Текст книги "Записки Виктора Толстых"

Автор книги: Василий Купцов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 7 страниц)

Но чем точно отличался этот самый доктор, так это недюжинным умом и коварством в осуществлении самых хитрых замыслов. Как обнаружить вампиров? Ведь расстрелянные могли иметь и побочных детей. Должность позволяла покуролесить. А сколько таких еще гуляет. Тут-то Люленфельд и придумал этот самый гематоген. Хорошее лекарство, известное, на основе бычьей крови сделанное. А что если мы, рассуждал тот доктор, выпустим часть гематогена не с бычьей, а с человеческой кровью? И угостим всех школьников? Чтобы те, кто является скрытыми вампирами, проявили себя. Вырастут – станут хитрыми, притворяться научатся, не обнаружишь потом, не выловишь. То ли дело – дети. Испробуют крови, захотят еще – тут-то их и возьмут…

Гнусный и гениальный одновременно замысел. Я не видел, разумеется документа, Станислав Григорьевич – тоже, но подозреваю, что тайное распоряжение украшала одна из самых значительных в те времена подписей. Может, самая значительная…

* * *

Если с гематогеном стало достаточно ясно, то что же за загадка таилась в странном появлении братьев в детском доме? И, потом, почему циркуляр о применении гематогена пришел только в этот интернат?

Возьмем в качестве рабочей гипотезы, правильнее сказать леммы (потому как не совсем аксиома, но и доказать нельзя…), что благодаря точному, глобальному и тайному исполнению замысла доктора Люленфельда, почти всех юных вампиров в нашей стране выловили (что, отчасти, подтверждается относительно низким процентом дел на эту тему в Советском Союзе – по сравнению с Европой и Штатами…). А эти два братца могли быть взяты для исследования. Откуда? Неизвестно, да хоть из заграницы! Зачем? Для науки. Или замысел был какой? И чтобы еще раз подтвердить эффективность лекарства доктора Люленфельда… Отсюда и изготовленный в единичном количестве экземпляр циркулярного письма, и специальный гематоген. Очень сомневаюсь, что он хранился с тридцатых годов. Такой старый бы никто есть не стал…

ТАЙНЫ ПОДВОДНОЙ ЛОДКИ
Фантастический рассказ

История, которую я собираюсь сейчас рассказать, прошла как бы мимо меня. Если рассматривать происходившие в ней события с формальной точки зрения. Я ведь не видел ни одного ее участника. И даже ни одного вещдока в натуре. Только фотографии и документы. Тем не менее, она многому меня научила. И объяснила. Теперь я знаю, что за ангельской внешностью моего подопечного мальчика Гана скрываются порой драконьи зубы. И что его представления о честности и морали далеко не всегда совпадают с общепринятыми.

Начнем почти с начала. А началась эта история с того, что одна из наших атомных подводных лодок перестала подавать о себе вести. Вскоре стало очевидно, что с ней что-то случилось. Высланные по месту предполагаемой катастрофы поисковые летательные средства долго не могли найти места аварии. Обнадеживало лишь то, что взятые пробы воды не обнаруживали повышение радиоактивного уровня. Но это еще ни о чем не говорило. Необходимо было действовать, тем более, как читатель уже догадался, лодка затонула отнюдь не в наших прибрежных водах. Все было на грани международного скандала. Под видом каких-то научных работ к предполагаемому месту был выслан корабль-лаборатория. Продолжались поиски всеми средствами, включая космические. И, наконец, дело пошло на лад. Именно в тот момент, когда научный корабль приблизился к району аварии, воздушной разведке удалось засечь местонахождение затонувшего судна. Все, естественно, держалось в тайне. Хотя, конечно, шила в мешке не утаишь… Ведь место аварии находилось всего в половине морской мили от берега. Довольно пустынного, но все-таки! Надо сказать, что дело было настолько серьезно, что военные решили запользовать даже секретную агентуру, имевшуюся в некотором количестве в той стране, вблизи берегов которой и случилась эта авария. Пусть понаблюдают, если что – дадут знать, чтобы быть готовым заранее.

Я, разумеется, на этом и следующих этапах развития этой истории ничего о ней не ведал. Занимался своими делами. Ну, а по радио и телевидению такие вещи и вовсе не сообщают.

Начался второй этап работ. Делом занялись водолазы. Необходимо было попытаться определить причину аварии, степень опасности и возможность подъема судна. Подлодка лежала на мягком грунте на небольшой глубине, не более тридцати метров. Первый же спуск принес более чем неожиданность. Оба спускавшихся под воду водолаза были поражены – лодка была в полной сохранности, у ней продолжали вяло крутиться винты. И был свет. По ряду признаков, проверенных в последующие спуски, было сделано заключение, что герметизация лодки не нарушена. Оставалось ее поднять.

Техника подъема больших затонувших судов стара, как мир, и ничего кардинально нового, кроме надуваемых мешков – понтонов, придумано пока не было. Вся разница в нашем случае заключалась лишь в предельной осторожности и многократной степени страховки всей арматуры. Судно с ядерным реактором и баллистическими ракетами с ядерными боеголовками. Не шутка!

И вот, наконец, долгожданный момент. Все было выбрано удачно – максимально спокойное море (штиля там не бывает вообще, это не экватор, а, скорее, наоборот!), безлунная ночь, положение судов – специальный исследовательский корабль закрывал своим корпусом для наблюдателей с берега то место, где должна была всплыть погибшая подводная лодка. И она всплыла. Без каких-либо эксцессов. Исследовательская группа, облаченная в защитные костюмы, была уже наготове. Был открыт люк. Сухой изнутри. И группа спустилась внутрь. На корабле ждали первых вестей. Многие не спали даже в Москве. Причина гибели лодки была слишком важна. А учитывая ее внешнюю целостность, исправность электрических цепей и ходовых механизмов, причина аварии была просто архиважная.

Итак, все ждали. Очень долго. Слишком долго! А группа все не подавала о себе вестей. И лишь к утру послали еще людей. Осторожно, с прямой телефонной связью по проводу, с наказом непрерывно рапортовать об увиденном. И первый же рапорт изнутри ошеломил всех. Свежая группа натолкнулась на труп. Одного из первой группы. Потом были найдены еще трупы. И много крови. Большинство были убиты с применением какого-то колюще-режущего оружия. Трупы были перенесены на корабль, лодка отбуксирована подальше в море. А потом прибыла следственная комиссия. Были собраны все звезды криминалистики, в том числе и гражданские.

Скажу сразу, что больше там, в подлодке, никто не погиб. И на корабле тоже было спокойно. Приведенное в боевую готовность табельное оружие не понадобилось. Зато результаты следствия ошеломили.

О чем рассказать вначале? О результатах следствия по делу убийства спустившейся в подлодку первой группы? Или о расследовании гибели экипажа лодки и о том, что в ней еще нашли? Или о тех странных делах, которые начали происходить на берегу, вблизи места катастрофы, и о которых сразу же сообщили наши разведчики? С какой стати они стали сообщать? Да просто было сразу решено, что раз первая группа погибла, а других жертв нет, то, возможно, убийцы или убийца покинул подлодку. А куда еще, кроме ближайшего берега, он мог отправиться?

Ладно, раз начали с береговых дел, на них и остановимся. В одном из селений был, как у нас, в Союзе, сказали бы, краеведческий музей. Естественно, не охраняемый, тем более по ночам. Только электроника. Она и сработала в одну из ночей. Единственный дежурный наряд полицейских ехал долго и никого не застал. В небольшом деревянном доме, служившем музеем, была попросту выбита дверь. Разбита лишь одна витрина. Как выяснили полицейские, за ней хранился старинный, но прекрасно сохранившийся меч. Какая-то местная реликвия. Ну и что? Кто-то решил поиграть в рыцарей? Все бы было хорошо и спокойно, но на следующий день были обнаружены два трупа. Зарубленные мечом. Оба были иностранными туристами. Деньги и ценности, равно как и документы, тронуты не были. На следующий день – новая жертва, на этот раз неведомо как попавший в те холодные края негр. Потом еще, в том числе и американские военнослужащие. Можно было бы подумать на какую-нибудь террористическую организацию нацистского толка, что было бы для этой северной страны совсем уж уникально. Если бы хоть в Швеции, а то – здесь? Но, во-первых, все были убиты мечом, а во-вторых, никаких заявлений, характерных для террористов, сделано не было. Оставалось одно действует психически больной человек, маньяк-убийца. Район был оцеплен, иностранцы в него не допускались. Что принесло свои плоды – около двух недель жертв не было. А потом погибла вся группа английских телевизионщиков, пробравшаяся в оцепленный район для ради сенсационного репортажа. Кинооператор остался верен своему профессиональному долгу и успел что-то снять. Кассета была конфискована спецслужбами. Что до убийцы или убийц, то он (они) не придали никакого значения киноаппаратуре, не тронув ее совершенно. А потом был убит наш агент. Каким образом в нем распознали чужака – неизвестно. Контрразведка не знала, а маньяк – узнал. Крайне странно. И наши тоже встали на уши…

Вернемся теперь к подлодке. Итак, кто-то убил всех членов поисково-исследовательской команды. Всего в группе было четверо. Трое убиты острым колюще-режущим орудием, предположительно ножом. Двое из них – ударом в шею, у третьего шея была перерезана круговым движением. Четвертый член группы, по всей видимости, попытался оказать сопротивление. У него была сломана шея. Убийца нападал на свои жертвы поодиночке, сзади, убивал быстро, и, по-видимому, бесшумно. Но на кровь все же наступил. И эти следы кое-что дали расследованию. За неимением в распоряжении свидетелей и орудия убийства это кое-что!

Предположительно было так. Первая и вторая жертвы были убиты одним и тем же ударом ножа в горло. Убийца нападал сзади и втыкал нож в область яремной впадины на шее. Мгновенная смерть. С третьим что-то сорвалось, пришлось перерезать шею, тут и было много крови, в которую убийца наступил. С этого момента его след был прослежен. До короткого, по всей видимости, поединка с четвертым. Последний член команды, вероятно, услышал шум и был готов к борьбе. Нападавший обладал, как легко предположить, огромной силой. Шея была сломана круговым поворотом. Далее следы прослеживались к наружному люку, последний след был на внешней обшивке. Логично было предположить, что убийца бросился в воду и поплыл. Неужели вплавь? Ведь температура воды была близка к нулевой. Был ли на нем какой-нибудь защитный костюм? Может, и был, а вот ноги у него были определенно голые, потому как все кровавые следы были оставлены босыми ногами.

Итак, осталось последнее. Отчего и каким образом погиб экипаж подводной лодки? Ответа на этот вопрос не было. Потому что не было самого экипажа. Даже трупов. Даже остатков трупов, даже обглоданной косточки… Не осталось и одежды. Ничего. Теперь об осмотре самой лодки. Нигде никаких повреждений. За исключением выломанной двери туалета. Выломанной очень странно. Дверь была заперта изнутри, изнутри и была выломана. Никакой логики! Теперь о следах каких-нибудь сражений внутри лодки. Ничего. За исключением вышеупомянутых следов, оставленных неведомым убийцей уже после подъема судна, никаких других следов борьбы не было. Полный бред. Экипаж просто исчез. Если предположить, что на борту объявился маньяк-убийца, не мог же он, убив, еще и сожрать все трупы. Остались бы кости, одежда, наконец. А тут ничего…

Следующий этап. Кинопленка, оставшаяся после убийства тележурналистов, оказывается самым таинственным образом в Москве. А там, где она пропала, просто приплюсовали сей факт к остальным таинственным происшествиям. Которые все умножались. Так, незадолго до этого пропала снятая с той кинопленки копия. А потом самым странным образом в тот район не вылетела группа быстрого реагирования. Якобы поступил приказ с самого верха. Чуть ли не американского президента. Оказавшийся, на поверку, ложным. Было о чем поломать голову – убийцу, явного психического больного, прикрывали, да еще так, что имитировали работу высших сфер. А подражать голосам высшего руководства могли лишь те, кто с ним в контакте. Ничего себе крыша у маньяка! Все было слишком запутано.

Вот в этот самый момент в числе посвященных в это дело оказался и я, Виктор Толстых. Утопающий хватается за соломинку, вот и меня привлекли. На всякий случай. Все-таки специалист паранормальник! Это слово я сам придумал, больше никто не знает. А потом был разговор с генералом.

– Я в курсе, что вы курируете некоторые дела, связанные с не совсем ординарными личностями. Имеющими различную степень засекреченности. В том числе и такую, что не сможете отвечать даже мне, – я промолчал. Он был прав на все сто. Генерал продолжил: – но это не мешает мне посоветовать вам в данном случае обратиться за советам к этим своим… ну не знаю, как и назвать.

– Вы считаете, что сейчас настолько важный момент, что возможно поставить в курс дела по подлодке кого-то из моих подопечных? – я лишь уточнял. На всякий случай. Что письменного разрешения не будет, я уже догадался.

– Я ничего не считаю. Просто рекомендую, – он помедлил, не обязательно раскрывать мне то, что у вас там засекречено. Мне нужны лишь рекомендации по данному делу. А еще лучше информация!

– Тогда я должен буду быть уверен в отсутствии слежки за мной самим, – это было смело, но по-другому нельзя, – иначе круг посвященных непозволительно расширится, и нам придется планировать уже какие-то внутренние мероприятия по пресечению дальнейшего расползания секретной информации.

– Я вас понял, – сказал, после небольшого обдумывания, генерал.

– И мне нужна вся информация. Копии рапортов, фотографий, та пленка. Кстати, личность маньяка идентифицирована?

– Да, в деле есть все, даже биографии родителей и похвальные грамоты из школы…

Итак, я занялся документами. И просмотрел пленку. Молодой мужчина, практически голый, если не считать оборванных штанов. Ярость на лице, пена на губах. И меч в руке. Сравниваю с фотографией из личного дела Быстрова Владимира Петровича, двадцати лет. Физически лицо то же, но вот ощущения – как будто это другой человек. Другая личность. Изучаю биографию. Ничего. Медицинское обследование – тоже придраться не к чему. Психических больных нет даже среди дальних родственников. Протоколы бесед с родителями, друзьями, школьными учителями. Обычный средний парень. Первый разряд по лыжам, бегу. Боевыми единоборствами не занимался. Немного покуривал. Алкоголь – по праздникам. Гипнозу не подвергался. Учеба – тройки, четверки. Все ясно, что ничего не ясно.

Генерал порекомендовал обратиться к тем лицам, само существование которых является государственной тайной и о которых он сам ничего не знает, кроме того, что они существуют и что за ними ведется постоянное наблюдение. Да уж, покажи ему на улице Гана, ни за что бы не поверил, что это номер первый. Что ж, Ган так Ган, хоть и не особенно хочется с ним общаться. Но придется.

* * *

Беру целую кипу фотокопий и еду домой к Гану. Парень, как всегда, приветлив и обаятелен. Рассказываю, что у меня проблема. Только кивает. Согласен ли помочь? В меру сил. Ну и на том спасибо! Следующий час показываю документы, фотографии. Воистину, одних интересует одно, других – другое. Ган долго рассматривает фото с подлодкой на переднем плане и кораблем позади. Ах, вот в чем дело. Может пытается прочесть номер лодки и название корабля? Говорю ему об этом.

– Вот эта информация как раз меня меньше всего интересует, – говорит Ган.

– Тогда что же заинтересовало больше?

– Фиорд, – он показывает на задний план фотографии с очертаниями береговой линии, – отсюда бессчетное число раз хаживали…

– Ну ладно, – говорю после некоторого раздумья, – может, географическое положение этого места и заинтересовало тебя, но я не за этим пришел.

– А мне как раз это представляется наиболее интересным!

– Ладно, не будем спорить, – необходимо иметь известное терпение с этим субъектом, – может, все-таки скажешь что-нибудь по исчезновению экипажа и всем этим убийствам.

– Мне самому тут многое непонятно, вернее большая часть.

– Понимаешь, все эти факты не укладываются ни в одну теорию. Что, этот Быстров всех убил и съел, что ли?

– Ну ты меня удивляешь, – пожимает плечами Ган, – вроде разные там преступления расследуешь, а до сих пор не знаешь, что «после этого» не значит «в результате этого»!

– Не понял, – говорю я несколько раздраженно.

– Естественно, не убивал этот парень своих друзей по команде. Это потом случилось нечто, в результате чего он начал убивать.

– Подожди, ты хочешь сказать, что команда пропала в результате неизвестно чего – это раз, а потом матрос взбесился это два…

– Но взбесился, как ты говоришь, не в результате воздействия фактора, воздействовавшего на команду. А по другой причине.

– Хорошо, – говорю я, – вернемся к исчезновению команды.

– Когда-нибудь это должно было произойти. Вот и случилось. Все просто, – пожимает плечами Ган, – меня же больше интересует на данный момент этот Быстров.

– А меня, – настаиваю на своем, – исчезновение команды. Объясни пожалуйста, будь добр, что должно было когда-нибудь произойти?

– Да исчезновение экипажа с подводной лодки, неужели непонятно? Это уже бывало множество раз!

– Я не слышал ни об одном подобном инциденте.

– Что, ни разу книг с морскими историями не читал? «Тайна Марии Целесты» и так далее. Ни разу не слышал о кораблях, у которых пропала команда? Бывало, еще суп оставался горяченьким, когда такое судно находили. И никого. Только мертвые с косами стоят. И тишина… – последние слова Ган произносил, имитируя голос Крамарова из «Неуловимых мстителей». Было похоже, но мне веселиться совсем не хотелось.

– Ты хочешь сказать, что до этого пропадали экипажи с обычных судов, – я помедлил, – а теперь с подводной лодки. Что подлодка ничем не лучше, почему бы и с нее не пропасть экипажу?

– Совершенно в дырочку!

– Тогда поведай мне, что же за напасть такая имеется в нашем грешном мире, что вдруг исчезают целые группы людей.

– Я не знаю, – Ган смотрит на меня невинными глазами, – я действительно не знаю. Возможно, это что-то вроде артефакта, ну, вспомни историю с Абадоном…

Историю с Абадоном я не забуду никогда. Но в результате разговора с Ганом я вернулся к тому, с чем пришел. К тому, что ничего не известно. Хорошенькое дельце. Раньше это существо давало дельные советы.

– Согласись, «не знаю» – это не ответ. Мне нужно объяснение этого явления, и не меньше! – я продолжал настаивать на своем.

– Хорошо, предположим некто найден мертвым один в комнате с закрытыми дверьми, ты обращаешься ко мне, я – черте куда, пусть вообще к Господу Богу, а потом приношу кинопленку, где эта самая гибель зафиксирована. Предположим, его убила влетевшая во время грозы в открытую форточку шаровая молния. И тут ты начинаешь требовать с меня объяснения такого явления, как шаровая молния. Все признают ее наличие в нашем мире, многие видели, но никто не может объяснить ее существование с точки зрения физики.

– Но шаровую молнию можно увидеть, она хоть название имеет. А ты мне предлагаешь объяснение, у которого даже научного названия нет!

– Хорошо, давай обзовем это явление по-научному, скажем, матрософагией. Сразу полегчало? Хочешь, напишем монографию по матрософагии? Или тебе достаточно реферата со списком литературы? Записывай! Характерным признаком такого явления, как матрософагия, является отсутствие свидетелей этого известного науке теперь, после данной работы, явления!

– Хорошо, а если серьезно? Неужели никто не раскрыл до сих пор этой загадки с исчезновением экипажей кораблей?

– Легко сказать! Исчезновения очень редки. Если бы точно знать, что виноват кто-то, можно было бы устроить на этого похитителя охоту. Придумать что-нибудь…

– Так, может, поохотимся? – спросил я.

– Я приму твое предложение к сведению, – сказал серьезно Ган, – поскольку ты первый предложил такую охоту, то за тобой право в ней участвовать. Кстати, в копилку знаний по вопросу исчезновения команд добавился еще один байтик.

– А именно?

– Что находясь на унитазе за металлическими дверьми, можно спастись от воздействия этих таинственных сил, – усмехнулся Ган.

– Так ты думаешь, что он в критический момент находился в уборной?

– Это совершенно очевидно. Как и то, что завладевший этим телом не знал, как открыть дверь в туалете. Новое знание! Так что поднадрочимся еще немного в этом вопросе и – на охоту.

– И сколько ждать этой самой охоты?

– Ну, во-первых, должны появиться какие-нибудь наводящие факторы. Нельзя же, право, как в сказке – пойди не знаю куда, поймай то, не знаю что! Так что ждать придется неопределенное время.

– И моей жизни может не хватить…

– Ничего, – отвечал Ган вполне бодренько, – поохотишься в одном из твоих следующих воплощений! Кстати, о твоей жизни и смерти…

– Да, и что нового?

– Это у тебя надо спросить, – Ган усмехнулся, – ты ведь, как я помню, умер. А потом тебе дали еще сутки пожить.* И все живешь. Уж не бессмертным ли ты, часом, стал? Давай испытаем? Я тебя как-нибудь так… не больно убью, а если ты в этом случае не помрешь, стало быть – ты бессмертный![2]2
  Ган намекает на обстоятельства, в которые попал Виктор Толстых после случая, описанного в рассказе «Абадон».


[Закрыть]

Я энергично помотал головой. От Гана всего можно ожидать… Между тем мой подопечный продолжал посмеиваться:

– Запуталась бухгалтерия там, наверху, и все тут! Тогда чего тебе спешить, если бессмертный, ложись на печку и жди. Когда-нибудь все непременно само собой выяснится!

– Шути, шути, – мне было не до смеха. Хорошо Гану, у него, кажется, все по вопросу жизни и смерти ясно. А я в неопределенном положении…

– Ладно, обязательно займемся этими исчезновениями. Так сказать, феноменом матрософагии, – Ган озорно подмигнул, – но это, разумеется, вопрос будущего, надо все обдумать и обсудить.

– А сейчас что?

– Я попробую навести кое-какие справки, – сказал после непродолжительного молчания мой собеседник, – и подумаю обо всем этом. Ты заходи через недельку.

– Там…

– … в Норвегии, – уточняет Ган.

– Да, там людей убивают, а ты – «недельку подожди»!

Ган ничего не ответил, только пожал плечами. Тоже мне, пожимальщик нашелся, только и делает, что это движение. Собственно, разговор на этом и закончился. Я собрал свои бумаги и удалился.

* * *

Я вновь присутствовал на совещании. Нас собрали, чтобы доложить последние факты по делу. А факты не лезли ни в какие ворота. То ли фантастика какая-то, то ли в дело вмешались крупные военные силы. Излагаю.

Как я уже рассказывал, в тот норвежский – Ган угадал правильно – район были введены многочисленные местные полицейские и военные части. От услуг Интерпола и НАТО отказались. Что было вполне разумно – ведь маньяк убивал только не-норвежцев. Правда, среди жертв не было и шведов. Но зачем рисковать? И для этой операции отобрали только самых что ни на есть коренных жителей.

Никаких убийств и грабежей больше не было. Никому не удалось и увидеть воочию этого маньяка. Проходили день за днем, ничего не происходило. В соседних районах – тоже, хотя там и было полно иностранцев. Вероятно, убийце удалось как-то устроиться для жизни вблизи места своего первого появления.

Стало ясно, что власти стоят перед дилеммой – если сохранять режим изоляции района и не допускать в него иностранцев, то и убийств не будет, но и маньяка будет крайне трудно найти, а вот если снять охранный режим, убийцу вполне можно будет обнаружить – ведь он кого-нибудь сразу убьет. Но допустимо ли это? Нет, решили они, эти власти, мы не в праве подвергать чью-то жизнь опасности. Как быть? Оставить усиленные полицейские части в районе и попытаться путем прочесывания местности найти либо самого преступника, либо сначала место его обитания, а потом, устроив засаду, и его самого. А если все это будет впустую, то использовать «подсадных уток» – полицейских из Интерпола явно чужеродных национальностей.

Кстати, откуда нам, в Москве, было все это так хорошо известно? Дело в том, что в отличие от местных, мы знали точно о существовании взаимосвязи между затонувшей подводной лодкой и этими убийствами. И факт гибели подлодки удалось, в целом, сохранить в тайне. Вернее, что-то такое они знали, ну что у русских что-то случилось, но ни подробностей, ни точного местонахождения этих неприятностей они не ведали. Так вот, кроме погибшего несколькими неделями раньше у нас были в стране и другие агенты. Один из них, пожилой уже человек, коренной житель и при этом – убежденный коммунист, был нашим осведомителем еще со времен гитлеровской оккупации. А его сын работал в полиции в крупном чине. Была и другая агентура, по линии средств массовой информации. Почему я это рассказываю? Тот агент уже давно умер, да и кому все это нужно сейчас, в середине девяностых годов, когда все и вся в нашем государстве разрушено…

Вернемся к нашей истории. Итак, все полицейские части, задействованные в этом районе, занимались поисками. И поиск дал результат. Нашли труп молодого человека. Прямо в прибрежных скалах, в расщелине, на камнях. Без каких-либо внешних повреждений. А вот рядом лежал меч. Тот самый, из музея. Но прекрасно заточенный и чистый. Напрашивался естественный вывод, что именно этот покойный и был тем самым убийцей, которого искали уже на протяжении нескольких недель. Естественно, были сделаны фотографии и описания того места. Труп был отправлен на вскрытие в столицу, а меч решено было исследовать в криминалистической лаборатории, имевшейся поближе.

И вот тут происходит первое из ряда вон выходящее событие. Тело перевозили ночью. Водитель фургона, в котором перевозился труп, услышал, даже почувствовал сильный удар по корпусу машины. Остановился. Они оба, вместе с сопровождавшим труп полисменом, сидевшим спереди рядом с водителем, выскочили из машины. И обнаружили выбитую дверь в своем фургоне. И полное отсутствие трупа. Была срочно вызвана специальная группа. А пока ее ждали, полицейский не утерпел и сам отправился посмотреть, что там было, после того, как выломали дверь. И нашел. Отпечатки босых ног на земле. С относительно слабым отпечатком пяток и глубоким – передней части. Итак, труп не только ушел своими ногами, он еще и резво бежал…

Оперативная группа ничего не прибавила к тому, что уже обнаружил тот полицейский. Собака следа не взяла, просто отказалась идти по этому следу, только поджала хвост – и все! А след был потерян, как только он достиг каменистой поверхности.

Событие номер два. Был похищен меч из криминалистической лаборатории. Думаете, полуголым мужчиной с босыми ногами? Как бы не так! Меч был похищен неизвестной личностью, одетой в приличный костюм – хоть в лимузине разъезжай. На лице вора была обыкновенная карнавальная маска. Случилось это ночью. Свидетелей не было, что же касается внешности похитителя, то это были данные, записанные видеокамерой наблюдения. Вор, по всей видимости, видел камеру, но не посчитал нужным ее повредить. Странно. Кем-то была даже высказана мысль, что он специально показал себя – я мол, не тот, кто убивал! Похититель, кстати, был ростом ниже предполагаемого убийцы. Вот и сгодились фотографии и обмеры, сделанные тогда в скалах!

И вот, наконец, случилось это. Самое большое по масштабу событие во всей истории с маньяком-убийцей. Началось просто – в ту ночь многие из тех, кому спать не положено, проспали. Сначала были выговоры, потом кто-то заметил, что это несколько странно в ту ночь спали беспробудным сном и полиция, и «скорая», и пожарные. В единственном во всей округе ночном заведении доход оказался равен нулю. Копнули глубже. И оказалось, как это не дико звучит, что во всем районе не было ни одного человека, который бы прободрствовал с часу до четырех в ту ночь.

А утром была первая сенсация. В том самом музее, откуда был похищен меч. Так вот, его положили на место. Очень аккуратно. И с очевидным намеком, что больше убийств не будет. Но этому так сразу не поверили. Особый режим в районе сохранялся.

Точка была поставлена, когда нашли убийцу. На этот раз живым. Но отнюдь не здоровым. Он находился в совершенно невменяемом состоянии. Что-то бормотал. И был направлен к судебном психиатрам.

Как попал? Была вызвана «скорая помощь». На улицу. Кто вызвал – неизвестно. Убийца сидел на лавочке и что-то бормотал. Сопротивление медицинским работникам не оказал. В больницу сразу же прибыли полицейские. Опознали сразу, фотографии были у всех.

История могла бы считаться законченной, но существовала вероятность того, что к убийце вернется память. А это было недопустимо с точки зрения военных в Москве. Да и на катастрофу с подводной лодкой этот человек мог бы пролить некоторый свет.

Дело кончилось новым исчезновением маньяка. Но на этот раз были заподозрены чьи-то спецслужбы. Дело провели довольно чисто. Все документы были в порядке. Приехали, забрали больного и как в воду канули. Подозревались все. И все обиделись, включая ЦРУ и израильскую разведку. Но всем было ясно одно – кошмар закончился, больше убийств не будет. Ведь не для этого же устраивали похищение…

* * *

Несмотря на то, что я не оказал никакой существенной помощи на первых этапах этого дела, меня продолжали держать в курсе. И даже отметили участие. После беседы с Ганом я написал подробный отчет. Просто связно пересказал все предположения. И одно предположение Гана сошлось один в один. Это момент в уборной. Матрос Быстров действительно справлял нужду в туалете в тот момент, когда «это» случилось. Откуда узнали? Догадаться просто. Ведь похищение из тюремной больницы было заказано нашими. Нельзя было допустить, чтобы Быстров вспомнил и заговорил. В детали похищения меня, естественно, не посвящали. В то, какими способами лечили матроса у нас – тоже. Кажется, были использованы даже «народные целители», как сейчас говорят. Но настоящие – те, которые пользовали ЦК.

Итак, передо мной бумаги. Допросы Быстрова. Я прочитал их многократно, дабы запомнить наизусть. И суметь пересказать, когда пойду ругаться с Ганом. Почему ругаться? Да потому, что мне было ясно, как день, что не Ган явился источником информации для меня, а я – для него. Начиная с места аварии подводной лодки. И прочие детали. Я ему все рассказал. А он явно передал…

Вернемся к допросам Быстрова. Итак, все было нормально, никаких предвестников беды и прочего. До того самого момента, когда матрос уселся на унитаз. В этот момент свет начал сначала помигивать, потом лампочка стала тусклой. И появился звук. Сначала тихий и нежный, потом все нарастал, парализовывал волю и способность двигаться. Что происходило снаружи – неизвестно. Потом были несколько криков. Потом был легкий толчок. И внезапно наступила тишина. Что же касается Быстрова, то способность двигаться так к нему и не возвращалась. Он пролежал на полу несколько часов без движения. В лодке не было слышно ни звука. Никто не наведывался и в уборную. Матрос знал, что они находились под водой в тот момент, когда он отправился в туалет. Никаких мероприятий по подъему не производилось, такое трудно не заметить. Вообще, было ощущение, что судно лежит на грунте. Может, тот толчок и означал, что лодка, оставшись без управления, легла на грунт? Надо отметить, что матроса не посвящали в обстоятельства и детали поиска и подъема подводной лодки, на счет лежания на дне матрос предположил сам. Похоже, что к моменту этого допроса к нему полностью вернулась способность логически мыслить.