Текст книги "Эра Огня 5. Мятежное пламя (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 43 страниц) [доступный отрывок для чтения: 16 страниц]

Глава 18

Старик помолчал, давая мне время переварить информацию. А время понадобилось. Больно уж забористая информация. Почему-то я до сих пор был свято уверен, что являюсь единственным попаданцем в этом мире. Но, если подумать, то почему бы и не быть другим? Они ведь не обязательно должны быть моими ровесниками и трубить о своём попаданстве на каждом углу.

– И как вы сюда попали? – спросил я.

Старик отхлебнул чаю и, глядя в окно, на блестящую под солнцем реку, заговорил:

– Не берусь утверждать, что мы с тобой из одного мира, но, во всяком случае, наши миры должны быть очень похожи. Мне повезло не так, как тебе. Моя семья была бедной, мама умерла, когда я пошёл в школу, а отец начал пить. Первый класс я так и не закончил. Мне приходилось зарабатывать себе на пропитание, Мортегар. С семи лет. Можешь представить себе, каково это?

Я покачал головой. Старик улыбнулся, давая понять, что не собирается вымещать на мне всю пережитую боль, а просто рассказывает о давно отболевшем.

– Жизнь устроена очень странно. Пока живёшь, тебе кажется, что всё не так уж и плохо. Стараешься выполнять какие-то задачи, добиваешься каких-то целей... Не многим дано однажды подняться над собой, посмотреть на себя со стороны и прийти в ужас. У меня такого не было. Я искал в мусорных баках хлеб и был счастлив найти кусок, не полностью покрытый плесенью. Я был счастлив, Мортегар. Понимаешь ли ты, что это такое – счастье?

– Но... – Я откашлялся, поняв, что говорю сипло. – Но ведь есть же какие-то службы, органы опеки... Не знаю... Почему они не?..

– Не знаю, – пожал плечами Старик. – Может быть, время было не то. А может быть, просто мне нужно было к кому-то обратиться и попросить, чтобы меня спасли. Но я не знал, что меня нужно спасать. Я находил кусок хлеба и был счастлив. Это была моя жизнь, вот и всё.

Но однажды случилось непоправимое. Я повздорил с парнями постарше, и меня сильно избили. Не в первый раз, я привык к побоям. Но им этого показалось мало. Они были пьяны и озлоблены. Они облили меня чем-то – не знаю, что это было, да и почти не помню уже слов моего мира – и подожгли. Разумеется, они тут же убежали. Наш мир не богат на настоящих злодеев. Там всё больше трусишек, которые делают пакости и уносят ноги.

– Господи... – Я содрогнулся, представив себе этот кошмар.

– До сих пор не знаю, как именно случилось то, что случилось. Я вскочил, побежал, не разбирая дороги, объятый пламенем. Кажется, врезался в стену. Упал. И увидел, что надо мной стоит человек. Он вытянул руку, и огонь погас. А вокруг уже не было ничего привычного. Я оказался в другом мире, дышал другим воздухом, и человек, который стоял рядом, дал мне другую жизнь.

– Это был Анемуруд? – спросил я.

Старик улыбнулся:

– Твоё сердце и вправду знает куда больше разума. Да, это был Анемуруд. Он вылечил меня, а потом принялся учить. Я жил один, в хижине в лесу, а он навещал меня поначалу каждую ночь, выходя из растопленной печи. С тех пор, как я освоил язык, он учил меня странно, больше задавал вопросов. Причём, спрашивал о таких вещах, которых не знал сам, и ждал ответа. Помню, как он спросил: «Для чего существует человек?». Я ответил: «Чтобы жить». Он думал над моим ответом не меньше часа, а потом улыбнулся и сказал: «А ты, наверно, прав. И почему мне раньше это в голову не пришло?». Анемуруд на самом деле не учил меня, а учился у меня. Чего-то ему не хватало, и он почему-то решил, что должен это получить от меня, от мальчишки, который знал, что счастье – это чёрствый кусок хлеба, на котором не так уж много плесени... Я же впитывал от него знания о том мире, в котором оказался.

– А как вас зовут? – спросил я.

– Сначала он звал меня Мальчиком. Потом – Юношей. Таким я для него и оставался, ведь он был гораздо старше, чем я. И лишь долгие годы спустя я понял, что сделался Стариком, но так меня называли уже другие люди.

Первого Анемуруд привёл где-то через год после того, как я очутился здесь. Безродный – так он его назвал. Парень родился в деревне, у самых простых людей, но у него начали проявляться магические способности. Родители хотели, чтобы он учился в академии, но Анемуруд поговорил с ним и... не знаю, как, но он убедил его избрать другой путь. Так у меня появился друг.

И этот друг учил меня говорить с природой. Он мог лепить фигурки из камней и научил этому меня. Вместе мы построили ему отдельный дом. А потом, ещё полгода спустя, Анемуруд привёл девочку, которую слушался ветер. Так постепенно начало расти наше поселение. Мы все чему-то учились друг у друга, но ещё большему учились у окружившей нас природы. Мы были... счастливы, как дети, нашедшие кусок хлеба, вовсе не тронутый плесенью.

По мере того, как я взрослел, Анемуруд посвящал меня в свои мысли и планы. Я выяснил всю магическую структуру этого мира, узнал о существовании четырёх кланов, одержимых идеей власти над миром. Не над людьми – людей-то они легко поработили и разделили. А над миром, как таковым. Маги хотели полностью подчинять себе всё. И кланы росли... И рос клан Огня, который был не совсем обычным. Почему?

Старик задал вопрос мне, и у меня возникло необычное ощущение. Мне показалось, что точно так же Анемуруд спрашивал его. Ему было важно услышать ответ от меня.

– Потому что Огонь – Стихия уничтожающая, – сказал я. – Огонь требует жертв.

– Именно, Мортегар. Именно. Жертв требовалось всё больше, иначе Огонь бы иссяк, ведь его силу черпали многие маги. И тогда главам других трёх кланов пришло в голову, что можно уничтожить клан Огня. План казался им безупречным: раньше ведь Стихийных магов не было, и мир существовал. Значит, если уничтожить магов Огня, то и Огонь будет спокойно существовать. Но они шагнули на территорию, о которой не знали ничего... Лишь Анемуруд, в своей мудрости, смог предвидеть последствия, но рассказал он о них только мне. И, наверное, Мелаириму.

– Мелаирим тоже был с вами? – быстро спросил я.

Старик покачал головой, отметая такое предположение.

– Они закрыли Огонь, заточили его накрепко в Яргаре. И обрушились на Ирмис – город магов Огня. Маги Огня выступили против них, но быстро обнаружили странное. Они использовали магию Огня, но при этом иссушали, сжигали себя сами. Им неоткуда было брать сил, и их печати черпали силы из их душ. Так пал Ирмис. А потом солнце отказалось восходить над его руинами.

– Как так? – не понял я.

– Солнце – это ли не Огонь? Но и ему тоже неоткуда было взять силы. И тогда Мелаирим совершил свой подвиг. Он подсказал главам кланов приоткрыть вулкан, не убивать совсем магию Огня. Его послушались, и солнце взошло. Потом защиту ослабили ещё больше. Сами стали приносить жертвы Огню – но уже гораздо меньше, чем прежде. Им казалось, что они победили... Но мудрость заключается в знании о том, что в мусоре нет куска хлеба без плесени. Если ты не видишь плесень – переверни кусок. И кусок перевернулся...

– Вырождение, – догадался я.

– Вырождение, – улыбнулся Старик. – Как же запаниковали маги, когда их драгоценные циферки обрушились вниз. Они мнили себя властителями мира, и вдруг обнаружили, что мир смеётся над ними. Страх, Мортегар. Вот что за чувство стало для них главным. Маги стали бояться и хватались за все подряд соломинки, чтобы сохранить свою власть. А мы – мы продолжали делать то, что делали. Жили, учились жить и учили жить. Находили безродных со способностями и приводили сюда. Мы росли, мы множились...

– Извините, – перебил я. – Это всё, конечно, очень круто. Но ведь вы, как я понимаю, знали, что Огонь восстанет, и что будет примерно так? Да вы когда ещё намекали!

Старик кивнул. Я кивнул в ответ.

– И вы – просто жили, да? Собрали тут тьму магов и – жили. Не учились воевать, не попытались остановить Огонь, не помогли нам в ту ночь в Дирне – нет. Вы – просто жили.

– Именно так, – подтвердил Старик.

– А чего вы теперь от меня хотите?

– Ты сам знаешь.

– Да, знаю. Мне кажется, я разгадал план Анемуруда. Он хотел уничтожить всю магическую систему, забрать саму идею печатей. Чтобы потом вы – продолжали «просто жить».

– Не только мы, – поправил Старик. – Все люди.

– Ага, ага... Только вот незадача. На Летающем Материке – чёртова тьма боевых магов, но ни один из них не пошевелится, если узнает, что при благополучном исходе сражения лишится магических сил. Ни один! Я боюсь, даже Натсэ с Авеллой меня не поддержат. Вы меня поддержите, но вы не умеете воевать. И что в итоге? Я один должен сражаться с Огнём и ещё с бог знает чем? Ладно, не будем о том, что у меня это просто не получится, я не воин, я просто очень уж везучий, непонятно, правда, с чего бы это вдруг. Тут другой момент интересен. Почему я должен сражаться за вас? Вы палец о палец не ударите, чтобы...

– Мортегар, – перебил Старик. – Ты, кажется, забыл, что меньше часа назад я спас тебе жизнь. Не извиняйся, я знаю, что это не от неблагодарности, просто ты низко ценишь свою жизнь и не склонен обращать внимание на подобные мелочи. И всё же.

– Да я и не собирался извиняться. Почему вы не убили Мелаирима?

– По двум причинам. Во-первых, нельзя его убивать. Если Огонь останется без носителя, он быстро лишится и разума, и воли, останется лишь бушующая Стихия, которую уже никто не сможет сдержать. А во-вторых, мне такое попросту не под силу.

– А мне, значит, под силу?

– Когда ты будешь готов, тебе будет под силу всё, что угодно.

– Когда я буду готов... Объясните мне вот что. Почему я? Зачем Анемуруд сказал призвать такого, как я? Я ведь слово сказать боялся, когда попал в этот мир. Откуда он взял, что из такого получится вырастить воина?

– А откуда он знал, что из беспризорного мальчишки получится вырастить меня?

Я встал и прошёлся по комнате. Старик молчал. Я думал. Утешительных мыслей было, мягко говоря, небогато.

– Ты расстроен, – сказал Старик.

– Ещё бы. Я надеялся найти у вас помощь, а нашёл коммуну хиппи. Покажите мне, где живёт Сиек-тян. Я заберу Огневушку, и мы отсюда сваливаем. Спасибо за чай, да.

– Вижу, ты настроен решительно. – Старик тоже встал. – Я не думал, что повернётся именно так, но...

Он развернулся резко, и я чудом успел заметить летящий мне в голову конец посоха. Реакции не подвели – я отклонился назад. Посох просвистел мимо, но я всё равно почувствовал удар. Меня ударил воздух, и свет погас у меня в глазах.

***

Я слышал всхлипы в темноте. Рядом со мной кто-то старательно лил слёзы. Натсэ? Авелла?.. Нет, что-то не то. Они бы обязательно ко мне прикасались хоть как-то, а эта – просто ревёт. Кто, зачем и почему?

Голова трещала, глаз открывать не хотелось, но для меня такое состояние уже вошло в привычку. И я приподнял веки.

По глазам резанул свет костра. Я поморгал, привыкая. Потом сместил взгляд в сторону и увидел безутешную Огневушку.

– Эй, – прошептал я. – Ты чего? Я ещё не умер.

– Да, и добить нельзя, – прорыдала она. – Бедный хозяин... Я положила тебя на бок, чтобы ты не захлебнулся рвотой. В деревне так делали с младенцами и пьяными...

Впитав услышанное, я пришёл в себя. Что творилось у Огневушки в голове – это большой вопрос. Там точно было интересно. Одни инстинкты заставляли убить меня, другие повелевали меня защищать от смерти. А эмоции... эмоции потоками лились из глаз.

Я лежал на берегу реки. Была ночь. Тихо журчала вода. Ветер шелестел в кронах деревьев. Лунная дорожка протянулась от противоположного берега к этому. Ночь... Натсэ меня убьёт, а Авелла будет смотреть и плакать, подавая ей ножи... И Огневушка тоже будет плакать. Собственно, она уже. А кто это там стоит у самой воды?..

– Проснулся? – подала голос Сиек-тян, почти не различимая в темноте. – У нас не принято сводить счёты, но... Я буду считать, что за Кайрэна ты рассчитался.

Я поднялся и сел, обхватив голову руками. Глубоко задышал, стараясь унять боль.

– Кретины, – прошептал я. – Чего вы добиваетесь?

– Хотим сделать тебя сильным, – ответила Сиек-тян.

Она приблизилась к костру, и я увидел, что на ней – тонкий халат. Шёлковый, наверное. Судя по тому, как гладкая ткань облегала фигуру при движении, халат – это была вся её одежда на этот момент. И в чём юмор? Кажется, у меня уже лыжи не едут... Кайрэн, ау? Или тут если кого вырубил, то забираешь его жену? Или у них правда, как у хиппи, свободная любовь? Или я впереди паровоза бегу? Халат – это просто халат. Она же не без халата...

– Хорошо, – сказал я. – Возьму у вас штангу и пару гантелей. Только ты сама их катить будешь, пока за границу не выйдем, а то тут у меня Хранилище не работает.

Сиек-тян опустилась передо мной на колени. Мне стало жалко халат. Это сейчас выглядит красиво, а когда встанет, он превратится в чёрте что.

– Да, – сказала она, заглядывая мне в глаза. – Здесь у тебя нет магии Стихий. Но ты можешь освоить другую. Научиться повелевать светом души...

– Слушай, да нет у меня времени медитировать на точку сборки и петь мантры! Мне делать надо. Понимаешь? Делать! Если не хочешь, чтобы дракон окончательно угробил мир – отпусти меня.

– А разве я тебя держу?

Хм... А ведь правда, чего это я? Не держит. Руки-ноги не связаны.

– Огневушка, идём, – сказал я и попытался встать.

Не получилось. Ноги вдруг перестали меня слушаться. Я их вообще не чувствовал.

– А куда идти? – спросила Огневушка, стоя рядом.

– Что же ты не встаёшь? – улыбнулась Сиек-тян.

А я уже и рукой не мог пошевелить. Сердце гулко стучало, зубы скрежетали от напряжения, но внешне я просто сидел, в совершенно расслабленной позе. Неподвижный.

– Что ты со мной делаешь? – выкрикнул я.

– Ис-пы-та-а-ание, – пропела Сиек-тян.

– Хозяин?! – забеспокоилась Огневушка, поднимая с земли свой дрын.

– Огневушка, выруби её! – крикнул я, торопясь использовать то немногое, что пока ещё меня слушалось.

Близняшка дёрнулась на Сиек-тян, но та лишь на миг переместила взгляд на неё, и она замерла.

– Не убивай хозяина, злая магичка! – заголосила Огневушка. – Если он умрёт, то и я умру, а я не хочу умирать, хотя даже не знаю, что это такое.

– Успокойся, – улыбнулась ей Сиек-тян. – Если кто-то здесь и умрёт, так это я.

От её слов мне стало не по себе. Я с удивлением на неё посмотрел. Она-то с чего умирать собралась?

– Мы думали обучать тебя, как друга, – вздохнула Сиек-тян. – Но ты увидел в нас врагов. Конечно, у тебя были причины... Не важно. Ты должен научиться использовать истинную магию, просто придётся обучать тебя, как врага.

– Бить будешь? – простодушно поинтересовался я.

– А смысл? – пожала плечами Сиек-тян. – Боль тебя не пугает. Смерть тебя не пугает. Ты переживал и то, и другое, и не один раз.

– Что же тогда? Бросишь меня в терновый куст?

– Э-э-э... – озадачилась Сиек-тян. – Зачем?

– Терновый куст – это единственное, чего я боюсь. Не бросай меня туда, пожалуйста. Могу даже показать, где он растёт – это недалеко, сразу после магической границы – только не бросай, умоляю!

Честно говоря, я бы не удивился, если бы прокатило. Но не прокатило. «Сказки дядюшки Римуса» Сиек-тян вряд ли мама в детстве читала, но шутку она поняла. Рассмеялась, прикрыв рот ладошкой.

– Хорошо, – пообещала она. – Не буду. Тем более, что ты не куста боишься, а потерять себя. Важную часть себя. Что если бы ты потерял Натсэ?

– Что если отрезать тебе голову и заставить её сожрать? – выпалил я, не задумываясь.

– Так я и думала. Слушай же, сэр Мортегар. Сейчас ты потеряешь свою возлюбленную. Я вырву из твоего сердца одну любовь и заменю её другой. Ты знаешь, как легко это с тобой сделать. Кем ты станешь тогда? Посмотрим. Убьёшь ли меня? Не знаю. Но к Натсэ ты уже не вернёшься прежним, и оба мы это знаем.

Она медленно развязала поясок халата, повела плечами, позволяя гладкой ткани соскользнуть.

– Ты с ума сошла? – севшим голосом произнёс я. – Какого...

– Тс-с-с... – Она поднесла пальчик мне к губам. – Не разговаривай больше, не хочу. Просто чувствуй. Ночь, мягкий свет луны, тёплый ветерок, жар костра и журчание реки. Пусть все Стихии будут свидетелями. Ты и я, Мортегар. Загляни к себе в душу и скажи, что не был хоть самую капельку расстроен, когда узнал, что тебе не доведётся разделить со мной ложе. Не сможешь сказать, потому что это неправда.

Глава 19

К такому меня жизнь не готовила.

Нет, я, конечно, знал, что случаи изнасилования парней девушками бывают, но как-то не относился к этой информации всерьёз. Собственно, вообще над этим не задумывался.

Но, если разобраться, то Сиек-тян была в своём репертуаре. Тогда, на подводном корабле, возле академии, она поцеловала меня против воли, несмотря на все мои возражения. И тогда же она услышала мои сумбурные слова о том, насколько легко влезть ко мне в душу. Теперь эти слова мне ой как аукались... Зарубка на память: перестать всем подряд рассказывать про свои сильные и слабые места.

Ночь, луна, костёр и прекрасная обнажённая девушка. За прошедшее время Сиек-тян сильно изменилась и похорошела. Может, счастливый брак тому послужил причиной, или избавление от печати – этого уж не знаю. Однако и лицо, и тело Сиек-тян выглядели куда более привлекательно, чем во времена нашего недолгого знакомства.

– Нравится? – шепнула она, приближаясь ко мне.

– Нет, – так же шёпотом отозвался я, всё ещё не в силах пошевелиться.

– Лжёшь...

– Что ты творишь? У тебя муж есть, какой-никакой...

– Он знает.

Я бы закрыл глаза, если бы мог, но Сиек-тян позволяла мне только моргать время от времени, чтобы глаза не высохли.

– Спасибо, – сказал я.

– За что же? – Она коснулась губами моей щеки, нежно провела по ней, оставляя влажный след.

– Я вдруг понял, что я не самое бесхребетное чмо в этом мире. До твоего супруга мне далеко.

На один короткий миг Сиек-тян выпустила ситуацию из-под контроля. Я успел дёрнуть рукой, буквально на миллиметр.

– Не думай о нём, – промурлыкала Сиек-тян. – Думай обо мне!

Она принялась целовать меня в шею, и её прикосновения отзывались во всём теле. Такого сильного возбуждения я не испытывал, кажется, со времён Чёрной скалы...

Но всё же я не мог не отметить, что мои слова её задели. И мне казалось, что она сейчас страстно впивается губами мне в шею лишь для того, чтобы я не видел её лица, на котором вряд ли написано большими буквами: «ЛЮБОВЬ И СТРАСТЬ».

Когда её пальцы принялись расстёгивать мне рубашку, я начал бороться. Как мог, как умел – то есть, никак. Я изо всех сил пытался нащупать что-то, какую-нибудь Стихию, которая дала бы мне сил, но...

Ощущение было такое, будто во сне летал, а теперь проснулся и без толку пытаешься подпрыгивать, чтобы взлететь наяву. Чем дольше прыгаешь, тем лучше понимаешь: чудес не бывает. Сон есть сон.

– Вселенная, – прошептала Сиек-тян, избавляя меня от рубашки, – состоит из четырёх Стихий. А Пятая Стихия – есть душа Вселенной и сама Вселенная. Познав Пятую Стихию, ты можешь управлять Вселенной. Но познав собственную душу, ты можешь изменять и создавать Вселенные. И силы ты будешь черпать лишь внутри себя. Это и есть начало творения...

– Вы какая-то странная, – подала голос Огневушка, всё это время неподвижно стоявшая рядом. – Такие речи совсем не возбуждают мужчин.

Вот тут Сиек-тян дёрнулась уже более явственно. Пару секунд она сдерживалась, а потом всё же прошипела:

– Ты что, будешь меня учить, как возбуждать мужчин, безмозглая болванка?

– Могу и научить! Рот вы сейчас используете совсем не правильно. Ртом нужно...

– Да замолчи ты, чудовище! – воскликнула Сиек-тян.

Тут я почувствовал, как возбуждение, пронзавшее всё моё тело и запускавшее щупальца в разум, пошло на спад. Я глубоко вдохнул и даже сумел пошевелить плечами, расправить их. Значит, всё это было не настоящее, внушённое. Хорошо, но как этому противиться? Вот с этим пока не вполне ясно...

Сиек-тян старалась взять себя в руки, но это у неё получалось плохо. Из образа роковой соблазнительницы она необратимо выпала. Повернувшись ко мне, она вновь наслала эту невыносимую похоть, но разума уже не коснулась. Я будто захлопнул туда двери.

Огневушка молчала – видимо, Сиек-тян своим колдовством отняла у неё дар речи – но она уже помогла мне. Я пока ещё не нашёл способа борьбы, но, по крайней мере, нашёл точку опоры. Сиек-тян продолжила меня раздевать, но внезапно вздрогнула, встретившись со мной взглядом.

– Ничего у тебя не выйдет, – сказал я.

– Кажется, у твоего тела иное мнение.

– А тебе нужно моё тело? Всего-то? Забирай. Не велика ценность.

И я почему-то сумел закрыть глаза. Вдох – и я целый мир. Выдох – и меня не существует. Как учила Авелла.

Отдалённо я понимал, что происходит. Эта их магия души... Наверное, они действительно хотели как лучше. Заставить меня пробудить новые силы. А я, как обычно, спустил в унитаз все усилия. Когда мне пытались нагадить в душу, я спасался, замыкаясь в себе. Вот и сейчас сделал то же самое, пусть и на более глобальном уровне.

Сиек-тян, растерявшись, опять частично утратила контроль. Потому что я услышал наполненный ужасом голос Огневушки:

– Что вы наделали?! Хозяину было так скучно, что он уснул! Да что же вы за женщина такая?!

– Ах, ты... – задохнулась от возмущения Сиек-тян.

Но договорить ей было не суждено. У меня за спиной кто-то крикнул:

– Что?! Но как... Ты!!!

Послышался топот бегущих ног. Я открыл глаза. Сиек-тян вскрикнула, подскочила, торопливо запахивая халат. Она как будто даже побледнела.

– Опять ты! – Крик раздался рядом. Головой крутить я не мог, пришлось дождаться, пока прибежавший встанет передо мной и заглянет мне в лицо.

– Привет, Гиптиус, – сказал я; и, не особо задумываясь, добавил: – А мы тут плюшками балуемся...

Гиптиус что есть силы пнул меня по лицу, под горестный вопль Огневушки. Боль вспыхнула перед глазами белым пятном. Я повалился на спину, рот наполнил знакомый вкус крови. Ну вот, накрылась стратегия соблазнения.

В этот миг я понял, что разочаровался в Старике абсолютно. Тоже мне, умник-психолог, джедай пробудитель Силы. Бестолковый балабол, собравший под крылом таких же. Ну да, есть у них какие-то там силы. Но ведь к силе ещё и ум должен прилагаться. А это что такое? Один дебил лупит меня что есть мо́чи и орёт, другая на нём виснет и орёт. Уродливая сцена. А я до сих пор шевельнуться не могу, да и Огневушка тоже. Только орёт. Хорошо, хоть я не ору, а то оглох бы точно. Давайте ещё всё село сюда сбежится, устроят массовое побоище, с вилами и ломами. Чего там, гулять так гулять, других же дел нет, мир ведь не захватил Огненный Дракон.

Гиптиус, видно, тоже решил, что надо что-то менять. Повёл плечами, сбросил Сиек-тян, которая обидно и, судя по вскрику, больно шлёпнулась на пятую точку. И удары вдруг прекратились.

– А ты! – заорал он, схватив Сиек-тян, как взрослого мужика. – Сколько ты ещё будешь мучить меня, тварь? Я всё терпел! Твою холодность, твоего Кайрэна, твоё – всё! Но теперь ты – с ним? С ним?! – Мне досталось ногой в живот, и я порадовался, что опять лежу на боку. Хоть рвотой не захлебнусь, в самом-то деле.

А Гиптиус продолжал орать. Он то рычал сквозь стиснутые зубы, то чуть ли не рыдал в голос:

– Я ведь был твоим мужем, блудница! Оставила меня, нашла «настоящую любовь» – я смирился, я отошёл! И где теперь эта любовь? Да способна ли ты вообще на это чувство?!

Говоря, он тряс Сиек-тян, и её голова бестолково моталась. Мне даже сделалось её жалко. И Гиптиуса было жалко, несмотря ни на что. Навалял он мне, конечно, здорово, но... Ну а как бы я поступил, увидев, например, что Натсэ или Авелла в чём мать родила, целуются с каким-то парнем?.. Год назад, наверное, извинился бы и закрыл дверь. Сейчас – убил бы, не задумываясь.

– Да какое тебе дело?! – взвизгнула Сиек-тян. – Откуда ты вообще здесь взялся?

– Или тебе всё равно, с кем? – Гиптиус, казалось, её не слышал. – Без разницы, да? Почему тогда не со мной?! Почему ты бежишь к каждому, кто только свистнет, но не хочешь ничего дать мне, хотя я столько для тебя делаю?!

– Гиптиус, ты оскорбляешь меня и позоришь себя!

– Позорю? Позорю?! – взревел Гиптиус.

На секунду он замер, вглядываясь в пылающее ненавистью лицо Сиек-тян, а потом вдруг поволок её к реке.

Упс, подумал я. Если у них нет традиции заканчивать ссоры совместным купанием, то у меня плохое предчувствие. Сиек-тян, конечно, дура, но дура не сама по себе, это Старик ей мозги загадил. Но как объяснить Гиптиусу, что мы с ней на самом деле пытались меня инициировать?.. Как бы это самому себе хотя бы объяснить... а то я тоже не вполне прочувствовал этот тонкий момент.

– Что ты делаешь? – завопила Сиек-тян. – Пусти!

– Мне надоело терпеть унижения! А ты унижаешь меня каждым мигом своего существования.

Вода будто закипела, когда Гиптиус, взяв Сиек-тян за горло обеими руками, погрузил её в реку. Руки и ноги лихорадочно метались, пытались бить Гиптиуса, но он стоял, неподвижный, как скала.

– Они тут все странные, – заметила Огневушка, которая перестала орать, как только меня перестали бить. – Если ему так потребна эта женщина, для чего он её топит? Неужели нельзя сначала насильно овладеть, а уже потом убить?

Цинизма в её голосе не слышалось. Только искреннее недоумение.

Ответил я сдавленным рычанием. Я изо всех сил старался пошевелиться, но не мог. Да что ж такое? Сиек-тян там борется за свою жизнь, откуда у неё силы на то, чтобы удерживать нас?!

– Огневушка, можешь двигаться?

– Нет, хозяин. Могу спеть.

– В другой раз.

– Обещаете?

Я не стал тратить силы на ответ. Всплески руками на воде становились слабее. Да он же убьёт её правда! Водную магичку – утопит. Ну, или задушит под водой. Какая дебильная ирония. Может, перед смертью она мысленно поблагодарит Старика за то, что тот заблокировал Стихийную магию.

Я вспомнил убитый вид Логоамара. Как я ему скажу, что его дочь убили на моих глазах за то, что она пыталась со мной... нет, такого не должно быть!

В который уже раз я – сам как утопающий – начал хвататься за Стихии. Огонь! Пламя костра не шелохнулось. Земля! Не дрогнула... Воздух! Даже лёгкий ветерок утих. Вода! Ну же, расступись, выпусти девчонку!

Нет, и Вода осталась равнодушной к моим мысленным воплям. Тогда я потянулся к Пятой Стихии, чтобы и там наткнуться на глухую стену.

Познав собственную душу, ты можешь изменять и создавать Вселенные

Чёрт с ними, со Вселенными, мне бы хоть на ноги встать, я б тогда схватил палку из костра, подбежал к Гиптиусу и ка-ак...

В последний раз слабо всплеснула рукой Сиек-тян, и вода сделалась спокойной. Гиптиус продолжал её держать. У меня потемнело в глазах. Нет, этот фарс зашёл слишком далеко!

В отчаянном порыве я, вместо того, чтобы искать помощь вовне, обратился с тем же зовом внутрь. Ну! Душа! Ты, жалкая трусливая душонка, говорят, у тебя есть какие-то там силы?! Так покажи их мне, самое время!

Я ни на грош не верил в успех. Если уж под контролем Сиек-тян я только «закрылся», то от самостоятельных упражнений тем более никакого толку не выйдет. Но больше-то не на что было надеяться.

И что-то случилось.

Это походило на фантазию, но я точно её не контролировал. В темноте, с закрытыми глазами, я увидел Натсэ и Авеллу. Они, связанные, сидели спиной к спине и смотрели на меня.

– Мы – твоя душа, – сказали они одновременно.

– Сильная, – добавила Натсэ.

– И добрая, – уточнила Авелла.

А потом снова хором:

– Чего ты от нас хочешь?

– Спасти Сиек-тян, – ответил я там же, во тьме.

– Зачем? – нахмурилась Натсэ. – Она едва нас не разлучила.

Авелла заволновалась. Принялась что-то нашёптывать Натсэ на ухо, неудобно вывернув голову. Натсэ лишь раздражённо дёрнула головой. Она ждала ответа от меня.

– Потому что никто не должен погибнуть из-за меня! – закричал я. – Хватит Талли и моей сестры!

Кивнув, Натсэ взмахнула руками, и верёвки упали бесполезными обрывками.

– Так идём, – просто сказала она. – Чего ждать?

Она встала сама, помогла подняться Авелле. И как только обе встали рядом, я открыл глаза.

– Хозяин, я могу двигаться! – воскликнула Огневушка.

И я тоже мог. Даже лёгкость какая-то появилась в теле. Самое время ею воспользоваться.

Я с силой оттолкнулся руками от земли, встал на ноги и побежал. Гиптиус повернул голову слишком поздно, когда я уже влетел в воду на полном ходу. Он успел вскинуть руку мне навстречу. Вода немного сбила мне чёткость движений, но я всё равно умудрился на бегу уклониться от его кулака и что есть силы ударил сам.

Удар пришёлся куда-то в грудь, или в живот. Обычно я такие вещи чувствую – есть разница, куда кулаком тыкать – но сейчас краем глаза заметил, что с кулаком у меня творится что-то непонятное. Его окутывала паутина фиолетовых молний. И результат удара получился неожиданным: подняв тучи брызг, Гиптиус вылетел из воды и улетел в самую середину лунной дорожки. Послышался всплеск, по воде пошли круги.

Времени разбираться в случившемся не было. Я упал на колени, зашарил в воде руками. Нащупал что-то, похожее на руку, схватил, дёрнул. Оказалось – нога. Я подтянул её к себе, перебирая руками, двинулся выше, не обращая внимания, что халата на бесчувственном женском теле уже нет. Наконец, я вытащил её, поволок к берегу. Бросил быстрый взгляд на реку. Пусто...

– Огневушка, плавать умеешь?

– Нет! – подскочила к воде рабыня. – Хотите, чтобы я его дотопила?

– Спаси его!

Огневушка без пререканий бросилась в воду, а до меня только в этот момент дошло, что ответ на вопрос был отрицательным.

– Стой! – заорал я, но было поздно, голова Огневушки уже скрылась в воде.

Да что ж за день-то такой, всё наперекосяк! Ладно, решаем проблемы по одной.

Я упал на травянистый берег вместе с Сиек-тян, неуклюже перевернул её, лихорадочно пытаясь вспомнить всё, что в школе рассказывали о спасении утопающих. Запомнил я не так уж много. Но самое главное: нельзя, как в кино, сразу делать искусственное дыхание рот в рот. Чёрт знает, кто платит Голливуду за геноцид, но при таком подходе вода, которой человек захлебнулся, закономерно уходит глубоко в лёгкие. Надо её сначала как-то вытрясти, вот только как...

Перевернув, я встряхнул Сиек-тян – тщетно. Только мокрые волосы скользили по траве.

Постучал по спине – ноль эмоций. Вспомнил, что когда человек поперхнулся, надо надавить на какую-то диафрагму. Так, ну и где у неё эта диафрагма?.. Нет, это грудь, надо ниже. Тут, что ли?.. Блин, как же мне сейчас Натсэ не хватает! Она уж точно в таких вещах разбирается.

Но мне повезло. Тело Сиек-тян вдруг напряглось, она издала кашляющий звук, потом её как будто немного стошнило, и она начала хрипло дышать.

– Дура! – с облегчением поприветствовал я её в мире живых и, толкнув на бок, бросился в реку.

Ориентир был смешной: середина лунной дороги. Туда я и нырнул. Тьма осветилась фиолетовым свечением. Я ошеломлённо завертел головой и тут же увидел странную фигуру. Подплыл к ней. Это оказалась Огневушка. Идя по дну, она тащила Гиптиуса на плечах. Я обхватил её руками, потянул вверх. Огневушка усердно задёргала ногами, и мы быстро всплыли. Она немедленно, с криком выдохнула, потом жадно вдохнула.