355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Василий Кравков » Великая война без ретуши. Записки корпусного врача » Текст книги (страница 8)
Великая война без ретуши. Записки корпусного врача
  • Текст добавлен: 26 сентября 2016, 20:08

Текст книги "Великая война без ретуши. Записки корпусного врача"


Автор книги: Василий Кравков



сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 27 страниц) [доступный отрывок для чтения: 10 страниц]

Около полудня возвратился в Арис, откуда уже на автомобиле по шоссе покатил через Экерсберг[311]311
  Экерсберг – деревня в Восточной Пруссии (Германия), ныне Окартово в Пишском повяте Варминско-Мазурского воеводства (Польша).


[Закрыть]
на Дроздовен, где расположе ны передовые перевязочн[ые] пункты 27-го и 28-го стрелк[овых] полков. Пешим порядком добрался почти до Домбровкена[312]312
  Домбровкен – деревня в Восточной Пруссии (Германия), ныне Домбрувка в Пишском повяте Варминско-Мазурского воеводства (Польша).


[Закрыть]
,
где находятся позиции; слазил в землянки-пещеры, где помещался резерв 28-го полка. Отрадное впечатление производят врачи, работающие не за страх, а за совесть, с полнейшим пренебрежением к рвущимся возле них снарядам. […]

17 декабря. […] Бывший арестант, ныне благополучно властвующий начальник санит[арной] части Рейнбот теперь подписывается уже «Резвой»! Пошли, Господи, ему с переменой клички переменить и свою душу…

Штабные уверяют, что немцы пускают теперь в ход и истощают последние свои плюсы, а дальше же-де им будет мат. Пошли, Господи! Я, грешный человек, только больно в этом сомневаюсь и удивляюсь наивной доверчивости нашей публики в сообщаемые сведения «Вестника X армии», годного для чтения лишь для детей младшего возраста.

Поднялась письменная горячка[313]313
  С угрозами всякими скорпионами врачам. – (Примеч. автора.)


[Закрыть]
по поводу появившихся в 1-й армии случаев холерных заболеваний[314]314
  Клапан для излития военачальнической злобы на врачей-стрелочников. – (Примеч. автора.)


[Закрыть]
. Пришла телеграмма из штаба главнокомандующего с предложением высказаться относительно] упразднения должности врача дивизионного обоза и одного лазарета в дивизии; на первое ответил утвердительно, на второе – отрицательно. […]

18 декабря. […] Затрещали опять автомобили и зажужжали наши два аэроплана, к[ото]рым жалобно вторит гудение телеграфной проволоки. Приходя на обед, заглядываю в оперативное отделение и грустно посматриваю на висящую большую карту с отмеченными красным и синим карандашами на ней местами расположения наших и неприятельских позиций. И без слов понимаю… […]

Познакомился с приехавшим ко мне за указаниями старш[им] врачом санит[арно]-гигиеническ[ого] отряда приват-доцентом академии д[окото] ром Караффа-Корбут[315]315
  Караффа-Корбут Казимир Викентьевич (1878–1935) – приват-доцент Императорской Военно-медицинской академии, впоследствии известный польский гигиенист.


[Закрыть]
– приятно было поговорить с человеком, от к[ото]рого так и брызжет наукой; еще больше обрадовался, когда он мне сообщил свой лестный отзыв о моей книге, к[ото]рой он в последнее время даже пользовался при чтении лекций (являлся – как он выразился – постоянным плагиатором вашего сочинения!!). «Нет, весь я не умру!..» […]

Подал сегодня донесение о результатах осмотра 3-го Сибирского корпуса, отчасти 26-го армейского, а также госпиталя № 500 в Лыке. Врачи продолжают ко мне обращаться как к «доброму» человеку; таким кажусь я и нашему держиморде, к[ото]рый с наслаждением мне передавал, как сегодня на аудиенции у него «трепетал» один главный врач госпиталя. […]

19 декабря. […] Приезд великого князя Георгия Михайловича[316]316
  Георгий Михайлович (1863–1919) – великий князь, генерал-лейтенант (1909), генерал-адъютант (1909).


[Закрыть]
, посла государева, для объявления его благодарности войскам армии. Совместный с ним изысканный ужин. Разговоры о Вильгельме[317]317
  Вильгельм II (1859–1941) – германский император и король Пруссии в 1888–1918 гг.


[Закрыть]
, обманувшемся будто бы в расчете при объявлении России войны, случившейся для всех так неожиданно. Успокаиваются, что если у нас нет зарядов, то их нет будто бы и у немцев. Если произойдет перемещение теперешней ставки командующего, то не иначе, как в Летцен. Пошли, Господи! У убитых немцев находили письма от их жен, в к[ото]рых они наказывали беспощадно истреблять русских.

20 декабря. […] Выехал утром по своей епархии, на этот раз в район расположения 3-го армейского корпуса по прекрасному шоссе в автомобиле на Гольдап, откуда через Тракишкен[318]318
  Тракишкен – деревня в Востояной Пруссии (Германия), ныне зона российско-польской границы.


[Закрыть]
, Макунишкен[319]319
  Макунишкен – деревня в Восточной Пруссии (Германия), ныне Токаревка в Нестеровском районе Калининградской области (Россия).


[Закрыть]
, Толъминкемен[320]320
  Тольмингкемен – деревня в Восточной Пруссии (Германия), ныне поселок Чистые Пруды в Нестеровском районе Калининградской области (Россия).


[Закрыть]
,Бобельн[321]321
  Ваббельн – деревня в Восточной Пруссии (Германия), ныне Чапаеве в Нестеровском районе Калининградской области (Россия).


[Закрыть]
,Касовен[322]322
  Кассубен – деревня в Восточной Пруссии (Германия), ныне поселок Ильинское в Нестеровском районе Калининградской области (Россия).


[Закрыть]
, Тилупонен[323]323
  Пиллупёнен – деревня в Восточной Пруссии (Германия), ныне Невское в Нестеровском районе Калининградской области (Россия).


[Закрыть]
, Скитучен
– в Сталюпенен[324]324
  Шталлупенен – город в Восточной Пруссии (Германия), ныне Нестеров, административный центр Нестеровского района Калининградской области (Россия).


[Закрыть]
,
где стоит штаб корпуса. Расстояние от Марграбова до последнего пункта – около 100 верст – проехали в течение 7 часов, при этом около часу ушло на поправку сломавшегося колеса в автомобиле, столько же на остановку в Гольдапе (для осмотра лазар[ета] № 2 53-й дивиз[ии]). Слава Богу, что взял в эту дальнюю дорогу немецкую карту-двухверстку, а то так легко было бы запутаться.

Вечером засветло был уже в Сталюпенене. Боже мой, какую грустную картину разрушения он представляет; а город лучше и больше Марграбова и Гольдапа. У штаба корпуса заслышались продолжительные крики «ура!»; это солдатики с детской радостью выражали свой восторг по случаю получения присланных им подарков из России.

Остановился для ночлега в подвижном лазарете Ковенской общины Красного Креста, куда меня затащил мой знакомый по Петербургу д[окто]р Константинович – серб[325]325
  Большой пролаза и хитрец, собирает всякие вещицы, фотографирует… Проболтался, но в испуге спохватился: будто вместо нашего государя будет скоро царствовать Ник[олай] Николаевич, и на сцену явится еще Михаил Александрович… – (Примеч. автора.)


[Закрыть]
, до мозга костей славянин-фанатик, уверявший меня, что нашу Россию и армию губят немцы – все эти стоящие у нас во главе армий и штабов сиверсы, будберги и пр., хитро играющие-де в руку нашим врагам. […]

21 декабря. […]. Утром осмотрел расположенный] в Сталюпенене один лазарет 56-й дивизии и побывал на станции, где работает Ковенский отряд Красного Креста. Установилось особое название для известн[ой] категории раненых – «пальцевики»! А для отступления – «выравнивание фронта»!

Познакомился с корпусн[ым] команд[иром] Епанчиным[326]326
  Епанчин Николай Алексеевич (1857–1941) – генерал от инфантерии (1913), в 1913–1915 гг. командовал 3-м армейским корпусом. По итогам боев в Восточной Пруссии в феврале 1915 г. был смещен с должности и зачислен в резерв.


[Закрыть]
– грозой для его подчиненных, к[ото]рых он третирует un canalle[327]327
  Как сволочь (фр.).


[Закрыть]
.
После обеда вместе с корпусным врачом Макаровым поехали в Петрикашен[328]328
  Петрикачен – деревня в Восточной Пруссии (Германия), ныне поселок Пригородное в Нестеровском районе Калининградской области (Россия).


[Закрыть]
версты за 3 к востоку для осмотра поместившегося в отдельном фольварке одного лазарета 73-й дивизии. Из Петрикашена я уже один покатил на Эйдкунен[329]329
  Эйдткунен – приграничный поселок и железнодорожная станция в Восточной Пруссии (Германия), ныне поселок Чернышевское в Нестеровском районе Калининградской области (Россия).


[Закрыть]
в Кибарты, где наметил осмотреть 311-й полев[ой] госпиталь. Картина разрушения здесь еще, кажется, ужаснее. По пути в тыл дружно все возят и возят сено, к[ото]рого теперь на занятой нами немецкой земле масса, да и самого наилучшего – клеверного. […]

22 декабря. Целую ночь и по сие время бушует свирепый ветер. Докончил осмотр 311-го полев[ого] госпиталя и посетил еще второй лазарет 56-й дивизии, а также французский подвижной лазарет, во главе к[ото]рого стоит старший врач Керзон[330]330
  Имеется в виду Крессон Фортунат Евстафьевич (1874–1945) – хирург и общественный деятель, директор Французской больницы в Санкт-Петербурге в 1905–1916 гг.


[Закрыть]
, бывший когда-то учеником, к[ото]рого репетировал мой Николай в бытность студентом.

Рейнбот награжден Св. Владимиром] 3-й степени с мечами!! В Петербурге до сих пор заседает комиссия, придумывающая, как переименовать на русский язык Кронштадт!! Боже мой, какая у нас пошехонщина! […]

Из Кибартов выехал около 1 часу дня и, не останавливаясь нигде, прикатил в Марграбово уже в 4 часа пополудни. На расстоянии к[аких]-либо 120–125 верст – разные времена года: там – поздняя осень, здесь – малоснежная хотя, но уже зима.

Получил, наконец, письмо от Рубцова из Главн[ого] в[оенно]-с[анитарного] управления малоутешительного содержания, также и открытку от брата Сергея. […]

23 декабря. […] В штабе сообщили, что имеется сообщение от Верховного главнокоманд[ующ]его, будто на Кавказском фронте под Сарокамышем[331]331
  Сарыкамыш – город на северо-востоке Турции.


[Закрыть]
нами взят в плен 9-й турецкий корпус[332]332
  10-й же разбит. – (Примеч. автора.)


[Закрыть]
. Благодарение Господу Богу, если это – правда! Но… но… не очередная ли это утка?! […]

24 декабря. […] Вечером сходил к всенощной в лютеранскую церковь Св. Марка, где отправлялось православное богослужение нашим священником. Чувствуется влияние наступающих светлых праздников Рождества Христова и сугубая грусть, что находишься вдали от родины, разлученный с своими близкими[333]333
  Сердце в будущем живет – настоящее уныло… – (Примеч. автора.)


[Закрыть]
.

После всенощной приглашен был на елку в Елизаветинский Красный Крест; в компании сестер и врачей непринужденно провели время по-семейному; с нами же был и особоуполномоченный князь Куракин. Уже перевалило за полночь, когда стали расходиться по домам; слышалась как будто артиллерийская канонада со стороны Летцена; кое-где в жильях горели еще огоньки и слышалось пение: это публика наша из стана воинов по группам встречала у себя праздник…

25 декабря. […] Под Варшавой, говорят, идут упорные бои. Все мне сдается, что не удержать нам этой жемчужины польского края!.. Наши военные все рассчитывают на дух «серого», но… но… надо же ведь считаться и с техникой, и материальной частью противника, к[ото]рый в последнем отношении несомненно сильнее нас, да – думается мне – и по степени горения духа уж, во всяком случае, не уступит нам. […]

В минувшую ночь немцы произвели атаку на 55-ю дивизию. Последовало распоряжение Верховного главнокоманд[ующ]его, ч[то]б[ы] офицерские чины, эвакуированные по болезни в Россию, увольнялись совсем от службы, если не выздоровеют через 11/2 месяца. Результаты благодетельные этого распоряжения немедленно же сказались: началось быстрое массовое возвращение наших «витязей»!!

В штабе с отъездом Одишелидзе и вступлением в его должность фон Будберга на врачей и медицинский персонал началось методическое гонение – нет пакости, к[ото]рую бы не записали на приход по их адресу наши вояки. […] Сегодня хитрый японец «Николай Иванович» в разговоре со мной, любуясь моими орденами с мечами и воздавая им должную оценку, выразил удивление, как это так вышло, что я с этими отличиями и в генеральском чине состою помощником у полковника, не имеющего притом никаких крупных орденов?! Но… «Россию умом не понять, и в ней имеется особая стать…»

26 декабря. […] Говорят, что у фон Бринкена[334]334
  Фон ден Бринкен Александр-Павел Фридрихович (1859–1917) – барон, генерал-лейтенант (1908), в 1912–1917 гг. командовал 22-м армейским корпусом.


[Закрыть]
, командира 22-го корпуса, имеется брат, тоже генерал, который сражается против нас в германских войсках. У фон Будберга же вся семья говорит лишь по-немецки! И все эти фоны верховодят нами, «русскими свиньями»!! А все эти стоящие у трона фредериксы? Вот в отношении кого надо принимать меры эмансипации от германского засилья, а не против детских радостей на елках!! Интересно бы знать, где теперь сукин сын Ренненкампф? […]

27 декабря. 0°R[335]335
  0°С.


[Закрыть]
. Сильный ветер. Навалило сугробы снега. При штабе сегодня заседание Георгиевской думы; понаехало до 21-го ее члена. […] Представитель учительского отряда Фальборк (Боже мой, как много все немецких фамилий!) с нахальной и беззастенчивой слащавостью все время терся среди явно игнорировавшего его генералитета. […]

С Варшавского фронта утешительных сведений не имеется. Проклятие нашим воеводам, если они отдадут немцам Варшаву!

28 декабря. […] По нашему и Варшавскому фронту водворилось «шипкинское спокойствие». В тишине этой назревает что-то решающее. Количественный состав войск, совершенство их вооружения, личная храбрость сражающихся, стойкость и выносливость их (крепость нервов), а также искусство маневрирования со стороны высшего командного состава – вот комплекс элементов победы, к[ото]рый судьба кидает на чашку весов, неведомо – в пользу ли нашу, в пользу ли швабо-тевтонов. Тевтоны ни по одному из элементов, во всяком случае, я думаю, нам не уступают, а по не к[ото]рым из них даже и превосходят нас. По логике вещей, при дуэлировании лишь нашем с тевтонами все шансы боевого успеха должны бы были быть на стороне последних. Но поможет нам, вероятно, то, что мы не одни. […]

29 декабря. […] Еще не было и 7 часов утра, как я в автомобиле помчался за Сережей[336]336
  Имеется в виду Кравков Сергей Васильевич (1893–1951) – сын В.П. Кравкова, студент Императорского Московского университета в 1911–1916 гг., впоследствии известный психолог и психофизиолог, член-корреспондент АН и АМН СССР (1946).


[Закрыть]
в Сувалки, вернулся с ним около 11 часов. Приехали и были приняты в штабе человек 12 представителей Союза российских городов, к[ото]рые привезли 11 вагонов всяких вещей для армии; люди преимущественно из зеленой молодежи, одушевленной фанатизмом добра.

30 декабря. […]. Неожиданная новость: наш начальник санитарного отдела полковник Завитневич с своей должности слетает, так как на его место возжелал провести своего ставленника наш всесильный фон Будберг, забравший в руки самого Сиверса. Так изменчива в плохую сторону бывает судьба даже человека, к[ото]рый только об одном и старался, ч[то]б[ы] угодить начальству[337]337
  Угрожающие в санит[арном] отношении факторы – большая загрязненность корпусных и тылов[ых] районов; во многих местах с оседанием почвы из земли вылезают покойники! – (Примеч. автора.)


[Закрыть]
. […]

31 декабря. […] В штабе настроение верхов приподнято-неунывающее; представители Союза российских городов еще не разъехались. С одним из них обсуждали мы вопрос о желательности установления] для защиты России от проникновения] в нее всяких зараз из армии – массовой дезинфекц[ии] по японскому способу, к[ото]рую Союз готов устроить, как уже это он сделал на Юго-Западном фронте…

С Сережей побродили по городу. Вечером были у всенощной, а Новый год встречали с ним в 495-м пол[евом] госпитале и Елизаветинской общине Красного Креста […]


1915
ЯНВАРЬ

1 января. […] Чувствование праздника. Относительный отдых. Приказ главнокомандующего, объявляющий нижним чинам, что семьи сдавшихся из них в плен не ранеными будут лишены казенного пайка. Сегодня имел кислый разговор с командующим по поводу недостатков, найденных им в 397-м госпитале в Ковалене, куда завтра отправляюсь с Сережей.

2 января. […] Приезжал сегодня в штаб Рузский. Побуждает всех командующих переходить в наступление, а им совсем не до того: только бы самих Господь уберег от наступления противника; недостаток в людях и в боевых средствах. После полудня – мокропогодица.

3 января. […] Прекрасная погода, позволившая Сереже заняться фотографическими снимками. Мы «накануне великих событий». Думаем наступать! «Да, хорошо наступать, – говорят наши штабные генералы, – когда тебя подталкивают да подпирают!» Дело пахнет, значит, исполнением очередного № исходящего журнала!

Стукнемся лбом – и опять стойка. Вот Плеве с 5-й армией стал наступать и уложил до 60% людей! Паршивые команды прибывают на пополнение с такими бойцами, к[ото]рые учились всего-навсего недели лишь 2–3!

Масса всякой телеграфной и письменной работы. Вечером с санит[арным] поездом приехал «Резвой»; выезжал встречать. Сверх ожидания был со мной необычайно вежлив и любезен. […]

4 января. […] В штабе циркулируют слухи о предстоящем переводе Сиверса на Млавский фронт, недовольны им сверху за то, что он все стоит и не наступает. В обращение пущено новое слово: «марграбировать»…

5 января. […] Приехал из Петрограда Караффа-Корбут, привез сенсационную весть: Белорецкий эвакуировался, и начальником санитар[ной] части Юго-Западного фронта назначается некий прославленный по хищениям и судимый по ним Ухач-Огарович![338]338
  Ухач-Огорович Николай Александрович (1860 —?) – генерал-майор (1904), во время службы по интендантскому ведомству в 1-й Маньчжурской армии в годы Русско-японской войны совершал многочисленные крупные хищения, за которые в 1912 г. был предан военному суду и приговорен к разжалованию, ссылке на 3 года в арестантские роты и штрафу в 157 тыс. рублей.


[Закрыть]
Мало того: во вспомогательные органы по управлению к Рейнботу будто бы назначается д-р Губерт[339]339
  Губерт Владислав Осипович (1862–1941) – приват-доцент Императорской Военно-медицинской академии, председатель Петроградской санитарной комиссии, общественный деятель.


[Закрыть]
, тоже известный по мошенничеству к[а]к председатель санитарной комиссии в Петербурге. Что это – действительность или сплошной кошмар? На место нашего полковника Завитневича назначается бывший командир полка (Анастасьев?), за что-то бывший под судом… Очевидна тенденция: военно-санитарную часть возглавлять бывшими арестантами или кандидатами на них.

К нам в санитарный отдел прибыл на должность секретаря некто Васютинский, протеже фон Будберга, до войны служивший во Владивостоке в какой-то немецкой фирме, у к[ото] рой кредитовался наш барон. Теперь передают, что глава этой фирмы – немец – за шпионаж казнен… Какой процент из нашей правящей клики можно было бы отнести в категорию изменников и предателей России?!

6 января. […] За обедом сообщил, что начальником] санит[арной] части Юго-Запад[ного] фронта будет назначен Ухач-Огорович. Фон Будберг не удивился возможности этого, пояснивши, что, очевидно, этот арестант дал порядочную взятку кому-либо из клики верховного начальника санит[арно]-эвакуац[ионной] части принца Ольденбургского[340]340
  Ольденбургский Александр Петрович (1844–1932) – принц, генерал от инфантерии (1895), член Государственного совета (1896), сенатор (1914), в 1914–1917 гг. занимал должность верховного начальника санитарной и эвакуационной части.


[Закрыть]
, добавивши, что наше санитарн[ое] ведомство на войне является своего рода к[акой]-то сушилкой для субъектов с подмоченной репутацией!! Да одно ли, пожалуй, лишь санитарн[ое] ведом[ств]о?! […]

7 января. […] В штабе у нас настроение суетливо-озабоченное; фон Будберг чуть не кусается; к представителям Красн[ого] Креста наши военачальники любезны и обходительны, к представител[ям] же военн[о]-санитарн[ого] ведомства – хамски небрежны и невнимательны. […]

8 января. – 8°R[341]341
  –10 °С.


[Закрыть]
. Погода благостная. В штабе замечается больше и больше шевеления. Съезжаются всякие генералы для совещания. Кажется, собираемся наступать! Ночью уезжает Сережа восвояси, и я остаюсь опять один.

9 января. […] Под туманным покровом наступившего относительного спокойствия, при выжидательно-наблюдательном положении враждующих сторон зреют для разрешения какие-то крупные стратегические планы, и кризис, по-видимому, недалек, а теперь пока интересы для непосвященных поневоле сосредотачиваются лишь на мелких деталях боевого значения. Наша армия все более и более ослабляется: из состава ее выделяется 22-й армейск[ий] корпус. Усиление войск продолжает идти на Варшаву. […]

Приехал новый полковник на должность начальника санитарного отдела – Евстафьев[342]342
  Евстафьев Вячеслав Павлович (1865–1937) – полковник (1910), в 1912–1914 гг. командовал 110-м пехотным Камским полком. В 1915–1917 гг. занимал должность начальника санитарного отдела штаба 10-й армии. Впоследствии – участник Белого движения на юге России. Умер в эмиграции в Загребе (Югославия).


[Закрыть]
; впечатление после полицейской рожи [сво]его предшественника произвел благоприятное. […]

11 января. […] Совершаем усиленную эвакуацию из госпиталей и лазарет[ов] больных и раненых; ожидается со дня на день большая бойня. Командующ[ий] не выносит, когда видит за столом меня вдвоем с полковником: так, бедняга, изнервничал, что требует, ч[то]б[ы] и мы поочередно непременно были в разъезде. […]

12 января. […] Попытка к наступлению нашему на правом фланге идет, очевидно, не особенно-то важно; немцы успели здорово укрепиться; пока известно, что у нас до 250 чел[овек] убитых. Продолжают прибывать молодые солдаты, к[ото]рые еще ни разу не стреляли! Спросил, почему? Покойно ответили мне, что, вероятно, за отсутствием ружей! […]

13 января. […] Наш бывший начальник санитарного отдела полковник Завитневич отыскал-таки себе место: его назначили командиром нестроевой роты при штабе Верховного главнокоманд[ующ] его. Sic transit.![343]343
  Так проходит [мирская слава…] (шт.).


[Закрыть]
[…]

14 января. […] 22-й Финляндский корпус, оказывается, уходит из нашей армии во Львов. […]

15 января. […] Новый наш полковник – порядочный мужчина, держит себя в отношении врачей с должным решпектом, и, будучи протеже фон Будберга, является полезным для меня буфером, умеряющим и смягчающим всякие на нас кавалерийские набеги со стороны и командующего, и начальника штаба, закоренелых мизантропов по отношению к военным врачам. […]

16 января. […]. Встаю по обыкновению рано; предрассветные сумерки еще не рассеялись, как я, напившись чаю, выхожу уже на прогулку; снаружи у дверей меня неизменно поджидает мой верный Немец, заменяющий мне рязанского Полкана. […]

17 января. […] На правом нашем фланге наши части в районе Пилькалена – «ничего себе: продвигаются»… Сегодня ожидается особенно энергичный бой.

Верховным главнокоманд [ующ] им воспрещен прием в лазареты и госпиталя всякой корреспонденции от Вольно-экономич[еского] общ[еств] а и библиотечной его комиссии. […]

18 января. […] В районе лесов к северу от Пилькалена[344]344
  Пилькален – город в Восточной Пруссии (Германия), ныне Добровольск в Краснознаменном районе Калининградской области (Россия).


[Закрыть]
и Гумбинена[345]345
  Гумбиннен – город в Восточной Пруссии (Германия), ныне Гусев, административный центр Гусевского района Калиниградской области (Россия).


[Закрыть]
продолжаются бои. Физиономии командующего и фон Будберга нерадостные. И тот, и другой нервничают и делают нелепые приказания: сцена у меня с командующим насчет эксперимента с нафталином над вшами[346]346
  За столом о медицинских вопросах говорил не со мной, а с полковником!! – (Примеч. автора.)


[Закрыть]
. Объезжавший передовые части генерал для поручений Огородников[347]347
  Огородников Федор Евлампиевич (1867–1939) – генерал-майор (1911), с ноября 1914 по март 1915 г. состоял генералом для поручений при командующем 10-й армией.


[Закрыть]
привез невеселые вести: солдаты не получают того, что пишется на бумаге, – голодают, человек по 30 из роты не имеют обуви, более половины из роты без сорочек и штанов, многие нуждаются в теплой одежде.

Странный приказ главнокомандующего] от 10 января за № 423 касательно противохолерных мер. Бумага все вытерпит! Малому нас научили японцы! В приказах главнокомандующего] сначала предписывались для употребления из могучих противохолерных предупредительных мер (!) прибавка к горячей пище риса, теперь же еще и возможно обильная прибавка к чаю черничного и клюквенного экстракта (!). […]

19 января. […] Телеграммами предписано всем частям войск озаботиться приобретением против вшей нафталина для засыпки по чайной ложке его каждому солдату за шею, в рубашку, и за пояс, в штаны.

Представление к наградам нас – смертных обставлено такими трудностями в составлении наградных списков, что отбивает всякую даже охоту к получению этих наград. Мои штаб-офицеры пользуются моей простотой в обхождении с ними, обращаются ко мне чисто по-гоголевски – грибоедовски с просьбами, ч[то]б[ы] представить их: одного сразу к высшему ордену, минуя постепенство, другого же к ордену с мечами, якобы за действия «под шрапнельным огнем» и «на позициях», коих они никогда и не видали! Я, конечно, любезно обещал (!) оказать им всяческое содействие в осуществлении их вожделений. […]

20 января. […] «В лесах севернее Гумбинена и Пилькалена наши войска, продолжая вести бой, продвигаются местами вперед». Так гласит монотонно изо дня в день сообщение из штаба Верховн[ого] главнок[омандующ] его. В нашем же штабе касательно этого продвижения ничего не говорится ни радостного, ни печального. […] Над Лыком летал цеппелин, сбросивший несколько бомб [и] направивший дальнейший свой путь неизвестно куда. Марграбово продолжает быть в этом отношении Богом хранимым. Да неужели немцы не знают о местонахождении нашего штаба? […]

21 января. […] С полковником новым дела у нас идут ладно, по-хорошему; верхи не обнаруживают несправедливого наседания на меня; это обстоятельство культивирует во мне готовность пробыть на войне до последнего издыхания. […]

22 января. […] По сведениям из штаба Верх[овного] главнок[омандующ] его, «наши войска в Восточной Пруссии утвердились у г. Гросс-Медунишкен[348]348
  Гросс-Медунишкен – деревня в Восточной Пруссии (Германия), ныне Медунишки Велькие в Голдапском повяте Варминско-Мазурского воеводства (Польша).


[Закрыть]
на левом берегу Ангерапа».

Поправка: у нас в армии действует перевяз[очно] -питательный отряд не принцессы Ольденбургской, а принцессы Альтенбургской![349]349
  Имеется в виду Елизавета Маврикиевна (1865–1927) – великая княгиня, супруга великого князя Константина Константиновича, урожденная принцесса Саксен-Альтенбургская.


[Закрыть]

23 января. […] Продолжаются бои за обладание лесами в районе Ласденена[350]350
  Лазденен – город в Восточной Пруссии (Германия), ныне Краснознаменск, административный центр Краснознаменского района Калининградской области (Россия).


[Закрыть]
.
Одиозное отношение к врачам в сферах чувствуется несколько ослабевающим в своей напряженности, уже официально регистрируются «виновники» в антисанитарном состоянии корпусных районов – в лице командиров частей и генерал-майоров…

24 января. – 5°R[351]351
  –6,2 °С.


[Закрыть]
. Снежно, но тихо. «Наши войска в Восточной Пруссии… с боем несколько продвинулись вперед по обоим берегам Шелупы в районе Ласденена». Через несколько часов по получайной ложке! Дай Бог, ч[то]б[ы] этим хоть уравновешивались приносимые жертвы людьми…

Пришло приказание свыше о выселении всех евреев из Сувалкской губернии и вообще с театра военных действий; штабные наши людоеды в восторге от одного представления, как это будут «гнать жидов»!! Преблагодушно в pendant[352]352
  Вдобавок (фр.).


[Закрыть]
передают о Гернгроссе, у к[ото]рого-де «рука так и тянется к жидовской морде»!! Боже мой, как я далек от той дикой среды, в к[ото] рой принужден вращаться! […]

25 января. […] Вечером тревога по санитарному отделу: Иогатсбург подвергся обстрелу неприятеля, ожидаются раненые; приняли меры к наряду поезда из Лыка до Бялы, где устраивается сборный пункт. Никак нельзя было ожидать, что немцы в такую пургу что-либо решат предпринять. Автомобили перестали ходить; поезда жел[езной] дор[оги] сильно запаздывают; заносы снежные до трехаршинной глубины.

26 января. […] Пришло известие, что немцы поперли на Кольно[353]353
  Кольно – уездный город Ломжинской губернии, ныне административный центр Кольненского повята Подляского воеводства (Польша).


[Закрыть]
и Ломжу, – известие, как ни странно, явившееся совершенной неожиданностью для наших штабных заправил, обязанных более обращать внимание на свои бы прямые задачи, а не на то, ч[тоб[ы] заниматься маневрированием госпиталей да охотой на медицинский персонал!..[354]354
  А не сражаться лишь с врачами да с… «жидами»! – (Примеч. автора.)


[Закрыть]
Нам же, профанам, уже давно бросалась в глаза беззащитность нашего левого фланга, где расположены были невысокого качества три лишь полка 57-й дивизии, да 1-я кавалерийская бригада. Как было не знать нашим воякам повадку немцев совершать обходные движения с флангов, ч[то]б[ы] держать на них самые надежные части в должном количестве?! Действуем мы теперь безо всяких армейских резервов; были таковыми недавно

2-й Кавказский корпус или 5-я стрелков[ая] бригада, к[ото]рые скоро же из нашей армии убирались в другие армии. На правом фланге в районе Пилькален – Ласденен мы только, по-видимому, раздразнили немцев, не сделавши ничего путного. Так смотрят на дело и мои генералы-однокомпанейцы Янов и Жнов[355]355
  Жнов Александр Иванович (1865–1946) – генерал-майор (1914), с января 1915 по ноябрь 1916 г. занимал должность дежурного генерала штаба 10-й армии. В 1916–1917 гг. командовал 132-й пехотной дивизией. В 1918 г. служил в армии Украинской Державы, позднее участвовал в Белом движении в составе ВСЮР и Русской армии П.Н. Врангеля. Генерал-лейтенант (1920). Умер в эмиграции в Софии (Болгария).


[Закрыть]
. […]

За обедом Сивере и фон Будберг сидели с вытянутыми растерянными физиономиями[356]356
  Ужасно напоминали своим выражением и мимикой купцов из «Садко»… – (Примеч. автора.)


[Закрыть]
; а немцы прут на Кольно не налегке, а с обозами; бьют, очевидно, наверняка; мы все лишь, может быть, только думали переходить в наступление на этом фронте, как подмерзнут болота и озера, немцы же предупредили нас! Фон Будберг слишком, показалось мне, уж делано хорохорится, говорит, что немцы действуют по-свински и что-де ничего они, кроме плохого для себя, не достигнут, если даже дойдут и до Остроленки.

О, позор и срам! 57-я дивизия бежала; немцы энергично в составе двух корпусов прут на Лык; Иоганисбург нами оставлен; Видминен готовится к очищению; завтра надо ожидать, что и Лык будет в руках неприятеля. Спешно дал телеграммы, ч[то]б[ы] из Лыка все врачебн[ые] учрежд[ен]ия эвакуировались. Через день-два придется нам убираться и из Марграбова. […]

27 января. […] Ночь провел тревожно. Как будто бы меня публично кто-н[и]б[удь] отхлестал по щекам. Такое самочувствие. Теперь я понимаю, как и от чего возникают революции. Долой наш правящий класс, да подчинится представителям народным наша административная] машина, вся в настоящее время проржавевшая!..

На редкость сегодня чудесная солнечная погода. 3-й армейский корпус Епанчина (правый фланг армии) также отступил; это положивши только перед тем на «успешное продвижение вперед» до 21/2–3 тысяч людей! Немцы остановились у Бялы, сделавши переход в 45 верст, где, очевидно, устроили себе дневку; завтра ожидается бой под Лыком; в Иоганисбурге – Вильгельм. 57-ю дивизию, так постыдно бежавшую, ожидает, вероятно, участь 54-й дивизии, расформированной после такого же бегства […]

28 января. […] Пришли сравнительно успокоительные сведения: немцы уж не так энергично наступают; из Лыка все врачебн[ые] учреждения эвакуированы; наш штаб рассчитывает остаться в Марграбове, и все, что из него эвакуировалось так поспешно вчера, должно обратно прийти. Наши фальстафы немного поприободрились. Слава Богу, что есть надежда задержаться еще в Марграбове, с к[ото]рым мы сжились; […]

С вечера обстановка переменилась: пришли грустные вести, что 3-й наш корпус Епанчина под давлением больших сил неприятеля отступает на Пильвишки[357]357
  Пильвишки – посад Мариампольского уезда Сувалкской губернии, ныне деревня Пильвишкияй в Мариямпольском уезде (Литва).


[Закрыть]
и далее; теперь очевидно, что движение на Лык немцев было чистой демонстрацией, главный же кулак они занесли на наш правый фланг. До тошноты немцы стереотипны в обхватах, а наши вожди все-таки этого не предусмотрели, занятые своим обычным крохоборчеством, лишенные всякой способности к широкому размаху артистов своего дела, зато – мастера великие они на писание… […]

29 января. […] Немцы уже в Гольдапе. С ЮЗ сильная артиллерийская канонада, люди настраиваются панически. В Дригалене[358]358
  Дригаллен – деревня в Восточной Пруссии (Германия), ныне Дрыгалы в Пишском повяте Варминско-Мазурского воеводства (Польша).


[Закрыть]
ужасное кровопролитие.

[…] За столом соизволили присутствовать] командующи[й] и фон Будберг; вели себя, особенно последний, к[а]к оскандалившиеся игроки… Сивере держал себя тише воды ниже травы, упавшим голосом лишь повторяя: «Лык, я почти наверное могу сказать, останется нашим», и еще: «Только бы отвести нам 20-й корпус». Будберг же с напускной приподнятостью и циничной развязностью рассуждал, что-де так и эдак, а немцы все-таки останутся в дураках, даже если бы нам пришлось оставить и Варшаву, для меня, профана, казалось из слов барона, что как будто мы наносим поражение противнику, а не он нам; когда ушел наш барон, генерал Янов не без иронии прошелся по адресу… Генерал Огородников старается быть веселым…

В вагоне словоохотливый капитан-топограф пересказал секретно то, что случилось ночью: пришла телеграмма от Епанчина с вопросом, где находятся тыловые позиции, на к[ото]рые ему предписано было отступать. Затем другие телеграммы, что начальник отряда Юзефович[359]359
  Юзефович Яков Давыдович (1872–1929) – генерал-майор (1915), начальник штаба Кавказской туземной конной («Дикой») дивизии в 1914–1916 гг.


[Закрыть]
и другой генерал (Макаев?)[360]360
  Макаев Илья Захарович (1857 —?) – князь, генерал-майор (1914). В составе 3-го армейского корпуса принимал участие в боевых действиях во время Августовской операции и отхода частей корпуса в Ковно.


[Закрыть]
пропали, отряды их рассеяны и отступают на Пилъвишки и Ковно[361]361
  Ковно – губернский город Ковенской губернии, ныне Каунас, административный центр Каунасского уезда (Литва).


[Закрыть]
.
Последовала телеграмма Сиверса Рузскому, что-де отступление 3-го армей[ского] корпуса поставило его армию в отчаянное положение, и он убедительно просит для защиты переправы через Неман подкрепления двумя корпусами; затем, что ответил Рузский Сиверсу, капитан уже не знает, т[а]к к[а]к разговор шел не по Морзе, а по Юзу, к[ото]рым владеет один чиновник при отсутствии прочих чинов штаба; но этот-де чиновник обязательно ему потом порасскажет и о дальнейшем разговоре… Фронт ответил в конце концов Сиверсу действовать сообразно с установкой по своему-де усмотрению и переходить в наступление.

Паническое бегство 57-й дивизии скверно отразилось и на прочих войсках. Говорят, что Рузский под предлогом сильного переутомления отказывается от главнокоманд[овани]ия.

Происшедшая катастрофа нисколько не сбила спеси и надменности с наших фальстафов… Генерал Огородников критикует и возмущается недочетами, неизбежными в этом общем хаосе, со стороны санитарн[ой] части (видели-де идущего пешком солдат[а] с подвязан[ными] глазами и проч.). Мое разъяснение генералу о причинах всех причин, о необходимости судебного расследования каждого случая, и тогда окажется – причина-то общего порядка; уж слишком наши марсы отвлекают свое внимание на непрямые свои задачи. Какая-то тупость в психике офицерства, не сознающего оплошностей своих военачальников… […]

Выехали из Марграбова в 5 вечера, приехали в Сувалки лишь в 11 часов утра следующего дня; простояли в Рачках несколько часов; следовавший за нами поезд главнокомандующего на закруглении сошел с рельсов. И это в век аэропланов мы совершаем движение по жел[езной] дороге со скорость[ю] 1 в[ерста] в час! Теперь опять беремся за российские карты. […]

30 января. […] О немцах передают, что они, совершенно пьяные, лезут в штыки, наши провалились по горло в озера, не замерзшие в местах, где камыши…

Удивительная складка психики у полковника и вообще у военных: слово начальства непререкаемо… На наше несчастье – снежные заносы.

Рассказы генерала Огородникова (откровенные) о фокусничестве и очковтирательстве наших Мищенко и Бринкена, а также других.

В Сувалках комендант с револьвером в руках заставляет погружать и разгружать поезда.

Говорят, что немцами взят уже Мариамполъ[362]362
  Мариамполь – уездный город Сувалкской губернии, ныне Мариямполе, административный центр Мариямпольского уезда (Литва).


[Закрыть]
,
подходят к Кальварии[363]363
  Кальвария – уездный город Сувалкской губернии, ныне Калвария в Мариямпольском уезде (Литва).


[Закрыть]
;
штаб 20-го корпуса в Сувалках, корпус отходит завтра еще восточнее; мы оказываемся в мешке. Идет массовое выселение обывателей. Мне стыдно смотреть им в глаза. Быть большой беде с нами!

По-видимому, железн[о]дорожн[ое] сообщение] к северу от Сувалок и к югу от Августова не сегодня-завтра будет отрезано немцами; мы – обреченные. За день страшно устал. Еле-еле хожу…

[…]. Мой полковник сильно нервничает, истерично кричит, всех задергал; я, елико возможно, его сдерживаю. Пришел он только что с доклада начальнику штаба, фон-барон наш чуть не рыдает и льет крокодиловы слезы, обвиняя Сиверса за катастрофу, что он всех слушается, кроме него!! Все наши вожди попрятали головы и действуют как сомнамбулы. Страшно доверять жизнь таким поводырям, к[ото]рые в минуты опасности оказываются хуже трусливых баб… […]

Сегодня должно быть взято Марграбово. Положение врачей очень походит на положение Верещагина из «Войны и мира», на к[ото]рого нужно было хитрому правителю излить народный гнев за свои неудачи…

31 января. В поездах отправил три эшелона. Я с полковн[иком] и д-ром Шадриным сели в поезд, где поместился дежурный генерал Жнов, не забывший в такую критическ[ую] минуту прихватить с собой одну завалящую француженку. Хорошо уже ее ориентировали в том, кто он такой, кто комендант и проч. Сильная оттепель, а я в валенках и полушубке; более легкую одежду уложил и отправил в обоз. Вырос как из земли мой пес Немец, бежавший из Марграбова. Лык еще держится. […]


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю