Текст книги "Тайна с глазами, полными любви"

Автор книги: Василий Дыш

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Глава 10

С тех пор ее еще больше стали охранять. Два сменных водителя из числа родственников – на работу и с работы.

Она не могла остаться одна нигде. Лишь ночами в своей комнате, запершись на ключ или на ночных дежурствах. Там она жила. Ночами. Для себя. Лишь ночами. Раздумывала о своей судьбе. Будущего не было. Ее будущего.

Она не опустила руки, не махнула на себя рукой – для кого быть красивой? Ведь красоту девушки знает парень. Но ей не хотелось кого-то подпускать к себе и тем более открывать свое сердце.

Что бы коротать эти ее короткие ночи одиночества, она пристрастилась курить шиш – кальян. Когда-то муж – тот самый садист, первый раз предложил ей попробовать кальян. И она нашла в этом процессе, какую-то свою задумчивую прелесть. Сладкий дым, бульканье и мерцающий уголек. И покой.

Курила очень часто. Много. Стала собираться коллекция кальянов. Ей их дарили – заметив ее интерес к этому времяпровождению. Дом был огромный – и целая отдельная комната была заставлена дорогими авторскими кальянами. Ей нравилась сама возможность побыть там, в мире грез и покоя, когда одна, а когда приходили немногочисленные подруги, то и поговорить обо всем, о чем хочется в этот момент.

Кальян – приспособление громоздкое, неудобное – на работу не возьмёшь. Да и в госпитале нельзя курить кальян. Она начала курить сигареты. В перерывах между кальянами.

Сняв медицинский халат потому, что он сильно мог провонять запахом табака – не одобрили бы ни коллеги, ни пациенты, выходила из своего кабинета, поднималась на чердак больницы. Курила. Потом возвращалась, немного удовлетворив свою жажду. На это уходит здоровье – она знала, но для чего оно ей здоровье? Для кого? Казалось, что не действовало на нее ничего из вредного.

Она была спортивная. Следила за собой. За фигурой, тонусом мышц, ходила в спортзал, любила воду, плавать, бегать, ходить. Она любила танцевать восточный танец живота. Это гимн грации и пластики женского тела. В их стране это хотела и умела каждая девочка, каждая девушка, женщина. Она тренировалась с детства. Ритмичные движения, когда танцует все тело, когда движутся руки ноги и все, что можно почувствовать в танце. С ее великолепной фигурой это было очень восхитительное зрелище. Ходила в студию восточного танца.

Когда был жив муж, она, несколько раз уступая просьбам, соглашалась и танцевала для родственников и гостей. Но не видела среди зрителей того единственного, на которого она могла устремит свой влюблённый взгляд – взгляд богини, рабыни его.

Мужа не было в этих мечтах. Никогда. Для него только такая вот издевка – видишь и не получишь. Его казнь продолжалась именно так.

Рами очень любила танцевать. После того как осталась одна овдовев, она совершенствовала искусство танца. Не задумывалась, для кого этот танец, с выраженным сексуальным подтекстом, если она одна. Этот танец для любимого, для желанного. Для любви, в любви, во имя любви. Рами не нашла, не встретила своего мужчину. Иногда, когда оставалась одна дома, что случалось не часто, включала громко музыку – самую волшебную мелодию для танца и танцевала перед большим зеркалом. Танцевала ощущая свое совершенное тело и возможности его.

Теперь уже для себя самой. Все наряды, которые были куплены ею для танцев, лежали в шкафах и сундуках. Нет праздника в ее жизни. Нет любви. Что это такое? Любовь. Она не знала сама. Не случилась.

Бывало, что слезы текли по ее щекам и щипало глаза, но она грациозно двигалась, как бы летая по комнате, едва касаясь пальцами ног ковра на полу и отдавалась мечте – мечте о танце для любимого мужчины. Который обязательно должен найтись. Вера в древнюю легенду о двух половинках человека, была в ней всегда. Рами знала, что путь к этой мечте, к этой находке, к этой встрече, знакомству с ним – произойдет однажды. Обязательно произойдет.

Она танцевала. Дрожь гибкого тела пробегала по ее телу уходила в грудь и руки, поднятые в грациозных движениях. Ноги, казалось, жили сами собой. По ее животу и бедрам проскакивали как бы электрические импульсы, от которых волнами расходились разряды к каждой мышце тела танцующей женщины. Она извивалась в танце как змея – кобра, готовая укусить, или сначала загипнотизировать, а потом все-таки укусить поцелуем его – того, кого она встретит совсем скоро.

Прекрасная одинокая женщина в золотой клетке отчуждения, недоверия, тайны. Вера в счастье не покидала ее. Она была спрятана очень далеко в ней, не видимая никому, не выдаваемая наружу, ни вздохом, ни взглядом. Он придет – и расколдует ее. Растопит сердце Снежной Королевы, она знает, что оно горячее и жаждет любви – когда-то она дождется.

Совершенствуясь в своем владении телом, она изнуряла себя упражнениями. Всегда, когда позволяла обстановка и даже – когда не позволяла. На работе, межу приемами пациентов, в дороге в автомобиле, который вез ее к очередному больному, куда-то на край города или страны. Попробуйте вдохнуть глубоко воздух в грудь и задержите дыхание – сразу напрягаются мышцы живота. Этой тренировкой она часто занималась в минуты покоя.

Ее тело принадлежало лишь ей самой, и она была очень заботливой хозяйкой. Хотелось большего. Еще красивее, еще гибче, еще сильнее. У нее для этого есть и возможности, и знания, как и желание.

Она приобрела обручи для гимнастики. Очень тяжелые обручи. Специального заказа. И крутила их, извиваясь телом внутри вращения, получая от усилий и усталости какой-то особое блаженство! Она чувствовала свое тело, работала над ним. Любила его. Обручи так же крутила на шее. Это было привычно. Дыхательная гимнастика, массажи, процедуры, косметические маски – все что она могла себе позволить в небольшие часы, когда она была вне работы – средства позволяли. Здоровое питание – она знала все о диетах и правильном подборе еды. Вплоть на клеточном уровне. Она изучала это. Ей это было интересно. Ее советы, которые она давала по просьбам знакомых подруг и родственников, принимались сразу, как истина.

Она была красива. Той внеземной красотой, которой редко встретишь в жизни. Многие завидовали ее красоте. Злые языки говорили за ее спиной, что такая фигура и волосы от шайтана. Не может быт так красив простой смертный.

Она – могла. Ей нравилось быть красивой. Она верила, говорила сама себе, что она для Него. Для своего мужчины, которого она когда-то встретит в жизни. И отказывала всем, кто сватался к ней. Протеже братьев, папы и родни ее не интересовали. Она хотела сама. Того самого зова сердца.

В их стране мужчина главный – он владеет женщиной. Всегда. Женщина подчиняется беспрекословно. – так она видела в своем окружении – так учила ее религия.

Когда папа, под угрозой какого-то наказания, убедил ее прекратить так себя мучать ночными дежурствами в госпитале, она все равно не могла долго спать ночами. Привычка уже была в ее крови. Она закрывалась в своей комнате и оставалась наедине с книгами. Она очень любила читать. Еще со студенческих времен, когда она открыла для себя русскую литературу. Русских классиков. Приняла их в себя, поняла, что это ее мир, ее чувства, ее Россия, по которой она тосковала сильно. Не эта страна где она сейчас, а Россия. И русский язык – это тот язык, благодаря которому она вышла душой из клетки, оставшись телом в ней. Язык, который научил ее думать иначе. Она скупала все русские книги, которые могла найти. Библиотека ее росла и в чтении она удалялась от своего чуждого ей окружения. Она была одна.

Глава 11

Рами познакомилась с медсестрой из больницы. Та приехала из Узбекистана когда-то, выйдя замуж за мужчину из этой страны. Ее звали Динара, Динка. Вполне русское имя, как казалось ей. Они с ней сошлись именно на знании русского языка. Динара была на двенадцать лет старше. Это не было важным в их дружбе. Главное она нашла выход их того окружения, что вокруг нее. Из того навязываемого мировоззрения, который она отвергла раз и навсегда – уже невозможно определить, когда это случилось. Они стали подругами. Рами вновь говорила на русском языке, языке ее юности и свободы. Динара говорила с тем акцентом, который очень заметен любому русскому, но Рами не обращала на акцент внимания. Не это было главное! Она опять могла слышать и общаться на языке, в который влюбилась!

Рами была врач, одна из самых известных в городе, а Динка была лишь медсестрой. Рами, чтобы не испугать новую подругу этой разницей в социальных статусах, стала всячески ухаживать за этой дружбой. Дарила подарки, внимание. Допускала какие-то дозволенности по отношению к себе, что бы не ощущала новая подруга, пропасти которая разделяла их по правилам страны и клана. Родственники за этим наблюдали снисходительно. Динка прошла проверку – она не представляла угрозы.

Они стали много свободного времени проводить вместе. Смотрели русские фильмы, слушали русскую музыку. Говорили на том самом, близком ей языке. Мелодичность и особую осмысленность языка она поняла еще в Москве. Очень любила разложить вдруг неизвестное сложное словосочетание на части и разобраться в устройстве. Она совершенствовалась. Она создавала свой мир вокруг себя, чтобы хоть иногда чувствовать свободу. Замечательно, что никто из ее окружения дома, не знал русского языка. Это создавало иллюзию вседозволенности что ли, в выражениях словом. Тогда она вспоминала ругательства на русском – смачные и выразительные. В моменты отчаяния. Она не стеснялась – это все равно, что говорить с дельфинами. Кругом были именно полу разумные существа. Они в своей назойливой опеке, выплескивали вместе с водой ребенка, в данном случае – ее сущность, ее Я. Рами не поддавалась. Она бунтовала. Теперь она не одна, теперь у нее есть подруга. Которая понимает ее – ей казалось. Она цеплялась за эту веру в дружбу. Она дружила с Динкой честно и бескорыстно, осыпая подругу своей добротой.

Динка была ею приближена максимально. Иногда она чувствовала, что она ее сестра, почему-то. Наверное, от того, что русский язык, который не понимает никто вокруг – ни на работе, ни в быту, стал способом их тайного общения. Они могли перейти на русский сразу, высказав свое впечатление от события. Матом. Ей очень нравилась краткость русского мата. Его какое-то озорство. В отличии от иностранцев, которые заучили слова брани на русском и применяют это везде где могут. Показывая, что они тоже знают мат, но не понимая иронии и смысла, издевки и уважения, уничижения и впечатления, которое другими словами трудно объяснить с той емкостью как не на русском мате. Рами этим знанием владела. С Динкой. Правда Динка больше употребляла мат в разговорах даже между ними – Рами это коробило. Динка видимо поняв, что в мате ее знатная подруга находит некое наслаждение, вспоминала новые слова, если они вдруг отыскивались в ее памяти. И не знала границ. Может быть даже чуть издеваясь.

Но они были вместе. Вместе ходили в сауну в ее доме. Она ведь любила все, что идет на пользу ее красоте. Сауна, бассейн, прогулки, кальян.

Всем этим она делилась с Динкой. Не для того что бы понравится и притянуть ещё больше подругу, а просто потому, что она считала это как само собой разумеющееся. Ведь они друзья. И что с того если ее финансовые возможности намного больше свободны, чем у Динки – она с радостью отдаст все что та попросит. Или намекнет. Это доставляло ей удовлетворение – помочь нуждающейся. Со всем вытекающим от сюда – по заработку тоже. Но она никогда не говорила об этой разнице. Они ровня. Они подруги.

У Динки было трое детей – подростков. Рами – стала принимать участие в их жизни. Поставила себе в приоритет образование детей Динары. Рами оплачивала их обучение в престижных школах города, где как ей верилось, детей подруги научат нужным и качественным знаниям. Она принимала участие в их судьбе совершенно бескорыстно. Учебники, школьная форма, репетиторы для дополнительных занятий – все, как и к своим родным детям. Деньги для этого она брала из того не огромного, но всё-таки источника средств, что ей выделял регулярно папа, пытаясь откупить, наверное, свои отцовские чувства материальной помощью. Сказать, что это было просто, нет – ведь все ее расходы строжайшим образом были подконтрольны ее братьям. Счета проверялись и при любых сомнениях, задавались вопросы, куда ты тратишь деньги?

Это жизнь под колпаком. Она научилась. Она хитрила, обманывала своих контролеров. Убеждала, что суммы, а там получались довольно большие по меркам ее страны, она тратит на своих детей, которые тоже были в школьном возрасте. Видимо эти объяснения, каждый раз новые, удовлетворяли братьев, которые были, богатыми людьми и они закрывали глаза на траты сестры. Подобно руке дающей, всегда заказывала что-либо из одежды, аксессуаров в интернете с доставкой по почте, и всегда в двух экземплярах. Для подруги. Для той которая была ей необходима для глотка воспоминаний о России.

Она взяла на свою заботу все денежные расходы Динары. От больших до самых мелких.

Динка пыталась как-то даже заняться бизнесом, медицинским – кто-то ей посоветовал. Конечно попросила кредит на первое приобретение у подруги. С заверениями отдать. Как разбогатеет.

А это значит – никогда. Рами давала. Больше, чем было испрошено. В отличии от Динки она могла просчитать свои возможности. Она не была в доле и если подруга просит – то она сделает для нее все.

Конечно Динка погорела. Она не состоялась, ее выгнали, она подвела, она проторговалась. Деньги Рами не требовала назад. Никогда не заводя разговор об неудачных попытках Динки. Так она понимала дружбу. И русское общение с русской, как ей казалось, душой.

Динка принимая подарки, очень сдержанно благодарила, пытаясь показать свое достоинство как бы, если ты так предлагаешь – я возьму. Не стараясь уловит в таких ответах двойной смысл, Рами радовалась, что она нужна подруге. Решала даже какие-то проблемы, через могущественных родственников своих, возникающие и необходимые для Динки. Она приняла Динару.

Динара стала ее тенью. Динара стала ее подушкой откровений, куда выплакивала Рами свои проблемы, получая в ответ очень осторожные советы. Динара боялась могущественного папу и братьев.

Ни красотой, ни статью, ни фигурой Динка не была и чуть близко к ней. Абсолютно. Маленькая – нулевого размера грудь, узкие бедра, вечно уставшее лицо, может быть от зависти – Рами не задумывалась. Конечно Динара стала копировать ее. Это было очень нелепо. Её фигура волосы лицо, знания в конце концов, не шли ни в каком сравнении. Но она копировала. Такое всегда делали люди, которые хоть чуть-чуть были как-то соприкоснувшись с Рами. Она так действовала на всех. Ее любили и восхищались. Были ли там иные чувства, не известно, скорей всего так мы следуем идеалу, который нечаянно находим, даже не отдавая себе иногда отчета в том, насколько это невозможно по различным причинам.

Динка пыталась отпустить длинные волосы, ни в какое сравнение не идущие с волосами Рами. Там на востоке волосы – это главное украшение женщины. И поэтому так много требующие внимания и ухода. Наверное, так везде.

Раз в год Рами отрезала покороче свои отросшие волосы и отдавала Динке, по ее просьбе. Динка забирала ее волосы прямо из парикмахерского салона. Она их продавала – знала тех, кто покупает волосы, срезанные в парикмахерских, за неплохие деньги в зависимости от качества и длинны. Волосы подруги были шикарны. Как шелк. За них давали очень много денег. Динка выручала за них 400 – 600 долларов.

Рами не возражала – если подруге надо – с нее не убудет – отрастут быстро. Это такая малость из того, что она еще может сделать для единственной, до такой степени близкой подруги.

В сауне – хамам, где регулярно они принимали процедуры чистоты, Динка конечно помогала всячески, ублажая богатую подругу. Намыливала ей спину руки ноги. Делала маски на тело, поливала водой. Делала массаж, как могла.

Рами благодарила за помощь. Ведь она то же самое могла была сделать для подруги. Попроси она об этом. Но та лишь ухаживала за ней и отказывалась от ответного действия. Это было нормально. Она была счастлива в такие вот минуты блаженства, ощущения тела и чистоты – она очень любила это состояние. Но не с отказом от всего, что вокруг. Ее принципы были в том, что она здорова и может быть примером в уважительном отношении к своему телу. Она знала все процессы, происходящие в человеческом организме – она врач и люди вокруг доверят ей свои проблемы и болезни, которые она вылечит или облегчит, если сама будет примером здоровья и красоты.

Глава 12

Рами боролась с родственниками, для которых никогда не станет своей. Боролась за себя, за свою свободу от традиций и правил клана, которые ей были во многом неприятными. За то, что ее судьбу решают все, но не она сама. Никто никогда не спросил ее, а что она думает или чувствует. Тому были многочисленные примеры в ее жизни. Она была неофициальная дочка, бастард, приемная, найденыш, удочеренная, чужая при родном отце. А отцу необходимо было сохранять тайну ее жизни из-за его работы и чистоты клановой национальности и веры.

Рами мусульманка. Как папа, как братья, как все вокруг в их стране. Это ее вера, ее жизнь. Ее сущность. О чем ни капельки не сожалела никогда. С детства она проводила время за чтением священного Корана. И в беседах о вере, вникала в глубину знания, которую познавала. Со всей убежденностью в истинах, которую излагали ей священники и старшие. Все обряды соблюдала, все правила. Разговаривала с папой о мусульманстве, иногда задавая ему неловкие вопросы, вполне миролюбивые, от желания знать. Если папа затруднялся с ответом, то она искала его сама. И находила. Это не сделало ее, в отличии от членов ее клана, отрицателем прочих религий на планете. Она изучала их тоже – другие религии. Для подтверждения своей. И принимала, что возможны и другие веры, и иные люди, традиции. Жизнь многогранна. Это она увидела в России, где многие веры живут и существуют рядом, где допустимо мирно жить без религиозного подтекста, деления на верных и неверных, она поняла это.

Папа незримо присутствовал где-то в пространстве. Контакты были минимальные – он полностью отдал ее судьбу, контроль над ней, своим сыновьям. Она это ощущала. Контроль.

Как-то на одном празднике – банкете, по какому-то поводу, устроенному непонятно кем и с приглашенной ею, мимо столика, за которым она сидела, прошел молодой парень, незнакомый. Он просто сделал движение руки из кармана костюма, и Рами увидела на столике рядом с собой, листок салфетки с номером телефона и надписью – «Ты мне нравишься».

Она приподняла глаза, но парень уже ушел. И мгновенно возле нее возник старший брат – самый главный ее тюремщик. Протянул руку, требуя отдать ему записку. Она мгновенно скомкала салфетку и запихнув в рот, проглотила. Свой поступок она для себя объяснила, что тем самым спасла парня, которого даже не знала и не видела, от разборок и неприятностей с братьями и кланом, от возможного плохого, что ожидает любого чужака.

Ее страна была небольшая и перемещения ее вне, были очень редки, всегда в сопровождении братьев, охраны. Она не путешествовала – ее вывозили в поездки нужные кому-то из родни. Как балласт, как символ ее несвободы. Даже не спрашивая ее согласия – нужно и будь готова – машина выехала за тобой. Что она видела там в других странах? Что посещала? Лишь то, что разрешили ей в графике деловых поездок родни. Она знала – нет альтернативы. Ее никогда никуда не отпустят одну или с подругой. Опасность такой, желаемой самостоятельности, была подтверждена ее похищением когда-то.

Лишь Россию она вспоминала с особой тоской. Там она была счастлива. В силу своего возраста. Молодость – время надежды. Ей не разрешено так же было поддерживать связь с оставшимися там, в той огромной стране, подругами – однокурсницами. Нельзя. Все по тем же причинам. Молодая женщина была ограничена поводком привязи. Она понимала. Страдала и принимала. Виноватая без вины. Грешница без греха. Из-за того, что она не опускалась до небрежного отношения к себе, к своей внешности и телу, и неприступности мужчин, которые сходили с ума от ее красоты, ее наверняка считали испорченной. Безродной, оторвой, шлюхой, разбивающей сердца мужчин. Именно вот так – гадкие слова как пощечины.

Глава 13

Родственники, которые обладали ее тайной, был самый близкий круг. Братья, папа, тетя. Кто был в курсе со стороны родни погибшего мужа, не знала и ее это никогда не заботило. Она жила так. Меньше знаешь – спокойней принимаешь ограничения жизни своей. Что бы не потерять рассудок и силы.

Дети были с ней, она могла дать им образование и участие. Внимательно заботилась об их здоровье и образе жизни – правильном, таком же каким следовала сам. Ну разве за исключением увлечением кальяном и сигаретами.

Приобщала детей к спорту. Те охотно принимали участие в занятиях, вместе с мамой. Это была игра для их здоровья. Вечерний стакан молока с медом у дочки и такой же, без меда у сына. Падчерицу она не обижала. Просто видела, что она не любит мачеху. Ну что же – это не отрицает их жизнь вместе. Свою дочку отправила на курсы карате. Было очень модно. Но скорей всего просто хотела, чтобы девочка могла в будущем своём постоять за себя. Если не дай бог случится что-то опасное. Пусть знает, что она может защитится. Конечно этого она не говорила, но само развитие девочки в спортивном стиле – это ведь сущность ее самой. Сын тоже был спортивный, тоже рос вытягиваясь, в симпатичного паренька.

Учёба у детей была отличная. Они выигрывали конкурсы в школах. Это тоже было предметом ее гордости за детей. Репетиторы и дополнительные занятия, детей совсем не утруждали – учеба очень легко им давалась. Так же как ей в ее детстве. Она готовила их к жизни не такой как у себя. К иной, той которую она представляла ночам в своей комнате.

Дочка часто начинала ночь у нее на кровати, они говорили обо всем. О детском и не только. Дочка любила, когда мама гладит ее волосы, и сама тоже держала свою маленькую ручку в маминых длинных волосах. Такая картинка из детства – ее детства. Мама и дочка.

Она пела ей колыбельную русскую песенку, когда-то услышанную ею еще в России:

Как по озеру лесному

Белый лебедь плыл

И качая головою

Тихо говорил.

Девочка не понимала, о чем поется в песне, но мамин голос успокаивал и защищал. Дочка закрывала глаза засыпая и лишь просила маму не прекращать петь ей эту песню на языке маминой молодости:

У меня крыло больное

Не могу летать

Из-за этой малой ранки

Должен я страдать.

И часто слезы выступали у Рами на глазах. От необъяснимой печали. Может о своей маме, может о своей жизни, может о будущем своих детей. Восточная женщина с русской душой. Прекрасная и одинокая. Как может быть одинока самая земная внеземная красота. Которая для всех и ни для кого.