Текст книги "Сладкое зло (ЛП)"
Автор книги: Венди Хиггинс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 24 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]
Она одарила меня ледяным взглядом прежде чем уйти обратно в угол.
—Может увидимся, Энн. Я дам твоему бой-френду Джею послушать песни. И с этим он ушел.
—Он не мой.
Я фыркнула на его удаляющуюся спину. Когда я ранее искала недостаток в Кейдане, я искала в неправильном месте. Он был не в его лице; он был в его характере. Уверенность хорошо, но чрезмерная уверенность плохо. Я огляделась, чувствуя себя глупо и одиноко. К счастью я не долго была одна, скоро вернулся Джей весь светящийся от счастья.
Я позволила его эмоциям пропитать меня.
—О чем ты говорила с Кейданом Роу? —спросил Джей.
—Блин, вы выглядели так, будто вы собираетесь разорвать друг на друге одежду! —Я схватила и сжала его руку, но он даже не дрогнул.
—Не правда.
Я на долю секунды взглянула еще раз на Кейдана и хоть тот был очень далеко что бы слышать нас, он подмигнул мне и это вызвало новую волну мурашек на моей коже.
—Итак? —произнес Джей. —Ты расскажешь мне или нет? О чем вы говорили?
Я не знала, как объяснить свои смешанные чувства Джею? Еще раз взглянув на Кейдана я уловила его взгляд на нас перед тем как он отвернулся.
—Ничего, правда, —увильнула я. —Это было странно. Я расскажу тебе об этом позже. Мне нужно позвонить Пэтти и сказать что мы уже в пути, затем я хочу услышать о тебе. Кто был этот человек? О чем вы говорили?
Отвлеченная тема быстро сняла меня с крючка.
Джей вел машину.
После того как я позвонила Патти он рассказывал всю дорогу про его общение с менеджером Блудных. Каждое слово менеджера вселяло надежды и оказалось что он чрезвычайно впечатлен талантом Джея и Григория и до конца года они станут рок звездами.
Обычно было весело мечтать с Джеем о его карьере, но сегодня мои мысли были где-то в другом месте.
Используя свои усиленные чувства, я услышала запах хот-догов, и это у меня вызывало панику.
В миле от моего дома, я смотрела на заброшенные дома, которые мы проезжали на одном из них задержался мой взгляд. Я смотрела на заколоченные черные окна и представляла как их пожирают языки пламени. Если я постараюсь то могу вспомнить запах и пепла и дыма. Я проснулась в два ночи за неделю до моего девятого дня рождения с мощным запахом дыма, обжигающего мой нос.
Наш дом был в огне. Как меня учили, я поползла по полу в темноте в комнату Петти, задыхаясь от дыма.
—Проснись, —воскликнула я. —Здесь дым!
Пэтти в панике спрыгнула с кровати, вбежав в холл. А затем она просто стояла там, когда я кашляла и задыхалась. Она бегала по всем комнатам и даже вышла на улицу чтобы глянуть на ближайшие дома.
—В квартире нет огня, милая. Может это был плохой сон. Забирайся ко мне в кровать сегодня и я позабочусь о тебе.
Это был плохой сон, но не такой который она имела в виду. У семьи в миле от нас горел дом, я почувствовала запах дыма, как будто он был рядом, это был настоящий кошмар. Это была очень тяжелая и болезненная ночь для меня, после этого мои чувства начали усиливаться.
—Мечтаешь о Кейдане Роу, да?
Я подняла глаза. Мы припарковались напротив моего дома.
—Нет, —пробормотала я. —Я не думала о нем.
Джей рассмеялся и поднял свою большую руку. Я вздохнула и представила как бы он отреагировал узнав что мои глаза и нос словно бинокль. Ему нравилась моя необычность, но он не знал насколько она большая.
—Спасибо что отвез меня сегодня, —произнесла я. —Мне было весело.
—Реально? Я знал что тебе понравится! Так, я подброшу тебя до школы в понедельник?
—Ага, увидимся.
Я вышла из машины и пошла по леснице, чуство обиды на Кейдана было большим, он заставил меня вспомнить о том, что было давно забыто и заколочено деревянными досками.
Глава 2
Синдром хорошей девочки
Когда утром в понедельник я вернулась с пробежки в наши скромные апартаменты, Пэтти уже жарила яичницу.
Прислонившись к стойке, я наблюдала, как она, то и дело поднимая руку, убирала с лица пшеничный локон. Когда прядь упала снова, я, потянувшись вперед, засунула выбившиеся волосы за ее ухо. Прозрачные, бледно-желтые эмоции кружились вокруг нее, словно солнечные зайчики.
Она перевернула яйцо, разбивая желток.
Наблюдая за ней у плиты, я мечтала, чтобы она была моей настоящей матерью. Мне так хотелось на нее хоть чуть-чуть быть похожей. Я хотела бы иметь такие же как у нее кудри, мягкие и чувствительные.
В субботу вечером она, естественно, ждала меня до последнего, а потом еще расспрашивала каждую деталь, делая вид, что рада, хотя, на самом деле, жутко переживала.
Я рассказала ей укороченную версию, опуская некоторые моменты касательно лжи людям и странного знакомства с парнем.
Она все это время кусала губу, изучая мое лицо, но затем расслабилась, решив, что мой рассказ имеет право на существование. Протянув тарелку, Пэтти позвала меня к столу.
Разместившись на своем месте, я отодвинула в сторону кучу неоплаченных счетов и фотографии, сделанные Пэтти. Она работала внештатным фотографом.
—Чем займешься сегодня? —спросила я.
—Одна газета наняла меня, чтобы снять прес-конференцию с губернатором сегодня утром. Буду дома около четырех.
Взглянув на время, я проглотила свой завтрак и стала поспешно одеваться. Пятнадцать минут спустя я уже целовала Пэтти, выбегая за порог, но она остановила меня, приложив ладонь к моей щеке.
—Я люблю тебя, милая.
Светло-розовая любовь растекалась по всей ее ауре.
—Люблю тебя тоже, —улыбнулась я.
Она погладила мою щеку, и я побежала.
Джей подхватил меня ровно в 7:10. Он был пунктуален, и мне это нравилось.
—Все хорошо? —спросил он, когда я уже запрыгивала в машину.
Его глаза были все еще опухшими, будто он только что вылез из постели.
—Доброе утро, солнце мое, —просияла я.
Пришлось дважды подергать скрипучую дверцу машины, прежде чем она, наконец, захлопнулась.
Я перекрутила влажные волосы на плечо, с тем условием, что когда они высохнут, я вновь позволю им виться вдоль спины.
Как правило, мы ехали в школу в полнейшем молчании, потому что по утрам Джей не слишком любил разговаривать. Но так как мы еще не имели возможности обсудить субботний вечер, это утро стало исключением.
—Признаюсь, мне всегда было любопытно, какому типу парней ты, в конце концов, отдашь свое предпочтение. Честно, никогда не думал, что это быдет злостный рокер.
А я так надеялась, что он будет слишком сонным для этого разговора…
—Он не мой тип.
Если бы у меня был МОЙ тип, он был бы… хорошим. По крайней мере, не какой-то там раздражительный эгоцентричный мальчик-шлюха.
—Ты только что назвала его шлюхой? —Джей рассмеялся. —Черт, это наверно самое худшее из того, что я когда-либо слышал из твоих уст.
Я сердито покосилась в его сторону, испытывая чувство стыда, а он рассмеялся еще громче.
—О, слушай, у меня есть шутка для тебя. Как называют того, кто тусуется с музыкантами? Как думаешь?
Я подняла брови и пожала плечами.
—Я не знаю. И как?
—Барабанщик!
Я покачала головой, а он хохотал над своей шуткой еще целую минуту, после чего снова переключился на Кайдена.
—Ладно. Вы разговаривали о моих компакт-дисках, потом у вас было некоторое недопонимание по поводу его словесного жаргона, потом вы обсуждали хот-доги… Не может быть, чтобы это было все, о чем вы говорили. Вы выглядели как-то… напряженно.
—Это потому что Он был напряженным. Мы действительно не говорили ни о чем серьезном. Но, честно, он заставил меня понервничать.
—Беспокоил на физическом уровне, м-м?
Я пристально смотрела в окно на проплывавшие мимо деревья и дома. Мы почти подъехали к школе.
—Я знал это! —Джей ударил по рулю, наслаждаясь каждой секундой моего дискомфорта. —Это так странно! У Анны Уитт появилось увлечение.
—Отлично, твоя взяла. Этот парень —привлекателен. Очень. Но это ничего не значит! В нем есть что-то такое, что меня отталкивает. Я не могу этого объяснить. Он… пугает меня.
—Конечно. Он же —не соседский парнишка, если ты это имеешь в виду. Только, прошу тебя, не включай «синдром хорошей девочки».
—Что это?
—Ты знаешь… когда хорошая девочка влюбляется в плохого мальчика и надеется, что тот влюбится в нее тоже и волшебным образом захочет изменить свои привычки. В результате, единственный кто начинает меняться —это сама девочка. Как Джейми Мур, помнишь?
Джейми Мур! Вот где я слышала имя Кайдена прежде! Она училась в предпоследнем классе нашей школы.
Мы припарковались на нашем обычном месте у Кастервильской Средней Школы.
—Увидимся за ланчем, —бросил Джей, проследив взглядом за девушкой по имени Кайла, вышедшей из машины в трех метрах от нас.
—Да, увидимся.
Я пошла в школу, а он задержался сзади, поздороваться с Кайлой.
Весь день я возвращалась мыслями к Джейми Мур. Она не давала мне покоя. Я сидела с Джеем за обедом, но то и дело поглядывала на эту девушку которая вроде бы находилась среди своих друзей, но была теперь кем-то вроде изгоя.
Она сидела в конце стола, замкнутая в себе, в то время как другие флиртовали и смеялись.
А ведь раньше она всегда была в центре всеобщего внимания, причем в самом лучшем смысле этого слова.
Она была на год старше меня, красивая и по-настоящему хорошая. Обычно, ее основным цветом был солнечно-желтый —цвет счастья. В начале школьного года она была лидером танцевальной группы поддержки и руководителем драм-кружка.
Осенью, я слышала, она начала встречаться с каким-то парнем из средней школы в Атланте…
Кайден Роу.
Ее цвета после этого начали стремительно меняться.
С желтого на красный.
С красного на серый.
С серого на черный.
Она была полна гнева и отвращения к себе, и в последнее время часто прибывала в депрессиях.
Сплетни ходили о каких-то фотографиях, которые она отправила на телефон своего бойфренда… После этого они порвали друг с другом.
Ее выпнули из команды поддержки за низкие оценки.
Потом последовали бесконечные истории о ее постоянных вечеринках. Она меняла парней один за другим… И при этом оставалась несчастной.
В первые за столько много лет она не получила главной роли в зимней постановке.
Мое сердце сжалось, когда я посмотрела на нее снова, она сидела в конце обеденного стола.
Джейми по прежнему была одета модно, и на ее прическу, наверно, ушло много времени. Благодаря этому она, видимо, и могла сидеть, как и раньше, вместе с остальными.
Но ее улыбка и солнечное сияние исчезли, сменившись серой дымкой.
Прозвенел звонок, и я смотрела, как она уходит из столовой.
Нет, мне не хотелось снова увидеть Кайдена. Сейчас я была в этом уверена, как никогда.
Проходя через переполненный людьми школьный коридор, я старалась не обращать внимания на натиск людских эмоций. Было сложно приспособиться к большому учебному заведению. Первые восемь классов я провела в маленькой частной школе. Хотя… сейчас я уже привыкла.
Я почти дотянула до конца года, оставалось только две недели.
Стояла настоящая Джоржийская жара. Народ уже давно переоделся в топы, шлепанцы, шорты и короткие юбки, которые открывали намного больше, чем скрывали.
Что касается меня, я всегда избегала излишнего оголения, отчасти из-за того, что была стеснительной, а еще, потому что сочувствовала мальчишкам.
В отличие от других, я своими глазами видела, насколько тяжело им было сконцентрироваться на чем-то другом, кроме своих бушевавших гормонов.
Когда я проходила мимо Джея, тот дернул меня за волосы, не прерывая ни на секунду разговора с одноклассником. Я выдавила улыбку и пригладила пряди обратно, поспешив на занятия по Испанскому.
Зайдя в класс, я немедленно приступила к выполнению классной работы, написанной на доске. Закончив, я посмотрела на Скотта Макаллистера, который сидел рядом со мной.
Он спал поверх незавершенного упражнения спряжения глаголов.
В школе Скотт считался борцом, подававшим большие надежды. Со своими большими карими глазами и детским лицом он всегда мне казался очень милым. Он всегда был вежлив со мной, иногда даже флиртовал, но я никогда не принимала этого всерьез, замечая, как он заигрывал со многими девушками.
Урок закончился рано, и нам оставили указания поработать над последним заданным проектом.
—М-м, Сеньора Мартинез? —я подняла руку, и она кивнула. —Вы не хотите собрать домашнюю работу?
Со всех сторон раздался коллективный стон, и парень, сидевший рядом со Скотом, пробормотал: "Заткнись, дура"! Я вжалась в стул, подавленая своей собственной глупостью.
—Ах, да! —воскликнула Сеньора Мартинез.
—Спасибо, Анна.
—Ну почему ты всегда должна быть такой хорошей? —прошептал Скотт.
Я подняла глаза и поймала его дразнящую улыбку.
Когда преподаватель сравнялась с нашим столом, домашнего задания у него не оказалось.
Мое лицо все еще горело, когда она закончила собирать листы.
Вероника, которая сидела передо мной, повернулась и одарила меня сочувственным взглядом. Она была одной из тех немногих учащихся, которые все-таки сделали домашнее задание. Над своими проектами после этого никто уже не работал. Кроме меня, конечно. Я, как всегда, проявила свою супер безупречность.
Поднялась возбужденная болтовня. Игнорируя всех, Сеньера Мартенез повернулась к своему компьютеру.
Даже преподавателям не терпелось поскорее покончить с этим годом.
Я открыла тетрадь.
Вероника нагнулась, чтобы положить свои вещи в сумку и заметила мои сандали.
—Милые туфельки! —прокомментировала она. —Где ты их взяла?
Ох… если бы я только могла лгать…
Не отрывая глаз от тетради, я кивнула:
—Спасибо. М-м… думаю, они куплены на какой-то дворовой распродаже или на блошином рынке или… где-нибудь вроде этого.
—О, —Вероника взглянула на них снова уже с меньшим восхищением, и мы обменялись вежливыми улыбками. У нее были короткие черные волосы, и греческий нос с небольшой горбинкой.
Когда Вероника заметила, что я смотрю на ее лицо, девушку накрыла темная волна отвращения к самой себе, прежде чем она вновь повернулась к своим друзьям. Честно, эта ее черта, которую она так ненавидела в самой себе, являлась именно тем, что, мне казалось, делает ее естественно привлекательной, в том смысле, о котором я не могла даже мечтать.
Скотт снова повернулся ко мне.
—Что ты делаешь в следующую пятницу, коротышка?
—Nada, —ответила я.
—Что? —Его сконфуженный вид вызвал у меня улыбку.
—Nada, —повторила я. —Ты знаешь. Это означает «ничего» по-испански.
—А… Да. Ты, видимо, полагаешь, я обращаю внимание на то, чему нас тут учат? В любом случае, хочешь ли ты прийти на вечеринку? У Джина есть дом на озере.
Моё сердце подскочило.
—Оу, круто. Но, честно, я не знаю.
Я подперла локтем стол и сделала вид, что изучаю граффити, вырезаное на парте.
—Джей тоже приглашен. Давай… Мы никогда не тусили вместе.
Я бы, наверное, чувствовала себя некомфортно, если бы это не Скотт, а кто-то другой смотрел на меня такими большими умоляющими глазами.
Я посмотрела на его эмоции.
Счастливый.
С надеждой… и немного поволокой.
Конечно же, мне льстили, как его приглашение, так и его очевидный интерес.
—Думаю, я поговорю с Джеем об этом, —вздохнула я, опуская тот факт, что это Пэтти была той, кого придется уговаривать больше всех. —Ты знаешь, я не особый любитель вечеринок.
Я даже не могла смотреть ему в глаза, выдавая отговорку, подобную этой, но мне совсем не хотелось давать ему ложных надежд.
—Да, я знаю, —вздохнул он. —А почему?
Как я могла ему объяснить? Я никогда не придиралась к сверстникам по поводу того, как они проводили время. Я знала, что алкоголь и вечеринки являлись всего лишь частью самовыражения и чем-то вроде юношеского протеста.
Но… как ни странно, меня тянуло к подобному образу жизни гораздо сильнее, чем я могла бы признаться даже самой себе.
По иронии судьбы, именно это желание меня пугало и отталкивало.
—Тебе страшно? —спросил он.
—Немного, —призналась я. —Меня пугает, что под воздействием… чего-либо я могу натворить дел, совершенно не характерных для меня в обычной жизни.
—В этом-то и есть весь кайф! Ты становишься свободной и открытой для любых возможностей.
Ага, значит… Открытой и свободной.
Я вспомнила, что случилось с Дени Лоуренцом, когда он, почувствовав себя плохо, потерял сознание на газоне на одной из вечеринок. Это случилось в прошлом году. Тогда пьяные парни подумали, что будет смешно, если они станут вокруг и начнут на него мочиться.
Или самая ужасная вещь, которая только могла произойти —Рождественская авария, о которой никто не решался говорить в классе: выпускница, накачанная наркотиками, слетела с дороги, убив свою лучшую подругу, ехавшую вместе с ней.
Чувствовала ли она себя тогда особенно свободной? Каждый раз, когда я видела ее теперь, идущую по коридорам в черном облаке раскаяния, мне хотелось плакать от жалости.
—Полагаю, я —просто скучная особа, —пробормотала я, решив на этом завершить наш разговор.
Мой взгляд упал на часы. Слава Богу, вот-вот прозвенит звонок.
—Доверься мне, Анна. —Скотт наклонился ко мне ближе. —Достаточно одной дозы Экс, и ты не будешь чувствовать себя скучно.
Внутри меня все сжалось.
Экс.
Экстази.
Это слово скакало у меня в голове, словно мячик. Моя кровь забурлила, и дыхание участилось. Мне не нравилось признаваться даже самой себе о существовании подобной странной слабости.
Так случалось при любом упоминании алкоголя или наркотиков. И, чесно говоря, это было именно то, что изначально заинтересовало меня в Джее. С ним происходило нечто подобное. Что-то темное и запретное прорывалось в его положительной во всех отношениях натуре. Пусть изредка, но все же… Это всегда было в нем, нависая темной угрожающей тенью, особенно, при упоминании алкоголя.
Я не знала, что это такое, но полагала, что вдвоем нам будет легче с этим разобраться. Возможно, я могла бы даже помочь ему, как-то предостеречь, что ли…
Забавно, конечно… если учесть, что он был большим и мускулистым парнем.
Я посмотрела на Скотта, который продолжал мне улыбаться. Не подозрительной ухмылкой, конечно, но ухмылкой типа "я-хочу-с-тобой-поэкспериментировать".
Вероника видимо, уловила нить нашего разговора, потому что повернулась и заговорчески нам улыбнулась.
—Ты идешь на вечеринку, Анна? —вскинула она брови.
—Не знаю еще… может быть.
—Тебе обязательно нужно пойти! Будет весело. Соберется много народу.
Не поднимая глаз, я водила резинкой карандаша по деревянным выемкам парты.
Как бы увильнуть от этой темы.
—Мне в среду исполняется шестнадцать. И я получаю права.
—Я так завидую! —воскликнула Вероника, хлопнув по моему столу.
—Мне уже три месяца, как исполнилось шестнадцать, а мой отец все еще не разрешает мне получить права! Я совершенно уверена —он меня ненавидит. А у тебя есть машина?
—М-м, нет.
И даже не намечается.
Все подскочили сразу же, как только прозвенел звонок. Напряжение, которое сдавливало мою грудь все это время, наконец-то меня отпустило.
Глава 3
Сюрприз на шестнадцатилетие
Проснувшись утром в среду, я совершенно не чувствовала себя старше.
Пэтти стояла на балконе с кофе и газетой. Она была очень сосредоточена, но ее лицо просветлело сразу же, как только она увидела меня.
Возле нее зависло что-то туманное, словно призрак.
Я закрыла глаза руками, но когда отняла пальцы, это нечто все еще оставалось рядом с ней.
Это облако было того же размера, что и она, может быть, чуть длиннее, словно нечеткая белая тень.
Что это? Еще одна способность видеть невидимое другими? Пожалуйста, нет.
Я боялась приобретения новых способностей, у каждой из них имелись свои существенные недостатки.
—С днем рождения! —пропела Пэтти, сжимая меня в своих крепких объятиях. Затем она приподняла мое лицо и заглянула в глаза.
—Ты в порядке?
—М-м…
Мои глаза вернулись к облачному миражу, скользившему вокруг нее. Облако так и не поменяло формы.
—Что случилось? Она оглянулась на свое плечо и смахнула невидимую пылинку, проведя рукой прямо возле облака.
—Пожалуйста, не говори, что у меня перхоть.
Она провела пальцами по волосам, пытаясь разглядеть боковые локоны.
—Нет, у тебя нет перхоти. Все в порядке. Прости. Я все еще никак не проснусь.
Она снова обняла меня, целуя макушку.
—Не могу поверить, что моей девочке шестнадцать! На стойке —открытка от Нэны. Позволь мне сделать для тебя горячий шоколад.
Тень продолжала плавать вслед за ней по квартире, будто была частью ее тела.
Я села на пластиковый стул, нервничая, пока Пэтти готовила мой горячий шоколад.
По утрам я, обычно, ощущала себя расслабленно, прихлебывая что-нибудь горячее на балконе. Но только не сегодня.
Сочетание влажного утреннего воздуха и странное видение заставили меня почувствовать клаустрофобию.
Я не могла поверить, что видела что-то еще. Ничего необычного не происходило со мной больше двух лет. Я думала, что все закончилось. Я закрыла глаза и положила подбородок на стол. Это когда-нибудь кончится?
Я выпрямилась сразу же, как только вернулась Пэтти, поставив горячий шоколад передо мной на стол и садясь напротив с кружечкой кофе.
Я украдкой поглядывала на облако в те моменты, когда Пэтти не смотрела.
—Ты уверена, что в порядке? —снова спросила она.
Время взять себя в руки. Я прочистила горло:
—Ну да… все хорошо. Знаешь, на следующей неделе будет вечеринка по случаю окончания школьного года. Может быть, я могу пойти вместе с Джеем, м-м?
Подумав о Скотте, я надеялась, что она скажет: "да".
Пэтти поморщила нос.
—Родители этого человека будут там? —наконец спросила она строгим тоном. —Верно?
—Я не знаю.
—Ладно. Сначала, мне нужно поговорить с ними. Если это будет небольшая вечеринка под родительским присмотром, то я буду не против.
Ух…
Пэтти говорила так, словно я по жизни отличалась скандальным поведением.
Это я-то!.. Маленькая мисс "Хорошая девочка" школы. Странно даже, почему она мне не доверяла… Видимо, я насупила губы, потому что она отложила газеты в сторону и утешительно погладила меня по руке.
—Ты еще хочешь получить сегодня водительское удостоверение после школы, милая?
—Ну конечно, —вздохнула я. Поскольку это именно то, что делают нормальные шестнадцатилетние подростки.
Я бы притворялась нормальной, даже если бы от этого зависела моя жизнь.
—Прекрасно. А потом поужинаем в «Ла Тии»?
—Да! —улыбнулась я, мое настроение значительно улучшилось.
Мексиканская еда была нашей любимой. Мы всегда ходили в маленький старый ресторан на мой день рождения. В основном, за счет тех премий, которые Пэтти изредка получала. Иногда ее нанимали газеты, но этот заработок никогда не был постоянен.
Нам было трудно сводить концы с концами, особенно когда я ходила в частную школу, даже не смотря на социальную поддержку.
Я начала настаивать на государственной школе после восьмого класса, когда увидела несколько приглашений среди листов в кулинарной книге.
—Звучит неплохо.
—Я заберу тебя после школы. Мне, конечно, жутко не хочется, но прийдется усиленно поработать этим утром, раз уж мы будем очень занятыми на протяжении всего дня. Ты уверена, что чувствуешь себя хорошо?
—Да-а, конечно. Люблю тебя, —улыбнулась я.
—Я тебя тоже.
Я наблюдал, как она пошла вместе с облаком, тянувшимся за ней по пятам.
Птицы пели на соседнем дереве, и воздух пах, как влажная трава. Я прислушалась к птицам, проверяя свои экстра-способности. Птицы пели так громко, как будто были взгромождены на моем плече.
Усиление моего обоняния и вкуса объединилось в ночь пожара, оставляя смертельный привкус у меня во рту.
Это все равно, что быть запертой в комнате с горевшим барбекю. Тогда я не знала, что есть способ управлять своими способностями. Я думала, что я умираю или схожу с ума.
Каждый год, кошмар возвращался, поскольку во мне раскрывалось какое-нибудь новое экстра-ощущение.
Например, когда активизировался экстра-слух, моя голова чуть не раскололась пополам.
Сотни голосов и звуков в пределах мили кричали, словно ревущие телевизоры без регулировки громкости.
Я не могла слышать свой собственный плач.
Мое расширенное видение —пятое и заключительное экстра ощущение —проявилось в десять лет.
По крайней мере, с этим я хотя бы могла закрыть глаза.
Потребовалось много практики, чтобы освоить каждое из ощущений, не говоря уже о постоянном страдании от мигреней, рвоты и крови из носа. Способность слышать, видеть и чувствовать запахи в радиусе мили была огромной сенсорной перегрузкой.
К сожалению, несмотря на отменное здоровье, к боли я была чувствительна так же, как и все остальные.
К доктору же я ходила только для ежегодных проверок. Кроме мигрени, я никогда не болела. Никогда. Царапины и ушибы заживали в течение часов, иногда меньше.
Конечно, это не походило на телевидение, где глубокая рана супергероя затягивалась перед самыми вашими глазами, но все же…
Иногда я могла часами наблюдать процесс распускания бутона, когда цветок на рассвете тянулся к солнцу, но у кого было столько времени?
Я и так поначалу пропустила из-за этого слишком много занятий. Единственное преимущество не имения друзей до самого девятого класса —никому не надо объяснять причину своих странностей.
По крайней мере, у меня всегда была Пэтти.
Она удочерила меня младенцем, забрав меня так быстро, как только штаты Калифорния и Джорджия позволили.
Я подросла уже достаточно к тому моменту, чтобы называть ее —Пэт-Пэт. Я не могла скрыть побочные эффекты всего, что я испытывала, но Пэтти верила мне без вопросов.
Она с осторожностью причесывала мои волосы, когда во мне стало стремительно развиваться чувство осязания; казалось любая туго завязанная прядь могла исковеркать мой мозг.
Мне было больно перемещать руки из-за чувствительности кожи и мышц.
Когда усилилась мигрень, и я не могла принимать еду, Пэтти так или иначе достала серьезные болеутоляющие средства, которые, предположительно, заставляли взрослого мужчину заснуть и прибывать в таком состоянии в течение многих часов.
После первого употребления, я испытала счастливое чувство сонливого облегчения в течение приблизительно двадцати минут, а потом горячая боль прорвалась снова.
Пэтти была испугана, когда узнала, что я проглотила шесть таблеток за один день.
Предупреждения на этикетке гласили, что можно принимать не больше двух таблеток в сутки.
После того, как она убрала их, я обыскивала дом со слепой навязчивой идеей всю неделю, но так и не смогла найти.
Каждое ощущение стало легче контролироваться, когда я научилась фокусировать внимание. В конце концов, я поняла, как держать все свои пять чувств на обычном человеческом уровне, если, конечно, я не хотела обратного. Все это, безусловно, было бы очень весело, если бы у меня существовала возможность с кем-нибудь поделиться впечатлениями.
Только такой возможности не было.
Туманные небольшие облака кружили повсюду, следуя за людьми. У каждого человека имелась своя аура. Я рассматривала облака днями напролет, что делало меня в глазах окружающих невероятно странной. Я наблюдала за движением ауры Джея вокруг него, когда меняла книги в своем шкафчике.
—Как дела, именинница?! —спросил он, оглядывая меня.
—Почему ты так смотришь? В меня запустили бумажный шарик или что-то еще?
—Нет, ничего. Извини.
Я заставила себя перевести взгляд на его лицо.
—Я сегодня получаю права.
—Круто. Хорошо, что в машине Пэтти механическая коробка передач. Это означает, что ты можешь водить мою машину тоже.
—Классно, —согласилась я.
Автомобиль Джея был, конечно, драндулетом, что делало старый седан Пэтти в наших глазах крутой машиной.
Я хлопнула своим шкафчиком, и мы вместе пошли к нашим классам.
Когда Джей не смотрел, я незаметно протянула руку, чтобы коснуться облака передо мной, и моя рука прошла сквозь ауру.
Я повернулась к Джею.
—Хочешь пойти на ту вечеринку в честь окончания года в следующую пятницу? —спросила я осторожно.
Он ударился костяшками в знак приветствия с президентом клуба драмы, идущего в противоположном направлении.
Девчонка из танцевальной группы, закрывая свой шкафчик, смотрела на Джея, пока мы проходили мимо.
Он оглянулся на нее через плечо прежде, чем вернуться к нашей беседе.
—На вечеринку Джина? Ты, правда, хочешь пойти?
—Да, думаю, что хочу, —ответила я. —Если Пэтти разрешит.
Мы подходили к моему классу. Джей цеплял большими пальцами ремни рюкзака на плечах.
—Послушай. —Он колебался. —Просто… будь осторожна со Скоттом, хорошо?
Хм…
—Погоди секунду, —нахмурилась я. —Как ты можешь быть так возбужден по поводу Кайдена Роу, и при этом предупреждать меня о каком-то там Скотте МакКалистере?
Джей опустил глаза и потер пол носком теннисных туфель, создавая ужасный скрип.
—Ты не слышала его в раздевалке на физкультуре, когда там только парни.
—Ох.
Я обдумала это.
—Он что-то говорил обо мне?
—Нет, не о тебе. Думаешь, я бы позволил ему это сделать? —Он отвел глаза в сторону. —Послушай, не бери в голову. Просто, забудь то, о чем я сказал.
Я подумала, не ревнует ли Джей к Скотту… не меня, конечно… но в целом.
Скотт был популярным, но, опять таки, Джей —тоже, только на другой манер.
Я никогда не чувствовала ревности, исходившей от Джея. Никогда.
Сейчас его цвет был мягким серо-коричневым —цвет волнения.
—Я буду осторожна, —пообещала я. —Ты ведь тоже там будешь. И, могу поспорить, Кайла тоже пойдет…
—Хорошо, хорошо, —кивнул он. —Мы пойдем.
Оставив меня, он помчался по коридору к своему классу, чтобы успеть на занятие до звонка.
Его белое облако следовало за ним по пятам.
Я проскользнула в собственный класс как раз вовремя, пытаясь не замечать полную аудиторию плавающих пятен вокруг своих одноклассников.
Теперь уже это все стало почти что привычным.
Начинался урок Мировой Истории, и нам была задана групповая работа. Меня сгруппировали с Джином, и я, воспользовавшись хаосом перемещения парт, позвала тихим шепотом:
—Эй, Джин?
Джин поднял глаза и кивнул мне.
Он был коротким, мускулистым и, как Скотт, занимался борьбой, но в более легкой категории.
—Моя мама, м-м… она хочет поговорить с твоими родителями по поводу вечеринки. Чтобы убедится, что за нами будут присматривать и все такое.
Я постаралась не съёжиться.
На секунду он вскинул брови.
—Да, я понимаю, о чем ты.
Он оторвал уголок от своей тетради.
—Пусть позвонит по этому номеру за день до вечеринки. Объясни, что моя мать очень занята и дозвониться до нее можно только в этот определенный день. Идет?
Я чувствовала себя легкомысленной, когда благодарила его, засовывая записку в карман и двигаясь к своей группе.
