Текст книги "Эра Огня 5. Мятежное пламя (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

– Это какая-то чушь! – воскликнула Авелла. – Десять магов-близнецов?! Да о них бы все кланы знали!

АЛМОСАЯ: Они напали на Денсаоли. Магия Огня. Мы отбились, летим вниз.

ЛОРЕОТИС: Ранения?

АЛМОСАЯ: Мелочи, но Денсаоли в истерике. Не знаю, будет ли от неё толк. Кстати, эти две живы, сейчас упадут.

– Значит, академия Дирона, да? – Лореотис поднял меч. – Там и печати Огня ставят?

– Печати Огня? – хором переспросили девушки. – У нас нет печатей Огня.

За невидимой границей рухнули с неба первые две близняшки. От ударов вверх взметнулись фонтаны земли, но как только пыль осела, обе оказались на ногах, целые и невредимые.

– Нет у нас печатей Огня, – заговорили все десять. – Мы сами – Огонь!

Их глаза засветились. В руках появились огненные мечи.

– Вы все умрёте! – резанул по ушам визг. Десять мечей ударили воздух, и Авелла коротко вскрикнула, увидев, как добрая половина ресурса ушла в никуда, как в тот страшный день, когда она зацепила своей магией туман в Дирне. Она тут же сняла защиту, вцепилась в Зована.

– Улетаем! Быстро! – крикнула она.

Алмосая и Денсаоли опустились рядом, схватились за своих мужчин.

– Попробуйте! – грянул безумный хор.

За спинами восьмерых близняшек вырос пригорок, на котором стояли две оставшиеся. У обеих в руках пылали огненные луки. На огненных тетивах лежало по три огненных стрелы.

– Попробуйте улететь! Это будет та-а-ак весело! – прокричали эти две.

Восемь других рассмеялись, но смех тут же смолк. Огненные близняшки бросились в атаку.

Глава 7

Ощущение нереальности происходящего разлетелось вдребезги в первые же секунды битвы. Четыре одинаковых девушки бежали, размахивая огненными мечами. Ещё четыре высоко подпрыгнули.

ЛОРЕОТИС: Воздух – верх, остальные – внизу.

АВЕЛЛА: Их нельзя бить магией!

Она не успела – Лореотис уже зашвырнул огненным копьём в ближайшую близняшку. Её отшвырнуло на добрый десяток метров.

– Можно, если осторожно, – прорычал рыцарь.

Денсаоли справилась со своей истерикой быстро. Вместе с Алмосаей и Авеллой, она поднялась вверх. У всех были мечи. Да, холодное оружие полагалось лишь рыцарям, но Лореотис и Авелла снабдили мечами всех для этой вылазки.

Авелла подлетела к одной из подпрыгнувших близняшек, махнула мечом. Близняшка закрылась своим огненным мечом. Удар разбросал их в разные стороны. Не успела Авелла остановиться в воздухе, как над головой у неё свистнула огненная стрела, сопровождаемая истерическим смехом. В одиночку она смогла бы улететь, одновременно закрываясь Воздушным Щитом, но если взять хотя бы одного Зована... Нет. Ресурса едва хватит на половину пути. В какую же дурацкую ловушку они попались! Дурацкую и – странную.

Две близняшки с луками отскочили назад и теперь стреляли навесом, не останавливаясь. Стрелы сыпались сверху, от них приходилось защищаться, в то время как восемь мечниц атаковали стремительно и жёстко.

Ладно! Посмотрим, как вам такое понравится.

Авелла не стала бить ни Огнём, ни Воздухом – знала, что это отнимет ресурс. Но если создать из Земли металлические стрелы и всего лишь пустить их – несколько сотен – точно таким же навесом...

Внешне это выглядело как взмах рукой. Земля за спиной Авеллы выстрелила стальным дождём, и двум лучницам пришлось несладко. Они завизжали, заметались. Брызнула кровь из ран. Кровь! Значит, они всё же какие-то люди, и их, наверное, можно убить!

Но раны быстро затягивались. Близняшки пытались прикрываться огненными щитами, и это им неплохо удавалось, однако стрелять они уже не могли. Авелла мгновенно просчитала стратегию.

АВЕЛЛА: Улетайте. Я сдержу их. Алмосая – вернёшься за мной.

ЛОРЕОТИС: Выполнять!

Он как раз ударом кулака в латной перчатке отправил в высокий и далёкий полёт одну из соперниц. Зован мечом снёс голову другой.

Голова упала на землю, вместо неё вырос огненный шар.

– Поплатишься! – прошипело пламя.

Огненноголовая близняшка завертелась на месте, вызывая вокруг себя огненный смерч.

– Отставить! – заорал Лореотис, отступая.

Но и без него уже было понятно, что «отставить». Огненный смерч разрастался слишком быстро и слишком высоко уходил в небо. В лицо ударило жаром. Авелла отлетела назад, прикрывая лицо ладонью.

Первую огненную стрелу, вылетевшую из смерча, Авелла отбила своим рыцарским мечом. А потом начался целый горизонтальный огненный дождь. Смерч, стремительно вращаясь, сыпал стрелами.

«Вот, кажется, и привет», – обескураженно подумала Авелла, настраивая Воздушную защиту.

Больше она защититься не могла ничем. Но от каждого попадания по Воздушной защите ресурс отжирался в невообразимых количествах.

Магический ресурс: 1589

1290

1117

Лореотис закрылся Огненным Щитом, Зован и Асзар спрятались у него за спиной, Алмосая и Денсаоли пытались усилить защиту Авеллы.

ЛОРЕОТИС: На случай, если это конец – виноват был я.

АВЕЛЛА: Но...

ЛОРЕОТИС: Ты доверила операцию мне. Я не справился. Всё.

Магический ресурс: 967

899

856

Авелла заскрипела зубами от бессильной злости. Ну должно же быть хоть что-нибудь!

Разделение!

Не прерывая Воздушного заклинания, она заставила землю раздаться под смерчем. Послышались обиженные крики – некоторые близняшки, видимо, упали в расщелину. Но смерч лишь покачнулся. Авелла зарастила трещину, надеясь, что хоть пару близняшек там раздавит. Ничего не почувствовала, но вдруг... Вдруг...

Вдруг с неба упало нечто. Оно напоминало огромный зеркальный шар. В его поверхности Авелла на миг увидела своё искажённое лицо.

Шар будто раздавил смерч, тот беспомощно брызнул в стороны огненными брызгами. В следующий миг шар распался на четыре дольки. Внутри, окружённая десятком Воздушных рыцарей, оказалась госпожа Акади.

Воздушные рыцари взмахнули мечами. Близняшки – а их осталось штук семь – с визгом улетели прочь, унесённые поднятым ветром.

– Быстро все в шар! – закричала Акади, усиливая голос магией.

Взглядом она нашла висящую в воздухе дочь, и Авелла с трудом проглотила комок в горле. Спасение от верной смерти уже не так чтобы радовало... Но все поспешили исполнить приказ регентши, и Авелла не оставила свой клан. Вытянув руки перед собой, она влетела в шар, и лишь только оказалась в его границах, четыре дольки закрылись обратно. Шар полетел вверх с такой скоростью, что голова закружилась. Изнутри стенки были прозрачными.

– Все живы? – дрожащим голосом спросила Авелла. – Ранения?..

– Асзара слегка обожгло, – заметил Зован. – Денси, ты как?

– Н-нормально, – пролепетала Денсаоли.

– Ты обращаешься к главе клана, – сказала Акади. – Изволь блюсти приличия.

– О. Прошу прощения, – сказал Зован, не повернувшись к мачехе. – Вы заблуждаетесь. Я обращался к сестре по клану Огня, а не к главе клана Воздуха. Я хорошо чувствую рамки приличия.

Авелла была ему благодарна за эту выходку. По крайней мере, мать на неё не смотрела.

***

Им пришлось встретиться взглядами позже, вечером, когда они оказались наедине в зале переговоров. Их разделял стол. Обе сидели. Акади выглядела усталой.

– Девочка моя, – прошептала она. – Мне так было страшно...

– А мне – нет, – заявила Авелла.

– Значит, я боюсь за нас обеих, – вздохнула Акади. – Эта твоя выходка...

– Ты могла мне сразу сказать, что маги вызывали подозрения! – закричала Авелла. – Я бы не отправила своих людей на верную смерть! Но нет! Наизобретала каких-то дурацких уровней секретности. Почему Дамонт и Логоамар в курсе всего, а от меня скрыта важная информация? Только не вздумай говорить, что так ты обо мне заботишься, я... Я тебя ударю просто, вот и всё!

– У тебя был приказ. – Голос Акади наполнился холодом. – Ты его нарушила. Во всём, что касается выхода за границу Материка, главная – я.

– Почему от меня скрывают важные сведения? – не унималась Авелла.

– Потому что ты – ребёнок, и ведёшь себя, как ребёнок. Мы терпели, сколько могли, но теперь пора принять меры.

– Меры? – вскинула брови Авелла. – Это ты про замужество? Ни за что!

– Как пожелаешь. Либо выходи замуж, либо назначай регента, одно из двух. Но регентом буду я.

– Ты?! Да я скорее умру!

– У тебя остаётся другой вариант.

– Нет!

– Тогда ты будешь изгнана из кланов Воздуха и Земли. Дамонт согласен.

Авелла застыла с раскрытым ртом. Сначала у неё начали дрожать руки, потом на глаза навернулись слёзы.

– Что? – шепнула она.

– Мне жаль. Но сейчас нам нужно держаться вместе. Всем. Действовать, как одно целое. Твои хаотичные решения ставят под угрозу весь Материк.

– Что? – повторила Авелла. – Ты заберёшь мою печать?

– Именно, – сказала Акади, глядя в сторону. – Ты лишишься магии Воздуха и магии Земли. Останешься главой клана Огня. До тех пор, пока не совершишь рокового проступка.

Слёзы полились ручьями. Не было смысла даже пытаться сдержать их.

– За что же ты так меня ненавидишь? – прошептала она.

– Я люблю тебя, малыш. – Акади тоже заплакала, но так и не набралась смелости посмотреть в глаза дочери. – И я хочу, чтобы ты осталась в живых...

– Могла бы спросить, чего я хочу.

– Не могла. Я не настолько смелая.

– И вот твоя политика? Запереться на Материке и жить здесь вечно, оставив землю – Огню? – Авелла почувствовала, как на смену горю и отчаянию приходит гнев.

– Другого пути я не вижу, – отозвалась Акади. – Ты же видела этих существ внизу? Это лишь малая часть того, что там теперь обитает. Мы уже чужды этому миру. Та жизнь закончилась навсегда.

Авелла отметила про себя эту «малую часть». Сколько же всего от неё скрыли?.. Но это было не самое страшное и обидное.

– Дочка, прошу, перестань со мной сражаться. Мне совсем не хочется делать тебе больно. Хотя бы потому, что мне от этого в тысячу раз больнее.

Авелла покивала в такт своим мыслям. Вытерла слёзы рукавом платья – как ребёнок.

– Как прошли роды?

– Благополучно. – Акади с видимым облегчением сменила тему. – Обе девушки разрешились благополучно. Боргента стала выглядеть значительно лучше. Мы опасались, что она умрёт от истощения, но стоило только родиться малышу, и...

– Я пойду к ним. – Авелла встала и направилась к двери.

– Постой! – окрикнула её мать. – Мы не закончили. У тебя есть день на размышления. Послезавтра утром ты либо выйдешь замуж, либо...

– Я поняла, мама, – спокойным тоном сказала Авелла. – Я выхожу замуж послезавтра утром. Кого ты хочешь, чтобы я выбрала?

– Выбор за тобой. Любой мужчина твоего клана. Нас устроит любой вариант. Они оба могут принимать тяжёлые решения и нести за них ответственность.

– Даёшь слово?

– Даю слово.

– Я хочу, чтобы ты поклялась, что вы все примете мой выбор и отстанете от меня. Принеси Огненную клятву.

– Клянусь, – сказала Акади. – Клянусь Огнём, что, кем бы ни был твой муж, мы примем его как главу клана и будем вести дела с ним, как с равным.

Вспышка пламени подтвердила клятву.

– Так кого же ты выбираешь? Асзара? Лореотиса?

– Зована, – улыбнулась Авелла и толкнула дверь. – Пока.

– Что? Что?! – закричала мама, мгновенно оказавшись рядом с ней. – Ты что, шутишь? Он твой брат!

– Мне ведь не обязательно рожать от него детей. Хотя, может, мне и захочется...

– Авелла! Ты с ума сошла? Он тебя ненавидит! Он всю жизнь тебя ненавидел!

Заглянув матери в глаза, Авелла улыбнулась:

– Ничего-то ты про нас не знаешь, глупая. Он никогда меня не ненавидел. Он ненавидел только себя, тебя и папу. Я ухожу. Свадьба послезавтра. И помни свою клятву.

***

Лореотис всё так же сидел у лечебницы и курил.

– Что, погасить трубку? – спросил он, завидев Авеллу.

– Нет, принеси гортензии.

– Чего? – изумился рыцарь.

– Цветы такие. Гортензии, белые. Росли в саду возле дворца Искара, может, ещё остались.

Лореотис несколько раз моргнул, глядя на юную главу своего клана.

– Что, сейчас?

– Нет, послезавтра. На мою свадьбу.

– О... Так ты выходишь замуж?

– Приходится, – развела руками Авелла.

– И кто этот счастливчик?

Он, кажется, боялся. И Авелла его понимала. Обзавестись столь бесполезной женой для Лореотиса – смерти подобно. Несколько секунд помучив его, Авелла сказала:

– Зован.

Хорошенько подумав, Лореотис негромко рассмеялся:

– Ну, лихо... Что ж, это, наверное, наименьшее зло.

– Ага. Наверное.

– Гортензии?

– Гортензии. Белые!

– Посмотрю, что можно сделать, – пообещал Лореотис и от души затянулся.

– Ты был там? Как они? – спросила Авелла, кивнув на дверь.

– Только что оттуда. Как по мне – прекрасно. Но ты, конечно, сходи.

***

Роды обеих девушек закончились ещё засветло. С тех пор там перебывали все, а теперь было пусто и тихо. Авелла посидела пять минут в палате Тавреси, посмотрела на их с Ямосом крепенького мальчишку. Но там она чувствовала себя лишней: Ямос, Тавреси и их пока безымянный малыш были семьёй, и вокруг них будто невидимый круг очертили.

Попрощавшись, Авелла прошла в соседнюю палату, где в одиночестве лежала Боргента, баюкая на руках малыша. Авелле она улыбнулась от всей души. Скрепя сердце, Авелла подошла ближе, взяла ребёнка на руки. Боргента без колебаний ей это позволила, а Тавреси – так и не решилась.

– Девочка? – шепнула Авелла, глядя в крохотное лицо спящего младенца.

– Да, – прошептала в ответ Боргента.

– Красавица...

Подержав с минуту свою не то дочь, не то... Стихии знают, кого, Авелла вернула её матери.

– А из твоего рода никто не придёт на ночь? – спросила она.

Боргента погрустнела.

– Нет... Они не желают со мной знаться.

– Так они что, вообще не заходили?

Боргента покачала головой.

– И ты тут всё время совсем одна?!

– Ну, почему... Днём тут чуть ли не все кланы перебывали. Всем было интересно поглядеть на Огненнорождённую.

– Ужас. Кто это выдумал?

– Не знаю. Слышала от разных...

Авелла молча вышла, в соседней палате подняла взглядом пустую кровать и перенесла её в палату Боргенты, поставила рядом.

– Я останусь здесь, – заявила она.

– Да... Не надо, что ты. Тебе вовсе не обязательно...

Но Авелла уже легла, сбросила туфли и подтянула колени к груди. В такой позе ей было комфортнее всего засыпать, особенно когда вокруг творилось не пойми что, и хотелось куда-нибудь спрятаться.

– Если что-то понадобится – просто разбуди меня, – прошептала она.

– Спасибо, – откликнулась через несколько секунд Боргента.

Авелла очень хорошо умела слышать то, что доносил до неё воздух. И в голосе Боргенты она услышала самую настоящую благодарность. Никто не должен быть один, особенно когда мир разваливается на части.

– А я послезавтра замуж выхожу, – шепнула Авелла, уже в полусне.

– Ого... Я... Мне нужно поздравить тебя?

– Нет, не нужно. Это не тот брак, с которым нужно поздравлять.

– Тогда – удачи. Желаю тебе выстоять.

– Вот! – Авелла улыбнулась. – Ты понимаешь. Главное – выстоять. Я чувствую, не так уж долго осталось. Что-то... изменится.

И, сказав последнее слово, она провалилась в глубокий сон без сновидений.

Глава 8

– Ди-и-има! – донеслось из ванной.

Я как раз стоял в обесточенной кухне и смотрел в холодильник, пытаясь спрогнозировать дальнейшие действия. Мама сварила на обед суп, но микроволновки я лишился. Что теперь? Правильно, бутерброды и кукурузные хлопья! Но мне за это потом выговорят, а маму лучше не бесить, её, вон, и так завтра в школу вызывают. Что остаётся? Остаётся газ – ты всегда думаешь о нас.

Я вытащил кастрюлю на плиту и прошёл в ванную комнату. Настя стояла там. Увидев меня, ткнула пальцем в саму ванну, пожала плечами. Потом зачем-то погладила вентиль и снова пожала плечами. Типа, она из такой развитой страны, что там везде сенсорные смесители?.. Ну ладно, допустим. А с ванной-то чего? А, да...

– Это ноутбук, – сказал я. – Так получилось... Принимал ванну, решил покончить с собой, но батарея разрядилась, и меня только пощипало. Сейчас уберу.

Я наклонился за растерзанным ноутом, мысленно себя проклиная. Вот опять, как всегда, в присутствии девушки. Либо у меня полный паралич речевого аппарата, либо – словесный понос, несу какую-то чушь. Что она, интересно, обо мне думает? Хотя...

Я выпрямился и, прижимая к груди останки ноутбука, посмотрел Насте в глаза. Она, кажется, не просто обо мне думала, она меня знала. Каким-то непостижимым образом – знала. И, если судить по её поведению, знала довольно близко. Соответственно, и я её знал. Мы с ней дружили, или даже не просто дружили?.. Я – и она?!

Нет, будем реалистами. Такого просто не может быть. Такие девушки уместно смотрятся рядом с известными актёрами, спортсменами, ну, на худой конец, с олигархами. С людьми, умеющими брать от жизни всё, в общем. А я?

А сундук с золотом? Может, в этом и весь секрет?

Смутившись под моим взглядом, Настя вновь коснулась смесителя и на этот раз случайно повернула вентиль. Из лейки брызнула вода. Настя что-то удовлетворённо сказала и закрыла воду.

– Пойдём, – сказал я, решив провести следственный эксперимент.

Настя двинулась за мной, в мою комнату.

Если всё же рассуждать логически, если смотреть только на факты. Вот красивая девушка, которая хитроумным способом проникает ко мне в дом и тут же, просто моментально, вытаскивает из сундука деньги. Ну хорошо, я-вчерашний даже не обратил бы на это внимания. Сам факт наличия девушки у меня дома перечёркивал бы всё, даже если бы она начертила на полу пентаграмму, зажгла чёрные свечи и зарезала козла (при условии, конечно, что этим козлом был бы не я). Но я-сегодняшний смотрел на мир более широко открытыми глазами.

– Вот, – сказал я, вытащив сундук из-под стола.

Настя непонимающе смотрела.

– Забирай! – Я, как мог, жестами объяснил, что сундук мне отвратителен, и Настя вполне может с ним удалиться.

Кажется, до неё дошло. Во всяком случае, правая щека у меня взорвалась болью, я, кажется, на миг потерял сознание, а очнулся на кровати. Хлопнула дверь комнаты, послышались злые удаляющиеся шаги.

Уйдёт?..

Хлопнула вдалеке ещё одна дверь – в ванную комнату. Через несколько секунд зашумела вода. Не уйдёт...

***

Великолепный был день, как ни крути. День первой пощёчины от разгневанной красавицы. Такое, наверное, забыть невозможно, даже если тебе память лазерным лучом будут выжигать, оно где-то глубже прописывается, может, в сердце. Также, наверное, нельзя совершенно забыть и первый поцелуй, и первый секс...

С такими мыслями я шёл обратно в кухню, на всякий случай по широкой дуге огибая дверь в ванную, с матовыми стеклянными вставками. Вставки были тёмными. Света-то нет. Как она там, в темноте, справляется? Может, предложить помощь? Господи, да откуда у меня такие мысли?! Мне только что по морде дали, я, наверное, должен в депрессию на месяц уйти, может, даже с собой покончить. Но я почему-то вхожу в кухню, ищу спички. Замираю...

А что если правда – вот взять и войти туда? Нет, ну а что я теряю-то вообще, а? Ну даст ещё разок по роже. А может, и не даст... А может, и вообще убьёт. Как она в школе всех этих подонков положила – я глазом моргнуть не успел. Вот я зайду, а у неё рефлекс сработает. Нет, на фиг, подождём пока с решительным действиями.

Я чиркнул спичкой, включил газ и в следующий миг с воплем отскочил назад, едва не уронив стол. Пламя рванулось из-под кастрюли натуральным огненным столбом, ударило в потолок. В натяжной, мать его так, потолок!

– Ну-ка прекрати! – заорал я, бросился к плите и выкрутил ручку в ноль. Пламя исчезло, а на потолке осталось чёрное пятно.

– Да мать-то твою так, – прошептал я. – И что это было?

Я ненадолго прикрыл глаза. На сетчатке всё ещё оставался след яркой вспышки. И вдруг я понял, что смотрю на медленно тающее лицо. Лицо в огне. Совершенно точно – лицо девушки. Опять девушка...

Хлопнула дверь, послышались быстрые шаги босых ног. Настя, с мокрыми мыльными волосами, влетела в кухню, на ходу запахивая полотенце одной рукой, а в другой держа обнажённый меч. Посмотрела на меня, что-то спросила.

– Не знаю, как объяснить, – вздохнул я. – Но мы, кажется, остались без обеда...

Пискнула микроволновка, загудел холодильник.

– А, нет! Жить будем, – улыбнулся я.

Настя неуверенно улыбнулась мне. Опустила меч, что-то проворчала. Потом подошла и совершенно естественным движением, привстав на цыпочки, коснулась губами моих губ, после чего удалилась обратно.

Обалдеть. Вот тебе и первый поцелуй. День продолжает удаваться. Далее по плану – романтический обед, щи на двоих.

Спички я убрал от греха подальше, сделал в памяти зарубку: сказать маме, чтобы позвонила в газовую службу. Ненормально это, когда огонь в потолок фигачит. А ещё более ненормально, когда в нём появляются лица...

Изображение с сетчатки исчезло, и теперь я мог лишь вызвать лицо в памяти. Примерно. Нет, лицо было незнакомым. Более того, оно, кажется, было не одно. За те мгновения, что я его видел, оно успело измениться. Сначала это было почти детское лицо, потом – лицо девушки лет двадцати. Ни то, ни другое Настю не напоминало абсолютно. Скольких же девушек я успел позабыть?

Настя окончательно вышла из ванной, завернувшись всё в то же полотенце и держа в руках свою одежду. Я ждал её в прихожей.

– Окей, – сказал я. – Ты, вроде, собираешься провести тут какое-то время... Я совсем даже не против, но родителям я этого не объясню никак. Поэтому вот здесь будет твоя комната. У вас много общего, я думаю, вы найдёте общий язык: комнаты странная – ты странная. Надеюсь, сюда никто не заглянет. Родители только вечером приходят, придётся посидеть тихо. Тихо, понимаешь? Нет, ты не понимаешь... Хотя ты, вроде, не особо шумная.

Я провёл Настю в «просто комнату». Там она села на кровать и, судя по выражению лица, это доставило ей несказанное удовольствие. Пожалуй, она выглядела уставшей.

– Тут? – спросила она.

– Тут, – кивнул я.

Настя бросила на спинку стула свою одежду, потом посмотрела на кровать, на меня, снова на кровать. Мне показалось, что она оценивает ширину кровати...

– Тут? – снова спросила она, таким тоном, будто искала подвох.

– Да. Ты – тут. Ты, понимаешь? – Я указал на неё пальцем. – Ты!

Кажется, она поняла. Указала пальцем на меня и спросила:

– Ты?

– Я – там. – Я ткнул пальцем в сторону своей комнаты.

Настя задумчиво покачала головой. Выражение лица у неё в этот момент было такое, типа: «Ясно. Ну и дурак...».

– Хочешь есть? – Я показал жестами процесс поглощения супа ложкой. – Есть!

– Есть нет, – мотнула головой Настя.

– Спать? – Я сложил руки и показал, будто укладываюсь на них. – Спа-а-ать?

– Спать? – подумала. – Спать – да.

Покосилась на подушку, потрогала влажные волосы.

– Сейчас, погоди.

Я сходил в кухню, где мама утром бросила фен. Принёс его в комнату, включил в розетку, протянул Насте. Она не понимала. Тогда я нажал на кнопку. Настя вздрогнула, услышав гудение. Я направил на неё струю горячего воздуха. На миг она замерла, ошарашенная случившимся, а потом начала смеяться. Я выключил фен и молча смотрел, как Настя буквально рыдает от смеха. Она даже чуть с кровати не упала, но взяла себя в руки. Показала пальцем на фен, покачала головой и что-то сказала. Мол, надо же, фигню какую выдумали. Хм... Интересно, а что если ей пылесос продемонстрировать?

Справившись с приступом смеха, Настя придвинулась ко мне и наклонила голову. Вот как? Ну ладно... Я опять включил фен и принялся сушить ей волосы. За этим занятием мы провели минут десять. Волосы давно высохли, но Насте, кажется, доставляло удовольствие нежиться в струе горячего воздуха, а я смотрел на её блаженно зажмуренные глаза и не хотел останавливаться. Когда, наконец, из фена пошёл угрожающий запах, я его всё-таки выключил. Настя лениво открыла сонные глаза и зевнула, прикрыв рот ладошкой.

– Спать, – сказала она.

– Спать, – подтвердил я.

Она чего-то ждала. Я не уходил. Она ждала упрямо, я так же упрямо тупил, побеждая в неравной битве и логику, и здравый смысл, и инстинкты, и желания. Но вот появился какой-то новый, неведомый соперник по имени Решительность и одолел меня одним ударом. Я подался вперёд, и Настя, будто того только и ждала, ответила встречным движением.

А вот и он – настоящий поцелуй. Долгий, сладкий и бесконечно восхитительный. Я даже сам не заметил, как мои руки легли на её талию, принялись гладить стройное тело через полотенце, которое скользило, скользило...

Я отстранился, тяжело дыша, и неожиданно заметил, что Настя... улыбается. Едва ли не смеётся. Кровь бросилась мне в лицо, но я тут же почувствовал, что смеётся она не совсем надо мной. Что-то в этой ситуации её забавляет.

Она коснулась моей руки, сказала несколько слов ласковым тоном.

– Да, – хрипло ответил я. – Наверное... Наверное, ты права. Ладно. Спи.

Забрав фен, я вышел из «просто комнаты» и закрыл за собой дверь. В голове творилось чёрт знает что, сердце колотилось в ритмах спид-металла, а про то, что ниже, я и говорить не буду.

***

Настя спала часов пять. Я это время потратил с толком. Взял кухонные весы, пришёл в комнату и открыл сундук. Взялся за измерения и подсчёты. Одна золотая монета весила, грубо говоря, десять грамм (на деле чуть больше, весы колебались). Монет было... Блин, их было очень много. Я выложил квадрат двадцать на десять, что примерно равнялось основанию сундука. Значит, двести. Замерил линейкой ширину монеты, потом – высоту сундука. Произвёл в калькуляторе серию подсчётов. Повторил подсчёты трижды.

Выходило, что в сундуке лежит плюс-минус семь тысяч золотых монет. Грамм золота стоит где-то полторы тысячи рублей – подсказал мне Яндекс. Итого, в пересчёте на наличные, – что-то около десяти с половиной миллионов. О-ду-реть.

Но самым интересным мне показалось даже не это. Семь тысяч монет, по десять грамм каждая – это семьдесят килограмм, не считая самого сундука, который выглядит довольно массивным. Я закрыл крышку, проверил, надёжно ли, после чего встал и одной рукой поднял сундук. Одной рукой. Подержал, прислушиваясь к ощущениям, потом осторожно поставил обратно. Тяжело, да. Но терпимо. Я могу одной рукой поднять семьдесят килограмм! Нет, ладно, это правая, а если левой?

Левая рука показала себя не хуже. Это уж точно не из-за ходьбы пешком по лестнице.

– Итак. – Я откашлялся, собирая мысли в кучку. – Я – миллионер со спортивным телом, владеющий навыками каких-то там единоборств. У меня дома спит красивая брюнетка по имени Настя. Что снимаем? Адаптацию «50 оттенков серого»? Пыточной комнаты у меня, к сожалению, нет, но зато – меч под кроватью имеется. Был у Грея меч под кроватью? Вот то-то же...

Я полез под кровать за мечом, чтобы изучить его повнимательней. Пока доставал, зацепил ещё что-то. Вытащил зеркальце в серебряной рамке. Изящная вещица, пожалуй, девчачья. Надо будет Насте показать, вдруг её. Выгравированное сзади надкушенное яблоко меня позабавило. Тонкий юмор? Надкус ещё не с той стороны.

– Яблоко-яблоко, соедини меня с Эммой Уотсон?

Зеркало равнодушно показывало мне только меня.

– Ну и ладно. – Я бросил его на кровать и увлёкся мечом.

В какой момент я сам уснул – так и не понял. Разбудила меня Настя. Я вздрогнул от её голоса, открыл глаза и обнаружил, что лежу на своей кровати с мечом в обнимку. Настя вошла в комнату в своём анимешном наряде. Она позёвывала, щурилась, хотя солнце уже перевалило через крышу дома, и в комнате было не так уж светло. Видимо, едва проснувшись, сразу пошла ко мне.

Непрестанно что-то говоря, Настя присела, вытащила из-под стола бутылку. Вежливо попросила у меня меч. Я уступил. Одним резким движением Настя отсекла бутылке горлышко, вернула мне меч и хлебнула из бутылки. Удовлетворённо кивнула и шлёпнулась в кресло. Отталкиваясь босой ногой от ковра, она крутила кресло туда-сюда, задумчиво глядя перед собой и продолжая говорить. То и дело прикладывалась к бутылке. Количество вина убывало стремительно. А ведь скоро мама придёт. Если Настя будет пьяна, как ей объяснить, что надо вести себя тихо?

Я сел на кровати. Настя тут же сунула мне бутылку.

– Да?

– Нет! – Я забрал бутылку.

Настя посмотрела на меня с удивлением. Пожала плечами, достала из-под стола вторую бутылку. У этой она снесла горлышко тыльной стороной ладони и опять начала пить. Я осознал всю бессмысленность своей борьбы. А Настя продолжала что-то рассказывать, жестикулируя одной рукой.

– Ладно. Давай попробуем другие способы общения, – вздохнул я и включил компьютер.

Когда засветился экран, Настя осеклась и замолчала. Комп был новый, загрузился быстро. Я открыл браузер и ввёл на клавиатуре: «огненный дракон». Кликнул «картинки».

Настя сорвалась с места с громким криком, что-то вроде: «А-а-а-ах!». Я крутил колёсико мышки, а она тыкала пальцем в монитор. Тыкала в те картинки, которые были похожи на того самого дракона из сна.

– Ты была там, со мной, – понял я. – Хорошо... Уже хоть что-то.

– Ты? – Настя с надеждой посмотрела на меня, постучала пальцем мне по голове. – Ты – да?

– Что я? Вспомнил всё? Нет...

– Нет... – огорчилась Настя и глотнула из бутылки. – Тут... – Она показала в монитор. – Идёт? Собирает? Поёт?

Не сразу я понял, что она имеет в виду. Потом дошло: Настя спрашивала, что эта хреновина вообще делает. Ну, блин... С чего бы начать... Поёт-то оно поёт. Но только нам от песен толку не будет.

Я набрал: «Рыцарь» и показал Насте новую порцию картинок. Она кивнула и ткнула пальцем в меня. Потом, пожав плечами, показала на себя. А потом вдруг вообще подошла к шкафу и открыла его.

– Тут! – сказала она, и в лицо мне полетела какая-то тряпка.

Я поймал её, развернул... Это был плащ. Самый настоящий плащ, без рукавов, как на тех же рыцарях!

– Моё? – переспросил я.

– Ты, – подтвердила Настя из шкафа. – Ты, ты, ты! – в меня полетела странная рубаха, странные штаны, странные сапоги. – Тут ты! – С грохотом из шкафа вывалился рыцарский доспех. Шлем откатился мне под ноги и посмотрел пустой смотровой щелью мне в глаза.

– Я?..

– Ты, – невозмутимо сказала Настя, появляясь из шкафа с бутылкой. – Я. – Она указала на доспехи, потом начала какую-то пантомиму. Присела на корточки, сделала вид, будто что-то поднимает, или открывает. Потом как будто взяла доспехи и затолкала их туда, накрыла сверху.

– Выглядит так, будто свои доспехи ты спрятала в канализационный люк, – заметил я. – Так что, мы – рыцари? Ты и я?

Настя только бутылкой махнула. Кажется, она чувствовала, что я её понимаю, и была этим крайне довольна.

Совместными усилиями затолкав доспехи обратно в шкаф, мы пошли-таки в кухню и пообедали. Настя не расставалась с бутылкой. Я дал ей стакан. Она его наполнила и подвинула мне. Я подвинул обратно. В ответ – вопросительный и чуть ли не обиженный взгляд.

– Мама, – сказал я. – Ма-ма. Скоро придёт.

– Ма-ма? – повторила Настя и пожала плечами. – Мама так мама.

Я аж вздрогнул, настолько по-русски это прозвучало.

Опасался я не зря. Лишь только опустели тарелки, в замочной скважине завозился ключ.

– Быстро! – Я вскочил, бросил тарелки в раковину и схватил Настю за руку. Вернее, попытался схватить. Там, где только что была её рука, оказался лишь воздух.