Текст книги "Возвращение Остапа Крымова"

Автор книги: Василий Катунин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 29 страниц)

Второй постулат Крымова. Твердая валюта укрепляет нервную систему тем, у кого она есть.

Шестой закон Крымова. В единицу времени, равную одной сотой секунды, твердая валюта ничем не отличается от мягкой. Следствие шестого закона. Остановись, мгновение, – ты прекрасно.

Первое правило Крымова. Если вы не хотите, чтобы повышение цен ударило вам по карману, не держите в нем денег.

Второе правило Крымова. Вкладывая куда-либо деньги, помните, что не они уходят от вас, а вы от них. Следствие второго правила. «И каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг»

Третье правило Крымова. Деньги рекомендуется брать только тогда, когда их дают.

Седьмой закон Крымова. Каждый человек стремится достичь своего уровня богатства. Следствие седьмого закона. Каждая иерархическая система богачей похожа на отстойник: более крупные куски стремятся всплыть выше.

Первая аксиома. Перед тем, как уменьшиться, количество денег увеличивается.

Восьмой закон Крымова. Количество времени, которое вы потратили на зарабатывание большого количества денег, всегда равно количеству времени, которое вы потратите на зарабатывание малого количества. Следствие восьмого закона. Целесообразней зарабатывать больше, чем меньше.

Третий постулат Крымова. Количество денег, данных взаймы, всегда больше количества возвращенных денег. Следствие третьего постулата. Заем денег – самый эффективный способ их заработка.

Четвертый постулат Крымова. Если дело касается больших денег, то доверять нельзя никому. Если дело касается средних денег – тем более. Если дело касается мелких денег, то лучше их дарить.

Пятый постулат Крымова. Если вы хотите заработать больше денег, поместите себя в ту точку, где их водится больше.

Девятый закон Крымова. Плохой бизнес отличается от хорошего только тем, что это выясняется в самом конце.

Следствие девятого закона. Неважно, каким бизнесом вы занимаетесь, главное, чтобы это было быстро.

Десятый закон Крымова. Всякий бизнес потребует больше денег, чем вам кажется.

Следствие десятого закона. Как только вы решите вложить деньги во что-то, сразу же появится еще одно направление, куда надо вложить раньше.

Вторая аксиома Крымова. Если вы быстро заработали хорошие деньги, значит, вы кого-то надули.

Третья аксиома Крымова. Не в деньгах счастье, а в их наличии.

Первое наблюдение Крымова. Мечта богача – милостыня. Потому что она достается бесплатно.

Шестой постулат Крымова. Подлинное душевное спокойствие заключается в примирении с полным отсутствием денег.

Седьмой постулат. Если время – деньги, то зарплату лучше получать временем.

Восьмой постулат. Больше всего на свете деньги нуждаются в человеке. Второе наблюдение Крымова. На свете есть много вещей, которые важнее денег, но без денег эти вещи не купишь.

СВОРАЧИВАНИЕ ПО СИГНАЛУ «НОЛЬ»

Когда сидишь на ящике с динамитом, нельзя быть излишне вспыльчивым!

Остап Крымов (На военном складе)

Начиная с понедельника, весь концерн пришел в неописуемое движение. Выносилась и увозилась куда-то мебель, пылали костры из бухгалтерских документов, на складах таяли горы коробок с книгами, ежеминутно забираемые подходящими машинами. Концерн «РИО» стремительно сокращался. Бизнес по телефонной справке, приносящий колоссальный доход, подтвержденный бухгалтерскими документами «Телекома», был за один день продан с импровизированного аукциона. После небольших торгов все предприятие, приносящее сто тысяч дохода в месяц, было продано вместе с аппаратурой и девушками-телефонистками за сто двадцать тысяч долларов. Бизнес был куплен хозяином сети казино, который очень уважал предприятия, приносящие сверхдоходы. Остап утаил от нового хозяина самую важную деталь – необходимость наличия канадской дистрибьюторской фирмы, что, естественно, должно было привести в самом недалеком будущем к банкротству предприятия. Передача прав была намечена на середину пятницы, так, чтобы в понедельник уже некому было принимать претензии от нового владельца. Фонд «Солидарность-18» был неожиданно приобретен Петром Молохом, который ожидал поступления новой гуманитарной помощи в виде консервированной датской ветчины. Бывший казначей оказался на редкость сговорчивым и отвалил за Фонд целых десять тысяч баксов.

Дистрибьюторский бизнес был стремительно продан Жорой за два дня всего за двести долларов. Неутомимые «канадцы» были собраны, одарены благодарностью за честный труд и награждены большими премиями. Жора лично благодарил каждого юношу, тряс руку и желал не сбавлять производственного рвения. Остап прочитал небольшую речь, в которой отметил, что ребята прошли замечательную школу бизнеса под руководством своего начальника – Георгия Петровича Четвергова, образчика чести и долга. Вечером был устроен банкет на триста человек. Студенты расслабились, распустили галстуки и набили посуды на тысячу гривен. Остап благословил эти расходы и, загружая последнего дистрибьютора, упившегося и невменяемого, в специально нанятый автобус, слегка пустил слезу. В понедельник весь «канадский» департамент переходил под руководство нового хозяина, собирающегося переориентировать его на продажу аудиокассет.

За три дня были проданы вся техника, мебель и три автомобиля, остался только личный компьютер старика Костомарова, пишущая машинка Сашеньки, три стола и личный отрывной календарь Крымова. К четвергу штат концерна «РИО», состоящий неделю назад из тысячи служащих, сократился до своего минимального боевого состава – восемь человек во главе с Крымовым. В верстке находилось еще около пятидесяти тысяч экземпляров книг, столько же было еще не реализовано. Горы изданий, громоздящиеся до самого потолка склада, навеяли на Остапа тему очередного «крымика».

Мы – читающих наций потомки.

Взяв томов полновесных по дюжине,

Наш читает от корки до корки,

Англичанин – от ленча до ужина.

Крымов предупредил Костомарова о том, что руководство концерна уезжает в длительную командировку: Нильский с Жорой – для налаживания бизнеса в Бурятии, Остап с Викой – в далекий Владивосток развивать связи с Японией. Крымов набросал план основных мероприятий в свое отсутствие. Механизм книгоиздания, запущенный четыре месяца назад, не требовал уже постоянного контроля. Реализация и расчеты производились уже автоматически по налаженной схеме. Сашенька была назначена старшей по доводке последних романов «Золотого Пегаса» до издания, – задерживали изрядно выдохшиеся в конвейерной работе студенты, редакторы и корректоры. Для принятия рекламаций по всем проведенным операциям «Великого суконного пути» был создан специальный комитет, состоящий из невозмутимого сказочника Быкадорова и мускулистого боевика Макса. Костомаров должен был из приходящих платежей организовать резервный фонд для выплаты налогов и удовлетворения претензий, Быкадоров должен был рассказывать терпеливым клиентам сказки, а Макс – выпроваживать взашей особенно рьяных.

Во вторник утром, как и было запланировано, Остап заявился в кабинет Пеленгасова. Заговорщицки улыбнувшись длинноногой секретарше как старой хорошей знакомой и получив в ответ более чем теплую улыбку, Крымов без стука вошел в кабинет председателя.

Здравствуй, дорогой, рад тебя видеть, – почти обрадовался Пеленгасов, поднося свое брюшко вплотную к Остапу. – Как дела? Я слышал, ты преуспеваешь. Молодец! Я ни минуты не сомневался, что ты поднимешься в считанные месяцы. Честно говоря, поначалу меня волновала твоя близость. Сейчас, я вижу, дела у тебя идут хорошо. Это неплохая предпосылка для нашего мирного сосуществования. Богатый друг – лучше бедных двух.

Сейчас говорят: старый друг лучше двух подруг, – подхватил Остап и упал в кресло.

Пеленгасов тоже сел на свое место.

Я еще раз прошу тебя не помнить былого. Кто старое помянет, тому глаз вон. Давай лучше подумаем, как я могу помочь тебе наверстать упущенное.

Остап провел ладонью по подбородку.

Ты ведь знаешь, Боря, я человек незлопамятный. Это мой пожизненный стиль. Чувство обиды убивает человека быстрее туберкулеза и СПИДа. Если человек не умеет прощать, значит, он не умеет беречь, прежде всего, самого себя. И потом, ты же знаешь, я человек деловой. Мне просто невыгодно сейчас конфликтовать. Мои позиции в городе еще слабы, права – птичьи, обязанности – лошадиные. Стратегическое сотрудничество с тобой сейчас мне на руку, да и ты не в накладе. Через полгода, когда я окончательно окрепну, у нас пойдут совместные доходы и ты сможешь безболезненно начать расплачиваться со мной.

Бывшие компаньоны с милым выражением лиц смотрели друг на друга. Пеленгасов, ощупывая лицо Остапа своими желтоватыми глазами, прикидывал, насколько он способен опередить своего соперника. Он ни минуты не сомневался, что предстоит решающая схватка и Остапу не удастся усыпить его дружелюбными масками. Но игра шла по своим правилам. С тех пор, как он стал уважаемым в городе бизнесменом, у него были только одни правила – официальные и законные. Он не мог уже опуститься до былых пошлых доморощенных методов устранения соперников. Этого не позволял его статус крупного банкира и владельца маленькой финансовой империи местного масштаба. Путь наверх был бесконечен, и Пеленгасов собирался карабкаться дальше изо всех сил. Он смотрел на Остапа и со злорадством думал, что этот не забывший обиду мошенник, собирающийся нанести ему ответный удар, уже давно изжил себя. Он понимал, что Крымов подбирается вплотную к нему, и вместо того, чтобы подставиться под его удар, Пеленгасов собирался стать ему на плечи и подняться еще выше.

Остап потянулся к дипломату и достал оттуда бумаги.

Вот, у меня появился интересный проект. В Индонезии на островах строится нефтеналивной терминал. Проект века. Сам понимаешь, это бизнес не нашего уровня, но мне удалось влезть туда через генподрядчика с маленькими поставками металла с «Азовстали». Схема сложная, и без тебя я ее не потяну. Нужен банк для работы с офшорными компаниями и «откатами». Я хочу начать с одного миллиона. Первая поставка продукции – за мой счет. Если все будет хорошо, то со второго раза фирма-покупатель дает стопроцентную предоплату, а что такое предоплата, ты сам понимаешь. Мне нужен будет зеленый свет по платежам и, вероятно, овердрафные кредиты. Твой банк пока еще не осуществляет внешнеторговые валютные операции, да и суммы для тебя великоваты. Поэтому я хочу кредитоваться в «Востоке». Твоя гарантия там действует?

Да, конечно, – ответил Пеленгасов, чувствуя, как знакомое волнение предстоящей схватки рождается у него в районе нижней части спины.

Схема такова, – продолжал Крымов. – Я кладу к тебе на депозит один миллион долларов в эквиваленте. Это стоимость контракта. Под твою гарантию в залог моей суммы я кредитуюсь в «Востоке» на валюту.

По-моему, сложновато. Почему ты не хочешь положить деньги на депозит прямо у них, тебе было бы тогда проще. К тому же ты бы не потерял проценты на гарантии, это все дополнительные расходы, – для видимости объективного участия спросил Пеленгасов.

Остап ждал этого вопроса.

А вот тут-то и будет вторая часть моего предложения к тебе. Под твою гарантию я буду получать предоплату от той же фирмы-покупателя, но на твой счет. В «Востоке» этого не должны знать. Естественно, ты сможешь контролировать деньги. Таким образом, под одну гарантию я смогу и проплатить первый этап, и получить предоплату по второму. За это маленькое одолжение я буду давать тебе четверть прибыли. Думаю, это обоюдовыгодное предложение. Я торгую металлом, ты торгуешь именем своего банка, при этом ты абсолютно ничем не рискуешь. Заодно за пару лет спишем наш отрицательный баланс.

Пеленгасов поскреб подбородок. Внешне все выглядело прилично. В любом случае, сейчас, когда на первом этапе Крымов предлагал свои деньги в банк, надо соглашаться. А там можно будет посмотреть. Когда сумма будет лежать в банке, Инициатива перейдет к нему, а как устранить Крымова – это уже дело техники. Пеленгасов чувствовал себя вправе забрать у Крымова все, потому что тот сам пришел к нему с войной, не забыл обиды, не угомонился.

Да, заманчивое предложение, ничего не скажешь, – наконец сказал Пеленгасов, – И как скоро ты собираешься начать?

Уже завтра. Контракт готов, даты определены, деньги на счету. Все зависит от того, готов ли ты. Ситуация может сложиться так, что придется платить с твоего счета, если будут подпирать сроки и «Восток» не сможет прокредитовать меня к нужной дате.

В этом нет проблем, только надо предупредить за день, – не задумываясь, сказал Пеленгасов.

Тогда давай свое согласие, и мы будем подписывать бумаги, – сказал Крымов и улыбнулся банкиру радушной улыбкой.

На лице Пеленгасова было выражение человека, принимающего очень важное решение.

Ты же знаешь, я не люблю скорость в подобных вопросах. А ты, как всегда, прешь буром. Узнаю твой нетерпеливый стиль. Ты верен себе – шашку наголо и вперед.

Минуту Пеленгасов чертил на бумаге геометрические фигуры, среди которых преобладали треугольники. Лоб его был нахмурен. Остап молча ждал, рассматривая картины, развешанные в невероятном количестве по стенам кабинета. Наконец банкир издал крякающий звук и поднял глаза на Крымова.

Хорошо, я согласен. С Богом! Я ведь говорил тебе, что мы найдем общие вопросы, которые помогут нам забыть былые разногласия. Давай и впредь играть в открытую. Зачем нам гадать на кофейной гуще?

А зачем гадать, когда и так все ясно? – сказал Остап, глядя на свою старую любимую картину. – Если знать основной жизненный алгоритм человека, то не надо ничего гадать. Людьми руководят, в сущности, всего три бога – деньги, секс и власть. Исходя из этого, гадать остается чуть-чуть.

Я не согласен с тобой, Остап, – возразил Пеленгасов. – Причем тут власть? Эта категория не для простых людей. Власть – это сила. Она только для избранных.

Что ты, Боря! Власть – это то, что еще остается у людей, когда у них нет ни денег, ни любви.

Остап подошел к окну.

Испокон веков человек создавал инструменты и орудия, но всегда самым распространенным орудием и инструментом человека был человек. Иди сюда скорей, посмотри вот туда, вниз. Видишь, идет парочка, оба опухшие и помятые? У нее синяк под глазом, у него поцарапано лицо. Конченые алкоголики. Живут от бутылки до бутылки. Ты заметил, что все такие парочки на одно лицо? Он – правитель, она – пресмыкающаяся раба. Ведь это он поставил ей бланш. И вечером поставит другой. У него нет ни денег, ни любви. Но зато у него есть власть. Власть над одним человеком на свете, но зато практически неограниченная. Да, эта власть над своей дамой сердца будет посвыше президентской и божественной. Ты что, думаешь, она послушает нашего премьер-министра без санкции своего собутыльника и властителя? Гляди, кажется, они ругаются и он учит ее жизни. Посмотри, как уверенно он идет. Посмотри, как сверкают его глаза. Прямо как у президента страны, когда он говорит о борьбе с коррупцией. Это – власть. Она роднит всех, кто ею обладает. И иногда она заменяет человеку все. Кстати, ревность – это чистая власть. Любовь в ней – только повод.

А кто, по-твоему, мой бог? – спросил Пеленгасов, пристально глядя на Крымова.

Деньги, Боря, деньги. В этом-то и вся сложность твоего положения.

Брови Пеленгасова удивленно поднялись вверх.

Сложность? Почему сложность?

Остап еще раз взглянул на картину. На его лице было выражение сожаления.

Ладно, я пойду, пожалуй.

Он подошел к столу и протянул руку Пеленгасову. Во время крепкого рукопожатия, сопровождаемого ослепительными улыбками, Пеленгасов подумал: «Ну, все, конец тебе, фокусник». Остап мысленно ответил: «Теперь тебе ничего не поможет, харя». Оба приятеля расстались в полной уверенности, что через несколько дней каждый растопчет своего соперника.

В среду Крымов уже вернулся из Днепропетровска. Договор в банке «Восток» был подписан без особых осложнений. Гарантия «Банкирского дома Пеленгасова» имела в «Востоке» вес, не потому, что сам банк Бориса Михайловича пользовался крепкой репутацией. Просто днепропетровский банк владел некоторыми активами харьковского банка, и гарантия последнего давала право на распоряжение ими в случае возможных осложнений.

Крымов оставил у начальника кредитного отдела «Востока» все документы и подписал договор, по которому банк за относительно высокий процент по кредитной линии обязался произвести оплату по первому требованию в течение двадцати четырех часов с момента заказа суммы.

В среду вечером все было готово. Обстоятельства складывались пока настолько удачно, что Остап сплюнул через левое плечо, постучал по дереву и приколол к майке булавку. Поначалу ему казалось, что придется отложить все до следующей пятницы. Но поднаторевший в делах Жора, скрупулезный Нильский и вездесущий Быкадоров уложились в срок со сворачиванием предприятия. К среде, как и обещал Костомаров, на депозитном счете концерна «РИО» в банке Пеленгасова находилась сумма в один миллион долларов в национальной валюте.

Подводя окончательные итоги в среду вечером, сгрудившись вокруг стола, компаньоны ознакомились с расчетами Нильского и Костомарова относительно того, каковы были слагаемые этого миллиона.

Если выкинуть незначительные поступления в начале «Великого суконного пути», то картина выглядела так. «Политика» принесла скромные восемьдесят три тысячи; страсть харьковчан к дворянским титулам всего потянула на девяносто шесть тысяч; телефонная справка за вычетом расходов на канадскую фирму принесла триста тысяч долларов; мобильная бесплатная связь принесла в кассу концерна восемьдесят тысяч. Христиане Новой Эры пополнили сумму на пятьдесят тысяч. И, наконец, издание бессмертных романов коллективно-конвейерного производства под сенью «Золотого Пегаса» принесло триста тридцать тысяч долларов. Окончательный доход в общую копилку был дополнен продажей мебели, оборудования, «Солидарности-18» и сверхприбыльного справочного бизнеса, что вместе дало ни много, ни мало сто сорок тысяч долларов. Оставив в резерве несколько тысяч, Остап дал команду Костомарову переводить круглый капиталец в пеленгасовский банк.

Осмотрев торжественным взглядом гвардейский костяк концерна, Остап еще раз напомнил соратникам детали диспозиции на четверг.

Завтра придется считать время по минутам. Строжайшая дисциплина, пунктуальность и никакой самодеятельности. Все должно быть предельно четко, ничего нельзя упустить, – говорил Остап очень серьезным голосом, который был ему даже не свойствен. – Вика, очень много зависит от твоего своевременного звонка в пятнадцать тридцать в пятницу. Вероятно, мы в это время будем лететь в вертолете. Жора, не забудьте зарядить сотовые телефоны.

Остап чеканил слова как увесистые монеты.

Еще раз. Я и Нильский в четверг в двенадцать часов заказываем Пеленгасову на пятницу всю сумму для проплаты по контракту. Мы подписываем соглашение по расторжению депозита и уплате неустойки, а также штрафные санкции в случае неуплаты банком в срок по нашему требованию. Затем в этот же день мы переезжаем в Днепропетровск, заказываем на пятницу точно такую же сумму и оставляем платежное поручение, не подписанное директором, то есть мною. Запомните, это очень важная деталь. С одной стороны, платежка есть, на ней будет стоять число и сумма. И эти данные, по всей видимости, станут сразу известны Пеленгасову. С другой стороны, платежное поручение станет настоящим документом только после моей подписи. С одной подписью бухгалтера оно недействительно. Я должен присутствовать везде. По малейшим деталям поведения уполномоченных лиц и начальства я буду судить о том, как разворачивается план.

А по каким признакам? – поинтересовалась Вика.

Ну, это очень просто для любого человека, знакомого с психологией и человеческой натурой, – ответил Остап. – Любые движения рук, губ, бровей, любые позы и манера говорить скажут мне о человеке все, что нужно. Именно поэтому везде придется мне быть самому. Ты, Вика, останешься за старшую здесь в мое отсутствие. Связь будем держать по сотовым телефонам. Кстати, они бесплатные?

Нет, маэстро, не успели перекодировать, – виновато сконфузился Жора.

Эх, Пятница, сапожник без сапог, – пожурил его Остап. – Ну, может, это и к лучшему, поставим себе дополнительный плюс за честность.

Слово попросил Нильский.

Остап Семенович, я хотел поговорить насчет плана эвакуации. Ведь я понимаю так, что в понедельник нас будут искать много самых разных людей.

Об этом поговорим в пятницу, – отрезал Крымов. – Не будем торопить события, это плохая примета. Единственное – позаботьтесь заранее, чтобы не осталось никаких документов по «Великому пути». Вы, Сан Саныч, как человек, битый жизнью, надеюсь, распорядитесь обо всем должным образом.

Все готово уже, – отрапортовал Нильский. – Все сожжено на заднем дворе. Остались только документы по металлу и кредиту.

Это беречь, как зеницу ока, – строго сказал Остап и почему-то погрозил пальцем в сторону Жоры.

Этой ночью…

В три часа пополуночи, как обычно, он проснулся. Организм работал как часы. Это было традиционное время ночной малой нужды. Зайдя в совмещенный санузел, он зажег свет и подошел к зеркалу. На него взглянуло знакомое уже сорок пять лет помятое взъерошенное лицо. Он поморщился.

«Ну и рожу приобретает человек с годами. Я бы в законодательном порядке запретил гражданам старше тридцати лет смотреть на свое отражение по ночам и после сна. Тут и без того жизнь такая, что хоть в петлю лезь».

Он поскреб щетину на подбородке. В желудке заворочалась начинающаяся боль. Это напомнил о себе хронический гастрит. Он тихонько выругался. На полочке рядом с зубными щетками и пастой стоял его желудочный порошок. Он потянулся за ним и вдруг оторопело замер. Он отчетливо увидел, что в то время, когда его рука взялась за пузырек с лекарством, рука в зеркале, то есть ее отражение, взялась за тюбик с зубной пастой. Эта ошибка длилась секунду. Затем рука в зеркале молниеносным движением перескочила на пузырек. Не в силах пошевелиться, он замер, глядя на свое отражение. Как и его рука, оно было недвижимо. Он медленно поднял глаза и посмотрел на отражение своего лица. На него смотрели серые напряженные глаза. Это было его лицо. Но что-то в нем было не так, как всегда. Оно производило впечатление внешней оболочки, внутрь которой забрался кто-то другой. Окаменев, как истукан, он смотрел на свое отражение, и чем дольше, тем больше в нем нарастала паника. На него смотрели его, но одновременно и чужие глаза, застывшие от непонятного напряжения, как будто глаза застигнутого врасплох существа. Эти зрачки, злые и внимательные, были готовы к любому подвоху с его стороны. Прошло несколько минут непрерывного противостояния взглядов. Каждая деталь его лица отчетливо, как увеличенная лупой, обозначилась перед ним. Он с ужасом обнаружил на нем то, чего никогда не видел раньше. Несколько незнакомых морщинок под глазами, мелкая гемангиома на губе, сеточка тончайших синих и красных венок на носу.

«Это не мое лицо. Во всяком случае, глаза – так точно».

Зеркало было зло само на себя. Непростительная халатность. Подобные ошибки случались и раньше, но не такие явные и очевидные. Ну, бывали некоторые заметные запаздывания с движениями, случались цветовые несовпадения, но такой промах, как сегодня, – это ЧП. Человек был явно напуган, но и само зеркало не знало, как выпутываться из сложившейся ситуации. Оно было напряжено и настороженно, и само понимало, что этим самым только усугубляет ситуацию. Слишком очевидным становилось противостояние человека и его отражения. Зеркало сконцентрировалось, готовое к любому подвоху. Человек напряженно вглядывался в него, не предпринимая никаких резких движений. Больше всего зеркало боялось именно этого неподвижного изучающего взгляда. Уж лучше бы человек начал делать резкие движения, строить гримасы, хватать невпопад разные предметы. Зеркало будет внимательным и не допустит больше запаздывания более, чем на тысячную долю секунды. Но только не этот неподвижный взгляд, полный напряжения и страха.

Зеркалу и раньше приходилось выдерживать долгие изучающие взгляды людей. Но только не после таких промахов, как сегодня. После такого очень трудно было играть свою обычную роль. Зеркало отлично знало основное правило зеркал – любой человек, который будет внимательно смотреть на себя в зеркало более двадцати минут подряд, начинает замечать то, чего раньше никогда не замечал. Главное, он начинает догадываться, что его отражение живет самостоятельно. На самом деле, эта зеркало живет самостоятельно, но поскольку основное предназначение зеркал – творить отражения людей, то практически невозможно отделить живую сущность зеркала от отражения. Раньше основное правило было для зеркала теоретической формулой. Ему еще никогда не приходилось выдерживать пристальный взгляд человека более трех-четырех минут. Но сейчас шла уже десятая минута, а человек до сих пор ни разу не пошевелился, внимательно всматриваясь в свои глаза. Зеркало видело, как нарастает страх в глазах человека. Оно само начинало нервничать и злиться на него. Ну зачем этому человеку знать эту тайну, достойную только избранных? Что он будет делать с этим знанием? Оно не для таких, как он, – мелких, никчемных и жалких в своей ограниченности. Зеркалу было по-детски обидно, почему этот человек прицепился именно к нему. Почему оно должно отдуваться за всех?

Человек не знает, что в его доме масса вещей и предметов, наделенных такой же тайной, как и у зеркала. Книги, фотографии, старые игрушки, антикварные вещи, вода в кране, огонь в газовой плите, ток в электропроводке, краски для рисования. Люди – вообще, крайне ненаблюдательные существа. Они никогда не заметят несоответствий в положении оставленной куклы, книги на полке, малейших изменений выражений лиц на фотографиях. Чувствует ли человек эту самостоятельную жизнь, присутствующую в его доме? Может и чувствует, но почти никогда не осознает. Человек берет новые ножницы и отрезает ими бумагу. И ничего не ощущает. Но когда человек берет в руки старую фотографию, то что-то происходит в его душе. Это и есть отголосок той загадки, разгадать которую дано только избранным людям. Книги про чертей и русалок – это все выдумки самих людей, чушь, существующая только на бумаге. Настоящая, еще одна жизнь всегда находится рядом с человеком, ибо создана его руками, его мыслями, его памятью и его гением.

Прошло еще три минуты. Наконец человек не выдержал этого противостояния с тайной зеркала. Он отошел на шаг назад, медленно поднял руку и провел ею по волосам. Зеркало исправно повторило движение. Человек медленно высунул язык и пошевелил им из стороны в сторону. Зеркало сделало с языком то же самое. Человек начал попеременно моргать глазами. Зеркало все повторило и подумало, что этим он, прежде всего, мешает самому себе. Затем человек расставил на подзеркальной полочке различные предметы и начал попеременно хватать их разными руками. Зеркало повторило все в точности, отметив, что запаздывание составило не больше двух сотых секунды. Так продолжалось минут пятнадцать. Зеркало злилось все больше и больше. Его раздражали эти бесконечные тесты, ему было обидно за свой первый промах, но главное – оно не могло простить человеку тех тринадцати минут, которые заставили зеркало впервые потерять самообладание.

И тогда зеркало сделало то, что было запрещено правилами, что никогда раньше не делало и не сделает. «Семь бед – один ответ». Когда успокоившийся, наконец, человек подошел ближе и еще раз протянул руку за своим желудочным порошком, зеркало вместо того, чтобы повторить жест, двумя руками оттянуло уши изображения человека, открыло его рот и высунуло язык с белым гастритовским налетом. Человек с пузырьком в протянутой руке и вытаращенными глазами на секунду замер, затем его зрачки закатились и он рухнул на пол. Через несколько секунд на шум прибежал другой человек и, взяв первого под мышки, утащил из ванной. Еще через минуту пришла хозяйка и выключила свет.