Текст книги "Командировка в Амазонию (СИ)"
Автор книги: Вера Окишева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 9 (всего у книги 13 страниц)
Я закивала головой, опасаясь, что голос меня подведет. Попыталась слезть с колен Тараса, но он только сильнее прижал к себе.
– Отпусти, – приказала я ему.
– Нет, ты сейчас слишком расстроена.
Светозару вели двое, крепко держа за руки. Она вырывалась, лягая своих конвоиров. Коса расплелась, куртка в каких-то грязных пятнах. О джинсах и говорить нечего! Грязь даже на лице у Зары была. Где же она пряталась, что так испачкалась? Когда сестричка заметила меня, то сразу успокоилась. А стоило ей увидать Наталью, то вообще засияла от счастья.
– Тетя Ната, как я рада вас видеть! – воскликнула она и потянулась к ней, но конвой дернул Зару обратно.
Наташа кинулась к сестренке, причитая и охая.
Вот она – правда жизни: моя младшая сестра уважает и любит мою подругу, а меня игнорирует, считая нудной и противной!
– Откуда ты такая чумазая выползла, – спросила у неё подруга, носовым платком осторожно обтирая ей лицо.
– Я от Аглы в багажном пряталась. Она меня домой хочет отправить. А я к вам, сюда, хотела попасть, – совсем по-детски стала оправдываться Светозара.
Сестренке никто не сочувствовал, кроме Наташки. Рыжики скептически глядели на парочку, а я с осуждением. Нет бы отругать её, но Наташка Зару, разве что языком не вылизывает. И в итоге опять виноватой окажусь я!
Чтобы не смотреть на этих двоих, я достала телефон, решив позвонить и успокоить родителей.
– Слушаю, – раздалось строго из динамика.
– Пап, я нашла Зару. Она жива и невредима. Я отправлю её ближайшим рейсом, вы сможете её встретить?
– Нет, оставь её у себя. Пусть головой думает, прежде чем сбегать и глупые записки матери подкидывать, из-за которых она плачет! Совсем от рук отбились, что одна, что другая! Чтобы духу вашего в моём доме не было! – крикнул отец и выключился.
Я потрясенно посмотрела на сестру, в ответ та ехидно улыбнулась. Не слышать отцовского голоса она не могла – он оглушал!
– Ну, вот видишь, Аглаида. Всё равно тебе придется меня с собой взять, – надменно и даже холодно произнесла Светозара.
И я задумалась, а моя ли это сестра. Не может быть, чтобы Зарка превратилась в такую, не побоюсь этого слова, стерву!
Все те переживания, которые терзали меня по поводу сестры, резко превратились в лед. Было стыдно за такую родственницу, но отрекаться от неё было бы – показать свою слабость. А я не пасую перед трудностями, я их преодолеваю.
– Сама напросилась, – чуть слышно прошептала я, но рыжики меня услышали и слаженно усмехнулись.
Встав на ноги, в этот раз Тарас мне не препятствовал, я направилась к сестричке. Она жалостливо посмотрела на Наталью и заскулила:
– А можно я с вами поживу, тетя Наталья. Агла злая, будет обижать меня.
– Нет, – холодно отрезала я, – там у тебя Лаура, Наташа.
– Ну да, – печально вздохнула блондинка и пожала плечами.
– Всё, поехали домой, – приказала я.
И все беспрекословно двинулись к выходу, только Зара осталась стоять и хлопать удивленно глазками. Ну да, такой властной она меня никогда не видела. Пусть привыкает, доброй нудной сестрички больше нет!
Когда выходили из космопорта, Наталья мне расписывала, какой прекрасный, просто шикарный дом мне подарила. Что я просто умру от радости, как только его увижу. Я тихо завидовала сама себе: вот какая у меня щедрая подруга! Но и понимала, что она так заглаживает свою вину за казино. Хотя, зачем заглаживать? Я же теперь и владелец казино и собственница целого дома. Где-то явно был подвох. И очень скоро всё расстроится. Жаль, у меня нет уверенности, что переживу очередной стресс. Здоровье уже не то!
Зара, догнав нас, тенью следовала сзади. Я украдкой за ней наблюдала, боясь, что её кто-нибудь умыкнет. Длинная ярко-красная коса была слишком заметна и привлекала ненужное к себе внимание проходящих мимо амазонок.
Рассаживались по машинам долго из-за того, что начальница охраны никак не могла решить, кому отдать приоритет: кто из нас, прибывших, ценнее. Ведь Наташка нянчилась с сестрой, а я холодно смотрела на них в окружении телохранителей. Когда вопрос разрешился, меня разлучили с рыжиками и проводили к открытой дверце автомобиля.
Села внутрь, где меня ожидал сюрприз в лице леди Лауры.
– Привет, моя красавица, – томно выдохнула она, придвигаясь ко мне ближе.
– Здравствуйте, леди Лаура. Какая приятная встреча. Я не ожидала встретить вас сегодня, – торопливо произнесла, настойчиво скидывая настырную ладонь с моего колена.
– О, я просто не могла оставить мою Наташеньку одну. Да и по тебе я очень сильно соскучилась, – нежно улыбаясь, Лаура протянула к моему лицу руку, но я уклонилась и ещё чуть отстранилась.
В этот момент в салон протиснулась моя спасительница и устроилась рядом со своей озабоченной амазонкой. То, как она её стиснула в своих крепких объятиях, произвело на меня неизгладимое впечатление. Захотелось отвернуться, чтобы брезгливое выражение моего лица не было им видно. Вот не моё это, не моё!
– Только при мне больше не целуйтесь, пожалуйста, – решила напомнить о своем присутствии воркующей парочке.
Лаура мне подмигнула, Наташка смущенно кашлянула, но руку с плеча амазонки не убрала.
– Наташа, а с кем едет сестра? – вспомнила я о проказнице.
– А её Митя с собой забрал. Наверное, воспитывать собирается. А чего они не поделили? – Наташенька в своем репертуаре, всюду пытается сунуть свой любопытный нос.
– Зарка Митю перед папой подставила, и ему за это влетело, – нехотя ответила я.
– Снова! – изумилась блондинка и заинтересованно подалась ко мне, жаждая посмаковать подробности.
Я нахмурилась и уточнила:
– Снова? А когда уже было?
– Так, когда с гипсом ходил, это же твой драгоценный папочка его причесал. Правда, Митя просил не рассказывать, он же тогда позвонил, не хотел расстраивать тебя и брата.
– Знаешь, что папка причесал, а почему, хочешь сказать, не знаешь? Не верю! – отмахнулась я.
И поймала себя на мысли, что я стала недоверчивой. Раньше такого за собой не наблюдала. Все вокруг врут и обманывают! Как же я докатилась до такой жизни?
– Он молчал. Единственное, что мне сказал, что ни в чём не виноват. Хотя кто ему поверит! Это же Митя! А ты знала, что его Лаура пыталась свести тут с очень богатой амазонкой? Так он от неё через окно сбежал! – рассмеялась Наташка, с трудом продолжая. – А мы его все бабником считаем! А он разборчивый! Ещё и не каждая подойдет.
– Просто он влюблен, – неожиданно для меня включилась в разговор Лаура.
– Да ты что? Не верится, что у этого бабника есть сердце! Он же и меня пытался соблазнить, но я не поддалась! – возбужденно вещала подруга.
Невидящим взором глядела в окно, а сама задумалась над сложившейся ситуацией. Я влюбилась в Самуила, парни давно влюблены в меня. Я как никто должна понять рыжиков. Жить и видеть каждый день меня и молчать, боясь хоть словом или действием выдать себя. Нет, я бы так не смогла. Это слишком тяжело!
– А ты знаешь в кого он влюбился, – поинтересовалась у Лауры Наталья.
– Откуда? – удивилась амазонка. – Просто по нему же видно, что он с ума сходит от безответной любви.
– Вот чудик! Нет бы, просто взять и завоевать свою половинку, как это сделала я, – развеселилась Наташка, снова принимаясь тискать довольную Лауру.
Я от удивления чуть не поперхнулась воздухом. Это хорошо, что Митя не Наташка. Главное, чтобы подружка не поделилась своими мыслями с рыжиком.
– Мужчины такие ограниченные, любовь моя. Не стоит ждать от них подвигов. Только истинная женщина может ради любви пойти на всё, только мы самоотверженно боремся за то, что считаем своим! – снисходительно поделилась своим мнением Лаура.
– Ты права. Хотя рыжики – они сильные. Странно видеть Митю таким слабаком.
– Сильные? – не сумев сдержаться, удивилась вслух я.
– Ой, Агла, это только ты их несостоятельными считаешь. Они на такое способны – волосы дыбом встают. Правда, не всегда план продумывают до мелочей. Ломятся напролом, но я такая же. Поэтому и свела нас судьба с тобой. Ты у нас маленький мозг и совесть, ну еще тормоз. Короче, всё то, чего нам так не хватает. И хорошо, что ты согласилась с предложением рыжиков. Ох, как мы развернемся. Земля вздрогнет и умрет от зависти! Да к нам стекаться во всей галактики будут клиенты! Ух, я прямо чувствую, как деньги потекут ко мне в руки!
Наталья мечтательно закатила глаза и прижала руки к груди. Лаура тоже радостно улыбалась. Они просто не знали, что я не в теме и вообще не в курсе, о чём они. Но я ждала, вдруг они снизойдут до объяснений.
В салоне машины повисла тишина. Наташа, всё ещё улыбаясь, ждала моей реакции. Я так же улыбнулась и пожала плечами.
– Они что, не сказали? – опешила подруга.
– Нет, – подтвердила ее догадку.
– Да они хотят у нас тут в Амазонии устроить маленький, но не менее шикарный Лас-Вегас! Представь: море огней, игровые аппараты, весь обслуживающий персонал – брутальные мальчики в стрингах и на каблуках, – я скривилась, представляя этот беспредел, – там ещё будут вип-кабинки для приватных танцев. Ну и массажные кабинеты, и прочие прелести, способные удовлетворить любую прихоть богатой женщины. Как тебе?
– Отстой! – вынесла я вердикт. – Я на это не подписываюсь.
– Чего опять не нравится? – взъелась Натка.
Она, наверное, спала и видела это казино!
– Мальчики в стрингах и на каблуках – это полный отстой! – пояснила я. – Девочки с длинными распущенными волосами на каблуках в эротическом одеянии будут смотреться более уместно у столов. Груди-то у мужиков нет, а она так соблазнительна, когда нагибаешься.
Когда я закончила, на меня удивленно уставились две обалдевшие женщины. Ну да, я люблю удивлять окружающих!
– Ты гений! – выдохнула Наталья, когда справилась со ступором.
– Да уж, я и подумать не могла, что ты такая… испорченная, – соблазнительным голосом призналась Лаура.
– Что есть, то есть, – устало согласилась я.
– Агла, сейчас приедем, а вечером у тебя соберемся, чтобы начать планировать все основательнее, – вернулось к Наталье хорошее настроение.
Машина стала притормаживать и медленно заехала в витые кованые ворота. Особняк был построен в старинном стиле. Я такие здания только в музеях на репродукциях видела! Изумительно! Сказка наяву!
От переполнявшей меня радости бросилась Наташке на шею. Она меня прижала к себе за талию и потребовала дружеский поцелуй. Размечталась, как же! Быстро поцеловав её в губы, я стремительно пошла осматривать свои владения. Восторгу моему не было предела! Обегать все три этажа у меня не получилось, но и то, что успела, было выше всяких похвал. Спальню выбрала для себя самую большую, остальные по гостевым расселились. У меня, оказывается, есть кухарка и самая настоящая столовая, где все собрались отобедать. От переизбытка чувств не могла сидеть на месте, постоянно ерзала.
Наталья села справа от меня, рядом с Лаурой. Слева Тарас, за ним Митя, Зара устроилась напротив. Я демонстративно поставила вазу с цветами, закрывая её от меня. Не хочу смотреть на её кислое выражение лица, как будто не мясо ей подали, а тарелку с лимонами.
– Ну, как тебе дом? – уже не первый раз спрашивала Натали у меня.
– Всё здорово, а где документы на него? – спросила я, с аппетитом уплетая сочные кусочки мяса.
– Вот, – протянула она мне папку.
Я отложила вилку и с большим удовольствием погрузилась в изучение документов. В них вроде всё было правильно указано. Даже справка какая-то, утверждающая, что наследников на данный особняк нет. Сразу видно, что девочки основательно подготовились. Ещё бы понять, имеют данные документы юридическую силу или нет. После обеда этим и займусь.
– Да хватит пинаться! – вдруг взорвался Митя, вскакивая со своего места.
Началось, Светозара приступила к активным действиям по совращению старых дядечек.
– А на казино где документы? – не обращая больше внимание на развернувшуюся сцену, обратилась я к Наталье.
– С собой не взяли. Вечером привезем, – ответила она.
– Аглаида Федоровна, я попросил бы вас усмирить свою сестру, иначе это сделаю я, – потребовал от меня справедливости рыжик.
Вот только я уже решила для себя, что хорошей больше не буду. И нежно улыбнулась обиженному мужчине, который отказывался возвращаться на свое место.
– Солнышко моё, иди ко мне. Я тебя поцелую, и ножка перестанет болеть. А противная Зара сейчас же пойдет голодная под домашний арест до ужина, – елейным голосом пропела я.
За столом замерли все, а я наслаждалась произведенным эффектом. Всё, плохой быть приятнее. Эх, зря столько лет потратила впустую.
– Натали, проводи Зарку. Тебе она не сможет противиться, – чуть слышно прошептала подружке.
Та кивнула головой и встала, зычно крикнув сестренке:
– Светозара, на выход!
– Тетя Наташа, а поесть? – взвыла провинившаяся.
– Головой надо было думать, но видно ты не доросла еще сидеть с взрослыми за одним столом. Ужинать будешь за отдельным столом, вон в том углу, позорище.
– Тетя Наташа, я больше не буду! – вон, как она запела.
Не будет, как же! Наталья взяла сестру за руку и вывела её из столовой. Как только дверь закрылась, Митя решительно направился в мою сторону, неотрывно глядя на меня. Остановившись возле моего стула, он, задорно улыбнувшись, потянулся ко мне.
– Чего хочешь? – спросила я у него.
– Ну как же, поцелуй, – наигранно изумился рыжик.
– Что, всё ещё веришь в детские сказки? Могу заверить, крем от ушибов непременно излечит лучше, чем какой-то поцелуй. Так что не уподобляйся сестренке. Ты же уже большой мальчик, – дала от ворот поворот наглому рыжику.
– А вдруг получится? – не унимался он.
– Сказки это всё, детские сказки, – печально вздохнула я и приступила к еде.
Дальше ребячиться Митя не стал, заняв свое место, понуро уткнулся в тарелку. Но в тишине сидели не долго. Только еще войдя в столовую, Наталья на ходу стала рассказывать, что Зара очень раскаивается и просит у нас прощение за своё отвратительное поведение.
Как же у неё всё просто! Сказала «извините», и все обязаны ей все простить! Разбежалась! Со мной такое не пройдет!
Красавица моя, подсев ко мне поближе, стала уговаривать простить неугомонную сестренку, намекая на её явно затянувшийся переходный возраст и юношескую взбалмошность.
– Агла, ну не будь тираном, прости ты её, а? – протянула моя подруга, наседая на меня своей шикарной грудью.
– Я не тиран, – ровным голосом ответила ей.
– Ну, давай же, прости, ну прости малышку, – не унималась блондинка, тесня меня всё больше и больше с моего стула.
– Она ещё не достаточно прониклась и ничуточки не раскаялась. Митя её ремнем отходит, вот тогда ещё подумаю, – чтобы отвертеться от подруги, пересела к Тарасу на колени.
– Что? – хором воскликнули Наташка, Лаура и Митя.
Только Тарас молчал, но весь как-то подобрался.
– А что? – не поняла всеобщей паники.
– Ты что, шутишь? – взревела Наташка. – Я не позволю никому её и пальцем тронуть. Ты совсем, что ли, мозги все растеряла. Ребенка и ремнем! Да где это видано! Да в тюрьме и то ремнем никого и никогда! Ну, ты даешь!
– Меня папа наказывал, мне помогло. А её ещё никто ни разу, и вот результат. Так что надо наверстать упущенное, – издевалась я над Наташкой.
Всё же как-то обидно, она моя подруга, любит больше Зару, а не меня. Продолжить спор мы не успели, нас прервали.
– Я не смогу, – признался Митя, пряча от меня свои глаза.
Мне даже смешно стало. Так горячился ещё недавно, желая найти и наказать, и вот тебе раз!
– Ну, как же так! – наигранно изумилась я. – А кто в самолете об этом только и мечтал – поквитаться с ней за всё. Вот и иди. Чем быстрее это сделаешь, тем быстрее она от тебя отстанет. Любовь плавно превратится в ненависть.
– Я не смогу, – буркнул рыжик и, встав из-за стола, покинул наше общество.
Я тихо рассмеялась. Говорить – все горазды, а как случай представится – сбегают, поджав хвосты.
– Что с тобой случилось, Агла? Я тебя не узнаю! – обвиняюще произнесла моя лучшая и единственная подруга.
Она демонстративно встала из-за стола и сказала, обратившись к амазонке:
– Лаура, поехали домой. Видеть её не могу, – потом обожгла меня гневным взглядом и горько кинула: – Во что ты превратилась?
– Любимая, это просто пагубное влияние мужчин. Ну не заводись, Натали. Поживет недельку с нами и всё пройдет, – успокаивала свою любимую амазонка и ушла вслед за ней, так и не попрощавшись со мной.
На душе появился горький осадок обиды. Ссориться с Наташкой я не планировала и совсем уж не ожидала от неё такой реакции.
Тяжело вздохнув, я попыталась пересесть на свой стул, только у Тараса было на этот счет свое мнение: он не дал и с места сдвинуться. Обернулась к нему лицом. Сидит, довольно улыбаясь, и лишь сильнее к себе прижимает за талию.
– Чего? – спросила я, понимая, что он так молчать может очень долго.
– Скучаешь? – услышала я.
– Что? – переспросила, не поняв о чем он.
– Скучаешь, – уже утверждал Тарас.
– А понятнее сказать можешь? – начиная заводиться, спросила у Иванова.
– Пойдем, провожу тебя до спальни. Ты устала от перелета, – велел мне он, помогая встать на ноги.
Сам взял за руку и потянул за собой из столовой.
– Тарас, а с каких это пор ты ко мне на «ты»? – ехидно уточнила я у рыжика.
– С тех пор, как ты перестала быть правильной девочкой, – вернул мне тот же тон Тарас.
Я от такой наглости даже с шага сбилась. Рыжик сбавил скорость и, удостоверившись, что со мной всё хорошо, весело мне подмигнул.
– Я не разрешаю тебе так ко мне обращаться. Я понятно выражаюсь? Для вас я – Аглаида Федоровна, и никак иначе, – отчитала я Тараса, но вызвала у него лишь усмешку.
Чуть подумав, он все же ответил:
– Как пожелаешь, Аглаида Федоровна. Но стервой быть тебе не идет. Так что, закругляйся. Если так сильно по нему скучаешь, мы тебе его сюда привезем, и делай с ним что хочешь. Только, прошу, не надо на других срываться. Мы тебя любим, Аглаида, но и ты пойми нас. Мы к тебе всей душой, а ты … – и многозначительно так умолк, типа догадайся сама.
– Ну, ну! Договаривай, не стесняйся в выражениях. А я? – злясь, подначивала я рыжика.
И чего он сюда Самуила приплел? Тот-то тут причем? И почему это стервой мне быть не идёт. Всем идёт, а мне не идёт. Идиот!
Обида стала съедать меня изнутри, даже глаза от слёз защипало. Всем можно, а мне опять нельзя, да как так-то? Где это написано, что всем можно нервы другим трепать, а мне категорически не идет.
Первая капля сорвалась из глаз, когда мы подошли к двери. Стерла её украдкой, чтобы Тарас не заметил. В спальню просто ворвалась, захлопывая дверь со всей силы. Только верткий мужчина сумел заскочить внутрь до того, как его этой дверью чуть не защемило.
– Уйди! – рыдая, приказала я ему.
Но он словно не слышал меня, подошел к кровати и, откинув одеяло, стал взбивать подушки.
– Аглаида, ты просто устала. Тебе надо расслабиться, выспаться. Ты слишком зажимаешься, не даешь выхода эмоциям. Ты так давно не улыбалась, – вещал рыжик, продолжая приготавливать кровать. – То, что Светозару стоит наказать, тут ты, несомненно, права, и мы её накажем. Только не ремнем. Митя хоть и злился на неё за тот инцидент, но он тоже девочку понимает – первая любовь, романтика. Это надо просто пережить, и он переживет, в этом я уверен. И Наташка остынет, уже вечером, вот увидишь, она будет прыгать у тебя на кровати. Аглаида, всё будет хорошо. Просто ты устала.
Я сама не заметила, как перестав рыдать, стояла и слушала каждое слово, сказанное Тарасом. Конечно, он прав. Нервотрепка, которую я пережила на Земле, не прошла для меня бесследно. Вот высплюсь и сама отшлепаю Зарку. Голодом её бесполезно морить, она же постоянно на диетах сидит, и это в её–то возрасте! А что же будет, когда подрастет?
Грустно вздохнув, я всё же решилась задать мучавший меня вопрос:
– Почему мне не идет быть стервой? Чем я хуже других?
Голос чуть срывался, но Тарас услышал. Неслышно подошел сзади и, приобняв, повел меня к кровати.
– Ты не хуже, ты самая лучшая. И мне не хочется, чтобы ты становилась как все. Оставайся единственной, уникальной и м… м-м-м… нашей любимой, Аглаидой Федоровной.
– Ты что-то другое хотел сказать, – подозрительно оглянулась на него.
– Хотел, хотел. Ложись, давай спать, – подтолкнув к кровати, Тарас стал зашторивать окна, погружая комнату в полумрак.
Я села и стала следить за рыжиком, как он красиво двигался, переходя от одного окна к другому. Статный, спина широкая, руки сильные, волосы… Эх, волосы рыжие и этим все сказано.
– Не подсматривай, – приказала рыжику, а сама быстро скинула с себя одежду, чтобы тут же юркнуть под одеяло.
Тарас протянул полупрозрачную сорочку, достав её из комода. С большим удовольствием надела эту прелесть, освобождая заодно свою грудь. Дышать сразу стало легче!
Когда со всеми удобствами устроилась в кровати, закрыла глаза и попыталась уснуть. Только присутствие Тараса действовало на нервы.
– Ты чего не уходишь? – спросила я у него, желая поскорее остаться в одиночестве.
– Не хочу, – отозвался Тарас.
– Зато я хочу, – возмутилась.
– Ну, я тоже много чего хочу, но я молчу.
– Тарас, если хочешь поговорить, найди другого собеседника. Я сегодня неадекватна, – взмолилась я, понимая, что именно этого он сейчас и хочет.
Лица я его не видела, лишь смутные очертания, зато отчетливо услышала тихий бархатистый смех.
– Может, выпьем? – вдруг предложил Тарас.
Тоска, с которой он это произнес, прогнала всё желание спать. Я даже села, чтобы пристальнее вглядеться в сутулившийся силуэт мужчины.
– Давай, – согласилась я.
Просто не могла отказать ему. Ведь он всегда помогал мне, и я должна помочь ему. А раз Тарас сам предложил, значит, ему совсем плохо.
Что гложет рыжика, он мне так и не рассказал, зато мы вспомнили наши веселые приключения, которыми была полна наша жизнь. Тарас перебрался ко мне на кровать, ложась целомудренно поверх одеяла. Потом предложил посмотреть комедию, чтобы развеять грусть-печаль. Когда я умудрилась уснуть, не помню.
Мне опять приснился тот сон. Я и Самуил стояли на берегу моря. Закатное солнце окрашивало все в розовый цвет. Мужчина крепко прижимал меня к себе, медленно склоняясь все ближе. Поцелуй был нежным, словно ласковое прикосновение ветра. Только мне хотелось большего. Я соскучилась по его страстным собственническим поцелуям, которыми он обычно пленял, заявляя свои права на меня. Потянувшись к нему, я обхватила его за шею, притягивая к себе, чтобы подарить ему свой поцелуй, в который вложила всю свою тоску и любовь. Жаркие руки еще смелее сжали меня в объятиях.
– Самуил, – счастливо выдохнула я в его ласковые губы.
Мужчина неожиданно отстранился, печально качая головой.
– Спи, Аглаида, – услышала я еле слышный шепот и проснулась.
Обнаружила себя в крепких объятиях Тараса, который приятно шевелил своим дыханием волосы у меня на макушке и, кажется, крепко спал. Усмехнувшись, я понимала, что можно всё списать на сон, если бы губы не помнили этот поцелуй.
Закрыв глаза, я пыталась выяснить, почему я не могу забыть Самуила? Даже лежа в одной кровати с другим, он преследует меня во снах.
Тяжело вздохнула и уткнулась в грудь Тараса. Вот тот, кто никогда меня не бросит, как бы сильно я его об этом не просила. И грудь у него, кстати, не волосатая, осторожно погладила её, проверяя на ощупь. И руки, вон какие, красивые, сильные. И запах Тараса мне не был противен. А как сладко целуется, что забываешь обо всем. И вообще, он весь такой замечательный, только я продолжаю тосковать о другом.
Тут в голову пришла гениальная пословица прошлого, что клин вышибается клином. И мне надо просто пересилить себя, заставить забыть Самуила, переключившись на Тараса. Как говорила одна великая и мудрая женщина: «Надо позволять себя любить, а не терять голову от любви».
Чуть отстранившись, попыталась рассмотреть лицо Тараса, я никак не могла понять спит он или нет. Дыхание ровное, глубокое.
Подождав еще немного, я решилась. Потянулась к нему и осторожно поцеловала. Отвращения, сопротивления или внутренней борьбы – ничего этого не было. С облегчением выдохнула. Можно еще раз попробовать поцеловать.
Вот только от моего поцелуя спящая красавица, то есть спящий красавец проснулся.
– Прости, не хотела будить, – испуганно прошептала я.
– Это приятное пробуждение, я буду не прочь еще раз так проснуться, – отозвался Тарас и, прижав к себе, вернул поцелуй.
И я позволила ему увлечь меня в этот пламенный танец страсти. Разрешила себе забыться в его жарких объятиях. Тарас был нежен и настойчив одновременно. Он не дал шанса передумать, будя во мне желание. От смелых ласк я выгибалась, сдаваясь его власти. Он словно предугадывал мои желания, знал моё тело лучше меня самой. Стирал воспоминания о других прикосновениях, заставляя стонать, моля о большем.
– Я люблю тебя, – чуть слышный шепот наполнял меня светом, который дарил мне Тарас.
В ответ я лишь сильнее прижалась к нему, сливаясь в едином порыве. Я хотела только одного: забыться в диком танце сплетенных тел, в тихих стонах страсти, в жадных поцелуях, в откровенных фантазиях и позах. Утомленно лежать на разгоряченном теле, чтобы легкими поцелуями начать всё сначала.
– Аглаида, ты такая ненасытная, – прошептал Тарас, засыпающей мне.
Он прижимал меня к себе, словно боялся, что я сбегу от него. А я даже если бы хотела, не смогла бы это сделать. Сладкая истома наполнила тело, и шевелиться не хотелось совсем.
– Моя любимая… Желанная моя… Единственная…
Нежные слова Тараса заставляли стыдиться себя самой. Слезы скатывались крупными горошинами на грудь мужчины. Он замолчал, прислушиваясь ко мне, а я, сдерживая рыдания, заставила себя взять в руки и успокоиться. Закрыла глаза, погрузилась в царство сна, чтобы проспать до самого ужина.
***
Гул нарастал, противно давя на сознание. Перевернулась на другой бок и откинула жаркое одеяло. Но оно, противное, вернулось на свое место, от чего стало невыносимо душно. Голова просто раскалывалась. Это надо было так пить. О, хорошая мысль – надо попить. С трудом открыв глаза, смогла рассмотреть, что в спальне все еще полумрак. Тарас меня крепко прижимал к себе спиной, а рядом с нами возлежал Митя, улыбаясь во все тридцать два зуба.
– Проснулась, Аглаида Федоровна? – и столько ехидства было в его голосе, что я нервно дернувшись, отползла под защиту Тараса.
Что-то пугающее было в нём, я даже представить не могла оболтуса таким ожесточенным.
– Мить, перестань, – отдернул его брат.
Но это только еще больше разозлило рыжика.
– А я ещё и не начинал. Почему тебе можно, а мне нельзя? – обвинил он Тараса.
Я испуганно жалась всё теснее к спокойному и такому надежному брату.
– Митя, остынь. Хуже сделаешь…
– Хуже? Чем хуже? Я спрашиваю, чем я хуже тебя? – взвился рыжик. – Мы близнецы. У нас всё с тобой одинаковое. Так почему ты постоянно лучше меня?
– Мить, – позвала я, пытаясь успокоить разбушевавшегося рыжика.
– Аглаида, я бы попросил тебя сейчас помолчать. Я очень устал ругаться с твоей взбалмошной сестрой, усмирять её бешеный нрав. И пока я там с ней нянчился, вы тут без меня развлекались. За что, Аглаида? За что?
Смотреть, как мучается Митя, было выше моих сил. Закрыла руками рот, чтобы заглушить сдавленные всхлипы. Что же я наделала! Я всё только испортила! Ведь ни Тарас, ни Митя не виноваты в том, что меня бросил любимый. А я, как последняя дрянь, решила использовать того, кто меня любит, чтобы заглушить свою боль. Но совершенно не подумала, каково будет второму рыжику.
– Митя, перестань. Ей тоже плохо, – попытался вразумить Тарас брата.
Тот цепко взглянул на меня, его глаза лихорадочно блестели, выдавая всю бурю чувств, которую он сдерживал внутри. От стыда мне хотелось сгореть на месте.
– Прости, – тихо пискнула, и отвернулась, уткнувшись в грудь Тараса, боясь еще хоть раз встретиться с этим полным боли и разочарования взглядом.
Зажмурилась, пыталась притвориться невидимой. Правда, чутко прислушивалась ко всему, что происходило в комнате.
А события развивались быстро. Тарас ощутимо пошевелился, и я услышала глухой стук, сразу после которого охнул Митя. Неожиданно он ко мне прижался, зарываясь носом в мои волосы и щекоча своим дыханием макушку. Я замерла, боясь пошевелиться, и даже пыталась дышать через раз.
Проворная Митькина рука нагло залезла под одеяло и обхватила мою беззащитную грудь. В панике попыталась скинуть её, так как реакция моего тела не заставила себя долго ждать. Соски напряглись, превращаясь в упругие горошины. Задержав дыхание, возмущенно ахнула, когда мужские пальцы слегка сжали одну из них.
– Митя, перестань, – взмолилась я, не оставляя попытки отлепить от себя руку нахала.
– Вот ещё, – чуть приглушенно отозвался рыжик. – Тут так приятно, тепло, мягко. Я просто с ума схожу, когда вот так вот держу тебя в своих объятиях. Ты просто не представляешь, какая ты …
– Митя, – застонала, понимая, что если он продолжит, то я точно его чем-нибудь стукну.
– Да, Аглаида Федоровна? – в ответ прозвучал томный шепот.
Вот значит как, к кому-то вернулось веселое расположение духа. Как же ему для счастья мало надо – потискать женскую грудь. Кобелина!
Взбрыкнувшись, скинула с себя руки и того и другого близнеца, резко садясь на кровати.
– Вот что меня в тебе бесит, так эта твоя неразборчивость, – обратилась я к Мите. – Почему тебе любая подходит. Почему ты не имеешь принципов, типа: хочу блондинку с четвертым размером. Нет, ты за любой волочишься. За лю – бой! – я даже по буквам произнесла, пытаясь донести до рыжика суть моих претензий.
Тарас лежал на правом боку, подперев голову рукой, и радостно улыбался. Проследив за его счастливым взглядом, сообразила, что совершенно забыла, что на мне ничего нет. И парни наслаждаются видом чуть покачивающихся небольших холмиков, которые я неосмотрительно обнажила.
– Ой, – вырвалось у меня и, резко дернув одеяло на себя, прикрыла свою грудь.
Мои действия вызвались чуть слышные смешки у оболтусов, а у меня зубной скрежет от досады. Но дальше – больше. Митя навалился на мои ноги, для удобства уперся подбородком на сложенные руки. Глаза его опять искрились весельем, в них не осталось и следа от переживаний, которые снедали оболтуса всего минуту назад.
– Да почему за любой-то? Я только вас люблю, Аглаида Федоровна! Мне вообще никто не подходит, только вы! – бодро заверил меня он.
Пошевелила ногами, пытаясь скинуть рыжика с себя, но он надавил на мои колени, не позволяя им согнуться.
– Аглаида Федоровна, выходите за меня замуж, я лучше Тараса, клянусь, – продолжал паясничать Митя.
Натянутая улыбка застыла на моем лице, так как я вспомнила, что могла бы уже быть его женой. Если бы не артачилась в выборе платья. Он же был готов в тот же день меня тащить в церковь.
– Аглаида, прости. Я не хотел тебя обидеть. Я понимаю, что ты никогда не согласишься, – Митя что-то еще говорил, а я, не слушая его, вспоминала себя в том изумительном голубом подвенечном платье. Я так мечтала идти в нем к алтарю. И только присутствие Наташки было для меня главнее в тот момент, чем Самуил.
