Текст книги "Озборн (СИ)"

Автор книги: Васил Шторм

сообщить о нарушении

Текущая страница: 26 (всего у книги 27 страниц)

Почему она здесь?

– Тише, любимый, ну чего ты? – она плакала. При этом губы ее были изогнуты в счастливой улыбке, да и в глазах застыло выражение всепоглощающего счастья. – Главное что ты жив, понимаешь?.. Не представляешь, как сильно ты нас напугал. Я чуть с ума не сошла, когда узнала, что ты прыгнул с моста. Мой маленький, милый глупыш!

Она снова всхлипнула, вытерла слезы тыльной стороной ладони, пригладила мне волосы.

– Знайте, Владимир Игнатьевич, что вас ждет очень серьезный разговор дома! – безуспешно пытаясь придать голосу строгости, проговорила она. – Очень-очень серьезный!

И снова всхлипнула. Я закрыл глаза.

Что-то было неправильно. Была какая-то мысль, которую никак не удавалось ухватить за хвост. Как будто… будто мне снилось что-то важное? Но что?

Видимо, я заснул, сам не заметив этого. Потому что, когда я проснулся в следующий раз, тело мое уже слушалось меня отлично. Да и доктор, который пришел меня осматривать, ободрил:

– В принципе, Владимир Игнатьевич, у вас все в порядке, – в дежурной улыбке доктора не было не грамма теплоты. А вот во взгляде жены, что стояла рядом, с беспокойством глядя на меня, теплота была. – Думаю, вас можно будет выписывать уже завтра… При условии, конечно, что вы пройдете весь курс психологической реабилитации.

И такой требовательный взгляд в мою сторону.

– Мы все пройдем, – твердо ответила Лиза, не дав мне и слово вставить. Потом повернулась ко мне, улыбнулась мягко, нежно: – Вместе. Мы теперь все будем делать вместе.

– Звучит неплохо, – сказал кто-то в моей голове, вызвав острый приступ мигрени.

А в следующий миг, другой незнакомый голос, решительно потребовал:

– Проснись!

– Милый! – Лиза бросилась ко мне, обняла, уткнулась носом мне в ухо. Ее обеспокоенное дыхание согревало, словно мягкое майское солнце. – Мне показалось, что тебе больно… Что случилось?

– Ничего, – мой голос, почему-то казался мне… не своим. Странно. Почему?

– Ты уверен? – она требовательно взглянула на меня, и я, как всегда, растворился в них, исчез, утонул в этих прекрасных глазах.

– Абсолютно.

Лиза улыбнулась, погладила меня по волосам:

– Хорошо…

Следующий день прошел в каких-то процедурах: меня заставляли ходить по различным кабинетам, разговаривать с какими-то врачами, сдавать какие-то анализы… В результате поговорить с Лизой, я сумел только на следующий день, и только когда мы уселись в машину:

– Я все еще не понимаю…

– Чего ты не понимаешь? – она повернулась ко мне: столь радостно счастливая, столь готовая ответить на любой мой вопрос, что от этого становилось страшно.

– Почему ты не с… этим? Как его? Сергей Павлович? Вроде бы, вы хотели пожениться, как только будет закончено оформление нашего развода…

Она отвернулась, поджала губы, всхлипнула:

– Ты все неправильно понял, Влад, – произнесла она. – Да, это я виновата, наговорила в порыве злости всякие гадости, нафантазировала… Мне тогда даже в голову не пришло, что ты можешь воспринять мои слова всерьез…

Что-то было явно не так. Мой мозг никак не мог найти несоответствия, потому что воспоминание о том разговоре тоже расплывалось, исчезало из памяти, словно растворенное в какой-то кислоте.

– Проснись!

Я дернулся, как от удара. Лиза тут же бросилась ко мне, обеспокоенно заглянула в глаза:

– Милый, что с тобой?

– Это неправда, – наконец тихо произнес я. – Ты забрала детей… у тебя было решение суда… ты сказала, что уезжаешь в Англию, и детей с собой забираешь…

– Любимый, о чем ты? – во взгляде ее было столько сочувствия, столько беспокойства, что не поверить ей, было невозможно.

– Ты сказала… что не собираешься оплачивать мои долги, – каждое воспоминание давалось мне с огромным трудом, словно его приходилось вытаскивать из-под многотонных плит. – Что лучше бы я сдох… где-то под забором… Ты…

– Милый, – она обняла меня так крепко, что чуть не задушила. – Любимый мой… ничего… ничего, мы со всем справимся… вот увидишь…

– О чем ты?

– Влад, ты – руководитель одного из ведущих научных институтов этой страны, – Лиза покачала головой. – Только за последний год ты получил четыре гранта от государства… Какие долги, милый? Ты – достаточно обеспеченный человек… Очень уважаемый в определенных кругах… Зачем мне от такого уходить, м? Даже если бы я тебя не любила?

– Нет, я – всего лишь младший научный работник…

– Ты был им почти десять лет назад, – она покачала головой, все еще продолжая меня обнимать… – Что же с тобой случилось?

– Я… ничего не понимаю…

– Мы с детьми тебе поможем, – Лиза улыбнулась, поцеловала меня в уголки глаз. – Мы же семья – да? Семья?..

– Семья, – осторожно кивнул я.

– Теперь мы поедем домой, хорошо? – она общалась со мной, как с маленьким ребенком. Мне это не нравилось, но в голосе ее было столько любви и заботы, что оттолкнуть жену было выше моих сил.

Через полчаса, Лиза объявила, что мы приехали. Хороший загородный дом. Я помню его… помню, как мечтал о таком. Но не помню, чтобы покупал.

– Проснись! – Мысленный крик, который идет из ниоткуда, из самых глубин моего сознания.

Что, черт возьми, происходит?!

– Папа!

Меня словно пронзило электрическим током.

– Оля… Оленька… – я опустился на колени, и в объятия мне влетел маленький белокурый бесенок.

– Наконецто-наконецто-наконецто! – затараторила восьмилетняя дочь. Ее я помнил. Она не изменилась. Все такое же маленькое, прекрасное чудо. – Мама говорила, что ты придешь "скоро"! А я не знала, когда это "скоро". И няня, знаешь что сказала, когда я в тысячный раз спросила, "когда это скоро?"?

– Не знаю, – счастливая улыбка никак не хотела сходить с моих губ.

– Она сказала, что "скоро меня выпорет, и тогда я узнаю". А я знаешь, что подумала? Ну, если ты вернешься, когда она меня выпорет, то пускай порет. Я потерплю. Только она не захотела. Вредина.

– Какая у меня… глупенькая дочка, – я поднял ее на руки, заметив, что почти не чувствую ее веса.

– Вся в папу, – буркнула Лиза, пристраиваясь рядом. – Олежек, наверное, опять за своим компьютером… пойду шугану его что ли, пусть папку-то хоть встретит…

Я был счастлив. Действительно счастлив. Моя семья… мои любимые… все они здесь. Рядом. Зачем мне какие-то супергеройские подвиги, зачем мне мир во всем мире, если…

Стоп! Откуда это? Что за подвиги?.. Почему меня это так задело?..

– Пап, а пошли телевизор посмотрим? – отвлекла меня от раздумий дочь. Я кивнул, и меня настойчиво потащили в сторону гостиной… Я ее не узнавал, но, пожалуй, об именно такой и мечтал всегда. Просторной, светлой. Уютной. Семейной.

– Мне тут новый сериал про Человека-Муравья принесли, – заявила Оля, с какой-то даже гордостью демонстрируя мне диск. – Хочешь посмотреть?

– Человека-Муравья? – я засмеялся.

– Ага. Он крутой!

– Правда, а я думал, что крутой…

Кто? О ком я только что думал? Почему мне кажется, что это так важно?..

– Проснись!

– Пап, с тобой все в порядке? – Оля с беспокойством глянула мне в глаза. Зеленые. Такие же, как у…

…Мэри Джейн…

Воспоминания ворвались в мой мозг, словно вода, прорвавшая плотину. Я вспомнил свой сон…

А сон ли? Или я сейчас сплю?

Видение? Посланное телепатом, вроде Ксавьера?

Куски головоломки сошлись. Вот почему, я столь многого не помню. Вот почему, этот мир такой… идеальный. Он создан всего лишь моим подсознанием и волей одного телепата. Я должен…

– Проснись!

Да. Проснуться. Прямо сейчас.

– Пап? – в голосе Оли… псевдо-Оли было неподдельное беспокойство.

Я не ответил. Вышел на кухню, поджег горелку, высыпал на сковородку натриевую соль, добавил воды, подобрал газовую зажигалку. Добавил уксуса, подождал, пока выпариться натриевые основания, оставляя на сковороде белый, почти невесомый порошок*.

– Мама! – дочка бросилась к Лизе, – с папой что-то не так!

Быстрее. Надо быстрее. Мне нужно всего пара минут…

Жена догнала меня, когда я уже был в саду. Из окна за мной наблюдали дети, не рискнувшие спускаться вниз.

– Влад, – позвала меня Лиза, заставив повернуться. Я заметил, что ближе она не подходила. – Что происходит, милый?

– Знаешь, что это? – я взял в руки белый порошок, подкинул его в воздух, и он повис там, словно гадкая зимняя морось, медленно опадающая на землю. Глаза Лизы расширились, она шагнула в мою сторону. – Вижу, что знаешь… Кстати, откуда? Ты ведь никогда не интересовалась химией, да? Ты не можешь знать, что такое хлорид калия…

– Влад, пожалуйста, – жена упала на колени, продолжая протягивать руки в мою сторону. – Пожалуйста, не делай этого…

– Прости, милая… Но… я должен проснуться. Должен!

– Почему?! – она уже рыдала. – Влад, я не могу снова тебя потерять! Пожалуйста, послушай… Мы сходим к психологу… он тебе объяснит все… я обещаю, все будет хорошо… Милый, прошу тебя…

– Знаешь, что самое страшное, Лиз? – слезы катились по моим щекам, а голос трещал, словно ломающийся лед. – Я не хочу. Не хочу просыпаться.

– Ты не спишь! – она, рыдая, медленно ползла в мою сторону, сдирая колени в кровь. – Пожалуйста, Влад! Просто поверь мне!

– Я хочу верить!!! – крик вырвался из самой глубины горла. – Но ты – не настоящая! Все это – не настоящее! Влада Симановича – нет!

– Есть! – она продолжала приближаться.

– Нет! Стой на месте! – я отступил на шаг. – Если все это реально… если я ошибаюсь… не хочу, чтобы ты пострадала…

– Хорошо-хорошо, – она остановилась, но продолжала беззвучно всхлипывать. – Пусть это сон. Пусть, ты прав… Но побудь со мной еще немного… еще чуть-чуть… подари мне еще немного себя! Не уходи! Не уходи в мир, придуманный тобой!

– Я…

– Он же придуманный! – почувствовав мою слабость, надавила Лиза. – Там все – придуманные. Там нет ничего реального… А мы – реальны. Мы – твоя семья, а не те, кто ждет тебя там!

– Нет…

– А если она права? – вкрадчивый голос в моей голове, чуть не заставил меня заорать. – Тот мир и вправду – придуманный. Придуманный, даже не тобой! Сотни авторов, сценаристов и художников выписывали образы одного за другим, но даже они не верили в тот мир! Подумай, ты прожил там жизнь… или же твой мозг просто вообразил ее себе? Что если этот мир – реален? Что если она – твое единственное счастье?

– Ты знаешь, что я права, – белая морось из хлорида калия тихо опускалась на землю, скоро она совсем опуститься, и тогда взрыва не получится. Она это знала. Не могла знать, но знала. Поэтому продолжала говорить. Тянуть время, которое утекало сквозь пальцы. – Хорошо, пусть, ты убедил себя, что не заслуживаешь счастья. Но позволь быть счастливой мне! Дай мне…

Я до хруста сжал зубы, и зажмурился, словно боясь услышать дальше.

– Дай мне пожить еще немного в счастливой семье!

– Тебя, – я открыл веки и прямо взглянул в раскрытые в ужасе прекрасные глаза любимой женщины, – тоже нет.

Коротко чиркнула зажигалка, по ушам ударил резкий треск…

…и я снова моргнул…

–

– Он вырывается!

Поток Ци мгновенно очистил сознание, а импульс, посланный в ноги, позволил за миг сократить расстояние до цели. Единым слитным движением, я приставил очередной шприц к шее инвалида, сидящего в коляске. Игла пробила кожу и ушла глубоко под нее. По шее профессора Ксавьера медленно скатывалась одинокая капля крови.

Я заметил, что руки мои дрожат, а дыхание судорожно, словно я тщетно пытаюсь вдохнуть, но никак не могу.

– Мистер Озборн, – осторожно попытался заговорить со мной лидер "Людей Икс".

– Гарри! – голоса Питера и Евы слились в один. Я не обратил на них никакого внимания.

– Заставь. Меня. Забыть, – звук моего голоса на секунду испугал меня самого. Безжизненный, исполненный лишь ненависти и боли. – Убери это воспоминание, которое сам же и создал. Сейчас же.

Ксавьер сглотнул:

– Я…

– Просто. Заставь. Меня. Забыть, – чеканя каждое слово, повторил я. – Прямо сейчас.

– Не могу.

Я вздохнул, потом выдохнул. Дыхание мое все еще было рваным, судорожным, резким:

– Знаешь что в этом шприце? Там Аид. У меня есть еще шесть таких шприцов. Я введу их тебе все. А потом положу свою жизнь для того, чтобы ввести в тебя еще больше. Я полностью заменю все клетки твоего мозга. Я лишу тебя любой воли… А потом я буду стирать твою личность. Клетку за клеткой. Пока не останется ничего. Я тебе это обещаю. Поэтому, прямо сейчас, тебе лучше СТЕРЕТЬ ЭТО ЧЕРТОВО ВОСПОМИНАНИЕ!

– Я не могу, – на секунду прикрыв глаза, ответил Ксавьер. Голос его не дрожал, и продолжал оставаться спокойным даже перед лицом страшной угрозы, которую я высказал. – Я не могу копаться у тебя в воспоминаниях… Мои способности почти бессильны против тебя. Мне пришлось использовать твое собственное подсознание, чтобы попытаться нейтрализовать тебя, поэтому я даже не знаю, что именно ты увидел… И то, всей моей силы хватило лишь на то, чтобы удерживать тебя всего несколько секунд… Кто бы ты ни был, Гарри… Но ты – точно не человек.

Я сглотнул. Перед глазами все еще стояло умоляющее лицо Лизы.

В следующее мгновение я впрыснул в кровь профессора Аид. А еще спустя миг, вырубил его, резким ударом по затылку.

Тигрица метнулась вперед, пытаясь поймать меня, пока я отвлекся на Ксавьера. Я ждал этого движения, предвидел его. Ударил резко, плоско, прекрасно зная, что она успеет увернуться. И уйдет вниз, надеясь, достать меня на близкой дистанции. Глупо. Ее когти пробили карбонит моей брони, но уже в следующее мгновение, тело девушки пронзил мощнейший электрический разряд.

Девушка упала. Я устало вздохнул, и повернулся в сторону Питера. Который, к моему удивлению, в бой лезть не спешил.

Что, ж, пока есть время, приведем в себя своих бойцов:

– Айрис?

– Фух, наконец-то, а то я уж думала, все пропал мой любимый "почти сыночек", – отозвалась моя бывшая нянька через секунду.

– Перезапусти режим восстановления в костюмах команды Брока, – приказал я. – Сейчас, без давления со стороны Ксавьера, все должно сработать.

– Поняла, сейчас сделаю.

Я вздохнул, и стал медленно продвигаться к консоли, взлом которой, вероятно, должен был быть уже закончен. При этом глаз с Паука я не спускал.

– Гарри, пойми, ты уже проиграл, – покачал головой Питер. – "ЩИТ" – не единственная правительственная организация. Даже если ты уничтожишь хэрикериер, правительство пришлет обычные истребители. Понимаешь? Никому не понравится, что ты…

– С этим проблем уже давно нет, – отмахнулся я. – Питер, вы – единственные, кто против проекта "Аид". Мутанты уже давно поперек горла правительству. А тут – я предлагаю им легкий дешевый, и спокойный способ контроля. Да они на меня молиться готовы…

– Ты лжешь.

– Верь во что хочешь, – я пожал плечами. – Будь у тебя интерфейс, я бы тебе переслал записи телефонных разговоров с руководителями на самых высоких постах… А так…

Паркеру понадобилась секунда, чтобы понять – я не вру. Действительно, глупо было бы начать воевать против всего мира. На самом деле, Фьюри тоже поступил прика… поступила просьба (ибо "ЩИТ"-у, по идее, не может приказывать никто), не препятствовать Аиду, но директор уперся. В результате получилась вот такая конфронтация. К тому же, я уверен, кое-кто очень хотел, чтобы я, наконец, избавился от неучтенного фактора, вроде летающего, невидимого, а потому почти неуязвимого хэрикериера.

– Я все еще не понимаю, – покачал головой Паук. – Зачем? Для чего это лично тебе, Гарри?

Я открыл рот, чтобы ответить, и вдруг понял, что что-то сильно не так.

Действительно, а зачем мне все это?

Я всегда относился к мутантам с опаской, но… тотальный контроль? Конечно, контроль вовсе не должен был быть тотальным, наоборот, моя благородная цель состояла в том, чтобы прописать в мозгах мутантов некоторые принципы, вроде: "не убивай людей и не вреди им, никакими способами". Однако пример той же самой Мистик показывает, как легко переступить эту линию, которую я сам себе вообразил. «Аид» дает возможность полного контроля. Пусть не прямого, но можно влиять на действия и побуждения людей, заставляя их делать то, что тебе выгодно. Да, не сразу. Но, теоретически, можно было бы, к примеру, заставить всех мутантов восстать против правительства, или встать на свою сторону, при захвате власти… Пусть, я бы, вероятно, этим злоупотреблять не стал, но…

– Мы все еще уверены, что проект «Аид» принадлежит нам? – осторожно осведомился мой внутренний Норман.

Очень хороший вопрос.

Нет, не так. Нужно рассмотреть эту проблему в комплексе, с самого начала. Первый вопрос, который я должен себе задать: "Почему, я задумался об этом только сейчас?".

Стоп. Если предположить, что мой внутренний Норман прав, то, получается, мной манипулировали. Водили за нос, почти так же, как я собирался манипулировать всеми жертвами "Аид"-а. А это значит, что у меня есть Враг, и…

Враг умен.

– Гарри, пойми, – донесся до меня голос Питера, – я не могу позволить тебе совершить то, что ты задумал!

– Подожди, – отмахнулся я от Паука. – Дай мне подумать.

В это время, на внутреннем экране шлема появилось сообщение, что взлом системы управления хэрикериера завершен. Требовалось подтвердить приказ на самоуничтожение.

Я отмахнулся от сообщения, продолжая размышлять о Враге. Насколько реально, что мной манипулировали?

Или, быть может, я подгоняю факты, чтобы оправдать себя, чтобы мой собственный идиотизм выглядел не столь… идиотично. Ведь куда проще обвинить кого-то другого, а не себя…

Тогда что произошло? Почему я задумался об опасностях вируса "Аид" только сейчас?

Самое простое – моим сознанием все еще манипулируют. Насылают мороки и сомнения. В этом случае, вынужден признать, что сомнения, в принципе, обоснованные. Такое возможно?

Вряд ли. Да и зачем такие сложности? Достаточно просто вырубить. Переубеждать меня можно и потом.

Тогда, получается, что именно вмешательство Ксавьера в мои мозги, перевернуло что-то в моем критическом восприятии собственных планов. То есть, изначальные ментальные закладки слетели, под воздействием силы Профессора Икс.

Такое возможно? Вполне.

Вывод? Враг сумел эти самые закладки в мое сознание вложить.

– Гарри, у меня нет на это времени! – продолжал сбивать меня с мысли Питер, с беспокойством поглядывая на мониторы, где красным цветом моргало предупреждение о начале процедуры самоуничтожения хэрикериера, которое требовало лишь моего подтверждения.

– Пара минут ничего не изменит, – возразил я.

– Еще как изменит! Ты должен остановиться! Пожалуйста!

– Просто дай мне подумать!

– У нас нет на это времени! Немедленно отмени самоуничтожение!

– Не волнуйся, – мой нос в очередной раз сморщился от голоса Паркера, хотя он этого и не мог видеть под шлемом. – Я буду думать быстро.

Итак, наиболее вероятный сценарий: мной манипулировали с самого начала. Самое забавное, не только мной. Меня поддерживал Мэтт. Потом я сумел убедить в собственной правоте и Антона Ванко… Хотя, возможно, это из-за использования Ци. Именно благодаря энергии, которую я осознанно, или неосознанно вливал в свою речь, мне и удавалось переубедить некоторых людей. С Ванко, так уж точно.

Но Мэтт-то был со мной с самого начала. И никаких опасностей в моем плане не увидел. Что странно. Вывод: на него тоже воздействовали.

Два вопроса: «Кто?» и «Когда?»

Первый наиболее важен. Ибо личность врага для меня первостепенна. Значит, надо найти способ его обнаружить. Но…

Враг умен.

Достаточно умен, чтобы его ментальные закладки никто не заметил. Даже я сам. Кто способен на такое?

Самое очевидное – отец. Если предположить, что…

В это самое мгновение, в комнату влетело несколько оперативников "ЩИТ"-а, во главе с агентом Хилл. Вот уж кого я не ожидал увидеть. А мои люди так и не успели прийти в себя.

– Стоять!

Моя рука метнулась вперед и зависла над кнопкой подтверждения самоуничтожения.

– Не стоит, агент Хилл, – я покачал головой.

Девушка поджала губы, продолжая целиться в меня из пистолета. Трое ее людей последовали ее примеру.

Черт! Не дают подумать…

– Гарри! – как же Паркер меня сегодня достал.

– Что?!

– Ты не оставляешь мне выбора, – Паук покачал головой, заставив меня напрячься. – Глянь на монитор №3.

Я осторожно перевел взгляд, и…

– Ах, ты ублюдок!

– Гарри!

– Паркер, блять… Какая же ты… – я просто задыхался от… не знаю. Целый коктейль эмоций. Здесь и бешенство, и сильнейшее беспокойство, и отчаяние.

Монитор показывал Мэри Джейн, что без сознания, висела прямо в воздухе (видимо, под хэрикериером), на тонкой нити паутины.

– Паркер, какого хера? – я сжал зубы, стараясь унять бешено колотящееся сердце. – Зачем впутывать ее в наши дела?! Ты знаешь, я бы никогда не впутал в это Гвен!

– Да, – было видно, что Питеру сейчас очень хреново, но он держался, уверенный в собственной правоте. – Но она была единственной, ради кого ты бы пожертвовал своим проектом… Поэтому, Гарри, пожалуйста, отойди от консоли, и я ее подниму.

Только сейчас я заметил нить паутины, что тянулась от запястья Паркера и терялась где-то за дверью.

– Ублюдок, – еле сдерживая бешенство, прошипел я. – Я все равно уже хотел отказаться от своего плана… Но ты… ты… твой поступок…

– Гарри, пожалуйста!

Вздох-выдох. Вздох-выдох…

– Хорошо, – я убрал ладонь от панели, сложил руки за спиной. – Видишь? Я сдаюсь.

– Я рад, что…

– Он управляет системой через шлем! – вдруг вскрикнула Хилл.

Я дернулся, как от удара, а она, резко упав на одно колено, выстрелила. Не в меня, как можно было бы подумать, а в паутину.

Идиотка!

Пуля прорезала тонкую нить, и монитор №3 показал, как тело моей возлюбленной девушки срывается вниз.

Дальнейшее я помню плохо. Тело действовало на автомате, без участия разума, который, растерявшись, попытался взять паузу на осмысление ситуации. Вот только времени на паузы не было. Ни мгновения.

Максимально возможный импульс в ноги, наибольшее усиление костюма. Пробивая толстое стекло, я падаю на палубу, мчусь дальше, огромными, невозможными для обычного человека, прыжками. Ныряю вниз, прямо в пустоту под ногами, группируюсь, пытаясь принять наиболее обтекаемую форму, чтобы догнать падающее с огромной скоростью хрупкое тельце.

Так. Оставить панику. Думай. Заставь себя думать!

Глайдер. Единственное наше спасение.

– Джилл! – обратился я, как только система костюма сумела «захватить» тело Мэри Джейн в прицел. – Отправить ХобГлайдер ко мне. Рассчитай наилучшую траекторию полета, чтобы поймать цель до ее падения.

Расчет занял меньше секунды:

– Наилучшей траектории не существует, – от равнодушного голоса компьютера я похолодел, а когда на внутреннем экране шлема появилась схема полета, едва сдержал рвущийся наружу крик. – При текущей скорости падения, Глайдер не успеет поймать цель до ее столкновения с землей.

Черт! Не хватает четырех секунд! Всего четырех!

Так, успокоиться. А до меня Глайдер успеет? Адресую свой вопрос Джилл.

– Так точно, – ответил компьютер. – Вас поймают на расстоянии тридцати семи метров над землей.

Успокоиться. У тебя нет времени на панику. Вообще нет.

Земля неумолимо приближалась. Я уже легко различал отдельные объекты, что было не очень хорошо.

Как я могу остановить падение М.Джей? Или хотя бы задержать? На четыре секунды? Нереально…

Тогда…

Стоп. Веб-шутер!

– Джилл, рассчитай наилучшее место для крепления паутины, при условии нанесения наименьшего ущерба для тела.

Снова расчёт занял не дольше мгновения. Я отмахнулся от предупреждения, что повреждения тела М.Джей, даже при наилучшем раскладе, будут чудовищными. Это все равно лучше, чем столкновение с землей.

Девушка, кстати, пришла в себя. Я видел ее раскрытые в ужасе глаза, и мольбу, во взгляде, что была направлена в мою сторону.

Следуя указаниям компьютера, я прицелился и выстрелил. Спустя очень долгое мгновение, паутина прицепилась к телу девушки, а еще через очень короткую секунду, Глайдер настиг меня. Я успел лишь подать максимально возможный импульс Ци в тело, да заставить искусственные мышцы ХобКостюма выдать наибольшее усиление. От перепада давления закружилась голова, но костюм компенсировал его.

Через секунду я опустил тело Мэри Джейн на землю, а еще через мгновение, уже склонился над ней.

Она была еще жива, что было хорошо. А вот все остальное было плохо.

Даже беглый осмотр показал, что жить ей осталось всего пару минут. Если, конечно, ничего не сделать. Сломанный и торчащий из спины позвоночник – это еще полбеды. Внутренние кровотечения, повреждения органов – вот что страшно.

Хотелось кричать. Я загнал это желание как можно глубже, заставляя себя сосредоточиться на текущей проблеме.

Что я могу сделать прямо сейчас? Как спасти ей жизнь?

Вести в больницу – бесполезно, с такими повреждениями, обычные медики ее не спасут.

Значит, нужно что-то сильнее. Какая-то разработка.

Что у нас есть?

Гоблин? Нет, не поможет. Слишком долгое действие, нужно по крайней мере несколько часов, чтобы вирус поменял все клетки, и те начали регенерировать.

Камера доктора Чоу? Не доработана. Даже если удастся спасти жизнь М.Джей, то с такими повреждениями, она просто умрет от истощения.

Что еще? Что?!..

Веном.

Да. Это может помочь. Пусть, управление паразитом еще не проверялось, и слияние с человеком пока еще очень опасно, но… альтернативой будет смерть Мэри Джейн. На это я пойти не могу.

Я осторожно подхватил тело девушки, поднял ее на глайдер. Она очень старалась не кричать, но получалось у нее явно хреново.

Да, я знаю, что при подобных повреждениях двигать человека нельзя. Но в данном случае – выбора-то мне особого не оставили.

Самое плохое – Мэри Джейн все отлично понимала. Понимала, что шансов выжить у нее, практически нет. Поэтому и смотрела на меня, с какой-то… нежностью. Словно пытаясь успокоить этим взглядом.

– Я должна… тебе… признаться, – девушка закашлялась, из уголка ее рта вытекла струйка крови.

– Помолчи, – приказал я, заставляя Джилл построить самый короткий маршрут до башни "ОзКорп". И при этом учесть боевую мощь глайдера, который сможет проложить себе дорогу там, где не сумеют другие. На счету была каждая секунда, поэтому я не собирался их терять попусту.

Глайдер сорвался с места, набрал максимальную скорость, заставляя меня опуститься на колено, придерживая Мэри Джейн, и пытаясь уменьшить сопротивление для раненной девушки.

– Нет… это… важно, – говорить ей было тяжело, поэтому я в очередной раз цыкнул ей в ответ. Она, конечно, не послушалась, пытаясь договорить: – В тот день… когда твой день рождения… когда Фелицию…

– Я помню, – мимо проносились небоскребы Нью-Йорка. В голове бились планы того, как сэкономить еще несколько секунд, когда я попаду в само здание.

– В тот день… ты уехал с Фелицией… оставил квартиру на нас… все ушли… но я – нет, – она снова закашлялась, заставляя меня прижать ее к себе. – Хотела дождаться… Но ты пришел не один… Вы не заметили меня, я…. Я подсматривала, как вы…. Как ты...

Черт. Нашла время!

– Все в порядке, – впереди показалась башня ОзКорп. Я не стал подводить глайдер ко входу, а сразу направил его на тридцать седьмой этаж, где проходили исследования Венома. – Не вздумай извиняться, ясно? Все равно не прощу.

– По…чему? – говорить ей было трудно, она делала длинные паузы. Сейчас мне больше всего хотелось, чтобы она помолчала и поберегла силы, и в то же самое время, я боялся ее молчания, боялся, что больше никогда не услышу ее голоса.

– Прощу, когда выздоровеешь, поняла? – мысленная команда, и ракета срывается в полет, пробивая стену в нужном мне месте. Я ворвался внутрь, не обращая внимания на крики персонала. Не убрались с дороги, хотя я заставил Кари включить сигнал тревоги – сами виноваты.

– Я не… – девушка явно стала терять сознание, но все еще дышала. Судорожно, с трудом, с хрипами, рвущими душу на части, но дышала.

Еще один снаряд, выбивающий дверь. До лаборатории всего нечего. Мимо проносятся ошалевшие лица тех, кто не успел убраться с дороги. Кто-то наверняка пострадал, но, надеюсь, что не смертельно. Все остальное – вылечим.

Так. Вот она лаборатория. Мэри Джейн все еще без сознания. Эту дверь ракетой не пробить. Значит, надо открыть:

– Кари, открой дверь в лабораторию №29Е!

– Внимание, данная лаборатория не может быть открыта без предоставления кода доступа.

Черт!

Ладно, спокойно. Это стандартная процедура для лабораторий, в которых проводятся наиболее опасные исследования. Код доступа. Какой там код?

Я подошел к панели. Память, ошалевшая после вмешательства Ксавьера, никак не хотела дать мне вспомнить всего несколько цифр.

В отчаянии я сорвал с себя шлем.

Думай, – давя панику, заставлял себя сжимать зубы я. – Думай. Вспоминай! Веном. Код доступа… Веном… Да, точно!

Мои пальцы запорхали над консолью, выбивая сложную комбинацию. Дверь открылась через невероятно долгую секунду, и я побежал к столу.

На меня удивленно глядели все сотрудники отдела.

– Мистер Озборн, что происходит? – осмелился спросить доктор Стром, как только я уложил бесчувственную М.Джей на стол.

– Вы должны активировать Венома, – коротко сообщил я, поспешив к компьютеру. На кону каждая секунда.

– Но, сэр, система управления еще не тестировалась, и…

– Плевать, – оборвал ученого я.

– Сэр, при всем уважении…

– Если мы ей не поможем, – я кивнул в сторону тела, лежащего на столе, – она умрет. Этого я допустить не могу.

Видимо, было что-то в моем голосе, и в моем взгляде, что Стром, кивнул, и начал помогать. Вслед за ним включились в работу и остальные. Всего через полминуты, над столом опустился прозрачный купол из сверхпрочного стекла, а из-под стола выскочило несколько колб, с темной слизью внутри. Одновременно с этим толстый шприц что-то вколол Мэри Джейн прямо в позвоночник.

– Нейроинтерфейс загружен, – коротко прозвучало сбоку от кого-то из ассистентов. Я не обратил внимания от кого.

– Начинайте слияние.

Секунда и тело Мэри Джейн стало окутываться темной слизью, что поползла из колб.

Еще через пару секунд она перестала дышать.

Мое сердце упало, а тело окаменело. Я знал, что мне надо вздохнуть, но не находил в себе сил сделать это. Понимал, что каждая мышца напряжена до предела, но не мог заставить себя расслабиться. Просто до рези в глазах пытался уловить малейший вздох со стороны девушки, в которую был влюблен.

– Нейроинтерфейс не отвечает, – я улавливал звуки, но мозг, скованный оцепенением, не мог сложить их в какую-то осмысленную картину.

– Нужен разряд, пациент умирает!

– Веном уязвим к электричеству, разряд может отпугнуть, разъярить, а то и убить его!

Кажется, от меня ждали решения. Все взгляды были направлены в мою сторону, но мое сознание, все еще оцепеневшее, все никак не могло понять, чего же от меня хотят.

– Неважно! – взял на себя ответственность доктор Сторм. – Давайте разряд.

– Есть разряд!

В следующий миг Мэри Джейн пронзили электричеством. Ее тело выгнулось дугой, Веном подскочил вверх, на секунду зависнув над ней огромной черной кляксой. А еще спустя мгновение опустился вниз, за миг покрыв ее тело.

Медленно тянулись секунды. В глазах поселилась боль, по краешку сознания прокатилась мысль о том, что надо моргнуть. И вздохнуть. Я отказывался воспринимать эти мысли, по-прежнему глядя на М.Джей.