Текст книги "В обмен на рай"
Автор книги: Вайолетт Лайонз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 11 страниц)
Глава третья
– Вон туда.
Джесс подняла палец, чтобы показать нужное место, но тут же опустила его, когда рука дрогнула, выдавая душевную сумятицу, владевшую ее хозяйкой.
– Последний дом справа. С голубой дверью.
Лоренцо молча кивнул и остановился точно напротив двери, про которую ему сказали. Похоже, он тоже жалел о своем предложении подвезти ее до дома. Обмен репликами во время короткой поездки был неохотным, принужденным, и им обоим следовало радоваться скорому расставанию.
Это вполне устраивало Джесс. Ей хотелось только одного: как можно скорее выйти из машины и оказаться в своей уютной и безопасной квартирке. Если бы она просидела рядом с Лоренцо еще минуту, выслушивая односложные реплики, которыми тот отвечал на ее вымученные фразы, можно было бы взвыть от тоски.
– Отлично. Спасибо.
Не успела мощная машина затормозить у края тротуара, как Джесс стала поспешно расстегивать ремень безопасности, стремясь поскорее выйти и избавиться от докучливого спутника.
– С твоей стороны было очень любезно подвезти меня… Что ты сказал?
Вопрос вырвался у нее сам собой, когда Лоренцо что-то пробормотал. Итальянская фраза была нечленораздельной, но выражала такую досаду и нетерпение, что Джесс застыла на месте. Впрочем, вопрос заставил его взять себя в руки. Насупленные брови разошлись в стороны, циничная усмешка исчезла.
– Я провожу тебя до дверей, – сказал он тоном, в котором не осталось и следа прежнего раздражения.
– Не нужно…
Но ее фраза повисла в воздухе. Лоренцо уже выбрался из машины и шел открывать ей дверцу.
От края тротуара до ее порога было всего несколько метров, всего несколько торопливых шагов, но они казались вечностью. В царившей на улице ночной тишине звук шагов казался неестественно громким. Лоренцо молча шел рядом. Его походка была такой размашистой, что Джесс приходилось чуть ли не бежать.
К вящей досаде Джесс, ее внутреннее напряжение передалось рукам. Она неуклюже пыталась вставить ключ в замочную скважину. Чувствуя на себе взгляд глаз Лоренцо, черных, как ночное небо, она выругалась себе под нос и повторила попытку. К счастью, на этот раз все прошло удачно. Джесс повернулась к спутнику и с облегчением улыбнулась.
– Ну, вот я и дома. В целости и безопасности. Еще раз спасибо за то, что подвез…
Если бы их встреча действительно была первой, она добавила бы несколько слов о приятном вечере и, может быть, даже намекнула на новую встречу. Но поскольку мысль о «повороте часов» была чистой фантастикой, Джесс не могла найти подходящих слов для прощания.
– Я… Ну, спокойной ночи.
– Только и всего?
– Всего? Ты… А что еще? В конце концов… – Джесс хотелось казаться непринужденной, но ничего не вышло: голос зазвенел и сорвался. – Мы знакомы первый вечер.
– А как же прощальный поцелуй?
Его голос звучал ровно, даже дружески. Так же, как вечером, на кухне, когда они делали вид, будто только что познакомились.
Прощальный поцелуй в щечку, только и всего. С этим она справится. Но за осторожной логикой и здравым смыслом скрывалось что-то темное и опасное. Так зазубренные камни на дне тихого, спокойного моря ждут момента, чтобы вцепиться тебе в шею и свернуть ее. Джесс не смела признаться в этом даже себе самой, но она хотела этого поцелуя. Хотела сильнее, чем думала.
– Ладно. – Она кивнула, надеясь, что это вышло небрежно. – Всего один прощальный поцелуй…
Голова Лоренцо наклонилась, заслонив свет ближайшего фонаря, и губы Джесс сами собой слегка раскрылись. Но губы Лоренцо коснулись ее щеки; они были теплыми, мягкими и до боли знакомыми. Поцелуй оказался душераздирающе коротким.
– Спокойной ночи.
Джесс с колотящимся сердцем ждала страстного поцелуя, которого жаждали ее ноющие губы. Не успела она опомниться, как Лоренцо сделал шаг назад.
– Спокойной ночи, – отрывисто повторил он. – Как-нибудь увидимся.
Джесс не верила своим ушам. Ее сердце разрывалось от жгучей, жестокой боли. Она позволила себе поверить… надеяться… От унижения на глаза навернулись горькие слезы.
– С-спокойной ночи, – выдавила она.
Затем заставила себя взяться за ручку двери, повернуть ее и почувствовала дуновение теплого воздуха, хлынувшего из коридора на улицу. Но так и не смогла перешагнуть порог и войти в дом. У нее не было сил отвернуться и уйти.
Этого было мало! Ей хотелось большего, куда большего. Беглый поцелуй пробудил голод, влечение, страсть, которую она когда-то испытывала к этому человеку, которого считала исчезнувшим и навеки похороненным в прошлом.
Но казалось, что Лоренцо не говорил ничего, кроме правды, когда так непринужденно промолвил: «Я пережил».
– Я… я…
Уходи! – вопил внутренний голос. – Сейчас же, а то будет хуже!
Нет, – молило сердце. – Еще немножко! Дай побыть с ним еще одну минутку. После этих двух пустых, одиноких лет дай мне еще раз услышать его голос, увидеть его улыбку!
Не успев подумать о том, что она делает, Джесс подчинилась импульсу. Ноздрей Джесс коснулся аромат одеколона, теплый запах мужского тела, и приступ головокружения заставил ее прижаться к Лоренцо. В ночной темноте его глаза казались бездонными озерами, дыхание было спокойным и ровным.
– Спокойной ночи, – сказала она совсем не так, как прежде, и, последовав его примеру, прижалась губами к твердой худой щеке.
Шелковистая кожа была слегка шершавой от пробившейся за день щетины.
– И спасибо…
Этот интуитивный поступок привел к тому, что Лоренцо стремительно повернул голову, губы Джесс скользнули по щеке как по льду, затянувшему поверхность озера, и прижались к чему-то горячему и мягкому, оказавшемуся его губами.
– Джесс…
Он снова хрипло пробормотал что-то по-итальянски, а затем алчно припал к ее рту.
– Ты должна была сбежать… воспользоваться возможностью, пока она была. А теперь слишком поздно.
Слишком поздно! – эхом отдалось в мозгу Джесс. Неправда… Поздно стало не теперь, а тогда, когда он поцеловал ее. Для этого хватило даже одного небрежного прикосновения к ее щеке. Нет, еще раньше. Это случилось в тот момент, когда она открыла ему дверь и с первого взгляда в черные глубины его глаз поняла: что бы ни случилось, Лоренцо все еще остается для нее единственным мужчиной на всем белом свете.
– Джесс, милая…
Ледяной ветер жалил ноги Джесс, но она этого не замечала. Сильное тело Лоренцо защищало ее от холода, а сумасшедший бег крови так разогревал кожу, что девушке казалось, будто она горит на костре. Сердце колотилось от возбуждения, легкие порывисто втягивали в себя воздух и так же порывисто выдыхали его.
– Тебе надо было войти… – Дыхание Лоренцо тоже было неровным и прерывистым. – А теперь возврата нет. Джесс, любимая… пригласи меня к себе.
Пригласи меня к себе… Это была не просьба, а приказ. Она прекрасно знала, что было на уме у Лоренцо.
Так почему же она молчит? Почему не велит ему убираться отсюда и никогда не возвращаться? Эта мысль мелькнула в ее голове и тут же исчезла.
– Т-ты…
Голос сорвался; губы пересохли так, что сначала пришлось их облизнуть. В свете из коридора она увидела, что Лоренцо пристально следит за этим неосознанно вызывающим жестом. В его глазах стоял такой жар, что у Джесс сжалось сердце.
– Ты хочешь войти?
– Хочу ли я?.. – Он хрипло рассмеялся. – Джесс, клянусь Богом, ты сделала бы правильно, если бы не пустила меня. Я…
– Не нужно! – быстро прервала его задыхающаяся Джесс, боясь услышать продолжение. – Входи скорее! На улице холодно…
Громкий хлопок двери, отрезавшей их от мира и оставившей наедине друг с другом, показался ей звуком трубы. Отныне ее жизнь менялась раз и навсегда. Возврата нет. Передумывать поздно.
Но она и не собиралась передумывать. Все, чего она хотела, было здесь, рядом. Его руки обнимали ее, его сердце билось под ее щекой, и у Джесс было такое чувство, словно она вернулась домой.
Но все быстро изменилось. Едва она успела закрыть дверь, как Лоренцо резко разомкнул объятия, и ошеломленная, не верящая себе Джесс, словно упала с огромной высоты на твердый пол.
Джесс беспомощно следила за Скарабелли, который вошел в ее квартиру и начал расхаживать по ней, как зверь по клетке, обнюхивающий углы и прутья своего нового жилища.
Он неторопливо и тщательно осматривал уютную гостиную с кремовыми креслами (комната была слишком мала для дивана), абрикосовыми бархатными шторами и тщательно отполированным сосновым туалетным столиком. В дальнем углу, напротив большого окна-фонаря, стоял облицованный кафелем открытый камин с чугунной решеткой в стиле королевы Виктории.
– Тут не слишком просторно… – закончив, наконец, осмотр, пробормотал он.
– Это все, что я могла себе позволить! – злобно выпалила Джесс. – Не у всех есть дома на каждом континенте и личный самолет, чтобы сновать между ними!
– Половина этих домов принадлежит моим родителям, – спокойно и рассудительно возразил Лоренцо. – Я только пользуюсь ими.
– Площадь твоих собственных домов в сотни раз больше этой убогой квартирки!
– Разве я сказал, что она убогая? – не моргнув глазом, пробормотал он и продолжил осмотр.
Этого и не требовалось, невольно подумала Джесс, ругая свой дурацкий язык. В присутствии высокого, внушительного Скарабелли ее квартира как будто усохла и с непривычки могла бы вызвать приступ клаустрофобии.
– Т-ты… хочешь кофе?
Явно с опозданием она вспомнила, что должна сыграть роль хозяйки.
– Нет, – коротко бросил он, изучая корешки стоявших на полке книг.
– Может быть, чаю?
– Нет.
– Чего-нибудь покрепче?
Этот вопрос был задан неровным, срывающимся голосом, пробившимся через комок в горле. Сейчас он снова скажет «нет». Лоренцо не мог пить, потому что был за рулем.
– Бокал вина?
Лоренцо властно махнул рукой; он все еще рассматривал книги. Но спустя мгновение темная голова повернулась к Джесс.
– Может быть… да.
– Лоренцо, ради Бога! – взорвалась доведенная до белого каления Джесс. – Да… нет… возможно… Так чего же? – спросила она, не обращая внимания на то, что Скарабелли нахмурился. – Решай скорее!
– Господи, я просто пытаюсь вести себя культурно, вот и все! Но я чувствую…
– Ты чувствуешь? – повторила Джесс, кода он внезапно осекся. – Что ты чувствуешь?
Неожиданно черные глаза посмотрели в другую сторону. Это было так не похоже на уверенного в себе Лоренцо Скарабелли, что Джесс тут же приободрилась и решила припереть его к стенке.
– Лоренцо! Что ты чувствуешь?
Он колебался томительно долгую секунду. Но когда Джесс решила, что ответа не будет, и приготовилась сменить тему, широкие плечи под элегантным пальто приподнялись и Лоренцо избавился от остатков стеснения.
– Я не чувствую себя культурным, – хрипло пробормотал он. – Честно говоря, я ощущаю себя дикарем, язычником… первобытным человеком.
И что ее дернуло за язык?
– Но почему…
– Сама знаешь, почему! – рявкнул Лоренцо и вызывающе запрокинул голову.
В глазах Скарабелли бушевало желтое пламя; узда, в которой он беспощадно держал себя до этой минуты, лопнула.
– Из-за тебя! Я хочу тебя! И хотел весь вечер! Я всегда хотел тебя и сомневаюсь, что когда-нибудь вылечусь. Эти два года были настоящим адом. У меня все болело внутри от желания, и эта боль снова и снова напоминала о тебе.
– Обо мне?
Она не могла поверить услышанному. Это не было объяснением в любви, но сейчас было достаточно и такого. Он хотел ее. Тосковал по ней. И не мог жить без нее…
– Джесс…
Это был не то рык, не то стон.
– Джесс, иди сюда!
Здравый смысл приказывал быть осторожной, подождать и одуматься. Но ее сердце нетерпеливо отбросило эту глупую мысль.
Не успела Джесс опомниться, как миновала комнату и очутилась в его железных объятиях.
В ту же секунду губы Лоренцо жадно и требовательно припали к ее губам. И Джесс ответила ему со всей страстью, со всей болью одиночества, накопившейся за эти два года.
– Джесс, любимая… красавица моя… – бормотал Лоренцо, не отрываясь от ее губ. – Ты моя. И всегда была моей. Я никому не позволю…
– А никого и нет, – с трудом вздохнув, вымолвила Джесс, потрясенная этой яростной атакой на ее чувства. – Сейчас никого…
Какое-то шестое чувство заставило ее прервать фразу. Лоренцо должен был знать, что в данную минуту у нее не было другого мужчины. Но это не значило, что она оставалась одна с того самого дня, когда Лоренцо бросил ее.
О, тут было много интересного. Несколько раз она ходила на свидания. Но эти встречи были короткими и не слишком приятными. Как бы она ни пыталась казаться заинтересованной, притворяться не было сил.
И теперь Джесс понимала, почему. Последние два года она умирала с голоду. В отсутствие Скарабелли ее чувства молчали. Она напоминала Спящую Красавицу из мультфильма, которую мог пробудить к жизни только поцелуй Лоренцо.
Нет, она ни за что не вернется в эту пустоту! Даже думать нечего! Особенно сейчас, чувствуя его объятия, руки, ласкающие ее тело, губы, проделавшие огненную дорожку от ее губ через нежную щеку и шею к жилке, бешено пульсировавшей у выреза белой майки.
– Знаешь, я лгал… – пробормотал Скарабелли, не отрываясь от ее горячей кожи.
– Что?
Сначала Джесс, млевшая от наслаждения, поняла только одно: он что-то сказал. Но потом в этот сладкий бред ворвалось слово «лгал».
– Ты о чем? – Ее сердце сжал страх. – Лоренцо…
Когда Джесс услышала смех, у нее слегка отлегло от сердца.
– Я лгал, когда говорил, что мне не нравится, как ты одета.
– Кажется, ты сказал, что на мне «жалкие лохмотья», – с трудом пролепетала Джесс. Тем временем загорелые руки с длинными пальцами гладили ее убогий наряд, заставляя девушку извиваться от наслаждения.
– Скорее «чертовски вызывающие лохмотья»! – проворчал Лоренцо. – Знаешь, что со мной было, когда я увидел, как эти джинсы облегают твою аккуратную попку, а под майкой покачивается грудь?
– В четырнадцать лет я не носила лифчика.
На середине фразы ее голос заметно дрогнул; в этот момент умелые пальцы нашли небольшой просвет между мятой майкой и поясом джинсов в обтяжку. Вздрогнув от удара небольшого электрического тока, пронзившего ее, Джесс закусила нижнюю губу, чтобы не вскрикнуть от наслаждения.
– Стоило тебе пошевелиться, как этот крошечный кусочек кожи становился заметным… мучая меня, терзая и требуя, чтобы я к нему прикоснулся.
Лоренцо вновь мстительно потрогал его, заставив Джесс вздрогнуть и ощутить силу мужского желания сквозь тонкую ткань безукоризненно сшитых брюк. Кровь заструилась по венам, сердце застучало, голова закружилась…
– Джесс…
– Нет. Тс-с!
Она нежно заставила Лоренцо замолчать, положив пальцы на его губы.
– Не надо слов… по крайней мере, сейчас.
В прошлом они сказали друг другу слишком много обидных, горьких слов, разрушивших любовь, которую они когда-то оба питали.
– Молчи. Пусть говорят наши губы…
Она целовала его лоб, переносицу и горящие глаза, закрывшиеся от этой нежной ласки.
– Руки…
Ее пальцы скользнули по шелковистым черным волосам к напрягшимся мышцам шеи и проникли под тонкий кашемир пальто. С небольшой помощью Лоренцо ей удалось снять его, и пальто упало на пол.
– И тела.
Джесс прижалась к нему бедрами и торжествующе улыбнулась, услышав стон, которого Лоренцо не смог сдержать.
– Губы, руки и тела… Согласен.
Испустив тихий, хриплый смешок, Скарабелли повторил ее движения, – снял с Джесс кожаную куртку и презрительно отбросил в сторону, не удосужившись посмотреть, куда она упала.
Его губы были повсюду – на лице, горле, шее и чувствительных плечах, освободившихся, когда он нетерпеливо отодвинул вырез майки. А потом его ладони проникли под белый хлопок, проделали огненную дорожку от стройной талии к тонким ребрам и стали неотвратимо подниматься выше, к ноющим кончикам грудей.
Хотя Джесс за два года одиночества часто мечтала об этом, прикосновение жарких ладоней к чувствительной плоти оказалось таким жгучим, что она снова выгнулась. Чувственная судорога скользнула по ее хрупкому телу, как молния по затянутому тучами небу. И сейчас же где-то глубоко внутри начал пульсировать лютый голод, первобытный основной инстинкт, который можно было удовлетворить только одним способом.
– Это надо снять…
Лоренцо рванул белую майку с такой силой, что раздался треск. Но судьба какой-то жалкой тряпки ничуть не волновала Джесс. Она перестала думать о чем бы то ни было, когда сильные смуглые пальцы Лоренцо начали ласкать ее кожу, еще не успевшую остыть.
– И это тоже…
Скарабелли расстегнул пояс ее джинсов, дернул застежку, и его горячий рот жадно набросился на тело Джесс. Он целовал, лизал и даже легонько покусывал. Джесс не было больно; наоборот, эти укусы только еще сильнее разжигали горевший внутри голод.
Она желала Лоренцо не меньше, чем он ее. Если сейчас он не овладеет ею, она умрет, не успев подумать ни о будущем, ни об их злосчастном прошлом. Все равно без Лоренцо будущего нет. Есть только настоящее, эта комната, этот человек и дикая гроза, которую он разжег в ней…
– Спальня… – прозвучал в ее ушах хриплый голос Лоренцо.
С трудом подняв веки, Джесс увидела его точеные черты, опасный блеск в глазах и красные пятна на высоких скулах, говорившие о том, что он с трудом владеет собой.
Джесс едва успела махнуть рукой в нужную сторону, как Лоренцо подхватил ее на руки, понес к дверям, пинком распахнул их, сделал три быстрых шага по ковру цвета спелого овса и без особых церемоний положил на покрывало из сливочно-белого хлопка. Не успела она перевести дух, как Скарабелли оказался рядом.
– Раздень меня, Джесс, – велел он. – Я хочу быть таким же обнаженным, как и ты. Хочу ощущать прикосновение твоей кожи.
Она хотела того же. Это желание сделало ее пальцы неловкими. Джесс долго возилась с пуговицами рубашки, едва не рыдая от своего неумения справиться с таким простым делом.
– Не надо… – Длинные пальцы положили конец ее яростным усилиям. – Я сам.
Через несколько секунд рубашка и куртка слетели с его сильного тела, брюки так же быстро последовали за ними, и когда Лоренцо снова лег рядом, гордая красота нагого мужского тела окончательно свела ее с ума.
– Наконец-то, – сказал он, очутившись на покрывале из тонкого хлопка. – Теперь нам ничто не помешает.
Прижав Джесс спиной к подушкам, он набросился на нее так, что девушка гортанно застонала от наслаждения. На ее теле не осталось ни кусочка, которого бы он не поцеловал и который избежал бы осторожной ласки его умелых рук. Губы Лоренцо опалили ее груди, проделали дорожку от одного напрягшегося соска к другому и сосали до тех пор, пока соски не начало покалывать, а между бедрами не загорелось нестерпимое пламя.
Охваченная наслаждением, коротко постанывавшая Джесс не могла сдержать руки. Ей тоже хотелось прикасаться к нему и трогать все подряд; пальцы сжимали, ласкали и гладили все части сильного тела, до которых она могла дотянуться.
Эти пальцы то вплетались в черный шелк его волос, то гладили напрягшиеся мышцы его спины и плеч. А потом, когда возбуждение окончательно лишило ее стыда, они скользнули между их телами и начали изучать мягкие темные волосы у основания его горячей и твердой восставшей плоти.
– Боже, Джесс! – хрипло пробормотал Лоренцо. – Ты как лесной пожар… такая же жаркая и жадная! Раньше ты такой не была…
Не была… Раньше ее одолевали глупые, наивные мысли о своей девственности и боязнь проявить подлинное чувство, которое она испытывала к этому мужчине. Она хотела всего сразу. Роскошной свадьбы, церкви, полной цветов – и девственницы у алтаря!
Хотела всего – и разом потеряла все. Но не теперь. Теперь ей неожиданно предоставили вторую попытку, и она собиралась ею воспользоваться. Схватить обеими руками и никогда не выпускать.
– Джесс, мне нужно знать… ты защищена?
– Защищена?
Джесс закусила губу, пытаясь сообразить, что ему ответить. Но вскоре она поняла, что слов Лоренцо не требуется. Он быстро отстранился, и жаркая страсть тут же пошла на убыль.
– Я не… – начал он, но Джесс не дала ему закончить.
– Думаешь, меня это волнует? – громко воскликнула она. – Лоренцо, все будет в порядке. Сейчас у меня неопасные дни. Так что и думать не смей!
– Джесс, я не уверен…
– Зато я уверена!
Она никогда не была более уверенной в себе. И никогда в жизни ничего так не желала. Лоренцо говорил, что от желания у него все болело внутри, но это было слишком мягко сказано. То, что она испытывала, было настоящей пыткой огнем. Каждый сантиметр ее тела жаждал его как привычного, но слишком долго отвергавшегося наркотика. Джесс знала, что умрет, если сейчас он оставит ее. Поэтому она вцепилась в длинное мускулистое тело Скарабелли и широко раздвинула стройные ноги. Это приглашение было куда более дерзким, чем любые слова.
– Молчи, Лоренцо! – прошептала она ему на ухо. – Ты обещал действовать, а не говорить!
Его стон означал сдачу, возбуждение и удовольствие, сплавившиеся воедино. Губы Лоренцо вновь прижались к ее губам; тем временем руки-мучители спустились ниже, погладили ее плоский живот, затем скользнули между ног и начали поглаживать нежную кожу.
– Действовать? Вот так? – шепнул Скарабелли, когда его пальцы уверенно нащупали ее самое чувствительное место и начали бережно ласкать его.
Вырвавшийся у Джесс сдавленный крик был единственным ответом, который она могла дать. Она привлекла Лоренцо к себе, вонзила пальцы в твердые мышцы его плеч и алчно выгнулась навстречу. Нервы готовы были кричать от желания; разбуженный им голод резал внутренности как ножом.
– Или так?
Когда он выполнил желание Джесс, бешено овладев ею и яростно вонзившись в ее тело, у нее закружилась голова от наслаждения. И все же остатки некоего инстинкта, с которым она так и не смогла справиться, заставили ее слегка напрячься. Внезапно Лоренцо остановился, откинул голову и изумленно уставился в ее серые глаза.
– Все еще?.. – выдавил Скарабелли тоном, не оставлявшим никаких сомнений о его душевном состоянии.
Его взгляд был таким испытующим, что Джесс слегка пришла в себя и даже ухитрилась беспечно пожать плечами.
– Это неважно. – Видя, что он окаменел, Джесс более настойчиво повторила: – Это неважно, Лоренцо. – А затем сама двинулась навстречу, приглашая последовать ее примеру.
– Джесс! – начал ошеломленный Скарабелли, но еще одно чувственное движение заставило его замолчать и со стоном сдаться на милость судьбы. В черных глазах снова загорелся голод. – Джесс… – повторил он уже совсем не так, как раньше, и задвигался нежно и очень бережно.
Но стоило Лоренцо сделать одно движение, как его железное самообладание тут же разлетелось на мелкие кусочки. Ритм их совместных движений был сначала медленным, но с каждой секундой делался все быстрее и яростнее. Они все крепче вцеплялись друг в друга, становились все ближе и взлетали выше и выше.
Джесс отвечала рывком на рывок, страстью на страсть, жаром на жар. Скорее, скорее, скорее! Наконец оба взорвались как сверкающий метеор, расторгли последние узы, связывавшие их с пространством и временем, и закачались в другом измерении, не имевшем формы и пронизанным чистым экстазом.
Джесс, все еще державшая в объятиях влажное от пота тело Лоренцо и слышавшая его хриплое дыхание, по слабому подрагиванию мышц поняла, что он неохотно вернулся к действительности, но сама не могла ни думать, ни чувствовать. Она ощущала стук собственного сердца, громом отдававшийся в мозгу, судороги наслаждения, все еще сотрясавшие ее тело, но с каждым разом становившиеся слабее и медленнее. А потом ее усталое тело затопила волна удовлетворенности.
Лоренцо слегка пошевелился, отодвинулся и лег рядом на измятое покрывало. Он испустил глубокий вздох величайшего удовлетворения, приподнял тяжелые веки и лениво потянулся.
– Я знал, что так будет, – сипло пробормотал он. – А ты знала?..
– Что знала? – спросила Джесс, когда его голос пресекся.
Но когда она приподнялась на локте, глаза Лоренцо уже закрылись. Он спал мертвым сном.
Сытая Джесс слегка вздохнула и пожала плечами.
Не имеет значения. Ничто не имеет значения, сказала она себе, потом с трудом вытащила покрывало, укрыла их обоих и прильнула к теплому, расслабившемуся мужскому телу.
Два года она не жила, а существовала, двигалась на автопилоте, переставляла ноги, ела, спала и дышала, потому что так полагалось. Но внутри этой жизни была пустота. Огромная черная дыра, не имевшая никакого смысла, потому что Лоренцо там не было.
Но теперь он вернулся. Он был здесь, рядом, в ее постели. Теперь он овладел ею окончательно и бесповоротно, с безрассудной страстью, без слов говорившей о том, что он пережил. Возможно, их ждет нелегкий путь, но они пройдут его вместе, а Джесс не сомневалась, что вместе они достигнут счастья, в котором она когда-то была так уверена.
Лоренцо вернулся, повторила она про себя, блаженно улыбнулась, и тут сон накрыл ее с головой. Лоренцо вернулся, и все снова было хорошо и правильно.
