Текст книги "Уникум"

Автор книги: Варвара Клюева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 17 страниц)

Глава 23

Не знаю, сколько времени я пролежала в своем укрытии. Славки давно ушли, ребята забеспокоились и начали меня разыскивать. Я не хотела их волновать, но мысль о том, что сейчас придется с кем-то разговаривать, казалась мне невыносимой. Я заползла в узкую щель между валуном и кустом можжевельника и лежала там, пока не начало смеркаться.

К этому времени внизу началась настоящая паника.

– Господи, куда она подевалась? – причитал Прошка.

– Варька! Варька! – истошно вопил Леша.

– Вы к морю ходили? – спрашивал Марк. – А на горе искали?

– Да разве там можно все обыскать? Камни, заросли, ямы… Может, снова за собакой сходить?

Я поняла, что отсиживаться больше не могу, и спустилась в лагерь.

Увидев меня, все едва не сошли с ума от радости. Даже Прошка и тот не набросился на меня с претензиями.

– Варька! Слава богу, живая!

– Мы уж не знали, что и делать.

– С тобой ничего не случилось?

– Ты заблудилась? Мы тебя звали, звали…

– Не заблудилась. Просто пригрелась на солнышке и уснула. В вашем обществе ведь выспаться невозможно. Что у нас на ужин? Я ужасно голодная.

За очередными треволнениями об ужине все совершенно забыли и теперь страшно засуетились, чего я и добивалась. У моих друзей есть один пунктик – они всегда стараются впихнуть в меня побольше еды. Поскольку обычно я всячески противлюсь их усилиям, то мой вопрос о еде прозвучал в их ушах сладкой музыкой. Все самозабвенно бросились стряпать, а я получила небольшую передышку.

Но за все надо платить. В расплату за передышку пришлось изображать зверский аппетит, тогда как мне кусок не лез в горло. Не думаю, что мне удалось убедительно справиться со своей задачей, но живот я набила так, что едва дышала.

– Фу! Не могу больше! У меня такое ощущение, будто я сейчас рожу. Пойду лягу, может, легче станет.

– А как же чай? – умоляюще спросил Генрих.

– Издеваешься? Если я сделаю еще хоть один глоток, вы меня уже не откачаете. Хорошо, если без чая в живых останусь. – И я тихонько отползла в свою палатку.

Ребята еще немного посидели, поговорили и тоже разошлись.

Я выждала около часа, потом, понадеявшись, что все заснули, вылезла из палатки и бесшумно развела костер. Глядя на живое пламя, я вспоминала подслушанный разговор и все больше погружалась в отчаяние.

«Они никогда не расскажут мне о своих сомнениях. Будут делать вид, что относятся ко мне по-прежнему. А потом я внезапно обнаружу, что у меня больше нет друзей. Ни ссоры, ни разрыва, только все чаще и чаще неотложные дела будут становиться помехой нашим встречам, посиделкам, задушевным разговорам».

– Не спится? – услышала я за спиной голос Марка и, вздрогнув, обернулась.

– Нет. Я днем выспалась.

Марк сел рядом, и мы долго молчали.

– Знаешь, я ведь слышала ваш сегодняшний спор со Славками, – сказала я наконец.

– Да мы догадались. Не забивай себе голову.

– Легко тебе говорить! Если этого злосчастного убийцу не поймают, я не отмоюсь до конца жизни.

– Брось. Если Славкам угодно тебя подозревать – на здоровье. Те, кто близко тебя знает, никогда в эту чушь не поверят. А остальные – что тебе до них? Насколько я помню, ты всегда плевать хотела на мнение посторонних.

– Посторонних – да.

– В чем дело, Варька? Что за намеки? Неужели ты думаешь, что мы хотя бы на минуту…

– Я не думаю. Не забывай, я ведь тоже вас близко знаю. Так вот я готова чем хочешь поклясться, что Генрих изо всех сил гонит от себя сомнения. Но рано или поздно они вернутся…

– Перестань. Ну, может, Генрих и усомнился на мгновение. Что тут такого? Ты же сама меня подозревала. И Генрих подумает немного и поймет, что все Славкины домыслы – бред сивой кобылы.

– Что за разговорчики в неурочное время? – гаркнул у нас над ухом Прошка. – Завтра пойдете сортиры чистить.

– Уймись, придурок, – буркнул Марк. – Перебудишь ведь всех.

– Да кого будить-то? Леша, во всяком случае, не спит.

– Правда? – обрадовалась я. – Тащи его сюда, Прошка. Он мне просто позарез нужен.

– Ну конечно! Нас ей, видите ли, недостаточно. Мы ночами не спим, за нее переживаем, а она только о своем драгоценном Лешеньке думает!

– Зачем я тебе нужен, Варька? – Леша вступил в пятно света от костра.

– Мы сейчас убийство будем раскрывать. Без твоей феноменальной памяти нам не обойтись.

– А меня не зовете?! – послышался негодующий возглас Генриха. – Вы собираетесь распутывать убийство без меня?

– А на что ты нам нужен? – удивился Прошка. – Ты только и способен твердить: тот не мог этого сделать, этот ни за что на свете, а о той вообще говорить не приходится! Эдак мы до зимы тут просидим и ни на миллиметр с места не сдвинемся!

– А ты уверен, что без Генриха сдвинемся? – усомнился Леша. – Мы уже почти неделю разные версии выдвигаем и тут же обратно задвигаем.

– У меня есть план, – сообщила я. – Давайте поиграем в логическую игру. Предположим, у всех нас были какие-то мотивы для убийства. Серьезные или нет – не имеет значения. Например, нас с Марком на убийство личная неприязнь толкнула. Прошка из любви к комфорту убил – понял, что, если Мирон будет вертеться у нас под ногами, спокойного отпуска нам не видать как своих ушей.

– Ну конечно! – обиделся Прошка. – Я сразу смекнул, что с парочкой трупов у нас тут наступят тишь да гладь да божья благодать.

– Ты просто всего не предусмотрел. Думал, гибель Мирона спишут на несчастный случай, безутешная вдова отправится восвояси оплакивать кончину любимого супруга, а нас все оставят в покое. Кто же знал, что Нинка обвинит нас в убийстве?

– А у меня какой мотив? – заинтересовался Генрих.

– Тебя мы, так и быть, из круга подозреваемых выводим.

– Почему?

– Нечего было разъезжать по Симферополям, пока у нас тут происходили самые важные события… Так, ну, со Славками понятно, они с Мироном фирму не поделили. Татьяна, та тоже, по всей видимости, особой симпатии к Мирону не питала, вот и решила, что нечего ее мужу черт-те с кем дружбу водить. С Ирочкой еще проще. Кто-то – Мирон или Нинка – пренебрежительно отозвался о ее внешности или актерском мастерстве.

– А я? – спросил Леша.

– Ты… ну, например, ты из рыцарских побуждений Мирона столкнул – не вынес его гнусных оскорблений в мой адрес.

– Ага. А потом из тех же побуждений задушил подушкой спящую Нину.

– Ну, не знаю, Леша. Придумай себе какой-нибудь мотив.

– Не буду я ничего придумывать. Не было у меня мотива!

– Не будь свиньей, Леша! – возмутился Прошка. – Так нечестно! У всех мотивы есть, а у него нет.

– Леша убил из любви к искусству, – предложил свою версию Марк.

– Ладно, – согласился Леша, – пусть будет из любви к искусству. Дальше-то что?

– А дальше, – продолжила я, – мы восстановим все свои действия во время пьянки и выясним, у кого была благоприятная возможность избавиться от Мирона. Потом переберем всех полученных кандидатов в убийцы и по характерам выявим самого подходящего.

– Да в том-то и дело, что возможность была у каждого! – воскликнул Прошка. – Когда Мирона столкнули, мы не знаем, а из-за стола в разное время выходили все. Поодиночке. И к Нине в палату все, кроме Марка и Леши, заглядывали, но исключать нельзя и их, потому как они запросто могли промолчать о своем визите. Мы, как нарочно, разбрелись в пансионате в разные стороны.

– Да, если возможности рассматривать, нам не удастся даже сузить круг подозреваемых, не то что вычислить убийцу, – согласился Марк. – А чем вам не нравится предложение вспомнить все события, которые произошли с момента нашей встречи с Мироном? Я уверен: какое-то из них и стало причиной убийства.

– Генрих уже говорил тебе: если иметь в виду, что убил кто-то из Славок или их жен, то событие, послужившее причиной убийства, могло произойти до нашей встречи, – напомнила я.

– Во-первых, это сомнительно. Убийца не мог столько медлить, ведь он рисковал, что его мотивы станут известны кому-то еще. Подумай, три супружеские пары, причем мужья – близкие друзья. А женщины, как известно, любят посплетничать. Разве в такой компании можно что-нибудь долго друг от друга утаивать? Во-вторых, пусть даже ты права. Но что нам мешает попробовать? Других-то разумных предложений не поступало.

– Ну хорошо, – согласилась я. – Давайте попробуем. Тогда по твоей же теории надо начинать с событий того дня, когда погиб Мирон. Если убийца не мог медлить, то, вероятнее всего, убил он в тот же день, когда у него появился мотив. Согласны? Тогда начинай, Леша.

Леша зачем-то посмотрел на часы, потом в пространство, потом снова на нас.

– А с какого момента начинать? С появления Мирона и Славок?

– Нет, – решительно сказала я. – Давай с самого утра. Априори никого исключать не будем.

– Утром мы поругались из-за воды. Прошка никак не хотел за ней идти, а вы с Генрихом и Марком должны были отправиться в пансионат позже. В конце концов Прошку все-таки уломали, и мы с ним ушли. Что в это время происходило тут, я, естественно, не знаю.

– Ничего не происходило. Мы с Генрихом играли с Эрихом и Алькой в «вышибалы», Марк раскладывал пасьянс, Машенька варила кашу. А что было в пансионате? Вы встретили кого-нибудь из участников событий?

– Нет. Никого не встретили и ни к кому не заходили. Прошка торопился назад, завтракать.

– За завтраком дети стали жаловаться на животы, и Машенька решила отвести их к врачу, – вспомнила я. – Генрих пошел с ними. Твоя очередь, Генрих.

– Мы сразу пошли к Славке с Татьяной, но в номере их не застали. Комнаты Ярослава с Ириной и Мирона с Ниной тоже были заперты. Машенька оставила меня с детьми ждать, не появится ли кто-нибудь, а сама пошла искать Татьяну на пляже. Скоро они вернулись, и Татьяна сразу отвела нас в медпункт к Николаю. Николай осмотрел детей и предложил подержать их два дня в изоляторе, пока не будут готовы анализы. Машеньке он тоже предложил остаться. Потом я сходил искупался и увидел на пляже Ирину. Она сказала мне, что Славки и Мирон на корте, и я отправился туда.

– Ирочка была одна?

– Не знаю. Рядом сидели два незнакомых молодых человека, но, может, они были сами по себе…

– Она с ними не разговаривала?

– По-моему, разговаривала, но это мог быть разговор случайных соседей по пляжу.

– Ясно. Ты нашел Славок и Мирона?

– Да. Нина была там же – они играли парами. Я не хотел им мешать, сказал только, что мы с детьми здесь, в медпункте. Нина спросила, что случилось и не отменяется ли сегодняшний ужин. Потом договорились, что вечером они зайдут за мной и мы пойдем к вам вместе. Потом я вернулся к своим, Машенька ушла купаться, а я читал Эриху с Алькой книжку. Машенька вернулась и сказала, что видела Варьку. Потом мы поиграли с детьми, покормили их, уложили спать, поговорили, опять поиграли с детьми, а потом заглянули наши дамы, обменялись с Машенькой несколькими фразами, и мы отправились в лагерь.

– О чем вы говорили по дороге?

– Говорила в основном Ира. Честно говоря, я не очень хорошо помню о чем. Вроде бы о том, как она победила на каком-то танцевальном конкурсе и ее пригласили в балетную школу, а тамошний преподаватель в нее влюбился… и почему-то уехал за границу.

– Почти не одеваясь, в Баден-Баден, – пробормотала я себе под нос.

Прошка и Марк фыркнули.

– Нет, куда-то в Америку, – простодушно поправил меня Генрих.

– И вы так и слушали ее всю дорогу? Больше никто ни о чем не говорил?

– А ты думаешь, у них была такая возможность? – скептически заметил Марк.

– Честно говоря, не было, – подтвердил Генрих.

В этот момент до меня дошло, что сейчас настанет время рассказывать о приходе Славок и Мирона и о нашем скандале. У меня прямо похолодело все внутри от мысли, что Генрих все-таки услышит эту безобразную историю.

– Так, – сказала я дрогнувшим голосом. – Значит, вы добрались до нас. Леша, что было дальше?

Марк с Прошкой отлично поняли мой сигнал бедствия и бросились на помощь.

– Мы как раз уже кур жарили, – подсказал Прошка.

– По-моему, девицы с Генрихом сразу же ушли купаться, – припомнил Марк.

Но Леша никогда не умел понимать намеков.

– Э-э! – запротестовал он. – Вы большой кусок пропустили!

– Да, – спохватился Генрих и даже подался вперед от нетерпения. – Что было, когда Славки с Мироном сюда явились? Что произошло между Варькой и Мироном?

– Ладно уж, Варька. – Прошка толкнул меня локтем в бок. – Шила в мешке все равно не утаишь. Зато, может, и правда вычислим убийцу.

Я тяжело вздохнула и начала:

– Мирон пришел злой как собака. Теперь понятно, что по дороге сюда он поругался со Славками и Славки с ним особо не церемонились. Сначала Мирон придрался к курам, потому что договаривались мы о мясе, потом, когда начали заготавливать дрова, принялся кидаться на всех подряд. Я еще накануне едва удержалась, чтобы не надавать ему по физиономии, а когда наслушалась Мироновых замечаний в адрес ребят, у меня вообще руки ходуном заходили. Но, наверное, мне удалось бы сдержаться, если бы он сам ко мне не полез. – И я торопливо пересказала наш с Мироном диалог.

Выслушав меня, Генрих шумно вздохнул, но ничего не сказал. Теперь, когда самое страшное было позади, настроение у меня улучшилось.

– Леша, давай дальше ты говори. И поподробнее.

– Мирон убежал, Ярослав пошел за ним. Мы решили скрыть эту историю от Генриха, и второй Славка спросил Варвару, выдержит ли она один вечер в компании с Мироном. Варька обещала молчать. Она осталась следить за костром, а мы пошли купаться. На море мы почти совсем не разговаривали. После купания Славка решил прогуляться в сторону пансионата. Он надеялся найти Мирона и Ярослава, но они, наверное, направились в противоположную сторону. Генрих, твоя очередь. Что сказал вам Владислав, когда вы встретились?

– «Привет» сказал и «как раз вовремя». Дальше опять Ира заговорила, а Славка просто пошел рядом.

– Он ни с кем не шептался? C Татьяной, с Нинкой? Не приотставал с ними? – уточнила я вопрос.

– Нет.

– Леша, давай дальше.

– Мы поднялись наверх, пристроили кур над углями. Варька спросила, где Славка, а потом удрала на гору. Пришел Генрих, Владислав и женщины. Нина спросила, где Мирон, и Прошка ответил, что где-то внизу со вторым Славкой. Нина ушла их искать. Потом Ирочка пожаловалась на жару и предложила искупаться. Татьяна и Генрих согласились. Сразу после их ухода вернулся Ярослав с Мироном. Мы перебросились парой слов – что-то о курах и о костре. Ярослав попытался втянуть в разговор Мирона, но тот ему не ответил. Потом вернулась Нина, спросила Мирона, где они со Славкой были. Мирон буркнул в ответ что-то неразборчивое. Тут возвратился Генрих с Ирой и Таней, а потом спустилась Варька. Мы начали накрывать на стол. Ирочка рассказывала историю о подаренной ей корзине роз, которая застряла в дверях лифта, Прошка осыпал ее комплиментами, Мирон и Варька молчали, а все остальные в основном о стаканах, фруктах и других закусках друг друга спрашивали. Потом мы сидели за столом, пили вино и ждали, пока дожарятся куры. Прошка пытался завязать общую беседу, говорил то об одном, то о другом, но сначала у него плохо получалось. Потом вино немного подействовало, и все, кроме Варьки с Мироном и Нины, потихоньку разговорились. Но Варька с Мироном молчали, а Нина начала отпускать какие-то ехидные замечания, особенно когда Ирочка или Татьяна рот открывали.

– Генрих, они что, поссорились?

– Не знаю. Если поссорились, то не при мне. Думаю, у Нины просто испортилось настроение. Из-за Мирона. Она же пыталась с ним заговорить, а он никак на ее попытки не реагировал.

– Вы точно помните, что Мирон с Нинкой не разговаривал? – спросила я всех присутствующих.

– Точно, – ответил за всех Прошка. – Мирон как пришел со Славкой, так сел вон на тот камень и с места не вставал. Мы на него все время посматривали и не заметить, что он с кем-то разговаривает, не могли.

– Ладно, Леша, давай дальше.

– А все уже. Дальше все примолкли, Нинка на Мирона спустила бобика, Мирон убежал. Если вы уверены, что мотив у убийцы в тот же день появился, то к этому моменту событие икс уже произошло.

– Почему? Мы же потом выходили из-за стола. Кто-то мог увидеть Мирона и пообщаться с ним, в результате чего Мирон и погиб, – предположил Прошка.

– Тогда не имело смысла убивать Нину, – возразил Леша. – Она об этом разговоре так же ничего не знала, как и все мы.

– Нинку могли устранить потому, что она, узнав о гибели Мирона, сразу заговорила об убийстве, – высказала я догадку.

– Ты хочешь сказать, что убийца рассчитывал на версию несчастного случая? Тогда он тем более не стал бы трогать Нинку – ведь как раз после ее убийства милиция и встала на уши. Зачем убийце это понадобилось, если Нинке ничего не было известно? Мало ли что она там в состоянии аффекта наговорила! Нет, по-моему, Нинка знала что-то определенное, она могла однозначно указать на убийцу, – убежденно сказал Марк.

– Тогда Леша прав: надо перебирать все события до последней вспышки Мирона. – Генрих опять вздохнул. – Только я ничего подозрительного не вижу.

– Да, я тоже ничего не могу придумать, – уныло признал Прошка. – Наверное, мы просто чего-то не знаем.

– Нет, Прошка, – не согласился Марк. – Даже если мы не присутствовали при каком-то важном разговоре или эпизоде, все равно можно вычислить, что произошло. Если была какая-то размолвка или убийца просто сделал какое-то неприятное для себя открытие, это обязательно сказалось на чьем-то поведении.

– Знаете, – задумчиво произнесла я, – у меня что-то такое вертится в голове, только я никак не могу ухватиться за эту мысль. Давайте чуть-чуть помолчим, ладно?

В наступившей тишине был отчетливо слышен треск горящей смолы и шорох углей. Со стороны моря вдруг подул ветер и донес до нас шум прибоя и стук переворачиваемых волнами камней. «А в моем солярии все это слышно и без ветра…»

– Есть! – завопила я и вскочила на ноги.

Глава 24

Все нервно дернулись и ошарашенно посмотрели на меня. Первым пришел в себя Прошка.

– Кто? – спросил он лаконично.

– Ирочка! – торжествующе объявила я.

– Не может быть! – воскликнул Генрих.

– С чего ты взяла? – спросил Марк.

– Да просто она Варваре не по сердцу пришлась, – объяснил Прошка.

Леша единственный не выказал признаков недоверия.

– Ты что-то вспомнила?

– Да. Даже не знаю, с чего начать… После скандала с Мироном я боялась даже смотреть на Генриха и, пока он не пришел, убежала наверх. Там есть одно место – что-то вроде акустического резонатора, – где слышен каждый звук снизу. И отсюда, из лагеря, и с моря. Так вот, сейчас я вспомнила, что, когда Ирочка с Татьяной и Генрих спускались по тропинке к морю, внизу разговаривали Мирон со Славкой. Славка пытался унять Мирона, а тот исходил злобой. В частности, он выплюнул примерно такую фразу: «Что эта шлюха себе позволяет?» Ирочка ее услышала, я точно знаю. Она даже что-то крикнула в ответ. Раньше я думала, что второй Славка, встретив Генриха и девушек, потихоньку предупредил Ирочку с Татьяной о скандале. Но Генрих утверждает, что Славка промолчал. Значит, Ирочка не могла знать, что Миронов комплимент ко мне относится. Это во-первых. Во-вторых, на следующий день после пьянки – мы тогда еще не знали, что Мирон погиб, – я ходила за водой и встретила на пляже Машеньку. Она пожаловалась мне на Ирочку, которая накануне замучила ее щебетом о своих поклонниках. Машенька поинтересовалась у Ирочки, как относится к ее популярности Славка, на что получила ответ: «Очень переживает. Он меня убьет, если я ему изменю». В-третьих, вы сами помните, какая атмосфера царила у нас за столом после скандала. Мирон весь вечер молчал, а Нинка Ирочке чуть ли не грубила. В-четвертых, Белов проговорился об Ирочкиных похождениях в пансионате… Знаю, знаю, Марк, ты считаешь, что он это намеренно сделал. Может, и так, но смутился шпион очень натурально. Даже ушки порозовели. И потом, он ведь мог в своих целях и истинную информацию мне подкинуть. И наконец, в-пятых: Нинка и Ирочка в пансионате занимали соседние номера. Все это вы держите в уме, а я изложу свою гипотезу.

В тот роковой день Славки и Мирон уходят из пансионата, чтобы помочь нам с дровами. Ирочка, проведав Машеньку, встречает одного из своих поклонников, и они, увлеченные высокоинтеллектуальной беседой, незаметно для себя приходят в номер Ирочки. Поклонник узнает об отсутствии мужа и переходит от слов к действиям. Но тут в номер входит Нинка. Скорее всего, она предварительно постучала, но за резвыми игрищами Ирочка с поклонником не обратили на стук внимания. Нинка становится свидетелем недвусмысленной сцены и явно выражает свое к ней отношение. Ирочка пытается убедить ее, что молодой человек зашел сюда по ошибке: «Ты не смотри, что он без брюк. Просто он наклонился за выроненными ключами, и штаны у него по шву разошлись. Нельзя же в таком виде показываться на людях! А беспорядок тут потому, что я иголку искала… Да, в постели. Я всегда иголки под подушкой держу, только сейчас они куда-то запропастились, пришлось перерыть всю постель». Нинка теряется от такого наглого вранья и уходит. Ирочка по легкомыслию полагает, что Нинку обманула, и благополучно забывает об этом эпизоде. По дороге сюда она весело щебечет с Генрихом, рассказывая ему о своих победах. Когда они приходят, Нинка сразу уходит искать Мирона, а через некоторое время Ирочка слышит, как Мирон честит кого-то шлюхой. Потом мы садимся за стол и угрюмо молчим, а как только Прошке удается более или менее разговорить присутствующих, Нинка тут же восстанавливает статус-кво. До Ирочки доходит, что Нинка ей не поверила и, мало того, рассказала обо всем мужу. Угрюмость Мирона она приписала негодованию и обиде за друга, общую скованность за столом – поведению Мирона и Нинки. Ирочка пугается: правда вот-вот выплывет наружу. Тут Мирон убегает из-за стола, и атмосфера немного разряжается, но Ирочка понимает, что это только отсрочка. Она лихорадочно ищет выход. И вот, ненадолго нас покинув, она натыкается на Мирона, который стоит на краю обрыва. В ее хорошенькую головку приходит светлая мысль: «Если он упадет, все решат, что это несчастный случай, а Нина за своим горем обо всем позабудет». Ирочка сталкивает Мирона, возвращается к нам и, призвав на помощь все свое актерское мастерство, ведет себя как ни в чем не бывало.

Но Нинка, узнав о гибели мужа, с первой же секунды заговорила об убийстве. Ирочка соображает, что начнется расследование, Нинку будут расспрашивать о взаимоотношениях в компании, и рано или поздно история с адюльтером всплывет, а с ней – и мотив убийства. Стало быть, Нинку нужно заставить молчать. И, воспользовавшись первой же благоприятной возможностью, Ирочка решает эту задачу. Ну, что скажете?

– Все это хорошо, – произнес после долгого молчания Леша, – но в твоей гипотезе есть одна маленькая неувязочка. Когда Мирон изливал на берегу моря свою злобу, то разговаривал он не с кем-нибудь, а с Ирочкиным мужем. И если Ирочка приняла слово «шлюха» на свой счет, то убивать Мирона было поздно: правда уже вылезла наружу.

Я бессильно опустилась на камень. Справедливость Лешиного аргумента была очевидна. Моя стройная теория разбилась вдребезги. «Нет, не вычислить нам убийцу, – подумала я устало. – И мне никогда не снять с себя подозрения».

– Да, жалко, – вздохнув, сказал Прошка. – Такая хорошая была версия!

– Леша, а ты не помнишь, что именно говорила Нинка за столом? После какого ее высказывания все замолчали? – спросил вдруг Марк.

Леша задрал голову и принялся изучать звездное небо.

– М-м… сейчас подумаю. Прошка заметил, что ночное небо в горах выглядит совсем по-другому, и рассказал, как его возили в обсерваторию на Памире. Ирочка сказала: «А вот у меня была история…» Тут Нина ее перебила: «Как, еще одна? Ира, ты ошиблась в призвании. С таким фейерверком историй тебе надо было беллетристику писать». Ирочка осеклась, а Генрих попытался сгладить Нинину резкость и сказал: «Это не ошибка в призвании, а просто многогранность дарования. Я сам подумываю, не начать ли мне писать. Только это будет не беллетристика, а наиправдивейшие мемуары». Потом он рассказал, как они с другом собрались на рыбалку, и Генрих, который взялся разбудить друга в три часа ночи, залез не в то окно, дернул за чуб бабушку друга и пробормотал ей в ухо: «А ну вставай, лежебока!» Все посмеялись, а потом Татьяна сказала: «Я тоже однажды по ошибке угодила в очень неловкую историю», на что Нинка заметила: «По-моему, это история твоей жизни». Татьяна замолчала, и все, кроме Ирочки, смутились. А Ирочка защебетала о своих гастролях в Брянске, по приезде в который выяснилось, что на самом деле ее труппу ждут в Смоленске. Тут Нинка спросила: «А что, географический кретинизм – свойство людей вашей профессии или только вашей труппы?» И тогда все окончательно стушевались.

Я почувствовала новый прилив возбуждения. Мы с Марком переглянулись, и он сказал:

– Похоже, Варвара, твоя версия не так уж далека от истины.

– Ты веришь, что Ирочка столкнула Мирона после его разговора с Ярославом? – удивился Леша.

– Марк не Ирочку имеет в виду, – объяснила я внезапно севшим голосом.

– Чушь! – Прошка даже вскочил от возмущения. – Татьяна не могла принять «шлюху» на свой счет!

– Ничего не понимаю, – пробормотал Генрих.

– Николай! – вспомнила я. – Машенька говорила, что он пожирал Татьяну влюбленными глазами.

– И Нинка всегда относилась к Славке по-особому, – добавил Марк.

– Может быть, кто-нибудь из вас объяснит вразумительно, в чем дело? – полюбопытствовал Леша.

Я открыла рот, но поняла, что не могу справиться с голосом, и кивнула Марку.

– Мы знаем, что Николай и Татьяна учились вместе, – начал Марк. – Предположим, когда-то их связывали близкие отношения, но по независящим от них обстоятельствам дело так и не кончилось свадьбой. Они разъехались по разным городам, Татьяна встретила Славку и вышла замуж. Я не думаю, что она все эти годы помнила о Николае; мне кажется, Татьяна – человек цельный и не способна выйти замуж, лишь бы обзавестись семьей. Скорее всего, она действительно любит Славку. Но Николай, возможно, не разлюбил ее до сих пор. Как бы то ни было, неожиданная встреча, должно быть, потрясла их обоих.

Допустим, в тот день, когда Славки и Мирон отправились к нам, Николай пришел к Татьяне объясниться. Неизвестно, как происходило это объяснение, но, надо полагать, Нинка застала их в самый неподходящий момент. Татьяна попыталась убедить ее, что она не правильно все истолковала, но Нинка в данном случае – человек пристрастный. Славка, который когда-то не ответил ей взаимностью, женился на Татьяне, а ненависть к удачливой сопернице – сильное чувство. Одним словом, Татьяна не получила от Нинки обещания молчать. Потом дамы и Генрих отправились сюда. Ирочкина болтливость избавила остальных от необходимости разговаривать, и таким образом Генрих не заметил напряженности в отношениях двух своих спутниц. А дальше все было так, как описала Варвара. Нинка по приходе сюда сразу же отправилась искать Мирона, потом Татьяна услышала разговор Мирона с Ярославом и оскорбление в адрес Варьки приняла на свой счет. Общая скованность за столом и Нинкины нападки, наверное, довели ее до состояния сжатой пружины. И когда Татьяна столкнулась с Мироном, спусковой механизм сработал.

– Но какой имело смысл убивать Мирона, если Татьяна полагала, что он уже успел посвятить в ее тайну Ярослава? – спросил Генрих. – Ведь рано или поздно тайна бы открылась.

– Во-первых, она могла не вполне отдавать себе отчет в своих действиях; во-вторых, как уже говорила Варька, убийца, возможно, рассчитывал, что все примут смерть Мирона за несчастный случай, и это событие полностью затмит собой всякие мелочи. Вроде неверности Татьяны.

– И, поняв, что ее расчеты не оправдались, Татьяна решила убить Нинку? – спросил Прошка. – Или она с самого начала планировала второе убийство?

– Думаю, заранее она не планировала и первое, – ответила я за Марка. – Пока Татьяна не встретила неожиданно Мирона возле тех кустов, она не знала, что ей делать. И Мирона столкнула в состоянии аффекта. Опомнившись, Татьяна, скорее всего, действительно понадеялась на благоприятное стечение обстоятельств. В конце концов, если бы Мирон скончался от сердечного приступа, его смерть действительно заслонила бы для Нинки все. Но когда прозвучало слово «убийцы», Татьяна почувствовала, что ее загоняют в угол. Теперь ей нужно было доводить дело до конца. А тут еще я рассказала ей правду о скандале с Мироном, и она поняла, что Нинка – единственный человек, посвященный в ее тайну. И тайна эта обязательно всплывет во время следствия.

– Тогда понятно, почему Татьяна принесла с собой успокоительное, – мрачно прокомментировал Леша. – Она заранее знала, что оно понадобится.

– И понятно, почему она так хладнокровно восприняла известие о гибели Мирона, – добавил Прошка.

– Но ты не права, Варька! – воскликнул Генрих. – Нина не была единственной обладательницей Татьяниной тайны. А Николай? Если Нина застала их с Татьяной, Николай должен был сразу заподозрить неладное, когда она умерла. И – если он любит Татьяну – всеми силами проталкивать версию, что смерть Нины наступила по естественным причинам. А он сам настоял на вскрытии. Что-то у вас не сходится.

– Почему? – возразил Марк. – Во-первых, не исключено, что Николай не способен питать любовь к возможной убийце. Настаивая на вскрытии, он хотел избавиться от своих сомнений. Во-вторых, Прошка чуть ли не в глаза обвинил его в смерти Нинки. Кто знает, каков этот Николай на самом деле? Может быть, для него страх перед грязными слухами перевешивает страх за любимую женщину? В-третьих, возможно, он настолько боготворит Татьяну, что мысль о ее причастности к убийству кажется ему невероятной.

– И правильно. Татьяна не похожа на убийцу, – убежденно заявил Генрих.

– А по-моему, она единственная из нас, кого можно представить в этой роли, – не согласился Леша. – Хладнокровная, решительная, с сильным характером. Немудрено, что Белову не удалось ее раскрутить. Ирочка с ее самодовольством, истеричностью и глупостью наверняка попалась бы на первом же допросе. И потом – покушения на Марка. Ирочка до такого хода додуматься не могла. А если додумалась да еще сумела так убедительно разыграть страх перед неведомым маньяком и перед Варькой, то она просто гениальна. Если человеку, способному действовать быстро и решительно, умеющему просчитывать ситуацию на несколько ходов вперед, удается убедить окружающих в своей непроходимой глупости и легкомыслии, то тут уж, как говорится, просто мое почтение…

– Да я вовсе не утверждаю, что убийца – Ирочка, – заволновался Генрих. – Но Татьяна не могла…

– Ну, что я говорил?! – перебил его Прошка. – Генрих в своем репертуаре. Предлагаю немедленно его связать, сунуть в рот кляп и уложить спать.