Текст книги "Минёры не ошибаются"

Автор книги: Василий Савин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)

МОЯ ВОЙНА

Они и сейчас там хранятся, в деревне у матери, в самом надежном месте, истертые до просветов на сгибах заветные треугольнички в клетку, в линейку и в две, и в косую, тесно исписанные неровными, то и дело соскальзывающими вниз строчками: каска служила или приклад карабина вместо стола. Со временем строки расплылись от сырости в доме и тайных слез матери чернильным писались огрызком, чтобы не стерся адрес, прочесть их почти невозможно, разве что через лупу, да и, по правде, не хочется их читать. Все, что там есть, мы помним, даже и больше, в том-то и дело: боимся, друг другу не признаваясь, чего-нибудь нам привычного не найти. Многое со стороны в них вплелось, в эти строки, из радиопередач по утрам у крыльца сельсовета и из газет, из рассказов по чистой вернувшихся фронтовиков и из слухов, так что на глаз теперь было бы видно, если все треугольнички разложить: не могло в них вместиться столько. Даже если бы толстыми были все.

Словечко такое в ходу у нас было. Разные они приходили из одинарных листков и двойных, из середины, как называли в школе, и отличались не толщиной, а размером, но кто-то из маленьких братьев или сестренок толстыми их прозвал. Толстым мы радовались больше, по наивности полагая, что это зависело от отца, от настроения его в те минуты, а значит, и от обстановки на том участке, где он находился и находиться, по нашему мнению, должен был и сейчас. И только мне старшему из семерых и бывшему в семье за мужчину со временем пришло в голову, что дело скорей обстояло наоборот. На отделение доставалась тетрадка, а то и на взвод, и от наличия в нем бойцов...

И для них, для солдат, неизвестно, что было лучше. Мало того, что писать большинство их были не мастера, но и о чем писать в те-то годы? А от семейных и деревенских дел оторвались уже настолько, что посоветовать путного не могли.

Да и не разрешалось писать о многом. Отец же порядок любой уважал. Может быть, даже слишком. Так что и о профессии скромной солдатской своей сообщил окольно: кто ошибается один раз... Понимая, наверно, что формулировка такая нам беспокойства никак не убавит. Но, как теперь думаю, именно то и имея в виду чтобы готовы были...

И когда это случилось, мать только и прошептала: Ну вот...

А во мне долго сидела обида. Не такой человек отец, как бы ни понималась ошибка в той поговорке...

И может, поэтому тоже боюсь перечитывать письма. Как это и ни нелепо: не мог же он смерть свою сам описать.

Не знаю, откуда запала в память эта картина, из кинохроники, из газет... Но был в ней боец один очень похожий, хоть и не сам отец. Уж по каким там законам, но так вот, намеком запечатлелся. Картина же представляла собой контратаку. Лавины вражеских танков рвались на улицы Сталинграда, напирали волна за волной, не хватало у артиллерии сил, чтобы сдержать их, пушки волнами подтягивать ведь нельзя...

Страшная контратака саперов! Торопливо суют в вещмешки связки толовых шашек, поджигают запальные трубки и... С горящими в руках шнурами выбегают навстречу стальным громадам, прямо у них на виду бросают заряды на мостовую... Именно на виду. Ведь не полезут! Приостановятся, станут вилять, а это и нужно артиллеристам...

И когда подошел мой срок в конце сорок четвертого исполнилось мне семнадцать, твердо знал: буду сапером. В военкомате сказал: На год с лишним и так опоздал заменить отца...

Оказалось, не на год. Вообще опоздал. Оказалось, сапером не сразу станешь.

И все-таки заменил. Первое время совсем буквально. Ведь не сразу бы отпустили, наверно, отца. Делал то, что и он бы делал после победы.

И дальше воевал с войной, со смертью.

И, как о войне, рассказать о всем пройденном трудно. Даже и отобрать, что полезней бы было и интересней для молодых.

Расскажу, что запомнилось лучше. А почему может, даже со стороны и видней...