Текст книги "Путешествие в Завтра"
Автор книги: Василий Захарченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 11 страниц)
– Но ведь почти стокилометровая трасса канала, – перебиваю я штурмана, – пересекается несколькими речками!
– Да, вы правы, но от всех этих речек остались, пожалуй, только одни названия, – шутит штурман. – Сарпа – по эту сторону водораздела, Карповка и Червленная – по ту сторону перевальной точки. Они были так мелководны, что всей их воды нахватало для заполнения действующих шлюзов. Здесь без насосов никак не обойтись. Тремя каскадами накачивают они донскую воду в верхнюю точку канала. Отсюда вода самотеком идет на питание шлюзов.
Разговаривая, мы не заметили, как наша маленькая флотилия медленно поднялась до верхней отметки шлюза. Корабли свободно прошли под каменной аркой следующей камеры. Вновь раскрылись, теперь уже другие, железные ворота, и, словно стайка рыб из садка, корабли нырнули во второй шлюз, опять поднявший над нами свои пятиадцатиметровые стены.
Шли минуты, часы… Непрерывно повторялись одни и те же операции. И с каждым разом все выше и выше поднимались мы по десятиметровым ступеням этой необычной водяной лестницы.
– Ну вот, наконец-то мы на высшей точке водораздела, – пояснил мне штурман, когда я вышел из уютной столовой глиссера. – Сейчас пойдем на спуск, теперь уже в сторону Дона. Здесь только четыре ступени шлюзования – и прекрасный путь по каналу. Мы поплывем по бывшим долинам рек Червленной и Карповки – это уже притоки Дона. Отсюда недалек путь в Донское море – Цимлянское водохранилище. Держитесь, там нас и закачать может, на морской-то волне…
Перед нами новое море, созданное советскими людьми.
Я молча гляжу на чудесные сооружения, оросительные каналы, леса, пашни, луга и думаю о великой созидательной мощи нашего трудолюбивого народа. Вот уже шесть замечательных арочных мостов проплыли у нас над головами. Как чудесное стальное кружево, переброшенное с одного берега канала на другое, повисли они в воздухе. По ним проносятся автомашины, проходят электрические поезда. Но не этот вид транспорта представляется мне сейчас значительным и самым важным. На ровной глади канала я вижу тяжелые грузовые пароходы. Они буксируются навстречу мне по каналу с помощью специальных электробуксиров, питаемых от электросети. Вот они, сухогрузные баржи, – речные колоссы, нагруженные углем. Из молодого, но уже огромного порта, раскинувшегося в месте впадения Северного Донца в Дон, они идут в Волгу и в поднятое плотинами нижнее течение Дона.
Отсюда на предприятия и химические комбинаты идет основная масса угля, добываемого в Донбассе. Самоходные баржи плывут через Цимлянское водохранилище на Волгу, а по ней – почти во все промышленные районы Европейской части страны. Сюда же, в район «всесоюзной кочегарки», спускаются через
Каму и Волгу большие потоки северного леса, необходимого угольным шахтам.
Наш быстроходный глиссер на просторных водохранилищах легко обгоняет медленно ползущие по воде громады плотов дальнего следования. Они имеют обтекаемую форму и плывут за буксирами, подобно колоссальным сигарам, связанным стальными цепями.
«Куда пойдет их дальнейший путь? – думаю я. – К берегам ли Крыма или же к Черноморскому побережью Кавказа? А может быть, они идут еще дальше, через Азовское и Черное моря, в страны народной демократии, так же, как и мы строящие новую жизнь? Где, в каких верховьях Камы или Чусовой валили лесорубы эти строевые сосны и ели? Чьи смелые руки провели эти плоты через излучины многих рек, через шлюзы и плотины на простор Донского моря? Кто построил эти ослепительные белые пассажирские электроходы, которые проплывают по каналу со скоростью курьерского поезда?»
Я задаю себе эти вопросы и не жду на них ответа. Я знаю, что эти комфортабельные суда, которые уже не раз попадались на нашем пути, были созданы рабочим коллективом знаменитого Сормовского завода в городе Горьком на Волге.
И для того чтобы улыбающиеся, счастливые люди, плывущие из Ленинграда в Сочи, могли спокойно жить, отдыхать на борту прекрасного белого корабля, десятки конструкторов думали о них. Они проектировали комфортабельные каюты, прохладные гостиные и кинозалы, бассейны для плаванья и спортивные площадки на палубе электроходов.
С борта глиссера, следующего через великий водный путь, особенно ясно чувствуешь его грандиозное значение. Ощущаешь его коммунистическую основу, которая заключается в первую очередь в комплексном решении всех задач – энергетики, орошения, судоходности.
* * *
Полный незабываемых впечатлений о новой жизни, созданной на Дону, о потрясающих преобразованиях земли, природы и климата, я возвращаюсь к Сталинграду.
Попрощавшись в порту Донского моря с милым ихтиологом Николаем Павловичем Путяниным, я возвращаюсь назад. Мне предстоит продолжить путь вверх по Волге.
Пройдены шлюзы Волго-Дона, теперь уже в обратном порядке. Пройден приволжский отрезок канала, украшенный скульптурами героев Великой Отечественной войны. Вот уже остался позади разросшийся за последние годы город Красноармейск. Глиссер наш вновь качается на высокой волжской волне.
Впереди Сталинград. Прекрасные контуры города-героя поднимаются над водой. Утопающий в зелени, украшенный роскошными зданиями, почти полностью заново перестроенный, город спускается к Волге широким каскадом каменных лестниц. Они устремлены к величественному памятнику героям беспримерной защиты Сталинграда.
Перед нами встает славный город – волжская твердыня, где каждая улица, каждый дом является символом героизма нашего народа. Аллея Героев, площадь Павших Борцов, проспект имени Сталина… какой глубокий смысл вложен в эти простые, но прекрасные слова!
Разбрасывая пенные брызги, прыгая на волне встречных дизель-электроходов, глиссер наш подходит к Сталинградскому порту. Город этот, носящий имя великого Сталина, представляется мне сейчас как единый центр, соединяющий шесть морей нашей родины: Черное, Азовское, Каспийское, Аральское, Балтийское и Белое. Между этими природными морями, на голубых путях тысяч кораблей, зеркальными террасами раскинулись новые пресноводные моря. Они искусственно созданы человеком, символизируя его могущество. Гудят электростанции возле бетонных плотин, забирая энергию рек, растекаются каналы, питая возрожденные к жизни поля, расцветает мирная жизнь. И торжествуют победу ее творцы и защитники – советские труженики, строители нового.
* * *
– Вот уже несколько лет, как я плаваю по Волге, – рассказывает мне штурман нашего глиссера.
Только что миновав шлюз колоссальной железобетонной плотины Сталинградской ГЭС, оставшейся за нашей спиной, мы мчимся по синей глади Сталинградского моря. Поражают водные просторы буйно разлившейся реки. Противоположный берег тает в легкой синеватой дымке.
– Вы знаете, – продолжает разговор мой собеседник, – пожалуй, во всем мире нет другой такой полностью зарегулированной реки, какой является наша Волга.
– Странный термин, – улыбаюсь я: – «зарегулированной». Вот уж никак он не подходит к «матушке Волге»!
– Нет, именно так мы определяем состояние водной магистрали, сток воды которой регулируется по нашему желанию. Три типа воды различаем мы в реке, – рассказывает штурман. – Во-первых, это паводковая вода, образующаяся от таяния снега. Она по своему количеству составляет до восьмидесяти процентов всей воды, протекающей в реке за год. Затем идут дождевые воды. Они питают реку, стекая в нее с поверхности земли; их не так уж много. И, наконец, грунтовые воды – они составляют единственный зимний источник питания реки. Схлынув в море буквально за несколько дней, весенние воды в конце концов перестают питать реку. Дождевых и грунтовых вод бывает недостаточно, и в период летней навигации река обычно мелеет.
Задача регулирования стока реки заключается в том, чтобы удержать плотинами главную массу паводковых вод. Впоследствии, управляя их спуском, можно поддерживать более или менее постоянный уровень реки на протяжении длительного периода безводья.
В нашей стране свыше ста тысяч рек. Протяженность всех этих рек превышает два с половиной миллиона километров. Из них около ста тысяч километров судоходны. Реки – исключительное богатство, и это богатство нужно уметь использовать.
Наша «Большая Волга» показывает вам, чего можно добиться правильным уходом за режимом реки. На всем протяжении реки в три тысячи семьсот километров она представляет собой своеобразную водяную лестницу с семью колоссальными ступенями-площадками волжских морей…
– Значит, сейчас мы находимся на нижней ступени водного каскада? – перебил я штурмана.
– Да, конечно… Вы в состоянии наглядно убедиться, какую массу воды сдерживает Сталинградская плотина. Во-первых, учтите, что площадь Сталинградского моря превышает пять тысяч квадратных километров. Во-вторых, возьмите бинокль. Видите, там справа от нас начинается знаменитый Сталинградский оросительный канал. Вода поступает в него самотеком из этого моря и уходит на расстояние свыше шестисот километров.
Я подношу бинокль к глазам. В круглой рамке его я вижу голубую полосу канала, устремленную к синеющему горизонту. Начало канала отмечено гранитным порталом. Он украшен высокими статуями и огромными барельефами, врубленными в стену парадных сооружений.
Неужели вот отсюда и начинается величайшая в мире самотечная оросительная и транспортная магистраль, созданная руками человека? – думаю я. – Ведь, перерезав некогда засушливые полупустынные земли Прикаспия, канал упирается своим концом в реку Урал. Он разменивается по дороге на тысячи более мелких каналов-ответвлений, простершихся к югу до самых берегов Каспийского моря. Таким образом, Сталинградский оросительный канал, подобно водному стволу огромного оросительного дерева, как бы распластался на тысячи километров Прикаспийской низменности.
Видимо угадав мои мысли, штурман повернулся ко мне:
– Когда-то Волга вместе со всеми своими притоками охватывала площадь земли около миллиона трехсот восьмидесяти тысяч квадратных километров. Лишь в нижнем своем течении великая река не получала ни одного притока и без пользы несла свои тучные воды в Каспий. Свыше четырнадцати миллионов гектаров новых земель в низовьях реки обводняется и орошается волжской водой после строительства Сталинградского гидроузла. Вы представляете себе, как изменился за последнее время климат всего нижнего Поволжья! А объем проведенных работ! Сталинградский гидроузел совместно с магистральным каналом потребовали выемки около четырехсот тридцати миллионов кубометров грунта и укладки около пяти миллионов кубометров бетона. Эти цифры о чем-нибудь говорят!
– Еще бы! Однако давайте вернемся к прерванному разговору о водяной лестнице Волги, – попросил я штурмана, передавая ему бинокль.
– Если хотите, я перечислю вам все ступени, по которым нам еще предстоит подняться. За Сталинградским морем находится известное вам Куйбышевское море. Это самое крупное в мире искусственное водохранилище. Оно протянулось вверх по течению более чем на шестьсот километров. Как вы увидите, ширина этого моря достигает на некоторых участках сорока километров, а общая площадь составляет свыше шести тысяч квадратных километров. Выше располагается Горьковский гидроузел с мощной гидроэлектростанцией. Дальше находится величайшее искусственное море – Щербаковское водохранилище. По своим размерам оно лишь немногим уступает Куйбышевскому и Сталинградскому морям. Созданное ещё до Великой Отечественной войны, бывшее Рыбинское море по своей площади почти не отличается от древнего естественного Онежского озера. Воды этого моря регулируют Волгу на сотни километров вниз и вверх по течению. Выше Щербаковского гидроузла находятся хорошо известные вам Угличский гидроузел с гидроэлектростанцией и Иваньковская плотина – головное сооружение канала имени Москвы.
Пожалуй, для полноты картины, – продолжал штурман, – стоит упомянуть лишь о самом верхнем сооружении на Волге – о плотине, расположенной в ста двадцати шести километрах от истока реки. Возведенная на месте так называемого бейшлота, существовавшего на протяжении почти ста лет, новая плотина сдерживает свыше трех с половиной миллионов кубических метров воды, регулируя судоходство в верхнем течении. Вот вам и вся лестница «Большой Волги».
После небольшой паузы он снова заговорил:
– Не забывайте и о другой, не менее важной проблеме, которая разрешена полностью. Волга, став судоходной на всем своем протяжении, связала транспортным узлом разные хозяйственные зоны страны. Не буду перечислять всего, лишь напомню: с верховьев реки, с Урала, идет лес и металл, со средней полосы и Поволжья – хлеб, с юга и Каспия – нефть и рыба, с Донбасса – уголь, с Кавказа… Да разве все перечислишь!
Надо еще учесть возможности, которые открыли новые каналы, соединившие Волгу с Сибирью. Чего стоит один Уральский канал! Вы ведь слыхали о нем. Это воплощение очень далекой, но и очень жизненной идеи. Она тревожила умы многих поколений нашего народа, чуть ли не с начала прошлого столетия.
Волжская магистраль через Каму и Чусовую вплотную подходит к Уральскому хребту. В районе Свердловска Чусовая ближе всего подходит к Исети, притоку Тобола, протекающего уже по ту сторону Уральских гор.
Ныне канал, проложенный взрывной техникой через Урал, соединяет Чусовую с Исетью. Таким образом, водный путь в Сибирь открыт. Уже не покажется фантастикой плыть на корабле из Черного моря в Байкал!
Однако взгляните. Из Ростова через Волго-Дон, Уральский канал и новый Обь-Енисейский канал водная магистраль протянется до самого Байкала. Отсюда возможен еще путь на север по Оби или Енисею к Северному Ледовитому океану. Но возможен и другой речной путь на север – с Волги на Каму, а оттуда через канал на Вычегду и Печору.
Это пути на восток и на север… Новые пути открылись и на запад. Мы можем с вами проплыть отсюда, например, до Днепра. Через Оку и приток ее речку Жиздру, поднятую плотинами, мы попадем в Окско-Днепровский канал. Таким образом, со всеми своими новыми морями и каналами каскад «Большого Днепра» соединяется с каскадом «Большой Волги».
Да, было, о чем задуматься, стоя на борту скоростного судна, мчавшегося по главному стволу величайшей водной магистрали Союза. По берегу Волги тянулись густые полосы зеленых насаждений. Изредка взгляд мой задерживался на монументальных зданиях насосных станций, почти вплотную прильнувших к берегу. Мощные электронасосы поднимали воду для питания каналов, орошавших земли Заволжья.
Шли навстречу суда, плоты. Над искристой гладью воды проносились легкие гидропланы и летающие лодки. Голубовато-белые пристани спускались к волжской воде возле населенных пунктов. Изредка плотная завеса зелени отступала от берега, обнажая поля и сады. Тогда взгляд мой в разрывах зелени ловил темные силуэты электрических комбайнов или радужные облачка водяных брызг, окутывавшие электродождевальные машины, поливавшие огороды.
А Волга несла нам навстречу свои разбившиеся воды – большая, могучая любимая река!
* * *
Видали ли вы когда-нибудь крупнейший гидроузел ночью?
Мы подплывали к плотине Куйбышевской гидростанции. Стояла тихая, спокойная летняя ночь. Крупные звезды сияли у нас над головой и таяли впереди, у водного горизонта. Звезды пропадали в ярком море электрического света, разлитого над плотиной, над зданием гидростанции. Свет этот вставал вначале колоссальным заревом, но чем ближе подплывали мы к нему, тем четче вырисовывались отдельные световые пятна ламп, прожекторов и сигнальных маяков.
Казалось, лавина света приближалась к нам, отражаясь в водной поверхности тысячами световых «дорожек». И только на высокой башне, удивительно напоминавшей Кремлевскую, сверкал огонь рубиново-красной звезды.
Вот он, живой памятник великому плану электрификации нашей страны! – думал я, прислушиваясь к глухому гулу воды, низвергавшейся вниз с водосброса высотой с многоэтажный дом. – Как шагнула вперед наша энергетика!
Глиссер проходит шлюзы самой мощной в мире гидроэлектростанции. Мощность ее равна двум миллионам киловатт. Она почти в четыре раза больше Днепрогэса. Энергия ее используется не только в близлежащих районах и городах – она передается за много километров к сердцу нашей родины – Москве.
От турбогенераторов, заключенных в бетонном теле сооружения, электрический ток напряжением в шестнадцать тысяч вольт поступает к специальным повысительным трансформаторам. Для того чтобы осуществить почти фантастический бросок энергии на расстояние в тысячи километров, необходимо повысить напряжение тока до четырехсот тысяч вольт.
Я вижу колоссальные мачты, подобные огромным решетчатым буквам «П». Уходя с повысительной подстанции в ночную даль, они несут на себе провода, находящиеся под напряжением, почти равным напряжению разряда молнии. Гирлянды изоляторов необычайного размера и длины поддерживают высоковольтные провода. Они слегка светятся, скрываясь в отступившей от плотины ночной темноте.
И провода эти через всю страну несут на себе сказочную силу электричества. Они являются одновременно живым каналом связи между центральным постом управления и командным пунктом электростанции. По высоковольтному проводу передается целый комплекс служебных сигналов и показаний. Эти показания защищены не только от чудовищного напряжения – они отфильтрованы от всех электрических помех.
Из далекого поста управления Единой высоковольтной сетью в Москве простым нажатием кнопки осуществляются запуск и остановка мощнейших агрегатов. Приборы показывают уровень воды и производят телеизмерение всех величин, необходимых для установления режима работы гидростанции.
И то, что управление всей этой титанической постройкой, бесконечно сложной, осуществляется только одним человеком, еще и еще раз указывает, каких вершин достиг человеческий разум.
* * *
Мы поднимаемся вверх по Куйбышевскому морю. Я вижу новые заводы и промышленные предприятия, раскинувшиеся по берегам великой водной дороги.
Заводы-сады, заводы-автоматы, телеуправляемые гиганты выросли по берегам Волги.
Я думаю о том, что бесконечно дешевая электроэнергия создала переворот не только в механизации, но и в металлургии, в изготовлении стройматериалов. Отличные транспортные условия волжской магистрали изменили весь ход промышленного обмена. Новые сырьевые источники сельского хозяйства, животноводства, полезных ископаемых – все это вызвало бурный промышленный подъем. И все это помогла сделать «Новая Волга» с ее гидростанциями и каналами.
Остались позади обрывистые берега Жигулей. Их невозможно забыть, если хоть раз они проплывут у тебя перед глазами. Теперь этот район дорог нам не только своими неповторимыми красотами – он стал богатейшей нефтяной базой средней Волги. Механизированные нефтяные вышки, насосные станции, нефтеперегонные заводы изменили пейзаж Жигулевских гор.
Мы минуем Ульяновск. Это первоклассный портовый город. Здесь прошли детские и юношеские годы Владимира Ильича Ленина. Вылитая из бронзы огромная фигура вождя революции стоит над полноводной рекой. Издалека видна она. И кажется, что Ильич с радостной улыбкой смотрит на водную гладь, на безбрежные просторы новой жизни.
Мы подплываем к Казани. Именно подплываем, потому что раньше город располагался в десяти километрах от реки. Теперь подпор плотины, вызвавший образование Куйбышевского моря, приблизил Волгу к стенам этого древнего города и сделал его портовым.
Все ближе, ближе к Москве устремляется наш глиссер. Вот перед глазами прошли шлюзы и плотины Горьковской электростанции. Я вижу пристани Горького с его верфями и заводами, расположившимися в месте слияния Волги с Окою. Именно здесь, на всемирно известных заводах Красного Сормова, создается флот «Большой Волги». Флот, который построен по особому принципу. Это уже не речные, а озерные корабли, приспособленные к штормам новых донских, волжских, днепровских морей. Это специальные ледокольные корабли, необходимые для продления периода осенней и весенней навигации на озерных водохранилищах. Это самоходные баржи-тяжеловозы. Это, наконец, мощные буксиры-тягачи, приспособленные для транспортировки сверхкрупных плотов.
Мы минуем Горький, Кострому, Ярославль и подходим к Щербаковскому морю. Нам не нужно пересекать его. Лишь одним краем, следуя некогда бывшей здесь излучиной Волги, мы продолжаем наш путь.
Велики водные просторы Щербаковского водохранилища. Оно пополняется водами рек Шексны, Мологи, Суды. Отсюда на север пролегает водный путь на Балтику и в Белое море через каналы старинной Мариинской системы и Беломорско-Балтийский канал. Нам не нужно плыть туда. Мы поворачиваем резко на юг, к Угличу. У Ивановской плотины, там, где разбившиеся воды образуют Московское море, мы вступаем в русло канала имени Москвы. Он заполнен водой той же «матушки Волги» и несет ее к столице. И мы мчимся по его сверкающей глади туда, где в небе уже виднеются высотные здания, поднявшиеся над тысячами заново отстроившихся московских крыш.
Высоко-высоко на Ленинских горах торжественно и просто вырисовывается над Москвой-рекой прекрасное здание Московского университета. За ним встают новые дома нового города.
Украшенные золотыми шпилями, ослепительно белые в своей керамиковой одежде, здания эти кажутся мне близкими маяками бесконечно родной Москвы.
Позади – горячий воздух над Аму-Дарьей, узбойские оазисы Главного Туркменского канала, беспокойная вода Каспия, волжские просторы, водяная лестница Волго-Дона. Позади – семь тысяч километров незабываемого пути наших мирных трудовых побед.
Впереди Москва – сердце и совесть нашей страны, город, в котором гениальный зодчий планирует будущее Земли – ее счастье, ее радость и процветание.
Глиссер наш уверенно приближается к столице.
Вперед, и только вперед!
