Текст книги "Королева френдзоны (СИ)"
Автор книги: Варвара Корсарова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)
Но ничего такого Федор не сказал. Он нагнулся и поцеловал ее. Коснулся губ легко, нежно, и тут же отпустил Тину, но она обняла его за шею и продолжила поцелуй.
Поцелуй получился жаркий и щекотный от бороды. Тина прерывисто вздохнула. Она зажмурилась и подалась вперед, упиваясь ощущениями. А когда все же прервала поцелуй, не отстранилась сразу, а положила ладонь на щеку Федора и подержала немного.
Ей нравилось чувствовать очертания его твердых скул и близко рассматривать его обветренную кожу, и потемневшие глаза, и густые брови, и лучики морщинок возле глаз, в которых мелькнула растерянность. И это ей тоже нравилось – то, что она ошарашила его, смутила этого зрелого, самоуверенного мужика. Секундная растерянность в его глазах сменилась откровенным желанием.
Ух, как это ее взволновало!
– Пока, – быстро попрощалась Тина, не желая портить этот момент своего триумфа. Она отвернулась, открыла дверь и нырнула в подъезд.
– Увидимся завтра! – громко сказал Федор ей в вслед, и добавил что-то еще, но тяжелая дверь уже захлопнулась и отсекла уличные звуки.
***
Тина поставила ногу на первую ступеньку, взялась рукой за перила и замерла.
Возвращаться в квартиру не тянуло. В квартире все привычно, там она станет сама собой – сдержанной, неуверенной, рефлексирующей…
Сейчас Тина не стремилась окунуться в привычное существование. Ей хотелось больше чудес. Хотелось бродить по улицам, петь песни, смеяться и плакать одновременно.
И поэтому, постояв немного на первом этаже, она решительно повернулась и вышла на улицу.
Федора, разумеется, уже не было. Ну и хорошо, что он ушел и не стал вздыхать и томиться у подъезда, как влюбленный сопляк. Тина отправилась гулять по вечернему городу в одиночку, чтобы привести в порядок мысли и чувства.
Город мягко шумел, люди спешили по домам или развлекаться, а Тина брела медленно, выпрямив спину и гордо вскинув голову, любовалась темно-синим небом и чувствовала себя немного пьяной.
Жила себе жила Тина-унылая паутина, и тут бац – Федор! Ворвался как смерч, все с ног на голову перевернул… предложение сделал!
«А я вот возьму и приму его предложение! Выйду за него замуж и уеду с ним к черту на кулички! И будь что будет», с азартом думала она.
И представила, как скитается с Федором по этим самым чертовым куличкам. Собирает саксаул в пустыне, чтобы разжечь костер, отмахивается от мошки в тайге или прорубает мачете путь в джунглях. Любуется звездным небом в пустыне – звезды там не такие как в городе, они яркие, как бриллианты! – и чувствует дыхание барханов. Или слушает, как шумят вековые сосны, или как шумит море, как смеются и говорят люди на незнакомом языке.
А рядом с ней – настоящий мужчина, грубоватый, бесцеремонный… надежный, сильный, остроумный. От него идет будоражащая, чисто мужская энергия. За таким хоть в огонь, хоть в воду. Он сам как бесконечное, пьянящее приключение.
Тина горько усмехнулась своим фантазиям.
Разумеется, так не бывает. Не бывает, чтобы люди взяли и поженились после нескольких дней знакомства и жили долго и счастливо. Одной симпатии и страсти недостаточно. Сначала нужно притереться, лучше узнать друг друга, привычки и недостатки партнера.
Сколько времени для этого потребуется? Двадцать, как с Глебом? Или полгода, как было со Славой?
Федор, конечно, предложил ей странствия ради красного словца. Ему нужен дом, где о нем будут заботиться, где его будут ждать.
Но сам Федор не создан для домашней жизни. Он не хочет подстраиваться под чьи-то ожидания. Сейчас ему ударила блажь в голову. С чего-то он решил, что она – женщина его жизни и ему хочется быть с ней.
Но что потом? Они поженятся, скоро он заскучает и уедет куда-нибудь на край света, без нее, потому что она к кочевой жизни не приспособлена. Никогда так не жила, и не знает, потянет ли роль подруги вечного скитальца.
Она останется одна, с кошкой, и будет думать о том, не ввязался ли Федор в очередную передрягу и не признается ли он в любви экзотической красавице на ее языке.
Да, Федор – отличный парень. Отличный мужик, если быть точнее. Но у него тоже полно своих комплексов и тараканов. Тина это прекрасно чувствовала – поняла во время его короткой исповеди. Он решил, что в юности сделал большую ошибку. И теперь всю жизнь доказывает сам себе, что он – настоящий мужчина. Хоть и не такой, каким хотела видеть его семья.
Насколько он надежен? Совершенно неизвестно. Он шутник и балагур. И наверняка его спонтанное предложение было не более чем шуткой. А она обдумывает его всерьез, вот дурочка! Женщин у него наверняка была уйма. Может, он каждой делает предложение, прежде чем затащить ее в постель!
Тина остановилась и глубоко вздохнула. От звенящего, пьянящего восторга не осталось и следа. Она огляделась: оказывается, она обошла квартал по кругу и вернулась к своему дому. Во дворе было темно, горели окна, люди гуляли с собаками, фыркали бензином машины, автовладельцы ругались из-за места на парковке…
Завтра на работу. Завтра привычная жизнь.
Которую она может изменить в мгновение ока. Вдруг Федор говорил серьезно? Вдруг он и правда ее прекрасный принц, который взял и разбудил ее поцелуем и теперь готов увезти с собой и предложить ей весь мир?
Но в сказке не говорится, подошли ли принц и Спящая красавица друг другу характерами. И одинаковые ли у них жизненные установки.
Тина помотала головой и сжала губы.
Это в юности все легко и возможно, и любая мечта кажется реальной, а любовь – вечной. В юности ты всегда как будто немного пьян. Но ей уже почти тридцать. Конечно, и сейчас хочется романтики – кому ее не хочется! Но у нее работа, семья, обязательства. Она трезвомыслящая и осмотрительная женщина.
И все же…
Она вздохнула, приложила брелок к замку и вошла в подъезд. Надо скорей домой, покормить кошку и лечь спать. Утром безумие пройдет. Но осознавать это было печально.
Тина медленно поднималась по лестнице.
Опять лампочки не горят! Света уличного фонаря через окна в подъезде еле-еле хватало, чтобы освещать ступеньки.
Остался последний пролет до ее этажа. И тут впереди и выше, в голубоватом квадрате фонаря на лестничной площадке что-то пошевелилось.
Тина остановилась, вгляделась и ойкнула.
– Привет, – сказал Глеб. – Я тебя заждался. Час уже тут торчу.
Он сидел прямо на ступеньках, его глаза сверкали, на лице застыло странное выражение: решительное и какое-то трагичное.
Рядом, прямо на ступеньках, лежал роскошный букет белых роз.
– Привет, – растерянно отозвалась Тина. – Ты меня ждешь?
– Кого же еще… Ты на звонки не отвечаешь.
– Прости, звук отключила и забыла. Что за цветы?
– Это тебе.
– Мне?! По какому поводу? Ты никогда не дарил мне цветы просто так. Только на день рождения.
– Дурак был, вот и не дарил. Нужно было приносить тебе цветы каждый день. Или хотя бы раз в неделю.
Тина совсем растерялась.
– Слушай, Глеб, забыл, чему я тебя учила? Ульяне такой жест может не понравиться.
– Я сегодня расстался с Ульяной. Извинился и сказал, что у нас ничего не выйдет. Тина, нам нужно серьезно поговорить.
***
Пораженная до глубины души, Тина машинально преодолела последние две ступеньки и встала перед Глебом. Тот подвинулся и похлопал рукой, приглашая сесть рядом.
Тина подчинилась. Ее не держали ноги. Она поерзала, удобнее устраиваясь на холодном полу, и отстраннено подумала, что в подъезде у них не особо чисто и платье наверняка будет испорчено.
Глеб молчал. Она покосилась на его точеный профиль. Ее друг сидел, широко расставив колени, и сумрачно изучал подъездную стену, где было криво написано маркером «Колян – лох конченый».
– Расстался с Ульяной? – заторможено переспросила Тина. – Как так?
– А вот так, – Глеб криво усмехнулся.
– Но… ты же решил, что она твоя настоящая любовь? Твоя вторая половинка?
– Ошибся. Не первая моя ошибка и не последняя. И даже не главная в жизни. В этот раз я быстро прозрел. Сегодня встретился с Улей и все объяснил. Чего тянуть...
Голос у него был грустный-грустный. Он глубоко вздохнул и взлохматил шевелюру обеими руками.
Еще пару недель назад Тина была бы безумно счастлива услышать новость о расставании Глеба и Ули. Но сейчас она ее ни капли не порадовала.
Бедняга Глеб! Он не любит делать людям больно. Потом винит себя во всех грехах, переживает...
Теперь понятно, почему он заявился. Кому еще излить душу, как не самому близкому другу!
– Ты хочешь об этом поговорить? – с состраданием спросила Тина.
– А? – очнулся Глеб. – Да не особо. Я о другом хочу поговорить.
– А Ульяна как отреагировала?
– Плохо. Злилась. Даже поплакала. Хотя я старался быть деликатным. Сказал, что дело не в ней, дело во мне. Что она замечательная, и мне было с ней хорошо, но очень уж мы разные. Из разных поколений. Наши интересы и вкусы совершенно не совпадают.
– Ты на самом деле расстался с ней из-за этого?
Глеб повернул голову и пристально посмотрел на Тину.
– Мы с ней как будто на разных языках говорим. Поначалу у меня и правда сердце заходилось, когда я на нее смотрел. Думал: господи, какая милая девочка! Но через несколько встреч мне стало с ней... уныло. Да и она со мной как будто скучала. Так мне казалось... Я удивился, что она так расстроилась.
– Ты ранил ее самолюбие.
Теперь Тина испытывала жалость и к Уле.
– Ранил, конечно, – согласился Глеб. – Но Уля долго одна не останется. За ней многие ухлестывают. Вася-дизайнер, например. Постоянно в кабинет заскакивает, они мило щебечут, я сам видел. Конфетки ей таскает, шоколадки.
– Как же вы теперь будете встречаться на работе?
– Ульяна увольняется. Ты не знала? Ее мать с отчимом возвращаются на днях. Отчим Уле подработку в своей фирме нашел. Она к нему переходит. Так что все к лучшему.
– Я не знала…
Они помолчали, а потом Тина спохватилась:
– Слушай, чего мы тут сидим? Идем в квартиру!
Она приготовилась встать, но Глеб положил ей руку на плечо и удержал.
– Погоди… Давай еще тут побудем. Помнишь, как в детстве? В одиннадцатом классе. Мы после школы собирались у меня готовиться к экзаменам, и выяснилось, что я забыл ключи. Тогда мы пошли к тебе, а ты ключи тоже, оказывается, забыла! И мы тусили в подъезде до ночи, пока не пришли твои родители.
– Помню… – улыбнулась Тина.
Да, тогда они сидели на ступеньках бок о бок, как и сейчас. Болтали обо всем на свете… смеялись, дурачились. А Тина надеялась, что он ее обнимет и поцелует. Как всегда, надеялась напрасно.
Это было одно из самых приятных воспоминаний. Приятных и грустных, как сотни других воспоминаний, связанных с Глебом. Но сейчас ей не было грустно – просто всплыла картинка из детства и тут же пропала.
Но тут рука Глеба легла ей на спину, скользнула вверх, на плечо. Он осторожно прижал ее к себе – в точности, как представлялось тогда, десять лет назад.
– Тина… – негромко сказал Глеб, обжигая ее щеку дыханием. – Послушай, я с Улей еще и по другой причине расстался. Я сейчас скажу тебе…
Он шумно сглотнул, его пальцы сжали ее плечо, но потом Глеб убрал руку и немного отодвинулся.
Да он ужасно волнуется! Что еще хочет он ей сказать? Какую еще новость он ей приготовил?
Сердце потяжелело от недоброго предчувствия.
– Что случилось? Что-то серьезное? Говори уже.
– Да. Только не смейся, ладно? – он коротко вздохнул и произнес совсем тихо, сдавленным от напряжения голосом:
– Тиныч, я тебя люблю. Всегда любил. Все эти годы.
– Как друга? – уточнила Тина, уже догадываясь, что дело и правда серьезнее некуда. Отчего-то стало страшно.
– Как девушку. Самую лучшую. Самую прекрасную. Единственную.
Сердце замолотило о грудную клетку, кровь стучала в висках тонкими молоточками, а в груди вдруг кончился воздух.
Она спит и видит сон? Что происходит? Глеб действительно это говорит? Или ее обманывают уши?
Хорошо, что он попросил ее не смеяться, потому что сейчас ей захотелось нервно хихикнуть.
А Глеб опять заговорил. Теперь, когда самые сложные первые слова были произнесены, он не останавливался.
– Тина, наверное, я сейчас все испорчу, но я должен это сказать. Ты ведь понимаешь, да? Мы всю жизнь были вместе. Мы идеально подходим друг другу. Ты единственная, кого я любил по-настоящему.
– Глеб, почему ты молчал об этом раньше? – губы пересохли, каждое слово давалось с трудом.
– Потому что я дебил. Лох конченый, – Глеб кивнул на надпись на стене и с трудом улыбнулся. – Я совсем недавно понял, что это самая настоящая любовь. Понял, что не хочу… не могу тебя потерять.
– Понял недавно? Когда?
– Когда ты стала встречаться с Федором.
– Погоди… С Федором? А когда я встречалась со Славой, с другими парнями, тебя не волновало?
– Тогда я все видел иначе. А сейчас ты так изменилась. Все изменилось. И меня как обухом по голове… глаза открылись. Я словно проснулся. Осознал в одну минуту, что могу потерять тебя, и моя жизнь не будет прежней. Без тебя уже все будет не то. А ты – самое лучшее, что было в моей жизни. Ты самая умная, понимающая, надежная… самая красивая.
Тина слушала его сбивчивую речь и чувствовала, будто с каждым его словом ее омывает раскаленный поток.
Голова горела, а сердце теперь бухало заполошно, как пожарный колокол. Но мысли текли на удивление размеренные.
«Надо же, Диана была права. Федор сделал то, чего не мог добиться Слава. Его ухаживания разбудили у Глеба инстинкты самца-собственника. Глеб осознал, что любит меня. Он говорит то, что я всегда мечтала от него услышать. Как же я ждала этого мгновения! Но почему я не кричу от счастья? Почему так сжимается грудь? И щиплет глаза...»
Тина приложила ладонь к дрожащим губам, но Глеб перехватил ее запястье и крепко сжал.
– Тина, прости. Я знаю, ты считала меня только другом. А теперь, наверное, и видеть меня не захочешь, – выпалил Глеб с мальчишеским отчаянием.
– Глеб, так ты не знал? Даже не подозревал, что я мечтала о тебе все эти годы? Я-то всегда любила тебя больше, чем друга. Да я была в тебя влюблена по уши! Но боялась сказать, чтобы все не испортить.
– Что?!
Он застыл на минуту, его лицо было недоверчивым и изумленным, как у человека, которому только что объявили, что он выиграл миллион по автобусному билетику.
– Ты была в меня влюблена и скрывала?
И тут его взгляд вспыхнул шальной радостью.
Глеб притянул ее к себе и поцеловал, быстро и яростно, а его руки лихорадочно обнимали ее, гладили и спину, и шею, и зарывались в ее волосы.
Тина закрыла глаза. Господи, сколько раз она представляла себе, как целуется с Глебом! И вот это происходит, на самом деле, не во сне!
Он целовал ее снова и снова, а потом выпрямился, прижал Тину к груди и зарылся лицом в ее волосы на макушке.
– Тиныч, ты меня с ума сведешь, – пожаловался он тихо.
Тина уткнулась носом в его шею и поняла, что так сидеть неудобно – спину сводит, и дышать тяжело. Осторожно высвободилась, но Глеб не отпустил ее – он продолжал обнимать ее за плечи, их лица были совсем близко.
– Господи, как все, оказывается, просто! – Глеб рассмеялся и опять поцеловал ее – ласково, нежно. И это было приятно, но Тина никак не могла расслабиться. Ее не покидало ощущение неправильности… но почему?
Да нет же, все просто и все правильно! Они созданы друг для друга. Они друзья с детства, но теперь не только друзья!
– Сколько времени мы потеряли! – посетовал Глеб. – Но больше терять не будем. Мы же поженимся, правда?
– Поженимся?! – пробормотала Тина, глядя на его губы.
– Да! Обязательно. Мы так хорошо друг друга знаем. Мы привыкли друг к другу. Мне не нужна никакая другая девушка, кроме тебя. И тебе тоже никто не нужен, верно? У нас не просто влюбленность, которая проходит через месяц. У нас зрелая, выдержанная любовь. Мы вместе уже целую жизнь!
Он обеспокоенно посмотрел ей в лицо.
– Тина, не молчи, – попросил он. – Ты выйдешь за меня?
И Тина ответила так, как и нужно было ответить. Как было отрепетировано в ее фантазиях тысячу раз!
– Конечно.
Да, это правильный ответ, убеждала она себя. Потому что девичьи мечты должны сбываться!
– Уууф… – выдохнул Глеб, – Теперь я самый счастливый мужик на свете.
Он ласково взъерошил ее волосы.
– Я же тебе цветы принес, а подарить забыл! Но кольца у меня нет... Слушай, а давай прямо завтра заявление подадим? Хотя нет, на работе завал, и родителям сказать нужно. Тогда в пятницу, ладно?
– Вот ты быстрый! – Тина, наконец, смогла улыбнуться и поймать короткую, теплую волну счастья.
– Больше не хочу терять времени. Хватит мне тормозить. Знаешь, я и правда испугался, что ты возьмешь и свяжешься с мужиком, который тебе совершенно не подходит. Испортишь себе жизнь. Федор так активно ринулся за тобой ухаживать. Взял бы и увез тебя на край света. Он такой, упертый. Но я тебя никому не отдам. Ты моя. И я твой. Навсегда.
– С ума сойти…
– Сходи! Я тебя все равно буду любить. Даже если ты окончательно съедешь с катушек.
Глеб поцеловал ее в лоб, в нос, в щеку и в губы.
На первом этаже хлопнула входная дверь, в подъезде визгливо залаяла собака, зазвучали соседские голоса и шаги – кто-то начал подниматься по лестнице.
Глеб подхватил букет, встал и помог встать Тине. Она пошатнулась и чуть не упала, а он придержал ее снова поцеловал.
– Пойдем теперь к тебе? – прошептал он ей в губы.
Прежде чем ответить, Тина поцеловала его в ответ – осторожно, словно проверяя, что ей ничего не приснилось, и сбылось то самое.
А потом сказала:
– Нет. Глеб, ты иди сейчас. Мне надо прийти в себя. Все переварить. Я ужасно устала. День у меня был сложный...
– А где ты была сегодня? – вдруг опомнился Глеб и придирчиво осмотрел ее. – Ты такая нарядная. С Дианой гуляли? Или… – он нахмурился. – … На свидании была? С Федором?
– Да, на свидании с Федором, – не стала скрывать Тина.
– Но это в последний раз! Пусть он к тебе больше не лезет. Хочешь, я с ним поговорю по-мужски?
– Он не будет лезть и говорить с ним не надо, – отрезала она, поражаясь своему хладнокровию. – Я сама. Пока, Глеб. Иди.
Она легонько подтолкнула его.
– Понимаю. Иду. Пока, Тиныч. Спокойной ночи. Я люблю тебя.
Он поцеловал ее на прощание и пошел вниз, но остановился на площадке, чтобы посмотреть, как она заходит в квартиру.
37
Утром Тина сидела за рабочим столом в кабинете, пялилась на экран компьютера и бездумно нажимала клавишу пробела. Курсор прыгал вправо, ячейка электронной таблицы растягивалась в линейку.
Работа стояла. В голове было так же пусто, как и в таблице. Тина предавалась бессмысленному занятию и удивлялась этой пустоте.
А ведь следовало подумать о многом! Ее жизнь запуталась похлеще клубка ниток, с которым играла Фира.
Вчера она получила два предложения руки и сердца. Второе она приняла. Значит, первое следовало отвергнуть.
Предстоящее объяснение с Федором не на шутку тревожило. Но куда больше Тину тревожило то, что все ее чувства пошли вразнобой.
Скоро начнется новая жизнь с Глебом. Она так мечтала о ней! Но как же неуютно думать о будущем! Как все это странно…
Вчера, расставшись с Глебом, она зашла в квартиру в диком смятении. Захлопнула дверь и долго стояла в темной прихожей. Фира ужом вилась вокруг ног, сердито ругалась, и Тина очнулась, только когда кошка, изнемогая от нетерпения, принялась бодать мохнатой головой ее колени.
Тина прошла в комнату и небрежно бросила на диван букет Глеба. Занялась привычными и новыми делами: помыла руки, покормила кошку, вычистила кошачий лоток.
Села на диван и достала телефон.
Один пропущенный вызов от мамы. Три от Глеба. И куча сообщений от Федора.
«Тина, ты добралась домой?»
«Тина, ответь. Я беспокоюсь»
«Твои глаза на звезды не похожи. Они красивее»
«Хочу поцеловать тебя прямо сейчас»
«Не давай кошке тобой помыкать»
«Лучше помыкай мной. Сколько захочешь»
«Можно, я приду к тебе завтра? Или встретимся в кафе?»
«Уже поздно. Спокойной ночи. Мне без тебя одиноко. И я волнуюсь»
Пока Тина, затаив дыхания, читала эти лаконичные сообщения, пришло еще одно. От Глеба.
«Спокойной ночи, любимая!!!»
Тина потерла висок и быстро настучала два ответа.
Федору: «Я гуляла и теперь дома. Встретимся завтра в семь в кафе “Синяя чашка”. Спокойной ночи».
А Глебу отправила сердечко без слов.
Тяжело вздохнула, отложила телефон, обреченно поднялась с дивана и отправилась искать вазу. Налила воду и поставила цветы Глеба.
Теперь на столе красовались два роскошных букета: белые розы от Глеба и красные от Федора.
Букет Федора выигрывал по всем параметрам. Он был больше, и он был вручен необычным способом, и он будил волнующие воспоминания о том, что случилось после. И что еще могло случиться, если бы не дурацкий телефонный звонок...
Когда ее целовал Федор, она испытала все то, о чем пишут в дамских романах и о чем мечтается бессонной ночью в холодной девичьей кровати.
Оказывается, все правда, так бывает! И электрические разряды по позвоночнику, и бабочки в животе, и раскаленная лава в жилах вместо крови. И агрессивное касание твердых губ, и крепкая мужская ладонь на талии, и пряный чужой запах, от которого начинают дрожать колени и в голове случается безумие, и прекрасное ожидание катастрофы.
Когда ее поцеловал Глеб, ничего подобного не случилось. Ей было приятно, но спокойно. А еще неловко. И даже стыдно.
Это все дурацкие гормоны. Адреналин, дофамин, серотонин… еще какие-то -ины, которые отвечают за бабочек в животе и электрический ток в позвоночнике. Они же, между прочим, активно выделяются при шизофрении. Где-то она читала такое…
Только глупые подростки могут надеяться построить семейное счастье на одних гормонах.
Тине стало противно от собственного здравомыслия. Нет, не в гормонах дело! Эти дни она почти не думала о Глебе. Федор занял все ее мысли.
Он интеллигентный и остроумный. Бесцеремонный, но умеет трогательно смущаться.
Когда они разговаривают, она чувствует, что он с ней весь, без остатка, всеми органами чувств! Его зрение, слух, обоняние, мысли – все направлено на нее, Тину.
Он безумно ей интересен. Он надежен и полон сюрпризов. Он заставляет ее быть другой, меняться…
А с Глебом она останется прежней. Раньше она была весьма довольна собой. Но теперь…
«Я должна быть безумно счастлива, потому что сбылась моя мечта. Моя любовь к Глебу не осталась без ответа. Но я не чувствую себя счастливой. Завтра я скажу Федору, что нам больше не стоит встречаться. Как он отреагирует? Вряд ли он будет уничтожен. Он как-то сказал, что “его сердце не так просто оцарапать”. Разве я могу разодрать в клочья сердце мужчины? Раньше мне это никогда не удавалось. Да и предложение он наверняка сделал в шутку. Когда я дам ему от ворот поворот, он лишь усмехнется, сверкнет шалыми глазами, отмочит какую-нибудь шутку и на следующий день меня забудет. Подумаешь, не удалось очередное любовное приключение вечного скитальца! Плюнет и отправится искать следующее», убеждала себя Тина.
«...Но потом я его больше никогда не увижу, и от этого мне плохо».
Тина наклонилась и зарылась лицом в букет белых роз. Бутоны были тугие, нераскрывшиеся, как будто пластмассовые. Прохладные лепестки коснулись ее носа, но когда она вдохнула глубже, почти не уловила запаха.
Тогда она вытянула из алого букета пышную, лохматую розу, поднесла к лицу и свежий, одуряющий аромат почти оглушил ее.
На стол запрыгнула Фира, покрутилась между ваз, примерилась и принялась с аппетитом грызть колючий стебель.
Тина воткнула розу обратно в ведерко и собралась согнать кошку, но тут увидела белеющий бумажный листок. Тот самый список требований к идеальному мужчине, который они, дурачась, составили с Дианой.
Что-то привлекло ее внимание, она схватила листок и поднесла к глазам.
В списке произошли некоторые изменения. Кто-то внес туда черной пастой дополнения!
Теперь перед пунктами стояли галочки, которыми отмечают выполненное.
«Умный» – галочка. «Смелый» – галочка. «Изобретательный» – галочка. «Щедрый» – галочка и знак вопроса. «С чувством юмора» – галочка. «Уверенный в себе» – огромная галочка, обведенная в кружок! «Романтичный» – перечеркнутая галочка и знак вопроса.
Ниже появилась надпись размашистым, смелым почерком: «Шесть из семи. Утверждено!»
И подпись: «Дядя Федя – съел медведя».
Вот шустрый дядя Федя! Когда только вчера успел это все написать?
Тина покачала головой и рассмеялась, а потом всхлипнула. Аккуратно положила листок на место и отправилась спать.
Но уснуть удалось не скоро. Тина ворочалась, вздыхала, прислушивалась к дробному топоту лап и шуршанию полиэтиленового пакетика, ставшего кошачьей добычей, и думала, думала, думала…
***
Как только Тина зашла в кабинет, она сразу увидела коробку конфет. Огромная, почти в половину стола, она лежала поверх клавиатуры и выделялась ярким пятном среди серой офисной обстановки.
Коробка была перевязана синей лентой с бантиком, под лентой алела открытка-сердечко, рядом был наклеен желтый квадратик стикера с запиской:
«Тиныч, люблю тебя! Бегу на планерку, загляну позже! Целую! Твой Глебыч».
Тина взяла коробку в руки и подивилась ее весу – мечта сладкоежки, с килограмм конфет будет! Где только Глеб успел раздобыть подарок с утра пораньше!
Осторожно потрясла коробку, слушая, как перекатываются внутри конфеты, перечитала записку еще раз, и, наконец, убедилась, что объяснение с Глебом ей не приснилось.
Удовольствие прокатилось теплой волной из сердца до кончиков пальцев, но тут же сменилось смущением и тем чувством неправильности происходящего, с которым она вчера уснула.
Дверь отворилась, как от удара тараном, и стукнулась о стену. В кабинет забежала опаздывающая, но жизнерадостная Диана, пролетела несколько шагов по направлению к своему столу, но боковым зрением увидела коробку, затормозила, развернулась на пятках и через секунду нависла над Тининым столом.
– Ух ты! Офигеть! – восхитилась она. – Это кто ж тебе такое приволок? Да еще и сердечко?!
Она выхватила открытку, которую Тина еще не успела рассмотреть, развернула, пробежала глазами текст, и ее брови взметнулись к потолку, а рот округлился.
– «Целую тысячу раз, любимая? Твой Глебыч»?!
Она опустила открытку и переспросила тоном, в котором смешались радостный ужас, неверие и восторг:
– От Глеба?! Что это значит? Что вчера случилось, рассказывай скорее!
Тина вздохнула и рассказала. Просто перечислила факты, словно делала доклад.
Но эмоций в разговоре хватало. Диана извергала их, как Везувий лаву. От ее мимики и пантомимы даже температура в кабинете повысилась на пару градусов.
Диана то охала, то ахала, то страдальчески морщилась, то хваталась за голову. Без конца переспрашивала: «А что он сказал? А ты? А он как на это? Мамма мия!»
Когда Тина закончила, Диана без сил опустилась на стул и потянулась к коробке конфет:
– Извини, подруга, но после таких новостей мне нужно подкрепиться. От переживаний я сожгла все калории. Можно?
Тина едва успела кивнуть, как Диана сорвала ленточку, открыла крышку, выбрала самую большую конфету и запихнула в рот. Вдумчиво прожевала и сказала:
– Значит, ты оставила Федю в пролете? Собираешься сегодня его обрадовать этой новостью? Ох, какая ты глупая, жестокая курица! Ты разбила ему сердце. И свое тоже, только ты это пока не поняла. Поймешь, когда поздно будет.
Тина оскорбилась.
– Ничего я не курица! Я мыслила взвешенно. И приняла обдуманное решение. Сравни: несколько дней ухаживаний и бабочек в животе против любви двадцатилетней выдержки!
– Безответной любви. Подростковой. Инфантильной.
– Хватит обзываться! Я не инфантильная. Я вела себя по-взрослому.
– Ты сама-то веришь, во что говоришь?
– Нет, – призналась Тина и погрустнела. – Мне кажется, я совершаю ошибку. Не могу выбросить Федора из головы. Не могу отмахнуться от него, как от пустякового увлечения.
– А, значит, все же было увлечение с твоей стороны! А я уж было засомневалась.
– Да, я им увлеклась...
– Ты в него влюбилась.
Когда Диана озвучила то, в чем Тина никак не могла себе признаться, ее словно кипятком обдало. Влюбилась! ...Конечно. Так оно и есть!
– Я его совсем не знаю, – выдавила она. – У нас с Федором ничего общего. Мы совсем разные. Влюбленность скоро пройдет, как глупый сон.
– Ты ошиблась во всем. Во-первых, вы с Федором ужасно похожи. Да, представь себе! Вы оба ответственные, надежные и романтичные. У вас одинаковые взгляды на жизнь. И одинаковое воспитание, судя по тому, что он рассказал о своей семье. Только он в юности выбрал другой жизненный путь и получил другой опыт. Но это хорошо, что вы не точная копия друг друга.
– Да когда ты это все поняла!
– Я проницательная и не влюбленная, как ты. Во-вторых, ты действительно ничего о нем не знаешь. Не потрудилась узнать, тетеха! Тебе хотя бы фамилия его известна?
– Фамилия? Эээ… Саблин? Ульяна же Саблина… Ой… это фамилия ее отчима.
Тине стало стыдно. Она ведь и правда даже не узнала фамилию Федора!
– А вот я тебе скажу, – усмехнулась Диана. – Я-то не поленилась. Поговорила с Ульяной. Хотя от нее толку немного, она отцом мало интересуется. Повторяет мнение своей матери о том, что он – разгильдяй. Но я узнала его фамилию и вчера порылась в интернете. Ух, сколько у меня для тебя информации! Итак, Федор Маратов. Достаточно знаменитая личность, наш дядя Федя, представь себе. Он талантливый стрингер.
– Кто?!
– Так называют журналистов-фрилансеров. Свободных репортеров. Он не работает на новостное агентство. У него нет аккредитации. Он получает рабочую визу, едет в страну – обычно в такую, где происходит что-то интересное, – общается с местными жителями, путешествует, делает фотографии. У Федора отличное чутье и связи, он постоянно оказывается в центре важных событий. И потом пишет репортажи. За которые издания буквально дерутся и отваливают неплохие денежки. Вот так, прикинь?! Я почитала вчера его статьи и публикации в блогах. Сильно. Очень сильно. Он вовсе не дилетант. Уж поверь мне, филологу-недоучке… Его статьи… как бы это сказать… очень человечные. Иронические. Пронзительные. Остроумные. Слушай, ну что я тебе описываю! Сама поищи и почитай.
Диана сердито отодвинула коробку с конфетами и сплела пальцы в замок. Тина молчала, переваривая информацию.
– Ну и что? – сказала она устало. – Что это меняет? Он перекати-поле. Покрутит со мной месяц-другой и заскучает. Умчится в далекую страну, собирать новые материалы.
– Да с чего ты взяла?! Разве ты не слышала, о чем он говорил? О чем он мечтает?
Тина пожала плечами.
– Мало ли что он говорил. Это лишь слова, сказанные в шутку.
– Нельзя быть такой упертой! – рассердилась Диана. – Но что я перед тобой разливаюсь! Если тебе так хочется отвернуться от собственного счастья – пожалуйста. Однако мне надоело тебя убеждать. Ну тебя нафиг! Пошла я работать.
Но выполнить свое обещание она не успела, потому что дверь отворилась, и в кабинете сначала появился букет белых роз, а потом и его даритель – Глеб.
