Текст книги "Эра Огня 5. Мятежное пламя (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Глава 24

– Нет.

Редко бывает такое сочетание, когда одновременно хочется орать, убивать и спать. Вот, например, сейчас. Спать мне хотелось просто по определению. Орать хотелось на Боргенту, убивать – тоже её.

– Ты понимаешь, что мы не на прогулку летим? – спросил я как можно жёстче. Это у меня не очень получалось. Строжиться над своими труднее, чем сражаться с врагами.

– Понимаю, – кивнула Боргента, покачивая на руках дочку.

– А то, что у тебя ребёнок – понимаешь?

– Разумеется.

– Так какого Огня?..

Примирившиеся Тавреси и мама Ямоса ушли сразу после премудрых старцев, обретя друг в друге поддержку. Вслед за ними, выждав для дистанции минутку, удалился законник рода Кенса, позвав с собой Зована. Отец хотел его видеть.

«Улетишь без меня – найду и прикончу», – сказал Зован на прощание.

Он старательно отводил взгляд от Огневушки, которая то и дело выбегала из кухни на него посмотреть. Я уверил Зована, что соберу весь клан Огня, и на прощание мы пожали друг другу руки.

Следом Лореотис увёл Алмосаю. Мне так показалось, что он собирается уговорить её остаться на Материке.

«Во сколько отчаливаем?» – спросил он меня перед уходом.

«Не знаю. Дамонт говорил про какой-то совет вечером...»

«Мой тебе совет: наплюй и разотри, – сказал Лореотис, понизив голос, чтобы не услышала Акади (наивная предосторожность против Воздушной магини). – Они горазды разговаривать. Задница-то в тепле, гробить солдат никому не хочется. А ты, по глазам вижу, что-то решил. Так пошли и сделаем! Давай начистоту: не наше это – стоять во главе армий. Мы побеждаем по-другому».

Я кивнул. Потом, в припадке искренности, сказал: «Знаешь, для меня много значит, услышать от тебя это „мы“...»

«Для меня не меньше значит это сказать», – усмехнулся Лореотис и открыл дверь перед Алмосаей.

Последней удалилась Акади, поцеловав полюбившуюся ей девочку, дочку Боргенты.

Все ушли. Только вот с Боргентой выходила накладка.

– Мортегар, я не останусь! – Она посмотрела мне в глаза. – У меня, кроме Каменного стража, даже дома-то нет.

– Ты лично знаешь Акади и Денсаоли. Да тебя без проблем хоть во дворце поселят!

– Поселят. Но ведь это же не дом.

Возразить я не успел – Натсэ, подкравшись сзади, коснулась моей руки.

– Морт, пусть летит.

– Но...

– Что «но»? Она права, если подумать. Мы понятия не имеем, в какую сторону будет штормить Воздушников. И пото́м, если Дракон каким-то образом вновь найдёт Материк?

Я повернулся лицом к Натсэ.

– Дракон скорее наш остров найдёт. Огневушка-то у нас! Да ещё и Боргента в придачу. С ребёнком.

– Давай честно. Если Дракон нападёт и всех нас уничтожит, миру всё равно конец. Но мы будем драться до последнего. Так в конце-то концов, какая разница?

– Натсэ права! – заявила Авелла, выходя из кухни. – Хватит уже разделяться и расставаться. Идём вместе и побеждаем! – Она подняла вверх кулак. – Там Огневушка сварила очень вкусный суп и плачет, потому что он весь в неё не влезает. Я пообещала, что мы поможем.

Пришлось спасать Огневушку от супа. Суп получился действительно очень вкусным. И, хотя глаза у меня после еды стали слипаться, настроение улучшилось.

Глядя, как Боргента пытается накормить фыркающую и хохочущую дочь, я вдруг начал её понимать. Обычную девушку, которая отдалённо мечтала о какой-то там любви, семье... И вдруг в её жизни всё пошло кувырком. Её дочь, которой нет и недели, уже ходит и говорит «мама». Что будет дальше? Подумать страшно, безумие какое-то. И на кого она может в этом безумии положиться? Да только на всех нас и может.

– Ну же, малышка, – бормотала Боргента, поднося ко рту дочери ложку.

Натсэ вздрогнула, услышав свою старую «бандитскую» кличку, и, промокнув салфеткой губы, решительно заявила:

– Так, всё. Давайте придумаем ей имя. Вот прямо сейчас.

Как придумывают имена, я понятия не имел. Родовые были занесены в какие-то книги, а вот личные... Мне пока не попадались маги с одинаковыми именами. Может, они каждый раз из рандомных букв составляются?..

– Я уже голову сломала, – пожаловалась Боргента. – Ничего не придумывается.

Огневушка, которая всё ещё сидела в моём плаще, наклонилась к ребёнку и как будто обнюхала. Девочка замерла, и Боргента воспользовалась этим, чтобы влить ей в рот ложку супа.

– Ничего не сломала, нормальная голова, – вынесла вердикт Огневушка. – У неё будет такое же красивое имя, как у меня? Мне хозяин придумал. Я люблю своё имя.

– Нет, – покачала головой Натсэ. – Ты уж извини, но твоё имя больше похоже на прозвище. Настоящие имена не имеют ничего общего с другими словами. Не знаю... Как можно назвать ребёнка, у которого три мамы, одна из них папа, и ещё один папа...

– Натсэ! – выкрикнула Авелла, стукнув кулаком по столу и стремительно покраснев.

– Не-ет, – поморщилась Натсэ. – Не пойдёт. Да это даже и не настоящее моё имя. Настоящего я не знаю.

Я вспомнил, что Искар однажды говорил об этом. Тогда из головы вылетело, не до того было...

– Есть идейка, – задумчиво сказал я. – Как насчёт имени той, у которой было две души, две жизни, две судьбы и четыре смерти? Той, что убила мою сестру, а потом стала ею. Той, что дважды подарила мне этот мир, эту жизнь, вас всех... Про неё можно сказать много плохого и столько же хорошего. И в любом случае мне её жаль.

Все помолчали, взвешивая предложение. Первой пожала плечами Натсэ:

– Звучит, как хорошая идея.

Пото́м засомневалась Авелла:

– Не думаю, что Зовану будет приятно...

– Почему это? Я буду очень стараться! – приложила ладонь к сердцу Огневушка. – Честно-честно!

Я сдержал позыв к фейспалму, буквально вцепившись одной рукой в другую.

– Я её почти и не знала, – сказала Боргента. – Но имя всегда нравилось. Лёгкое, милое. Не то что у меня... Ну, как тебе, маленькая? Будешь Талли?

– Таййи! – обрадованно произнесла наша дочь и, смеясь, захлопала в ладоши.

***

Шагая в одиночестве к Воздушной тюрьме, я напряжённо думал. Заставлял себя думать. Это было нелегко. Мысли с недосыпа расползались по сторонам ленивыми тараканами. Приходилось их ловить и выстраивать в нужном порядке. Они недовольно шевелили усами и ждали подходящего момента, чтобы снова сбежать.

Итак, сердца. Сердца Стихий. Ключ к полной власти над Стихиями, источник безграничного могущества. Но вот беда: нет старой карты, на которой были бы отмечены все четыре Сердца. Всё, что у меня есть, это непонятная загадка интерфейса. Почему печати Огня – чёрные?.. Блин, да потому что чёрные, вот и всё! Что тут непонятного?

Перед выходом из дома я всё-таки провернул свой финт ушами: учредил Орден Социофобов. Пригласил туда, не долго думая, весь клан Огня и связался с Денсаоли. Она, вместе с Асзаром, ждала меня у входа в Воздушную тюрьму.

– Привет, – сказал я, остановившись. – Это...

Я огляделся в полном недоумении. Это было – ничто. Пространство размером с футбольное поле, ничем не заполненное. Мёртвая, пустая земля. И землю эту охраняли два воздушных рыцаря.

– Воздушная тюрьма, – кивнула Денсаоли. – Пойдём?

Я поверх её головы посмотрел в глаза Асзара. Тот пожал плечами, видимо, ошарашенный не меньше моего.

– Мы хотим навестить заключённого Гетаинира, – сказала Денсаоли рыцарям.

– Да, госпожа, – прозвучал ответ. – Самая дальняя камера. Вы увидите.

Денсаоли шагнула вперёд. Мы с Асзаром, чувствуя себя идиотами, шагнули следом. И тут всё резко изменилось.

Я почувствовал вокруг себя стены. Не увидел, а именно – почувствовал. И стоило призвать Огненное зрение, как я понял, что за стенами сидят люди.

– Здесь очень непростые комбинации рун и древних заклятий на праязыке, – говорила Денсаоли, уверенно шагая по невидимому коридору. – Называешь имя на входе и видишь нужного заключённого, остальные для тебя невидимки.

– Ничего себе, – пробормотал я. – Надо ж было такое выдумать...

Далеко впереди я видел скрючившуюся фигурку Гетаинира. Невезучий подонок. Опять тюрьма, но на этот раз не в жалком Дирне, где один боевой маг представляет закон, а на Воздушном Материке. Свалить отсюда – уже без шансов. Перед тремя кланами проштрафился.

– Что мы хотим у него узнать? – спросил Асзар.

– Да хоть что-нибудь, про Мелаирима, – ответил я. – Как, зачем, почему...

– Не думаю, что он будет охотно откровенничать.

– А это мы посмотрим. Госпожа Денсаоли, вы умеете лгать?

– Ну-у-у... – растерялась Денсаоли.

– Ну, хотя бы кивать с серьёзным видом в ответ на ложь?

– Могу попробовать.

– Постарайтесь, пожалуйста. И, кстати, сразу ещё один важный вопрос. Я тут планирую полетать по миру, найти Сердца Стихий... Вы составите компанию?

Денсаоли замерла, как вкопанная, повернулась ко мне и широко раскрыла глаза:

– Что? Сердца Стихий?

– Ага, – кивнул я. – Вам же всё равно полагается паломничество. Отчего бы не совместить приятное с полезным? А потом, когда найдём Сердца Воздуха и Огня, вернёмся на Материк и поговорим с Дамонтом и Логоамаром.

Денсаоли покачала головой:

– Сэр Мортегар... Простите, но вы, кажется, собираетесь коснуться таких материй, которых... которые...

– Улетаем сегодня вечером, – уточнил я. – Мне нужно понять, кого взять с собой: вас, или Акади. Совершенно очевидно, что кому-то нужно управлять кланом Воздуха...

Денсаоли содрогнулась. И когда я успел стать таким наглым манипулятором? Вот и Асзар осуждающе смотрит. Знаю-знаю, самому не очень приятно. Ну а что поделать? Положение обязывает...

– Я лечу с вами, – торопливо сказала Денсаоли. – Я, правда, ещё не разгадала загадку. Но если вы мне поможете...

– Да легко, – улыбнулся я. – Обсудим это позже.

Гетаинир сидел на пустоте. Наверное, тут легко было с ума сойти: вот она, свобода, видна невооружённым взглядом! Но невидимые стены не пускают. Невидимая койка... Наверное, и невидимый унитаз, или что-то вроде этого есть.

– Какие люди, – усмехнулся Гетаинир, когда мы остановились возле невидимой стены. – Кажется, что-то такое у нас с вами уже было... А, да! Дирн. Память дырявая. Только на этот раз вы с блондиночкой. Что же меня ждёт?

– Придержи язык, – сказал Асзар. – Перед тобой глава клана Воздуха. И глава клана Огня, если на то пошло.

– О. Я трепещу, – кивнул Гетаинир. – Волнуюсь и переживаю. Что же будет, если я скажу кому-нибудь, что в теле госпожи главы клана Воздуха больше трёх четвертей души безродной Огненной магички? Что она носит печать Огня?

Асзар врезал кулаком по стене, но вызвал лишь смех Гетаинира.

– Тихо. – Я положил ладонь на руку Асзара. – Не обращай на него внимания. Ничего он не скажет.

– Да неужели? – заинтересовался Гетаинир. – Интересно, почему?

– Что, никаких предположений? – Я склонил голову набок.

– Ни малейших, – пожал он плечами.

Невидимые нити проникли сквозь стену легко, будто её и не было. Гетаинир вдруг свалился со своего насеста и упал на колени. Отвесил два поклона, биясь лбом об пол.

– Ты! – прохрипел он, выпучив глаза. – Как ты это делаешь?!

– Это не я, это ты делаешь, – сказал я спокойно. – Я просто стою. Не обязательно было мне кланяться, но, в целом, приятно. Спасибо. Можешь встать. На одну ногу.

И он встал. На одну ногу. Замер, покачиваясь. Асзар и Денсаоли непроизвольно отодвинулись от меня.

– Пока стоишь, подумай вот о чём, – сказал я, демонстративно не глядя на Гетаинира. – Я могу сделать с тобой всё, что угодно. Могу взорвать твоё сердце, даже находясь на другом краю земли. Могу сделать так, что ты перестанешь двигаться. Тебя сочтут мёртвым и... Что тут делают с мёртвыми преступниками, госпожа Денсаоли?

– С не-Воздушниками? – пролепетала Денсаоли. – Честно?.. Просто сбрасывают вниз, например, в море, или в скальные гряды.

– Вот. Вы будете всё видеть и чувствовать. Незабываемый полёт и удар о камни. Даже кричать не сможете. Как вам такая перспектива?

Разумеется, я лгал. Я мог управлять им, только находясь неподалёку. И уж подавно не смог бы взорвать сердце, или вызвать паралич. Мог заставить его убить себя, но смысла в этом не было.

– Как только скажешь хоть слово о душе́ Мекиарис – умрёшь.

– Мразёныш! – прошипел Гетаинир. – Я... Я моргнуть не могу!

– Сочувствую.

– Чего ты хочешь?!

– Во-о-от, уже правильный разговор. Первый вопрос: чего добивается Мелаирим?

Гетаинир истерически расхохотался:

– А ты что думаешь, он меня посвящал?! По-твоему, мы с ним действовали на равных? Он держал меня, как пса, кормил объедками и заставлял лизать руки в благодарность за то, что оставил меня в живых.

– Ты подумай, моргать-то надо, – посоветовал я. – Зачем он создал этих Огненных девчонок?

Гетаинир шёпотом выругался:

– Да он не только девчонок создал. Парни тоже есть. Но с ними плохо вышло. Они уже три деревни уничтожили.

– Что, мужики реагируют острее, когда с их женщинами...

– Ну конечно! Побоище на побоище. Я ему говорил, что чушь. Но ему понадобилось трижды облажаться, чтобы удостовериться. Теперь одни в его пещере, другие ещё где-то...

– Пещера? – переспросил я. – Где пещера?

– В Яргаре, где ещё! Дай моргнуть, Мортегар!

– Постой, постой... Значит, Мелаирим вернулся в своё убежище. Ладно, хорошо. Что ещё, кроме девушек и парней?

– Что ещё... Да чего только нет. Драконы, например. Он вернул их, ага. Ещё – духи Огня. Они бесплотны, Огонь – их плоть. Мне кажется... Кажется, он пытается создать свой мир, но пока ещё не очень понимает, как. У меня глаза высыхают!

– Глаза... – задумчиво повторил я. – Высыхают...

– Да будь ты человеком! – взвыл Гетаинир.

– Ты убил моего друга. Похитил его ребёнка. А теперь просишь о сострадании? Нет, ублюдок, не та ситуация. Я остановлюсь тогда, когда мне покажется, что я узнал достаточно, а не тогда, когда мне станет тебя жалко.

Мне показалось, что Асзар посмотрел на меня с уважением, но я не стал отворачиваться, чтобы не разорвать контакта с Гетаиниром. Удерживать над ним власть становилось всё сложнее, теперь нужно было на него постоянно смотреть.

– Заключённых нельзя пытать! – простонал Гетаинир.

– Я и не пытаю. Госпожа Денсаоли, разве я его хоть пальцем трогаю?

– Нет, – отозвалась Денсаоли. – Он просто стоит на одной ноге. Странная причуда, но... Это не запрещено.

Гетаинир тихонько завыл. Надо же, как он быстро сломался в этот раз. Страх перед непонятным и пересохшие глаза сработали куда лучше, чем «дыба» Асзара. Похоже, Денсаоли даже врать не придётся. А я-то думал, что мы посулим Гетаиниру свободу, как главы кланов.

– Почему Мелаирим действует только по ночам? – задал я следующий интересующий меня вопрос.

– Не знаю... Он спит днём!

– Чего? – вырвалось у Асзара.

– Того! Придурки... Я откуда могу знать? Он уходит в свою пещеру и сидит там весь день, а ночью выходит. Иногда днём выходит, но он тогда сам не свой.

– Ладно. Зачем ему ребёнок?

– Не знаю!

– Зачем?! – рявкнул я так, что Денсаоли подпрыгнула на месте.

– Я не знаю! – застонал Гетаинир. – Он сказал мне проникнуть на Материк. Сказал дождаться, пока родится ребёнок, и выкрасть его. Потом я должен был подать знак. Так же, как ты – бросая камни. Он разослал духов, чтобы их отыскать. Но ты притащил сюда Огненную Деву, и всё ему облегчил.

– Что он говорил насчёт ребёнка? – гнул я своё. – Не может быть, чтобы ничего не сказал. Напряги дерьмо в башке!

– Он... Что-то... Да, он сказал, что дитя Огня, если его правильно воспитать, займёт место... Его место, что ли. Я не понял ничего, клянусь!

– Главное, что я понял. Печать тебе он как поставил?

– Сделал.

– Что сделал? Печати? Новый набор?

– Да!

– Какого цвета?

– Ч-ч-что?

– Какого цвета была печать, которую ты принял?

Сухими дикими глазами Гетаинир вытаращился на меня.

– Чёрного.

– Почему-то – чёрного, – пробормотала Денсаоли. – Меня тоже это всегда удивляло...

Я немного подумал. Потом пожал плечами.

– Что ж... Наверное, пока всё. Но ты не скучай тут. Я вернусь, если у меня появятся ещё вопросы.

Я щёлкнул пальцами, и Гетаинир повалился на пол, со стоном закрыв руками глаза.

– Идём, – повернулся я к нему спиной. – Нужно приготовиться. Асзар, ты же полетишь с нами?

– Разумеется. Мекиарис я не оставлю.

Мы отошли на десяток шагов, когда нас настиг окрик Гетаинира:

– Эй, Мортегар! Постой.

Я обернулся. Гетаинир уже сидел на полу, часто моргая. И всё же пытался коварно ухмыляться.

– Чего тебе? – спросил я.

– Так, мелочь... Не знаю даже, как преподнести. С одной стороны, хочется подать, как жест доброй воли, чтобы заработать себе пару очков. С другой, хочется бросить в лицо... А какая, в сущности, разница? Меня ведь в любом случае отсюда не выпустят. Да и вряд ли Мелаирим станет меня спасать, я ему больше не нужен.

– О чём ты? – поморщился я.

– Я? А, да, я... Ну, вы помните, чем закончилась наша предыдущая беседа при схожих обстоятельствах? Позвольте мне свести эту беседу к тому же. Видите ли, на земле я успел не так много сделать для Мелаирима. Большую часть времени заняло одно порученьице... Пришлось побегать, но я справился.

– Можно покороче? – попросил я. – Или тебе опять веки поднять?

– Нет-нет, я уже почти закончил. Видите ли, Мелаирим повелел мне отыскать одну женщину. В ней не было ничего особенно примечательного, за исключением безумно красивых фиолетовых глаз.

Глава 25

Я сдержался. Я изо всех сил постарался сохранить видимость равнодушия при Гетаинире, но как только мы вышли за пределы тюрьмы, я заорал.

– Это вполне может оказаться ложью, – заметил Асзар, когда отзвучал мой крик.

– Ты сам себе веришь? – посмотрел я на него с тоской.

– Нет...

Вспоминая, в каком состоянии пребывала Натсэ в прошлый раз, когда Гетаинир просто сказал, что её мать жива, я не мог даже представить, что с ней будет, когда она выяснит, что её мать в плену у Мелаирима. Натсэ казалась нерушимой скалой, когда было нужно. Но я-то видел, как легко по этой скале разбегаются трещины.

И что мне теперь делать? Промолчать? А смогу ли я потом, когда всё вскроется (а оно вскроется), сделать вид, будто ничего не знал? Смогу... Смогу, только вот после этого между нами проляжет незримая черта. Пусть у меня и не такой большой опыт семейной жизни, но это я успел понять: нельзя отгораживаться от тех, кого любишь, даже в мелочах. А жизнь матери – это не мелочь.

– Ублюдина подлая, – сказал я. – Наверняка предполагал, что я вернусь. И что смогу создать ему проблемы. Ну и о том, что с помощью матери Натсэ меня можно будет держать на поводке, тоже знал!

– Посмотри с другой стороны, – опять попытался утешить меня Асзар. – Мы знаем об этом. Значит, как минимум, морально готовы. Можно прикинуть, что будем делать, когда – и если! – он приступит к шантажу. И у нас тоже есть пара козырей. Во-первых, ребёнок, который ему нужен, а во-вторых, Огненная Дева.

– А толку? – пожал я плечами, направляясь к дому. – Дочь я ему ни за что не отдам, даже Натсэ на это не пойдёт. Я, честно говоря, и Огневушку бы не отдавал, но...

Но я понимал, что смогу. Несмотря на то, что успел к ней немного привыкнуть и даже проникнуться симпатией. Отвратительное чувство: когда смотришь в глубь себя и видишь там то, чего раньше не было. Например, вот эту способность, не моргнув глазом, пожертвовать человеком ради своей цели. Кого бы я согласился выкупить Огневушкой? Мать Натсэ? Сына Ямоса?.. Вот этот выбор уже был за гранью допустимой подлости. Я бы предпочёл его не делать.

– Сэр Мортегар! – догнала меня Денсаоли. – А что это за магия была, которой вы воздействовали на Гетаинира? Это ведь не магия Воздуха? Я бы почувствовала, да и невозможно было там ею воспользоваться...

– О, – усмехнулся я. – Об этом даже Натсэ с Авеллой пока не знают. Будет нечестно рассказать сначала вам. Давайте позже, когда улетим. Тогда я во всём покаюсь.

– Ну что? – встретила меня Натсэ в гостиной. – Теперь ты, наконец, можешь поспать? На тебе лица нет.

– Вряд ли, – буркнул я, отводя взгляд.

– До вечера ещё далеко. Авелла легла. Иди к ней, выспись, я разбужу часов в пять. Мелочь, но хоть что-то...

В её голосе, в лице, в жесте, которым она убирала прядь волос с моего лица (постричься бы как-нибудь!) было столько нежной заботы, что мне захотелось плакать. Я поймал её руку, поднёс к губам. Натсэ улыбнулась мне, немного озадаченная.

– Что? – тихо спросила она. – Внезапно вспомнил, что переспал с Огневушкой?

– Да если бы...

– Рассказывай.

– Не знаю...

– Ну так я знаю. Вижу, что не уснёшь, пока не расскажешь.

Это уж точно, даже пробовать не буду.

– Гетаинир кое-что сказал. – Я нашёл-таки в себе силы посмотреть Натсэ в глаза.

– Так, – подбодрила она меня напряжённым голосом. – Что же?

– Он отыскал твою маму по поручению Мелаирима. Она теперь у него в плену.

Похоже, Авелла, со своими уроками дыхания, успела когда-то добраться и до Натсэ. Она закрыла глаза, глубоко вдохнула, медленно выдохнула.

– Извини, – прошептал я. – Знаю, подло такое говорить, но иначе... Было бы ещё хуже.

Натсэ сделала резкий шаг в сторону. Не успел я моргнуть – её кулак врезался в каменную стену, по ней пошли трещины. Я молчал. Достаточно знал Натсэ, чтобы понять: сейчас лучше не лезть.

– Сволочь, – прошептала она. – Мразь ничтожная! Я в жизни о многом жалею. Но больше всего – о том, что не убила его в Дирне. Грёбаный Асзар!

Наверное, можно было сказать, что есть и хорошая сторона. Например, без Гетаинира мы бы вообще не знали, с какого боку приступить к поискам. Теперь хотя бы знаем точно, где находится мама Натсэ. Но я молчал. Этот мир научил меня не говорить слов, за которые полагается удар мечом в живот.

– Пойдём, – сказала Натсэ.

– Куда?

– Наверх. Спать.

– Натсэ, я не могу спать. Я усну, а ты...

– Что я? – Она посмотрела на меня. – Сбегу с Материка и погибну, попытавшись отбить мать?

Я кивнул. Натсэ невесело улыбнулась:

– Я, может, и дура, но не до такой же степени, Морт. И потом, я предполагала подобное.

– Серьёзно? – удивился я.

– Угу. Гетаинир и Мелаирим. Готова спорить, он похитил её, думая, что ты вернёшься. Трусливый ублюдок начал бояться сразу же, как от нас избавился. Пожалуй, это комплимент.

– Да... Я тоже так подумал.

– Идём спать, Морт.

– Пообещай, что когда я проснусь, ты будешь рядом.

– Хочешь, чтобы поклялась?

– Просто пообещай!

***

Во сне я вновь оказался на берегу реки, возле костра. Только на этот раз там не было ни Сиек-тян, ни, слава богу, Гиптиуса. Лишь я и Старик.

– Мне кажется, – сказал он задумчиво, – я разгадал твою загадку.

– Серьёзно? – обрадовался я. – Это было бы очень кстати. Поделитесь?

– Охотно, – кивнул Старик. – Прерви меня, если я ошибусь. Баян – музыкальный инструмент, принцип которого в управлении воздухом. Играя, баянист осуществляет движения, отдалённо напоминающие хлопки в ладоши, но руки его не соприкасаются при этом. Сказав, что медленные хлопки – это баян, ты подчеркнул незначительность материи, из которой состоит музыкальный инструмент. Вся магия – в наших руках, и без инструмента мы обладаем даже бо́льшими возможностями. Баян – это сердце Стихии. Стихии Воздуха. Человеческий инструмент, дающий иллюзорность силы, но на деле лишь мешающий руке ощутить руку, человеку – почувствовать человека. Так ты подтвердил, что Стихийная Магия отжила своё. Это был лишь костыль, более не нужный. Костыль, помогающий душе́ влиять на мир... Что с тобой, Мортегар? Ты плачешь?

– Да, – прошептал я, закрыв лицо ладонями. – Простите. Не сдержался. Так трогательно, что вы запомнили и... отгадали...

Меня снова затрясло в истерике.

– Однажды я сказал, что ум – не самая сильная твоя сторона, – говорил Старик. – Но я готов признать, что даже эта сторона развита куда сильнее, чем я предполагал. Одной короткой фразой ты задал мне пищи для размышлений на целый день. А найдя ответ, я осознал, что начал лучше понимать самого себя и дело своей жизни. Быть может, мы равны в мудрости, Мортегар. Но твоё сердце, твоя душа – куда сильнее моих...

– Ну хватит! – Я отнял руки от лица. – Вы меня смущаете. Отгадали эту загадку – помогите с другой. Почему печати Огня – чёрные?

Старик посмотрел на меня с недоумением.

– Но, Мортегар, это ведь очень простая загадка. Гораздо проще, чем твоя, с баяном.

Вот скотина. Надо его ещё чем-нибудь огорошить.

– Сегодня в завтрашний день не все могут смотреть, – глубокомысленно изрёк я.

– И то правда, – согласился Старик. – Из носящих печати, возможно, лишь ты отваживаешься заглянуть в завтра. Поэтому ты и был необходим. Человек, изначально не привязанный к этому миру. Видящий недостатки там, где другие видят лишь преимущества.

Блин. Ладно, пудрить ему мозги – дело дохлое. Он из любой фразы выжмет философскую концепцию. Перейду к делу:

– Печать чёрная, потому что изготовлена из чёрного камня...

– Вовсе нет, – возразил Старик. – Печати Огня делают из розового агата. И лишь потом придают им чёрный окрас.

– Но зачем они это делают? – поднял я вверх палец, как бы задавая ученику провокационный вопрос.

Старик хитро улыбнулся и, отчасти скопировав мой жест, погрозил мне пальцем:

– До этого ответа тебе придётся дойти своим умом, Мортегар. И его тебе хватит. Я лишь дам подсказку: когда огонь сокрыт за чернотой?

Час от часу не легче. Вот никогда не любил загадки, с самого детства они меня вымораживали! А всё почему? Да потому, что идиотские! «Зимой и летом одним цветом». Ага, ага. Кирпич! Что значит, «неправильно»? А что, кирпич по сезону цвет меняет? Фигасе, не замечал. Ну ладно, не нравится кирпич – пусть будет сахар. Или белый полиэтиленовый пакет. Ёжик. «Чёрный квадрат». Кока-кола. Чипсы. Майк Тайсон. Школьная парта. Пирамида Хеопса. Кровища!!! Мало? Могу продолжать.

Или, вот, «когда огонь сокрыт за чернотой». Да когда угодно! Бери, да скрывай. Накрыть чёрным колпаком – вуаля! Только вот – нахрена?..

– Ночью? – рискнул предположить я.

– Ночью огонь не сокрыт. Он лишь ярче виден.

– Ну, не знаю... Под чёрным колпаком?

Старик покачал головой:

– Думай, Мортегар. Думай. Ответ приведёт тебя к Сердцу Стихии. Ты на правильном пути. Дам лишь ещё один намёк. Загадка не о том, «что». Она о том, «где».

– О, так вы догадались о Сердцах?

– Другого способа одолеть разумное Пламя не существует.

Круто. Значит, я всё же молодец. Хорошо, что у меня есть какой-никакой тыл в виде этого Старика, который намекнёт, где я лажаю, а где прав. Наверное, по этой причине главы кланов и держат советников. Надо мне будет в перспективе тоже озаботиться... Хотя в какой ещё «перспективе»? Перспективы-то сомнительные.

– А корабли у вас есть? – поинтересовался я как-то невпопад.

– Нет. – удивился Старик. – А нужны?

– Очень, – сказал я, поднимаясь на ноги. – Хотя бы один. Большой. Такой, на котором можно в кругосветное плавание пуститься.

Старик кивнул, будто услышав приказ:

– Постараюсь.

– Уж постарайтесь. А напоследок – вот вам ещё ребус. Помните, когда меня чуть не убил Мелаирим, а вы появились и спасли меня?

– Конечно, – сказал Старик, весь обратившись во внимание.

– А когда я тонул в болоте, а вы меня вытащили?

– У меня хорошая память, сэр Мортегар.

– Так вот, вы – рояль. Думайте!

Не обращая внимания на его озадаченное лицо, я сделал шаг назад и проснулся.

***

– Добрый вечер, хозяин.

Пару раз моргнув, я увидел улыбающееся лицо Огневушки. Она лежала на мне. Без одежды. Правда, между нами робкой тоненькой преградой затаилась простынь, но это мало что меняло.

Я, как при переходе дороги, посмотрел налево. Увидел спящую Натсэ. Посмотрел направо – там спала Авелла.

– Я подумала, – зашептала Огневушка, – что должна отблагодарить вас за имя и за спасение из холодной комнаты с острыми ножами.

– Подумай ещё раз, – предложил я.

Огневушка задумалась на секунду и уверенно кивнула:

– Должна. Хотя вы и не вызываете во мне таких приятных чувств, как господин Зован, но вы мне симпатичны.

Намёков Огневушка не понимала. Она была прямолинейна, как палка.

– Кыш, – сказал я и почувствовал, как будто натянулся невидимый поводок и стащил Огневушку с кровати. – Хочешь отблагодарить – свари кофе. И никогда больше так не делай. Если бы Натсэ проснулась, мы бы тебя от стен отмывали.

– Зря беспокоитесь, хозяин. Госпожа Натсэ меня не победит. Я очень сильная, правда-правда.

– Верю, – улыбнулся я. – Кофе сделаешь? И перекусить чего-нибудь.

Огневушка ушла. Я оделся, выглянул в окно. Солнце медленно ползло к краю Материка. Не настоящий закат, наверное. По логике, на Земле закат получается позднее... Или логика у меня хромает. Это, в принципе, легко может быть.

Интерфейс показывал половину пятого. Я, зевая, спустился по лестнице на первый этаж. Сверху доносились голоса Боргенты и Маленькой Талли, снизу плыл аромат варящегося кофе. Проходя мимо входной двери, я услышал стук. Подавил порыв спросить, кто там. В этом мире стучат только свои. Враги стучать не будут. А если и будут, так только прикола ради, и «ктотамом» от них не отделаешься.

Я откинул засов, дверь приоткрылась, и на пороге обнаружился Дамонт собственной персоной, со свёртком в руках.

– Сэр Мортегар, – наклонил он голову. – Я решил лично...

– Ага, круто. Кофе хотите? Да входите, не стойте на пороге.

Поколебавшись, Дамонт вошёл.

– По правде сказать, ваши манеры, сэр Мортегар... – начал он, идя за мной в кухню.

– Уж извините, – вновь перебил я его. – Нельзя качать всё одновременно: и магию, и характер, и силу, и боевые навыки... По крайней мере, не всё сразу. Так что с манерами у нас... Н-да...

Я остановился на пороге кухни. Дамонт поперхнулся каким-то словом. Голая Огневушка, стоявшая у плиты, засияла улыбкой, но тут же помрачнела:

– Фу ты. Я думала, господин Зован пришёл. А это тот злой дядька.

– Ты так Зована встретить хотела? – Я посмотрел на свой плащ, лежащий у её ног.

– Ага.

– Оденься, не ерунди.

– Да, вот её одежда, – пробормотал Дамонт, положив свёрток на стул.

Огневушка явно обрадовалась привычным вещам, тут же принялась облачаться. Дамонт смотрел в сторону.

– Что вы так смущаетесь? – подколол его я. – Когда она висела там, в таком же виде, вы взгляд не отводили.

– Тогда я смотрел на исследуемую особь.

– А сейчас разглядели в ней красивую девушку?

Дамонт ушёл от ответа с изяществом и грацией мага Земли: сел на стул и сделал каменное лицо. Фигурально выражаясь. Я налил кофе. Огневушка принялась варить ещё. Интересно, это она о Натсэ с Авеллой подумала, или у неё любой приказ отрабатывается, как в сказке: «Горшочек, вари!»? Нет, с супом вроде она кастрюлей ограничилась. Правда, то был не приказ. Ладно, поживём – увидим.

– Судя по интенсивности сборов, улетать вы планируете до заката, – перешёл к делу Дамонт. – Мои слова о необходимости совета вы проигнорировали.

– Угу, – сказал я, дуя на кофе. – Я вот что понять успел. Политика – это, в первую очередь, игра в «у кого длиннее». Вы говорите мне явиться на совет, я красиво улетаю, вы скрипите зубами. Ваш авторитет немного падает, мой чуть-чуть растёт...

Дамонт посмеялся. Ну и пусть себе. Хорошо будет смеяться тот, кто найдёт в себе безумие засмеяться в конце. То есть, опять-таки, я.