Текст книги "Человек, который купил автомобиль"
Автор книги: Венсеслао Флорес
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 8 страниц)
– Осторожно, Хопп! – закричал, в страхе привстав с сиденья, Гаррисон.
Отец Лиззи ловко маневрировал на широкой дороге, пытаясь проскользнуть слева от катящегося на них чудовища, Грузовик снова остановился. Мощный свет его фар ослепил их; и до смерти перепуганному Гаррисону казалось, что эти большие и круглые источники желтоватого света моргают и вспыхивают гневом, как глаза человека. Корпус грузовика содрогался. Хопп и его помощник ясно видели, что в кабине никого нет, и им стало жутко оттого, что не человеческая, а иная воля управляет огромным грузовиком. Обоих пронизал холодок страха. И когда Хопп резко повернул машину вправо, грузовик бросился (иначе не скажешь) на них.
Они попытались избежать столкновения, но это им не удалось. Стальное рыло чудовища ударило сзади легковую машину, и та, застонав всеми своими частями, качнулась вбок. Одно колесо сорвалось с оси и покатилось, слегка вихляясь, под уклон, а сама машина, потеряв устойчивость, перевернулась набок. Шеф оказался под своим помощником, а Гаррисон, пытаясь преодолеть вес собственного живота, судорожно искал, за что бы ему ухватиться. Грузовик тем временем, явно не желая покидать это место, дал задний ход и остановился, а его клаксон снова издал звук, похожий на хрюканье.
– Вставайте же! – крикнул Хопп, изо всех сил толкая помощника. – Скорей! Сейчас он снова на нас бросится!
И он первым выскочил на дорогу, а их странный враг, обуянный теперь злобой вдвое больше, чем прежде, уже приближался к их машине. Раздался громкий удар, за ним – звон разбитого лобового стекла; маленький автомобиль, отброшенный враждебной громадиной, несколько раз перевернулся, и из него, как внутренности из взрезанного живота, посыпались подушки сидений и металлические детали. Гаррисон при столкновении вывалился на дорогу и по ней покатился. Хопп подбежал к нему, помог встать.
– Пустяки, – заверил Хоппа помощник, ощупывая, голову, – сущие пустяки. Надо же приключиться такому!.. Никогда бы не подумал, что...
Нош замолк, увидев, что разъяренный грузовик не успокаивается. Теперь он толкал изуродованную машину к краю дороги и наконец хорошо рассчитанным ударом сбросил ее с крутого склона. Пронзительно царапая камень, автомобиль стал сползать вниз; потом послышался грохот, удары, следовавшие один за другим, и наконец все стихло.
Грузовик снова дал задний ход.
– Спрячемся, – сказал толстый Гаррисон. – Боюсь, что на дороге нас ничего хорошего не ждет.
И, схватив Хоппа за руку, почти насильно заставил его сойти на обочину. Дорога снова опустела, а Хопп и Гаррисон стали матча взбираться на плато по каменистому' склону.
Красивым, как известно всем, его посещавшим, плоскогорье Гарца не назовешь. Быть может, тогда, когда оно было частью морского дна, на нем росли невиданной красоты водоросли или кораллы в виде причудливых деревьев; быть может, в те давние-давние времена на поверхности Гарца скользили тени прекрасных рыб, плававших в ласкающей зеленоватой прозрачной воде, и ковром стелился жемчуг, и медузы в своих нарядах фей медленно проплывали над живыми цветами с длинными лепестками, которые на самом деле были вовсе не цветы, а невероятная фауна; появлялись морские коньки, похожие на маленькие фигурки шахматных коней, вертикальные и строгие, и казалось, что они своими изящными мордочками все обнюхивают. Но с тех самых пор, как изменения земной коры в эпоху оледенения превратили то, что до этого было дном моря, в вершину горы, плоскогорье, о котором идет речь, остается одним из самых безрадостных мест на земле. Те немногие рахитичные кусты, которые растут на его поверхности, отказывается есть даже скот. Эту пустынную равнину овевает ветер, поднимая столбы мелкого серого песка. Поэты этих мест, верные своему долгу их воспевать, смогли увидеть в Гарце лишь убежище призраков, куда прилетают на шабаш ведьмы; но из серьезных людей ни один не пытался утверждать, что видел на Гарце хоть что-нибудь, отдаленно напоминающее ведьму. Высказывалось также предположение, что плоскогорье скрывает в себе залежи железной руды, но даже поверхностного геологического исследования оказалось достаточно, чтобы всем стало ясно: людям просто не хочется верить, что в природе может существовать столько квадратных километров не пригодной ни для чего земли.
Однако, как ни красив мог быть Гарц в те времена, когда оставался морским дном, едва ли он был красивее, чем этой ночью, когда Хопп и Гаррисон прибыли сюда в поисках девушки, увезенной ее же собственным маленьким желтым автомобильчиком. На огромном пространстве собрались тысячи сбежавших из города автомобилей, и от их фар было светло как днем. Изящные прогулочные машины и громадные грузовики, не останавливаясь, двигались, появлялись и исчезали; зеленый, голубой или лиловый свет фар двухместных легковых машин и красные огоньки позади напоминали праздничную иллюминацию. Нестройным шумом звучали гудки бесчисленных клаксонов. Вот медленно движется по плоскогорью, словно наблюдая за тем, что происходит вокруг, целая группа машин. В другом месте автомобили, случайно или по привычке, стали в одну длинную линию – так, как где-нибудь на улице или плошали, неподвижные, будто уснувшие, безразличные ко всему, что происходит вокруг, они дожидаются своих хозяев, которые в это время в театре или в гостях. Неподвижный ряд состоял в основном из удобных двухместных машин, рассчитанных на старых дам, которым всегда холодно. Вообще же здесь господствовало беспорядочное движение. На огромной скорости проносились гоночные машины; длинные, похожие на стрелу, они терялись во мраке и возвращались опять. Сотая автомобилей всех форм и размеров мчались наперерез друг другу. И не только не сталкивались, а двигались с уверенностью и точностью, которые восхитили бы самого опытного водителя. Их яркие фары напоминали человеческие глаза. Оттого, что автомобили ни на миг не останавливались, непрерывно менялся и рисунок света на плоскогорье, и зрелище было поистине фантастическим.
Когда Хопп и Гаррисон оправились от изумления, выражение тревоги исчезло из их глаз. Они затаились на краю плато за камнем около метра вышиной, и Хопп, любуясь удивительной картиной, на время забыл о дочери, а Гаррисон освободился от страха, овладевшего им после дорожного происшествия.
Первым пришел в себя и, соответственно, вспомнил о Лиззи Хопп.
– Пошли, – сказал он, поднимаясь на ноги.
Но помощник его не двинулся с места.
– Куда вы, черт возьми, собираетесь, Хопп? Не в этот ли сатанинский муравейник? Мы и восьмидесяти метров не пройдем, как нас раздавят.
Не отрывая глаз от невероятного шабаша, развертывавшегося перед ними, Хопп задумался.
– Пересекать плоскогорье нет необходимости, – сказал он наконец. – Давайте поищем машину Лиззи, пойдем по краю, а уж потом будем решать, что нам делать дальше.
Гаррисон не стал спорить, и они двинулись в путь по краю плато, внимательно рассматривая автомобили. Иногда останавливались, чтобы хорошенько разглядеть какую-нибудь неподвижную группу разнокалиберных машин: вдруг среди них окажется желтая гоночная машина Лиззи. А когда временами на них падал взгляд светящихся фар, оба они инстинктивно приседали за кустами, словно боялись, что эти создания рук человеческих обнаружат их и за ними погонятся.
Внезапно движение автомобилей резко усилилось. Затем машины расступились, и по образовавшемуся проходу прямо к Хоппу и Гаррисону, будто желая заглянуть на край плато, стал приближаться яркий свет двух фар; потом фары эти точнейшим маневром развернулись обратно, навстречу другой паре фар, тоже сюда двигавшейся.
Хопп и его помощник узнали в удаляющейся машине один из тракторов марки "титаник", только что выпущенных и ещё утром демонстрировавшихся в "Ломе автомобиля". Следующая машина, путь которой открыл (не побоимся произнести это вслух) инстинкт самосохранения остальных автомобилей, была похожа на огромного апокалипсического зверя. Это оказалась автоцистерна марки "беккерс", предназначенная для перевозки нефти. Громадная серая металлическая цистерна, приплюснутая, округлая, герметически закрытая; почти треугольный, сравнительно небольшой капот, колеса, которых было почти не видно под широкими крыльями, придавали этой машине сходство с огромной черепахой.
Трубка, высовывающаяся из цистерны сзади и напоминавшая черепаший хвост, сходство это только подчеркивала. Яркие лучи небольших фар непрерывно двигались. Не доехав до трактора, автоцистерна остановилась и завыла так протяжно и страшно, что Гаррисона пробрала дрожь. Трактор был похож на чудовищное паукообразное с огромной головой. Вот он гнусаво заревел, отвечая на вой "беккерса", и на несколько секунд лучи их фар скрестились, то ли испытывая волю врага, то ли вызывая его на поединок...
Внезапно, поднимая тучи песка, автоцистерна ринулась на трактор. "Титаник" поехал тоже, но по касательной, чтобы избежать столкновения; и, едва его массивная соперница пронеслась мимо, он яростно на нее бросился; раздался оглушительный удар, и, когда автоцистерна развернулась, Хопп и Гаррисон увидели на ней огромную вмятину.
– Дьявольщина какая-то, – сказал Гаррисон, крепки вцепившись в локоть шефа.
– И правда дьявольщина. Наверно, так дрались доисторические чудовища, когда Земля была еще совсем юной. Неужели виной этому мы?
Хопп умолк, потому что автоцистерна ловко зацепила трактор, а потом ударила его сзади, тот подпрыгнул и, опустившись на землю через несколько метров, покачнулся и чуть было не упал набок. Не дав трактору опомниться, стальная черепаха бросилась на него снова, и огромный паук, оставляя на песке след в виде ломаной линии, побежал от черепахи прочь. Но через несколько мгновений они снова кинулись друг на друга с удвоенной яростью.
– Слушайте, Гаррисон, – сказал Хопп, которого вдруг охватил азарт, – ставлю десять тысяч фунтов на свой трактор. Надеюсь, вы меня поддержите?
– Нет, поставьте на автоцистерну, тогда поддержу.
Раздался удар, сухой и громкий, радиатором о радиатор, и снова враги дали задний ход, расходясь, чтобы встретиться. Одна из фар "Титаника" разбилась на мелкие кусочки. Тяжелая автоцистерна явно брала верх над более легким трактором. Все с меньшей и меньшей энергией нападал он на автоцистерну, и, когда погасла, превратившись в осколки, его вторая фара, он остановился, попятился и стал удаляться, выписывая волнистую линию, растерянный, ослепший. Автоцистерна кинулась в погоню и стала грубо толкать трактор с явным и зловещим намерением повалить его набок.
– Этот "беккерс"! – бушевал Хопп. – Неужели эта дрянь победит наш "титаник"?
И, полный негодования, Хопп полез за пистолетом. Он уже вытянул руку, чтобы выстрелить в автоцистерну, но замер, увидев нечто совершенно невероятное. На некотором расстоянии от места схватки остановился легковой "хопп" класса "люкс", его дверца открылась, из кабины выскочил человек, перебежал к трактору, один прыжок – и вот он уже на сиденье, берется за рулевое колесо и круто, по кривой, уводит трактор прочь от его врага. Первое впечатление было, что человек, появившийся так неожиданно, хочет спасти трактор от опасности, но тут же он изменил направление и повел послушную его воле машину параллельно автоцистерне, а потом вдруг бросил его на полной скорости вбок, на капот "беккерса", застав автоцистерну врасплох. От этого удара чудовищная черепаха повалилась набок; она была такая тяжелая, что от падения задрожала земля. Сирена ее издавала звуки, каких человеческое ухо еще никогда не слышало: казалось, будто кто-то в предсмертных муках стонал от боли и гнева. Стонал и выл, протяжно, страшно. Так, сказал позднее Гаррисон, мог бы стонать автомобиль, заболевший менингитом. Потом этот леденящий кровь вой зазвучал жалобней, глуше... и оборвался совсем.
А человек, который вел трактор в бой, как воин – боевого слона, в момент столкновения перелетел через руль и, описав параболу, упал на самый край плоскогорья, туда, где ветер сметал песок в небольшие дюны, из которых торчали листья засыпанных кустов.
Хопп и его помощник поспешили к незнакомцу. Но тот уже сам, без посторонней помощи, приподнялся и сел. Упал он удачно, в мягкий песок, и только ветка одного из кустов оцарапала ему щеку.
– Вы себе ничего не повредили? – осведомились встревоженные Хопп и Гаррисон.
– Добрый вечер, мистер Хопп, – отозвался упавший. – Я себя чувствую прекрасно и очень рад случаю приветствовать вас и мистера Гаррисона. Сражение видели? Еще на раунд бедного "Титаника" не хватило бы. Ведь он уже был слепой. Но нельзя было допустить, чтобы "беккерс" нас победил.
Он поднялся на ноги и сейчас стряхивал песок с комбинезона. Это был молодой человек с бритой головой и потемневшими мозолистыми руками рабочего.
– Кто вы? – спросил Хопп.
– Джо Уилп, наладчик с вашего завода, где находиться мне было бы сейчас куда приятней, чем здесь. Честное слово! Когда наши машины откололи этот номер, я был в одной из них и, сам того не желая, приехал сюда, на Гарц, потому что выбраться из этого войска на марше не было никакой возможности...
И он коротко рассказал о том, что с ним потом произошло. Поскольку машина его ехала внутри сомкнутого строя, ему пришлось смириться со своей судьбой. Уже на плоскогорье он попробовал было взять управление в свои руки, чтобы вернуться в город, но машина повиноваться ему не захотела. Тогда Джо Уилп предоставил машине возить его, куда и сколько ей заблагорассудится: во-первых, ему было любопытно узнать, чем кончится вся эта странная история, а во-вторых, он сообразил, что ближайшее селение далеко и до него пешком не дойти и лучше сидеть на мягком сиденье машины, чем мерзнуть на холодном ветру Гарца.
Рассказ его был прерван криком Гаррисона:
– Посмотрите, Хопп, что делает "титаник"!
Подъехав вплотную к неподвижному врагу, трактор выдвинул свой металлический всасывающий насос, похожий на хоботок бабочки, и погрузил в разбитый двигатель автоцистерны. Сперва никто не понял, что происходит. Оказалось, что гибкая трубка, конец которой ощупывал сейчас металлические внутренности противника, набирала оттуда необходимый для работы двигателя динламий. Не отрывая глаз от этой сцены, Джо Уилп пояснил:
– Наш трактор добывает себе пищу. Только и всего. Машины на выставку мы доставили с совсем небольшим запасом горючего, и сейчас наш "титаник" перекачивает себе все, что еще осталось в резервуаре "беккерса".
– Иначе говоря, пожирает своего врага, – резюмировал Гаррисон.
– По сути, да. Как волк волка.
– Скорее, как одно насекомое пожирает другое, – поправил Хопп. – Но продолжим наши поиски, Гаррисон. После того, что я увидел, у меня стало больше оснований беспокоиться о судьбе Лиззи.
– Мисс Лиззи здесь, – сказал молодой рабочий. – Я ее видел в желтой гоночной машине.
Хопп засыпал его вопросами, и Джо Уилп рассказал то немногое, что видел. Один раз его машина проехала совсем рядом с Лиззи. Он сразу узнал почти игрушечный автомобильчик, в салоне которого (к этому уже привыкли жители города) обычно сидела юная золотоволосая красавица; дочь шефа и на этот раз оказалась за рулем и, хотя была, быть может, немного растерянна (тонкие брови были приподняты на гладком лобике выше обычного), по-прежнему сохраняла самообладание. Джо Уилп прекрасно видел в открытой машине фигурку девушки, откинувшейся на спинку сиденья; руки у нее были сложены на груди, а ярко накрашенные губы крепко сжаты. Проезжая мимо, Джо высунулся из окошка и громко окликнул Лиззи. Она обернулась, удивленная, но Джо был уже далеко. Через полчаса они встретились снова и несколько секунд ехали бок о бок. Однако Джо к этому времени увидел нечто такое, что убедило его в необходимости соблюдать максимальную осторожность. Он предупредил девушку об опасности, угрожающей ей, если она захочет выпрыгнуть из машины, и успел сказать, что сделать это можно лишь при особенно благоприятных условиях. Тут они расстались опять, и больше он в этом столпотворении машины ее не встречал.
– Что же такое вы увидели перед тем, как во второй раз съехались с Лиззи? – встревоженно спросил Хопп.
– Могу уверить, мистер Хопп, вам такое увидеть не захотелось бы, – ответил Джо Уилп. – Подумайте только: бедного Тома Клаэса поставили сегодня регулировать движение около "Дома автомобиля". Он был прекрасный человек, и я хорошо его знал, мы земляки. Моя машина, как вам известно, одной из первых выехала из зала выставки, и когда я, делая отчаянные усилия ее остановить, ехал по эспланаде, я увидел Тома, который, в абсурдной надежде установить контроль над этим беспорядочным потоком машин, метался, размахивал белым жезлом регулировщика и непрерывно свистел. По-моему, он, как, в общем-то, и мы все, еще не понимал тогда, что происходит. Он увидел меня и крикнул: "Держись правой стороны, Джо!" Выполнить его приказ я, естественно, был не в состоянии. Тогда он закричал: "Я тебя оштрафую, Джо; все, ты предупрежден!" Представления не имею, на что он рассчитывал; знаю только, что он имел несчастье вскочить на полицейский мотоцикл и помчаться за этим полчищем демонов. Остановил мотоцикл он на середине плоскогорья. Когда я его там увидел, он уже с мотоцикла слез.
Не знаю, какие у него были намерения; ясно только, что в этот миг ему следовало думать прежде всего о спасении собственной жизни, потому что на него уже несся мощный "сталл" мистера Стерлинга. Увертываясь от машин, бедный Том перебегал с места на место. По-моему, он уже понимал, что дела его плохи, и, конечно, знал, что "сталл" мчится к нему не с самыми лучшими намерениями.
– Какая чушь! – сердито прервал его мистер Хопп. – То, что мы уже видели, абсурдно само по себе, но чтобы автомобиль, как хищник, стал еще и преследовать человека? Нет, в это я никогда не поверю.
– Как вам угодно, сэр, – спокойно ответил молодой рабочий. – Дай Бог, чтобы нам не пришлось испытать это на себе. Позвольте мне только вам сказать, что несчастный Том подтвердить справедливость моих слов уже не сможет, так как лежит мертвый посередине плоскогорья, и если что-то от него и осталось, то вот оно, у меня в кармане – это белый жезл, которым он регулировал движение. Я знал, что мать Тома будет с грустью и любовью хранить жезл сына, и потому, когда увидел этот предмет на песке, сразу его поднял. Но, быть может, сэр, узнай вы историю мистера Стерлинга, вы бы думали иначе.
– А что сделал мистер Стерлинг?
– Ничего такого, что позволило бы причислить его к великим. И однако для всех, кто регулярно читает в газетах отдел происшествий, он знаменитей Джорджа Вашингтона. Худший водитель в мире, вот кто он такой, и с тех пор, как мистер Стерлинг купил свой первый автомобиль, не проходит дня, чтобы хоть одна семья по его вине не надела траур. Он погубил народу столько, сколько не погубила половина всех водителей в городе: въезжал в витрины, очищал тротуары от пешеходов, а в день, когда обновлял свой "пингр", выкорчевал столько уличных фонарей, сколько деревьев мог бы выкорчевать в лесу смерч. В конце концов мистер Стерлинг так невероятно напрактиковался, что по тому, как подбрасывает его машину, когда она кого-нибудь переезжает, и по некоторым другим признакам он знает, не глядя на мостовую, ребенка он переехал или старика, мужчину или женщину. И научиться этому можно только после долгой практики. Те, кто знает мистера Стерлинга, говорят, что угадывает он правильно. Чтобы на машине не видно было пятен крови, ему пришлось выкрасить ее в алый цвет. И вовсе не удивительно, мистер Хопп, что "сталлу" мистера Стерлинга передались ужасные черты хозяина.
– Говорят, – глубокомысленно заметил Гаррисон, что тигру, хоть раз попробовшему человеческой крови ничего другого уже не нужно.
– "Сталл", как тигр, наслаждался расправой над несчастным Томом, – подтвердил Джо. – Свалив Тома, "сталл" начал ездить по нему взад вперед и переехал его раз десять или двадцать а то и более. А после этот грум Тома хотел переехать и автобус.
– А у этого автобуса такое же прошлое?
– Не столь богатое событиями, однако, если вы как-нибудь увидите его на улице, очень советую вам взобраться поскорее на крышу ближайшего дома. Автобус этот до сегодняшнего дня возил девочек в школу и развозил их из школы по домам, и редко бывало, чтобы он не задавил по дороге хотя бы одного прохожего. Это было причиной многих огорчений, потому что вначале такие случаи производили на малюток очень сильное впечатление, а потом они стали плакать, если водитель давил не того, кого просили задавить они.
Пока Джо Уилп делился с Хоппом и Гаррисоном этими сведениями, они втроем продолжали свой путь по краю плато туда, где движение было самым плотным.
Через некоторое время молодой рабочий заметил:
– Этот вот автобус и гнался за спортивной машиной Лиззи. Боюсь, что, поскольку "сталл" не дал ему принять участие в расплющивании Тома, автобус, возбужденный этим зрелищем, стал искать другой способ удовлетворить свою жажду крови. Мисс Лиззи в ее открытой машине была слишком хорошо видна. После смерти моего бедного друга она и я были единственными людьми, которые еще оставались на плато.
– А потом?.. – задрожав, спросил Хопп, боясь, не умалчивает ли Джо Уилп о чем-нибудь более страшном.
– Не думаю, чтобы с ней что-нибудь случилось, мистер Хопп; все в порядке, уверяю вас, – поспешил его заверить юноша. – Ведь автобус этот – неуклюжая громадина, лишенная легкости и маневренности гоночной машины, и ездить он привык, не превышая скорости установленной муниципалитетом. Этот толстяк автобус по своему характеру лицемер, консерватор и буржуа. Готов поклясться ему и в голову не придет, что он может ездить быстрей, чем ездил до этого. За спортивной машиной ему не угнаться. Мы наверняка найдем мисс Лиззи целой и невредимой
Слова эти успокоили Хоппа, и он, вместе с Гаррисоном и Уилпом, продолжал поиски. Они видели машины, которые, остановившись на краю обрыва, ощупывали пространство впереди лучами своих мощных фар; другие, въехав передними колесами на какой-нибудь валун, выли клаксонами с такой тоской, с какой воют на луну собаки. Видели как, подобно щенкам-непоседам, мчатся наперегонки, весело играя, гоночные машины. Видели грузовики с приподнятыми, как пятачки огромных свиней, капотами; эти двигались медленно, и казалось, вот-вот начнут рыть капотами землю.
Час рассвета был уже близок, когда в группе машин, стоивших метрах в шестидесяти от троих спутников, Хопп увидел желтую гоночную машину. Фары других автомобилей ярко ее освещали, и за рулем этой машины они увидели Лиззи. Положив на руль голову, она, похоже, спала.
– Лиззи! – завопил Хопп.
По крик его потонул в гаме автомобильных гудков. Лиззи не шевельнулась. Ожидая худшего, Хопп кинулся к ее машине. Уилп и Гаррисон, боясь больше за него, чем за девушку, бросились за ним следом, но даже быстроногому Джо Уилпу догнать Хоппа не удалось. Между ними помчались, разлучая их, автомобили, и в какой-то миг толстый Гаррисон, оказавшийся в водовороте машин, остановился, затравленно оглядываясь по сторонам, и ему вспомнился трагический конец регулировщика Тома.
Хопп с трудом, но добрался до желтой гоночной машины. Если бы его спросили, как он сумел не попасть под какой-нибудь из пулей летящих автомобилей, перед самым носом которых пробегал, он бы объяснить этого не смог. Так или иначе, до желтой машины он добрался, и, когда это произошло, Лиззи подняла голову и выпрямилась, похорошев еще больше от радостного удивления, озарившего ее лицо. Но в тот же миг ее машина рванулась с места, смешалась с окружавшими ее машинами и начала удаляться. И Хопп, и Джо успели увидеть, как девушка крутит рулевое колесо и нажимает на тормоз, но изменить направление, в котором двигалась машина, ей так и не удалось. Ее автомобиль слился с потоком машин и исчез.
Только после этого Гаррисон, невредимый, смог снова присоединиться к своим спутникам. Теперь, когда они знали, что с Лиззи ничего не случилось, можно было, считал он, подождать в безопасном месте; но Хопп наотрез отказался ждать и зашагал в направлении, куда исчезла гоночная машина. Джо Уилп и Гаррисон молча последовали за ним.
Вдруг у них за спиной раздался крик. Оказывается, машина Лиззи, описав полный круг, возвращалась обратно. Она проехала и не остановилась. Лиззи протягивала к ним руки.
Из-за автомобилей вокруг нее машина Лиззи не могла развить полную скорость, но в то же время двигалась она не настолько медленно, чтобы можно было без большого риска из нее выпрыгнуть. Гаррисону теперь казалось, что вся эта история, вернее всего, кончится гибелью их троих, а не спасением Лиззи. То же, возможно, думал и Джо Уилп. Но что до мистера Хоппа, то он, опустившись на одно колено, а на другое поставив локоть руки, в которой был пистолет, целился в желтую машину, и лицо его было напряженным и яростным. Одна секунда, две, три – и раздался выстрел, сухой и короткий.
– О-о-ой! – завопила машина Лиззи и подняла колесо.
– Попал, попал! – ликующе закричал Гаррисон.
Он кинулся к гоночному автомобилю, но Джо Уилп схватил его за полу пиджака и этим спас от неминуемой смерти. Приближался автобус женской школы святой Тересы, черный, лакированный, огромный, похожий на зал кинотеатра, с рядами пружинящих сидений внутри, и двигался он так же тяжело и медленно, как тогда, когда развозил девочек домой. Раненое колесо желтой гоночной машины конвульсивно дергалось, и она стояла на месте. Трое мужчин увидели, как из нее выскочила и побежала к ним Лиззи. Автобус изменил направление и покатил на нее. Тридцать метров... двадцать... пять... Гаррисон зажмурился, чтобы не видеть. Черная громада надвинулась на девушку... и тут, будто перелетев через песок, перед автобусом стал Джо Уилп. Слепящие фары светили прямо на него. Не погибнет ли и он вместе с Лиззи в запоздалой попытке ее спасти? Неподвижный перед громадиной, твердо упираясь в землю ногами, Джо Уилп властно поднял руку, сжимавшую сейчас белый жезл, которым покойный Том не один год регулировал движение на улицах большого города.
Автобус школы святой Тересы, законопослушный буржуа, остановился как вкопанный.
Чуть позже, в то время как Хопп и Гаррисон, усевшись в безопасном месте, слушали мелодичный голосок Лиззи, рассказывавшей о своих приключениях, Джо стал искать повреждение в желтом гоночном автомобиле. Пуля разорвала лишь одну тонкую проволоку, и для того, чтобы вывести из строя одаренную разумом машину, где было все необходимое и не было ничего лишнего, этого оказалось вполне достаточно. Привычными движениями Джо Уилп восстановил разорванный пулей контакт, возвратил на место панель, которую сдвинул, разыскивая поломку, и уже хотел вернуться к Хоппу, Гаррисону и Лиззи. Но не успел сделать и шага, как почувствовал: в ладонь правой его руки что-то ткнулось. Он обернулся. К нему тянулся, благодарный и послушный, заостренный нос гоночной машины, похожий на рыбью голову.
Машина медленно поехала вслед за Джо Уилпом, а когда тот остановился, остановилась тоже и стала терпеливо его ждать.
КОНЕЦ
