Текст книги "В обмен на рай"
Автор книги: Вайолетт Лайонз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 11 страниц)
Вайолетт Лайонз
В обмен на рай
Глава первая
В дверь постучали. Казалось бы, пустяк, однако этого хватило, чтобы навсегда изменить жизнь Джесс. Все ее мечты и надежды на счастье разлетелись в пух и прах. И даже теперь, два года спустя, она начинала нервничать, когда кто-то стоял на крыльце.
– Джесс, радость моя! – крикнул Брендан из кухни, где он самозабвенно изготавливал дьявольски крепкий фруктовый пунш. – Ты откроешь или будешь весь день стоять, уставившись на дверь?
– Конечно, открою!
Поняв, что ведет себя глупо, Джесс тряхнула головой. Чушь какая! В конце концов, с того страшного дня прошло два года. И находилась она не в доме отца, который привыкла называть своим кровом, а в элегантном особняке, где у Брендана была квартира на первом этаже. И тогдашние тщательные приготовления к пышной свадьбе не имели ничего общего с нынешней шумной и многолюдной вечеринкой, которую ее друг устраивал, чтобы отпраздновать собственное тридцатилетие.
– Я не знала, что мы ждем кого-то еще! – Она засмеялась, пытаясь побороть непонятный холодок в животе, и заторопилась к двери, в которую начали нетерпеливо стучать. – Сколько человек ты пригласил? Тут и так дышать нечем!
– Какая же это вечеринка, если есть где упасть яблоку?
Джесс едва слышала его слова. Шутка не помогла. Наоборот, дурное предчувствие стало еще сильнее. Она вела себя как кот, на территорию которого вторгся наглый захватчик; светлые тонкие волоски на шее поднялись дыбом, серые глаза потемнели и заволоклись дымкой.
Молния не попадает в человека дважды! – сказала себе Джесс. Во всяком случае, та молния, которую она имела в виду.
Сильно прикусив зубами нижнюю губу, она сделала глубокий вдох, заставила себя успокоиться, решительно взялась за ручку и отворила дверь.
Та открылась быстрее, чем можно было ожидать. Ручка вырвалась из ее ладони с такой силой, что девушка зашаталась и с трудом сохранила равновесие.
– Держитесь…
Низкий, ленивый голос, тягучий, как мед, поразил ее как громом. Потом Джесс вспомнила еще две вещи, которые потрясли ее в тот момент. Две пугающе важные вещи. Хорошо знакомые и запечатлевшиеся в памяти. И обе они имели отношение к стоявшему перед ней человеку, от вида которого у Джесс закружилась голова.
Глубокие, темные глаза. Черные как смоль и такие же вязкие. Разве можно было забыть их ошеломляющий цвет и лихорадочный жар, врезавшиеся в память много лет назад? Так же, как этот голос с экзотическим акцентом, от которого нервы сводило судорогой и хотелось смеяться и плакать одновременно?
Но на этом дело не кончилось. Гладкая оливковая кожа, сильный подбородок, красивый рот с полной верхней губой. Волосы цвета крыла ворона, специально коротко подстриженные, чтобы не дать им буйно виться. Чья-то жестокая рука протянулась из прошлого, стиснула сердце и заставила вновь окунуться в сумятицу чувств, пережитую два года назад.
– Что с вами?
Сильные руки схватили предплечья Джесс, удержали на месте, и только затем высокий смуглый мужчина посмотрел ей в лицо.
– Ты! – отрывисто сказал он. Выражение его лица моментально изменилось. Сочувствие сменилось презрением, которое опалило и без того обожженную кожу Джесс. – Я не узнал тебя в таком виде.
Женщина окаменела. Сердце билось с трудом, легкие едва втягивали в себя воздух. Как видно, молния все-таки попадает в человека дважды. Во всяком случае, итальянская молния. Потому что этот человек всегда действовал на нее как магнитная буря.
– Лоренцо!
Язык Джесс с трудом вымолвил имя, которое она так долго запрещала себе произносить, которое поклялась не называть под страхом смертной казни. Но потрясение и ужас заставили ее нарушить клятву.
– Как ты сюда попал?
Мужчина смерил ее ироническим взглядом. Только идиотка может задать такой вопрос, говорило презрительное и высокомерное выражение его лица. Казалось, Лоренцо Скарабелли готов вынести все на свете, кроме соседства с дураками.
– Меня пригласили, – лаконично ответил и, с опозданием поняв, что все еще поддерживает Джесс, быстро отпустил ее руки с длинными изящными пальцами, безукоризненный маникюр которых плохо вязался с сильно поношенной кожаной курткой.
Он отпустил Джесс с таким видом, словно прикоснулся к жабе, и сделал шаг в сторону. Это движение красноречиво говорило о том, что расстояние между ними было намного больше, чем несколько сантиметров, разделявшие их в действительности.
– Похоже, праздник в разгаре?
Джесс только кивнула в ответ. Шум голосов, музыка и смех говорили сами за себя.
– Но Брендан не мог пригласить тебя!
Насмешливо поднятая черная бровь сильно поколебала уверенность Джесс в своей правоте.
– Милая Джесс, неужели ты думаешь, что я явился бы сюда в таком виде… – Он небрежно обвел рукой свое сильное тело, и взгляд женщины невольно сделал то же самое, – если бы твой чокнутый дружок не дал мне для этого повод?
Джесс молча выругала себя за глупость. Она не хотела смотреть на него. Но Лоренцо хватило одного надменного жеста, чтобы заставить ее сделать это. А потом она уже не смогла отвести взгляд. Она не хотела вспоминать это худое, сильное тело, которое когда-то знала слишком близко. Не хотела вспоминать чувства, охватившие ее в тот момент, когда она оказалась в его объятиях и ощутила чувственное прикосновение губ к губам.
– Сомневаюсь, что ты помнишь, из-за чего сегодня здесь собрались гости, – холодно ответила Джесс, сделав отчаянное усилие и заставив себя опомниться.
Ее ясные серые глаза превратились в куски льда. Она ответила Лоренцо не менее презрительным взглядом и насмешливо поджала полные губы.
– Сегодня празднуется Великий Поворот Часовых Стрелок. Брендан прекрасно знает, что в полночь ему исполнится тридцать и с молодостью будет покончено. Все должны были надеть то, что они носили десять лет назад, чтобы весь вечер можно было делать вид, будто…
– Думаешь, я этого не знаю? – бросил Лоренцо; от гнева его акцент усилился. – Можешь не объяснять то, что я понял и так! А если у меня и были какие-то сомнения, то достаточно было посмотреть на твои лохмотья!
– Лучше на себя посмотри! – сердито вздернув подбородок, огрызнулась молодая женщина.
Можно было не напоминать, что наряд Джесс сильно отличался от тех платьев, в которых ее привыкли видеть Лоренцо и все остальные. Десять лет назад ей было всего лишь четырнадцать, а тогда джинсы в обтяжку, белая майка-безрукавка и кожаная мотоциклетная куртка были ее идеалом выходной одежды.
Собираясь на день рожденья и выбирая костюм, Джесс думала, что это действительно будет забавно. Она взлохматила гладкие светлые волосы, уложив их в диком беспорядке, размалевала лицо гримом и сильно накрасила широко расставленные серые глаза, став намного моложе своего возраста. Джесс довольно улыбнулась. Едва ли кто-нибудь из коллег по работе в рекламном агентстве узнал бы в этом сорванце элегантную и уверенную в себе Джесс Ламберт.
Но сейчас, увидев придирчивый взгляд Лоренцо, она почувствовала себя жалкой и несчастной. От эйфории не осталось и следа. То, что казалось невинной забавой, внезапно стало непростительной глупостью. Ощутив еще один взгляд черных глаз, она начала переминаться с ноги на ногу. Бледные щеки вспыхнули. Господи, и зачем она так вырядилась? Почему не надела то, что носит обычно?
Если бы она знала, что здесь будет Лоренцо, то оделась бы так, чтобы сразить его наповал. Что-нибудь такое, чтобы он понял, чего лишился, от чего так жестоко отказался, когда оттолкнул ее, заявив, что она не достойна быть его женой. Если бы она знала, что здесь будет он…
Кому она морочит голову? Если бы Джесс хоть на мгновение заподозрила, что Лоренцо Скарабелли будет в Нью-Йорке, то в ту же секунду бросилась бы бежать куда глаза глядят, лишь бы оказаться подальше от этого человека, от которого когда-то была без ума.
– Я, по крайней мере, постаралась принарядиться, а вот ты…
– Ты имеешь что-то против моего костюма?
От угрозы, прозвучавшей в голосе Лоренцо, по спине Джесс побежали мурашки.
– По-твоему, это забавно? А я-то думала…
Фраза осталась незаконченной. На языке вертелись такие слова, что Джесс поспешила закрыть рот, лишь бы не дать им вырваться наружу.
Правда состояла в том, что наряд Лоренцо как нельзя лучше выражал истинную сущность этого человека.
Длинное черное кашемировое пальто, которое он надел в неожиданно холодный и ветреный последний день марта, было сшито у лучшего портного и идеально облегало его мускулистую фигуру. Оно говорило о таком богатстве, о котором средний человек не смеет и мечтать, о богатстве, которое англичане называют «старыми деньгами», богатстве в нескольких поколениях, настолько привычном, что такие люди перестают его ощущать. И не имеют ни малейшего желания или стремления привлекать к себе внимание.
Лоренцо Скарабелли никогда не хвастался своим состоянием, доставшимся ему от очень богатого отца и приумноженным благодаря его собственным усилиям. Его одежда, как и все остальное, была очень дорогой, но в то же время скромной. Единственным украшением, которое он позволял себе носить, были массивные золотые часы с квадратным циферблатом.
Под роскошным пальто был наряд, выдержанный в строгих черно-белых тонах: крахмальная рубашка, галстук бабочкой, черные брюки в обтяжку, но, как ни странно, вместо пиджака на Лоренцо была сшитая на заказ куртка в талию. На фоне пестрых и диковатых нарядов, надетых гостями по просьбе Брендана, Скарабелли выглядел лощеным, тщательно ухоженным и совершенно не соответствующим общему стилю вечеринки.
– И что же ты думала? – зловеще повторил Лоренцо.
– Что ты такой элегантный, такой серьезный, как…
Она понимала, что катится в пропасть, и говорила что попало, лишь бы не выдать свои настоящие чувства. Нельзя было распускаться и позволять себе грешные мысли о великолепном мужском теле, облаченном в роскошный костюм. Она слишком хорошо помнила это вызывающе мужественное тело.
– Как официант.
Что-то вспыхнуло в глубине агатовых глаз Лоренцо; крепкие белые зубы щелкнули так, словно он с трудом сдержал приступ гнева. Джесс поняла, что уязвила неистовую гордость, бывшую неотъемлемой чертой характера этого человека.
– Это в генах, – однажды сказал ей Лоренцо. – То самое высокомерие, которое было проклятием древних римлян и часто приводило их к катастрофе.
– Моя дорогая Джесс, возможно, ты удивишься, – сказал он теперь, – но именно этого я и добивался.
Тон Скарабелли был поразительно мягким, однако в нем явственно чувствовалась нотка, говорившая о том, с каким трудом этот человек обуздал свой гнев.
– Десять лет назад, когда мне было двадцать один и я только что окончил университет, дед настоял на том, чтобы я начал обучаться семейному делу с самых азов. В результате первые шесть месяцев я проработал официантом в одной из гостиниц, принадлежащих семье Скарабелли.
– Ох… – только и выговорила она.
Внезапно у Джесс так пересохли губы, что пришлось их облизать. Поняв, что это предательское движение не укрылось от непроницаемо черных глаз, она застыла на месте… И только тут поняла подлинное значение слов Лоренцо.
– Так Брендан действительно пригласил тебя?
– Пригласил, – подтвердил он, прошел в маленькую прихожую и захлопнул дверь с таким грохотом, что Джесс едва не подпрыгнула. – Ты этого не знала?
Джесс отчаянно замотала головой, отчего ее светлые волосы разлетелись в стороны.
– Не знала.
Как он мог? Как мог Брендан сделать такое и не сказать ей? Он должен был понимать, какую боль причинит ей встреча с Лоренцо. Брендан лучше других понимал, как плохо залечиваются старые раны, и, тем не менее, сыпал на них соль…
– Можешь поверить, если бы я знала… или хотя бы заподозрила, что ты приглашен… моей ноги бы здесь не было. Я пошла бы куда угодно, только не сюда. Ты вел себя так, что я не могу тебя видеть.
Красивые губы Лоренцо иронически искривились, а в бездонных глазах вспыхнул гнев.
– А ты вела себя так, – вкрадчиво ответил он, – что наше чувство взаимно. Весь вопрос в том, куда нам бежать.
– Ты мог бы повернуться и уйти.
Слабая надежда, слышавшаяся в голосе Джесс, улетучилась, когда темная голова упрямо качнулась из стороны в сторону. Лоренцо Скарабелли знал, что она будет здесь, и заранее разработал тактику. Никто не мог заставить его отступить, так что и надеяться было нечего.
– Ну, тогда…
– Джесси… – раздался у нее за спиной голос Брендана. – Ты что… Лоренцо! Ты все-таки выбрался! Тогда скажи мне… как поживает мой любимый итальянский воротила?
– Я поживаю отлично.
Джесс следила за тем, как Лоренцо терпит пылкие объятия друга. Затем он приподнял черную бровь и с юмором оглядел школьную форму Брендана, дополненную двухцветной шапочкой.
– Брендан, дружище, неужели десять лет назад ты еще учился в закрытой школе? Я думал, что в двадцать ты уже был студентом университета.
– Ты, как всегда, прав! – засмеялся в ответ Брендан. – Но в школе было куда веселее, поэтому я и решил надеть форму. А если это немного против правил, кому какое дело? В конце концов, это мой день рожденья. Что хочу, то и делаю, верно?
– Верно.
Судя по тону, Лоренцо был настроен дружелюбно.
Только не по отношению ко мне, подумала несчастная Джесс. Впрочем, Скарабелли часто удивлял ее и раньше. Например, кто бы мог ожидать, что такой самолюбивый самец будет терпеть ее дружбу с другими мужчинами? Однако Лоренцо не только мирился с этим, но и сам искренне любил Брендана.
Да, тут он вел себя совсем не так, как ожидалось. Но во всем остальном, грустно напомнила она себе, Лоренцо оставался гордым и надменным итальянцем. Однажды эта гордость обратилась против нее, и вдребезги разбила ее жизнь.
– Я не был уверен, что ты приедешь, – сказал Брендан. – Думал, что ты можешь оказаться на другом краю света.
Как будто это могло остановить Лоренцо… У Скарабелли был личный самолет, на котором он летал из страны в страну с такой легкостью, с какой обычный человек ездит на автобусе или метро. И где бы он ни садился, в его распоряжении всегда был целый караван машин с шоферами.
Эти мысли отвлекли Джесс настолько, что она едва слышала Скарабелли. Когда же она пришла в себя, слова Лоренцо поразили ее как гром среди ясного неба.
– …большие проблемы в нью-йоркском офисе. Придется потратить месяца три, а то и больше.
О нет! – едва не возопила Джесс. Она чудом сдержалась, чтобы не выдать себя. Справиться с тем, что случилось два года назад, можно было только при одном условии: если бы их с Лоренцо разделяли тысячи миль. Он был обязан находиться либо в своем офисе в Риме, либо на юге Сицилии, в родительском доме. Одна мысль о том, что несколько месяцев он проведет буквально у ее порога, приводила Джесс в ужас.
– Значит, можно надеяться, что мы будем видеться чаще? – спросил довольный Брендан, не обращая никакого внимания на тревожные и умоляющие взгляды Джесс. – Вот и отлично! А теперь позволь снять с тебя это сногсшибательное пальто.
Но как только Лоренцо вынул руки из рукавов, на кухне раздался звуковой сигнал. Брендан обернулся так порывисто, что его платиновые волосы разлетелись в стороны.
– Еда! Извините, ребята, мне надо бежать, а то все сгорит. Джесси, присмотри за этим, ладно?
Он сунул Джесс пальто, и той не осталось ничего другого, как принять его. Брендан исчез чуть ли не со скоростью света.
– Я вижу, он ничуть не изменился, – сухо сказал Лоренцо. – Такой же возмутитель спокойствия, как и прежде.
– Брендан есть Брендан…
Джесс молилась, чтобы Лоренцо не понял досады и горечи, прозвучавшей в ее словах. Нужно было как-то справиться с чувством, которое пронзило Джесс, когда в ее руках очутилось пальто Скарабелли. Это было слишком… интимно.
Тонкий кашемир все еще хранил тепло его тела; от ткани пахло ароматом знакомого одеколона. Она невольно вспомнила прошлое, когда в минуты близости пьянела от запаха этого одеколона, к которому примешивался запах тела, присущий только Лоренцо. Стоило закрыть глаза, как она снова ощутила жар кожи, которую трогала кончиками пальцев, почувствовала прикосновение к щеке пряди черных волос…
– Джесс…
Хрипловатый голос Лоренцо вырвал ее из плена болезненных воспоминаний и заставил прийти в себя. Она широко открыла испуганные глаза и увидела сошедшиеся на переносице черные брови.
– О чем задумалась?
– Ни о чем!
Ответ был слишком резким, слишком порывистым и только усилил его подозрения. Джесс быстро попыталась замести следы.
– Я… просто немного устала, – торопливо заверила она. – Неделя была трудная. У нас сложности с новой рекламной компанией…
– Ты все еще работаешь у Уолтерса и Лафлера?
– Да…
Слава Богу! Она пришла в себя и заговорила спокойным, ровным голосом.
– Меня недавно повысили. Теперь я заведую… Но тебе это неинтересно.
Это было неинтересно и ей самой. Джесс не хотела, чтобы Лоренцо знал, как сложилась ее дальнейшая жизнь. Он лишился этого права, когда повернулся к ней спиной, и Джесс не собиралась возвращать его Скарабелли.
Лоренцо небрежно пожал плечами, показывая, что ее реплика неуместна.
– Я думал, ты хочешь поддержать светскую беседу, – бесстрастно ответил он. – Когда-то ты прекрасно с этим справлялась. Это очень помогает. Особенно если ты смущен.
– Я вовсе не смущена!
Серые глаза Джесс вызывающе вспыхнули.
– А если я имел в виду себя?
– Не верю! – Она взмахнула рукой, отметая коварное предположение Лоренцо. – Тебя не смутишь ничем! Иначе ты бы не стал тем, кто ты есть. Кроме того, у тебя был хороший учитель. Твой отец.
Она совершила ошибку. Джесс поняла это, когда гордая голова собеседника откинулась, а в глазах загорелась угроза. Но когда Лоренцо заговорил, в его голосе не слышалось и намека на переживаемые им чувства.
– Тем не менее, во всем этом есть что-то… – Он поискал подходящее слово. – Неловкое.
– Слишком слабо сказано!
Она закусила губу, жалея о своей беспечности. Эта фраза давала ему определенное преимущество, которым Лоренцо тут же воспользовался. Его саркастическая усмешка вывела бы из себя и святого.
– Да, тут тебе не повезло. Брендан не предупредил, что пригласил меня, а я догадываюсь, что многие из гостей знают о наших прошлых отношениях.
Об этом можно было и не говорить. Почти все приглашенные прекрасно помнили, что два года назад Джесс собиралась замуж за этого человека, но свадьба так и не состоялась. Они могли не знать всех отвратительных подробностей, но после публичной сцены в вестибюле агентства никто не сомневался, что Лоренцо бросил Джесс и ушел, не обращая внимания на униженные мольбы дать ей возможность исправиться.
Воспоминание о тогдашнем фиаско добавило к буре переживаемых Джесс чувств ощущение вины. Она крепко сжала пальцы, комкая дорогую ткань.
– Лоренцо, это было два года назад, – холодно сказала она. – Два года, которые я жила своей жизнью, а ты своей.
Его кивок был коротким до неприличия.
– Я пережил, – лаконично ответил Лоренцо.
– И я тоже. – Джесс хотелось, чтобы ее голос звучал не менее уверенно. – У людей короткая память. Девять дней мы с тобой были притчей во языцех, но теперь эта новость слегка устарела. Никто из нас не может уйти, иначе Брендан расстроится. Так что придется смириться. Ты согласен?
Лоренцо смерил ее ледяным взглядом и на мгновение прищурился.
– Ну что ж, это будет нетрудно, – наконец бесстрастно сказал он. – Я буду делать то же, что делал эти два года. Стирать воспоминания о том, что когда-то знал тебя.
– В таком случае зачем было приезжать? Ты должен был знать…
– Конечно, я знал, что ты будешь здесь, но желание порадовать Брендана оказалось достаточно сильным, чтобы превозмочь отвращение, которое я испытал при мысли снова увидеть тебя.
Девушка ощутила боль. Лоренцо добился своей цели, еще раз подтвердив репутацию жестокого и беспощадного дельца. Теперь Джесс была рада, что держит в руках пальто; казалось, оно прикрывало кровоточащую рану, которую Лоренцо сознательно разбередил.
– Но я не собираюсь долго мозолить тебе глаза. Тут есть с кем поговорить. – Он властно указал на переполненную комнату в дальнем конце коридора. – И места вполне достаточно, чтобы держаться друг от друга подальше.
– Не буду спорить, – с трудом выдавила Джесс. – Если повезет, мы вообще больше не увидимся.
Она скорее умерла бы или дала себя убить, чем созналась бы, чего ей стоила эта встреча. Лоренцо неторопливо кивнул и посмотрел в сторону комнаты, где его ждали другие, явно более приятные люди.
– Может, этот ужасный вечер еще удастся спасти.
– Тогда не смею удерживать!
Эта колкость заставила Лоренцо снова смерить ее непроницаемым взглядом и слегка улыбнуться.
– Честно говоря, моя дорогая Джесс, я искренне сомневаюсь, что любой твой поступок сможет еще раз причинить мне боль.
Неужели это так? – спросила себя Джесс, когда Лоренцо пошел по коридору, не удосужившись оглянуться. Неужели он действительно не испытывает к ней никаких чувств? Даже гнева, пылавшего на его лице во время их последней встречи, закончившейся катастрофой? Неужели теперь она так мало значила для Лоренцо, что он мог забыть о ней в мгновение ока? Что случилось с любовью, в которой он так красноречиво клялся, и со страстью, которую он не мог скрыть?
Все кончено, мрачно сказала она себе. Было и прошло, как будто не бывало вовсе. Но тогда почему ее чувства подхватил вихрь? Почему сердце сжимает мучительная боль, а под ложечкой сосет от тоски и досады? Оставалось молить Господа, чтобы тот даровал ей талант актрисы и не дал Лоренцо догадаться, как она несчастна. Чтобы она смогла довести этот вечер до конца и не распустить нюни.
