Текст книги "И пришел Лесник! 9 (СИ)"

Автор книги: Василий Лазарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 18 страниц)

– С ней всё хорошо? – обеспокоенно спросил Тибериус.

– Можете не волноваться, господин Тибериус. Сейчас эта сучка представляет, что её имеют сразу три мужика. Видите, как извивается? Это она непрерывно кончает, могу сделать так, что она сдохнет в итоге от свалившегося на неё «счастья».

– Нет! Ни в коем случае. Эти четверо с корабля редчайшая мутация. С них надо пылинки сдувать и изучать. Ты понимаешь, Иштар, что попало к нам в руки? – чуть ли не крича сказал следователь.

– Не очень, – Иштар посмотрела на извивающуюся в кресле Наташу как на вещь.

– Они иммунные, раз, – сказал внешник.

– Ну это не редкость, я тоже, к примеру иммунная, – ухмыльнулась миниатюрная ведьма.

– Дары, два. Только не говори, что это тоже не редкость, – опередил её Тибериус.

– Ну так и есть. У меня, к примеру вообще уникальный дар. Двойной.

– За это мы тебя и ценим. Такой мы видим впервые. Ты одновременно можешь быть знахарем и нимфой. Причём полной нимфой, имеющей возможность повелевать всеми, – сказала Тибериус.

– Не всем, следователь, не всеми. Вами вот не могу, например, – он хищно улыбнулась и покосилась на охранного робота. – Ими тоже.

– А теперь третье и главное! Они обладают не менее внушительными дарами я полагаю, но ко всему прочему имеют двадцать пять хромосом. Понимаешь к чему я веду? Мы не можем иметь дары, а они могут. Мне просто необходимо узнать, как у них это получилось. Если они из экипажа «Скитальца», то есть уроженцы Ригеля, моя прямая обязанность узнать, как они стали суперлюдьми, – возбуждённый Тибериус прошёл по комнате. – Значит так, Иштар. Значит так! Ты хочешь собственную платформу, а позже и собственный кластер. Подобный тому, что был у твоей подруги Галатеи?

– Это не сон? – встрепенулась нимфа.

– Явь, но только после того, как ты окажешь мне одну услугу! Запоминай!

Глава 3
Счет открыт!

Я всё-таки успел доесть эту бурду, когда решётка поползла вверх. В створе ворот застыли два робота. Точь-в-точь похожие на того, что прикатил меня сюда. Глаза их исторгали красные лучи ища в темноте нужного им человека. Ярко-красные нити тщательно обыскали камеру и остановились уперевшись мне в грудь. Сразу после этого мой обруч на шее начал жить собственной жизнью и дёрнул меня к охранникам. Один из роботов согнул руки в локтях и открыл оружейные порты. Подумав немного, он активировал основной калибр, на его груди заслонка бесшумно скользнула в бок и из недр механического тела выглянуло телескопический ствол, в который прошёл бы мой кулак. Ого, серьёзно ребята взялись за меня! Их опасения были напрасны и рисковать своей шкурой за меня никто не собирался, робот расслабился. Второй сделал несколько шагов ко мне навстречу и из его плеча скользнула тонкая металлическая струна. Она безошибочно состыковалась с обручем у меня на шее и получился такой себе замечательный поводок. Мне оставалось только благодарно гавкнуть. Струна напряглась и потащила меня к роботу. Охранник остановил её только на расстоянии трёх метров. Таким образом меня вывели в коридор и заставили шагать вперёд. Второй охранник следовал за первым, чуть поодаль не убирая своих стволов. Мы спустились на три этажа вниз и пошли по мрачному тёмному коридору. Через сто метров они остановились и втолкнули меня в открывшуюся в стене дверь. Первый охранник зашёл со мной, второй остался в коридоре. В квадратной комнате стоял табурет и больше ничего. Само помещение было крошечным, робот подтолкнул меня в спину, и я поневоле уселся на табурет. Могли бы стул дать, спина болит, подумал я.

– Твоё имя! – раздалось на чистом русском из-под потолка. Значит они меня видят, но кроме тусклой лампочки, светившей сверху, другого освещения не было, и я не видел противоположную стену, только мрак. Скорее всего она зеркальная, я такие штуки уже встречал. Может и вовсе где-то спрятано миниатюрная видеокамера. Внешники же, у них чего только нет.

– Лесник, – ладно поговорим. Что остаётся делать, будешь молчать, пустят на фарш. Оно мне надо? Поболтаем, глядишь чего узнаю интересного. Папаша Кац говорил, что его водили в более гостеприимные комнаты. На стенах там были карты, вот бы глянуть. Вы не бойтесь, я же не умею читать и писать. Я вообще дебил, ну может хорошо стреляю, но с вашими роботами чего вам бояться. – А твоё?

– Я тебя допрашиваю, а не ты меня, – последовал ответ.

– Хорошо, тогда я буду называть тебя балбес. Раз у тебя нет имени, то ты и не обидишься, правда же? – хамство как известно второе счастье.

– Тибериус. Зови меня так, – ух ты, неужели целый римлянин к нам пожаловал.

– А меня Женя. Можно Евгений, но это уже слишком интимно, мы же в тюрьме в конце концов, – усмехнулся я.

– Тебе смешно? – угрожающе донеслось с потолка.

– Немного, – согласился я.

– А мне вот нет, у нас минус одна платформа от вашего приземления, – укоризненно пробормотали сверху.

– Мы здесь не при делах. Маршрут был запрограммирован командиром корабля Астрой. Но само судно оказалось неисправным, так что платформу можешь списать на несчастный случай. У меня тоже есть вопрос, почему столько охраны? Дары всё равно не работают? – давай колись быстрее, некогда мне здесь с тобой рассиживаться. Мне ещё Наташу искать.

– Скоро объясню. И так. Меня много чего интересует, но начнём мы с тобой с командира корабля. Достопочтенной Астры. Как вы её нашли?

– Она находилась в анабиозе на корабле, – ответил я.

– И всё? – он был разочарован ответом.

– Что ещё? Лежала, спала, – может быть он извращенец и спросит сейчас как она выглядит голой?

– Где, в каком состоянии, что говорила и делала? – нетерпеливо перечислил голос.

– В капсуле, не знаю как тот отсек называется. Мы открыли капсулу, она выглядела плохо. Еле пришла в себя. Но наш знахарь, который сидит в той же камере, что и я, помог ей. Астра общалась с нами с помощью переводчика, но позже немного выучила язык.

– Сколько она пробыла в анабиозе?

– Около тысячи лет. Это плохо сказалось на её самочувствии и в результате она умерла, – я пожал плечами. Все умирают, некоторые через тысячу лет, некоторые раньше.

– Печально. Почему она решила вас спасти? – ну и вопрос, вообще-то мы её спасли первой.

– Мы ей понравились. Особенно я, – от скромности я точно не умру.

– И всё? – я просто увидел через стену его унылую морду.

– Что всё? – тебе мало что ли?

– То, что у вас есть совместный ребёнок и он появится на свет через три дня, – говорю же извращенец.

– Я хочу видеть, как он родится! – воскликнул я.

– Невозможно. Каким образом у вас оказалось двадцать пять пар хромосом. У всех четверых? – как они вообще появляются? Накачали на тренажёрах, как ещё.

– Астра помогла. Уложила нас в медицинскую капсулу и что-то сделала. Это запрещено?

– Понятно. То есть иммунными вы стали до того, как? – ах, вот ты куда клонишь.

– Да. Я настаиваю. Я должен увидеть своего сына, – всё равно ведь не покажет, но пусть хоть почувствует себя виноватым.

– С чего ты взял, что это сын? – холодно спросил Тибериус.

– Астра сказала, я и сам видел плод. Это мальчик.

– Исключено. Разве что… Если ты сделаешь для меня кое-что. Услуга за услугу, – кем он себя возомнил?

– Что я могу такого сделать, чего не можешь ты, Тибериус?

– У нас четыре платформы мятежников, мне нужен их лидер, – ничего не меняется. Стань предателем, и мы тебе всё простим.

– И всё? Предлагаешь стать муром? Не обсуждается.

– Тогда ты умрёшь здесь, – вот его на недельку в Пекло засунуть по-другому бы запел.

– Подумаешь, после недавних событий мне уже всё равно, где я умру. Убивай, – чистая правда.

– А как же сын? – ты мне всё равно его не покажешь. Вырастит сам с тебя спросит, где его родители.

– Усыновишь, – отрезал я.

– Ты отказываешься?

– Да.

– Тогда по совокупности преступлений, тебе предстоит долго мучится. Мы тоже, знаешь ли, не пушистые зайчики, – ой, вот сейчас стало страшно.

– Чего я преступил такого? Платформу сжёг? Так это случайность же. Мы сидели в рубке без возможности чем-то управлять. Глупо нас в этом обвинять, – чего он мне вешает? У самих ни хрена не летает, а виноват я.

– Не за это, хотя здесь ещё не всё решено до конца. Тебя опознали. Ты полностью уничтожил флот шестнадцатого сектора. Что скажешь? – шестнадцатый? Мы потом ещё и базу их взорвали до кучи. Ха-ха!

– Взаимно. Они прилетели за нами, мы защищались. У меня точно такие же претензии к вам.

– Но ты сейчас в моих руках, а не наоборот! – наивный такой, он меня забавляет.

– Они тоже так думали.

– Ты наглец! – он вроде обиделся.

– Так чего там с сыном? Я не намерен вам его дарить, тем более его мать уважаемый у вас человек. Она рассказала мне, что на своей планете занимала достаточно большой пост, а её семья имеет огромное влияние, к тому же ещё и богата. Не боишься, Тибериус, если они узнают, как ты с их кровиночкой поступил? – наверняка они покруче будут обычного следака.

– Всё так. Астра Дарк весьма знаменита, а семья её до сих пор сохранила своё влияние в правительстве Ригеля, но я рискну, – как-то неуверенно было сказано. Совершенно неуверенно.

– Дарк… Не знал. Тёмная звезда! Хотя она была светлым человеком и спасла нас всех. Без неё и её людей вас бы сейчас здесь не было. Вы же были нормальными, что с вами случилось? Почему вы ведёте себя как нелюди, – хороший вопрос, кстати.

– Не обсуждается. За тысячу лет много воды утекло, так у вас говорят? И так, последний раз предлагаю сотрудничество, – да пошёл ты, урод.

– Нет. Разговор окончен. Представится возможность, я и здесь всё взорву, Тибериус. Твои железки тебе не помогут, не очень-то надейся на них.

– Увести! – робот, казалось, только этого и ждал. Резко дёрнув меня за поводок, он быстро поковылял в коридор.

– Я не прощаюсь, Тибериус! За сына ответишь, – знаменитые последние слова! Именно так учил нас товарищ Камо. Враг обязательно запомнит твои последние слова. Главное, чтобы ты потом сам не сдох. Тибериус не ответил, дрожит, наверное, сейчас упырь. Обратно шли бодрее, роботы торопились. Может быть у них там сейчас машинное масло разливали на халяву или триста восемьдесят вольт выдавали, чтобы взбодриться. Обратный путь у нас прошёл без излишней помпы, меня буквально заставили бежать, таща на поводке. Ну точно, масло по талонам отоварить торопились. Добравшись до камеры, они чуть-чуть приподняли решётку и заставили меня едва ли не ползти в камеру, уроды. Захлопнув за мной засовы сразу умчались дальше по коридору, даже не обратив внимание на начинающуюся в камере свару. Стоило мне только появится, как ко мне подскочил папаша Кац.

– Ну как дела? – быстро спросил знахарь.

– Неважно. Журили меня, что я их кораблики взорвал.

– Какие? – опешил Изя Кац.

– Да те, в Центре ещё. Видишь ли, я весь флот шестнадцатого сектора взорвал, негодяй.

– Ну ты подумай, какие злопамятные, – осуждающе покачал головой папаша Кац.

– За то, что мы взорвали их платформу тоже пеняли, – добавил я.

– Мы здесь вообще не при делах, – развёл он руками.

– Я им так и сказал, но мне пообещали вечные муки.

– А ты чего?

– Я им пообещал их самих взорвать, слишком много о себе думают.

– Вот и правильно, так с ними и надо! – воодушевился знахарь. – А у нас пополнение.

– Я и так никого здесь не знаю. Мне что пополнение, что уплотнение. Так это они там по этому поводу радуются? – я кивнул на толпу мужиков, окруживших какого-то здоровяка.

– Нет. Они его хотят завалить.

– Натурально, насовсем? – вот ведь заняться что ли нечем? Книгу почитали бы.

– Ага.

– За что?

– Один из них якобы опознал в нём мура. Но муров к нам не подсаживают. Ошибочка, но они удила закусили, очень им хочется на ком-нибудь оторваться.

– Кто они?

– Компания одна. Типа крутые стронги были внизу когда-то. Удивляюсь, как они ещё живы. Может стучат? – папаша Кац как знахарь знал мои слабые стороны. Стукачей я не любил.

– Пойдём проверим!

– Их там шестеро, – шепнул он мне еле поспевая за мной.

– А ты на что? Эй, мужики о чём базар, – я подошёл к ним.

– Тебе какое дело? Мура мы поймали, – сказал вертлявый с выбитым зубом. Здесь видать уже выхватил, раз зуб не вырос.

– Есть доказательства? – поинтересовался я.

– Есть. Вон Сиплый его узнал. Сиплый, скажи! – вертлявый обратился к высокому и худому стронгу с головой в форме кабачка.

– Да чего там… – он и правда сипел как сифилитик без голосовых связок. – Я его энто, сразу срисовал! Он моего кореша зарезал, а печень на моих глазах сожрал.

– Муров к нам не сажают, – вклинился папаша Кац, – не ври!

– Молчи, плюгавый. Сюда кого только не сажают. Сами то вы кто? Ты с допросов не вылезаешь, стучишь поди куму? – вертлявый тут же возник перед знахарем. – Братва, да по ходу это одна компания!

– Долго думал? – я улыбался, предвкушая драку. – Короче, обсосы, бегом по койкам, пока я добрый ещё.

– Ты кого обсосом назвал? Ты знаешь кто я? – на сцену вышел ещё один персонаж. Ростом с меня и даже шире в плечах. Особенно меня поразил его подбородок сродни совковой лопаты. Очень удачно, не промахнёшься. – Я на элиту один ходил! Понял?

– А я на скреббера! – в первое мгновение они застыли, пытаясь переварить сей факт, но потом дружно стали издеваться надо мной позабыв свою первоначальную жертву. Пока они ржали я подошёл к парню, которого зажали в углу. Удобная позиция, спина прикрыта, сейчас посмотрим кто кого.

– Как звать? – спросил я парня лет двадцати с небольшим. Вблизи он выглядел вообще гигантом. Выше меня чуть ли не на две головы и косая сажень в плечах. Вот только выражение его лица меня смутило. Он же ребёнок! У нас был такой в части, на кухне обретался. Огромный добродушный ребёнок, немного застывший в развитии, какой из него мур к чертям собачьим.

– Арнольд, – у него был хорошо поставленный бас. И в то же время при своих габаритах он беспомощно озирался по сторонам. – Чего они от меня хотят?

– Меня зовут папаша Кац, а его Лесник. Говорят, что ты мур, – задрав голову сообщил папаша Кац.

– Кто это? – невинно спросил Арнольд. Правда, что ли отсталый? – Я недавно сюда попал. Не знаю ещё всего. – Оправдываясь ответил он. Так, понятно.

– Арнольд, подними руки вверх. У тебя есть татуировки?

– Нет, – он энергично замотал головой и поднял руки. – Мне бабушка запрещала делать их.

– Чем занимался дома?

– Я штангу поднимал, – добродушно сообщил Арнольд. Ну понятно всё с ним.

– Так, господа крутые стронги, – обратился я к мужикам, которые к тому времени уже закончили ржать. – Наколок у него нет. Он не мур, свежак же. Разве не видите?

– Слышь, заканчивай его защищать, он мур. Сиплый видел его, – вертлявый никак не мог успокоиться. Крови хочет, гнида, ну-ну.

– Сиплый ваш сам мур, я его тоже узнал! – клин клином вышибают.

– Ты чё ваще попутал, – просипел кабачок. – Втащи ему, Сверчок!

Дальше последовал непереводимый итальянский фольклор, как говорили в одном фильме, который мне показала Лиана. Первым как раз получил Сверчок. Дрались без даров, но мне они были и не нужны. Я вспомнил то славное время, когда ещё не было клокстопперов, а были лишь жирные фрицы и бандеровцы. Лбом я ударил ему по переносице, раздался столь приятный уху хруст, и Сверчок завыл как баба на Привозе после кражи селёдки. Схватившись за сломанный шнобель, он, заливая кровью всё вокруг тут же получил по яйцам. После того как он согнулся, проклиная всех на свете я с удовольствием добавил коленом снизу в голову. Сверчок охнул и отлетел к стене ударившись головой.

Тем временем Арнольд схватил Сиплого за горло и сжимая его своими огромными ладошками наблюдал как тот синеет. Ну реально ребёнок, разве так дерутся! На меня кинулся мужик с подбородком, тот самый, гроза элиты. Не знаю уж как он ублажал элиту, но бросаться головой вперёд в драке не самая здравая мысль. Мне стоило только чуть уйти в сторону и придать мужичку ещё большее ускорение, как он тут же встретился со стеной. Вот это было уже фаталити, как говорит Наташа. Шея хрустнула, мужик упал слабо дёргаясь, где-то далеко на планете одна элита облегчённо вздохнула. Охотник на чудовищ погиб в неравном противостоянии с металлической стеной. Я обернулся на Арнольда и увидел, что Сиплый похоже всё. Ноги его болтались на весу, голова как у курёнка повисла в сторону. Из его рта на пол капала слюна. Сам Арнольд светился от счастья. Папаша Кац пинал Сверчка пытавшегося отползти как угорь и тут Арнольд выбросил Сиплого в сторону как надоевшую игрушку и ухватили Сверчка за ногу. Раздался визг, но детина не выпустил его и поднял за ногу над полом. Вертлявый барахтался, пытаясь ухватиться за что-нибудь, но ничего подходящего рядом не было. Арнольд посмотрел на него и со всего размаху впечатал в стену. Сверчка просто расплющило, не знаю возможно он был ещё жив, но Арнольд завершил начатое и подпрыгнув приземлился ему на спину. Сверчок издал непотребный звук и безжизненно распластался на полу. Остальные линчеватели куда-то быстро исчезли. Мы уже хотели праздновать победу, как в камере зажёгся нестерпимо яркий свет. Все застыли словно парализованные. Затем наши с папашей Кацом и Арнольдом обручи потянули нас к выходу.

В коридоре нас уже ждали роботы. Теперь их стояло трое, оружие у них было наготове, но они не выстрелили. Видимо получили приказ от Тибериуса не стрелять. Зато они славно позабавились, охаживая нас кнутами с электричеством. Из его руки вылетал хлыст, представляющий из себя мягкую металлическую плётку и при соприкосновении с кожей, следовал разряд. Уж не знаю сколько там было вольт, но волосы мои встали дыбом сразу после первого щелчка. После второго правая половина тела онемела, и я припал на одно колено. Робот продолжал полосовать меня не зная жалости. Где-то после шестого или седьмого удара я потерял сознание и свалился кулём на пол. Папаша Кац уже лежал рядом, из его рта валила белая пена, а зрачки закатились наверх. Самым стойким оказался Арнольд, он выдержал порядка десяти ударов и рухнул как Пизанская башня, устроив при этом маленькое землетрясение.

Глава 4
Иштар

– Как думаешь, Кобра, долго нам здесь ещё торчать? – Наташа сидела на своей койке рядом с ней обняв колени.

– Не знаю. Ребят внешники тоже допрашивают.

– С чего ты взяла? Может их и нет уже, – вздохнула Наташа.

– Есть, есть. Я чувствую. И потом зачем мы им без Женьки? Сразу бы в расход пустили. Кстати, что они там долго с тобой делали? Уже и обед прошёл, а тебя всё нет.

– Я сама ничего не поняла. Меня мужик какой-то допрашивал, представился Тибериусом. Всё как в тумане.

– Что значит допрашивал? – не поняла Кобра. – Я вот, к примеру просидела полчаса и меня отвели назад в камеру.

– Ну спрашивал, только не напрямую, а через переводчика. Я тогда ещё подумала, что у Астры был автоматический переводчик, а этот по старинке через человека.

– Переводчика?

– Ну да, там ещё кто-то был, но вот убей, не вспомню. Кто-то стоял за спинкой кресла, в котором я сидела и переводил, а потом я провалилась в колодец. Как на приёме у знахаря. Так прикольно было, ты не поверишь. На дне колодца лежало множество корней, тёплые и упругие…

– Ну-ну? – ухмыльнулась Кобра. – И они тебя… того?

– Ага, а ты откуда знаешь? – оживилась Наташа.

– Со мной один раз такое тоже было. Прикольные ощущения. Они такие большие и толстые… – мечтательно подняла глаза Кобра, вспоминая те ощущения.

– Прямо мой случай. Ты не поверишь я даже кончила, а потом… короче совершенно не помню, как сюда привезли.

– Так вот, чем ты там занималась, а я всё переживала, живая Наташа или нет, – рассмеялась Кобра.

– Такие допросы мне нравятся, – кивнула Наташа, залившись румянцем.

– Ну ещё бы. Ты давно с Лесником была? – вдруг спросила Кобра.

– Давно, – задумчиво ответила девушка. – Порядком уже, он как бы не против, но все эти смерти. Сперва Астра, за ней Лиана. В последнее время он даже похудел с горя, в лице изменился. А потом полёт этот, короче давно. Ты тоже не с кем после Черепа?

– Не-а, – покачала головой Кобра. – А ты знаешь, что Череп был на два года старше папаши Каца?

– Это ты к чему сейчас? – не поняла Наташа.

– Ну… – протянула Кобра.

– Ой, мать, да тебя на старичков тянет оказывается, – прыснула со смеху Наташа.

– Ну а чего, они ещё очень даже ничего, тем более здесь. В Улье.

– Но Изя же маленький и лысый! – ужаснулась Наташа.

– Знаешь, говорят с лица воду не пить, – нравоучительно ответила Кобра.

– Скорее с лысины.

– Лысина – это признак зрелости! – на этот раз они засмеялись вместе. – Ты помнишь в каком теле я была, когда мы встретились?

– Бойкая такая старушка, помню, – кивнула Наташа.

– Так вот на меня вообще никто внимания тогда не обращал, а я ведь была двадцати пяти лет от роду. Представляешь каково мне? Только вот как-то один старичок приласкал…

– Ага! – воскликнула Наташа. – Понятно теперь откуда у тебя такая тяга к «зрелым» мужчинам. Не осуждаю.

– Кого здесь можно осуждать? Улей же. Я видела семью с одними женщинами. Видела, наоборот. Видела гаремы. Чего здесь только не встретишь, да чего далеко ходить. Твой Женечка, что вытворял?

– К тебе он тоже яйца подкатывал? – вдруг спросила Наташа.

– Нет. Ко мне нет. Хотя пару раз бросал заинтересованные взгляды, – плотоядно ухмыльнулась Кобра.

– Он мой, – отрезала Наташа. – Больше никаких гаремов!

– Я и не претендую. Не привыкла к гаремам, я старичка совращу, – облизнулась Кобра. – У него ещё имплант есть к тому же.

– Нету, можешь не надеется. Внешники всё сняли с нас.

– Ну ничего, он у меня и без импланта будет как огурец. Я же химера.

– Помогает?

– А то, – обрадовалась Кобра. – Можно в кого хочешь превратиться, у мужиков как пароходная труба стояк сразу.

– Понятно, подойдёшь к Леснику, я тебя заморожу, – серьёзно пообещала Наташа.

– Подруга успокойся, я всё поняла. Если до сих пор ему не дала, то и дальше не собираюсь. Ой, смотри, кого это к нам привели?

В коридоре собралась целая делегация, сопровождаемая аж пятью роботами и двумя внешниками. Шлемы внешников на данный момент были прозрачны, и Наташа увидала в одном из пришедших белокурую молодую девушку, она с отвращением наблюдала за заключёнными и брезгливо кривила губы. Тебя бы сюда, сука, подумала Наташа. Сразу бы по-другому запела, а утром на разборку отвезти, совсем отлично было бы. Они привели с собой шесть женщин. Свежий улов с планеты, среди них выделялась одна крупная мужеподобная баба, подстриженная под ноль. Две девушки были совсем молоденькие, ещё две в годах, а шестая миниатюрная брюнетка вообще не могла встать с койки. Даже отсюда было видно, как её избили, вместо лица у неё был один фиолетовый синяк. Решётку медленно подняли. Первыми в камеру прошли заключённые, за ними три робота с двумя внешниками. Оставшиеся два робота остались в коридоре. Они стояли спина к спине наблюдая за коридором.

– Жалобы на содержание есть? – раздался женский голос. Девушка в скафандре спросила через переводчик. Население камеры подняло её на смех и посоветовало быстрее сдохнуть. Больше вопросов девушка не задавала, вместо этого в обручах пленниц прострелил электрический импульс как предупреждение, вызвав непроизвольную судорогу. Небольно, но неприятно. Презрительно окинув взглядом заключённых, внешники покинули камеру. Следом за ними, не поворачиваясь и держа на прицеле жителей камеры вышли роботы. Боятся, заключила Наташа, наверное, уже бросались вслед внешникам. Те же безоружны. Внешники удалились, свет в коридоре погас. Толстуха встала посреди камеры и упёрла руки в бока.

– Старший кто? – голос у неё был донельзя противный и резкий как будто рвалась ткань. – Чего молчим? Значит нет. Ну что же, кумушки, значит я буду у вас старшей!

Все женщины в камере смотрели на неё с удивлением, некоторые с раздражением и многие конечно же со страхом. Не дождавшись возражений, она прошла в самый дальний угол и указала на платформу, прикреплённую в самом низу.

– Чья? Убрать! – обычно платформы крепились по признаку кто первый пришёл того и место. Если место освободилось и на него никто не претендовал, то девушки двигали свою койку, но чтобы вот так в приказном порядке, да и кто ещё. Такая же заключённая, как и они. Девушка, чья это была платформа, отказалась, тогда толстуха подошла и схватила её за волосы и со всего размаху впечатала её лицом в стену. Девушка вскрикнула и схватилась за лицо. Её нос превратился в кровавое месиво, толстуха с отвращением выкинула на пол клок волос несчастной. – Дошло или повторить?

Девушка, всхлипывая и оставляя крупные капли крови на полу отстегнула свою койку и потащила её в противоположный угол подальше от толстухи. Та поставила свою платформу на место и села на неё, как ни в чём не бывало, грозно окинув взглядом камеру.

– Что смотришь? Иди сюда, – толстуха продолжала качать авторитет и поманила пальцем молодую девушку, почти девочку, пришедшую вместе с ней. Вероятно, она и раньше уже заставляла её ублажать её. Девочка покорно подошла и достала из-за пазухи простыню, которые выдавали женщинам и закрепила её на вышестоящей койке организовав таким образом полог над койкой толстухи. Сама жирнуха с кряхтением улеглась на полку, затем к ней под простыню скользнула девочка. Наташа с отвращением отвернулась.

– Я сейчас блевану, – сказала она в полный голос.

– Да хрен с ней, пусть порадуются перед тем, как их на консервы отправят, – философски махнула рукой Кобра. Она перевела взгляд на одиноко повисшую при входе платформу, на которой лежала избитая брюнетка. – Пойдём глянем что с ней.

– Ух ты, сильно её отоварили, – сказала Наташа, рассматривая хрупкую девушку лет… не больше тридцати судя по коже. По её лицу сейчас было невозможно определить сколько ей. Губы разбиты в лепёшку, нос похоже сломан и свёрнут на бок. Оба глаза заплыли, хотя нет, правый вроде смог открыться наполовину. Шея, руки и грудь в синяках. Били, душили, царапали.

– Кто же это с тобой так? – задала риторический вопрос Кобра. – Что за зверство?

– Это люди. Роботы бы не стали бить, а просто пристрелили. Внешникам тоже это не нужно, они, наоборот, стремятся разобрать неповреждённые органы. Давай её к нам, пусть придёт в себя, а там спросим, – сказала Наташа. Кобра кивнула, и они потащили платформу вместе с брюнеткой к себе в угол. Пристегнули к стене, укрыли девушку одеялом, сами тоже легли спать. Наташа даже не поняла сколько прошло времени, когда услышала, что кто-то трясёт её койку. Открыв глаза, она увидела толстуху, пытавшуюся отстегнуть платформу с изуродованной женщиной. Кобра тоже проснулась почти одновременно с Наташей.

– Тебе чего надо? – воскликнула Наташа. – Вали отсюда.

– Она моя! – нагло заявила толстуха. – Она мне должна, так что сами валите иначе будете такими же, как и она.

– Это ты её так? – тихо спросила Кобра, чтобы не будить остальных.

– Я! Вставай сука! Долго тебя ждать, – толстуха ткнула миниатюрную брюнетку кулаком в бок. Так вся сжалась и тихонько заплакала. – Хватит мне здесь трагедию разыгрывать. Встать, я сказала!

– Слышь, чучело, ползи отсюда, – Кобра спрыгнула со своей койки. Наташа криво улыбнулась.

– Ты мне что ли? – Толстуха переводила взгляд с Кобры на Наташу и обратно. – Да я вас сейчас…

Договорить она не успела. Кобра хоть и была с погашенным даром, силой тем не менее обладала как у буйвола. Силой и ловкостью. Несколько быстрых ударов слились в один и раздался хруст и приглушённое мычание. Кобра легко отпрыгнула на два метра назад и полюбовалась своей работой. Правая рука у толстухи повисла плетью, на лице появился хороший синяк, и она лишилась передних зубов. Другой рукой она держалась за рёбра слева и хрипела. На губах у неё пузырилась кровавая пена. Кобра сломала ей рёбра, и видимо острые края пробили лёгкое. Сказать толстуха ничего не могла и только жадно хватала окровавленным ртом воздух.

– Ну как тебе, лесба? Теперь, ты должна мне, – Кобра подошла к ней как можно ближе и спокойно сообщила толстухе плохую новость. – Ты меня разбудила. Сегодня ты убираешь камеру, снимай с себя одежду и вытирай кровь с пола.

Толстуха гневно начала вращать глазами и мычать за что получила ещё. На этот раз Кобра ударила её по ушам. Толстуха рухнула на колени и замотала головой. Кобра не стала с ней миндальничать и добавила ей по лицу ногой. Моментально озверев, она продолжила избиение неудачницы. Последним ударом она отбросила её к решётке. Удар был настолько силён, что претендующая на роль самой главной в камере пролетела около трёх метров и врезалась спиной в решётку. Толстуха сползла на пол и осталась сидеть.

– Как же я ненавижу таких, – плюнула ей вслед Кобра.

– Кто-то идёт, – прошептала Наташа. Драться она так не умела, но всё же была готова вмешаться. По коридору раздавались чьи-то тяжёлые шаркающие шаги и в то же время казалось, что кто-то полз. Девушки обратились вслух, напряжённо всматриваясь в сумрак коридора. Первой вскрикнула Наташа и невольно отпрянула. Кобра, разглядев новую фигуру попятилась назад. В коридоре показались щупальца перебиравшие прутья на решётке, и чуть позже показался их обладатель. В темноте сверкнули глаза и показалась хищная пасть, но она была не страшна, находясь по ту сторону решётки, в отличие от щупалец. Они проникли между частых прутьев и обвили толстуху, начавшую только-только приходить в себя. Её лицо теперь напоминало брюнетку, обработанную ею же ранее. Вдобавок она обзавелась переломами, и Кобра постаралась, превратив внутренние органы лесбиянки в фарш. Но вечер для толстухи только начинался. Монстр нежно обвил её необъятную фигуру и притянул к решётке. Она попыталась вырваться, но щупальца толщиной в руку взрослого человека не дали ей этого. Через несколько мгновений монстр полностью опутал свою жертву. Ещё секунда и толстуха заорала на всю тюрьму, из щупалец в её тело впились тонкие иглы, через которые монстр стал высасывать содержимое. Она практически на глазах стала худеть пока через пару минут не превратилась в одну оболочку. Чудовище, насытившись отпустило пустой мешок с костями и медленно поползло дальше.

– Спасибо… – девушки оглянулись и увидели, что маленькая женщина сидит на своей койке ощупывая лицо. – Боже мой, я плохо выгляжу?

– Примерно, как моя жизнь, – не удержалась Кобра и тихо засмеялась.

– Эта сука так меня избила! По-моему, она мне и зубы выбила, – она потрогала челюсть справа. – Нас держали в другой камере, гораздо меньшей этой. Нас шестерых. Двоих она заставила быть своими ковырялками, а я отказалась. Эта сука била других заключённых и внешники её не трогали. Она стучала им.

– О чём стучала? – не поняла Наташа. – И так всё ясно вроде.

– Внешники хотели знать, кто каким даром владел раньше, а сами обруч снимать боялись. Мало ли что, знаете какие экземпляры бывают, – покачала головой брюнетка. – Меня кстати Иштар зовут.