Текст книги "Четвёртый Рим"

Автор книги: Василий Клеймёнов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Василий Клеймёнов
Четвёртый Рим

Вместо пролога: полвека назад

Десятое января, всегда считался знаменательным днём и поводом для праздника. В этот день, на руинах России был основан Ирий – первая цивилизация, возникшая после Слёз Ангелов.

Но теперь, цвета и смысл десятого числа, первого месяца, поменяются в корне.

Григорий Никитин наблюдал, как к закрытой угольной шахте, с каждым часом стекается всё больше народу. И ведь это не любопытные зеваки, а познавшие горе граждане, жаждущие возмездия.

– И они его получат – сказал генерал, отвечая своим же мыслям.

– Что? – спросил молодой адъютант – Вы что-то сказали, господин генерал?

Григорий поморщился. Ох уж эта усреднённость. Традиционное «товарищ», напоминало о не самых приятных временах истории, а ещё более древнее «ваше благородие», хотели вернуть уж самые отбитые консерваторы. Сошлись на лёгком и нейтральном компромиссе, который с трудом, но устроил всех.

– Довольно-таки иронично, правда лейтенант? – обратился он к адъютанту, решив поделится своими мыслями – Больше полтора века назад, когда всё пошло по звезде, остальной мир, который даже не начал зализывать раны, а у нас уже был пир во время чумы. Ирий тогда ещё был маленьким городом, затерянным в бывшей Сибири, но новоявленная знать уже раздувалась от пафоса, словно они правили империей круче Рима, Персии и Египта вместе взятых. Маленький оазис во всеобщем хаосе, а сколько бахвальства и гордости!

– Это был действительно великий день, господин генерал – аккуратно возразил адъютант, но Никитин, сделал вид, что не услышал и продолжил свой рассказ:

– А сейчас всё наоборот. Земля успокоилась, люди адаптировались и отстроились. А былую катастрофу вспоминают только, как повод по бухать на поминках. И тут, у нас недавний день возрождения теперь ассоциируется с горем, потому что мудак, который должен был защищать Ирий, утопил его в крови. Но что такое эта трагедия, произведённая на весь мир.

Монолог генерала, в очередной раз заставил мозги адъютанта пылать и плавится. Он знал о любви Григория Никитина ко всякого рода философствованиям, но каждый раз всё равно попадался на очередную поучительную речь.

К счастью для него, генерал отвлёкся на вовремя прибывший бронированный фургон. Машина притянула к себе внимание всех жителей города. Едва завидев фургон вдалеке, гул множества голосов сменился напряжённой тишиной. Которая продлилась недолго.

Чёрный транспорт замедлил ход, водитель стал сигналить людям и толпа послушно расступилась. Глядя на эту сцену, Григорий отчего-то вспомнил библейский сюжет, как Моисей развёл море, спасаясь от египтян.

Фургон, тем временем развернулся и задом приблизился к воротам и остановился.

– Рассредоточится! – генерал Никитин отдал приказ, и солдаты в униформе цвета «хаки» перекрыли дорогу по обе стороны, создав безопасный коридор. Григорий знал, что сейчас начнётся и в душе был согласен с ними, но приказ есть приказ: ни в коем случае не допустить беспорядков и самосуда.

Двери фургона открылись, выпустив группу вооружённых до зубов людей, в тяжёлых бронежилетах, при виде которых Никитина ужалила зависть. Наёмники корпораций получают всё самое лучшее, а государственной армии достаются только объедки.

В следующую секунду, из машины буквально вытащили приговорённого, закованного в наручники. Зрелый мужчина, высокий и широкоплечий, но тощий, как скелет. И тут толпа взорвалась.

– Убийца!

– Мерзавец! Будь ты проклят!

– Гори в аду!

– Отдайте его нам!

Сотни людей: мужчин и женщин всех возрастов, пытались прорвать заслон военных.

– Держать строй! – приказал генерал – Они не должны прорваться!

Проще сказать, чем сделать. Пока преступника вели к воротам, толпа с каждой минутой напирала сильнее. Вот полетели камни и мусор. Обломок кирпича от рикошетил от каски одного из конвоиров. Адъютант не выдержал и дал залп из автомата в воздух.

– Идиот, ты с дуба рухнул?! – рычал на него генерал – Думаешь, это их успокоит? Они ещё сильнее разозлятся.

Человек, ставший причиной праведного гнева толпы, не выказывал ни страха, ни смирения. Напротив, осуждённый периодически вызывающе поглядывал в обе стороны, одаривая собравшихся взглядом абсолютного презрения. В какой-то момент, он даже брезгливо поморщился и сплюнул на сырую землю.

Бушующей толпе было плевать на его чувства, она жаждала крови. А вот от генерала ничего не укрылось.

– Андрей, можешь сколько угодно демонстрировать своё отношение, но твои неумелые потуги сохранить достоинство, выглядят жалко – сказал Григорий, когда конвой поравнялся с ним.

Андрей не ответил, но Григорий слишком хорошо его знал, чтобы знать о чём тот думает. Считает, что все эти люди лишь грязь под ногами, не стоящие того, чтобы он перед ними оправдывался.

– Ты выбрал не ту сторону, генерал – последнее слово Андрея было наполнено желчью – А я ещё когда-то тебя уважал.

Меньше всего Григорию Никитину хотелось, чтобы его оценивал этот безумец. Он был солдатом, долг которого защищать Ирий и его граждан от ублюдков вроде этого.

Толпа меж тем, слегка успокоилась. Отдельные личности всё ещё пытались пробиться или швырнуть, что-нибудь за спины солдат, но в основной массе народ теперь ограничивался лишь проклятиями и воем. Солдаты раздали тумаки самым активным, остальные решили не лезть на рожон. Хоть какая-то селекция.

Генерал не выдержал и крикнул ему в след:

– Скорее в аду станет холодно, чем я приму сторону психа вроде тебя!

Ответом ему был смех. Андрей запрокинул голову и хохотал во весь голос, перекрыв даже вой толпы.

У самых ворот, они остановились. По «сценарию», здесь должны быть ещё несколько важных шишек, в числе которых сам Хозяин. Именно он решил зачитать приговор.

Он редко показывается на людях, нарочно создавая вокруг себя образ таинственности, даже сам Никитин видел его вживую лишь один раз и то через затемненное стекло, когда правитель всея Ирия решил, что инцидент с Андреем Семёновым требует его личного участия.

Но с самого начала всё пошло не так. Сначала, тюрьму где держали Семёнова, атаковали вольники, в попытке освободить своего лидера. Они потерпели неудачу, но это был не конец. Чуть позже Хозяин решился на смелый шаг – роспуск Чёрной Сотни, чем вызвал вполне ожидаемую реакцию. Даже Никитин, будучи человеком ультраконсервативных взглядов, считал, что тогда власть проявила себя не лучшим образом. По всем городам Ирия прошла волна протестов, учиняемых всё теми же вольниками. А вчера на Хозяина было совершено покушение.

Теперь Великий Благодетель находился на грани жизни и смерти. Приговор будут зачитывать Верховный Судья и директор Службы Безопасности.

За сетчатым забором, показалась ещё одна процессия, на сей раз в сопровождении солдат генерала.

Вот и они. Верховный судья, директор СБИ, патриарх Церкви и ещё несколько представителей высших чинов и сословий Ирия. Старая знать и члены Консоциума.

При виде их, толпа наконец-то успокоилась, осознавая неотвратимость наказания для преступника.

– Семёнов Андрей Николаевич, – объявил во всеуслышание судья, держа перед собой голографическую панель – Ты был признан виновным в многочисленных преступлениях против Ирия и его граждан.

Андрей демонстративно фыркнул.

– Ты предал доверие Хозяина. Поднял бунт и принёс хаос в наше великое общество! Жертвами твоих амбиций стали более миллиона жизней.

– Ох увольте, – устало произнёс Семёнов – Меня не волнуют страдания черни, как и вас. Но я, хотя бы это признаю.

По толпе прошёлся неодобрительный гул, который был упреждён строгим выговором главы спецслужб.

– Тихо всем! – рявкнул директор СБИ и люди подчинились. Судья продолжил зачитывать приговор:

– Ты развязал гражданскую войну, вбив клин в единство нашего народа и пытался узурпировать власть.

От этих слов, выражение на лице Андрея Семёнова изменилось. Снисходительное презрение и злорадство, сменилось дикой яростью. Казалось, что осуждённый вот-вот разорвёт путы и подобно зверю, вцепится в глотку Верховному судье.

– Ложь! – зарычал он – Кайдановский, как ты смеешь?! Ты знаешь, кто на самом деле начал эту войну! Пока вы, лживые лицемеры, прятались, то кто встал на защиту ваших гнилых душонок? А?!

Ответом ему был кивок директора СБИ одному из наёмников. Андрей Семёнов тут же получил прикладом автомата по голове. Тот осел на одно колено и глухо зарычал от боли.

– Твою жажду власти превосходит только твоя жестокость и жажда убийства, которой не место в нашем великом обществе. Властью данной мне Хозяином и Пятью Семьями, я приговариваю тебя к пожизненному заключению. Ты проведёшь остаток своих дней в месте, которое стало отсчётом твоих злодеяний. Вместе с теми, кого ты убил и чьи останки гниют в этой шахте вперемешку с углём.

Последние слова Верховный говорил в пол оборота, указывая рукой в сторону заброшенной шахты, ранее бывшей кладезем рабочих мест для людей самых низких сословий. Теперь же, даже самые нуждающиеся бедняки, обходили это место стороной, считая проклятым.

Толпа снова за скандировала, но на сей раз их крик был торжественный. Правосудие свершилось.

– Вы ещё вспомните, обо мне, – воскликнул Андрей, когда его вели в сторону шахты – Думаете, что уничтожив меня, отделяете зёрна от плевел. Но истинное зерно – это я. Вы же – кучка лицемеров, за красивыми словами о гуманизме и законности, прячущие свою трусость. Вы не выше меня, только потому что, в лишний раз, боитесь замарать ручки. Посмотрим, что вы скажете спустя пятьдесят лет, когда Антихрист опять поднимет голову!

Конвой скрылся за входом в шахту. Григорий Никитин тяжело вздохнув, снял фуражку и вытер рукой, выступивший на лбу пот. Гражданская война в Ирие, закончилась ещё два месяца назад, но только теперь, он чувствовал облегчение и усталость. Словно с него сняли тяжёлый обруч.

– Наконец-то кончилось – адъютант чувствовал тоже самое.

– Надеюсь, – сказал Никитин с лёгким сомнением в голосе.

– Господин генерал, разрешите задать вопрос?

– Валяй.

– Почему Семёнов, только что грозился возвращением Красного Пророка? Он же мёртв.

Григорий Никитин нахмурился, думая над ответом. Идея. Она бессмертна. Этот вирус невозможно уничтожить, истребив заражённых. Её нельзя закопать, создать вечно действующую вакцину или выработать иммунитет. Идея адаптируется, мутирует под обстоятельства и возрождается.

– Семёнов всего лишь безумный старик, который придумывает себе врагов и сам с ними борется. А страдаем мы. Не слушай его.

Краем глаза генерал заметил патриарха. По традиции, за любого осуждённого преступника молятся. Но глава церкви лишь провожал приговорённого взглядом полным разочарование и отчаяния. Григорий усмехнулся ещё одной иронии. Православная церковь отреклась от наиболее фанатичного христианина.

Глава 1: Возвращение мертвеца

Сергей не любил дождь. Уже давно он лишь пробуждал в сердце боль и уныние. Глядя в плачущее небо, закрытое пеленой серых туч, Сергей чувствовал себя жалким.

Сергей подставил ладонь под льющиеся струи, чтобы затем выпить набравшуюся горсть воды. Слёзы Бога – так отец называл дождь. Господь плачет всякий раз, как смотрит на своё творение. На то, что от него осталось и во что оно превратилось.

Горожане сновали туда-сюда, прикрываясь от дождя зонтами, а по проезжей части, более состоятельные граждане разъезжали на авто местного производства. И только один молодой человек, никуда не спешил, стоя и наблюдая за суетливыми тенями. Он родился в Староярске – городе на южной границе Ирия, но в семнадцать лет покинул родину вступив добровольцем в Багдадскую кампанию. Спустя десять лет он вернулся домой, с закалённым телом и искалеченной душой, чтобы понять, что дома у него больше нет. И дело было не в жилье.

Квартирка на нижнем этаже небоскрёба-улья, осталась нетронутой, несмотря на десятилетнее отсутствие. Действительно, никому не нужна тесная халупа в самой дыре. Но Сергей всё равно чувствовал себя чужим. Воскресшим мертвецом.

Жизнь Ирия била своим ключом и никому не было дело до молодого ветерана. Наивно было думать, что спустя десять лет его встретят, как героя войны с другого конца света. Напротив, в аэропорту его не встретили даже родственники, которых итак не осталось. Но уйдя добровольцем на другой конец Земли, Сергей плевать хотел на признание народа. Он лишь хотел одобрения и благословения, одной единственной семьи.

Элитный квартал города, заметно выделялся от общей социальной картины. Высотные здания, в отличии от плебейских ульев отличались более ровным и симметричным дизайном, выполненным лучшими архитекторами в стиле Старой эпохи. Улицы были более чистыми, и Сергей поразился виду зелёных лужаек и детских площадок. И самое главное – тут было безопасно, как днём, так и ночью. Элитный квартал патрулировали охранники из ЧОПа, и ограждался от посторонних, высокими стенами из бетона и железа, увенчанный спиралью колючей проволоки. 

Маленький экран в стене у мощенных входных ворот, заискрился помехами и показал толстого охранника.

– Кто вы, что вам надо? – вопрос звучал тихо и монотонно, стало понятно, что эти слова давно заучены и повторялись по нескольку раз за день. Их автор не питал интереса к нежданному гостю.

– Я к Михаилу Александровичу Ильину – ответил молодой человек, не смотря на экран.

– Вам назначено? – холодно поинтересовался толстяк.

Гость помедлил с ответом. Если сказать, что нет, то разговор окончится тем, что охранник пошлёт его на три буквы вежливой форме. Но врать тоже чревато.

– Меня зовут Сергей Ефимович Драгунов. Господин Ильин ждёт меня.

– Вас нет в записи.

– Он ждёт меня – настойчиво произнёс мужчина.

Теперь с ответом тянул охранник. Может думал, вежливо уклонится сославшись на отсутствие цели визита или не скромничать и грубо послать.

– Ожидайте, я спрошу о вас.

Экран погас и следующие десять минут прошли в тяжёлом ожидании. На улице царила моросящая осенняя погода. Отвыкший за десять лет в пустыне к российским морозам, Сергей судорожно растирал прозябшие руки, пока неожиданно створки ворот, с механическим скрипом, медленно не разъехались друг от друга.

– Господин Ильин примет вас.

Услышал Сергей и ступил на территорию элитного квартала.

В пути к нужному зданию, Сергей свернул в сторону местного парка, где он увидел детей дошкольного возраста, играющих в салочки и катающихся на каруселях.

Родители сидели чуть поодаль на скамейках ведя непринуждённые беседы. В глаза бросались костюмы местных дам и господ. Такие фасоны он видел в энциклопедии по истории русского костюма. Девятнадцатый век. Элита всё больше увлекалась концепцией «исконно русских ценностей», стараясь выглядеть выше и утончённее, чем она была на самом деле. Сплошной театр с заигравшимися актёрами.

Минуя двух консервативно ряженых джентельменов, Сергей поймал на себе их взгляды, сочетающие удивление и брезгливость. Ну с брезгливостью понятно, а откуда удивление? Ах да, им трудно понять откуда в их богадельни появился столь неброский и неряшливый тип.

Сергей вошёл в холл нужного дома и встретился на рецепшине с ещё одним охранником. И чуть не согнулся пополам от смеха. Просторный холл с прозрачными электро-воротами, голографическими пейзажами, украшавшими стены… и охранник в гусарском мундире. Гусарском мундире тех времён, когда поезда работали на углях. 

– Я к господину Ильину Михаилу Александровичу.

– Вы Сергей Драгунов.

– Да.

Псевдогусар коротко кивнул.

– Он ждёт вас. Тринадцатый этаж, крыло B, квартира 215. Можете воспользоваться лифтом, он чуть дальше по коридору налево.

Поблагодарив охранника Сергей направился к лифту.

Ему не долго пришлось стоять у порога злополучной квартиры. Её хозяин действительно ждал его. Стоило Сергею протянуть руку к кнопке звонка, как экран-глазок загорелся и дверь открылась автоматически.

Квартира четы Ильиных состояла из двух этажей, каждый из которых мог вместить до трёх однокомнатных каморок черни, к которой принадлежал Сергей.

В квартире играла «Лебединое озеро» Чайковского, а посреди весьма обширной гостиницы дирижировал руками сам Михаил Александрович. Сергей знал господина Ильина не слишком хорошо, но достаточно, чтобы удивиться его любви к классической музыке. А впрочем чего удивляться? Выходцам из местного ОПГ всегда нравилось корчить из себя утончённых аристократов даже больше старой знати.

Ильин, казалось, находился в состоянии транса, всем своим видом демонстрировал увлечение музыкой, но Сергей за десять лет научился отличать ложь от правды. Искренность от лицемерия и дешёвой показухи.

– Вижу муштра пошла тебе на пользу. – Михаил Александрович наконец-то обратил на него внимание – Научился хорошим манерам. Щенок больше не тявкает без разрешения старших. Похвально.

Сергей молчал, не мигая разглядывая своего «благодетеля». Десять лет назад он был…уже в талии. Но кроме веса, он не изменился внешне. Маленькие глазки глубоко посажены на вытянутом лице, отчего Михаил Ильин напоминал жирную крысу. Коей и являлся.

– Ну что молчишь?

– Так вы сами хвалили меня за то, что я не открываю рот без разрешения – глухо произнёс Сергей.

Михаил рассмеялся.

– Да говори, разрешаю – он взмахнул рукой, и вся комната от мебели до плиток пола и стен рассыпалась в серый бурлящий песок. Через секунду Сергей и Михаил стояли посреди улья насекомых. Микронидов.

– Нано-технологии доступны только избранным – самодовольно произнёс хозяин дома – Менять реальность вокруг по щелчку пальцев, оставляя рвани возможность лишь довольствоваться голографическими иллюзиями. Ты кстати, что предпочитаешь? Свою родную дыру?

По команде рой микронидов преобразовал квартиру в знакомое место. Сырые, покрытые плесенью стены, тесная комната без кухни и жесткая раскладушка. Конечно – это не была конкретно квартира Сергея, но у низших сословий, живущих не в общежитии, однокомнатные берлоги не сильно отличаются друг от друга.

– Или что-то другое? Выбирай, я сегодня щедрый.

– Я польщён – ответил Сергей без сарказма – Но давайте лучше, как было.

Квартира вновь приобрела стандартный европейский вид, с двумя этажами и богато украшенной гостиной. Михаил Александрович, жестом пригласил Сергея сесть на диван.

– Я налью нам выпить, подозреваю, что этот разговор лучше вести со смоченным горлом.

– Спасибо.

Ильин достал из бара бутылку коньяка и разлив в рюмки, дал одну Сергею. 

– Ну и? – спросил Ильин – Какого это быть героем?

Сергей лишь грустно усмехнулся.

– Вы серьёзно, Михаил Александрович?

– Понимаю твоё состояние. Вернувшись, единственным выжившим из той злополучной экспедиции, ты, должно быть, рассчитывал на парад в свою честь, толпу фанатов и Свету, бросающуюся в твои объятья?

При упоминании столь важного для него имени, Сергей заметно напрягся. Ради неё он и был здесь. Ради неё любезничал с человеком, которого в душе ненавидел. Но лучше пока самому не поднимать эту тему. Пусть разговор сам приведёт туда куда нужно.

– Ну может не такую помпёзную, но хотя-бы чуть больше уважения – пожал плечами Сергей – Репортаж из новостей, церемония награждения… 

– А чем тебе не угодили? – спрашивал Ильин, но уже знал ответ – Я сам не присутствовал, но через каналы связи получил инфу, что тебе вручили грамотку с автографом Хозяина и нехилую денежную премию. 

– Меня принял плешивый бюрократ в душном кабинете, который, вроде как, сам является помощником секретаря Великого Благодетеля. Меня даже на улице не узнают. А из новостных лент, мне уделили только две строчки в веб-газете. Да и хрен с ними, тщеславие не мой грех. Не за этим я вообще вернулся. 

Ильин осушил рюмку и спросил, хотя итак знал ответ:

– Тогда зачем?

– За Светой.

Сергей внимательно наблюдал за реакцией её отца. Этого ведь ты не ожидал, старик? Что ты теперь сделаешь? Начнёшь юлить или прогонишь?

Михаил нажал кнопку на своих часах. Между ним и гостем возникло несколько голографических фотографий. Игнорируя разрешение Ильина, Сергей стал завороженно менять их пальцами.

Судя по фотографиям, она не изменилась. Хрупка и изящна. Стройный стан, идеальные формы. Она была ангелом внешне и внутренне. Его Света. Уже не его. В руках другого.

В кадрах мелькал молодой человек, то обнимая её за талию, то держа их общего со Светой малыша и улыбаясь. Счастливая улыбка родителей и супругов, была глумлением над мечтами Сергея.

– Она вышла замуж, через два года после твоего отъезда – заключил Михаил Александрович, выключив голографии – Она была упёртой. Всё-таки вся в меня, но время шло, и она вняла голосу разума, решив, что честь семьи важнее чувств к одному единственному человеку из низов. Особенно, если этот человек считался погибшим.

Сергей сжал кулаки, чувствуя, как всё внутри закипает и раскаляется. Нельзя давать выход эмоциям, старая крыса только этого и ждёт.

– Разумеется, не стану отрицать, что этим голосом разума был я – самодовольно признал Михаил – Но я никогда не принуждал мою девочку. Насильно мил не будешь. Но она счастлива.

Ильин не врал. На тех фотографиях, она действительно была счастливой. Сергей разом вспомнил все события минувших лет. Чистая и обречённая любовь нищего подростка, бросившего школу ради работы на заводе и дочери богатого бизнесмена, который более всего желал власти. Лишения, которые мальчик терпел ради этой любви, поверх тех, которые он уже имел, живя в трущобах с отцом инвалидом и загибавшейся от рака матери.

– Не стану скрывать, я лгал тебе, – слова отца Светы, доносились будто из далека, с трудом прорезаясь сквозь воспоминания, но всё равно крепко оседали в разуме Сергея – Когда сказал, что после армии ты станешь достоин моей девочки. Ты действительно возмужал, но до Светы тебе всё равно, как до Луны. Ты никогда не будешь ей ровней.

Багдадская кампания. Война в другом конце континента. На следующее утро после прилёта, ставку разбудил рёв бесовских моторов пустынных боевых машин. Решительная атака с ходу рассеяла «непобедимую русскую армию», развеяв надежды о славных подвигах.

– Скажу тебе по секрету, – продолжал Михаил – Вся Багдадская кампания была одним сплошным надувательством. Туда, отправляли наиболее политически активных и вообще всех, кто не знал своего места. Союзнический долг Европейской Империи? Фи! Хозяин, сразу же слил арабам дислокацию экспедиции.

Теперь Сергей понимал. Мозаика сложилось воедино. Вот значит почему во время наступления арабов, половина танков Ирия даже не завелась, а устаревшие автоматы заклинили и разваливались на глазах.

И как он сразу не догадался? Все слова Михаила вроде: «Я не могу отдать свою дочь замуж за недостойного, но ты можешь стать таковым! Завоюй себе имя и возвращайся к моей дочери!», были ложью. В этой стране, где классовое деление уже давно деградировало в сословное, никто не позволит случится сказке с счастливым концом.

– Не надо смотреть на меня, как бык на красную тряпку – сказал Михаил, уловив перемену настроения гостя – Когда ты заявился на порог элитного района и потребовал встречи со мной, то охранник предлагал вышвырнуть тебя вон, но я решил проявить уважение. Ты же, всё-таки, герой.

Последнее слово было сказано с нескрываемым сарказмом и глумлением над ним. Сергей молчал, опустив голову, а Михаил Александрович демонстративно вскинул руку и посмотрел на часы.

– Через двадцать минут, должна приехать дочь с внуком. Я бы не хотел, чтобы вы пересекались.

– Боитесь, что он всё бросит и побежит ко мне?

– Ты слишком высокого о себе мнения, – ответил Ильин – Она не бросит свою семью, но не за чем мучить девочку прошлым. 

– Она хоть знает, что я вернулся?

– Знает, и именно поэтому ей лучше тебя здесь не видеть. На ней лица не было. Разрыв между любовью к мужу и ребёнку, и чувством вины к тебе, – Михаил покачал головой – Сам понимаешь, ей очень туго, поэтому не надо усугублять. 

Сергей снова отдался воспоминаниям и переосмыслениям своей жизни. Какой же он дурак! Так легко повёлся на обещание ублюдка напротив него. За годы лишений, Сергей научился сдерживать себя и срываться даже в такой ситуации. Но жирную крысу придушил бы с превеликим удовольствием.

Михаил, меж тем, протянул Сергею бутылку коньяка.

– Возьми. Это очень дорогой коньяк, его доставляют из Конфедерации. Доступен только…

– Избранным – закончил Сергей, придав голосу столько желчи, сколько мог – Обойдусь.

– Бери. Не корчь из себя гордеца. Можешь оплакать свою неудавшуюся жизнь. А теперь уходи. И знаешь, что – лицо Михаила изменилось. Взгляд стал тяжёлым, а лицо исказилось гримасой презрения – Никогда больше не появляйся в этих местах. Они не для таких, как ты.

Сергей упрямо шёл вдоль улицы, параллельно с проезжей частью. Дождь хлестал не переставая, но ему было плевать, он не обращал внимания. Бутылку он разбил, о ближайший железный мусорный бак. Ещё секунда и Сергей, не выдержав, громко кричит на всю улицу. Раскат грома и, усилившийся следом напор ливня, заглушил возглас никому не нужного ветерана. Но тут Сергей поймал себя на мысли, что сам больше не хочет видеть Свету. Возможно, из-за того, что не может теперь представлять любимую без следов рук её нового мужа. А может, просто вместе с криком он выпустил всю боль и обиду, горе и отчаяние. Осталась только пустота.

Глава 2: Заговор

Служанка раскрыла шторы, впустив солнечные лучи в спальню. Укутанный в постели Артём, не спешил просыпаться.

– Молодой хозяин, – ласково прошептала юная служанка, сев на краешек кровати – Пора просыпаться. У вас сегодня особенный день.

– Что? – подросток лениво приоткрыл один глаз – Ты кто?

– Меня зовут Маша. Я ваша новая служанка.

Остатки сонливости, как рукой сняло. Артём приподнялся на локтях и внимательно рассмотрел её. Она была не сильно старше него. От силы восемнадцать. Красивая, этого не отнять. Её сочные формы и мягкие, не иссушенные водой и мылом ручки, говорили, что в доме она скорее всего не для уборки и мытья полов. В голове тут же всплыл образ отца, последнее время вызвавший приступ негодования.

«Старый спермотоксикозный козёл! Тебе мало своей секретарши, которую ты пользуешь вместо работы? Мало шлюх, которых ты навещаешь, когда идёшь в баню с такими же старыми извращенцами?»

– Молодой хозяин, вы порядке? – спросила девушка и положила ему холодную руку на лоб – Вы покраснели.

Артём попытался встать, но тут же снова сел, нервно натянув одеяло выше пояса.

– Что с вами? – спросила Маша, на что Артём хмыкнул. Не признается же он, что у него утренний стояк.

– Не надо с ним нянчится, девочка – суровый голос отца застал сына врасплох.

Невысокий и тощий человечек с осунувшимся от вечной усталости лицом, был в свои зрелые годы едва ли не ниже сына, которому сегодня исполняется шестнадцать лет. Вдобавок, хромота и необходимость опираться на трость, делали папеньку ещё ниже, чем он был, но его взгляд, а также металлический голос порой заставлял Артёма испытывать под сердцем холодок. Отец никогда не прибегал к телесным наказаниям за проступки, но одного его слова было достаточно, чтобы у сыночка самооценка упала ниже плинтуса. Артём чувствовал, словно его держат за невидимый поводок, под названием «авторитет».

– Господин Савельев – служанка вскочила, покорно опустив голову – Ваш сын только что проснулся, я сейчас тут уберусь.

– Не стоит – сурово сказал он – Сына я приучаю к дисциплине. Он сам в состоянии навести порядок в своей комнате. Тебя купили для другого.

«Купили? Похотливый старпёр! Даже не скрываешь, что женщина для тебя товар. Теперь приобрёл себе куклу для секса на дом. Не можешь даже дотерпеть до ближайшего публичного дома? Хоть бы притворился, что скучаешь по маме!»

– У тебя сегодня выходной, но я бы не хотел, чтобы ты дрых до полудня – обратился Савельев-старший к Артёму – Многое пропустишь.

– Например? – сухо спросил тот натягивая на себя майку.

– Совместно с профсоюзом работников пищевой промышленности и социал-демократами, я организую благотворительный вечер для беднейших слоёв населения. Но у меня появились дела на работе, поэтому туда поедешь ты.

Артём слегка завис от столь неожиданной новости. Не сказать, чтобы он был сильно против, хотя и не сильно рвался за пределы зоны собственного комфорта. А трущобы с нищими, были далеко за его пределами.

– Мне обязательно там быть? – неуверенно спросил мальчик.

– Тебе охота просидеть свой единственный выходной в неделю играя в видеоигры?

Артём пожал плечами.

– Не такая уж и плохая идея.

– Если учесть, что большую часть времени ты будешь не играть, а рассматривать фотки своих одноклассниц…

– Ладно-ладно, я согласен!

– То-то же – улыбнулся отец – Иди умойся и собирайся. Позавтракаешь в дороге.

Когда Артём вышел из спальни, то Савельев-старший обратился к стоящей опустив голову, служанке.

– Ты что здесь делаешь? – его укоризненный взгляд, заставил её поёжится – Забыла для чего ты тут? Езжай с ним. Понимаю, что тебе неприятно снова возвращаться в дыру, из которой я тебя вытащил, но куда мой мальчик, туда и ты.

– Да, господин. Прошу прощения.

– Иди уже сонная тетеря!

Шаг, клац, шаг, клац: стук трости о выложенный мрамором пол, был слышен ещё в другом конце коридора, предвещая приход хозяина Корпорации «Кир».

За годы управления своим детищем, хромоногий глава создал вокруг себя образ сурового босса. Строгого, но справедливого. Последнее качество было крайне редким среди элиты, относящейся даже к квалифицированным работникам, как к людям второго сорта. Вроде статистической погрешности.

– Наташа, у меня сейчас совещание. Никого не впускай, пока я не освобожусь.

Молодая секретарша кивнула, устремив на босса хищный взгляд. Леонид Савельев тяжело вздохнул. Хитрые, тонированные курицы стали частью его интерьера. Точно такие же игнорировали, либо плевались в его сторону много лет назад, когда он был никем. Секретарша уже изрядно поднадоела своими неумелыми попытками его соблазнить. Если бы она плохо справлялась со своими обязанностями, то Леонид бы её уволил с волчьим билетом. Хромоногий бизнесмен не был асексуалом, но рядом с каждой мало-мальски привлекательной дамой, видел призрак своей покойной жены. И страх осуждения единственного сына, который винит отца в её смерти. Да и он себя тоже.

Леонид открыл дверь кабинета и закрылся изнутри. Ковыляя к креслу, он ощущал нарастающую боль в искалеченной ноге. Действие обезболивающего заканчивалось. В двадцать третьем веке, когда не справляется микрохирургия, то могут помочь нано и киберимпланты. Но Савельев из принципа отвергал любые возможности запихнуть в своё тело железо. Запрет касался даже мозгового чипа, обеспечивающего каждому гражданину Ирия быстрый доступ в Сеть. Леонид решил, что лучше уж быть пожизненным калекой, чем напичканным электроникой куском мяса.

Упав в кресло, Савельев довольно растянулся, наконец-то позволив себе немного расслабится.