Текст книги "Королева френдзоны (СИ)"

Автор книги: Варвара Корсарова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 14 страниц)

Нет-нет, на такое она не подписывалась. Все идет слишком быстро! Вот что бывает, когда выдаешь себя не за ту, что есть… когда показываешь, что готова играть с огнем! А на деле даже на молоко дуешь.

Она уперлась ладонями в его плечи и почувствовала, как взбугрились Федины мышцы под рубашкой. Он не хотел ее отпускать. Он собирался продолжать! Такая настойчивость не может не взволновать, но Тина решительно оттолкнула его и выпрямилась.

– Федор, тебе пора, – сказала она почти спокойно. – Ульяна тебя потеряла, поди. Большое спасибо за помощь. Ты спас мой вечер, и не один раз. Но остальное… извини. Нет.

Он посмотрел на нее долго-долго, насупившись, а потом широко улыбнулся, хлопнул ладонями по коленям, встал и начал надевать пиджак.

– Да, и правда, пора мне до дома до хаты… Тебе спасибо за приятную компанию. Сегодня я провел самый лучший день за последние полгода.

Тина проводила его в прихожую. Сердце все не унималось, а ехидный голос в голове шептал: «А ведь Федя мог стать твоим большим приключением… Эх ты, Тина-из-ватина, глупая идеалистка… Он же тебе нравится на чисто физиологическом уровне. Хотя непонятно почему – внешне совершенно не твой типаж. Грубоватый, бородатый… но, наверное, так и надо – не слушать голову, плевать на душу, а жить инстинктами? И все станет проще... Но Глеб!»

– Увидимся на следующей неделе, – прервал голос Федора этот внутренний монолог. – Диана ангажировала меня на субботу. Передавай ей привет, как проснется. И дай ей утром таблетку цитрамона.

– Постой-постой, какая суббота? Ты о чем? – заговорила Тина, но дверь уже захлопнулась, шаги Федора затихали в подъезде.

23

Тина проснулась с ломотой во всем теле. После вчерашних плясок болели ноги, а после ночи на жестком диване одеревенели спина и шея.

Из спальни раздавалось немелодичное мурлыканье. Значит, Диана тоже проснулась и развлекает себя песенкой.

Тина умылась, заварила зеленого чаю и вошла в спальню с подносом в руках. Лицо при этом сделала свирепое.

– С добрым утром! – пропела Диана, потягиваясь всем телом.

Тина изо всех сил насупилась, показывая недовольство подругой.

Только посмотрите на нее! После всего, что вчера вытворяла, лежит, как принцесса, сунув подушку под спину, в руках журнал, и трескает за обе щеки ее, Тинины, запасы конфет из прикроватной тумбочки! Фантики валяются на покрывале и на полу!

И выглядит при этом как свежая английская роза. У любой другой девушки после бурной ночи лицо было бы отекшее и страдальческое, а у этой – интересная бледность, а припухлость у глаз придает взгляду соблазнительную загадочность. И даже волосы разлохматились по-модному, как будто Диана всю ночь провела с феном в руках, делая укладку для пляжной вечеринки.

Тина села ей в ноги и хмуро подала чашку. Диана поблагодарила величественным кивком.

– Вчера ты вела себя отвратительно, – сказала Тина без обиняков.

– Знаю, – ответила Диана жизнерадостно. – Я распекаю себя во все корки.

– Что ты болтала Федору, когда он тащил тебя домой, как мешок картошки?!

– Неужели это мой самый страшный грех? Ерунда. Но ты, конечно, прости меня.

– Прощаю. Но это не ерунда! Что он теперь о нас с тобой подумает?

– Ничего не подумает. Федя кучу языков знает, и уж понимает, что нетрезвые женщины говорят на особом языке. В котором слова – пустые звуки. Федор наверняка все пропускал мимо ушей.

– Это Федор-то? По-моему, он ничего и никогда не пропускает мимо ушей. А еще ты расцарапала ему лицо.

– Зато теперь он точно меня не забудет. Надо было и тебе ему какую-нибудь отметину оставить. Кстати, он не остался у тебя на ночь?

Диана от любопытства подалась вперед.

– Нет, конечно! Я его поблагодарила и выставила.

– И он даже не пытался…?

– Пытался, – не стала отрицать Тина.

– А, понятно, – понимающе протянула Диана. – Тут он дал маху. Поторопился. Конечно, ты его прогнала. Правильно. Пусть подумает, разработает новую стратегию и позже сделает другую попытку.

– Мне уже страшно. Кстати, он что-то такое сказал про субботу… Куда-то он с нами намылился. Ты его пригласила. Пора тебе и меня посвятить в свои безумные планы. Что ты придумала?

– На этот раз ничего безумного. Культурное времяпровождение. Мы отправимся на экскурсию по городским достопримечательностям.

– Хорошая идея, – оживилась Тина. – Давненько я не была на экскурсии. Что будем смотреть? Музеи? Исторические особняки?

– Пффф, скукота! Наша экскурсия куда круче. Она называется «Городские легенды». Нас будут возить по заброшенным зданиям и рассказывать страшилки. Экскурсия начинается в одиннадцать вечера, а закончится в два часа ночи. Одеться надо соответствующе – теплые куртки, шапки, кроссовки. Мало ли где нам придется лазить и от кого убегать.

– Да где ж ты такое культурное развлечение откопала, позволь узнать!

– Все там же… – Диана неопределенно помахала рукой в воздухе. – Рекламный буклет принесли на работу. У нас в холле целый стол ими завален. Вот я и выбрала что поинтереснее. Фирма новая, ребята придумывают оригинальные вещи. Еще предлагают экскурсии по крышам, по подвалам, по местам легендарных бандитских разборок девяностых, экскурсию-квест по лучшим заведениям уличного фастфуда…

– По ларькам для шаурмы, что ли? Экскурсии по лучшим помойкам и свалкам города у них нет?

– Фу, какая ты снобка. И зануда. Между прочим, любая городская свалка – интереснейшее место со своей экосистемой, легендами и экзотическими обитателями. Я бы не отказалась побывать там со знающим гидом.

– Ты мне зубы не заговаривай. Ладно, ночная экскурсия по заброшенным домам – это и правда любопытно. Но Федор теперь всегда за нами хвостом будет таскаться?

– Да что ты против него имеешь! – Диана сердито отставила поднос. – Интересный же мужик! Самобытный, с характером. Неужели он тебе ни капельки не нравится? Мне показалось, между вами завязалась химия. Надеюсь, случится эффектная реакция. Знаешь, как если натрий смешать с водой… помнишь, в школе опыт показывали?

– А что будет? У меня по химии слабая четверка была, и то благодаря списанным у Глеба домашкам.

– Будет взрыв и искры!

Тина вздохнула.

– Не верю я в искры… я не из тех женщин, которые способны их высекать. Но ты права: да, Федор мне интересен. Есть в нем эта… взрывная  энергетика. Знаешь, вчера я даже из-за Глеба с Улей не сильно переживала, потому что на Федора отвлекалась. Но все же это не мой тип мужчины. Я не хочу иметь с ним дела.

И она сложила руки на груди, чтобы показать, что ее решение окончательное.

– Постой, не руби сгоряча… – Диана села, подобрав под себя ноги. – Что значит – не твой тип мужчины? Ну да, он не такой, как глупышка Глеб или славный Славик. Считаешь, они воплощение твоего типа мужчины? Но много ли счастья они тебе принесли? Ты с Федором познакомилась недавно и не должна делать скоропалительных выводов.

В первую минуту Тина не знала, что ответить. Ее раздирали противоречия. Чтобы потянуть время, она собрала фантики от сожранных Дианой конфет, расправила и аккуратно сложила стопкой.

– Федор меня пугает, – призналась она. – Я не знаю, что с ним делать. Он полон разных сюрпризов.

– Пока сюрпризы были только приятные.

– Он себе на уме. Он непредсказуем. А значит, со временем будут и неприятные сюрпризы. По-моему, он всегда будет поступать по-своему. И я не думаю, что у него в отношении меня серьезные намерения. Так, провести время… Не хочу.

– Ты сама не знаешь чего хочешь! – рассердилась Диана, залпом допила чай и вытерла рукой губы.

– Знаю, – тихо ответила Тина. – Хочу, чтобы в моей жизни было все просто и понятно. Если в ней появится мужчина, то пусть такой, с которым я буду делить все-все. Мысли, радости и проблемы… О котором я смогу заботиться, и он будет мне за это благодарен. Но будет любить меня не только потому, что я делаю его жизнь уютной. Он будет любить меня самозабвенно. И мы будем не только любовниками, но и друзьями. Я  хочу спокойной романтики. А вот этих взрывов, искр… пожалуй, не надо. Взрывы оставляют после себя угли, пепел и разрушения.

– Это самая наивная чушь, которую я когда-либо слышала, – сказала Диана с глубоким сочувствием и погладила Тинину руку. – Я поняла. Ты по-прежнему хочешь Глеба в спутники жизни. Старого, изведанного вдоль и поперек друга.

– Глеб отпадает. Я долгие годы надеялась, что у нас в один прекрасный день все сложится по-другому, но теперь… перестала надеяться. Мне жаль нашей многолетней дружбы, но, наверное, ей вот-вот придет конец… – Тина вздохнула. – Я не буду больше терзать себя несбывшимися надеждами.

– Ну, раз не хочешь Глеба, то хочешь другого удобного мужчину. Который не заставит тебя злиться и выходить из своей раковины. Но это все не то. В любовь надо бросаться с головой, ничего не просчитывая. Разрешать себе безумства и глупости. Верить, что ты достойна быть любимой, даже если не печешь пироги!

Тина нахмурилась и упрямо помотала головой. Конечно, иногда она думала о том, каково это – бросаться в омут с головой, ходить по краю, затевать опасные эксперименты, не зная, каков будет результат. И просыпалась в ней тоска по этим неизведанным ощущениям. Да нет же, хотелось все же безумной романтики! Но...

– Диана, мне скоро тридцать. По-моему, поздновато пускаться в безумства и экспериментировать. Мне нужна удобная вторая половинка.

– Вот именно, скоро тридцать. Пора понять, что не бывает никаких вторых половинок. Федор, по-моему, не самый плохой вариант.

– Опять выращивать отношения из легкой симпатии? – Тина поморщилась. – Это я уже проходила. В случае с Федором у меня даже симпатии особой нет. Есть так… любопытство и физиологический интерес.

– Уже неплохо. Менять жизненные приоритеты никогда не поздно. Мы уже двинулись в верном направлении и не должны с него сворачивать.

Диана скинула одеяло и хлопнула по голым коленкам.

– Честно говоря, утро после пьянки – не самое лучшее время для откровений. Есть хочу!

– Сейчас напеку сырников!

– Нет уж! Собирайся и пойдем завтракать в кафе, как избалованные дамочки. А потом отнесем в мастерскую твои туфли. Или сдадим их обратно в магазин.

– А нет туфель, – улыбнулась Тина. – Я сегодня обнаружила что Федор их забрал с собой. Наверное, хочет приколотить каблук.

– Видишь, какой полезный в хозяйстве мужчина! – рассмеялась Диана. – И жнец, и швец, и по туфлям спец.

24

За воскресенье Глеб позвонил ей два раза. В первый раз, верная своему решению, Тина на звонок не ответила. Во второй раз все же не выдержала, нажала кнопку, но услышав: «Тина, я хочу у тебя спросить насчет Ули...», быстро ответила, что сидит в кресле у косметолога и разговаривать не может.

А вот Федор не позвонил. И это ее отчего-то задело. Хотя не должно было задеть. С чего вообще он будет ей звонить? Отчитаться, как идет ремонт каблука? Пригласить на свидание? Она бы все равно отказалась. Так что нечего о нем думать. Все равно скоро увидятся.

В понедельник Глеб несколько раз заглядывал в кабинет Тины, но увидев, что она не одна, говорил что-нибудь веселое и малозначащее и убегал.

Настиг он ее уже вечером, в коридоре, когда Тина сражалась с принтером.

Принтер прятался в самом дальнем конце коридора и использовался редко, только когда у сотрудников ломалась техника в кабинете и было лень идти за распечатками далеко. Принтер был допотопный и обладал на редкость мерзким характером.

Тина считала, что в его внутренностях живет злобный офисный лепрекон, главная цель которого – делать пакости людям.

Вот и в этот раз выдал лист, сплошь покрытый абракадаброй со множеством звездочек и прочих символов, которыми маскируют нецензурные выражения. Наверное, так принтер показывал свое  отношение к Тине и жизни в целом.

Затем он затянул в себя полпачки листов и подавился.

Тина шепотом ответила принтеру в его же духе и начала вытаскивать зажеванную бумагу. К местному сервис-инженеру она решила пойти в последнюю очередь. Он был крайне неприятный и заносчивый тип. Редко мыл волосы, ковырял спичкой в зубах и требовал, чтобы перед ним лебезили. Не исключено, что обитающий в принтере лепрекон был его фамильяром.

Тина открыла крышку, осторожно пошерудила в механизме пальцами, перемазалась краской, еще раз выругалась от души.

В этот момент ее обхватили сзади за плечи, дружески тряхнули и оттеснили в сторону.

– Опять с техникой воюешь!  – сказал Глеб. – Ну, кто кого?

– Пока он меня кладет на обе лопатки, – призналась Тина.

– Давай, помогу, – Глеб закатал рукава. – Что ж ты сразу не позвонила, как всегда? Смотри, испачкалась вся…

Тина отошла в сторону, чтобы не мешать.

Когда Глеба не было в ее поле зрения, не думать о нем было легко. Но стоило ему появиться, как она немедленно впала в привычную меланхолию.

Она смотрела на модную щетину на его щеках, на короткие волосы на затылке, и тихонько вздыхала.

Глеб всегда такой – дружелюбный, услужливый, – и не только с Тиной. В школе, в университете, в офисе все девушки считали его славным парнем, с которым приятно шутить и флиртовать. Ну и влюблялись, как же без этого. Однако немногим удавалось добиться взаимности.

Долгие годы Тина даже гордилась своим статусом «кореша». Глеб ведь и правда считал ее близким другом и открывался перед ней больше, чем даже перед сердечными подружками. Ему с ней спокойно и легко… А она, дурочка такая, взяла и начала мечтать о большем.

И вроде все сейчас в порядке, у каждого своя жизнь, и получается разговаривать как обычно, но сердце все равно щемит.

Глеб в два счета укротил принтер, вытер руки влажной салфеткой, и спросил:

– Вы нормально в субботу домой добрались? Ты ничего не рассказала... занята все время, дела у тебя какие-то!

– Да нечего рассказывать. Все в порядке. У вас с Улей… как?

– Вроде неплохо, – застенчиво улыбнулся Глеб. – Только, по-моему, вечер в ресторане ей не особо понравился...

– Глеб, не стоило устраивать свидание с девушкой в присутствии старой подруги, – как можно мягче сказала Тина. – Больше так не делай.

– Уля не будет ревновать, – сказал Глеб недоуменным тоном. – Я объяснил ей, что мы друзья со школы.

– Мало кому из девушек понравится, что у ее парня есть близкий друг женского пола. С которым – которой! – он проводит много времени. Помнишь, как твоя Эльвира злилась?

– Уля совсем не такая, как Эльвира!

– Но все же  нам больше не надо встречаться. Чтобы не расстраивать девушку, которую ты любишь.

– Не совсем дурак, понимаю, – нахмурился Глеб. – Но все же… ты важная часть моей жизни. И моя девушка должна принять не только меня, но и мои интересы и моих друзей.

– Не все сразу, – продолжала увещевать Тина. – Глеб, прояви деликатность. На совместные свидания мы больше ходить не будем. Это был идиотский план.

Глеб внимательно посмотрел на нее.

– Слушай, а у тебя как с Федором? Я что-то беспокоюсь...

– С чего это? – вскинулась Тина.

– Он тебе не подходит, – авторитетно заявил Глеб. – Он нормальный чувак, он запал на тебя, но совершенно не твой тип мужчины. Кроме того, он Улин батя, и это  как-то…напрягает.

Хотя Тина думала точно так же, она взбунтовалась:

– Не надо за меня беспокоиться. У меня своя голова на плечах есть. С кем хочу, с тем и встречаюсь. Мне давно пора замуж. Это у вас, мужчин, в тридцать самый расцвет и все впереди. А у нас часики тикают. Пора серьезно рассматривать всех кандидатов.

Глеб выглядел потрясенным, как будто ему впервые в голову пришла такая мысль.

– Конечно, я тебя понимаю, – заговорил он успокаивающе, хотя лицо у него было обескураженное. – Но Федор … у него даже профессии толковой нет.

– Он писатель!

– Таких писателей нынче полный интернет. Уля говорит, он на досуге балуется, рассказы строчит, мемуары записывает... И Федор ни разу не домашний мужик. Кто знает, что ему в голову втемяшится! Ты к нему привяжешься, а он фьють – и укатит в какую-нибудь дыру на краю света. Разве тебе такой нужен?

И вдруг Глеб замолчал, ошарашенно поднял брови и неловко улыбнулся.

– Знаешь, я вдруг подумал… как так вышло... почему мы… – он не договорил, смешался и замолчал.

Тина тоже молчала – не хотела строить никаких догадок о том, что Глеб собирался сказать да побоялся.

– Ладно… что это я правда в твою жизнь вмешиваюсь, – Глеб взял с принтера пачку бумаги и сердито хлопнул ей по бедру. – А вообще я опять к тебе с просьбой. Ульяна хочет съездить за город. Можно я отвезу ее к тебе на дачу? Покажу ей то озеро, куда мы в детстве плот спускали, рощу… Я твоей маме звонил, она не против. Дядя Сережа лодку обещал дать. Сосед, Гришка Онежин, ваш старый мотоцикл с коляской починил, я Улю покатаю.

И тут Тине  стало горько до слез. Глеб собирался показать Уле те самые места… где им было так хорошо в детстве. Поделиться с ней частью их общего прошлого.

Но так и должно быть между влюбленными...

– Да, разумеется, – она забрала у него бумаги и отвернулась. – Привози. Сейчас на даче птички поют, черемуха расцветает… романтика. Уле понравится.

25

Когда Тина вернулась на рабочее место, на столе ее ждал пакет. Она заглянула внутрь и увидела красный итальянский лак и знакомый золотой логотип.

– Уля зашла и занесла, – сообщила Диана с ехидцей. – Папаша ейный просил передать. Ну, как каблучок, держится?

– Отлично держится, – Тина взяла туфлю за каблук и несколько раз махнула ей в воздухе, как будто примеряясь, как лучше забить подошвой гвоздь в чей-то дубовый лоб.

– Видишь, Федя о тебе заботится, обувь твою чинит, пьяных подруг по домам разносит, а ты кочевряжишься, как купеческая дочка на смотринах, – упрекнула ее Диана.

– Я не кочевряжусь. Я обязательно горячо поблагодарю его при встрече. Мне непривычно, что он развел такую активную деятельность. Я чувствую себя ему обязанной. Это меня стесняет.

– Ну да, обычно ты активничала. Так часто бывает в отношениях – один дает, другой берет. Один заботится, другой соглашается принимать заботу. Теперь побудь в другой команде. Тех, кто принимает.  Увидишь, тебе понравится. Главное, ни в коем случае не пеки Федору тот самый капустный пирог!

– Дался тебе этот пирог! Что случится, если я его испеку?

– Ничего хорошего. Либо Федя его попробует и решит, что это опять не тот пирог и ты не девушка его жизни, либо наоборот – восхитится и станет воспринимать тебя как свою бабушку. И все пойдет по прежнему сценарию. Пирог – это символ, понимаешь? Символ твоего старого «я», которое мы решили изжить.

– Ты все усложняешь. Иногда капустный пирог – это просто пирог.

Закончив обмен многозначительными глупостями, обе расхохотались во все горло.

***

В субботу вечером Тина встретилась с Дианой у экскурсионного бюро, откуда должен был начаться вояж по местам городских легенд.

Тина всерьез приняла наставления о форме одежды. Она надела теплые джинсы, шерстяные носки, свитер и непромокаемую куртку. Когда Диана ее увидела, недовольно заметила:

– Ты бы еще бы ватник натянула и шапку-ушанку!

Диана щеголяла в короткой серебристой курточке, тесных джинсах, которые обтягивали все выпуклости и округлости, на голову натянула шапочку с задорными лисьими ушками.

Стало понятно, что мужчинам, которые затесались на экскурсию, будет на что любоваться, кроме городских развалин. Обрюзгший и самодовольный дяденька сразу начал строить Диане глазки, а двое тощих юнцов порозовели и стали, хихикая, делиться друг другу в уши подростковыми фантазиями.

Присутствующие дамы дружно поджали губы.

– Что-то Федя запаздывает! – сказала Диана, словно не замечая ажиотажа, вызванного ее появлением.

– Я уже тут! – весело проговорил Федин голос за спиной и они обернулись. – Прекрасно выглядите, девочки.

Увидев его, Тина почувствовала, как к щекам прилил жар.

За неделю она успела отвыкнуть от Федора, но помнила, что во время их последней встречи он вызвал у нее разные непривычные чувства. Теперь она растерялась и не знала, как себя вести.

«Да что я тушуюсь, как малолетка!» – выругала она себя мысленно и жизнерадостно сказала:

– Добрый вечер, Федор! Большое спасибо за туфли. После твоего ремонта они как новенькие.

– Да не за что! – он сунул руки в карманы толстой джинсовой куртки и весело прищурился. – Обращайся. Сошьем-стачаем-починим все что угодно.

– Привет-привет! – коснулась его локтя Диана и повинилась ласковым фальшивым голосом: – Прости меня, Федя, за тот вечер и за лицо. Надеюсь, я ранила лишь твою физиономию, но не твое сердце.

Федор машинально потрогал щеку, на которой еще виднелся едва заметный след Дианиных когтей.

– Мое сердце так просто не оцарапать, – ответил он в тон. – Надеюсь, наше сегодняшнее приключение обойдется без членовредительства. Сколько времени уже? Пора бы уж отправляться?

Тина огляделась. Они стояли под вывеской экскурсионного бюро. Толпа любителей острых ощущений собралась небольшая. Мужчин мало, всего трое, не считая Федора, остальные женщины.

На улице уже было темно, ярко горели окна квартир, где люди готовились укладываться в уютные кроватки, вместо того, чтобы в полночь шляться по разным сомнительным местам. Участники экскурсии тоскливо оглядывались по сторонам и поминутно справлялись с часами, начиная жалеть о своем выборе.

– Холодно, однако! – Диана похлопала руками по бокам и сплясала чечетку. – Словно и не месяц май.

Тина выразительно посмотрела на ее короткую курточку и ничего не сказала.

– У меня есть с собой согревающее, – опытный Федор похлопал по оттопыренному нагрудному карману, в котором что-то булькнуло.

Диана оживилась, а Федор строго добавил:

– Но тебе, Диана-лисичка, не полагается. Сама понимаешь, почему.

Диана легкомысленно махнула рукой, показывая, что не принимает его слова всерьез.

Дверь экскурсионного бюро открылась, на крыльцо вышла пожилая леди в элегантном пальто и сдвинутой набок шляпе, как у удалого мушкетера.

Она замахала руками, задрала крючковатый нос и заговорила гулким голосом, от которого даже стекла дрогнули в окнах:

– Уважаемые участники экскурсии «Городские легенды»! Прошу всех сюда! Так, давайте вас пересчитаем… два, четыре, восемь, десять… еще двоих не хватает! Пять минуточек ждем опоздавших и отправляемся.

Она встала на верхнюю ступеньку крыльца, вытянула шею и грозно повела глазами по толпе.

– Да вон они, бегут! – воскликнула  дама в очках с толстыми стеклами. Она вытянула руку и показала на неспешно бредущую парочку, которая, завидев толпу и автобус, ускорила шаг.

– Елки-моталки! – негромко, но очень выразительно сказала Диана. – Тина, это ты их позвала?! Ну вот нафига, спрашивается?

– Нет! Я не звала!

Держась за руки, как первоклашки, к крыльцу подошла Глеб и Ульяна.

– Привет, папа! – удивленно поздоровалась Ульяна, из чего стало ясно, что она не имела представления о планах отца на вечер.

– Тина! Ты тоже на экскурсию едешь! – не на шутку обрадовался Глеб, который растерялся лишь на полсекунды. – Надо же, как совпало! Здорово!

– Вы же собирались на мою дачу ехать, на лодочке кататься? – мрачно спросила Тина.

Появление парочки ее немного расстроило. Всю неделю она упорно пыталась не зацикливаться на Глебе, думать о нем отстраненно, как о человеке, который больше не играет важной роли в ее жизни. А тут на тебе – раздражающий фактор опять перед глазами!

– Погода подкачала, куда в такой холод за город! Поэтому мы решили провести вечер активно, но познавательно.

– Ты взял на работе в холле рекламный буклет... – догадалась Диана.

– Ну да, – подтвердил Глеб.

Диана закатила глаза и беспомощно потрясла руками.

– Ульяна, ты почему теплую куртку не надела? – строго спросил Федор. – Плащик совсем тоненький. Да еще без шапки!

– Пап, мне и так тепло!

– Нет, не тепло.

– Ты как будто лучше меня знаешь, тепло мне или нет!

– Возьми мою куртку, – заботливый отец принялся расстегивать молнию, Ульяна замотала головой, Глеб тоже попытался что-то сказать, но тут спорщиков грозно позвала экскурсоводша:

– Пожалуйте в автобус! – и добавила замогильным и многообещающим голосом: – Уж полночь близится, а мы все тут торчим. Скорее же, нас ждут городские легенды!

Она поманила замешкавшихся указательным пальцем с необычайно длинным ногтем.

26

Со сноровкой опытного пастуха экскурсоводша загнала участников экскурсии в микроавтобус.

Внутри было тепло. Диана заняла место у окна, рядом с ней села Тина, Федор устроился напротив, лицом к ним, и сразу же вытянул ноги так, чтобы коснуться коленей Тины. Впрочем, это могло получиться случайно.

Глеб и Уля сели через ряд и принялись шептаться.

Экскурсоводша, которая представилась Маргаритой, выключила в салоне свет и взяла микрофон. На микрофоне горела лампочка, подсвечивая ее лицо снизу зеленым, как у ведьмы.

Автобус медленно покатил по улицам, Маргарита начала говорить:

 – Дамы и господа, сегодня мы отправимся в необычное путешествие. За века наш город обзавелся собственными тайнами, мифами и, конечно, призраками. Всем известные здания и улицы, которые при свете дня кажутся скучными и привычными, в ночное время становятся другими. Мы побываем в местах, где случаются загадочные явления и где оживают страшные городские легенды!

Маргариту не зря поставили вести эту экскурсию. У нее был замогильный голос, которым она ловко управляла. То таинственности подпустит, то жути подбавит. От ее слов мороз продирал по коже. Еще и потому, что микрофон порой издавал противный скрип, как будто Маргарита тайком царапала акриловым ногтем по стеклу.

Пассажиры почтительно слушали и пикнуть не смели. Даже Диана притихла.

Автобус мерно покачивался, окна слегка запотели. А за окнами размытый город мерцал синеватыми огнями в кромешной темноте. Черные ветки проплывающих мимо деревьев сплетались в зловещий узор. Памятники выглядывали из теней, как притаившиеся убийцы.

Тине было интересно слушать рассказ и наблюдать за городом, который теперь и правда выглядел по-другому. Он потерял обыденность и наполнился мистикой.

Она глянула на Федора: тот в окно не смотрел, а внимательно изучал ее лицо. Огни отражались в его глазах, и глаза горели, как у тигра.

От неожиданности Тина вздрогнула, Федор едва заметно улыбнулся, но взгляда не отвел. Пришлось Тине сделать вид, что ей срочно понадобилось заглянуть в экскурсионный буклет.

Она внезапно поняла, что нравится Федору очень сильно. Она чувствовала, как он продолжает рассматривать ее щеку, выбившийся на лоб локон, следит за движением ее рук, отмечает, как она прикусывает губу… И Тине становилось жарко, но неясно: приятно или нет.

Автобус свернул в тесный переулок, доехал до конца и остановился. Пассажирам велели выйти. Федор вышел первым и галантно подал Тине руку. Когда Тина спускалась, он как-то ловко шагнул ближе, отчего их лица почти соприкоснулись и Тина ощутила на лице его дыхание. Ее собственное дыхание от этого чуточку сбилось.

– Сейчас мы с вами посетим здание, которое пустует уже много лет, – объявила Маргарита, добавляя в голос мрачности.

– По-моему, здесь раньше был склад запчастей, – задумчиво заметил Федор, встав рядом с Тиной.

– Да, был, – недовольно отозвалась экскурсоводша. – А  до революции здесь располагался анатомический театр. Можете представить, что тут творилось?

– Что же? Орудовал доктор Франкенштейн?

– Почти! – драматически воскликнула экскурсоводша. – Но давайте пройдем в здание, и я расскажу о его призраках и легендах. Держитесь вместе и не отставайте!

Она привела их в дворик, который словно сошел со страниц романов Достоевского, если бы тот писал в соавторстве со Стивеном Кингом.

Ободранные стены из старого красного кирпича уходили наверх и терялись в темноте, голос экскурсоводши прыгал между ними вместе с гулким эхом. От стен веяло тоской, тленом и холодом. По углам двора торчали голые кусты, под ногами похрустывали осколки шифера. Светил тусклый одинокий фонарь. Пахло известкой и кошками.

– Живо, в круг! – скомандовала Маргарита, как будто приглашала всех принять участие в ритуале.

Участники экскурсии послушно сгрудились вокруг экскурсоводши, боязливо поглядывая по сторонам. Они стояли под фонарем, в бледной лужице света, за ее пределами царила темнота.

Сквозь низкую арку свистел свежий ветер. Уля обхватила себя руками. Подол ее плащика развевался, тонкие колени подрагивали, но на лице было написано упрямство. Федор страдальчески посмотрел на дочь, но от замечаний по поводу одежды воздержался. Будь Уле шесть лет, он бы отправил ее домой надеть шарф, шапку и варежки и выпить горячего чаю с малиной. Но свой шанс приказывать дочери он упустил много лет назад.

Тине было любопытно за ним наблюдать.

– Она не простынет, – успокоила она его шепотом. – Ветер не настолько холодный. Ей просто зябко после автобуса. Не страшно, на ногах у нее плотные колготки. Сейчас будем ходить по помещению, и Ульяна согреется.

Федор внимательно посмотрел на нее.

– А ты не мерзнешь?

– Нет, мне даже жарко.

– Ты-то правильно оделась, по погоде, – сказал он одобрительно. – Люблю здравомыслящих женщин.

Но все же встал так, чтобы загородить от ветра, и слегка прижался грудью к ее спине.

Глеб отдал Уле свой шарф. Та посопротивлялась для виду, но шарф приняла и накинула на голову. Федор тихонько вздохнул – не то с гневом, не то с облегчением.

– Прежде чем мы войдем внутрь, послушайте легенду, связанную с этим домом, – сказала экскурсоводша. – Итак, до революции здесь размещался корпус медицинского университета. На кафедре служил некий профессор Порфирий Францевич Козлодаров. Он изучал работу внутренних органов и слыл знающим вивисектором.

Экскурсанты боязливо притихли.

– Известный был медик? – спросил Федор.

– Гремел на всю Европу, – отрезала экскурсоводша.

Федор с сомнением покачал головой.

– Сначала профессор Козлодаров экспериментировал с животными, а потом перешел к людям. Он знакомился с уличными барышнями, ночью приводил их сюда, в свою лабораторию, и… – Маргарита закончила зловещим шепотом: – После этой встречи барышни легкого поведения на улице больше не появлялись.

Она сделала драматическую паузу, чтобы каждый мог представить участь барышень в силу своей фантазии.

Уля боязливо прижалась к Глебу. Дама в очках охнула. Юнцы заржали. Маргарита посмотрела на них неодобрительно и продолжила:

– Козлодаров был хоть и немолодой, но представительный: волосы на голове седые, а окладистая борода черная как смоль. И у него был чарующий голос, хрипловатый баритон с хрипотцой. Он в студенчестве оперой увлекался, на званых вечерах арию Мефистофеля исполнял. И когда заговаривал с уличными барышнями, начинал со слов: «Мадемуазель, мне отчаянно нужна ваша помощь…»

Маргарита очень похоже изобразила проникновенный мужской голос с хрипотцой.

– Прошло сто лет, но, говорят, в коридорах этого здания, – Маргарита выразительно ткнула рукой на кирпичные стены, – порой можно встретить в коридоре силуэт в испачканном кровью халате, и бестелесный баритон произнесет вам на ухо: «Мадемуазель, мне отчаянно нужна ваша помощь!»