Текст книги "По ту сторону Алой Реки. Потерявшие судьбу (СИ)"

Автор книги: Василий Криптонов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 40 страниц) [доступный отрывок для чтения: 15 страниц]

Прибыв на место, партизаны занялись тем, что умели: нападали на караваны с данью, убивали сопровождающих, а людей убеждали присоединиться. Однако люди вовсе не горели желанием менять какую-никакую крышу над головой на вольное партизанское житье. Остались считанные единицы. Некоторые подались в им одним известные места, а большинство... Большинство возвращалось в бараки.

Разумеется, вернувшихся допрашивали. Партизанам приходилось каждый день совершать огромные переходы, оставляя, тем не менее, город в пределах видимости. Отряды баронетов прочесывали леса, стихийно выставлялись дозоры – граф будто бы не желал принимать партизан всерьез и лишь отмахивался, как от расшалившихся детишек.

Наконец, случилось то, чего и следовало ждать. Очередной караван, отправившийся в Кармаигс оказался ловушкой. Вместо людей в телегах сидели переодетые в простую одежду вампиры. Да не просто баронеты, а воины.

Конвоиры сдались подозрительно быстро, и когда ободренные успехом партизаны в полном составе высыпали из леса на тракт, началась бойня. Как теперь говорил Варт – их все же, видимо, жалели. Огня было мало. Хватали и крутили по одному, правда, зачем – непонятно.

"Чего тут непонятного? – вмешался Аммит. – Про вас наверняка легенды ходят. Что толку перебить и похвастаться? А вот приволочь всю шайку на площадь, нагнать людей и казнить – другое дело".

Партизаны соблюдали неписаное правило: теряем троих – отходим. Лучше сохранить силы и потом нанести еще один удар, чем без толку всем погибнуть. И поэтому, когда в первые минуты битвы погибло десять человек, Варт скомандовал отход. Скомандовал, потому что не видел, что происходит с Ратканоном и думал, что он мертв. Потому что Ратканон никогда бы не подверг своих людей такой бессмысленной опасности.

Но когда он обернулся, пропустив в лес последнего из оставшихся, увидел своего командира живым. Великан размахивал огромным топором, кроша врагов, которые ничего с ним не могли сделать. "Очевидно, – предположил Аммит, – главного приказали в любом случае брать живьем".

В тот миг, когда меч одного из вампиров перерубил-таки топорище, Варт, доселе колебавшийся, повернулся и побежал. "Я б остался, – с горечью говорил он теперь, – но остальные-то уж далеко ушли, пока-то вернутся – все равно уж. Да и отвечать-то мне за них, не кому-то. Ай, не знаю! Ну или испугался я – кто теперь разберет? Он-то, он зачем на рожон полез? Ушли б все вместе, отмахались как-нибудь – не впервой. Эти черти только ночью преследовать горазды, а днем в лесу уйти – дело плевое. Лес-то наш, человеческий. Завсегда укроет".

Остатки партизанского отряда, порядком попетляв, стали лагерем неподалеку оттуда, где Река сочла нужным выбросить Аммита и Сардата. Не успели дух перевести, не успели оплакать командира, как раздалось хлопанье крыльев. Летучая мышь с писком вылетела из-за деревьев и сбросила на колени Варту маленький свиток.

Среди партизан грамотная выискалась только одна – угрюмая женщина, которая даже имя свое назвать отказывалась. Она и прочитала послание: "Ратканон мертв. Хотите выжить – выходите на тракт. Даю три дня, потом сдаваться будет бесполезно. Барон М."

Два дня минули. Партизаны устроили вылазку – самый ловкий и незаметный прокрался к тракту и увидел отряд вампиров. Хорошо расположились, стулья принесли, гамаки растянули. Тут же оказалось, что прятаться нет смысла. Затаившемуся в кустах партизану приветливо помахали руками и бросили кусок хлеба, а когда он вчистил обратно – рассмеялись вслед. "Завтра ночью!" – услышал он крик.

Все это Варт рассказывал, ведя Аммита и Сардата к лагерю.

– Я вот решил к реке спуститься, глянуть – может, сплавимся как-нибудь. А тут – вы. Ну и лупанули сгоряча, не взыщи уж.

Он обращался к Аммиту, и Сардат пока молчал. Слушал, впитывал огромное количество сведений о незнакомом мире.

– Одного не пойму, – сказал Аммит. – Почему вы просто дальше по лесу не уйдете?

– Тупые потому что, – огрызнулся Варт. – Матук, покажи.

Младший, внезапно обретший имя, схватил лук, натянул стрелу и, развернувшись, пустил ее куда-то в крону дерева. За миг до того, как стрела исчезла в листве, оттуда выпорхнула летучая мышь и, пискнув, скрылась в ветвях соседнего дерева.

– Пасут, – пояснил Варт. – То ли это вампиры сами, то ли мыши обычные – кто их разберет. Вампиры ведь могут с мышами говорить?

Тут Сардат тоже с интересом покосился на Аммита. Это что-то новенькое.

– Мыши – животные, – сказал Аммит. – О чем с ними говорить, о мухах? Но ты прав, их можно использовать для передачи посланий и для наблюдения. Нехитрые команды они понимают. Как, кстати, и волки.

– Волки! – воскликнул Варт. – Вот чего эти твари все кружат, а не нападают!

– Обычные звери, просто подчиненные воле вампира, – пояснил Аммит. – Сами вампиры сидят на тракте. Будь они ближе – я бы почувствовал.

Помолчав, он добавил:

– Гордитесь. Против вас выставили настоящих вампиров. Только вот сказки о "продать жизнь" лучше сразу из головы выбросить. Решат убить – вы их даже не заметите. Похоже, Эрлот времени даром не терял – обучил свою клику искусству настоящей войны, да разослал по графствам самых лучших. Он собирает армию.

– Против кого? – фыркнул Варт. – Против нас, что ли? Иль еще где-то такие же горемыки дергаются?

– Скажу тебе кое-что такое, от чего у тебя мозги перевернутся. Вампиры не всем миром правят. Далеко отсюда есть поселения вольных людей. Правда, я понятия не имею, сколько их, и как сильно они развились за тысячелетия. Но Эрлот, похоже, всерьез вознамерился положить этому конец.

– Здорово живем, – проворчал Матук. – А чего ж они там отсиживаются тогда? Давно бы уж собрались толпой, да врезали этим...

Аммит только рассмеялся, а ответить не успел – за очередными зарослями кустов неожиданно появился лагерь.

Посреди крошечной полянки горел костер. Юный партизан – лет семнадцати от силы парнишка – с грустью смотрел в котелок с кипящей водой. Еще пара десятков людей валялись на земле то тут, то там, вяло переговариваясь. Кто-то спал – берегли силы перед битвой. Только одна женщина, одетая в такую же рванину с ветками, как и мужчины, с неутомимой яростью колотила палкой подвешенный на дереве мешок с землей. Прах сыпался из дыр, но она все не унималась. Спутавшиеся темные волосы так и метались из стороны в сторону.

– Милашка, – заметил Аммит, когда женщина, прорычав ругательство, врезала по мешку так, что ветка, на которой он висел, хрустнула.

– Ей такого не скажи – копье проглотишь, – проворчал Варт, с каким-то неудовлетворенным желанием глядя на воинственную соратницу.

Присмотревшись, Сардат понял, что в руках у женщины не палка, а действительно самое настоящее копье. Еще три таких лежат поодаль, а одно висит за спиной. Женщина била тупым концом, видимо, чтобы не испортить мешок раньше, чем закончится тренировка.

– Эй, братия! – провозгласил Варт. – Я тут пару кровососов приволок – все веселее.

По лагерю будто ураган пронесся. Все вскочили. Парнишка у костра зацепил котелок, вода выплеснулась и зашипела на угольях, повалил пар. Люди хватались за мечи и топоры, кто-то поднял дубину.

Женщина повернулась к пришельцам, копье будто само собой крутнулось у нее в руках, наконечник уставился в грудь Сардату. Он почувствовал знакомый холодок. Кровь вампира...

Женщине оказалось лет тридцать или меньше – трудно сказать. Очень ожесточилось красивое прежде лицо. Руки, обнаженные по плечи, бугрились неженскими мускулами, а взгляд... Такой взгляд Сардат видел у мужчин, с которыми стоял насмерть, защищая родной поселок. Действительно, пошути – копье проглотишь.

Сразу стало ясно, кто есть кто. Изумленные, испуганные взгляды оторвались от Варта и переметнулись к женщине. Командира будто уже похоронили. Женщина же сверкнула глазами на опять поседевшего и ссутулившегося Аммита, потом оценила обрубленную руку Сардата.

– Да не боитесь, – увещевал Варт. – Эти – мирные. Может, подсобят ночью, авось, отпинаемся...

Женщина издала смешок.

– Подсобят? – Низкий, грудной голос. – Эти полудохлые ублюдки? В костер их бросить – чай быстрей закипит!

"Пора", – шепнул себе мысленно Сардат и шагнул к женщине.

– Ну давай, брось, – сказал, глядя в злющие глаза, и добавил, решив показать солидарность с Аммитом: – Милашка.

Милашка его удивила – кинулась в атаку сразу и молча. Многажды Сардат убеждался в простой истине: женщины порой опаснее и сильнее мужчин, особенно если в угол загнать. Сардат не сводил глаз с леденящего душу наконечника копья. Слышал, как порывисто вдохнул Варт, готовясь заорать, как шагнул поближе Аммит...

"О чем тут вообще можно беспокоиться?" – подумал Сардат, пропуская копье под мышкой.

Сжав древко, дернул вверх, но не слишком резко, чтобы у Милашки сложилась иллюзия, будто можно побороться. И она "клюнула" – вцепилась в копье, как утопающая, и не успела оглянуться, как взмыла в воздух.

Она сориентировалась мигом. Выражение растерянности на лице сменилось яростью, дрогнули руки – вот-вот отпустит и мягко приземлится на согнутые ноги... Сардат не дал ей такой возможности. Резкое движение – и Милашка что есть силы цепляется за древко, чтобы не упасть. Шаг к центру поляны...

– Ты там вроде чай обещала, – сказал Сардат. – Падай, кипяти.

Он не обращал внимания на то, что вокруг него собрались партизаны, что мечи, ножи, топоры и стрелы готовы прянуть и ударить. Все это мало значения имеет, когда двое спорят за старшинство.

Милашка скосила глаза и увидела, что болтается над костром. Слегка притушенный разлитой водой, он разгорелся вновь, ярче прежнего.

– Сардат! – грозным голосом прикрикнул Аммит.

– Мгновение, Учитель, – отозвался Сардат. – Только палку кину – и я весь ваш. Ну что, Милашка? Неплохо для полудохлого ублюдка?

– Сучонок, – прошипела женщина. – Сопляк!

– Ух, как, – улыбнулся Сардат. – Тебя где воспитывали? Мы с добром пришли, а ты – палкой тычешь, чаем угрожаешь, возрастом попрекаешь. Ну прости, не получилось раньше уродиться. Кабы знал, что красоту такую встречу – поторопился бы.

– Гад ползучий! – Милашка даже взвизгнула. – На землю меня поставь, урод!

Сардат повел рукой, и женщина, качнувшись на том конце копья, переместилась в безопасное место. Тут же сама отпустилась, не дожидаясь отдельной милости. Сардат подбросил копье и швырнул его, без усилия, над правым плечом Милашки. Та не сплоховала – перехватила копье, со свистом крутанула и уставилась на Сардата.

– Познакомились? – подмигнул ей тот. – Да не хмурься, я парень честный: на копье поднял – женюсь. А вы что встали? – прикрикнул, окидывая взглядом собравшихся вокруг людей. – Пожрать будет, или как?

После недолгого молчания тот юнец, что присматривал за костром, отозвался:

– Жратвы нема. Волки всю дичь распугали, крыланы птиц гоняют. Чай вот только остался...

– Друг друга-то еще жрать не начали? – Сардат, говоря, заставил сердце биться, и в голос помимо воли проникла толика жалости. Впрочем, оно, кажется, только на пользу пошло. – С вас, умников, станется... Ладно, давай свой чай хваленый. Кружек не хватит – мы с Милашкой из одной похлебаем. Да, родная?

– Да пошел ты, – огрызнулась та. – Кровосос безрукий.

От этого ее бессильно-беззлобного ругательства атмосфера неожиданно разрядилась. Оружие партизаны убрали, кто-то негромко рассмеялся. К вампирам с интересом присматривались.

Аммит подошел к Сардату.

– Это обязательно было?

– А что? – Сардат ухмыльнулся и понизил голос: – Заволновался о грязных тварях, которые дальше своего носа не видят?

Он видел, как Аммита покоробило от этих – его же собственных – слов.

– С вампирами будешь разговаривать – хоть на коленях перед ними ползай, если угодно, – сказал Сардат. – А когда нужно собрать вместе грязных тварей и заставить их дело делать, вместо того чтоб балду пинать – это я устрою. Есть вопросы?

– Пока нет, – вздохнул Аммит, отводя взгляд. – Но я обязательно придумаю.

Глава 3

Восток

Солнце окрасило двор в алый цвет, когда Левмир вышел прогуляться. Обойдя дворец, углубился в сад, не столько рассматривая прекрасные деревья, которых не встречал дома, сколько одергивая необычную одежду. Левмир отказался бы от этого не то платья, не то плаща странного покроя, если бы не выражение лица князя: будто награду выдал.

"Кафтан", как назвал одежду князь, пришлось подвязать кожаным ремешком, чтобы полы не мели по земле. Рукава нелепо-широкие, руки болтаются в них. Штаны тоже огромные, издалека напоминают юбку. Больше всего ужаснул Левмира цвет одеяния – ярко-красный, с желтыми вставками на груди и рукавах.

Порадовали сапоги – крепкие, удобные, из коричневой кожи. Ступая в них по тропинке, Левмир наслаждался прогулкой.

Тропинка вывела к большому полю, усеянному ровными рядами одинаковых каменных плит. Низкая оградка опоясывает поле. Тропинка упирается в витиеватую калитку. Левмир задержался возле нее, рассматривая сложный рисунок переплетенных прутьев. Отступил на шаг и различил двух драконов, сцепившихся в яростной битве.

Левмир толкнул калитку. Хотелось рассмотреть каменные плиты. Присев возле одной из них, прочитал высеченные слова: "Храбрый воин, отдавший жизнь за своего князя". Ниже – цифры, значения которых Левмир не понял. Он шел рядами плит, глядя то на одну, то на другую, но менялись лишь имена и цифры. Далеко впереди – белое строение, похожее на Храм, как его описывала Ирабиль. Только без окон.

Левмир остановился, глаза закрылись. "Слышишь ты меня? – подумал он. – Как ты? Скажи хоть слово!"

Когда зазвучал голос, Левмир вздрогнул, но радость тут же рассеялась: возле оградки стояла княжна.

– Это почетное кладбище, здесь покоятся самые отважные воины. Многие бросались в самую гущу схватки, лишь бы удостоиться чести быть погребенными здесь.

На княжне все то же серое платье, стоптанные туфли. А прическа изменилась. Прежде рассыпавшиеся по плечам волосы она собрала в хвост, став похожей на простую деревенскую девчонку. Именно эта деталь помогла Левмиру почувствовать себя уверенней. А еще – неуверенность в черных глазах княжны.

– Здесь, под землей, лежат мертвые люди? – переспросил Левмир. – Зачем?

Княжна сцепила перед собой ладони. Левмир смотрел на подрагивающие пальцы. Сумерки сгущаются стремительно, и смуглая кожа девушки все темнее.

– А куда их еще деть? – Голос княжны звучит озадаченно. – Мертвых хоронят в земле, так всегда было и будет. Там, дальше, княжеская усыпальница. – Она махнула в сторону замеченного Левмиром строения. – Там стоят каменные гробы. Только женщины моего рода отправляются после смерти к Солнцу.

Вопрос замер на губах Левмира. Княжна отвернулась, бледная, и по тому, как напряглось ее лицо, Левмир понял, что девушка едва сдерживает сильное чувство. Горе или злость. А может, отчаяние.

– Наверное, не нужно было мне сюда приходить? – Левмир, аккуратно огибая надгробия, вышел за калитку. Между ним и княжной оставался шаг.

– Сюда часто приходят, – улыбнулась девушка. – Родственники, друзья. Приносят цветы, вспоминают. У вас, наверное, не так? Князь сказал, что вы с Запада.

– Можно "ты"? – Левмир улыбнулся в ответ. – Меня зовут Левмир. Когда мне говорят "вы", я... оглядываюсь и не вижу никого.

– Айри. – Княжна протянула руку. – Меня тоже можно на "ты".

Взяв теплую ладошку, Левмир коснулся ее губами, не представляя, что делать еще. Жать руку девчонкам при знакомстве вроде как не полагалось. Когда же он поднял голову, то увидел изумленные глаза Айри.

– Это было вовсе не обязательно, – пробормотала она, пряча руку за спину.

– Извини, – пожал плечами Левмир. – Наверное, проще относиться ко мне, как к ребенку, который ничего не знает.

Плотно сжатые губы княжны слегка расслабились.

– Ничего, – сказала, протягивая другую руку. – Это из-за меня все.

Пальцы коснулись ладони Левмира. Дрожали, будто трогая раскаленный бок печки. Левмир сжал руку княжны и услышал сдавленный вскрик.

– Отец рассказал тебе, кто я?

Айри кивнула, не отрывая взгляда от попавшей в плен ладони.

– Боишься?

Рука перестала дрожать. Айри подняла голову.

– Ничего не боюсь, ясно? – резко прозвучали слова, как свист стрелы. – Идем.

Княжна пошла в сторону дворца, таща за собой Левмира. Тропинка едва угадывалась в темноте. Когда дворец, освещенный множеством фонарей, показался среди ветвей, Айри остановилась. Руки разомкнулись.

– Ты ведь сильный, да?

Левмир не нашелся с ответом. Темнота не мешала ему разглядеть румянец на щеках девушки, легкий ветерок не заглушил частого биения ее сердца.

– Когда пойдешь на Запад – забери меня.

– Но...

– Хватит. Ничего не говори. Нас ждут к ужину, идем. Поговорим завтра.

Левмир молча шел за княжной. "Чего она хочет? – недоумевал он. – Что она прячет?"

***

Ужинали на втором этаже, в полутемном зале. Ковры так же устилали пол, вдоль стен – огромные вазы, украшенные разноцветными узорами. Странные светильники, будто сделанные из бумаги, свисают с потолка то тут, то там. Левмир попытался рассмотреть один из них, но так и не понял, что в нем светится.

За столом посреди комнаты сидели князь и пожилой мужчина, которого Левмир раньше не видел. Взгляд не задержался на незнакомце, тем более что и сам он не обратил на Левмира внимания. Чуть дальше, за маленьким столом, на маленьком стульчике громоздился шут Сэдрик. В отличие от остальных, он уже обжирался, впихивая в рот руками какую-то еду из миски.

Князь поднялся навстречу вошедшей паре.

– Как прекрасно, что вы уже познакомились, – воскликнул он, но в глазах таилась настороженность.

– Я случайно обнаружил кладбище, и княжна любезно рассказала о погребальных обычаях Востока, – поспешил объясниться Левмир.

Князь расслабился, кивнул в сторону. Из тени вышел темнокожий слуга, которого Левмир сразу не заметил. Слуга выдвинул стул для княжны, а вот Левмир успел усесться сам. За столом возникла какая-то заминка. Князь с упреком смотрел на слугу.

– Простите, – улыбнулся Левмир. – Я не бывал раньше во дворцах. Скажите спасибо, что на пол не уселся.

– Вот спасибо, – пробурчал шут. – А то я бы загордился.

Айри тихо рассмеялась, улыбнулся князь. Слуга удалился в тень, и напряжение рассеялось.

Теперь, сидя напротив незнакомца, Левмир мог его рассмотреть. Сразу ясно – не из местных. Кожа слишком бледная, другой разрез глаз, да и сами глаза – не черные, как у всех, а будто стальные.

Левмир посмотрел в тарелку. Не сразу получилось понять, что же в ней громоздится. Странные конструкции из какой-то белой крупы, кусочки рыбы, разноцветные ломтики не то фруктов, не то еще чего-то. Но хуже всего – рядом с тарелкой лежат две палочки. Такими же быстро орудуют князь и княжна. Левмир, понаблюдав за ними, взял непривычное орудие. После нескольких попыток получилось отправить в рот один из разнообразных комков. Вкус оказался пресным, но Левмир слишком проголодался, чтобы выражать недовольство. Съедобно – и ладно. Да и не сравнить с заледеневшим лошадиным мясом.

– Не так! – вмешалась Айри, и тонкие пальцы коснулись его руки. – Палочки вот как держат, гораздо удобнее.

Пока она колдовала над его пальцами, Левмир посмотрел на незнакомца. Еда перед ним стояла нетронутой, он смотрел только на Левмира. Пустой, холодный взгляд. Когда-то давно Левмир бы испугался, но теперь ощущал только раздражение. Да еще неприятный холодок – будто плечи кто стискивает.

– Вот, – сказала княжна. – Попробуй.

– Вы так сблизились, – заметил князь.

– Попробуйте, – тут же исправилась Айри. – Ну а что плохого в том, чтобы подружиться с новым человеком?

Князь пожал плечами. И тут первое слово сказал незнакомец:

– Человеком?

Левмир выдержал его взгляд.

– Вы что-то хотите мне сказать? – спросил, отложив палочки. – Или обо мне?

Незнакомец улыбнулся, но взгляд остался ледяным. В серых глазах Левмир видел свою смерть – старую подругу, по которой даже успел немного соскучиться.

– А ты готов со мной драться? – спросил незнакомец.

– Если потребуется.

– Так-так, друзья, – подскочил князь. – Давайте не будем портить ужин. Что с вами? Вы знакомы?

– Нет, – одновременно откликнулись Левмир и незнакомец.

– Моя оплошность. – Князь приложил руку к груди. – Левмир, это мой старый друг. Я рассказал ему о тебе. Он просил не называть его имени, поэтому я и не представил вас сразу...

– Можешь называть меня Арис, если хочешь, – сказал незнакомец, не отводя глаз от Левмира. – Значит, ты пришел с Запада. Зачем?

Левмир подобрал палочки. Айри кивнула, увидев, что теперь он взялся правильно.

– Я не пришел, – сказал Левмир. – Меня вынесла сюда Алая Река.

– Так говорят о судьбе, – пожал плечами Арис. – Но...

– Когда я говорю, что меня вынесла сюда Алая Река, значит, так и есть, – перебил Левмир. – Я вошел в нее, а вышел из моря.

Теперь и княжна, и князь перестали есть. Смотрят на него широко открытыми глазами. Только шут продолжал чавкать, поджидая удачного момента для выступления.

– И кто же додумался обратить такого сопляка? – спросил Арис.

– Боюсь, ответ будет тот же. Алая Река.

Выражение лица Ариса изменилось. Что-то вроде удивления промелькнуло на нем.

– Хочешь сказать, дошел до Реки, будучи человеком?

– Да, – кивнул Левмир. – Нас было трое, но человеком дошел только я.

Арис взял палочки, подцепил кусок рыбы и отправил в рот. Левмир последовал его примеру. Ужин прошел в молчании. Когда тарелки опустели, набежали слуги. На столе появились блюда со сладостями и кубки с горячим питьем. Напиток оказался пряным и сладким.

– Итак, – произнес князь, – теперь мы можем и поговорить. Левмир, расскажи о себе.

– Если вам угодно, – кивнул Левмир. – Я родился в деревне под названием Сатвир...

– Сатвир, – повторил Арис.

– Ну да. А что?

Арис махнул рукой, показывая, что не хочет прерывать рассказ. Но тут вмешался Сэдрик:

– Так тебя, значит, Левмир зовут?

– Правильно, – отозвался Левмир.

– И родился ты в деревне Сатвир?

– Да.

– А теперь ты еще и вампир?

– Ну?

Шут покачал головой и вздохнул:

– Эк над тобой Реченька-то поглумилась... Левмир – вампир из Сатвира!

Торатис и Сэдрик захохотали, Айри же поглядела на шута с нескрываемой яростью. Потом – на Левмира, будто извиняясь. "А ведь она боится, – заметил Левмир. – Боится, что я обижусь и уйду. Боится выступить в мою защиту. Боится промолчать. Что же есть в ее душе, кроме страха? И что для нее – я?"

Левмир дождался, когда смех утихнет, и спросил, обращаясь к князю:

– Я благодарен за кров, одежду и еду. Но ничего этого я не просил. Я должен выслушивать насмешки в обмен на ваше гостеприимство?

– О, прошу, не принимай близко к сердцу, – отмахнулся Торатис. – Это ведь шут! Ну что с него взять? Он и про меня может...

– Тогда зачем он здесь?

– С ним гораздо веселее.

Левмир встал из-за стола. Подойдя к шуту, наклонился над ним. Сэдрик сжался, готовый провалиться сквозь землю.

– Однажды в Сатвир пришли вампиры, – заговорил Левмир. – Ночью они убили двенадцать человек только за то, что они не хотели умирать. Убили моих родителей. Мне пришлось бежать, ненавидя себя за то, что не могу ничего изменить. Добрый человек помог мне, пустил жить к себе, но зимой вампиры явились к нему, дом сгорел, и я снова бежал. На север, к Алой Реке. Последний раз я встретил людей в поселке старателей. Я прожил там месяц. А потом пришли вампиры и снова убили всех. Только вот сами они тоже там подохли, все до единого. Пошути над этим, Сэдрик. А то звучит, должно быть, невесело.

Шут молчал и трясся. Левмир не отводил от него взгляда, лишь в глубине души удивляясь той властности, той могущественной ярости, что переполняла отныне каждое его слово. Он ждал, и, затаившаяся в нем, ждала Река.

– Пошел вон! – раздался голос князя.

Левмир вздохнул. Этим все должно было закончиться. Просто впустую потраченный день...

Сэдрик скатился со стула.

– Бегу, бегу!

– И не смей больше балагурить при нашем дорогом госте, – крикнул князь вдогонку.

Левмир перевел на него взгляд. Торатис казался смущенным.

– Прошу прощения. Я готов понять ваши чувства, но поймите и нас. Все-таки Восток и Запад слишком далеки друг от друга, многое из того, что вы здесь увидите и услышите, будет непонятно...

– Напротив, – сказал Левмир, вернувшись за стол. – Мне все понятно и знакомо. Я вырос среди людей, которым позволяют жить лишь потому, что они приносят пользу господам. Думал, здесь иначе, но ошибся.

Айри смотрела на Левмира, бледная, но отчего-то улыюающаяся; князь прятал взгляд. Арис щурился, что-то вспоминая.

– Горбун все равно ни на что не годен, – продолжал оправдываться Торатис. – Если бы не я – просил бы милостыню на улице. А так – живет в тепле и сытости. И пользу какую-никакую приносит.

– И вам доставляет удовольствие смотреть на это ничтожество? Он мог бы работать руками, шить одежду, чинить сапоги, честно добывать кусок хлеба. Вместо этого он несет чушь ради вашего смеха.

– Ты мог бы вести себя повежливей, обращаясь к хозяину дома, в котором живешь, – вмешался Арис. – Тем более что обращаешься к нему с просьбой. Люди всегда одинаковы – требуют больше и больше, просто за то, что они есть.

– Как и вампиры. – Левмир перевел взгляд на Ариса. – Думаешь, я не понял, кто ты такой?

– Не самая сложная задача. Мы чувствуем друг друга.

– Ну вот, – вздохнул князь. – Наконец-то маски снимаются...

– Ты готов воевать с Эрлотом даже без войска, я правильно тебя понимаю? – продолжал Арис, не обращая внимания на князя.

– Правильно.

– Как ты это себе представляешь?

– Никак. Я знаю лишь то, что сказала мне Река. Я несу ее силу, которая скоро перевернет мир. Правда, мне еще нужно научиться пользоваться этой силой.

– Хорошо, что ты хоть это понимаешь, – кивнул Арис. – Но мне интересно другое. К Алой Реке идут те, кого ведет сильная страсть. Что же вело тебя, если ты до сих пор не знаешь, как воюют вампиры? Ради чего ты отважился на такой путь?

Левмир нахмурился.

– Я бы не хотел об этом говорить.

– Отчего? Не думаю, что твоя цель низка, иначе Река не позволила бы тебе добраться до нее. Что это? Месть? Желание спасти людей?

– Нет.

– Тогда что?

Левмир молчал. Ответ прозвучал из уст Айри:

– Любовь.

На девушку посмотрели все, но она и не думала смущаться, только вежливо потупила взгляд. Арис повернулся к Левмиру.

– Значит, любовь?

– Значит, – кивнул Левмир.

– Но при чем здесь Река? Или твоя возлюбленная в плену у Эрлота?

– Моя возлюбленная шла вместе со мной.

Арис вздрогнул.

– Ты же сказал, что двое были вампирами...

– Я помню, что сказал. Да, она вампир.

– Ты влюбился в вампира, будучи человеком? – Арис встал, опершись кулаками о стол. – И ты шел к Алой Реке, чтобы получить бессмертие? Ради нее?

– Вас это удивляет?

Арис упал на стул, лицо его утратило остатки невозмутимости.

– Что ж... Девушке очень повезло.

В наступившей тишине Левмир прошел к своему месту. Подошвы сапог мягко касались ковра, движения вышли беззвучными. На этот раз слуга успел отодвинуть стул. Прежде чем сесть, Левмир с сомнением оглянулся. Вспомнилась дурацкая деревенская шутка: выдернуть стул из-под ничего не подозревающего человека.

"Подумаешь, – засмеялась Река. – Убьешь его – и все. Вампир не должен бояться".

Левмир сел, и стул оказался прямо под ним. Пытливые глаза Айри совсем близко. Кажется, будь ее воля, она бы утащила его далеко-далеко, туда, где ни одной живой души, и расспрашивала до бесконечности.

– Путь к Алой Реке так труден? – спросила княжна.

– Путь к Алой Реке невозможен, – ответил Левмир. – Мы все погибли на этом пути.

– Ты ведь жив. – Айри словно бы невзначай коснулась плеча Левмира.

– Я сам не знаю, кто я теперь. Знаю лишь, куда идти и что делать.

– Большинство людей и этого не знают, – вмешался Торатис. – Но давайте все же поговорим о войне. Этот разговор нужно когда-то начать. Чем конкретно грозит нам Эрлот?

– Ничем, – быстро сказал Арис. – Эрлот будет резвиться в своих владениях очень долго. Потом, должно быть, образумится и вернет старые порядки. Никакой опасности я не вижу. Для чего ему покидать насиженное место и нестись на восток?

Левмир смотрел на него с любопытством. Запросто говорит об Эрлоте, будто о старом знакомом.

– Может статься так, что резвиться будет негде, – сказал Левмир. – Вы, должно быть, не слышали о бараках?

– О бараках? – нахмурился Арис.

– Эрлот уничтожил деревни, согнал жителей в бараки, где они теперь умирают от голода. Я, правда, не знаю точно, сколько с тех пор прошло времени. Вполне возможно, люди уже мертвы. Вполне возможно, Эрлот уже идет сюда.

– Бараки? – удивлялся Арис. – Но это же просто бред! Зачем бы... Нет, ты несешь ерунду. Эрлот, конечно, может быть жестоким, но не до такой степени. Не будет он сам выбивать у себя почву из-под ног.

– Я не знаю, зачем он делает то, что делает, – сказал Левмир. – Но Река, узнав об этом, отправила меня сюда.

Князь постучал пальцами по столу.

– Итак, смутные пророчества, догадки, предположения, – задумчиво проговорил он. – Это с одной стороны. А с другой – долгий путь на запад. Я давно не смотрел карты, но, если не ошибаюсь, конный путь до Кармаигса займет несколько лет. Большую часть, конечно, можно одолеть по морю, через пролив. Тогда все сократится до трех-четырех месяцев. Но кто из моих дорогих соседей пропустит боевую эскадрилью через свои воды? Никто. В любом случае потребуется опустошить казну, оставить голодать народ. Левмир, поймите меня верно, вы хотите, чтобы я уничтожил свое княжество ради неясной и сомнительной угрозы. Даже если мы победим...

Арис рассмеялся:

– Вы не победите. Не нужно тешить себя глупыми надеждами. Сколько человек в вашей армии? Десять тысяч? Двадцать? Эрлот вынес войну из самой Реки. Он истребит всех, прежде чем они хотя бы увидят Кармаигс.

– Не очень-то лестно слышать такое о своем войске, – заметил князь.

– Я не льщу. Я говорю правду. Если хотите посмотреть, что такое вампир, давайте устроим. Отправьте десяток рыцарей на этого паренька, увидите, что будет.

Глаза князя загорелись.

– А это прекрасная мысль! – воскликнул он. – Левмир, вы не возражаете против такого испытания?

Левмир пожал плечами.

– Если это хоть как-то поможет делу – я покажу, что за угроза придет с Запада.

– Ничего не придет с Запада. – Арис встал и направился к выходу. – Восток и Запад – два разных мира. Ни к чему им лезть в дела друг друга.

– А ну, стой! – вскочил Левмир. Арис обернулся, поднял брови.

– Ты это мне?

– Тебе.

Левмир подошел к нему, глядя вниз.

– Откуда у тебя это?

Арис посмотрел на свои туфли.

– Тебе посоветовать сапожника?

– Мне нужен ответ. Иначе я буду с тобой драться. Я убью тебя, если ты прямо сейчас не объяснишь мне, как у тебя оказались эти туфли.

– Да что вы опять придумали? – воскликнул князь. – Проявите хоть каплю уважения! Не нужно никого убивать, не нужно драться. И что не так с туфлями Ариса?