Текст книги "Карл Линней"
Автор книги: Вера Корсунская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)
Что-то и когда-то будет в «блестящем» будущем. «А теперь мне хотелось бы иметь маленькое землевладение на удобно расположенном острове, где без особенных забот я мог бы добывать пищу, беседовать с несколькими скромными и простыми друзьями, без слишком большого общества…» – пишет Линнеус.
Он устал от этих тревог из-за куска хлеба, от невозможности полностью отдаться изучению растений, от злого шепота за его спиной – впрочем, уже и не за спиной, – от оскорблений в лицо! Как хорошо было бы быть крестьянином, владеющим фермой где-нибудь на берегу озера, счастливым сельским жителем… или хорошо бы быть богатым горным лопарем… какая свобода.
Здесь не предвидится никакой возможности напечатать ботанические рукописи, подготовку которых он заканчивал. Продолжение работы о лапландской флоре Королевское общество до сих пор не напечатало.
Между тем Розен поставил вопрос о незаконности чтения лекций Линнеусом официально перед советом медицинского факультета. К тому же подкрепил это и неофициально. Он был женат на племяннице главного руководителя университета. Всевозможными происками и хитростью Розен внушил ему мысль, что нет смысла держать в университете преподавателя без докторской степени.
Безмерно огорченный Линнеус обратился в Лунд: там открылась вакансия помощника профессора. И тут Розен вмешался и расстроил дело, воспользовавшись знакомством с начальством университета. Постоянные переходы от надежды к отчаянию совсем выбили у Линнеуса почву из-под ног.
…Отказ в Лунде, запрещение читать лекции в Упсале, опять без хлеба – и все это из-за Розена. Он виновник всех его несчастий, он низкий человек, не побрезговавший никакими средствами. Порядочные люди ему руки не подадут. Линнеус кричал, не обращая внимания на возражения Розена, топал ногами, стучал по столу кулаком. Высказал Розену все, что он о нем думал, не стесняясь в выражениях, этому проныре, интригану!
…Он уйдет, уйдет из Упсалы, но Розен сделал подлость, и он – Линнеус – говорит ему это в лицо!
Ради ученой степени и Сары-Лизы
Да, конечно, после такого скандала Упсальский университет окончательно закрыл перед ним двери. Розен мог раздуть дело до обвинения в покушении на его жизнь, и трудно было бы оправдаться: действительно Линнеус был страшен в гневе. Помог старый покровитель бедного Линнеуса, Цельзий, и скандал потушили.
Опять на распутье дорог. Стыд, позор, горечь унижения… За что? За то, что нет денег, нет связей…
В унынии Линнеус бродит по улицам города, раздумывая, где же искать применение своим силам.
И весна не радовала, так темно было на душе. Стало много свободного времени, которое некуда девать. Друг Артеди уехал в Англию пробивать себе дорогу…
Внезапно все изменилось как по волшебству. Жизнь, природа, милые сердцу растения – все заговорило с ним, и он отвечал полным голосом, счастливой улыбкой. Снова надежды, бодрость, спокойствие духа. Скандал с Розеном кажется глупой выходкой, за которую он краснеет, даже не знает, в своем ли уме был тогда…
Как он мог сердиться на Упсалу? Раскинутая на вершине и склонах холма, она прекрасна весенним днем. Как будто в первый раз он увидел замок Густава Вазы, с террас которого открывается изумительный вид на окрестности, собор… Внутри его – гробница Густава Вазы, в ризнице до сих пор стоит древний идол бога Тора. Любуясь собором, Линнеус и не подозревал, что наступит час, когда под величественный гул большого колокола он найдет себе последний покой у северной стены собора…
Но теперь Линнеус полон сил и веры в будущее. Оно открылось ему письмом, неожиданно полученным сегодня утром. Письмо осветило все вокруг, зажгло интерес к жизни. Его зовут возглавить поездку нескольких молодых людей по провинции Даларна с исследовательскими целями, и денежный перевод у него в руках. Вот почему засияла Упсала в этот весенний день, запели птицы и так радуется Линнеус.
За семь недель, летом 1734 года, группа Линнеуса объехала восточную и западную Даларну, познакомилась с растительностью и сельским хозяйством.
Линнеус составил интересный проект окультуривания бесплодных холмов. По его наблюдениям, здесь с успехом мог бы произрастать картофель, который только что попал сюда из Англии.
Главное, он думает теперь, что такие поездки очень полезны для страны.
«О, если можно было бы путешествовать таким образом по всем провинциям Швеции каждое лето, как много можно было бы открыть для государства. Как многому можно было бы научиться в одной провинции, как легко можно было бы улучшить хозяйство другой. У меня в уме всегда мысль, что такая работа в Швеции принесла бы больше пользы, чем поэтика, греческий язык и метафизика в наших академиях, хотя эта работа потребовала бы и меньше затрат», – так записывает он свои мысли.
Уже в эти годы у Линнеуса сложилось убеждение, что каждая страна нуждается в исследованиях ее естественных богатств и экономики. Это должно быть целью ученых изысканий. В тот век отвлеченные рассуждения одних ученых, как и стремление других описать побольше фактов, не связывались с хозяйственными задачами. Мысли Линнгуса ставили его намного впереди науки своего времени.
Линнеус решил пожить в Фалуне: оказалась возможность частным образом вести занятия по минералогии; появилась небольшая медицинская практика. Но все это было не то, к чему лежала душа, – далеко от ботаники.
– Надо ехать в Голландию за ученой степенью, – советовали друзья. – Диссертация ведь готова?
На самом деле, несмотря на крайнюю занятость, Линнеус уже подготовил докторскую диссертацию. Им была выбрана медицинская тема о лихорадке, которую он разработал очень обстоятельно.
– Необходимо отправиться в Голландию, там я добьюсь докторской степени, и двери любого университета откроются передо мной, – твердил он себе. Но не ехал… И не только потому, что еще не собрал достаточно средств на заграничную поездку.
Осенью 1734 года поездка за границу стала возможной. Один из его фалунских друзей – Сольберг – сделал ему предложение поехать в качестве репетитора с его сыном. Линнеус, вне себя от радости, деятельно готовился к путешествию, но было некое обстоятельство, которое его задерживало. Здесь, в Фалуне, он сделал неожиданное открытие: кроме ботаники и системы растений на свете существует молодая девушка по имени Сара-Лиза Мореа. Девушка, с «которой он хотел жить и умереть вместе», была дочерью известного фалунского врача. Она очень молода, ей всего восемнадцать лет, мила и рассудительна; видеть ее и слышать ее голос доставляет Линнеусу огромное наслаждение.
Как все влюбленные, он предполагал, что никто не замечает его увлечения… Однако друзья не были столь близорукими.
– Надо отправиться за границу, – сказал ему один пастор в Фалуне, очень дружески к нему настроенный.
– Но средства… – возразил Линнеус.
– Да, да, там оценят тебя лучше как ученого. Швеция умственно дремлет.
– Нужны большие средства. У меня их нет, – грустно отвечал молодой ученый на добрые советы.
– И для этого есть возможности. Отыщи девушку и победи ее сердце; дом невесты тебе поможет, а ты после своего возвращения сделаешь ее счастливой.
Пастор говорил так не случайно. Он был осведомлен о пылком чувстве молодого человека к прекрасной Саре-Лизе и вместе с тем знал, что материальное положение отца девушки отличное и он не пожалеет денег для счастья дочери.
Линнеус мог бы признаться доброму пастору, что Сара-Лиза отвечает ему взаимностью, но он стесняется обратиться к ее отцу. Что он скажет доктору? Что может он дать девушке, согласившейся связать свою жизнь с его жизнью, – нищенское существование? Никогда отец ее, хорошо обеспеченный человек, не согласится.
– Да нет, ты пойди поговори с отцом. К тебе там хорошо относятся, – твердил ему пастор, и наконец после долгих колебаний молодой человек пошел к доктору Мореусу.
– И да и нет! – ответил отец красавицы. – Да, потому что вы мне нравитесь и я вам верю. Нет, так как обстоятельства ваши мне не нравятся. Вам надо ехать за границу, добиться получения степени доктора, окончательно устроиться в жизни, и тогда… Сара-Лиза будет ждать…
18 февраля состоялась помолвка Линнеуса с Сарой-Лизой, и 20 числа того же месяца он вместе с Сольбергом выехал из Фалуна. Перед отъездом за границу Линнеус побывал в Векшьё у доктора Ротмана и дома, чтобы поделиться своими планами на будущее и попрощаться с «милым Стенброхультом». И когда он покидал родной край, «погода была прекрасна, рожь начала подрастать, березы распускали листья, а лес звучал как птичий рай».
Глава III
Три года за границей
Линней знал, как хорошо использовать свое время и работал день и ночь.
Линней
Гамбургское чудо
Когда Линнеус выехал из Швеции, у него таилась надежда найти за границей издателя для своих ботанических работ. На родине, он видел, очень трудно пробиться в печать. Продолжение работы о лапландской флоре не выходило в свет; об опубликовании дневника путешествия и думать было нечего.
А у него уже были подготовлены другие рукописи, где он излагал свои взгляды на систему растений и на реформы, без которых, по его мнению, ботаника не могла успешно развиваться.
В это время Линнеусу не исполнилось и двадцати восьми лет, но он был уже вполне сложившимся ученым, исследователем, великолепно знавшим литературу. По существу говоря, труды всей его последующей жизни уже были им в значительной мере намечены, и он готовил их к печати. Но где печатать?
Может быть, в чужих краях это удастся сделать? В Швеции он не раз слышал, что на западе легче с публикацией научных трудов.
Студент Сольберг, которого он сопровождал, приятный, любознательный юноша, не стеснял своего репетитора. Поэтому Линнеус был относительно свободен и с самого начала поездки мог известное время уделять хлопотам по устройству рукописей в печать.
Для этого надо было познакомиться с учеными-ботаниками и искать их покровительства.
За границей некоторые ученые его уже знали. В Гамбурге он с гордостью прочитал в нюренбергском журнале похвальную статью о своем лапландском путешествии. «Подумать только, – удивлялся Линнеус, – как они узнали?» Оказывается, английский ботаник Диллениус прислал о нем хороший отзыв. В гамбургском журнале была напечатана заметка о его деятельности по изучению флоры Упсалы и размножения у растений.
Линнеус легко завязывал знакомства, привлекая людей добродушием, веселостью и, главное, редкой для такого молодого человека эрудицией.
В Гамбурге же произошла забавная история, которая могла обернуться для него неприятностью.
Вначале путешествие Линнеуса служило чисто образовательным целям. Молодые люди осматривали ботанические сады, музеи и разные достопримечательности в городах, которые они проезжали. Так Линнеус попал в дом одного богатейшего гамбургского купца, где надеялся встретить кое-что интересное: тот устроил у себя музей.
Рассматривая выставленных здесь морских животных, он услышал голос хозяина этого музея, расхваливавшего какой-то экспонат.
– Вы видите перед собой редчайшее чудо природы, – говорил гамбургский бургомистр посетителям. – Только в моем доме! Во всем свете это один-единственный экземпляр.
Линнеус подошел поближе, заглянул через плечи впереди стоявших и едва удержался от громкого смеха.
– Почтенный господин Андерсон, что это такое? Животное, по-видимому. Как и где удалось вам приобрести такое диво? – спросил он, притворяясь изумленным.
– О, за большие, большие деньги, – любезно вскричал польщенный хозяин. – Один моряк убил это чудище и продал мне. Гидра с семью головами. Туловище на двух ногах, – пыжился хозяин музея. – Ни плавников, ни крыльев. Только у меня вам предоставляется случай увидеть ее!
– Послушайте, уважаемый господин Андерсон, хотите, я вам сделаю гидру с десятью головами? – громко предложил Линнеус. Он сразу определил, что знаменитая «гидра», доставлявшая своему хозяину широкую славу, – просто шарлатанская подделка.
Ему ли, знатоку животных, хотя и меньшему, чем растений, можно было сомневаться в этом. Достаточно было посмотреть зубы «гидры», чтобы рассмеяться. А ее семь шей с семью головами!
Ярости бургомистра не было предела: слух о подделке разнесется. Что еще сделает заезжий гость? Возьмет и напишет в газету. Между тем об этой «редкости» говорили во всей Европе. И только один гамбургский аптекарь мог бы рассказать, как и из чего смастерил он «гидру»… Надо заметить, что в музеях того времени немало было таких «редких штучек» с целью привлечь побольше посетителей.
После этого разоблачения Линнеусу пришлось поторопиться с отъездом в Голландию, чтобы избежать мести разгневанного Андерсона. Да и надо было спешить с защитой диссертации до начала летних каникул.
– Защищать следует в Гардервике, а не в Лейдене, там меньше всяких формальностей. Все шведы туда едут, – советовали Линнеусу на родине. Он так и сделал, и в начале лета 1735 года желанная степень доктора медицины была получена.
Диплом, шелковая шляпа и золотое кольцо – знаки докторского достоинства – лежат на столе рядом с его «жениховскими» помочами для брюк. Да, был такой обычай – заказывать особые помочи – жениховские: белая и розовая шелковые ленты с вытканными на одной именем невесты, на другой – жениха.
Домой? Можно ехать домой и заняться медицинской практикой. Нет, надо воспользоваться случаем и побывать у голландских знаменитостей.
В Лейденском университете работает славный Бургав, знаменитый врач и натуралист. Можно ли быть рядом с ним и не попытаться увидеть его! В Амстердаме знаменитый Бурман заведует Ботаническим садом.
Может, и с печатанием повезет! Но деньги-то почти все… Диплом стоил очень дорого. У кого занять хотя бы немного? Встретив одного знакомого шведа, Линнеус получил от него заимообразно небольшую сумму денег для поездки в Лейден и Амстердам.
Система природы
Это было очень правильное и умное решение. Лейденский университет славился как крупный научный центр. И в том и в другом городе имелись великолепные библиотеки. Самое важное было то, что он попал в среду крупных ученых.
Ничего, что в Лейдене молодому доктору медицины пришлось жить на чердаке, зато он познакомился с ученым-ботаником Гроновиусом, который сразу взял его под свое покровительство.
– А что это за рукопись у вас? – спросил Гроновиус, увидев на его столе только что законченную работу.
– «Система природы». Не знаю, как устроить ее в печать, – пожаловался Линнеус.
«Система природы» представляла собой всего 14 страниц, правда, огромного формата, на которых были даны в виде таблиц краткие описания минералов, растений, животных. Все они расположены по отделам, классам, порядкам и родам.
Это была краткая, но четкая схема классификации мертвой и живой природы, которую потом Линнеус разработал подробнее. Он стремился в ней дать все три царства природы, чтобы, по его словам, «представить большинство произведений творца в виде четкой цепи».
– Ваша «Система природы» замечательна! Вы оригинально сгруппировали краткие описания минералов, растений и животных. Ничего подобного в науке еще нет. И как просто пользоваться вашими таблицами, – с восхищением сказал Гроновиус, познакомившись с работой. – Хотите, я издам рукопись на свой счет? Я знаю, работа будет иметь успех!
Через двадцать пять лет после первого издания «Системы природы» автор так оценивал свой труд:
«Здесь потребовалась большая работа для того, чтобы располагать знанием цветков всех родов и видов, чтобы представить себе всю эту армию».
И, словно удивляясь собственной затрате труда, Линнеус замечает:
«Одно только это способно было занять посредственного человека на протяжении всей его жизни».
И это верно: тысячи цветков прошли через руки ученого. У каждого он подсчитал число тычинок и пестиков, измерил их длину и записал все эти данные.
Когда Линнеус решил, что он будет классифицировать растения по количеству тычинок и пестиков, потому что они главные органы в жизни растений, то он обнаружил, что надо самому их подсчитать.
В книгах сведений очень мало, да и особого доверия он не чувствовал к ним: ученые до сих пор мало обращали внимания на эти относительно мелкие органы, не придавая им значения. Он никогда не страшился черновой работы и поэтому добросовестно трудился над подсчетами.
Гроновиус понял – хвала ему за это! – что молодому шведу суждена великая судьба: реформировать науку.
И в Голландии, и в Англии, и в других странах, как и в Швеции, ученые ощущали острую необходимость разработать удобную классификацию растений и животных. Невозможно было дальше только собирать и описывать отдельные объекты.
В средние века, пока люди знали 500–600 видов растений, еще можно было как-то в них разбираться.
Но вот минула пора средневекового застоя с его феодальной системой и натуральным хозяйством. На исторической арене появился новый молодой класс – буржуазия, развивались торговля, промышленность, открывались новые страны, с неизведанными до того времени природными богатствами.
Когда в 1453 году турки завоевали Константинополь и перерезали дороги на Восток по суше, европейцам ничего не оставалось сделать, как пробиваться туда морем. За двадцать лет, в результате великих морских путешествий, были открыты южная оконечность Африки, Вест-Индия, Северная Америка, Южная Америка, множество островов в океанах.
Что ни страна, что ни остров, – неисчислимые богатства! Не случайно ботанические сады и музеи повсеместно возникают именно в XVI–XVII столетиях. Сюда притекают заморские новинки, но надо узнать, какие силы они таят в себе, как их лучше использовать. Древние авторы – Аристотель, Феофраст, Плиний – не знали большинства из них.
Растений все прибавляется и прибавляется. Редкий корабль не захватывал их в числе своих грузов. Охотники за растениями – кто уймет их пыл! – солдаты флоры. На кораблях и шлюпах, нередко в должности врача или священника, они отправляются к неведомым берегам, погибают от жажды и зноя в пустынях, от диких зверей…
В начале XVIII столетия были известны тысячи видов растений, но какие они точно, нельзя было сказать, потому что одно и то же растение нередко относили к разным видам.
Ученые понимали, что наука стоит перед вопросом, без решения которого она не может развиваться.
Развитие сельского хозяйства и промышленности нуждалось в знании растительного мира, чтобы лучше пользоваться богатствами своей страны. Назрела необходимость знать, чем располагают и другие страны.
Каждой стране необходимо провести инвентаризацию растений. Для этого надо точно назвать растения и животных. Но именно в распознавании их царит полная неразбериха.
Как же при таком положении в науке заниматься инвентаризацией живой природы?
И разве лучше обстоит дело с минералами? Еще хуже! Минералы представляются ученым «молодцами без рода и племени». Никто не считает, что их можно объединить, как и растения и животных, в роды, виды, что существуют разновидности минералов.
Для всех ясно, что нужно, наконец, создать порядок в изучаемых материалах. Это было невозможно без удобной системы, которую бы признали иностранные ученые, если не все, то, по крайней мере, большинство их.
Нужна единая система растений, единая система животных, – таково было мнение многих в ученом мире.
– Да вот она, эта система! – обрадовался Гроновиус. – Я познакомлю с нею всех.
Он не только помог Линнеусу напечатать «Систему природы», но и расхвалил ее среди своих коллег.
– Надо познакомить вас с Бургавом. Обязательно! Но как это сделать? Доступ к нему очень труден, – задумался Гроновиус.
– Я пытался представиться Бургаву, – заметил Линнеус. – Меня не приняли, он очень занят.
Действительно, к Бургаву было трудно попасть; много людей осаждали знаменитость с различными просьбами и просто из любопытства. Это был старый, очень больной и вечно занятый человек, дороживший каждой минутой. Рассказывали, что Петр Первый пожелал повидаться с ним, но пришлось и царю ждать беседы с ученым несколько часов.
– Вот что! Пошлем Бургаву «Систему природы» – старик заинтересуется. Уверен, что он сам позовет вас.
Все произошло так, как предполагал Гроновиус.
Бургав прислал за Линнеусом экипаж и пригласил в свое имение под Лейденом.
– Вот растение, еще никем не описанное, – сказал он Линнеусу, показывая на небольшое дерево.
– Прошу извинить меня, но это растение мне известно. Это рябина боярышниковидная, ее описал Вайан, – скромно заметил гость.
– Помилуйте, – удивился хозяин, – Вайан? Да я сам редактировал его книгу в 1727 году. Нет там такого растения.
Слуга принес сочинение, о котором шла речь. Линнеус так же почтительно раскрыл его в нужном месте:
– Вот это описание!
Так, благодаря совершенной случайности, Линнеус сразу показал себя знатоком растений и литературы. Они осмотрели сад, беседовали. Знаменитый ученый был совершенно поражен новыми методами классификации, предлагаемыми Линнеусом, удобством и ясностью их. Знания Линнеуса, его удивительная скромность в разговоре и в то же время сдержанное достоинство, с которым он рассказывал о своих работах, восхитили Бургава.
– Оставайтесь у нас в Голландии. Вас ждет слава, я помогу вам во всем. – Старик давно уже не был в таком взволнованном состоянии. Ему хотелось помочь молодому доктору. Он увидел в нем всепоглощающую страсть к науке и сам почувствовал себя моложе и сильнее…
– Реформа нужна как воздух. Вы идете правильным путем. – Бургав давно ни с кем не говорил с таким большим интересом.
Линнеус рассказал ему, что он пишет «Систему природы» более подробно, что у него есть готовые рукописи.
Линнеуса не манила перспектива жить и работать вдали от родины. Нет, он постарается создать себе имя ученого в Швеции. Как она нуждается в серьезных исследованиях, сколько талантливых юношей могли бы заняться этим.
Швеция… Сара-Лиза… Надо пробираться домой, только хорошо бы напечатать здесь еще что-нибудь. Разумеется, он не стал рассказывать всего этого своему новому доброжелателю, только попросил у него рекомендательные письма в Амстердам. Без них даже доктору медицины, Линнеус отлично понимал, трудно войти в круг ученых, тем более, что надо сделать это быстро: деньги совсем на исходе.
