Текст книги "Поговорим о любви"

Автор книги: Венди Уэкс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 10 страниц)

Глава 8

Наступил вечер очередной пятницы. Шеннон вела машину через мост Говарда Франклина, направляясь в Тампу. Она чувствовала себя счастливой. В ушах все еще звучал голос Блейка, шепчущий ласковые слова. Она представляла себе, как он целует ее, как кончик его языка касается ее тела. Она вспоминала, как он смотрел на нее, как улыбался, как пахло его крепкое и горячее тело.

Шеннон въехала на стоянку и подняла откидной верх как раз в тот момент, когда забарабанили первые капли дождя. Она поспешила в укрытие, испытывая нетерпение от желания поскорее выйти в эфир.

Шагая по безлюдному коридору к своему почтовому ящику, Шеннон молила Бога о том, чтобы в нем не оказалось очередного послания от ее «самого страстного поклонника». Больше всего она не хотела, чтобы у Билла появилась причина рассказать обо всем Блейку. Она не собиралась отказываться от прямой передачи.

В почтовом ящике она нашла толстую пачку писем от радиослушателей, а под ней записку от Блейка. «Ты самая привлекательная и восхитительная женщина, которую я когда-либо встречал», – было написано в ней. Шеннон вслух рассмеялась, и ее смех гулко прозвучал в пустом коридоре.

Первый звонок на радиопрограмму был от пары, которая сообщила, что сейчас у них благодаря Шеннон медовый месяц.

– Итак, Сара, у вас медовый месяц, а ты не нашла ничего более подходящего, чем звонить мне? – сделала девушке замечание Шеннон. – Стыдно, девочка! Как ты думаешь, что бы сказала по этому поводу доктор Рут? Обещайте мне, что придете на прямой репортаж ток-шоу двадцать четвертого числа в «Саладо», и тогда я смогу с вами встретиться! Договорились?

Что это был за вечер! Радиослушатели звонили не переставая. Некоторые вешали трубку, если она подтрунивала над ними, слишком настойчиво уговаривала или читала нотации, но тем не менее было создано тридцать пар, и это был беспрецедентный случай.

Но главное, люди все время интересовались ток-шоу в «Саладо», а представители мужского пола даже соперничали друг с другом за право первым пригласить Шеннон на танец. Оставалось всего две минуты до полуночи, когда в наушниках прозвучал мягкий голос Стива:

– Шеннон, у меня парень на линии. Я думаю, что он тоже хочет заказать танец. Его голос звучит немного неотчетливо, но у нас уже все равно не остается времени что-то корректировать, так что я соединяю его. Готова?

Шеннон кивнула:

– Привет! Вы в эфире. Что у вас на уме?

Наступила короткая пауза, а затем прозвучал приглушенный голос:

 
В мечтах все ночи лишь тобой согреты.
Но новый день встает,
И утро каждое с рассветом
надежду на любовь несет.
Хочу любить я страстно, нежно,
испепелять любовью в прах.
Мои мечты, мои надежды
находятся в твоих руках!
 

Шеннон оцепенела. Это был он, ее «самый страстный поклонник». Он явно что-то предпринял, чтобы изменить голос, но все же ей показалось, что где-то она его слышала. Звук доходил до нее на шесть-семь секунд раньше, чем до радиослушателей, и поэтому при помощи специальной предназначенной для этого кнопки Шеннон могла в любой момент отключить абонента от эфира. Но ей очень хотелось знать, чего хочет звонивший.

– Это очень мило. Вы это сами написали?

В ответ раздался приглушенный смех.

– Кто вы и почему звоните?

– Разве мои письма ничего не значат для тебя?

Шеннон молчала, ожидая продолжения.

– Я хочу тебя. Я знаю твой новый номер телефона. Я знаю, какая у тебя машина и где ты живешь.

Шеннон судорожно сглотнула и дрожащими пальцами нащупала кнопку отключения.

– Но какое это имеет отношение к нашей передаче?

– Что я должен сделать, чтобы добиться твоего внимания? Зачем ты меня дразнишь? Сколько ты будешь набивать себе цену?

Шеннон тянула время, пытаясь по голосу узнать звонившего.

– Кто вы, пожалуйста, представьтесь!

Но ответа не было.

– Как же я на самом деле смогу ответить вам, если я не знаю, кто вы?

– Если ты можешь заниматься этим с боссом, то, конечно же, сможешь делать это и со мной! – прозвучало вдруг в ответ.

Ошарашенная услышанным, Шеннон непроизвольно нажала на кнопку отключения, и слово «босс» не успело долететь до радиослушателей.

Шеннон подняла взгляд на продюсера, который неистово жестикулировал ей из своей кабинки. Она нащупала нужную кнопку и включила картридж с музыкальной темой, которая обычно завершала передачу.

Через несколько секунд Стив стоял уже рядом с Шеннон:

– Черт побери! Кто был этот парень?

Шеннон сейчас не хотелось говорить со Стивом. Ей надо побыть одной, чтобы прийти в себя и все хорошенько обдумать.

Она позволила Стиву проводить себя до машины. Всю дорогу Шеннон думала о звонившем. Кто он? И как узнал о Блейке? Шеннон проверила каждый шкаф и даже заглянула под кровать, прежде чем позвонить Стиву. Они договорились, что она обязательно позвонит ему из дому, чтобы сказать, все ли у нее в порядке. Уснуть ей удалось с большим трудом.

Утром она проснулась с тяжелой головой, не зная, что ей делать дальше.

Позвонила Ингрид:

– Шеннон, Джо просил позвонить ему, если ты хочешь поговорить о хулигане, который звонил во время ток-шоу. Да, если захочешь прийти к нам переночевать, то знай, место для тебя всегда найдется.

Следующий звонок был от матери:

– Дорогая, прошлым вечером у нас были Петерманны. Мы слышали, как звонил тот странный человек в конце передачи. О чем это он говорил? Я что-то не совсем поняла. Да, представляешь, я тебе еще не успела сказать: оказывается, племянник Петерманнов приезжает на следующей неделе и…

Шеннон нажала на кнопку отключения.

Больше всего на свете она хотела бы сейчас увидеть Блейка, оказаться в его объятиях. Ее очень волновало, как он отнесется к тому, что произошло. Разозлится ли оттого, что утаила от него своего «самого страстного поклонника»? Попытается ли отменить прямую передачу или прижмет и поцелует ее, попросит не волноваться. А она, собственно, так и собиралась поступить, решив принять все необходимые меры предосторожности: быть начеку, присматриваться ко всему, что ее окружает. Она вычитала эти советы в статье о безопасности. Но вот уж чего она точно не собирается делать, так это прятаться от всех и жить в постоянном страхе только потому, что какой-то парень неравнодушен к ней. Она также не собирается сидеть здесь и ждать, когда позвонит Блейк.

Кажется, кто-то говорил, что он собирается в Нью-Йорк, но Шеннон не могла вспомнить, кто именно. Похоже, этот жуткий тип и в самом деле напугал ее.

Глава 9

Блейка вызвали в Нью-Йорк неожиданно, но Шеннон стойко перенесла разлуку длиной в выходные. В понедельник она ощутила в себе готовность к предстоящей неделе. Она быстро оделась, натянув черные прямые джинсы на черное боди без рукавов. Черный блейзер, последнее приобретение ее матери, придал наряду деловой стиль.

В машине она нашла радиоволну WDVE и была вознаграждена потоком рекламы о предстоящем прямом репортаже из «Саладо».

Перед въездом на мост она увидела рекламный щит со своим изображением. Фотограф превзошел себя.

Рекламный щит состоял из двух частей: на одной из них Шеннон стояла в черном платье, с оголенной спиной, глядя через плечо, белая горжетка из норки свободно свисала сбоку. А на другом огромными белыми буквами было написано: «Шеннон Смит, «Клуб одиноких сердец». Хозяйка вечернего ток-шоу в «Саладо», 24 июня. Прямой репортаж с 20.00 до полуночи! Спешите стать участниками! По окончании – дискотека!»

Шеннон вынуждена была признать, что затея удалась. Такая реклама уж точно не останется незамеченной!

Когда Шеннон приехала на радиостанцию, репортеры в отделе новостей приветствовали ее свистом в знак одобрения и стали изображать обезумевших фанатов, умоляющих об автографе. Она, под стать их бурному веселью, приняла царственную позу голливудской звезды, помахала ручкой и затем проплыла мимо, напоследок послав всем воздушный поцелуй.

В ящике для писем Шеннон нашла копию свежего номера газеты «Тампа трибьюн». На первой странице в рубрике «Развлечения» была напечатана длинная статья о Шеннон и о предстоящей передаче «Клуба одиноких сердец».

Широко улыбаясь, подошла Ингрид:

– Шеннон, это так здорово, я просто не могу выразить словами! Это твое изображение на рекламном щите, полный отпад! Парни из отдела новостей просто умирают от желания заполучить такой же вид на плакате. А женщины хотят знать, где ты купила такое платье. Телефоны уже разрываются от звонков желающих узнать, как можно попасть на шоу в «Саладо».

Шеннон улыбнулась в ответ:

– Рекламный щит и в самом деле производит впечатление. Когда я впервые увидела его, то чуть не съехала в кювет! Не могу поверить, что осталось меньше двух недель.

Ингрид закивала, просто светясь от счастья:

– Уж я его ни за что на свете не пропущу!

Когда Шеннон и Ингрид вошли в кабинет, раздался телефонный звонок.

– Шеннон, – прозвучал голос Сэнди, секретарши Блейка, – мистер Рамзи хотел бы увидеть вас сейчас, если вы свободны.

Шеннон была немного удивлена официальностью просьбы, но поспешила в офис Блейка.

Сэнди еще не успела сообщить о ее приходе, а Шеннон уже проскользнула в дверь и направилась к столу Блейка. Но что это? Она наткнулась на самый холодный взгляд, который ей когда-либо доводилось ловить на себе. Статуи в национальном парке ледяных скульптур, наверное, и те были теплее. Этот холодный взгляд заставил ее замереть на месте.

Блейк как мог сдерживал себя, но было заметно, что он буквально кипит от негодования.

– Почему ты ничего не сказала мне о своем «большом страстном поклоннике»? – Он просто выплевывал слова, как будто они были ядовитыми. – Я тебя спрашиваю! Какая такая уважительная причина у тебя была, чтобы скрыть подобную информацию от меня?

Шеннон пыталась ответить, но с трудом могла сообразить что.

– Если ты хотя бы намекнула мне об этом, я бы мог на время отложить всю эту затею до тех пор, пока мы каким-нибудь образом не разобрались во всем. А теперь, когда кампания по раскрутке программы уже запущена, ты представляешь, в каком невыгодном положении я могу оказаться?

Шеннон изменилась в лице.

– Ты ведь все это понимаешь, не так ли? Так по какой причине эта дурацкая прямая передача показалась для тебя важнее своей собственной безопасности, не говоря уж о всех тех деньгах, которые я вложил в эту затею? А ты подумала, чего я лишусь, если что-то произойдет с тобой или если мне придется прекратить уже начатое дело, независимо от того, что случится в первую очередь, – продолжал негодовать Блейк.

Он вышел из-за стола и стал расхаживать перед Шеннон, время от времени взъерошивая волосы и разговаривая с самим собой:

– И ведь у нас была возможность поговорить об этом. Правда, мы не так уж много времени провели в компании друг друга. – Он взглянул на нее с высоты своего роста и холодно улыбнулся. – Насколько я помню, мы были достаточно близки. Ты можешь объяснить мне, как ты, будучи со мной в таких отношениях, даже не сочла нужным хотя бы намекнуть мне, что тебе угрожает кто-то, кто говорит такое. – Он схватил со стола расшифровку пятничного ток-шоу и вслух зачитал: – «Я знаю твой номер телефона, я знаю, какая у тебя машина и где ты живешь, и что ты занимаешься этим с…» Я полагаю, он сказал «с боссом», когда ты вырубила его из эфира?

Шеннон смогла лишь жалко кивнуть в ответ, не в силах поверить, что этот холодный суровый тиран – человек, который еще совсем недавно занимался с ней любовью. Этот Блейк Рамзи, или Блейз Соммерз, это ему больше подходит, был совершенно не знаком ей. Это был начальник, новый владелец промышленной энергостанции, который построил целую радиоимперию еще до того, как ему исполнилось тридцать пять. Она кое-что знала о том, каково пришлось его конкурентам, и ей просто жалко было этих людей.

Очевидно, в его понимании она вела себя как неразумный ребенок, да еще и эгоистичный в придачу. Но Шеннон была уверена, что Блейк преувеличивает опасность. Вплоть до последнего ток-шоу, в эту пятницу, она не чувствована, чтобы ей особо угрожали, и не видела никакого основания отменять прямой репортаж из-за какого-то одуревшего фаната. Может, она не совсем подумала о том, как это может помешать Блейку, но это не давало ему права говорить с ней как с абсолютной дурой или вести себя так, словно их близость ничего не значила для нее.

Она считает свое поведение правильным и скорее умрет, чем станет просить у него прощения лишь потому, ее действия кажутся ему непрактичными. С горечью Шеннон отметила про себя, что для Блейка, похоже, самыми важными были не ее безопасность и даже не их.

– Я очень сомневаюсь, что этот незначительный эпизод серьезно уменьшит твои доходы, – вскинув подбородок и распрямив плечи, проговорила Шеннон. – Так же как сомневаюсь, что этот новоявленный поклонник собирается неожиданно появиться и застрелить меня. Я не хотела говорить тебе об этом потому, что заранее знала, какой будет твоя реакция. Ты ведь не чувствуешь себя счастливым, если не командуешь мной. И если эта прямая передача может быть просто глупым пустяком для тебя, для меня она очень много значит! – В заключение Шеннон уже перешла на крик.

Блейк смотрел на нее и представлял себе их последнюю встречу, когда она, обнаженная, страстно прижималась к нему.

– Тем не менее я хозяин на этой радиостанции, и как поступать с прямой передачей, мне решать! – холодным тоном произнес Блейк, пытаясь отогнать от себя неуместные сейчас, на его взгляд, воспоминания. – Я могу отменить…

– Ты не можешь! – горячо возразила Шеннон.

– Нет, я могу, хотя это было бы несколько неудобно на данном этапе: мы бы потеряли деньги, которые уже вложили в рекламную кампанию.

Шеннон замерла, услышав эти слова. Она еще не теряла надежды, что он скажет что-то еще, очень важное, что она очень хотела услышать. Ведь должен же он сказать!

– Да, – продолжил Блейк, немного помолчав, – я могу нанять телохранителя, который будет охранять тебя двадцать четыре часа в сутки, пока мы не проведем эту передачу.

– Нет, ты, наверное, шутишь! Ведь ничего же такого не происходит и не произойдет!

– Ты не можешь этого знать, Шеннон. Никто не может знать, что подобный тип может сделать на самом деле. У меня есть некоторый опыт в подобных делах, и я разговаривал с Джо О'Брайеном сегодня утром. – Он поймал ее удивленный взгляд и криво усмехнулся: – Я знаю, что он по твоей просьбе решил подождать и посмотреть, что будет. Но мы не можем этого делать! Нельзя полагаться на «авось».

О Господи! Эта женщина определенно сводила его с ума. У него такие проблемы, а он только и думает, как бы повалить ее на диван и стащить с нее эти чертовы черные джинсы.

– Я не собираюсь терпеть присутствие незнакомого мужчины двадцать четыре часа в сутки в течение последующих двенадцати дней. Я сойду с ума!

Блейк холодно взглянул на Шеннон, пытаясь подавить в себе все нарастающее желание обладать ею. Она должна была наконец понять, что он здесь хозяин, и свое желание он тоже в состоянии держать в узде.

– Прекрасно, тогда я буду твоим телохранителем. Я уж определенно не чужой, – Блейк многозначительно поднял бровь, – и полагаю, что мое присутствие будет таким же эффективным, как если бы это был профессионал. А только подумай, сколько денег я сэкономлю!

Шеннон пришла в ужас от подобного предложения. Терпеть присутствие незнакомого человека было ничто по сравнению с тем, что ей придется испытывать, находясь постоянно в компании Блейка. Да она просто потеряет голову! Она ничего не сможет делать и, возможно, только и будет думать о том, как бы заняться с ним любовью.

– Выбор за тобой. Или не будет никакой прямой передачи, или тебе придется мириться со мной, пока мы благополучно не переживем двадцать четвертое июня.

Шеннон задумалась. Получалось, что у нее не было выбора, если она хотела, чтобы ток-шоу состоялось. А ей очень этого хотелось. Ей придется уступить Блейку как всегда.

– Хорошо, – холодно проговорила она. – Я согласна, но на двух условиях: во-первых, я не буду пропускать ни одну подработку, а это значит, что тебе нужно будет вписываться в мой график. Когда меня будут приглашать на очередную сессию, ты либо отпустишь меня одну, либо поедешь вместе со мной, но для этого тебе придется нарушить свой собственный график.

Шеннон сделала паузу, ожидая услышать возражения, но Блейк согласно кивал.

– И во-вторых, – она заговорила резко, едва сдерживаясь и стараясь не смотреть ему в глаза, – я не думаю, что нам следует… ну ты понимаешь, о чем я.

Шеннон посмотрела на Блейка, ища поддержки, но он не произнес ни слова.

– Я не думаю, что нам следует продолжать интимные отношения.

Блейк тепло улыбнулся, отчего сердце Шеннон забилось быстрее.

– Как скажешь, дорогая. Выбор всегда будет за тобой. Ты только скажи мне, когда передумаешь, о'кей?

После этих слов Блейк позвонил домохозяйке и попросил уложить некоторые вещи для него. Затем спросил у Шеннон, будет ли ей удобно в половине седьмого отправиться с ним на ужин.

Глава 10

Нет, ей не дождаться прямого эфира! Ее определенно арестуют за убийство и приговорят к пожизненному заключению задолго до того, как наступит этот долгожданный день. Блейк Рамзи скоро доведет ее до сумасшествия.

Он перебрался в ее свободную спальню со своим ноутбуком, портативным факсом, постоянно трезвонящим сотовым телефоном, но главное, со своим великолепным телом, к которому Шеннон тянуло больше всего на свете. Она спала, как подросток, на бугристой поверхности выдвигающегося дивана, и на нее напала такая бессонница, о которой раньше она и понятия не имела.

Он занимал ее место, нарушал ее уединение, ее сон и ее здравомыслие. Она совершенно измучилась, а он выглядел так, будто только что вернулся из длительного отпуска откуда-нибудь с юга Франции. А еще он был так раздражающе предупредителен! Когда она ворчала на него, он только понимающе усмехался и уступал ей. Сегодня утром она даже вынуждена была улыбнуться, несмотря на то что злилась на него, когда, услышав телефонный звонок, он, не подумав, поднял трубку. Для ее матери, оказавшейся на другом конце провода, было настолько неожиданным услышать его голос, что она впервые в своей жизни на какое-то мгновение потеряла дар речи. И теперь Шеннон ломала голову над тем, как убедительно объяснить ей, что это не имело никакого отношения ни к помолвке, ни к угрозам от радиофаната. Так что у нее появился еще один повод для недовольства этим вездесущим мистером Рамзи.

Сейчас они ехали на ее очередную сессию звукозаписи в студию «Хэлсион». Правда, накануне Шеннон пыталась заикнуться, что ничего не случится, если она поедет одна, но Блейк настоял на том, чтобы сопровождать ее.

Блейк шел за Шеннон по студии и с любопытством оглядывался по сторонам. Он уже довольно давно не бывал ни в одной из местных студий и был рад, что представилась возможность увидеться со старыми друзьями и знакомыми.

– А, Блейк Рамзи! Рад тебя видеть! – Том Риверз тепло пожал ему руку и пригласил пройти в студию.

Стоя рядом со студийным инженером, Блейк мог видеть и слышать, как работает Шеннон. Она сначала прочитала сценарий рекламного ролика, отметив те места, которые нужно было выделить интонационно, затем посоветовалась с заказчиком и мысленно прогнала текст, засекая время на взятом у Тома цифровом хронометре, для того чтобы посмотреть, сумеет ли уложиться в отведенное время. Затем она надела наушники и почитала немного вслух, чтобы Том мог настроить аппаратуру для записи, и, наконец, подняла голову, ожидающе посмотрев на него, и подала сигнал, что начинает читать.

Наблюдая за тем, как профессионально работает Шеннон и какое удовольствие при этом получает, Блейк поймал себя на том, что думает о других ее достоинствах. Ему так захотелось защитить ее от всех возможных неприятностей и бед! Такого чувства он никогда не испытывал ни к кому из своих прежних подружек. Она была прекрасным компаньоном, и, несмотря на неудобства, которые влекла за собой обязанность телохранителя, от общения с ней он получал большее удовольствие, чем мог предположить.

Когда они ехали домой, за рулем был Блейк. Шеннон отметила, что машину он вел так же, как делал все остальное, – со знанием дела и со вкусом. Он отключил сотовый и внимательно слушал радиостанцию WDVE. Шеннон догадалась, что он мысленно делал для себя пометки относительно завтрашней поездки, и на мгновение подумала о том, каково было другим сотрудникам радиостанции под его началом.

– Шеннон, – сказал Блейк, прерывая ее размышления, – сегодня очень жарко, чтобы выезжать куда-то на ужин. Почему бы нам не купить креветок или еще чего-нибудь и не остаться дома?

– Ты хочешь сказать, приготовить домашнюю пищу? Неплохая идея! У меня есть кое-что для салата, и, если хочешь, можно остановиться в итальянской булочной и купить свежего хлеба.

– Прекрасно! Скажи мне, где свернуть.

Переступив порог дома, Шеннон тут же сбросила туфли и направилась в спальню, на ходу зачесывая волосы и перехватывая их резинкой. Раздевшись, она натянула привычные домашние вещи: свободно болтающуюся майку и обрезанные джинсы. Затем включила микроволновую печь и положила в нее разогреваться хлеб. Налив в чайник воды, поставила его кипятить, а еще вынула из холодильника все, что требовалось для салата.

Зажав свой сотовый телефон между плечом и подбородком, Блейк откупорил бутылку и налил каждому по бокалу вина. Взяв свой, он символически чокнулся с Шеннон и вышел на балкон, чтобы продолжить разговор.

Шеннон уже заканчивала с салатом, когда вдруг почувствовала, что Блейк прижался к ней сзади всем телом. Неимоверным усилием воли ей удалось сдержать себя, когда она ощутила на своей голой шее его горячее дыхание, почувствовала касание его руки на своей груди в тот момент, когда он потянулся через ее плечо, чтобы стащить кусочек помидора из глубокой тарелки, стоявшей на столе. Шеннон сдерживала себя изо всех сил, а Блейк дотянулся до помидора и, приложив его к ее губам, медленно протолкнул в рот. От его близости у Шеннон буквально подкосились ноги, и, чтобы не упасть, она ухватилась руками за стойку.

У Блейка зазвонил телефон, и он, тихонько чертыхнувшись, поднес трубку к уху. Шеннон тем временем попыталась совладать с неожиданно нахлынувшим на нее волнением.

– Шеннон, мы улетаем через полтора часа. Тебе хватит времени, чтобы собраться? – спросил вдруг Блейк, прикрыв ладонью трубку.

– Что? – округлила глаза Шеннон. Она решила, что Блейк решил над ней подшутить, но вид у него был абсолютно серьезный. – И куда это я прямо сейчас полечу?

Блейк оставил ее вопрос без внимания и продолжил говорить по телефону. Он заказывал два места на восьмичасовой вечерний рейс. Через несколько минут, отключив аппарат, он обратил все свое внимание на Шеннон.

– Послушай, давай сейчас не будем ничего обсуждать. Я должен снова лететь в Нью-Йорк сегодня вечером. Завтра с самого утра у меня собрание. Иди собери вещи, – сообщил он как о давно решенном.

Но не тут-то было, Шеннон подобный оборот событий явно не устраивал.

– Извини, пожалуйста, но я еще пока в воле Божьей, а не в твоей. Почему ты так уверен, что я куда-то собираюсь с тобой? У меня нет никакого повода лететь в Нью-Йорк. Сейчас, например, я собираюсь поужинать, а перед сном хочу совершить длинную и приятную прогулку по пляжу.

– Ты ничуть не хуже сможешь прогуляться по Манхэттену.

Блейк взял Шеннон за руку и потянул за собой в спальню.

– Ну, не капризничай! Иди собери вещи! У нас ведь соглашение, что мы будем вместе двадцать четыре часа в сутки, пока не пройдет прямой репортаж. Я не помню, чтобы там был пункт, в котором было бы указано, в какой именно географической местности это будет происходить.

Шеннон вырвала свою руку.

– Я не могу вот так, ни с того ни с сего, собраться и отправиться в Нью-Йорк. У меня, как ты знаешь, есть своя жизнь, да и от этого парня совсем ничего не слышно. Он скорее всего уже давно переключился еще на кого-нибудь.

– Шеннон, у нас нет времени на споры, – умоляюще произнес Блейк. – А этот негодяй не давал о себе знать только потому, что ты для него недосягаема, пока я с тобой. Собирайся быстрее, иначе я вынесу тебя из дома прямо в таком виде. – Он окинул ее хитрым взглядом. – Имей в виду, если здесь в этом наряде ты выглядишь потрясающе и даже, м-м, соблазнительно, то когда мы окажемся в Ла-Гуардиа, тебе вряд ли будет уютно в нем.

– Но как же… – в очередной раз попыталась возразить Шеннон.

– Слушай! – Блейк развернул Шеннон спиной и подтолкнул к спальне. – У тебя в настоящий момент нет никаких неотложных дел. Мы будем постоянно справляться обо всем из Нью-Йорка и, если что-то появится, сразу же после моего собрания вернемся назад. А если не будет ничего неотложного, сможем остаться там на несколько дней. Я бы как раз мог воспользоваться случаем и кое-что приобрести, да и тебе не помешало бы ненадолго уехать из города, как говорится, скрыться с глаз.

– А как же радиостанция? Я же не могу просто…

– Не волнуйся, я все улажу с твоим боссом, – засмеялся Блейк. – Ну а теперь иди и собирайся. Мне удалось заказать билеты только на этот рейс.

Двадцать минут спустя Шеннон закрыла за собой дверь квартиры, и автомобиль на большой скорости помчал их с Блейком в аэропорт.

Шеннон понравилось летать в салоне первого класса. Перед взлетом разносили напитки, за которые не нужно было платить, а еду подавали не в пакетиках, а в настоящей фарфоровой посуде, столовые приборы были из серебра. Она получила удовольствие от ненавязчивого доброжелательного внимания, пусть даже его в основном уделяли не ей, а Блейку. А он действовал на женщин, как мед на пчел. Казалось, он не делал ничего такого, чтобы привлекать их, а они при виде его просто таяли; и агент по продаже недвижимости, и продавщица за прилавком магазина, и стюардессы – все одинаково смотрели на него и просто стелились перед ним. «Какая женщина в здравом уме станет терпеть такое постоянное соперничество?» Этот вопрос Шеннон мысленно задала себе. Она закрыла глаза и откинулась в уютном кожаном кресле, решив, что еще успеет собраться с мыслями и подумать об этом, перед тем как самолет приземлится.

Блейк Рамзи взглянул на женщину, которая дремала рядом, и почувствовал необыкновенную нежность. Она была из тех, кому палец в рот не клади, и сейчас ему выдалась редкая возможность полюбоваться ею так, чтобы она этого не видела. Форма ее подбородка говорила о решительности характера, в чем он имел возможность убедиться лично. У нее были широко посаженные глаза и едва заметная россыпь веснушек на носу – далеко от совершенства Сони. Но зато длинные густые ресницы, высокие скулы, прелестные полные губы и милые черты лица дополняли картину, от которой захватывало дух. Ему вдруг захотелось, чтобы эти глаза сейчас открылись и посмотрели на него так, как смотрели последнее время. Но Шеннон сладко спала. Блейк нагнулся и поцеловал ее в нежный изгиб губ.

– Отдыхай, милая. Нам предстоят два нелегких денька!

Блейк оказался мастером делать сюрпризы. В аэропорту их ожидала машина, водитель которой помчал их в нью-йоркские апартаменты Блейка.

Шеннон предполагала, что они поедут в отель, но водитель подвез их к величественному зданию, загрузил багаж в первоклассный лифт и нажал на кнопку двенадцатого этажа.

Блейк толкнул тяжелую деревянную дверь и пропустил Шеннон в отделанное мрамором фойе, которое, казалось, пахло деньгами. Старыми деньгами. Блейк криво улыбнулся:

– Это дедушка оставил мне в наследство. Я останавливаюсь здесь, когда бывает возможность.

Шеннон вошла в великолепную, обитую бархатом гостиную, заполненную антиквариатом и дорогой старинной мебелью. Окна занимали всю стену, и из них открывался великолепный вид на Центральный парк.

Шеннон смотрела на все это как зачарованная. Блейк внес ее чемодан в комнату для гостей и оставил Шеннон наедине с собой.

Шеннон порылась в чемодане, пытаясь найти пижаму. Она была уверена, что успела упаковать ее перед тем, как Блейк просто вытолкал ее в дверь. Но пижамы не было. Зевнув, Шеннон вышла из своей комнаты и, мягко ступая босыми ногами по устланному толстым ковром коридору, пошла на звуки, издаваемые хлопающими дверцами шкафов. Она нашла Блейка на кухне. На стойке рядом с ним стояла ваза, полная ассорти из орехов, и Шеннон запустила в нее руку, набрав полную пригоршню.

– Я не могу найти пижаму, – проговорила она, жуя.

Блейк удивленно приподнял брови и усмехнулся:

– Ничего страшного, я по крайней мере не возражаю, что ты будешь без нее.

– Зато я возражаю! И если бы кое-кто, не будем называть его имени, не вытолкал меня в дверь и не затащил в самолет так быстро, что у меня голова пошла кругом, мне бы сейчас было в чем спать! Послушай, у меня закрываются глаза.

– Бедняжка!

Налив в бокалы бренди, Блейк передал один из них Шеннон и повел в сторону своей спальни.

– Уверен, что у меня кое-что найдется для тебя. Присаживайся.

Он указал ей на удобное кресло, стоящее в углу его спальни. Шеннон забралась в него с ногами и, уютно устроившись, огляделась вокруг. А в это время Блейк обшарил несколько полок в шкафу.

– Как тебе это?

Он вытащил верхнюю часть от мужской хлопчатобумажной полосатой пижамы с длинными рукавами и приложил ее к своей груди.

– Я уверен, что ее никогда не надевали. Я из тех, кого интересует исключительно нижняя часть.

Он подмигнул и пристально посмотрел на Шеннон. Ее сердце учащенно забилось.

– Спасибо, это вполне подойдет.

Прижав пижаму к груди и стараясь не расплескать оставшийся напиток, Шеннон направилась к двери. Она видела открытую дверь своей спальни, которая располагалась на другой стороне коридора.

Блейк догнал ее и жаркими и влажными губами прикоснулся к тому чувствительному месту, где шея переходит в плечо.

– О'кей, Шеннон, – прошептал он, щекоча своим дыханием мочку ее уха, – ты только позови…

Затрепетав всем телом в ответ на эту ласку, она тихонько засмеялась, стараясь показать, что ему нечего и надеяться.

– Но я оставлю дверь незапертой на тот случай, если ты все же передумаешь.

Шеннон проснулась от звонкого шлепка по голым ягодицам.

– Мы опаздываем, Шеннон, вставай!

Блейк в два счета пересек спальню, в которой уже был отключен кондиционер, и поднял жалюзи, сквозь которые в окно хлынул поток света. Он проделал все это довольно уверенно. Шеннон одернула пижаму, до локтей закатала слишком длинные рукава, затем собрала подушки, подоткнула их себе под спину и села, натянув одеяло до самого подбородка. Она взглянула на Блейка и, потянувшись, зевнула. Она чувствовала приятную слабость во всем теле, и у нее не было ни малейшего желания вскакивать и куда-то мчаться.

– Хорошо, я понимаю. Ты собираешься поваляться, – совершенно неожиданно согласился Блейк. – А я должен быть на радиостанции. Почему бы тебе и в самом деле не расслабиться пару часиков? Я скажу Джеффу, чтобы он забрал тебя и завез ко мне около двенадцати, хорошо?