Текст книги "Как избежать замужества"

Автор книги: Варвара Клюева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)

Глава 8

Я первая нарушила молчание:

– Ну что же, пойдем поищем Леву?

– Успеется, – ответил Марк. – Сначала…

– Правильно, сначала – завтрак, – перебил его Прошка.

– Ну конечно, кто о чем, а ты о своем брюхе! – буркнул Марк. – Я хотел сказать: сначала Варвара и Леша должны подробно рассказать, что здесь творится.

– И я о том же! – Прошка притворился обиженным. – Никогда не выслушают до конца, а уже обвиняют. Я как раз собирался предложить, чтобы Варька и Леша за столом, в спокойной обстановке доложили нам обо всех сегодняшних событиях. А мы не спеша все обмозгуем. Думать на голодный желудок – только время впустую тратить.

– Смотря о чем думать, – меланхолически заметил Генрих. – По-моему, о неприятностях на сытый желудок думается ничуть не лучше, чем на голодный.

– Сытый ли, голодный ли, – Прошка всегда отлично соображает, – возразила я. – Естественно, когда думает о том, как бы поесть. В остальных случаях он лишь имитирует мыслительный процесс.

– Злобные речи завистников меня не задевают, – гордо заявил Прошка. – Я давно выше этого.

– Может, хватит языками чесать? – спросил Леша. – Вы так и собираетесь торчать тут до вечера?

– Ладно, идем на кухню, раздобудем чего-нибудь поесть, – решил Марк. – Иначе Прошка всех с ума сведет своим нытьем.

Мы побрели на кухню, залезли в огромный холодильник и, взяв пять порций полуфабрикатов в судках, сунули их на пару минут в микроволновку, потом прихватили тарелки с вилками и поехали со всем этим добром на третий этаж, ко мне в номер.

За завтраком мы с Лешей подробно описали свои утренние похождения.

– И Леша считает, что в свете пропажи обоих сотовых телефонов болезнь Бориса выглядит весьма и весьма подозрительно, – сказала я в заключение.

Генрих потряс головой и испуганно уставился на Лешу:

– Ты думаешь?.. Нет, не может быть! Что за кошмарная мысль?

– А я согласен с Лешей, – заявил Марк, который всегда был пессимистом. – Даже если бы телефоны просто вышли из строя, и тогда это выглядело бы подозрительно. А они исчезли, причем один – из запертого номера. Попробуй придумать хоть одно невинное объяснение этого исчезновения, Генрих.

– Пожалуйста, – принял вызов Генрих. – Кто-то решил дружески подшутить над трусоватым Георгием, лишив его связи с телохранителем. Скорее всего, шутник – пропавший Лева. Наверное, сейчас он где-нибудь в укромном месте попивает пивко в ожидании, когда паника Георгия достигнет апогея. И понятия не имеет, чем обернулась его шалость для Бориса и всех нас.

– Если я хоть что-нибудь понимаю в людях, Лева так же похож на невинного проказника, как ты – на кровавого маньяка, – сказала я категорично. – Кроме того, подобные шутки подразумевают дружеские или хотя бы приятельские отношения. А мне что-то не верится, будто Лева с Замухрышкой так нежно привязаны друг к другу.

– Ну, насчет дружеских отношений ты, положим, не права, – возразил Марк. – Шутка-то довольно злая. Но вот то, что Лева не похож на шутника, – это точно.

– Слушайте, а может, это проделки Вальдемара? – воскликнул Прошка. – Кто-нибудь его сегодня видел?

Мы с Лешей переглянулись и покачали головой.

– Точно! – Прошка возбудился. – Вальдемар, похоже, как раз из разряда мелких пакостников, способных на подобные шутки. Кроме того, у него личный мотив. Георгий, видно, приударял когда-то за его женой, вот Вальдемар и решил повеселиться за счет бывшего соперника.

– А действительно, где Вальдемар? Почему не явился, когда поднялась суматоха? Борис позвонил сестре, сказал, что ему плохо, Георгий визжал в коридоре, точно недорезанная свинья, вы бегали туда-сюда и топали, как стадо слонов, а Вальдемар даже не высунулся из номера, не полюбопытствовал, что происходит. Поразительное хладнокровие. – Марк многозначительно хмыкнул.

Я решительно отодвинула от себя тарелку и встала из-за стола.

– Ну-ка заглянем к нему в номер. Если он на месте, полюбопытствуем, почему он проявляет так мало интереса к своему ближайшему окружению. Если нет, обыщем отель. Все равно нужно разыскать Леву.

Все, кроме Прошки, поднялись с места.

– А чай? – заскулил ненасытный. – К чему такая спешка? Неужели нельзя спокойно позавтракать?

– Если ты прав и телефоны у Вальдемара, мы сможем позвонить строителям и предупредить, что к ним выехала машина с тяжелобольным. Они вышлют навстречу трактор и съездят за доктором. Иногда лишние полчаса спасают человеку жизнь.

Прошка окинул стол грустным взглядом и мужественно поплелся за нами.

На стук Вальдемар не отозвался. Поколебавшись, я толкнула дверь его номера, и она открылась.

– По-моему, нам лучше войти первыми, Варька, – прошептал Генрих.

Я послушно пропустила их вперед, а сама осталась у двери. Вскоре из спальни раздалось сдавленное восклицание, потом приглушенные голоса и, наконец, какие-то непонятные звуки. Заинтригованная, я махнула рукой на приличия и вошла.

С порога спальни я увидела только спины друзей. Они стояли перед кроватью и загораживали мне обзор. Тогда я подошла и заглянула кому-то через плечо.

Вальдемар в яркой пижаме лежал поперек кровати вниз лицом. Я вздрогнула и бессознательно вцепилась в Лешину рубашку.

– Живехонек, – успокоил меня Леша. – Дрыхнет.

– Ну и здоров мужик спать! – восхитился Прошка и потряс Вальдемара за плечо. – Прямо как я в молодости.

Я воздержалась от комментария. Этот беспробудный сон вызывал во мне нехорошие подозрения. Нагнувшись, я подняла безвольную руку и нащупала пульс. Правда, я слабо в этом разбираюсь, но пульс показался мне нормальным.

– Ваше высочество! Эрцгерцог, вставайте! – рявкнул Генрих над ухом спящего. – Пора ехать в Сараево.

Вальдемар заворочался и что-то булькнул. Прошка снова потряс его за плечо.

– Кой черт! – невнятно пробормотал Вальдемар. – Отстань!

– Вставайте, нам нужно с вами поговорить, – сказала я.

– Пшла вон! – Вальдемар дернулся.

– Леша, налей-ка в вазу холодной воды, – распорядился Марк.

– Может, не стоит? – засомневался Леша.

– Некогда церемониться. Должны же мы выяснить, брал он телефоны или нет?

Леша взял вазу и неохотно направился в ванную. Холодный душ оказался даже действеннее, чем мы ожидали. Вальдемар взвился в воздух, как футбольный мяч от ноги Марадоны, и приземлился уже в вертикальном положении.

– Что такое?! – вскричал он, выпучив на нас глаза. – Что за шутки?

– Именно этот вопрос мы собирались задать тебе, – прокурорским тоном объявил Прошка, как-то вдруг перейдя на «ты». – Твое изумительное чувство юмора когда-нибудь нанесет ущерб твоей смазливой физиономии, дорогой Вальдемар. – И гаркнул, точно заправский фельдфебель:

– Куда ты их дел?!

Вальдемар подпрыгнул, но быстро пришел в себя. Если Прошка рассчитывал запугать его, как Георгия, то он просчитался.

– Что за тон? – вопросила наша жертва надменно. – И какого дьявола вы делаете в моем номере?

– Не увиливай от ответа. – Прошка грозно сдвинул брови. – Куда ты дел телефоны?

– А ну проваливайте все отсюда! – разъярился Вальдемар.

– Погоди, Прошка, – вмешался Генрих. – Может, мы ошиблись и Владимиру о судьбе телефонов ничего не известно. Понимаете, – вежливо обратился он к хозяину номера, – произошло несчастье. Брату вашей жены внезапно стало плохо, а когда Павел Сергеевич захотел вызвать помощь, то выяснилось, что его телефон пропал. Аппарат Георгия постигла та же участь. Мы подумали, а вдруг их взяли вы? Ради шутки.

– За кого вы меня принимаете? – возмутился Вальдемар. Тут до него дошло упоминание Генриха о Борисе. – Боре плохо? Что, сердце?

Возможно, я ошиблась, но мне показалось, что последний вопрос он задал с плохо скрытой надеждой.

– Желудок, – ответила я резко и повернулась к ребятам:

– Ну что, идем искать Леву? Вдруг все-таки телефоны – его работа? Шанс маленький, но все же…

– Подождите-ка, – остановил нас притихший Вальдемар. – Расскажите, что все-таки происходит? Насколько серьезна болезнь Бориса? Когда пропали телефоны? И где все остальные?

Мы коротко ввели любителя поспать в курс событий и без сожаления его покинули.

– Где ты предлагаешь искать, Варвара? – спросил Марк. – В отеле полно запертых дверей. Как мы догадаемся, что Лева не сидит в одной из комнат и не посмеивается себе в кулак?

– Я видела внизу доску с ключами. В первую очередь посмотрим, все ли ключи на месте. Если какие-то пропали, проверим соответствующие двери. Будем стоять под ними и кричать, что Борис заболел и нужен телефон, – на тот случай, если Лева сидит взаперти и посмеивается. Если не поможет, придется обойти отель и подергать все двери.

– Гениальный план, – похвалил Марк. – Не пройдет и полгода, как мы закончим эту увлекательную экскурсию.

– У тебя есть другие предложения? – поинтересовалась я.

– Я бы поискал что-нибудь вроде радиорубки и сделал общее объявление по всему отелю.

– С чего ты взял, что здесь есть радиорубка? Отель напоминает тебе «Титаник»?

– Это было бы разумно.

– Если она и есть, найти ее будет немногим легче, чем самого Леву, – изрек Леша. – Отель знают только Борис и Павел Сергеевич, и оба они уехали.

– Ладно, – буркнул Марк. – Хотите бегать по этажам и ломиться во все двери – давайте. Только кричать, Варвара, будешь сама.

Мы спустились на первый этаж и уставились на доску с ключами. Все они были на месте, кроме ключей от занятых нами номеров. Пришлось разделиться и обойти все этажи, дергая каждую дверь. Но это ни к чему не привело.

– Остается взять ключи и пооткрывать все номера, – уныло сказал Генрих, когда мы встретились.

– Человек не может запереться изнутри, а ключ повесить снаружи, – заметил Леша.

– Если нет второго ключа, – уточнила я.

– Даже если и есть, как он мог попасть к Леве?

Прошку осенило:

– Слушайте, а может, надо обыскать и занятые номера? Что, если он прячется у кого-то из нас или даже в собственном люксе? Вряд ли Лариса искала мужа в шкафу.

Идея показалась нам чересчур эксцентричной, но других не было, и мы покорно обыскали свои комнаты, номер Ларисы, даже номер Вальдемара – с его разрешения.

– Ну вряд ли он прячется у Бориса, – сказала я, оправдывая свое нежелание заходить в комнату человека, которого недавно вывезли оттуда на инвалидном кресле без сознания. – Разве что прихватил телефоны со злым умыслом.

Генрих вздохнул:

– Остается только Георгий.

Мы неохотно поплелись к Замухрышке. На стук он не открыл, но крикнул из-за двери:

– Кто?! Предупреждаю, я забаррикадировался и не выйду, пока не услышу своего телохранителя!

– Мы разыскиваем Льва, – объяснил Марк. – Не могли бы на всякий случай осмотреть номер? Вдруг он прячется у вас?

– Не такой я дурак, чтобы запираться, не проверив, нет ли здесь посторонних, – гордо объявил Замухрышка.

– Вот наградили родители сына имечком! – фыркнула я, когда мы вышли на лестницу. – Тоже мне победоносец!

– Но ведь и ты на великомученицу не больно-то похожа, – резонно заметил Леша. – Ну и что дальше?

– Не знаю, – призналась я. – В принципе Лева мог запереться и в каком-нибудь служебном помещении, но ключей от них на доске нет, и под какой дверью нужно кричать – непонятно.

– А не поискать ли снаружи? – предложил Генрих. – Дождь вроде бы кончился.

– Лева пропал давно, – напомнил Марк. – Вряд ли он отсиживался в кустах в такой ливень.

– Давайте лучше поставим чайку, – заискивающе предложил Прошка. – Где бы Лева ни прятался, рано или поздно он все равно вылезет.

– Если будет в состоянии, – мрачно уточнил Леша.

Мы покосились на него неодобрительно.

– С чего это ты вдруг раскаркался, Леша? – спросил Генрих с укором. – Раньше за тобой такого не водилось.

– Так раньше ничего такого и не происходило. Неужели вам не очевидно, насколько все это странно. Один отравился, другой пропал, а телефоны украдены и мы отрезаны от внешнего мира.

– Паникер! – возмутился Прошка. – Я уверен, все объяснится вполне невинным образом. У Бориса обнаружат обычный аппендицит, а телефоны окажутся у Левы, который просто где-то прячется, выжидая, пока Георгий совсем ополоумеет от страха. Вот посмутрите, скоро за нами пришлют трактор и все вернутся домой живыми и здоровыми.

Не успел Прошка закончить свою утешительную речь, как внизу хлопнула дверь и послышались шаги.

– Ну, что я говорил? Вот и нашелся ваш Лева!

Мы дружно свесились через перила.

Но это был не Лева. По лестнице, тяжело ступая, поднимался истопник. Он шагал, опустив голову, и вся его фигура яснее всяких слов говорила, что идет он с дурными вестями. Мы замерли, боясь его окликнуть. Но вот Павел Сергеевич дошел до последнего лестничного пролета и поднял голову. Увидев нас, он остановился и затрясся в беззвучном рыдании. Потом выдавил через силу:

– Боря умер.

Стыдно признаться, но первой мыслью, забрезжившей у меня в мозгу после этого страшного известия, была мысль о том, что вопрос о моем замужестве отпал сам собой. И лишь потом до меня начала доходить чудовищность случившегося. Не зная, что сказать, я обвела растерянным взглядом хмурые лица друзей. Они тоже молчали.

– Машина застряла, – снова заговорил Павел Сергеевич, проглотив ком в горле. – Мы решили пробираться в объезд, по старой просеке. Это порядочный крюк, но на просеке меньше заболоченных участков. И все равно машина застряла. Пока я пытался ее вытолкнуть, Борис умер. Наталья с этой… рыженькой остались с ним, а меня послали за подмогой. Нужно вытянуть машину. Мне бы пойти к шоссе, но до него километров десять, да по болоту. Я побоялся, что не дойду.

– Конечно, вы правильно сделали, что пришли сюда, – заверил его Генрих. – Женщин нельзя оставлять там надолго. К шоссе мы потом сами сходим, а сейчас сбегаем за сапогами и пойдем к машине.

– Я вас провожу. Непременно захватите плащи, – крикнул нам вслед Павел Сергеевич и тяжело опустился на ступеньку.

– А ты куда, Варвара? – пропыхтел на бегу Прошка. – Оставайся здесь.

– С взбесившимся Георгием и невесть где прячущимся уголовным элементом? Благодарю покорно!

– Ты предпочитаешь вытаскивать из болота машину с покойником? Самое подходящее занятие для слабой женщины!

– Да, Варька, лучше тебе остаться, – поддержал Прошку Генрих. – Мы хоть за тебя будем спокойны. Закройся в номере и подожди нашего возвращения.

– Нет уж! Я иду с вами, – отрезала я.

Мы как раз поравнялись с моей дверью, и, пресекая дальнейший спор, я скрылась в номере. Через несколько минут все снова собрались в коридоре, готовые к выходу.

– Может быть, сообщим о смерти Бориса Георгию и Вальдемару? – спросил Леша.

– Вальдемару – не знаю, а Георгию уж точно ничего говорить не стоит, – сказал Марк. – По крайней мере, до возвращения телохранителя. Нам только истерик не хватает для полного комфорта.

– Я бы и Вальдемару не сказала. Видели, как у него глазки заблестели, когда мы сообщили, что Борису стало плохо? Небось тут же начал прикидывать размеры наследства. Как бы его на радостях кондрашка не хватила.

– Перестань. – Марк поморщился. – Борис – брат его жены. Пусть даже они не питали друг к другу нежных чувств, Вальдемар все равно будет переживать – из-за Натальи.

– Да, наверное, нужно взять его с собой, – сказал Генрих. – Наталье рядом с мужем будет легче.

На этот счет у меня было другое мнение, но я оставила его при себе. Марк и Генрих отправились известить Вальдемара, а мы вышли на лестницу. Истопник сидел на ступеньке в прежней позе. «Ему сегодня здорово досталось, – подумала я. – Дойдет ли он до места?»

– Павел Сергеевич, давайте вы покажете нам просеку и вернетесь. Мы сами найдем машину.

Старик уставился на меня непонимающим взглядом, потом покачал головой:

– Нет, ребятки, я пойду с вами. Просека старая, заросшая, немудрено ее потерять и заблудиться.

Все погрузились в мрачное молчание. Через пару минут Марк и Генрих присоединились к нам.

– А где же любящий супруг? – тихонько спросила я Марка, когда мы тронулись в путь. – Что-то он не бежит сломя голову утешать Наталью!

В ответ Марк только махнул рукой и состроил брезгливую гримасу.

Усталый Павел Сергеевич шел медленно, с трудом переставляя ноги по вязкой грязи. Только через полчаса мы добрались до просеки, и, по словам старика, оставалось пройти еще километров пять.

Мы не одолели еще и половины пути, когда заметили впереди за деревьями какое-то движение. Вглядевшись, я различила два женских силуэта. Наталья и Лариса тоже заметили нас и прибавили шагу. Обе были бледны, Лариса плакала, лицо Натальи казалось застывшим.

– Мы не дождались, – заговорила она без выражения, опережая наши вопросы. – Просидели в машине полчаса, и стало совсем тошно. От отчаяния я даже сумела каким-то чудом вывести машину из ямы. Мы поехали к шоссе, угодили в болото и завязли уже совсем. Больше мы не выдержали, да и вы могли нас не найти. Отведите кто-нибудь Ларису в отель, а я покажу место.

– Варвара, слышишь? – строго обратился ко мне Марк. – В отель пойдешь ты, больше некому.

– Лучше Павла Сергеевича отправьте, он еле держится.

– Идите втроем, – попросила Наталья. – Вы поддержите Ларису, а она – вас.

– Я в отель не пойду, – заупрямился Павел Сергеевич. – Без меня вы заблудитесь.

И как его ни уговаривали, настоял на своем. Я же не могла отказать женщине, только что потерявшей брата. Мы с Ларисой побрели обратно.

– Вы нашли Леву? – минут через десять спросила Лариса.

– К сожалению, нет. Но, может быть, он зачем-то заперся где-нибудь в отеле?

Лариса помертвела. Я испугалась, представив, что сейчас придется тащить ее на себе – несколько километров по грязи.

– Не понимаю, зачем ему нужно было запираться, – прошептала она еле слышно.

– Мы тут подумали: а не мог ли ваш муж взять телефоны, желая подшутить над Георгием? Тогда он спрятался, чтобы как следует его напугать.

– Что вы! – Лариса покачала головой. – На Леву это совсем не похоже.

– Прошу вас, не изводите себя всякими страхами. Вам и так сегодня пришлось пережить столько, что хватило бы на десятерых.

– Да, это было ужасно. Ужасно! – Она задрожала.

– Представляю себе. – Я действительно словно увидела, как Борис умирает у нее на руках, а потом они с Натальей сидят с мертвецом в машине, застрявшей в болоте посреди безлюдного леса, под непрерывным тоскливым дождем. Испытание не для слабонервных, а Лариса определенно была натурой чувствительной. – Не думайте сейчас об этом, постарайтесь успокоиться. Может быть, муж уже ждет вас в отеле.

Чтобы отвлечь ее от воспоминаний о пережитом и мыслях о пропавшем муже, я, нарочно утрируя, рассказала ей о геройском поведении Георгия и о сцене пробуждения Вальдемара. Сначала Лариса слушала меня с отсутствующим видом, потом на лице ее появилась бледная тень улыбки.

– Вы удивительная девушка, Варвара, – сказала она с теплотой. – Ведь это мне следовало бы вас утешать, а вы так замечательно держитесь, что я совсем забыла о вашем горе. – Она остановилась и посмотрела мне в глаза с неожиданным любопытством. – Вам, наверное, очень тяжело, да?

Я отвела взгляд. «Едва ли сейчас подходящий момент для откровенного признания в моем отношении к жениху», – пронеслось у меня в голове. Но строить из себя убитую горем вдову мне тоже не хотелось.

– А вы, наверное, совсем замерзли, – сказала я, оставив вопрос без ответа. – Давайте прибавим шагу.

Остаток пути мы прошли молча. Я проводила Ларису до двери номера, посоветовала ей встать под горячий душ, а сама решила сходить на кухню, вскипятить чайник. Спустившись на первый этаж, я услышала снизу какое-то шевеление и перегнулась через перила.

В холле цокольного этажа стоял раздетый до трусов Лева и натягивал джинсы. У его ног валялась груда мокрой, грязной одежды. Уловив мое движение, он резко поднял голову и застыл, словно каменное изваяние. От его взгляда язык у меня прилип к нёбу, а ноги вросли в пол.

«Если кто-то здесь и впрямь убийца, то он передо мной», – отчетливо прозвучало у меня в мозгу.

Глава 9

Мы молча пожирали друг друга взглядом и не двигались с места. В глазах Левы горела мрачная злоба. Я вспомнила, с каким ужасом Лариса обычно смотрела на мужа, и подумала, что, пожалуй, ее можно понять. Но по мере того как тянулась немая сцена, меня все больше охватывала ярость.

– Что вы пялитесь на меня, точно голодный лев на первого христианина? – осведомилась я ледяным тоном. – Если это ваш способ произвести на даму впечатление, вам не повезло. Я не поддаюсь очарованию злобных взглядов.

Вероятно, Лева привык к другому обращению. Если мне не почудилось, в глазах его мелькнуло удивление, а узкая физиономия вытянулась еще больше. Усмехнувшись, я подумала, что теперь он напоминает льва, которого первый христианин вдруг покусал.

– Вы меня напугали, – буркнул он нелюбезно.

– Неужели? В таком случае поздравляю. В испуге вы выглядите пострашнее медведя-шатуна. Впрочем, на роль кроткой овечки вы не тянете так и так. Удивляюсь, как вам удалось склонить к замужеству Ларису. Она не производит впечатления любительницы острых ощущений.

Замечание о Ларисе явно пришлось Леве не по нутру. Он недобро прищурился.

– Что это вы вдруг вспомнили о моей жене? Она вам жаловалась?

– А у нее есть основания? Успокойтесь, Синяя Борода, о ваших тайнах мне ничего не известно. – (Клянусь, он вздрогнул). – Напротив, разыскивая вас все утро, Лариса едва не сошла с ума от беспокойства. Да! Вы же, наверное, еще не знаете о несчастье. Борис умер.

Я ожидала более выраженной реакции. Выражение лица моего собеседника почти не изменилось. Впрочем, может быть, моя новость не сразу дошла до его сознания.

– Умер? От чего? Вы вызвали врача?

– Пропажа обоих сотовых телефонов лишила нас этой возможности. Не вы ли, часом, их украли?

– Да вы в своем уме?

– Вы не залезали ночью в номер Георгия, не брали его радиотелефон?

– С какой стати?

Диалог, состоявший преимущественно из вопросов, начал меня утомлять.

– Вам виднее. Если, конечно, это ваших рук дело. Если же нет, то все выглядит очень скверно. Похититель телефонов не пожелал явиться с повинной, мы не смогли вовремя вызвать помощь, и это стоило Борису жизни. Даже если поначалу вор действовал без злого умысла, теперь он стал убийцей. Но не исключено, что убийство планировалось с самого начала. Тогда Борис скончался не от аппендицита и не от пищевого отравления. Итак, телефонов вы не крали?

– Нет.

– Прискорбно. А где вы, собственно, пропадали всю первую половину дня?

Лева злобно сверкнул глазами.

– Это допрос, гражданин следователь?

– Нет, естественное любопытство. Помнится, погода утром была не самой подходящей для прогулок.

– Я ушел рано, когда дождь еще не начался. Хотел погулять в лесу и заблудился. Промок и замерз, как собака.

С этими словами Лева резко нагнулся, чтобы поднять с полу рубашку, и я впервые обратила внимание на его тело. Кожу на руках, плечах и спине покрывали тонкие розовые шрамы. Я уже хотела было полюбопытствовать, откуда они, но что-то меня удержало.

– Вы всегда так разглядываете неодетых мужчин? – неприязненно спросил Лева.

– Пардон. – Я отвернулась и вспомнила о чайнике, который так и не поставила. Отправляясь на кухню, бросила напоследок через плечо:

– Я бы на вашем месте зашла к жене и успокоила ее.

– Занимайтесь лучше своими делами, – последовал любезный ответ.

На кухне в ожидании чая я мысленно прокрутила недавнюю сцену. Что-то в ней меня задело, но я никак не могла понять что. Недостаточно эмоциональная реакция Левы на известие о смерти Бориса? Нет, не то. Эмоции, как сказал Леша, дело темперамента. Лева не из тех, кто при каждом удобном случае пускает слезу. Его настороженность, когда я заговорила о Ларисе? Что-то в ней, безусловно, нездоровое, но семейные тайны сейчас интересовали меня меньше всего. Шрамы на теле? Внезапная Левина стеснительность, его очевидное нежелание одеваться у меня на глазах? Вот оно! А почему, собственно, он переодевался не в номере, а в укромном уголке под лестницей? Его стеснительность простирается так далеко, что охватывает и жену? И откуда у него под лестницей оказалась запасная одежда? Ах да, конечно, он держит там свой гардероб, чтобы не разоблачаться в присутствии Ларисы. Маленькая невинная причуда, но у кого их нет? Я хмыкнула. В свете этого переодевания Левина сказочка о ранней прогулке по лесу не заслуживала ни малейшего доверия. Так куда же он на самом деле ходил?

Вода закипела. Я заварила чай и отправилась к себе в номер. По дороге вспомнила, что хотела отпоить чаем Ларису, и решила заглянуть к ней. Поскольку в обеих руках у меня были чайники – заварочный и с кипятком, – постучать я не могла и подтолкнула дверь плечом, собираясь через щель предупредить о своем вторжении. Но крикнуть не успела, услышав разговор в комнате.

– Нет! Клянусь тебе, я ничего ей не говорила! Ты пропал, я тревожилась и попросила тебя поискать. Это все. Честное слово, Дима…

Послышался хлесткий звук удара и судорожный всхлип.

– Прости, я не хотела!

– Еще раз услышу имя Дима…

Вопреки страстному желанию ворваться в комнату и надавать Леве по морде, я поставила чайник на ковер и бесшумно прикрыла дверь. Поддайся я своему порыву, расплачиваться пришлось бы Ларисе. Теперь отношения супругов немного для меня прояснились. Очевидно, Лева ревнив, как венецианский мавр, а в жизни Ларисы был какой-то другой мужчина. Может быть, бывший возлюбленный, но, скорее всего, любовник. Лева каким-то образом прознал об этой связи и теперь третирует жену днем и ночью. Я вспомнила вымученную улыбку Ларисы и ее фразу: «Лева не любит оставлять меня одну». Еще бы! За женой с такой внешностью нужно глядеть в оба или, по крайней мере, обращаться с ней по-человечески.

Я пошла к себе, напилась чаю, вымыла грязные тарелки, оставшиеся после завтрака, и взяла книгу. Но, как и следовало ожидать, сосредоточиться на чтении не удалось. Как бы ни относилась я к Борису, его смерть оказалась для меня достаточно сильным потрясением. Была ли она естественной? И как ни отмахивалась я от этого вопроса, он упорно лез и лез в голову.

Даже если предположить, что Бориса прикончил аппендицит, все равно кто-то, лишив нас связи с большой землей, помог ему отправиться на тот свет. В принципе существовали две возможности: либо вор отравил Бориса за ужином, потому-то и забрал телефоны, либо кража и болезнь – независимые события; тогда вором двигали другие соображения, а избавиться от Бориса он решил заодно.

Но какие соображения могут заставить человека отрезать себя и горстку себе подобных от остального мира? Желание скрыться от правосудия? Чепуха! Скрыться здесь можно максимум на несколько дней. Потом строители кемпинга или телохранитель Георгия забеспокоятся, начнут звонить в отель и, не дозвонившись, приедут. Кроме того, прятаться естественнее одному, а не в компании. Может, вора обуяла жажда отдохнуть от суеты? Хм! В компании с покойником? Эксцентричный же он, должно быть, малый!

Так и не прочитав ни строчки, я захлопнула книгу и подошла к окну. Над отелем снова собиралась гроза. Ветер гнул к земле тоненькие деревца, высаженные перед домом, вспенивал воду в озере, гремел на крыше черепицей. «Проклятый атмосферный фронт, похоже, завис над нами». Я с тревогой подумала о ребятах. Каково-то им вытягивать из болота машину с мертвецом? Как они доберутся до отеля под проливным дождем?

Вдали, словно эхо моих мыслей, зарычал гром. Не желая поддаваться нарастающей тревоге, я попыталась придумать себе занятие. Чтение исключалось, стирка и мытье полов тоже, огромный холодильник ломился от полуфабрикатов, так что и в стряпне не было нужды. Приятнее всего было бы поплавать в бассейне, но Павел Сергеевич сказал, что отдал ключ Борису, а шарить в номере покойного я не стала бы ни за что на свете. Светская беседа с Замухрышкой – скорее всего, через дверь – меня не прельщала. Еще меньше хотелось видеть Вальдемара. Острых ощущений от общения с Левой мне хватит надолго, а поболтать с Ларисой наедине он нам наверняка не даст.

В конце концов я решила понежиться в королевской ванне. Наполнив ее, я бросила в теплую воду щепотку ароматической соли и с наслаждением вытянулась во весь рост. Через несколько минут меня потянуло в сон. Я положила голову в углубление пластиковой подушки, призванной предохранять желающих поспать в ванне от несчастного случая, и задремала.

Проснулась я от холода. Вода остыла, и моя кожа посинела и покрылась пупырышками, совсем как у советского бройлерного цыпленка. «Так можно и дуба врезать», – подумала я, стуча зубами, и поскорее встала под теплый душ.

Когда я отогрелась и вышла из ванной, за окном уже смеркалось. Дождь хлестал вовсю. Тут я перепугалась. С тех пор как мы с ребятами расстались, прошло уже больше четырех часов. Ну, допустим, им потребовалось около часа на то, чтобы добраться до машины, час, чтобы ее вытащить, и полтора часа на обратную дорогу. Получается, что они должны были вернуться около часа назад. А машина – и того раньше. Может быть, они не сумели ее вытащить и отправились-таки за помощью к шоссе? Или Наталья снова застряла? В любом случае они уже два часа мокнут под проливным дождем. Им нужно немедленно в тепло, иначе добром это не кончится.

Я заметалась по комнатам, потом выбежала в коридор и постучала в номер Натальи. Может быть, они уже приехали? Но на стук никто не ответил – Вальдемар, должно быть, вышел или опять заснул. В состоянии, близком к панике, я бросилась обратно в номер, натянула резиновые сапоги и куртку и в последний раз подошла к окну.

В конце гравийной дорожки, которая со временем обещала превратиться в тенистую аллею, показалась группа людей. В сумерках я не разглядела, кто там, но сразу увидела, что их слишком много. Раз, два, три… шесть человек. Одна женщина… Наталья? Да, это она. Значит, все вернулись пешком? Но как же машина? Борис? Не смогли вытащить и бросили в лесу? Я содрогнулась, представив себе картину: безлюдный мокрый лес, гнилостный запах болота, увязшая по брюхо «Нива», а внутри нее застывший труп… Поскорее отогнав от себя тягостное видение, я помчалась ставить чайник.

Когда я вернулась, Генрих, Прошка, Леша и Марк уже сидели на кожаном диване в моей гостиной полумертвые от усталости. Одежда на них промокла до нитки.

– Быстро выпейте по сто граммов водки, снимайте мокрое и лезьте под горячий душ, – распорядилась я и полезла в бар, оставив расспросы на потом.

Они молча выпили и так же молча разошлись по своим люксам.

Я раз пять сбегала на кухню, разогрела и принесла несколько судков с ресторанной едой, заварила чаю и накрыла на стол. Первым вернулся оголодавший Прошка.

– Садись скорее, не жди остальных, – предложила я. – Сегодня об этикете можно забыть.

– Нет уж, я лучше подожду! Твое безмерное великодушие меня нервирует. Мне было бы спокойнее, если бы ты, как обычно, попрекала меня каждым съеденным кусочком.

– Вот свинья. А ну быстро положи вилку и убирайся из-за стола! Так и быть, можешь перекусить на кухне, но разогревать себе будешь сам.