Текст книги "Командировка в Амазонию (СИ)"
Автор книги: Вера Окишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 13 страниц)
«Хорошо это или плохо, что свадьба сорвалась?» – призадумалась я, с горечью осознавая, что так никогда и не узнаю, каково это – быть женой Самуила. А подруга, которую я с таким нетерпением ждала, даже не собиралась прилетать. Вот оно, еще одно предательство упало в копилку моей жизни.
– Аглаида, – встревоженно кто-то звал меня.
Скинув с себя тяжелые думы, я вдруг очень чётко поняла, что хочу быть счастливой назло всем. Доказать и Наташке и Самуилу, что я и без них проживу. И всё у меня будет лучше всех.
– Аглаида, – Тарас повернул меня к себе лицом, обеспокоенно всматриваясь в глаза.
Усмехнувшись, я вздохнула, решаясь на самый глупый и безрассудный поступок в моей жизни. Но он мне был нужен, как рыжики мои мне были нужны.
– Согласна, – выдохнула я и глупо улыбнулась.
В душе прочно угнездилось чувство легкой бесшабашности, рождая желание весело смеяться и дарить свою радость окружающим.
– Ты о чем, Аглаида, – спросил Тарас, явно сомневаясь в моей вменяемости.
Я сама уже не знала, сошла я с ума или нет. Но раз решила сделать глупость, то сделаю, чтобы потом всю жизнь было чем заняться, а не умирать от одиночества и кормить птиц у подъезда.
– Я согласна выйти за вас замуж, – весело сообщила я оболтусам, – предлагаю за это выпить, чтобы я не передумала.
– Молодец, Аглаида, молодец, – радостно похвалил Митя и просто слетел с кровати, чтобы умчаться из спальни. – Сейчас принесу!
Судорожно вздохнув, сцепила дрожащие пальцы в замок. Так страшно от недалекого будущего. Неизвестность пугала, рисуя в воображении ужасы, которые непременно на меня свалятся, как только родители узнают о свадьбе. От переживания я даже стала кусать губы, боясь, что не смогу отстоять свое право на свободу выбора.
– Аглаида, может, ты все же передумаешь? – с сомнением предложил Тарас. Откинувшись на подушки, он притянул меня к себе, заставляя облокотиться на него. Расслабленно легла, медленно успокаиваясь. Рыжик трогательно укутал меня одеялом и погладил по волосам. Эти осторожные прикосновения были так приятны, что хотелось замурлыкать от удовольствия.
– Думаешь, стоит? – спросила у него совета.
– Стоит, а то потом будешь нас ненавидеть, – тихо сказал Тарас.
Продолжая ласковые поглаживания, мужчина замолчал, давая осмыслить его слова.
– Хорошо, не буду выходить за вас замуж, – замерла, еле сдерживаясь от улыбки.
Тарас тоже застыл, явно не ожидая, что я так быстро соглашусь с ним. Лежим, молчим, ждем, каждый свое, но ждем. Первым не выдержал Тарас:
– Так свадьбы не будет? – по голосу мне было непонятно, что он сейчас чувствовал.
Шутка явно не удалась, но мне очень хотелось вывести его из себя. А то он стал слишком серьезным, это очень непривычно. Но сцену надо доводить до конца, даже если актер бездарен!
– Нет, не будет, – грустно выдохнула я.
Тарас повторил за мной, тяжело выдохнул. Положил руку мне на плечо и слегка сжал его. Всё же расстроился. Почесав нос, я продолжила, пытаясь не сорваться и не рассмеяться в голос.
– Так, распишемся скромно, а потом уже закатим свадьбу на Земле для родственников. Надо же их к шокирующей новости подвести как-то.
–Аглаида, – мученически протянул Тарас, низко склоняясь надо мной.
– Что? – невинно спросила у него, веселясь от души.
– Как приятно видеть тебя снова улыбающейся. Ты прекрасна, моя любимая, – тепло прошептал мужчина, а меня в жар кинуло от смущения.
Нельзя так открыто мне признаваться в любви. Мне кажется, я не заслуживаю такого доверия.
Неотрывно глядя в глаза Тарасу, ждала, когда он меня поцелует. Прошла секунда, вторая, и тут я поняла, что он даже и не собирался этого делать. От стыда спрятала лицо в ладонях. Какая я стала испорченная.
– Аглаида, что случилось? – обеспокоенно спросил рыжик, пытаясь заглянуть мне в лицо.
Я же костерила себя всеми известными ругательствами. Я готова была умереть от позора за свои ожидания. С трудом справившись со своим не в меру разыгравшимся воображением, я решилась признаться Тарасу, но тут в спальню ворвался Митя, неся в одной руке две бутылки с ромом, судя по этикетке, а в другой – три бокала на тонких ножках.
Стоит, наверное, объяснить рыжику, что такие бокалы предназначаются не для таких тяжелых напитков, как ром. Недовольно нахмурилась, понимая, что Митя даже не сообразил сок принести для меня. Я не могу употреблять напитки такой крепости!
Довольный жизнью Митя забрался на кровать, протягивая бокалы. Тарас взял себе два, последний забрала я. Бутылка была сноровисто откупорена и разлита. Терпкий запах распространился в воздухе.
– Ты сок взял? Я чистым его не смогу выпить, – обратилась я к Мите.
– Обижаешь, Аглаида, – протяжно произнес он и вытащил из-за спины упаковку с яблочным соком.
Долила его в свой бокал доверху, разбавляя ром. Митя с нетерпением ждал, когда я закончу приготовления. И как только я отдала ему сок, быстро поставил его на пол. Потом радостно улыбаясь, провозгласил тост за долгую и счастливую семейную жизнь. Пригубила своеобразный коктейль – вкусно и приятно согревало изнутри.
После первых глотков спина устало заныла, ненавязчиво намекая, что лучше полежать. Обернувшись на Тараса, примерилась, как бы мне так лечь, чтобы и красиво, и удобно, и приятно!
– Поднимись повыше, – приказала ему.
Чуть насмешливо изогнув бровь, мужчина подчинился, принимая оптимальное положение. Радостно улыбнулась, положила свою голову ему на колени. Митя, расписывающий, как он рад, и как всё у нас будет прекрасно, неожиданно замолчал. Ревниво наблюдая, как Тарас пытается подложить подушку мне под голову. Конечно, мягче стало, я не спорю, но смотреть на Митю с этого положения было неудобно. Поэтому повернулась на бок.
– Митя, а мне Тарас сказал, что свадьбу не надо. Представляешь, – горестно вздохнула я, салютуя ему бокалом.
Сделав глоток, следила за рыжиком, который стал багроветь, сверкая своими глазищами. Это стоило того, чтобы увидеть!
–Что? Как не надо свадьбы! – вскричал Митя.
Он готов был вцепиться в Тараса, который тихо посмеивался, от чего моя голова стала покачиваться. Костяшки на Митиной руке, что держала бокал, побелели от напряжения, и я сдалась:
– Да, говорит, денег много потратим, давай просто распишемся по-тихому, чтобы особо никто и не знал. И платье тебе красивое не надо и нам смокингов.
– Я такого не говорил! – возразил Тарас. – Платье обязательно надо и самое шикарное!
Поразительно: один хочет изумительное, другой – шикарное.
– Так вот, Митя, всё будет скромно и со вкусом, я в подвенечном платье, а вы в смокингах. В очень узком кругу друзей, а друг у нас один – это Наташка.
Все это я сказала с напускной грустью, сама в душе веселилась. Тарас был со мной за одно, а вот Митя – зол. Он молчал, сверля меня возмущенным взглядом, что подмывало продолжить доводить его до предела, пока он не взорвется.
– Что? Не хочешь в смокинге? Хорошо, иди, как хочешь, хоть голым. Мы же на Амазонии, пусть все думают, что я такая эксцентричная, что заставила жениха показать все свои достоинства.
– Ты издеваешься, Аглаида? – догадался, наконец, рыжик.
– Федоровна, – поправила я Митю.
– Федоровна, Федоровна, – угрожающе прошептал он и, внезапно схватив за руку, дернул меня к себе.
Властно прижал, не давая вырваться, и запечатлел страстный поцелуй на моих губах. Сминая моё сопротивление, Митя, словно, не слышал возмущенных криков. Его язык напористо проникал, лаская и разжигая огонь в крови. Было очень приятно, но я, как приличная девушка, стукнула Митю в твердую грудь, требуя меня отпустить. За что он сжал мои и без того короткие волосы в кулак, потянул с явным желанием выдернуть их с корнем. Слезы от боли и обиды навернулись на глаза, сопротивляться я стала ещё активнее. Правда, Митю это не вразумило, только вмешательство второго брата спасло меня от членовредительства.
– Дурак, больно же! – крикнула я Митьке и уткнулась в грудь Тараса, ища защиты и утешения.
– Прости, – услышала я полный раскаяния голос, – я не могу сдерживаться. Я с ума схожу от любви к тебе, Аглаида… Федоровна, – добавил после секундной заминки Митя.
– Я же говорил, что она от твоих поцелуев плачет, – вставил свои пять копеек Тарас.
– Она привыкнет, – ответил ему брат.
Вот наглости-то у него! Привыкнет! Возмущению моему не было предела. Резко отстранившись от Тараса, я обернулась к Митьке и гневно высказалась:
– А вот и нет! К такому привыкнуть невозможно! И вообще, будешь себя так вести – не быть тебе моим мужем. Я понятно выразилась?
– Аглаида, ты же сама его довела, – вступился за брата Тарас.
– И чего? Он мужик или нет? Должен был выдержать! Я, может быть, проверяю его на готовность выносить меня до конца его жизни! – во мне явно говорил алкоголь, но остановиться я уже не могла. – А вдруг я забеременею, он, что, так же меня таскать за волосы будет?
Ярилась я долго, придумывая самые немыслимые и нелепые ситуации. И ладно бы, парни меня остановили, нет – они внимательно слушали, явно проникаясь до глубины души моим идиотизмом.
Митя краснел и скромно опускал глаза, а у меня руки чесались подергать его за волосы, как он меня, чтобы понял, каково было мне.
Вдруг Тарас протянул мне бокал, наполненный очередной порцией напитка. В горле пересохло от длительной нотации, и я сделала глоток, тут же закашлявшись.
– Он не разбавлен! – возмутилась я.
– Разбавленный как-то странно на тебя действует. Посмотрим, как ты себя поведешь после чистого рома, – спокойно прокомментировал свои действия Тарас.
– Тоже мне, нашелся исследователь… – договорить я не смогла, голова сильно закружилась.
Закрыв глаза, опустила голову на подушку, которая всё так же лежала на коленях у Тараса. Всё перед глазами кружилось без остановки, и тело стало ватным.
– Тарас, я же просила. О, как плохо-то! – заныла я, понимая, что самое худшее ждёт меня впереди.
Матрац прогнулся под тяжестью тела Мити, который подполз ко мне и в утешении стал гладить по волосам.
– Может, воды, Аглаида Федоровна.
Столько сочувствия и сопереживания было в его голосе, что даже промелькнула мысль: «Это как же я сейчас выгляжу?». Наверное, жалкое зрелище.
– Принеси ей лучше минеральной воды, – сказал ему Тарас.
Матрац ощутимо зашевелился, Митя слез с кровати. Потом услышала, как хлопнула дверь. А потом тишина и мерное покачивание. Попробовала открыть глаза – мир продолжал вращение, вызывая дурноту.
– Аглаида, а можно…– заговорил Тарас, заканчивая минуту молчания.
– Федоровна, – недовольно поправила я его.
Прощать его за такую подставу я не собиралась, пусть его совесть помучает.
– Аглаида Федоровна, признайся, откуда у тебя такое предвзятое отношение к рыжим людям. Я только сейчас вспомнил, что и нам ты не сразу стала доверять, пожалела и только. Откуда у тебя этот страх перед нами – рыжими.
– Я не вас боюсь, а того, что вы можете сделать. Вы же красивые. Любая бы в вас влюбилась, если бы вы захотели, разве не так? – язык с трудом слушался, но мне почему-то стало важно донести до Тараса то, насколько он опасен и коварен.
– Не так. Рыжих никто не воспринимает всерьез и приходиться доказывать, на что мы способны, – с необъяснимой тоской ответил мне рыжик.
– Так, Тарас, все так, – я категорически была с ним не согласна. – Когда я в университете училась, из-за того, что отец был командиром гарнизона, у меня не было друзей. Все боялись даже приблизиться ко мне. Но как-то раз к нам перевелся новенький рыжий парень. Он был красив и очень общительный. Его всегда окружала толпа девчонок на переменках. Однажды брат почему–то не пришел забирать меня после учебы. А тут он стоит, на меня смотрит и улыбается. Потом подошел, я даже удивиться не успела, а он уже спокойно знакомится со мной и предлагает подвезти меня до дома. Я сначала отказалась, но он меня смог уговорить. Я тогда была так счастлива, наконец-то, у меня появился знакомый, пусть пока не друг, но может очень скоро я смогла бы его таковым считать. Только сказка закончилась, так и не начавшись. Станислав меня и до машины довести не успел, как появился брат и врезал ему, прямо так, ничего не говоря, врезал, что Стас упал. А потом брат мне всё рассказал, что этот рыжий поспорил, что сможет меня соблазнить, что я влюблюсь в него. Слез я тогда выплакала целое море. А потом я пыталась уберечь от этого рыжего искусителя девчонок. Правда, мне никто не верил. В итоге все подумали, что влюбилась в него и он, собственно, и выиграл тот спор. С тех пор я и избегаю рыжих. Влюбиться в вас легко и просто, вам даже прилагать усилий не надо, – закончила я свой рассказ.
– Неправда, та, кого люблю я, никогда не влюбится в меня, сколько бы я сил не прикладывал. Ты никогда не смотрела на нас, как на мужчин, – грустно возразил рыжик.
Всю исповедь я лежала с закрытыми глазами, наслаждаясь практически невесомыми поглаживаниями Тараса. Он пальцем словно выводил узоры на моем плече и руке.
– Если бы не смотрела, то тут бы не лежала, – сказала в ответ на его обвинения.
Он может и прав, но я всё же не совсем честна даже сама с собой. Мы много раз с Наташкой смотрели на них как на мужчин. Особенно, в часы дикой депрессии, когда подруга говорила, что на безрыбье и рак рыба, задумчиво поглядывая на ничего не подозревающих парней.
Опять замолчали: я не знала, что ему добавить, да и Тарас не стремился продолжить разговор. Приятная ласка наводила сон, и я, по-моему, даже задремала, так как не заметила, что пришел Митя. И не сразу прислушалась к чуть слышному шепоту мужчин.
– Я не понимаю, почему она никак нас не различает? Все различают, а она нет.
– Я думаю, она нас воспринимает как целое. Мы для неё один человек, – раздалось над самой головой.
А, так вот почему! А я-то думала! Даже смешно стало.
– И всё же, что будем делать, когда она узнает, что мы и так женаты, – откуда-то справа прошелестел голос рыжика.
– Не знаю. Правду скажем, как проснется, – опять над головой.
– Уже говорили, ничего кроме слез не получили, – ехидный ответ.
– Всё равно надо сказать.
И тяжелый слаженный вздох. Я даже забыла, как дышать, переживая момент истины. Так они мне тогда не лгали! И это была не шутка!
– Как же я рад, что она согласилась, – раздалось с боку.
– Я тоже. Главное, что теперь она от нас не денется. Никуда её не отпустим.
Вот если бы я могла хоть слово сказать, то я бы сказала. Но от навалившейся тяжести возмущалась молча.
– Да, наша, полностью и вся – наша, – кто-то погладил мои голые ноги обжигающей ладонью, от чего волна наслаждения пробежалась снизу вверх по моему телу.
– Не буди, пусть отдохнет. И так психованная стала, бросается на всех.
«Чего? Это я-то психованная! Ну, Тарас!» – молча возмутилась.
О, кстати, я наконец-то стала их различать. Ведь это был точно Тарас! Я ликовала, молча поздравляя себя.
– Я так хочу её прижать к себе, целовать – снова раздалось справа – это Митя.
– Она плачет, когда ты её целуешь, – ну точно, я права!
– И чего? Всё равно хочу. Вот так вот погладить, – ладонь плавно стала подниматься от колена вверх, – и раздвинуть эти стройные ножки, чтобы во всю длину одним движением.
Митя замолчал, тяжело дыша, но продолжал оглаживать мне ноги. От развернувшейся перед моим взором развратной картины, внутри всё заныло. Но я не сдавалась, давя в себе просыпающееся желание.
– Да, потом заставить её стонать, молить о продолжении. Так хочется, чтобы она мое имя шептала в порыве страсти… Моё…
Молчать надоело, но говорить было очень лениво. Потому на всё, что хватило сил – это поднять руку, и состроить кукиш. Надеюсь, они поймут, что я им хотела сказать. Держать в таком положении руку долго не смогла, и она безвольно упала на кровать, больно ударяя моё бедро. Ну вот, теперь синяк будет.
После минутной тишины вдруг раздалось.
– Она нас слышала? – очень тихо, но я смогла услышать.
– По-моему, да. Вон улыбается, хитрая лисица, – не скрываясь, ответил Тарас.
Я и вправду улыбалась, просто в груди растекалось тепло, которое родилось от осознания того, как я мальчиков обломала. Они тут делились самым сокровенным, а я все слышала. Вот какая я вредная, даже самой приятно!
– Аглаида Федоровна, вы нас слышите, – решил проверить Митя и даже потряс меня, чем вызвал спазмы адской головной боли. Мученически заныла, сжимая ноющие виски.
– Дай стакан. Ей походу хуже стало.
– Зря ты её чистоганом поил. Изнеженная она у нас, не может такого переварить, как бы всё не вышло. Вы, Аглаида Федоровна, если вдруг захочется блевать, мычите или позовите. Я в миг вас до унитаза донесу. Только вы уж заранее сообщите.
– Спасибо, Митя. Можешь прямо сейчас нести, – прошептала я рыжику.
Меня аккуратно подняли на руки и доставили к белому другу дней моих мрачных. Как же давно я тебя не обнимала. Соскучился, наверное, а я вот нет.
Когда таинство с белым другом подошло к концу, Митя меня бережно умыл, даже зубы почистил. Как же я ему была в этот момент благодарна, просто слов нет! А потом он вернул меня на кровать, я сразу уснула.
***
Как можно кричать около спящего человека! Изверг! Я же всем своим видом показываю, что я очень крепко сплю, и не буду просыпаться, хоть запрыгайся на мне!
Всё же Наталья и мертвого разбудит. Рыжики уже не знали, как объяснить бушующей блондинке, что я не притворяюсь, а сплю. Она не верила, продолжая меня нещадно тормошить и орать в ухо.
Придется просыпаться. Хорошо, что голова больше не раскалывается, а просто легонько ноет.
– Наташка, меня укачивает, – протянула, как можно жалостливее, чтобы та прекратила меня трясти словно яблоню.
Меня отпустили, и я благополучно упала на подушки.
– Аглаида, ты что, обиделась? Я же погорячилась, ну с кем не бывает, – громогласно возвестила мне моя блондинка, нависая надо мной.
Я хоть и открыла глаза, но так не хотелось покидать нагретое местечко.
Наташка легла рядом, прижимаясь ко мне всем телом, слегка придавливая. Тарас недовольно отодвинулся, освобождая место для блондинки. Митя же, наоборот, прижался ко мне с другой стороны, не желая отдавать меня Наташке в полное пользование.
– Пошли в столовую, там Лаура нас ждет. Поговорим о казино. Мы документы привезли, – увещевала меня Наталья.
– Лень, пусть сама сюда идет. Я и с закрытыми глазами могу думать. А идти я не могу. Меня тут ромом споили. Представь себе чистый, неразбавленный! Голова болит, – пожаловалась Наташке на рыжиков.
Так сверкнула негодующим взглядом на парней, но те не прониклись. Совсем распоясались, никакого уважения!
– Наташа, я и вправду замужем за этими двумя? – спросила я у подруги.
Та странно замолкла и долго рассматривала меня, возлежащую практически под ней.
– Они всё же решили признаться? Или ты меня опять «на понт» берёшь? – подозрительно уточнила Наташка.
Я лишь печально вздохнула. Получается, я и вправду жена этим двум оболтусам.
– Да какой «понт». Ты сама всё рассказываешь. А как произошло это светлое событие в моей жизни без моего присутствия? – продолжила я допрос подруги.
Та немного помялась, прежде чем признаться мне как на духу.
– Да это всё Лаура. Я хотела себе их взять в мужья. Так жалко их стало, любят тебя они уже давно, а ты влюбилась как кошка в этого Самуила. А тут этот Рональд ещё. Прикинь, сказал, что я не смогу насильно себе мужа взять! Ха три раза. Я вообще всё могу! Ну, вот и получилось, что не всё я могу, раз моя жена начинает ревновать ко всем подряд. Вот и пока я ругалась с брюнетом, зарегистрировала тебя вместо меня. Хорошо, что Рональда не приписала, а могла. Благо ошиблась в имени. Тот радостно паспорт показал, доказывая, что Лаура не права. Мы тогда пьяные были в дым. Ты прости, Агла, но на Амазонии нет разводов.
Откровенность Наташки всегда покоряла меня, вот только непонятным оставался ещё один момент.
– А зачем тогда Рональд пытался Тараса застрелить? – озвучила я его.
– Что? – ужаснулась Натали.
Тарас, молчаливой тенью стоящий у окна, обернулся к нам лицом, чтобы мило улыбнуться и продемонстрировать абсолютно здоровую руку со словами «Да, царапина была».
– Ага, царапина, – не желала я соглашаться с Тарасом, – крови было ужас сколько! Его на «скорой» увезли. А потом Самуил прискакал и говорил, что сейчас засажу Рональда и вернусь.
– А этот тут при чём? – не поняла Наталья.
Так–то я тоже не особо поняла.
– Не знаю, – честно призналась я.
Наташка оглянулась на Тараса, тот даже и ухом не повёл, продолжая что-то высматривать на улице. Митя вообще притворился спящим. Но Наташку так просто не проведешь. Она перегнулась через меня и слегка придавила ему горло, сокровенно так спросила:
– При чём тут Самуил, а?
Митя, хватая воздух ртом, пытался отцепить Наташкину руку. Я пыталась спасти рыжика, но у меня не получалось.
Тогда Митя прохрипел:
– Я скажу. Я всё скажу, только отпусти.
Наташка смилостивилась и отпустила Митю. Откашлявшись, рыжик пытался восстановить дыхание. Но тут заговорил Тарас. Речь его была безмятежна, но в голосе присутствовало столько стали, что я опять удивилась, мой ли это рыжик, или нет.
– У Рональда были свои виды на игорный бизнес на Амазонии, он слишком многое поставил на карту ради легкой прибыли. И тут всё уплыло из-под носа. Я же даже не подумал, что можно так просто взять и приобрести это казино. Рональд сам нам рассказал, когда перепил. И схемы все показал. Нам оставалось лишь их Наташке передать. А Самуил… – я затаила дыхание, боясь выдать себя. Сердце гулко стучало в ушах, я, по-моему, даже оглохла, или это Тарас всё ещё продолжает молчать?
– Ну, – нетерпеливо подгоняла Натали, хорошо, что это была не я.
– Что ну? Самуил – агент под прикрытием. У него задание, вот он и работает. Рональд на Земле слишком наследил и засветился. Ну и мы немного подпортили его биографии видеосъемками с его любовными игрищами. Короче, семья от Рональда отреклась, у него, наверное, крышу совсем снесло. Вот и пытался меня грохнуть. А у Самуила был приказ поймать Рональда и обезвредить.
– А мне сказал, что в отставке, – пожаловалась я Наташке.
Та удивленно глядела на меня, не понимая о ком я.
– Как же, в отставке, – встрял в разговор оживший Митя, – такие на пенсию уходят, когда конечности лишаются или психика не выдерживает. Так что наврал он тебе с три короба.
– Он меня с семьей знакомил,– продолжала я ныть.
– Вот тут он тебе не соврал, мы проверяли, – заверил Митя. – Это его настоящая семья.
Вот оно как. Я просто уже не знаю, радоваться или печалиться мне. Наташка тоже задумалась о чём-то, уходя в себя. Тарас так и не отлепился от окна, и только Митя улыбался нежно так, что просто хотелось стукнуть его, чтобы перестал так смотреть.
И в этот момент в комнату ворвалась Зара. Увидев картину маслом: меня на желтых простынях в объятиях Мити и Натальи, она остановилась около кровати, с ненавистью воззрившись на меня и Митю.
– Аглаида, я тебя предупреждала, что Митя мой! – визгливо вскричала эта малолетка.
Вот нашла время со мной выяснять отношения? Я и так не в духе, так эта ещё добавляет масло в огонь.
– Это не Митя, а Тарас, – отшила я её.
Сощурив глаза, Зара стала рассматривать придирчиво спину Тараса, потом перевела взгляд на Митю и твердо вынесла вердикт:
– Это Митя, и он мой!
Вот зараза мелкая. Как я её же люблю, сильно так, пресильно! Я устало выдохнула. Зря Митя отказался её ремнем наказать. Поубавилось бы у неё спеси! Но раз он не смог, то придется всё брать в свои руки.
– Светозара, я говорю, а ты внимательно меня слушаешь. Я повторять тебе ничего не собираюсь, так что внимай. Митя и Тарас мои мужья, и я не собираюсь их никому отдавать. А теперь успокойся или кидайся Наталье на грудь, рыдая о судьбе своей.
Сестричка пару раз открыла и закрыла рот, явно не решаясь высказаться. Потом покраснела и выдала:
– Я маме всё расскажу, поняла?
И убежала из спальни.
Вот ведь, мама этого не переживет. Закрыла глаза, мученически замычав.
– Аглаида, мы же твоему отцу уже показали свидетельство, это не будет сюрпризом для твоих родителей. Я с твоим отцом разговаривал. Он, конечно, взбесился, но ничего уже сделать не мог, – продолжал удивлять Тарас.
Когда успел-то? Хотела спросить я его, но Натали меня опередила.
– Агла, ты что, их к родителям водила? Ты что, совсем, что ли? Они же только об этом и мечтали, всё твоему папке рассказать. Ну, ты и дура, – припечатала меня Наташка.
– А вот скажи мне, подруга моя разлюбезная, я как могла об этом знать? Если единственный человек, который по логике обязан был меня предупредить, даже не позвонила? – взъелась я на блондинку.
Наташка от такого даже села, возмущенно пыхтя.
– Да ты знаешь, что они не такие пушистые, как тебе кажется! Они вообще мне такое наобещали, если я влезу в их дела? Так что нечего на меня сейчас наговаривать! Поняла? – просто наехала на меня блондинка.
Я тоже села. Что-то в словах Натали заставило по-новому взглянуть на рыжиков. Митя удивленно глядел на блондинку, которая грозно пыталась прожечь в нём дыру. Тарас даже не оглянулся, словно не его сейчас обвиняла Натали. Так что, я не понимала, о чём говорит подруга, хотя прислушиваться к её мнению я привыкла. Поэтому задумалась, что, вообще, происходит? Митя продолжал играть с Наташкой в «гляделки». Поэтому решительно слезла с кровати и подошла к Тарасу, наплевав на свою наготу. Прижалась к нему со спины, обняв за талию. Он не двинулся с места.
– Тарас, а Тарас, Наташка права? Вы ей угрожали? – спросила я у него.
Тяжело вздохнув, он отвел от себя мои руки и, развернувшись, обнял. Все же я погорячилась раздетой ходить – холодно. На коже от этого образовались «пупырышки».
– Как можно, Аглаида! Наташка же твоя подруга, мы её любим, так же, как и ты. Мы дорожим ею. Мы бы никогда не смогли причинить ей боли.
– Ага, так и поверила! – резко возразила блондинка. – Ты можешь Агле сколько хочешь лапшу на уши вешать, а меня этим не проймешь! Ты обещал разорить Лауру, если я хоть словом выдам Агле ваши планы. Это были твои слова, Тарас.
Я стукнула его ладошкой по груди. Но Тарас поймал её и поцеловал, неотрывно глядя в глаза. Меня даже дрожь пробрала от такой чувственной ласки.
– Мы просто пошутили, Наташенька, – услышала я голос Мити и смогла, наконец, отвести взгляд.
Кто бы мог подумать, что Тарас может быть таким притягательным, даже больше, завораживающим.
– Что, а ты себя видел тогда? Глаза горят, шипел как змей. Шутит он! Кто же так шутит, Митяй? – взвилась блондинка.
– Я, – уверенно ответил тот.
Я глядела на эту парочку со стороны, стоя в объятиях Тараса. Это надо же, первый раз вижу, что Наташка может испугаться мужчину. Обычно они её пугаются. Нет, не верю своим глазам, это просто невообразимо!
– Ты придурок! Не смей так шутить со мной. Я же могу больше и не поверить, сразу в глаз дам, чтобы неповадно было!
– Натали, ты, когда злишься, такая страстная, что просто хочется зацеловать тебя! – продолжал Митя, подползая к блондинке.
Она же испуганно слетела с кровати и подбежала ко мне, ища защиту. Я тихонько смеялась, уткнувшись лбом в грудь Тараса.
– Агла, скажи своему псу, чтобы отвалил от меня! – взмолилась моя блондинка.
А вот это было обидно. Обернулась к Наташке и отругала её за несдержанность:
– Натали, он не пёс. Думай, что говоришь!
Митя тоже подошел к нам и обнял меня, согревая замерзшую спину. Наташка обиженно засопела и отошла к двери.
– Я жду тебя внизу. И ты сама скоро поймешь, во что ввязалась. Эти упыри ещё попьют твоей кровушки, помяни моё слово. И мой тебе совет…
– Натали, – хором окрикнули братья, и блондинка, так и не договорив, хлопнула дверью с той стороны.
Постояв в тишине, я нравоучительно изрекла:
– С Наташкой не ссориться. Умнее её нам с вами никого в команду не найти. И, Митя, перестань к ней в открытую лезть. Если Лаура настолько ревнива, так чего ты ещё больше усугубляешь Наткино положение?
Довольно хмыкнув, рыжик потерся носом о мои волосы. Потом подхватил на руки и вернул меня в кровать. А Тарас тем временем подошел к шкафу и сноровисто стал доставать из него мои вещи.
– Наташка, конечно, молодец. Но уж больно прямолинейна и беспардонна. Так что приходиться её осаживать её же методами. Ты, ой, то есть вы, Аглаида Федоровна, не расстраивайтесь, мы Наташку любим и никогда не причиним ей вреда. А вот Лаура… – Митя многозначительно замолчал, выдержав театральную паузу, чтобы я прониклась сложностью всей ситуации, и лишь потом продолжил. – С ней нам придется не раз поругаться, отстаивая свои права. Она же тоже хочет поиметь свою долю в нашем предприятии. Пришлось согласиться на процент. Главное, чтобы не мешала нам.
– Митя, как ты можешь такое говорить! – одернула я его. – Она в своем праве! Ей же практически всё тут принадлежит. Понятно, что она хочет проценты с прибыли.
Рыжик предусмотрительно закутал меня в одеяло, а сам разлегся рядом, преданно следя за мной. Ну, вот зачем он так со мной, зачем? Прижимая крепче одеяло к груди, я от смущения покраснела. Это была какая-то изысканная пытка: мучить меня своим обожанием.
– Митя, перестань, – попросила я, уже не зная куда глядеть, лишь бы не на него.
– Что перестань, Аглаида Федоровна? – издевался надо мной рыжик.
– Смотреть на меня перестань, – уже рычала я на него.
– Аглаида Федоровна, ты жестокая. Как я могу не смотреть на тебя? Ты же прекрасна, – заливался соловьем этот Казанова, ещё и голову положил мне на колени.
– Да какая я красивая! – взвилась я. – Волосы вечно дыбом стоят, зелёная и страшная от похмелья.
Митя от такой отповеди сел и прижал меня к себе. Пару раз я дернулась, не желая, чтобы меня жалели. Но мужчина был неумолим: не отпускал, ласково нашептывал на ушко и нежно гладил по голой спине.
– Ну что ты такое говоришь, Аглаида. Ты очень красивая, и кожа у тебя не зелёная, а очень благородного белого цвета. Ты же, как куколка фарфоровая – очень нежная и хрупкая.
– Я жестокая и эгоистка. Ты сам говорил, – напомнила я ему.
– Аглаида, ну пошутил я, пошутил. Сама же знаешь, шутки у меня глупые. Прости, я никогда о тебе так не думал, честно.
Матрац ощутимо зашевелился от того, что к нам присоединился второй рыжик. Волнительные поцелуи неожиданно обожгли холодную кожу спины. Я млела от того, как Тарас поднимался всё выше, плавно переходя на плечи и шею, ища самые чувствительные места.
– Аглаида, ты самая желанная, любимая. Перестань реветь, хочешь, я Мите в глаз дам, чтобы за словами своими следил? – предложил Тарас вкрадчивым шепотом.
– Нет, – выдохнула в ответ.
– Тогда не плачь, – услышала я и дернулась, когда рыжик прикусил мочку уха.
Митя завладел моими губами, проникая языком. Вот к такому я была не готова и хотела оттолкнуть его от себя. Только сопротивление моё ни к чему хорошему не привело. Возмущенно вскрикнула, когда руки завели за спину, связывая. Крик потонул в поцелуе Мити, который всё больше распалялся. Его руки блуждали по моему телу, вызывая трепет и желание. Теряя разум, пыталась хоть как-то сопротивляться парням. Даже укусила Митькин язык. Только эффект был обратный. Рыжик сладострастно застонал и, больно дернув за волосы, заставил разжать зубы.
