Текст книги "Сивый Чуб (СИ)"

Автор книги: Вендор Райс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 9 страниц)

– Тангюль! Тангюль ти де? Це ж я, Гриць – Из тьму к нему выскочила девушка и прильнула к его груди, жалобно причитая испуганным голосом:

– Hamd Hakkında Allah'a! Çok korkmuştum! Beni öldüreceğini düşündüm. Ben o benden ne istediğini anlayamadım. Neler oluyor? (О Слава Аллаху! Я так испугалась! Я думала он убьет меня. Я не понимала, что он от меня хотел. Что вообще происходит?) – Однако Грыць закусив ус молчал. Близость женского тела пьянила его сильней чем любое вино. Страсть разрывала его изнутри. Он так хотел овладеть этим хрупким созданием. Он абсолютно не деликатно провел по ее спине, бедрам и ягодицам. Тангюль подняла голову и посмотрела испуганными глазами в лицо Грыцю. Его глаза были широко раскрыты, и полны похоти. Ноздри его также широко раскрыты, и он, часто дышал. Потом от негромко сказал:

– Роздягайся – Тангюль была шокирована. Она не понимала слов, однако отлично понимала тон. Таким тоном ей приказывал снимать с себя одежду ее муж-старик. Но зачем Грыць говорит это сейчас? Сейчас когда снаружи твориться кровавый кошмар? Ведь здесь, сейчас не время и не место для этого. Неужели он не понимает, что она и так отблагодарит его от всего сердца… и тела. Но позже. Когда он уведет ее от этого кошмарного места туда, где все спокойно и нет повсюду кровавых сабель. Однако Грыць был не преклонный. Он с горящими глазами начал пытаться снимать с нее одежды, понемногу тесня ее к ближайшему ложе. Он снял с нее паранджу и ахнул от такой красоты. На ее глазах выступили слезы. Но Грыця было не остановить. Ему даже было жалко ее, однако она сама была виновата. Виновата в своей красоте и соблазнительности. Они уперлись в ложе, и он прилагая усилия уложил Тангюль. Она закрывая обнаженную грудь, и плача молча легла. Это все ей напоминало утехи ее мужа. Грыць вмиг стянул с себя рубаху, брюки и раздвинул ее ноги. А потом убрав руки с грудей лег на нее сверху. Она снова с укоризной взглянула ему в глаза. Грыць понял этот взгляд и негромко и даже с нежностью сказал:

– Вибач, будь ласка, але мені дуже треба. Дуже. Я не буду грубим. Але ти сама винувата. Ти дуже, дуже гарна – И провел нежно по ее волосам. Тангюль, хоть и не хотела сей час, вынуждена была признать, что с молодым палким человеком это делать намного приятней, чем с кряхтящим стариком Грыць нежно поцеловал ее в губы и такой жест совсем расслабил девушку. Она положила ему руки на спину и он начал движения…

Когда Грыць почти достиг необходимого результата, он поморщившись поднялся на руках, не останавливаясь сказал:

– Ще трішки, ще трішечки… – И открыл глаза. Напротив него находилось огромное отполированное блюдо, стоявшее под наклоном. В его отражении он увидел, как к нему в тусклом свете неслышно приближается фигура с занесенной над головой рукой. Грыць ахнул и перекотился с кровати, в тот момент когда рука этой фигуры опустилась. Он вскочил на ноги, придерживая одной рукой брюки. Грыць увидел, что этой фигурой была старшая жена, которая опустила руку с саблей на обнаженную Тангюль. Лицо Тангюль исказила мука смертельной боли, а лицо старшей жены ужас от содеянного. Она убрала саблю. Тангюль перевернулась на бок и замерла навсегда. Кровь окрасила постельные ткани в новый насыщенный липкий цвет. Старшая жена медленно подняла глаза на пятящегося Грыця. Он злобно пошипел ей:

– Ах ти ж відьма клютуща! Вбила таки дівку – Старшая жена истошно закричав кинулась на Грыця, но тот подняв копье с пола поставил его перед собой и она, в порыве ярости наскочила на него, пронзив себя. Сдавленный хрип вырвался из ее груди и она отступила назад, проливая кровь. Силы стали ее оставлять, но яростный взгляд сжигал Грыця. Тот скривился и ударил копьем ее еще раз в живот, сказав:

– Тут ти і сама здохнеш, тварюко! – В этот момент в палатку заскочил Степан и с облегчением сказал:

– Слава Богу ты живой. Я увидел как ты расправился с белгородцем и остался в палатке. Я сразу понял, что развлекаешься. А потом увидел, как старшая жена приближается. Стал спешить, думал не успею – Грыць раздасованно ответил:

– Так ця ж падлюка вбила ту дівчинку! Я майже закінчив, а вона вбила її. Тику красу загубила! – Cтепан с вожделением посмотрел на содрогающуюся в агонии с кровью на губах старшую жену и сказал:

– Да она и сама была еще та прелесть. Жаль, что у меня не получилось с ней… поболтать – Грыць надел как попало рубаху и недовольным тоном сказал:

– Годі вже! Ідемо краще залишившихся виродків доб'ємо! – И они вышли из палатки.

Любомир яростно отбивал атаки двух элитных охранников. Он явно недооценил степень их тренированности. Они были чрезвычайно сильны и необычайно ловки. Любомиру приходилось отступать под их натиском. Из своего узкого шатра выскочил седобородый враг Ибрагима с резным мушкетом в руках и прицеливаясь в Любомира выстрелил. Но он промахнулся, и поняв это старик с проклятиями юркнул обратно свою палатку. Где-то сзади Любомир услышал крик Ибрагима:

– Çadır yakma! Her şeyi yakma ve Lyubomir için acele edin! (Подпаливай палатки! Подпаливай всё и спешим к Любомиру!) – Любомир с искрами и скрежетом металла отразил очередную атаку одного из охранников. Ему в голову пришла мысль, что он не сможет одолеть этих соперников. Из палатки снова показался старец с мушкетом. В тот момент, когда он снова прицеливался, очень близко к палатке проскакал всадник. Земля с копыт попала старику в глаза, и он снова промазал. Не смотря на опасные атаки охраны старика, Любомир рассмотрел, что всадником был Охрим. Он поспешно покинул лагерь. Куда он? А старик тем временем с проклятьями сотрясал мушкетом над головой, а потом выкинул его и снова исчез в палатке. Тем временем один из охранников сделал ложный выпад, и оказался слишком близко к Любомиру. Сабля не успеет коснуться доспехов охранника…А вот кулак успеет поздороваться с лицом. И Любомир, что есть силы ударил левой рукой тому в лицо. Удар был сильный!. Охранник отступил назад. Упал на одно колено. Выплюнул окровавленные зубы. Попытался встать, и снова упал на колено, сокрушенно шатая головой. Второй охранник нападал с удвоенной силой. Но! Но теперь он был один! И Любомир пошел в атаку…

Дмитрий уже сполна насытил свою жажду крови. Он стоял возле одной из палаток, тяжело дыша. Его руки уже почти не двигались от усталости, а с сабли стекала маслянистыми каплями темная кровь. Как же это все – таки тяжело рубить и рубить живых людей! Неожиданно у него перед глазами возникла непонятная картина: роняющий проклятья и сквернословящий Охрим пытающийся оседлать непослушного коня. Дмитрия это очень насмешило. Он прокричал Охриму:

– Что ты делаешь? На коне еще сложней рубать будет – Охрим все – таки заскочил на коня и злобно и испуганно прокричал в ответ:

– Нікого я рубати не збираюсь! З мене досить! Я втікаю на місце, що було оговорено і буду чекати там. Мені начхати на все і на гроші тем паче! Все бувай! – Дмитрий ожидал, что Охрим будет труслив, но чтоб до такой степени… Что его напугало сильней обычного? Дмитрий подходя к нему прокричал:

– Охрим, да что ж тебя так напугало то? – Охрим не оборачиваясь прокричал:

– Біловолоса відьма! Все бувай! – и он пришпорил коня. В этот момент Дмитрий увидел бегущего к нему Ибрагима, с факелом в одной руке, и кровавым ятаганом в другой. Его камзол был слегка заляпан кровью. Они пересеклись глазами и он вскрикнул:

– Çadır yakma! Her şeyi yakma ve Lyubomir için acele edin! (Подпаливай палатки! Подпаливай всё и спешим к Любомиру!)…

Грыць увидел как один из охранников пытается встать, но у него это тяжело получается. Видимо Любомир уже как то его покалечил. Значит следует его добить! Он толкнул плечом Степана и они поспешили к Любомиру. Однако охранник приходил себя и набирал снова силы каждую секунду. Вот еще чуть – чуть и он снова будет крепко стоять на ногах и зайдет разгорячённому Любомиру в тыл. Грыць не мог этого допустить. Он закричал, чем привлек внимание охранника. Тот развернулся к нему лицом, а Грыць прицелился и на секунду остановившись метнул копье. Но этим охранника было не испугать. Он поставил перед собой щит, прикрывая ту часть тела куда должно было угодить копьё. Вот только он не учел один момент. Копье было не из простых. Оно пробило щит и застряло в нем, видимо повредив руку, так как он удивленно вскрикнул. Грыць же победоносно закичал и подбежав схватился за древко копья. Степан с искаженным лицом и занесенной кровавой саблей над головой мялся с ноги на ногу чуть в стороне. Охранник гневно рычал и махал коротким ятаганом, тщетно пытаясь достать Гыця. То же держась за самый край древка копья оставался недосягаем и вызывающе выкрикивал:

– Що? А? Ну що? Не дістаєш? – Охранник в ярости освободил раненую руку от щита, и в этот момент из его тела, чуть ниже груди вышло окровавленное лезвие сабли Любомира, и тут же втянулось назад. Охранник зарычал, потом захрипел и схватившись за рану упал наземь. Любомир ухмыльнувшись сказал:

– Молодець Гриць! – И кинулся снова на второго охранника. Грыць расплылся в счастливой улыбке. Чудесно, что Любомир отметил его в бою. Этот так редко бывает. Сегодня прямо на него такая смелость нашла, что аж самому не верится. Жаль только, что вот с Тангуль не успелось…

Грыць видел, как Любомир в прыжке нанес сокрушительный удар по щиту охранника. Щит раскололся и лезвие сабли разрезало плоть руки. Охранник вскрикнул и кинулся на Любомира. Тот отбил удар. И крутнувшись словно вихрь, нанес удар снизу вверх, отрубив одним махом руку с ятаганом. Охранник даже понять ничего не спел. А Любомир также резко крутнулся вокруг себя, только в другую сторону и с рубил охраннику голову. Та, словно кочан капусты улетела во тьму, а кровоточащее тело повалилось наземь. В этот момент подоспели Дмитрий, и чуть ближе к шатру своего врага Ибрагим. Вокруг многие палатки уже пылали, освещая кровавое побоище огнено – оранжеввым заревом. Из палатки снова выскочил старик с длинным пистолем в руке, пытаясь целиться в Любомира. Но заметив Ибрагима радостно вскричал:

– Ey Allah! İbrahim, ne kadar mutlu seni görmek duyuyorum! (О Аллах! Ибрагим, как же я счастлив тебя видеть!) – Ибрагим с искженным яростью лицом подошел к старику и со всей силой на которую был способен пнул старика ногой в живот, сказав хрипящим от гнева голосом:

– Ve ne kadar mutlu olduğumu! (А как Я счастлив!) – Старик, от удара влетел в палатку. Ибрагим вошел следом. Послышался выстрел. Потом стали слышны истошные крики старика. Неожиданно для всех в лагерь вскочили множество татар. На седлах у них были тела убитых собратьев. Они стали их скидывать в разных местах лагеря. Один из татар, прохожий на предводителя подъехал к Дмитрию и сказал на ломаном русском языке

– Предайте Ибрагыму, что пора уходить. Крупный отряд рагулярной армии совсэм блызко – Татары скинули тела мертвых соплименников и ускакали. В палатке прекратился крик. Через некоторое время из нее вышел Ибрагим. Он был весь испачкан кровью, словно принимал кровавый душ. Но он улыбался. В руках он нес что – то завернутое в турецкий стяг. Он подошел к Дмитрию, взял у него факел и поджег палатку. Дмитрий сказал о татарах. Ибрагим, обернулся и уверенно ответил:

– Peki o zaman bu lanet yeri terk etmek zamanı geldi! Biz onların belirtilen yerlere seyahat. Sonra Belgorod buluşuyor! Hızlı arkadaşlar! (Что ж тогда нам пора покинуть это проклятое место! Разъезжаемся по своим оговоренным местам. Потом встречаемся в Белгороде! Быстрей друзья!) – Ибрагим, Дмитрий и Любомир поспешили искать своих людей, если такие остались, взять коней и покинуть место этой бойни. Степан и Грыць поспешил за своим вождем. Но Грыць боковым зрением заметил, что элитный охранник которого проткнул Любомир дернулся. Он вернулся и всадил ему копье в спину. Тот захрипел, а вытянутая рука сжалась в кулак, от смертельной боли загребая землю. Степан обернулся и вопросительно посмотрел на него. Грыць пожал плечами, и улыбнувшись ответил:

– Щоб напевно вже здох! – Степан удовлетворительно кивнул, улыбнулся и они поспешили за Любомиром…

* * *

…Волеслав со своим отрядом застал дымящееся пепелище лагеря уже когда серый рассвет являл свой бледный лик, через едкие черные струйки дыма некогда пылавших палаток и телег. Сотня укомплектованных боевых всадников регулярной казацкой армии спешилась у сгоревшего лагеря. Волеслав, широкоплечий казак лет тридцати пяти медленно шагал по лагерю, аккуратно переступая окровавленные покрытые гарью тела. Он с отвращением смотрел по сторонам. Вот только не окружающая картина отвращала его. Ему были мерзки те создания, что учинили такое. Кое где слышались слабые стоны выживших. Он думал о том какая же это все таки варварская страна. Многие называют себя казаками, но спокойно грабят и убивают торговцев и путников, потому, что они иноземцы. Отчаянно защищают ее от внешнего врага, но спокойно закладывают свои хаты шинкарю, чтоб напиться. Твердят о чести, и при удобном случае всадят нож в спину. Женщины прекрасны, и в тоже время распущены ровно настолько насколько красивы. Дети всегда бояться и кусаются, словно волчата. Как ему было обидно, что он тоже родился в этой стране. Толи дело Польша! Речь Посполита! Как это красиво звучит. Сколько гордости и чести в этих словах. Как же все таки хорошо, что он провел свое отрочество и юность в прекрасной Польше. Как же там все иначе. Большие города. Прекрасные дороги. Богатые купцы и цивилизованные кроткие девушки. А какие собеседники и философы – беседы на всю ночь. А религия? Католичество – просто совершенство! Вот когда кончиться его срок службы в регулярной казачьей армии, он обязательно вернется в Польшу. Женится на юной красавице – дворянке, станет философом и конечно же примет католичество! И все это ради того чтоб забыть навсегда ужасы этой дикой страны…

Его мысли развеяла фигура женщины лежавшей возле все еще тлеющей палатки. Она лежала на спине. Белокурые ее волосы, как и лицо были испачканы кровью и гарью. Редкие волосинки развевались на ветру. Волеслав подошел к ней и встал на одно колено возле нее. Он смотрел на женщину. Уже не молодая, но все еще сохранившая черты дворянской обаятельности. Женщина медленно открыла глаза. Волеслав бережно взял ее голову и протянул флягу с водой. Она сделала несколько глотков и закашлялась. Волеслав увидел глубокую кровавую рану у нее в животе. Это была явно не совместимая с жизнью. Это чудо, что женщина так долго протянула. Волеслав посмотрел в ее глаза. Сознание возвращалось к ней и он негромко спросил ее:

– Що тут трапилось? Хто це зробив? – женщина ответила на польском:

– Gryts… Lubomir… Gryts…(Грыць…Любомир… Грыць…) – Выражение лица Волеслава изменилось. Он знал имя Любомир. Хорошо знал. Он с юности запомнил этого сумашедшего казака когда тот со своей шайкой напал на городок в котором жил Волеслав. С тех пор у Волеслава к нему развилась сильнейшая ненависть. Много кратно они сталкивались в кулачном и сабельном поединках, но постоянно их разнимали. И вот теперь час расплаты настал! Волеслав теперь сотник. А Любомир бывший есаул, которого почти изгнали из казачества за непослушание, дерзость и жестокость. К Волеславу подошел один из казаков и сказал:

– Пане сотнику, деякі з турків та козаків говорять, що тут лютував Любомир разом з іншими турками, бел городцями та козаками – Волеслав кивнул и ответил:

– Я вже знаю. Надайте допомогу кому ще можливо і двадцять чоловік залишаються тут. Решта зі мною. Ми повинні знайти цього покидька! – Лицо Волеслава выражало мрачную решимость. Теперь ничто не спасет этого негодяя и псевдо патриота от правосудия!

4. Усадьба

Из десяти казаков, которых выбрал себе в помощь Лютый осталось семь. Все семеро неслись под покровом ночи за своим ужасным предводителем Любомиром, а за их спинами удалялось горящее место страшного разбоя. Любомир иногда останавливался подсвечивал карту и снова продолжал путь, слегка меняя направление. Лютый учуял запах реки. Он ускорился и поравнявшись с Любомиром сказал:

– Отамане, попереду ріка. Треба зробити зупинку – омитися від крові – Любомир молча кивнул во тьме. Вскоре стали видны блики широкой реки и камыши. Отряд сделал остановку и все пошли омываться в реку. Любомира терзали тягостные мысли. Он чуял, что в изложенном Ибрагимом плане есть некая каверза. Но какая? Ему казалось, что он приблизительно знает ответ. Этих каверз даже две. Одну зовут Охрим, другую Дмитрий. Деньги которые раздал Ибрагим были очень большие. Он таких денег в руках еще никогда не держал. Такие деньги могут вскружить голову кому угодно. Особенно этим двоим. К тому же поспешное бегство Охрима. Что это было? Если бы он хотел убежать, то мог и в другую сторону ускакать. Но он проскакал именно так, чтоб Любомир видел, как он убегает. Все это похоже на специально подготовленный план, чтоб он ничего не заподозрил. А что если Охрим уехал раньше, чтоб подготовить ловушку? Что если татары с Дмитрием и Охримом заодно? Почему вожак татарских всадников подошёл именно к Дмитрию и сказал об угрозе приближения регулярного войска? Ответ был простой – его хотели заманить в ловушку, чтоб завладеть его долей денег. Вот как! Но он тоже не промах. Он знает, Что сделать.

Когда Любомир отирал саблю, находясь в своих думах к нему подошел Лютый и сказал:

• – Отамане, Гриць потонув, втопився – Любомир непонимающе уставился на Лютого и спросил:

• – Як втопився? Мій Гриць? – Лютый ответил:

• – Ні Отамане мій Гриць, втопився. Один капелюх винирнув, а Гриць – ні – Любомир пожал плечами с просил:

– Ну то й що з того? Нащо ті мені про це розповів зараз? – Лютий немного замялся и сказал:

– Справа в тому, що… частку Гриця ми між собою з хлопцями поділимо, чи ти собі її забереш? – Любомира такие мелочи сейчас не интересовали и он снова начав отирать саблю ответил:

– Поділите між собою. А тепер по конях, хутко! – Любомир вложил саблю обратно в ножны и вскочил на коня. Он все придумал. Не дожидаясь никого он поскакал вперед, вдоль реки. Согласно карте скоро река станет узкой и через нее будет мост. Вскоре они достигли моста. По плану они должны были повернуть на право от моста и удаться от него. Как бы не так! Любомир все придумал. Он переедет на ту сторону реки и где – нибуть там отыщет себе прибежище на несколько дней. А Охрим с Дмитрием пусть бесятся, осознавая что он раскусил их план. Он остановил коня возле моста. Все остановились также. Лютый удивленно спросил:

– Чому зупинились? Щось по переду? – Любомир повернул коня и не спеша вошел на мост отвечая:

– Нема нікого. Одначе ми змінюємо свій маршрут – Лютый заподозрил нечто не ладное и с тревогой спросил:

– Але чому? Все ж іде як заплановано… – Любомир развернул коня и гневно ответил:

– Змінюємо тому, що я так бажаю. Хто проти – може йти собі, я гроші віддам зараз же! – предложение конечно было заманчивым, забрать деньги и навсегда забыть этого сумасшедшего есаула. Однако Лютый, и тем более все остальные не решились его принять. Любомир снова развернул коня и проскочив мост направился вверх по дороге. Он понимал, что с нее следует свернуть, но как специально местность стала холмистая с множеством кустарников и маленьких лесков. Неожиданно он остановился. Впереди отчетлива слышалась…песня. Он различил три голоса: немолодой мужской, и два женских. Голоса становились громче, распевая во все горло народную песню. По голосам стало ясно, что все трое очень не трезвы. Отлично! Если они едут на телеге и пьяны, то у них может быть самогон и еда. А это сейчас как раз к стати. К тому же на пьяную голову они ничего не разберут, главное, чтоб его ребята не убили никого при грабеже. Любомир дал знак, и они отошли к ближайшим деревьям. Уже было отчетливо слышно, что поет старик, женщина и девушка. Так же было слышно как скрипит колесо у телеги. Когда телега заряженная одной лошадь почти поравнялась с отрядом Любомира, они выскочили, перегородив путь. Лошадь запряженная в телегу громко фыркнула и потоптавшись на месте остановилась. Люди перестали петь. Худой мужчина с одним длинным усом сжался весь и смотрел неясным хмельным взором на окруживших телегу всадников. Женщины обнялись и та, что по моложе заплетающимся языком вскрикнула:

– О Боже, матінко – вбивають! – Мать будучи не трезвее дочери ответила:

– Ой донечко вбивають – Услышать женский голос среди ночи для Грыца оказалось блажью Божьей. Вот теперь он поверил в то, что Бог есть и он смилостивился над ним. Огонь разгоревшийся в нем, когда он был с Тангюль все еще сжигал его изнутри. Он никогда не мог его терпеть, с самого детства. С того момента, как подсмотрел за свой тетей, когда та купалась обнаженная. Если он долго сдерживал в себе это пламя страсти, то начинал болеть весь пах, а потом и спина. Один раз дошло до того, что он не смог подняться с постели. Потому удерживать в себе желание к женскому полу он никак не мог. Он спрыгнул с коня и подбежал к телеге с радостными восклицаниями:

– Не бійся кралечка, ніхто тебе не торкнеться, поки я з тобою! – И сказав это он протянул руки и положил их на ногу и бедро темноволосой пышной девушке с яркими губами.

Однако Грыць был не один, кто хотел женского внимания после всего испытанного напряжения. Степан, неуклюже спрыгнул со своего коня и тоже подбежал к телеге, схватив за руку мать девушки и вскричал:

– О не переживай Богиня! Никто вас не обидит! Я с тобой моя прелесть – Степан не видел лицо матери, однако формы ее тела выдающиеся через белое платье – вышиванку очень его манили. Перед телегой возник Любомир и сказал:

– Доброї ночі, добрі люди – старик сиплым, испуганным голосом ответил:

– Ой доброї і вам хлопці – Любомир продолжил дружелюбно:

– Звідкіля це ви їхали і куди? – Старик воспрянул немного и ответил:

– Так, цей – з Наливайок ми, їдимо до кума в Оприньки – Любомир кивнул и ответил:

– Добре. А більше тут сел. Не має? – Дед пожал плечами и ответил:

– Та ні… Було ще село Зарубки, але його спалили Поляки ще коли я молодий був – Ну все деликатность Любомир проявил какую следовало. Теперь пора забирать провиант и спиртное, если такие имеются. Любомир так и спросил:

– Чи е в тебе, чоловіче їжа та щось міцніше за воду? – При этих словах дед совсем приободрился и засмеявшись ответил:

– А щоб то я був за козак без сала, тютюну і самогону? Звісно усе є! – Любомир снова кивнул и сказал:

– Оце добре. Ми все це у тебе позичимо і підемо собі далі. Добре? – Дед не мог поверить в такую удачу. Так легко отделаться от разбойников на дороге. Он радостно вскрикнул:

– Та беріть усе, хлопці! Нічого не шкода! – Казаки Лютого полезли в телегу. А вот Грыць со Степаном стягивали с повозки мать с дочерью. Те наполовину сопротивлялись. Дочь больше чем мать. Грыця это начало злить. Он рассмотрел ее лицо и мог уверенно сказать, опираясь на свой богатый опыт с женщинами легкого поведения, что эта девушка из их числа. Он дернул ее за руку и негромко сказал:

– Ну що ти наче дівчинка? Гроші може ще дати? Ну так тримай і пішли вже! – И сказав это он положил ей на юбку какие – то монеты из своей сумки на поясе. Что больше склонила девушку, страх или деньги не ясно, однако она соскочила с телеги сама и Грыць взяв ее за руку оттянул чуть дальше телеги и скомандовал ложиться. Степан же, даже не удосужился уйти от телеги. Он облокотил мать о телегу осуществлял свой пошлый замысел в какой то неудобной раскоряченной позе.

То, что устроили Грыць со Степаном не входило в планы Любомира. Он раздраженно вскрикнул:

– Степан! Гриць! Щоб вам повилазило! Закінчуйте з цим! Нам треба вже їхати – Грыць отозвался довольным голосом:

– Та я не довго, батько! Хвилиночку и все! – А дед от радости, что их не убивают закурил трубку и уснул, не замечая, что делают с его внучкой и дочкой. Вскоре мать с дочерью снова неловко забрались на телегу. Разглаживая на себе одежду. Дед проснулся и сказал:

– Так що? Наливаймо? – Мать злобно ответила ему:

– Достатньо вже, стара ти свиня! Через тебе у ніч поїхали! Замовкни краще! – Отряд Любомира тем временем уже удалялся. Задержался лишь Степан. Он послал несколько воздушных поцелуев, со словами: «Прощай, моя сладкая тыковка» и пришпорил коня догонять остальных.

Местность оставалась такая же холмистая. Но вот между двумя высокими каменистыми холмами. Любомир усмотрел нечто похожее на старую дорогу. Корявые маленькие деревья выросшие среди крупных камней на холме, казались присевшими чудовищами. Любомир свернул здесь. Это и в самом деле была старая дорога, заросшая бурьяном, однако все еще просматриваемая даже ночью. Она вилась среди холмов. Шла прямой линией на открытом пространстве и вот снова нырнула в холмы. Любомир свернул за холм и тут дорога прекратилась. Любомир остановился. Остановились и все. Он привстал и осмотрелся кругом. Сзади остались холмы. Впереди небольшой лесок. Отлично. В этом леску они и останутся ночевать. А завтра продолжат путь. Он направил своего коня в сторону леска. Трава кругом выросла достаточно высокая. Кони то и дело спотыкались в траве о что – то. Грыць не выдержал и сказа:

– Та же ж там таке у цій траві? – Один из казаков Лютого сказал:

– Якісь каміння усюди, чи то могили – Они въехали в лесок. Он оказался достаточно редкий но большой. И в основном, как показалось Любомиру весь состоит из старых фруктовых деревьев. И тут Любомир все понял:

– Це не могили у нас під ногами. Це залишки колишніх хат. Ми зараз знаходимось у зруйнованому Поляками селі. Дід про нього говорив. Тут нас ніхто шукати не буде. Залишимось тут на деякий час-

Любомир привязал уздечку скакуна к ветви дерева и решил осмотреться. Он шагал среди деревьев, удивляясь тому, что когда то это место было жилым. Когда то здесь бегали дети. Люди ходили на рынок, в шинок и к друг другу. И как в один миг это все исчезает. Безвозвратно. Еще одно село в его любимой стране исчезло навсегда. Он зашел за очередное дерево и остановился. Деревья резко закончились открывая широкое пространство заросшее высокой травой. Видимо когда то здесь была площадь. А на другом краю бывшей площади стояло большое строение. Любомир направился к нему. Как удивительно – все село разрушено, а это здание целое. Приблизившись он еще больше изумился этому строению. Оно состояло из двух частей. Одна часть это была круглая башня с разрушенной верхушкой стоящая на небольшом холме, торчащей острыми краями, как зубами в небо. Эта башня служила задней стеной двух этажного высокого каменного и деревянного сооружения, с остроконечной крышей покрытой черепицей. Видимо когда то это здание было жилым. Но почему оно осталось целым? Его окна и массивные двустворчатые двери заколочены, черепица местами провалилась, стены заметно обветшали но, в общем, здание цело. Почему оно цело, если окружающие дома разрушены до основания? А в прочем это не важно. Любомир поспешил к своему отряду сообщить, что временное убежище найдено. Он застал своих подопечных беспечно располагающихся среди деревьев. Даже Грыць беспечно сооружал себе нечто на подобии подушки возле одного из пеньков разрушенной стены. Любомир пришел в гнев и вскрикнул:

• – Ви що бовдури спати зібралися? Ви що не розумієте, що нас можуть переслідувати регулярне військо. Чи зрадливі татари, чи… – Любомир хотел сказать Дмитрий с Охримом, но остановился вовремя. Нельзя было выдавать раньше времени свои опасения. И он продолжил выплескивать свой гнев:

• – Ви що не розумієте що це не сп’яніли покидьки. Татари чи військо швиденько пошматує вас на маленькі клаптики. А мене повісить на ближчому дереві! Які ж ви бовдури! – И в довершение гневной речи пнул Грыця в бок. Тот перекатился встал и испуганно потупил глаза в землю. Лютый решил сказать слово защити и негромко произнес:

• – Але Отамане, ти сам казав, що залишимось тут. Ніхто не буде нас шукати – от хлопці і полягали…Більше нема де. Не справедливо це? – Любомир унял внезапную вспышку гнева и сказал:

• – Як то більш нема де? Вже є! Я знайшов для нас таке місце, де точнісінько не будуть шукати. Але треба десь сховати коней. Пішли, покажу – Он раскурил трубку и направился к найденному дому. Отряд, ведя коней направился за ним. Вскоре они вышли к дому. Яркий и в тоже время смазанный свет полной луны смазывал детали этого странного сооружения. Любомир остановился и указав трубкой в сторону здания сказал:

• – Ось наш схрон! Ми залишимось тут на деякий час. Треба оглянути чи є двері позаду, і увійти через них. Я вважаю, що так буде вірно. І якщо хтось сюди прискоче, то побачить що дім як був кинутий так і залишився. А ми спокійнісінько відсидимося. Чи ви не згодні? – Все дружно закивали головами, бубня: «Згодні, згодні». Лютий почесал затылок и сказал:

• – Все вірно Отамане, але…Якось це дивно. Усе село розвалене, а ця будівля зовсім ціла. Якось це… – Грыць поддержал Лютого и негромко сказал:

• – Так-так! Щось тут не те! Якась ця хата моторошна. Наче домовина величезна – Любомир выдохнул облако густого дыма, который в подобном освещении одновременно казался и белым и черным и ответил:

• – Я теж думав про це. Я вважаю, що у цієї будівлі дурна слава. До неї бояться підійти. А нам це на руку! Чи ви злякалися нечистої? Справжній козак нічого не боїться! Уперед – И он уверенным шагом направился к дому. Однако крик Степана остановил его:

• – Смотрите! Смотрите над крышей! Что это? – Все, включая Любомира смотрели на крышу дома. А над ней повисло нечто напоминающее огомнуюю летучую мышь, держащее в лапах что-то очень напоминающее человеческое тело. Это нечто молча и тяжело приземлилось на черепицу дома и с трудом втиснулось в дыру в крыше, небрежно заволочив следом свою добычу. Все изумленно и настороженно загалдели и переглянулись. Любомир и сам понимал, что увиденное не совсем нормально, но оставаться без укрытия он не мог. Он словно спиной ощущал погоню и он должен был спрятаться где – нибудь, пусть даже в этом странном доме. Он выпустил облако дыма и небрежно сказал:

• – Що з вами таке? Якийсь нічний птах приніс свою здобич до себе в нору! Будинок давно вже полишений. Чого дивуватись? – Степан мало задумывался о добре и зле, о бесах и ангелах, о Боге и потустороннем в принципе. Но то что он увидел через очки испугало его. Он давно не пугался ничего. Сколько он уже перевидал в походах с Любомиром. И повешенных и посаженных на кол. И детей, и стариков, и женщин. Видел целые спаленные города и села. Но все это дело рук человеческих. Преступление человека против человека. Такое не вызывало ужаса, а лишь отвращение. А вот сверхъестественное – это совсем иное. Насколько бы ты не был огрубелым, страх перед непонятным проникает в тебя, во все поры, словно вода в трещины на сухой земле. Степана обдало волной жара, а потом холода, от того что он увидел через стекла очков. А он увидел крылатое чудовище с большой лысой головой, здоровенными глазами и огромной пастью. Оно на секунду обернулось перед тем как приземлиться на крышу и Степан видел, что в его лапах с длинными когтями маленький человек или ребенок. Степан перекрестился дрожащей рукой и таким же дрожащим голосом сказал: