Текст книги "Седьмой канал"

Автор книги: Вениамин Кисилевский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

Глава вторая
Вовка, Игорь и рискованное решение

В дверях стояла Неонила Петровна. Тетя Нила – соседка из квартиры напротив. Глеб ее не любил. Она всегда очень довольна собой и самые обыкновенные вещи говорит с таким видом, будто великие премудрости изрекает. И губы у нее всегда сложены в такую улыбочку, будто она что-то знает, о чем никто другой и не догадывается.

– Пришел? – спросила тетя Нила.

Удивительно, как разговаривают эти взрослые. Если он открыл ей дверь и стоит перед ней, значит, ясно, что пришел.

– Пришел.

– Ключи не потерял?

Опять то же самое. Как бы он тогда в квартиру попал?

– Нет, не потерял.

– Что поделываешь? – продолжает допрос Неонила Петровна.

– Я? – растерялся Глеб. – Ничего не поделываю.

– Вообще ничего?

– Вообще.

– Какая же польза от ничегонеделания? – обрадовалась тетя Нила случаю поучить Глеба уму-разуму. – Человек всегда должен быть чем-нибудь занят. Пользу приносить. А то вырастешь бездельником да неумехой – хорошо это будет?

– Нехорошо, – сказал Глеб. Он уже давно понял, что со взрослыми в таких случаях надо сразу соглашаться. Иначе разговорам конца не будет.

– Вот, понимаешь, а выводов не делаешь, – покачала головой Неонила Петровна. – Есть хочешь?

– Не хочу. Мне мама бутерброды и чай в термосе оставила. Скоро Дима придет, обед разогреет. Я, тетя Нила, гулять сейчас пойду. Нам в школе оказали, что обязательно после уроков надо погулять на свежем воздухе. Для здоровья.

Это он хорошо придумал с гуляньем. Раз он уходить собирается, то и ей, само собой, не надо больше о нем заботу проявлять. Хотя это ее мама, наверное, попросила зайти.

– Правильно, – согласилась Нила Петровна. – Давай я посмотрю, как ты замки запираешь.

– Спасибо, – сказал ей Глеб. Взрослые ужасно любят, когда им всякие вежливые слова говорят. Если делать это почаще, будут считать, что ты хорошо воспитанный ребенок.

Дом, в котором Глеб живет, еще новый. Хороший дом. Большой, девятиэтажный, в четыре подъезда. А раз дом большой, значит, и ребят в нем много. Любого возраста. Так что всегда кто-нибудь на улице есть, когда ни выйдешь. Плохо только, что настоящего двора нет. Правда, с одной стороны площадь хорошая – большими плитами ровно выложена, еще и фонтан посредине. Места здесь много. И в футбол есть где поиграть, и на велике погонять. Только не очень-то погоняешь. Во-первых, народу всегда на площади много, потому что на первом этаже Глебова дома располагаются железнодорожные билетные кассы. А во-вторых, малышни полно. Разгуливают по плитам, вокруг фонтана с мамами или бабушками толкутся. Тут не то что на велосипеде, не пробежишься иной раз. Того и гляди, налетишь на какого-нибудь карапуза.

А с другой стороны дома, со стороны подъездов, – дорога заасфальтированная. Машины по ней едут. Только ворота разметишь да команды соберешь, уже сигналят. Есть, правда, один хороший участок, тоже, заасфальтированный, рядом со стоящей напротив пятиэтажкой. Места там не очень много, но два на два или три на три на одни ворота сыграть можно. Только дед там один вредный живет. Сразу выскакивает, кричать начинает, палкой стучать. И чего кричит? На первом этаже все окна в решетках. Даже если захочешь стекло расколотить, все равно не сможешь. Жаль, конечно, что двора нет. Но ничего, время, вообще-то, хорошо провести можно, если ребята соберутся. В войну, например, поиграть. Гаражей возле дома вон сколько понастроили – один к одному! Есть где засаду устроить.

Глеб сразу, как только из подъезда вышел, Вовку увидел. Вовка уже во втором классе учится, хотя всего на четыре месяца старше Глеба. Его в школу отдали, когда ему еще семи лет не было. Вовка очень этим гордится, даже задается, можно сказать. А чего задаваться? Он на физкультуре в строю последним стоит, потому что самый маленький. Даже на два пальца меньше Глеба – они мерялись. И Глеб его, если захочет, в два счета на обе лопатки положит. Он, Глеб, если на то пошло, тоже мог бы еще в прошлом году в школу пойти. Он и сейчас читает и считает не хуже Вовки. Но, вообще-то, Вовка парень что надо. Не скучно с ним. Всегда что-нибудь интересное придумает. И не жадина. Ему «Школьник» купили, когда у Глеба совсем еще малышовский велосипед был. Так он всегда покататься давал. Марки подарил. Красивые марки, болгарские. Просто так подарил, без всякой мены.

Плохо, что никому, даже Вовке, нельзя рассказать о Логе. А до чего же хочется! Просто сил нет. Но Глеб сохранит тайну. Потому что на нем лежит всемирная ответственность. Потому что контакт не должен разорваться.

Вовка возился со своим велосипедом. Возле него стояли два малыша – наблюдали. Глеб подошел и увидел, что слетела цепь. Вовка, с перемазанными не только руками, но и лицом, пыхтел от натуги, пытаясь насадить ее на зубчики звездочки. Слетевшая велосипедная цепь – это, конечно, ничто в сравнении с жизнью цивилизаций. Но тоже нужно.

– Помочь? – предложил Глеб.

– Давай, – согласился Вовка. – Ты педаль крути, а я надевать буду.

– Надо его вверх колесами поставить, удобней будет, – подал идею Глеб.

Перевернули велосипед, поставили на седло и руль и заработали в четыре руки. Только все равно ничего не получается. Если бы не знали, что цепь только что слетела, подумали бы, что она от другого велосипеда, меньших размеров. Вовка от напряжения и досады уже не красный, а малиновый стал.

– Тяни сильней, – не выдержал Глеб. – Кишка тонка, что ли?

Вовка даже крякнул от огорчения. Выпрямился, еще раз рукой в черном масле волосы со лба откинул и говорит:

– На, сам потяни, покажи, какая у тебя толстая кишка!

Поменялись местами. Теперь Вояка педали крутит, а Глеб цепь на звездочку насаживает. Уж так старается, что лицо сморщилось, словно яблоко печеное. Даже трясется весь. Он, Глеб, сейчас чего только не дал бы, чтобы легла эта проклятая цепь на свои зубчики. Дело принципа. И надо же ему было сказать Вовке про тонкую кишку! А тот молчит, ничего не говорит. Но подозрительно так посматривает: ну, что, мол, силач великий, как твоя кишка? Тут Глеб и рискнул. Отвернулся в сторону и говорит тихонько: «Лог!» Думал, Лог скажет ему что-нибудь на ухо, но ничего не услышал. И вдруг – то ли Логова работа, то ли сам сообразил – понял, почему цепь не надевается. Поворачивается к Вовке и смотрит на него победителем:

– Заморочил ты мне, Вовка, совсем голову! Я так же, как ты, делаю и тоже неправильно! А надо цепь эту проклятую не с большого колесика на маленькое надевать, а наоборот!

– Нелогично, – говорит Вовка. (Так и говорит: нелогично. Умный очень). – На маленькую же легче насаживать. И так цепь короткая.

– А вот давай попробуем. Тогда и увидим, логично или нелогично.

Вовка посмотрел на Глеба, как второклассник на первоклассника, и только плечами пожал. Попробовали. Крутанули два раза – цепь на зубья легла, как будто и не слетала никогда.

– Молодец, Глеб, – говорит Вовка. – Сообразил. А я и не додумался!

Другой бы на его месте изворачиваться стал: «Подумаешь, я бы и сам догадался», или еще что-нибудь в этом роде. А Вовка не такой. Немного стыдно стало Глебу, что похвалили его и сообразительным назвали – про цепь-то, наверное, Лог подсказал. Но и приятно тоже. Даже нос зачесался.

– Да ладно, – говорит, – чего-там. Ты бы тоже додумался. Раз в одну сторону не идет, значит, в другую надо пробовать. Хорошо бы, Вовка, руки нам где-нибудь отмыть. Ко мне идти – с замками замучаешься. Может, к тебе сходим?

– Ко мне не попадешь, бабушка в магазин ушла.

Решили помыть руки в семнадцатиэтажке. Таких домов в городе пока немного. И большинство из них построены на Ворошиловском проспекте – улице, на которой Глеб с Вовкой живут. Красивые дома. Лоджии у них выпуклые, будто громадный корабль под парусами идет. И высокие: посмотришь на последний этаж – дух захватывает. А в той семнадцатиэтажке, где магазин «Филателия», водопроводный кран наружу выведен. Да одной водой такие руки не отмыть. Мылом бы надо, а еще лучше стиральным порошком. Только где его раздобудешь на улице? Но и без него обойтись можно. Песком, если хорошо потереть, не хуже получится. Вот он песок – целая куча навалена. Не руки – слона отдраить можно.

Эта песочная горка давно здесь насыпана. Еще в начале лета на грузовике привезли. С тех пор и лежит. Правда, поубавилась наполовину, наверное. Да и кучей ее уже не назовешь – самосвал здесь разворачивался, задними колесами наехал, утрамбовал. То ли ненужным этот песок стал, то ли забыли про него.

Глеб нашел неподалеку банку, начал в нее песок насыпать. И надо же – дед из пятиэтажки уже тут оказался. Глеб и не заметил, как он подошел.

– Это кто тебя учил, мальчик, воровать государственное имущество?

– Я не ворую, – говорит Глеб. – Я просто так беру. Немножко беру, чтобы руки отмыть.

– Значит, не воруешь, а просто так берешь, – будто бы рассуждает дед. – Интересно у тебя получается! А почему без спросу берешь?

– А у кого спрашивать?

– Вот я тебя сейчас отведу к родителям – они тебе все объяснят. А то вам только дай волю! Дома есть кто?

– Никого нет.

– Ты в какой квартире живешь?

– В сто двадцать третьей.

– А не врешь?

– Обманывать нехорошо.

– Ишь ты, какой честный выискался! Ну, ничего, вечерком приду с твоим отцом потолковать. Отец в семье живет?

Повезло еще, что на пятачке кто-то мячом застучал. Дед сразу туда поспешил – порядок наводить, и Глеб убежал.

– Что же ты песок не принес? – удивился Вовка.

– Дед из пятиэтажки не дал. Вечером грозился к родителям прийти. Чудной такой! Спрашивает: отец в семье живет? А где ж ему еще жить?

– Ну и пусть приходит. Мы и без песка обойдемся. Землей тоже можно. Ее на газонах вон сколько!

Набрали в банку земли, вернулись к крану. Не очень, правда, но отмывается. Вовка просто так руки моет, а Глеб все по сторонам смотрит – не идет ли дед? А то начнет ругаться: почему без спросу воду открыли?

Тут к ним Игорь на велосипеде подъехал. Остановился, наблюдает, как они стараются. Игорь – парень уже большой – в пятом классе учится. Но с пацанами своего возраста почти не играет. Все больше с малышами. Потому, наверное, что очень командовать любит. Как что затевается – он самый, главный. А то еще заставляет с ним бороться. А как же бороться, если он такой тяжелый и большой? Глеб, например, ему едва до плеча достает. Конечно, всегда верх Игорь берет. Глеб ему предлагал: «Давай, мы с Вовкой вдвоем против тебя одного. Ты ж вон какой здоровый». Не хочет. Надо, говорит, по-честному, один на один. Вот такой он, Игорь. Останавливается, значит, возле них и спрашивает:

– Где это вы так измазюкались?

Вовка отвечает:

– Велосипед чинили.

– Уж вы почините! – ухмыляется Игорь. – Ну и как, починили?

– А ты думал! – говорит Вовка.

– Погодка сегодня хорошая, – смотрит на небо Игорь. – Давайте на речку мотанем, искупнемся?

– Нет, мы не поедем, – не соглашается Вовка. – Мне родители не разрешают на дорогу выезжать. Только возле дома можно. А на речку тем более.

Молодец все-таки Вовка. Глеб так бы Игорю не оказал: родители не разрешают. Оказал бы, что неохота или что дела какие-нибудь есть. Игорь, ведь он такой! Начнет маменькиным сыночком называть или малым возрастом попрекать.

– Эх вы, – машет рукой Игорь, – малышня, маменькины сыночки. Никто ничего и не узнает, через час дома будем. Окунемся разок – и назад. Жарища ведь какая! Ну, чего испугались? Вы ведь со мной!

Вовка опять ему объясняет:

– Даже если б и захотели поехать, все равно ничего не получится. У Глеба велосипеда нет. Не на раме же его везти!

– А зачем на велосипедах? – говорит Игорь. – На троллейбусе поедем. Это даже лучше – велосипеды караулить не надо.

И тут Глеб подумал, что и в самом деле хорошо бы на речку съездить. Конечно, если дома узнают, нагоняй будет, какого еще не было. Особенно, когда дело до отца дойдет. Но зато Лог получит новую информацию, очень интересную» А то какая польза для него с Глебом вокруг дома вертеться? Стоило ему через столько миллионов километров пробиваться, чтобы войти в контакт с первоклашкой, который носа никуда не кажет!

– Я бы съездил, – говорит Глеб Вовке.

– Ты что?! – удивляется тот. – Хочешь, чтобы влетело?

– Надо мне, – уклончиво отвечает Глеб.

– Что – надо? – не понимает Вовка.

– Да так… – неопределенно пожимает плечами Глеб. – Ты, если не можешь, оставайся, мы вдвоем поедем. Поедем, Игорь?

– Можно, – соглашается Игорь. – Я бы и один махнул, да одному скучно.

Вовка расстроился, то на Игоря смотрит, то на Глеба. С одной стороны, страшно даже подумать, что будет, если дома узнают, а с другой…

– Ладно, – говорит Вовка скисшим голосом. – Раз ты, Глеб, едешь, то и я с вами. Может, не узнает никто. Только куда я велосипед дену? У меня дома нет никого и ключа нет.

– Тоже мне, проблема, – сплюнул Игорь. – Найдем куда. Оставим на балконе вместе с моим. Вернемся – заберешь. А деньги у вас есть?

– Зачем деньги? – спрашивает Глеб.

– Ну, мало ли зачем. На проезд и вообще.

– У меня нет, – хлопнул себя по карману Вовка.

– Сейчас посмотрю, говорит Глеб. Полез в карман школьных брюк (хорошо, что не успел переодеться) и вынул двадцатикопеечную монету. Забегался, не купил ничего на перемене в школьном буфете. – Вот, двадцать копеек у меня.

– Не густо, – покачал головой Игорь. – Ладно, для начала хватит.

Глава третья
Игорь пропал

Посовещавшись, решили, что, если хорошо пробежаться, незачем и в троллейбус садиться. Минут за двадцать вполне можно до спуска на набережную добраться. А в троллейбусе – за десять. Разница не так уж велика, зато отпадает вечная и неразрешимая проблема – брать или не брать билеты?

Бежали треугольником. Впереди Игорь в белой майке и синих спортивных брюках – задавал темп. За ним, плечом к плечу, Вовка в желтой майке и зеленых шортах и незадачливый Глеб в школьных рубашке и брюках. В такую-то жару! А все Неонила Петровна со своими заботами! Если бы не она, Глеб обязательно переоделся бы, выходя из дома, не парился бы сейчас.

Сначала Глеб с Вовкой бежали изо всех сил, чтобы не отстать от Игоря. Тот с первых же шагов так разогнался, что только держись. Но довольно скоро выдохся, побежал трусцой. Толстый он очень, Игорь. А под конец так сдавать начал, что они все время натыкались на него. Но ничего, до набережной добрались. Вернее, не до самой набережной, а до моста. Тут можно спуститься вниз по лестнице и на левый берег, на городской пляж, приплыть на катере. Но можно и через мост пройти. А мост-то длиннющий! Игорь, видно, здорово устал.

– Не будем, – говорит, – через мост тащиться, катером переправимся. Денег на билеты хватит.

Катером так катером. Глеб из кармана свои двадцать копеек вынимает и отдает Игорю:

– На, будешь у нас кассиром.

Игорь посмотрел на монету, в карман положил, вздохнул грустно и передумал:

– Жалко тратить. Еще могут пригодиться. Давайте лучше через мост. Только вы не очень бегите – я вчера с велосипеда упал, ногу ушиб сильно. Болит.

Так они ему и поверили! Но сейчас не время с Игорем заводиться. Протрусили через мост, спустились по крутой лестнице к пляжу. Народу на пляже много – загорают, в волейбол играют, в бадминтон.

– Откуда их столько? – удивляется Вовка. – Вроде и не воскресенье сегодня.

– Приезжие, – поясняет Игорь. – С севера погреться приехали.

– Неужели столько с севера? – не поверил Вовка.

– А ты думал! У них знаешь, какой отпуск! По полгода!

Подошли к реке. Вещи свои бросили, на теплый песок легли. Хорошо возле воды. И не так жарко. Вода, правда, не очень чистая. Особенно после моря, на котором Глеб побывал недавно, это заметно. Серая, мутная, мусор какой-то плавает. Но и это хорошо. Ведь сколько городов есть, где вообще ни речки, ни даже озера никакого нет. Там и такой реке радовались бы. А на севере и подавно. Только, наверно, следили бы, чтобы вода такой грязной не была. Глеб хотел поговорить об этом с ребятами, но Игорь вскочил на ноги, загигикал, руками замахал:

– Пошли купаться, пацанва! – Плюхнулся в воду, вынырнул довольный, закричал: – Давай сюда!

– Не буду я купаться, – сказал Глеб. – Я обещал.

– Кому обещал? – спрашивает Вовка.

– Своим. Папе обещал. Когда у нас разговор был, отдавать меня в продленку или не отдавать.

– Так зачем же ты пошел сюда, если обещал?

– Нужно, понимаешь, было. Так я хоть наполовину слово сдержу. Ты сходи, Вовка, искупнись, а то припекает здорово. А я здесь, у вещей, посижу. Мне ничего, я жары не боюсь.

Вовка помолчал немного, губами пожевал, а потом говорит:

– Нет, если ты не будешь, тогда я тоже не пойду. А то нечестно получится.

Хороший друг Вовка.

– Ну, что вы там телитесь? – кричит Игорь. – Водичка – во!

– Мы не пойдем! – отвечает ему Вовка.

Игорь только рукой махнул и поплыл от берега. А Глеб и Вовка, чтобы без толку не лежать, стали в игру песочную играть. Нехитрая игра, но, если на принцип, – интересная. Нужно сделать из песка пирамидку, а в верхушку палочку воткнуть. И каждый основание пирамидки со своей стороны подкапывает. В чью сторону палочка упадет – тот и проиграл. Тогда эта палочка с трех ударов в песок забивается и нужно оттуда ее вытащить. Только не руками, а зубами. Руками вообще касаться нельзя. Приходится носом или подбородком порядочную ямку делать, пока зубами до палочки доберешься. Так что лучше не проигрывать. Долго потом отплевываться приходится.

Пять раз сыграли. Глеб три раза выиграл, а Вовка два. Особенно старались в пятой партии, когда счет 2:2 был. Но все равно по-честному копали. Тут ведь и схитрить можно – только вид делать, что стараешься, а самому еле пальцами шевелить.

– Давай еще раз, – говорит Вовка, отплевавшись. – Или ничья будет, или совсем уже твой верх. Требую матча-реванша.

Он заводной, Вовка. Во что бы ни играл – всегда до последнего стоит.

– Слушай, – спохватился Глеб, – мы уже, наверно, целый час здесь возимся. Дима небось из школы вернулся, меня ищет. У него ведь ключей нет. Вот влетит мне!

– И мне влетит, – сразу забыл про реванш Вовка. – Бабушка беспокоиться будет. Тем более что я с велосипедом вышел. Подумает еще, что под машину попал. Она у меня всегда сразу о плохом думает. Сейчас, наверно, уже маме на работу названивает. – Сказал, и вдруг лицо у него вытянулось, а глаза на Глеба так расширились, будто у того вдруг второй нос вырос. – А почему Игоря до сих пор нет? Не может же он плавать так долго!

Тут и Глебу не по себе стало. В самом-то деле, куда это Игорь запропастился?

– Может, прячется от нас? – предположил Глеб.

– Да нет, – сомневается Вовка. А у самого лицо все такое же длинное. – Чего ему прятаться? Он ведь нас и позвал с собой, чтобы одному не скучно было.

– Ты думаешь, что он… – начал было Глеб и остановился. Потому что даже произнести это страшное слово не решился.

– Ничего я не думаю! – разозлился вдруг Вовка.

И чего разозлился? Глеб, может, ничего такого вовсе и не хотел сказать».

– Давай еще подождем немного, – говорит Глеб. А у самого мурашки по всему телу забегали.

Они подошли к самой воде и принялись во все глаза купающихся рассматривать. А их много, все одинаковые, голые, еще и ныряют, попробуй тут кого-нибудь высмотреть! Постояли немного, потом Вовка предлагает:

– Возьмем вон ту трубу за ориентир. Ты смотри по левую сторону, а я по правую. Удобней будет.

Стали опять смотреть, каждый в свою сторону. Глеб посмотрит-посмотрит немного и спрашивает:

– Есть?

– Нет, – отвечает Вовка, – а у тебя?

– И у меня нет.

Можно подумать, что, если бы кто-нибудь Игоря увидел, так не закричал бы сразу. Минут еще пятнадцать, наверное, искали, потом поняли, что дальше смотреть бесполезно. Это же не море, в конце концов. Противоположный берег – и то хорошо видно. И каждого, кто в воде, уже по пять раз успели разглядеть.

– Может, он куда-нибудь в сторону уплыл? – говорит Глеб.

– Может быть, – соглашается Вовка. – Только Игорь против течения плыть не станет. Пойдем потихоньку вниз по течению, посмотрим.

Пошли. Идут, на воду смотрят. Дошли до такого места, что дальше уже идти нельзя. Заросли камышовые, и ни одного человека нет. И дно совсем плохое, топкое. Остановились, друг на друга смотрят. А у Глеба лицо стало такое же длинное, как у Вовки.

– Что делать будем? – спрашивает Вовка. – Надо ведь что-то делать!

А что ему Глеб ответить может? Сам ничего не знает. Подойти к кому-нибудь из взрослых?

– Слушай, – говорит, – пока мы здесь ходим-бродим, он уже, наверно, на нашем месте сидит, над нами похохатывает. Ты же знаешь Игоря!

Обратно так быстро бежали – только песок во все стороны летел. Но скоро опять шагом пошли. Ни к чему бежать – и так видно, что нет у вещей Игоря. А людей на пляже заметно поубавилось. Вовка у одного дяденьки с часами на руке время спросил.

– Без пяти четыре, – отвечает тот.

– Ого! – только и сказал Вовка, даже поблагодарить забыл.

Вернулись к своему месту, сели рядышком и тоскуют. Глеб представил, как Дима бегает сейчас вокруг дома, всех спрашивает, не видели ли Глеба, и жизнь совсем не в радость сделалась. Но и мысль в голову пришла неплохая.

– Что же мы здесь сидим? – говорит Вовке. – Время только зря теряем. Нужно пойти в радиоузел, пусть по радио объявят. Я знаю, он там, где лодки напрокат дают. Только с другой стороны.

– Правильно! – закричал Вовка. – Побежали!

Прибежали они к белому домику, откуда музыку крутят, на второй этаж по лестнице поднялись. Постучались, вошли. В комнате усатый парень сидит, в плавках, и девушка в таком сарафане, что вся спина открытая. Близко сидят, и оба, сразу видно, очень взволнованы, будто тоже что-то потеряли.

– Чего надо? – неприветливо посмотрел на них парень.

А Вовка не тушуется. Делает шаг вперед и говорит:

– Сделайте, пожалуйста, по радио объявление. У нас товарищ потерялся.

– Сколько лет вашему товарищу? – спрашивает парень.

– В пятом классе. Двенадцать, наверно.

– Ну, куда такой денется! Я думал, малыш какой-нибудь заблудился. Давно его нет?

– Часа два. А может, и больше. У нас часов нет.

– Ладно, ребятки, – говорит парень, – идите пока гуляйте, не мешайте работать. Носится где-нибудь ваш товарищ, дурака валяет. Если через часик-другой не объявится – приходите.

– Мы не можем через часик-другой! – подает голое Глеб. – Нам домой надо. И вообще… мы беспокоимся очень.

Парень, судя по выражению лица, уже что-то не очень ласковое хотел сказать им, но тут в разговор девушка вмешалась:

– Погоди, Алик. А почему вы стали беспокоиться?

– Потому что он купаться пошел и не вернулся. Давно уже. Вот и беспокоимся.

– Так бы сразу и сказали, что из воды не вернулся! – рассердился Алик. – А то «потерялся, потерялся»! Говорить надо по-человечески! Как зовут вашего товарища?

– Игорь, – отвечает Глеб.

– А фамилия?

– Как его фамилия? – спрашивает Глеб Вовку.

– Не знаю, – растерялся Вовка. – Откуда мне знать? Погодите, Асмаев, кажется…

– «Кажется», – передразнивает Алик. – Мне нужно точно знать. Да сейчас на пляже знаете, сколько Игорей?

– Вы хоть, где живет он, знаете? – спрашивает девушка.

– Знаем! – отвечают хором. – Проспект Ворошиловский, шестьдесят.

– В семнадцатиэтажке, – добавляет на всякий случай Вовка.

– Тогда легче, – говорит Алик. Берет микрофон, щелкает каким-то рычажком и медленно, раздельно произносит: – Игорь, проживающий на проспекте Ворошиловском, номер шестьдесят, срочно подойди к административному корпусу. Повторяю. – И опять говорит то же самое, только в конце прибавляет: – Тебя ждут товарищи. – Потом рычажок на место повернул и усики свои щиплет. – Вы пока идите, ребятки, подождите внизу у входа. Если не появится ваш Игорь, опять ко мне подниметесь.

Спустились по лестнице вниз. Глеб говорит Вовке:

– Чтобы время не терять, сходи за нашими вещами. А я буду здесь караулить.

Вовка ушел, а у Глеба, когда он один остался, настроение совсем черным стало. Вот влипли в историю – хуже не придумаешь! Мама с работы уже, наверно, пришла, и папа на подходе. Ох и попадет же! Да что попадет – это еще полбеды. А вот с Игорем… Вдруг судорога схватила и… От этих мыслей у Глеба прямо голова кругом пошла. Тут девушка из радиоузла появляется, к нему подходит. Хорошая девушка, сразу видно. И чего только она к этому задаваке Алику ходит? Работают, наверно, вместе.

– Не видать? – спрашивает девушка.

– Нет, – отвечает Глеб.

– А с кем вы сюда пришли? Кто-нибудь из взрослых есть с вами? – Видит, что Глеб не отвечает, только под ноги себе смотрит, и за щеки хватается: – Неужели одни?! Разве можно так? Родители, конечно, и знать не знают? Это ведь река все-таки, не парк культуры! Ну, мальчишки! Эх, не я ваша… сестра (хотела, наверное, «мама» сказать, да не решилась), я бы вам показала! На всю жизнь дорогу сюда забыли бы!

Тут и Вовка с ворохом одежды появился. Хитрый! Видит, что Глебу достается, и близко не подходит. Вещи на землю положил и стоит в сторонке. Еще минут пять подождали – не объявляется Игорь. Девушка губы кусает.

– Пойду, – говорит, – скажу, чтобы еще раз объявил.

Через минуту музыка прервалась, и голос Алика послышался:

– Мальчик по имени Игорь, двенадцати лет, проживающий…

Все то же самое, короче. Только уже не два, а три раза повторил. А потом сам вместе с девушкой вышел. Тоже, видно, забеспокоился. Подождали еще минут пять. Стоят молча, только Алик то на Глеба, то на Вовку посматривает – кажется, сейчас леща закатит. Как будто они виноваты, что с Игорем так получилось.

– Всё, дальше ждать нельзя, – решает Алик. – Надо Максимыча искать. Пошли, деятели.

Деятели – Глеб и Вовка, значит, – быстренько оделись, Игоря одежду прихватили и пошли за парнем с девушкой. Людей на пляже совсем уже мало осталось: в кругу, несколько человек в волейбол играют, да еще кое-где по одному, по два. Тут навстречу идет мужчина непляжного вида. Высокий, толстый и одет смешно. Рубашка на нем темная, с длинными рукавами, и сама длинная – трусы прикрывает. Такое впечатление, будто, кроме рубашки, на нем и нет ничего. Это, наверное, Максимыч и есть, потому что Алик к нему сразу подбежал, стал что-то объяснять и на них пальцем показывать. Максимыч его выслушал, подходит. Брови черные, на переносице срослись, лицо недовольное. Посмотрел сначала на Глеба, потом на Вовку и грозным басом говорит:

– Что, неслухи, доигрались?

Глеб чувствует: еще секунда – и слезы побегут. Из последних сил сдерживается. Да и Вовка, надо думать, не лучше, потому что Максимыч уже чуть потише заговорил:

– Ладно, только мокроту мне здесь не разводите. Мне реки хватает. Отыщем вашего дружка, никуда не денется. Отведи, Алик, ребят к себе, пока я свяжусь с кем надо. А вы, неслухи, слезы поберегите. Они вам, насколько я понимаю, еще дома пригодятся.

Все четверо, Глеб с Вовкой и Алик с девушкой, пошли в обратном направлении. Потихоньку пошли, нога за ногу. Куда уж теперь торопиться? И вдруг… Игорь бежит навстречу. Бежит, целый и невредимый, и кричит на весь пляж:

– Что это за шутки идиотские? Вы зачем мою одежду взяли? Бегай тут, ищи вас! Что мне, в одних трусах домой идти?

Подбежал, у Глеба из рук одежду выхватил, у Вовки кеды. А они только глаза на него таращат, слова сказать не могут.

– Где ты был? – спрашивает наконец Глеб.

– Где был, там меня уже нет! – отвечает Игорь, натягивая штаны. Потом, видно, уловил, что ситуация не в его пользу, тем более рядом двое незнакомых стоят, слушают, и поясняет: – Ребят из класса встретил, в футбол с ними наверху погонял.

– Что же ты нам не сказал ничего? – говорит Вовка. – Мы ведь ищем тебя, волнуемся.

– А кто вас просил волноваться? Нашли ребеночка! И вещи мои таскать никто не просил. Вам, между прочим, давно уже пора дома быть. Ох и зададут вам!

Тут Алик в разговор вмешался:

– Ты слышал, как тебя вызывали? Почему не пришел? – Голос у Алика такой, что ничего хорошего не предвещает.

Игорь сразу скис.

– Не мог, – говорит, – я на воротах стоял.

А девушка не выдержала и негромко, но презрительно произнесла:

– Ну дрянь же ты, как я погляжу!

Алик больше ничего не сказал, только как наподдаст Игорю ногой пониже спины – тот метра на три отлетел. Вскакивает, глаза злющие, выкрикивает:

– Дураки вы все! Плевал я на вас! – И как припустился бежать – только шнурки от кедов разлетаются.

Алик сплюнул в сердцах и говорит:

– Зря вы, пацаны, с таким водитесь. Правильно Аня сказала – дрянь он. Ну, бегите домой. Достанется вам сегодня, думаю, по первое число. И поделом. – Взял девушку под руку, и они пошли в ту сторону, куда Максимыч направился.

Вовка говорит Глебу:

– И в самом деле – дрянь этот Игорь. Теперь даже близко не подойдем к нему. Бежим скорее, катер у причала стоит!

И Глеб сразу вспомнил, что свои двадцать копеек Игорю отдал. До чего же нескладный день сегодня! Так хорошо начался, так замечательно! А теперь… И чем дальше, тем хуже. В троллейбусе пришлось ехать зайцами. А тут еще Глеб обнаружил, что нет в кармане ключей от квартиры. В песке, наверное, остались. Может быть, на пляж вернуться, поискать? Только где их там, в песке, отыщешь? И времени уже – шесть часов. Глеб на уличных часах видел, когда мимо проезжали…

Дома Глебу, конечно, досталось. Сначала, правда, мама целовала его да обнимала, что он живой-здоровый вернулся, ну, а потом началось. Столько слов на него вылилось – за весь месяц не наберется. Еще и Дима туда же! Только папа много не говорил.

– За твое безобразное поведение (он это слово, «безобразное», так сказал, что его верхняя губа чуть носа не коснулась) неделю из дома не выйдешь. Только в школу – и обратно. Всё.

Вот так. Хорошо еще, что ругательный дед не пришел про государственное имущество разговаривать. А то бы полный набор получился. Родители никогда Глеба не били. Считают, что бить детей нечестно и унизительно. Глеб однажды слышал, как мама об этом с Неонилой Петровной говорила. Он, разумеется, такого же мнения придерживается. Но сейчас ему кажется, что лучше бы уж наподдали ему пару раз, чем на целую неделю под домашний арест сажать. И даже в голову не пришло, что он не один все-таки дома останется, а с телевизором, с Логом. Из-за этой нервотрепки даже о Логе забыл!

Осталась нерешенной проблема ключей. Каждый по этому поводу свое мнение высказывал. Кроме Глеба, конечно, – ему не до разговоров было. Мама считала, что надо сменить замки или еще ключей наделать, чтобы у каждого свои были. И про запас неплохо бы. Папа сказал, что это целое дело. Потому, наверное, так сказал, что заниматься ключами придется ему. Дима предложил прятать ключи в каком-нибудь укромном, только им известном месте. Тогда даже одной связкой можно обойтись. Говорили-говорили и остановились на том, что ключи пока будут только у Глеба (ну, смотри, Глеб!) и у мамы. Папа был очень недоволен, что остался без ключей.

Глеба накормили (несмотря на бурные события этого дня, аппетит у него разыгрался не на шутку) и засадили за уроки. Ерундовские, конечно, уроки – в прописях несколько рядков букв написать да всякие «мал» и «мор» в букваре почитать. Но буквы в тетради получались неровные, вкривь да вкось…