Текст книги "В обмен на рай"
Автор книги: Вайолетт Лайонз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 11 страниц)
Глава шестая
«Ты никогда не будешь моей женой».
Эти слова вонзились в ее сердце как нож.
Она была так уверена, так счастлива. Она думала…
Нет. Нужно было признать правду. Она никогда не думала. Она подчинялась инстинкту, эмоциям, хотя и сомневалась в мудрости своих поступков. И уж подавно она не думала, что Лоренцо вернулся к ней не из-за любви, которую она наивно приписала ему.
Ну что ж, теперь она знала все. И хотя ей хотелось зареветь и облечь свою боль в соответствующую тираду, инстинкт приказывал ей немедленно овладеть лицом и голосом, чтобы скрыть свои подлинные чувства.
– Можно спросить, почему?
Ледяной взгляд Лоренцо выражал неверие в то, что она может задать такой вопрос.
– Ты знаешь, почему. За прошедшие два года ничто не изменилось. Мое мнение о тебе не отличается от того, которое я высказал, когда ты прокралась ко мне в тот раз.
– Прокралась?..
Вот это да! Когда Джесс услышала эти оскорбительные слова, в ней вспыхнул спасительный гнев. Она выпрямила спину, расправила плечи, гордо подняла светловолосую голову и решительно посмотрела в его холодные черные глаза.
– Я не прокрадывалась! Насколько помнится, я пришла просить прощения. Я совершила ошибку и хотела помириться.
– Ошибку?
Горькая насмешка, которую он вложил в это слово, растравляла ей душу как кислота.
– Сомневаюсь, что ты понимаешь, в чем именно заключалась твоя ошибка!
– Прекрасно понимаю!
Гнев заставил Джесс выпрямиться во весь рост и злобно посмотреть на Лоренцо. Но она тут же пожалела о своей импульсивности: одеяло сползло на талию, и Скарабелли смерил оценивающим взглядом ее обнаженный торс.
– Прикройся, – резко велел он.
Какое-то чудесное, безумное мгновение Джесс хотелось отказать ему. Она даже подумывала окончательно отбросить стеганое одеяло и показаться Лоренцо во всей красе, чтобы показать, как мало ее волнует его присутствие. Но эта мысль тут же исчезла; мрачный взгляд черных глаз лишил ее остатков самообладания.
Однако окончательно добил ее голос Скарабелли. Он был рассудительным, холодным, как хирургический скальпель, и не оставлял сомнений в том, что если Джесс надеялась возбудить сексуальность в стоявшем перед ней мужчине и таким образом лишить его способности ясно мыслить, то она жестоко ошиблась. С таким же успехом она могла бы позировать перед дохлым лососем в садке торговца рыбой.
– Я сказал, прикройся. Ты выглядишь смешно.
– Я прикрылась бы, если бы могла!
Джесс боролась с искушением закутаться в одеяло. Она никогда не чувствовала себя такой голой, такой беззащитной, но ни за что не позволила бы ему понять это.
– Если ты не забыл, мой халат остался в соседней комнате.
Мысль о том, почему он там остался, воспоминание об их страстном совокуплении перед камином чуть не убило ее. Джесс с трудом проглотила комок в горле. Глаза жгло, но она продолжила монолог, чтобы не дать воли слезам.
– А если я встану с кровати, чтобы сходить за ним, ты найдешь другие, еще более оскорбительные слова для оценки моего поведения. Скажешь, что выставляю напоказ свою наготу, как…
– Господи! – яростно пробормотал Лоренцо.
К облегчению Джесс, он резко повернулся, вышел из комнаты и через секунду вернулся обратно, держа одним пальцем персиковый купальный халат. Высокомерным и презрительным жестом Скарабелли бросил халат на кровать, словно тот пачкал ему руки.
– Оденься! – надменно велел он. – Возможно, тогда мы сможем говорить по-человечески.
– Сегодня ночью это тебя не слишком волновало, – возразила Джесс, пытаясь натянуть халат и при этом не обнажить ничего лишнего.
Хотя после двух проведенных вместе ночей это было бы верхом глупости, Джесс все же хотелось попросить его отвернуться. Но она знала, каким будет ответ. Что у нее не осталось ни сантиметра кожи, которого он бы не видел, не ласкал и так далее…
Но ни разу за эти две ночи она не чувствовала себя такой пристыженной и униженной. Лоренцо обращался с ее телом так, словно боготворил его. А сейчас смотрел на Джесс с отвращением, словно извлек ее из придорожной канавы.
– Ну да, ты торопился стащить с меня халат и отшвырнуть его в сторону.
– То было ночью. Тогда у меня на уме было другое… Ну что, ты готова к разговору?
Хотя больше всего Джесс хотелось послать его к черту и больше никогда не видеть, она удовлетворилась тем, что встала с кровати, выпрямилась во весь рост, составлявший метр семьдесят восемь, и решительно завязала пояс на стройной талии.
– Если уж этот разговор неизбежен, то да, я готова. Но если ты не возражаешь, мне бы хотелось продолжить беседу в другой комнате. – А если он и возражает, ей на это наплевать. – Действительно, спальня для этого подходит мало.
С высоко поднятой головой она прошествовала в гостиную, заставив Лоренцо пойти следом.
– Ну, – начала она, повернувшись к Скарабелли лицом, – кажется, ты хотел объяснить мне, какую, по твоему мнению, ошибку я допустила два года назад.
– Любовь требует абсолютного доверия, – неумолимо произнес он, как судья, зачитывающий обвинительный приговор. – Именно это я сказал тебе тогда. Стоило твоему доверию поколебаться, как ты не выдержала. Ты действительно верила, что я сделал все эти гадости. Ты ни капли не верила…
– Лоренцо…
Не в силах вынести разделявшее их расстояние, Джесс шагнула вперед и взяла его за руки. Не отводя потемневших серых глаз, она крепко сжала пальцы Скарабелли, словно могла этим жестом заставить его поверить ей.
– Кэти была моей сестрой!
– А я был твоим женихом! – бросил Лоренцо и вырвал руки, словно ее прикосновение жгло их.
Отпрянув от Джесс, он отошел на другой конец комнаты, остановился у окна и посмотрел на улицу, все еще тихую и пустынную в этот ранний час уик-энда. Его спина и плечи были напряжены, руки засунуты в карманы брюк, что говорило об отчаянной попытке обуздать черную ярость.
Наконец Скарабелли повернулся; увидев выражение его лица, Джесс невольно съежилась. Вокруг носа и рта залегли глубокие морщины гнева и презрения.
– Ты не смогла полностью доверять мне тогда, а я не могу доверять тебе теперь. Вот почему ты никогда не будешь моей женой.
Ну что ж, сама напросилась, подумала несчастная Джесс. Она хотела услышать правду, и Лоренцо сказал ей правду – точно и кратко.
О да, она признавала свою вину, но Лоренцо, все видевший только в черно-белом свете – она должна была верить ему, и только ему – остался таким же бескомпромиссным, как и прежде. И не собирался менять свое решение.
Два года назад эти слова привели ее в ужас, но тот ужас не шел ни в какое сравнение с нынешним.
– Вот как, – мрачно сказала Джесс. Теперь она знала, что чувствует преступник, когда судья зачитывает ему смертный приговор. – Выходит, нам больше нечего сказать друг другу.
– Не совсем, – быстро ответил Лоренцо, заставив ее удивиться. – Есть еще один вопрос: что дальше.
– Дальше? А разве может что-то быть дальше?
– Конечно.
Лоренцо говорил с таким видом, словно был поражен до глубины души.
– Но… ты же не любишь меня. Не доверяешь мне. Разве на такой основе можно строить какие-то отношения?
– Это прекрасная основа для тех отношений, о которых я думаю.
– О каких отношениях может идти речь, если ты так ко мне относишься?
Лоренцо пожал плечами, словно этот вопрос был задан несмышленышем, которому не имело смысла отвечать.
– Ты не доверяешь мне, но хочешь меня, – заявил он, намеренно не замечая ее несчастных глаз. – А я не хотел бы испытывать к тебе никаких чувств, но вижу, что меня тянет к тебе, – по крайней мере, физически. Ты нужна мне; я не могу жить без тебя. Ты у меня в душе, в крови, и я не в силах освободиться.
– Ты говоришь обо мне так, словно я какой-то мерзкий вирус, – горько сказала Джесс. Она в его крови, в его душе, но никогда не будет там, где ей хотелось бы быть больше всего на свете: в его сердце. – Я правильно понимаю, что эти «отношения», о которых ты думаешь, будут непостоянными?
Еще одно жестокое и беспечное пожатие плечами говорило о том, что Лоренцо это нисколько не заботит.
– Сейчас в моей жизни нет места для жены, но это не значит, что я должен жить без женщины и тех удовольствий, которые с ней связаны. Хотя, радость моя, ты не соответствуешь моим представлениям об идеальной жене, но можешь стать мне прекрасной любовницей.
– Осторожнее, Лоренцо! – иронически бросила Джесс, пытаясь скрыть боль, от которой разрывалось сердце. – Если бы ты выражался не так прямо, может, я и не поняла бы, насколько грязно это предложение. И что же, по-твоему, входит в понятие «прекрасная любовница»?
– Все, что есть у тебя, – коротко ответил Лоренцо, опускаясь в кресло с обивкой кремового цвета.
Он откинулся на спинку, сцепив руки за головой. Вид у него был такой, словно Скарабелли действительно считал, будто дело сделано и инцидент исчерпан. Каков нахал! – молча возмутилась Джесс. Неужели он всерьез думает, что стоит ему щелкнуть пальцами, как она согласится со всеми его предложениями?
– Почему бы тебе не присесть? Так будет удобнее.
– Я не хочу сидеть! Мне и тут хорошо! – По крайней мере, физически. Об умственной стороне дела говорить не приходилось. – Думаешь, такого ответа с меня хватит? Черта с два! Я хочу точно знать, какие мои качества соответствуют твоему представлению о «прекрасной любовнице».
– Разве это не ясно? – лениво протянул Лоренцо. – Ты красивая женщина. Мне достаточно посмотреть на тебя, чтобы ощутить желание…
Нынешней ночью она восприняла бы эти слова как величайший комплимент, но сейчас – едва ли. С отвращением ощущая на себе чувственный взгляд черных глаз, Джесс стянула на шее воротник халата, прикрывая последний обнаженный кусочек белой кожи.
– Кроме того, ты должна признать, что мы сексуально совместимы. Стоит нам коснуться друг друга, как начинается цепная реакция. Добавь к этому, что ты умна, хорошо образована и обладаешь прекрасным вкусом и врожденным стилем. Если такая женщина станет встречать моих друзей или партнеров по бизнесу на правах хозяйки дома, ею можно будет гордиться.
– Благодарю за честь, сэр.
Джесс не оказала себе в удовольствии сделать насмешливый книксен.
Лениво развалясь в кресле, Лоренцо провел рукой по темным кудрявым волосам, прищурился и обвел ее оценивающим взглядом.
– Давай поставим все точки над «i». Ты знаешь, чего я хочу от тебя, и не будешь претендовать на большее. Как я понимаю, при том недоверии, которое ты ко мне испытываешь, тебе всегда будет немного не по себе. Поскольку ты никогда не будешь уверена во мне, ты не будешь чувствовать себя в безопасности. Ты будешь бояться, что я брошу тебя, выгоню так же легко, как подобрал, и в результате будешь готова на все, чтобы сделать меня счастливым, довольным и…
– Ты – наглая свинья!
– И совершенно спокойным, – продолжил Лоренцо, как истинный рыцарь, не обративший внимания на ее реплику. – Это спокойствие будет основано на том, что ты, сколько бы времени мы ни прожили вместе, не научишься доверять мне. А раз так, я буду избавлен от твоих заверений в любви.
Тут Джесс захотелось сесть. Останься она стоять, у нее подкосились бы ноги, и она рухнула бы в ближайшее кресло. Будет куда элегантнее, если она сделает это по собственной воле и не покажет своего состояния сидящему напротив чудовищу с холодными глазами.
– Кажется, ты учел все.
Боль сделала ее голос холодным и напряженным. Слава Богу, что она не распустила сопли и не успела открыть ему свою душу. При мысли о том, как взорвался бы Лоренцо, если бы она успела сказать, что все еще любит его, Джесс бросило в дрожь.
– Но есть вещь, которую ты не предусмотрел в своих тщательных расчетах.
– И что же это?
– Ты заявляешь, что я не доверяю тебе. Но если это так, чем ты объяснишь две последние ночи? Как, по-твоему, почему я легла с тобой в постель? Почему занималась с тобой любовью?
Ни за что на свете она не могла бы воспользоваться выражением «занималась сексом». Джесс выбрала более эмоциональное выражение. Это действительно была любовь, а не секс; другое слово не смогло бы более точно описать испытываемое ею чувство.
– Почему я отдала тебе… отдала тебе?..
– Свою девственность? – закончил ее фразу Лоренцо, когда Джесс запнулась. – Я был польщен. Да и какой мужчина не был бы польщен на моем месте? Но не тешь себя иллюзиями. Это было не доверие. Доверие не имеет к этому ни малейшего отношения. Это называется другим английским словом, очень похожим с виду, но противоположным по значению.
Его слова казались Джесс бредом. Она смотрела на него, беспомощно хлопая глазами. Не успевший отдохнуть мозг не выдерживал психологического давления, которое на него оказывали с момента пробуждения.
– Я… я не… – запинаясь начала она.
Это исторгло у Лоренцо нетерпеливый вздох.
– Я имел в виду вожделение, родная, – с оскорбительной учтивостью разъяснил он, словно разговаривая с туповатым ребенком. – Голод, желание, страсть, секс… Можешь называть его как угодно, результат один: чувство лютой жажды, которое лишает тебя разума и способности трезво мыслить. [1]1
Английские слова trust (доверие) и lust (вожделение) похожи по написанию. – Здесь и далее примечания переводчика.
[Закрыть]
– Нет…
Это был стон отчаяния, подавить который Джесс уже не смогла.
– Да! – резко возразил Лоренцо. – Ты полностью оказалась в его власти. Ты не могла избавиться от него, не могла отпираться, не могла сказать мне «нет». С таким же успехом можно было приказать себе не дышать.
– Нет…
Джесс хотелось закрыть глаза, чтобы не видеть это жестокое смуглое лицо. Хотелось прижать руки к ушам, чтобы не слышать потока страшных, убивающих слов. Но она знала, что Лоренцо воспримет это как лишнее доказательство своей правоты. Даже то слабое отрицание, на которое у нее хватило сил, произвело обратное впечатление, скорее подтверждая, чем опровергая его доводы.
– Не жди, что я поверю этому, Джесс! – презрительно сказал он, наклонившись вперед и не сводя горящих темных глаз с ее бледного лица. – Потому что я прав. Я знаю это чувство, потому что сам испытываю его. Я бы окончательно потерял остатки рассудка, если бы не овладел тобой в ночь после дня рождения Брендана, на следующую ночь и во все те многие ночи, которые нам предстоят.
– И сколько будет таких ночей?
Он снова безразлично пожал плечами, отметая ее вопрос.
– Сотня? Тысяча? Кто знает, сколько времени понадобится, чтобы эта лихорадка прошла сама собой?
– Ты снова говоришь обо мне как о каком-то вирусе!
– Можешь называть себя как тебе угодно, – невозмутимо ответил Лоренцо. – Лишь бы не говорила, что доверяешь мне, или что-нибудь в этом роде. Доверие не имеет к этому никакого отношения.
– Ты очень цинично трактуешь факты.
– Вовсе нет. Знаешь, я могу улыбаться и обмениваться рукопожатиями с коллегами по бизнесу или людьми, с которыми хочу заключить сделку; я могу работать с ними весь день, смеяться, обедать, но никогда, слышишь, никогда не стану доверять им! Я знаю, что они только и ждут моего промаха, малейшей заминки, малейшего намека на неблагополучие, чтобы вонзить нож мне в спину.
– Это не бизнес!
– Разве?
Лоренцо снова откинулся на спинку кресла, свел длинные пальцы и на мгновение прижал их к губам.
– Мне пришло в голову, что так оно и есть. Речь идет о цивилизованной сделке.
– Цивилизованной! – фыркнула Джесс. – Ты понятия не имеешь, что это такое!
– Я считаю, что предлагаю тебе очень выгодный обмен, – сказал Скарабелли с дьявольской улыбкой, от которой по спине Джесс побежали мурашки. – Я предлагаю тебе свое время, свое внимание, свое общество. Материально ты будешь иметь все, что захочешь. Стоит только попросить. Я удовлетворю твой малейший каприз.
Материально… А эмоционально? Джесс знала, что у нее не хватит сил задать такой вопрос. В глубине души она уже знала, что после ответа Лоренцо у нее разорвется сердце.
Вместо этого она заставила себя спросить:
– А что мне придется делать взамен?
Джесс знала ответ и на этот вопрос. Он последовал незамедлительно.
– Делить со мной жизнь и постель. Если мне понадобится присутствовать на приеме, на обеде, на вечеринке, ты будешь рядом. Будешь ходить со мной в театр, в оперу, исполнять роль хозяйки дома. На людях ты будешь женщиной, о которой мечтает любой мужчина. Роскошной, элегантной, красивой… – За этим последовал долгий чувственный вздох. – Очень красивой. Я буду одевать тебя в тончайшие шелка и бархат, увешаю драгоценностями. Тебе нечего будет желать.
Джесс отчаянно хотелось остановить его. Она не хотела слышать этого. Не могла вынести подробностей того, как Лоренцо сделает из нее куклу. Но у нее не было сил говорить. Оставалось лишь сидеть молча, смотреть в его гипнотические глаза и внимать чарующему низкому голосу с небольшим акцентом.
– Но где бы ты ни была, каждый будет знать, что ты моя. Каждый будет знать, что по окончании вечера ты уедешь со мной. Что в эту и каждую другую ночь ты будешь спать со мной. Что я тот мужчина, который тебя обнимает и целует. Я буду единственным, кто занимается с тобой любовью. Единственным, кто знает твое тело настолько близко, как будто на твоей коже стоит мое клеймо. Я, и только я, буду владеть твоей красотой.
– Пока не устанешь от меня.
В мрачной, циничной улыбке Лоренцо не было ни капли тепла.
– Если ты будешь умницей, – а я в этом не сомневаюсь, радость моя, – понадобится очень много времени, чтобы меня перестало влечь к тебе… Ну что, каким будет твой ответ?
Разве можно было согласиться на такое? Стать любовницей Лоренцо? Разве это не значило бы продать свою душу ради краткого мига наслаждения? Все внутри восставало от этой мысли. У Джесс подкатило к горлу, и она была вынуждена проглотить слюну, прежде чем ответить.
– Джесс… – поторопил ее Лоренцо, видя, что молодая женщина не может найти слов для ответа.
Она дважды открывала рот, чтобы сказать… Что? В голове не было никаких мыслей, и потому оба раза ей отказал голос. Джесс молча смотрела на него потемневшими серыми глазами.
– Наверно, тебе нужно подумать.
Лоренцо одним гибким движением поднялся с кресла, посмотрел на золотые наручные часы и нахмурился.
– Мне действительно нужно идти. Но на завтрашний вечер я заказал столик у Ника. Приходи в половине девятого. Увидимся там…
– Ни за что!
Гнев заставил Джесс выпрямиться и решительно посмотреть ему в лицо.
Непоколебимая уверенность Лоренцо в том, что она без звука согласится с его планами, стала последней каплей. Скарабелли действительно считал, что она с благодарностью ухватится за его хладнокровное предложение, согласно которому умирающему с голоду человеку обещали крошки с барского стола, действительно думал, что она, столько надеявшаяся, столько мечтавшая, удовлетворится такой малостью…
Но хуже всего было то, что она испытывала искушение. Размышляла над его бессердечным предложением и вытекавшей из него эмоциональной смертью.
Все, хватит!
– Я не приду.
Быстрая улыбка, короткая, как вспышка неона, ставившая под сомнение искренность Джесс, окончательно взбесила его.
– Буду ждать в ресторане полчаса, не больше…
– Можешь ждать хоть до посинения! Я не приду! То, что ты предлагаешь, это не связь, а рабство! Ты покупаешь, а я продаюсь!
– Джесс, ты преувеличиваешь. В наше время это самое обычное дело. Сейчас так живут многие пары.
– А мне это не подходит! Пусть я для тебя недостаточно современна, но такие отношения меня не устраивают…
– Я не прошу ответа немедленно, – пресек ее тираду Скарабелли, заставив Джесс пролепетать что-то неразборчивое. – Потерплю до завтрашнего вечера.
Он направился к двери, но у порога остановился, обернулся, прищурился и смерил Джесс пристальным взглядом.
– Я уйду из ресторана ровно в девять. Если ты понимаешь свою выгоду, то придешь.
Глава седьмая
Ты никуда не пойдешь!.. Джесс повторяла себе это в тысячный раз после ухода Лоренцо. Она и думать не хотела о том, что пойдет в ресторан. Не оставалось никаких сомнений: на самом деле Лоренцо задумал отомстить ей за неверие в него и в его любовь. Так неужели она позволит ему довести эту месть до конца? Ни под каким видом! Она не собиралась соглашаться на его предложение. Пусть сидит там один, ждет свои полчаса, а потом катится на все четыре стороны! Он не увидит ее – ни завтра, ни когда-нибудь!
Но на этом месте ее решимость слабела и исчезала.
Что с ней будет, если она больше никогда не увидит Лоренцо? После пережитой боли, сосущего чувства потери, острой бессмысленности каждодневного существования, которое она вела после того, как Лоренцо ушел из ее жизни, разве можно было снова пройти через это?
Могла ли она отвергнуть последнюю возможность удержать его, какими бы ни были выставленные им условия? Хуже того, зная, что она сама виновата в случившемся? Лоренцо готов продолжать отношения, а она повернется к нему спиной?
Но то, что он предлагал, не было теми отношениями, о которых она мечтала!..
Однако рассчитывать на осуществление мечты не приходилось. Ничего лучшего ей не предлагали. Либо так, либо никак. «Никак» она уже жила и знала, что это хуже ада.
Когда Джесс позвонила Лоренцо, чтобы сообщить хорошую новость о признании Кэти, он держался холодно и отчужденно. Но больше всего Джесс расстроило то, что он не позволил прийти к нему на квартиру и решительно отверг предложение приехать в дом ее отца.
В конце концов, он согласился на компромисс и предложил встретиться на работе, в вестибюле агентства. Вряд ли это было подходящее место для нежного любовного свидания, но ничего другого Джесс добиться не смогла.
Едва Лоренцо вошел в помещение, как стало ясно, что он настроен непримиримо. Его глаза метали молнии, лицо было мрачным, а поза была позой ощетинившегося хищника, готового к прыжку.
– Ну? – произнес он тоном средневекового рыцаря, бросающего сопернику перчатку.
– Что «ну»?
К такому Джесс была не готова. При виде высокого, смуглого Лоренцо, облаченного в безукоризненный темно-серый костюм и более светлую рубашку того же тона, она растерялась, а позже так и не сумела прийти в себя.
– Что ты хочешь сказать?
– Разве это не ясно?
Тревога заставила Джесс ощетиниться; ее голос прозвучал слишком резко.
– Только не мне.
– Лоренцо, пожалуйста!
Она ожидала другого. Вместо нежности и поддержки агрессивность и враждебность… Это лишило ее остатков душевного равновесия. Что будет дальше?
– Кэти солгала! – отчаянно выпалила она. – Она все выдумала… и призналась в этом. В том, что она говорила, нет ни слова правды!
– И что из этого?
К огорчению Джесс, он отвернулся и пошел в ту часть вестибюля, где стояли удобные кресла для посетителей, ожидающих приема. На столиках с подогревом всегда стояли полные кофейники. Лоренцо поднял один из них и небрежно спросил Джесс:
– Выпьешь?
– Нет, не хочу! Лоренцо, почему ты себя так ведешь?
– А как, по-твоему, я должен себя вести? – саркастически усмехнулся Лоренцо, следя за ней горящими черными глазами.
– Ох, не разыгрывай сцену! – Готовая выйти из себя, Джесс нетерпеливо топнула ногой. – Я попросила тебя прийти сюда, чтобы рассказать о Кэти. Думала, ты будешь рад.
Вместо ответа Лоренцо смерил ее холодным оценивающим взглядом от пят до безукоризненно причесанной макушки.
– Рад? – негромко, но очень грозно спросил он. – Рад узнать, что эта маленькая ведьма наконец сказала правду? Рад узнать, что с меня снято подозрение? С какой стати? Это не имеет никакого значения.
– Никакого значения? – Джесс не верила своим ушам. – Это жизненно важно для нас и нашей свадьбы.
Лоренцо резко махнул рукой, давая понять, что она говорит глупости.
– Это тоже здесь ни при чем, – безапелляционно ответил он.
О Боже! Казалось, что все противоречивые чувства, которые испытывала Джесс, слились в комок, подкативший к горлу и не дававший ей дышать.
Во всем был виноват его тихий голос. Лоренцо даже ни разу не повысил его, а то, что он говорил, требовало полного внимания.
– Ни при чем? – с трудом вымолвила она. – Но как… почему?
– Потому что свадьбы не будет.
– Что? Да нет, конечно, будет! Это было ужасное потрясение, но теперь все позади. Все в прошлом, а нас ждет будущее. Прекрасное, светлое, счастливое будущее вдвоем!
– Ни за что.
Сначала Джесс не поняла Лоренцо. Казалось, эти три коротких слога не имеют смысла. Они снова и снова звучали в ее мозгу, как фраза незнакомого языка. Но когда до Джесс дошло их истинное значение, она испытала такое чувство, словно ее ударили под ложечку.
– Но, Лоренцо, – крикнула она, схватив и крепко сжав его руку, – ты не… ты шутишь!
– Я серьезен, как никогда в жизни, – упрямо ответил он и резким движением отстранил цеплявшиеся за него руки. – Мы не поженимся. Ни сейчас, ни потом.
– Но почему?.. Что?..
– Разве это не ясно?
– Только не мне! – воскликнула она. – Лоренцо, не надо! Я люблю тебя!
– Неправда! – Эта фраза заставила ее оцепенеть. – Ты можешь так думать, но на самом деле тебе просто нравится чувствовать себя влюбленной. Либо дело обстоит так, либо ты еще более мелочна, чем я думал, и на самом деле любишь только мои деньги.
Если бы он взял сердце Джесс и сдавил его руками, едва ли это причинило бы ей более сильную боль.
– Это нечестно! Я никогда… Я не могла…
Лоренцо ответил на ее протест каменным равнодушием.
– Так и быть, поверю, что тобой руководила не жадность, – холодно согласился он. – Но и не любовь. Ты просто не знаешь, что это такое.
– Конечно, знаю! – Джесс отчаянно пыталась заставить Лоренцо поверить ей. – Это значит делить все радости и горести, быть честным, верным и…
– И доверять! – гневно вставил Лоренцо, когда она замешкалась, испуганная его мрачным и презрительным взглядом. – Доверять без вопросов, без сомнений, без задних мыслей! Если нельзя доверять будущему мужу или жене, то кому можно? А если ты ему не доверяешь, то нечего выходить за него замуж. Без доверия, дорогая, нет любви, а без любви не может быть и брака.
– Но я люблю тебя!
Ничего другого ей в голову не приходило.
– Ты любишь меня сейчас, когда твоя сестра созналась во лжи. Но когда я говорил тебе, что это ложь, ты даже не стала меня слушать. Ты была так уверена в своей правоте, так готова поверить кому угодно, только не мне!
– Я… я не знала.
– Тебе и не нужно было знать! – бросил он. – Только верить! Но ты на это неспособна, а потому у нас с тобой нет и не может быть никакого совместного будущего!
«Нет будущего». Эти слова взорвались в мозгу потрясенной Джесс, заставив ее вернуться из прошлого в настоящее. Нет будущего…
Какие еще доказательства тебе требуются? Неужели непонятно, что возобновление связи с таким мужчиной, как Лоренцо, было бы безумием? – спросила себя Джесс ближе к вечеру, когда момент, когда она должна была принять решение, приблизился еще на двенадцать часов. Неужели она действительно хочет поддерживать отношения с человеком, который способен быть таким черствым, таким бесчувственным и равнодушным к горю, которое он ей причинил?
Отправляйся спать! – приказала себе Джесс, поняв, что уже далеко за полночь, а она все еще не пришла ни к какому решению. Но это не помогло. Остаток ночи она провела, ворочаясь с боку на бок и раз за разом проигрывая в мозгу утреннюю сцену с Лоренцо, словно та была снята ни киноленту и закольцована.
Наконец она забылась, и ей приснился яркий эротический сон, в котором длинное жаркое тело Лоренцо сплеталось с ее собственным, его руки лежали на ее теле, губы ласкали набухшие кончики ее грудей. Проснулась Джесс выжатая как лимон и измученная, будто и вовсе не спала.
Она призналась себе, что не в силах вытерпеть это еще раз. Не в силах вынести потерю и одиночество. Однажды она пережила этот ад, но необходимость повторить пройденное убила бы ее.
Она не могла отказаться от него, хотя казалось, что сердце Лоренцо осталось таким же черствым, как прежде. Зная Скарабелли, она и не ждала ничего другого.
Однако на этот раз он предложил ей жить с ним, – правда, в качестве не жены, а любовницы. Она мечтала о другом, но разве можно было отказаться от возможности стать для него хоть кем-то?
Прошла всего одна ночь без Лоренцо, без его прикосновений, поцелуев и ласк, и Джесс призналась себе, что она привыкла к нему и не может жить без его любви. Она умрет без него. Так что и пытаться не стоит.
А Лоренцо сказал, что пройдет много времени, прежде чем она ему надоест. Сотня или тысяча ночей.
Сотня ночей – это ничто. Три месяца с небольшим. Это время пролетит в мгновение ока. Но тысяча ночей!..
Тысяча ночей – это почти три года. Намного дольше того времени, которое она прожила после того, как Лоренцо разорвал их помолвку, и которое показалось ей вечностью.
Конечно, за три года многое может измениться. Если только она сумеет…
Но она не могла позволить себе думать об этом. Не могла позволить себе мечтать, потому что эти мечты грозили закончиться крахом и потерей всего того, к чему она так стремилась.
Нужно взять то немногое, что предлагает ей Лоренцо, и воспользоваться им в полной мере. Нужно! Ничего другого не остается. Если он снова уйдет от нее, останется только умереть.
Конечно, этот день когда-нибудь наступит. Но сейчас до него далеко. А за это время она станет более толстокожей, более сильной, чем сейчас, и сумеет справиться с неизбежным, когда не останется выбора. Но все это в будущем. Пока что ей предстояло иметь дело с настоящим.
И тут она начала готовиться к предстоящему вечеру. Приняла душ, вымыла голову, высушила и расчесала светлые волосы, пока они не заблестели как полированное золото. Она побрызгала на себя любимыми духами, затем тщательно накрасилась, подчеркнув свои серебристо-серые глаза и нежные полные губы. Затем облачилась в самое новое и сексуальное обтягивающее платье-безрукавку из лайкры цвета взбитых сливок и полюбовалась на себя в зеркало.
Платье сидело идеально, подчеркивая женственные очертания ее фигуры. Прозрачные шелковые чулки и изящные босоножки из лучшей итальянской кожи делали ее ноги бесконечно длинными и неправдоподобно стройными. Над высокими скулами сияли неправдоподобно большие глаза, испуганно расширившиеся от возбуждения и плохих предчувствий.
Вот он, последний штрих… Джесс достала из коробочки подаренный Лоренцо браслет, надела, и тот свободно повис на ее тонком запястье.
Все! Она была во всеоружии. Джесс выглядела спокойной, элегантной и полностью владеющей собой. Или все это только иллюзия? Но, по крайней мере, снаружи не было видно напряжения, от которого нервы завязывались узлами и в животе было так холодно, словно там, как в ловушке, сидела тысяча бабочек и неистово махала крыльями. Джесс знала, что ее внешность может ввести в заблуждение многих. Вот только убедит ли она того, кого обязана убедить в первую очередь?
Когда она вошла в ресторан, Лоренцо уже сидел за столиком. Перед ним стоял бокал минеральной воды, но еды видно не было. Похоже, он не собирался обедать один.
Задержавшись на пороге, Джесс заметила, что он отодвинул рукав пиджака и посмотрел на часы. Этот маленький жест заставил ее злорадно усмехнуться. Она тщательно спланировала свой приход, рассчитывая именно на этот эффект. До конца отведенного ей получаса оставалось пять минут. Лоренцо должен был удивиться, что она все-таки пришла. Приказав себе двигаться медленно и беспечно, она шагнула вперед.
