Текст книги "Живые: Мы можем жить среди людей. Мы остаемся свободными. Земля будет принадлежать нам. Мы будем любить всегда"

Автор книги: Варвара Еналь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

Глава 3
Таис. Мартин

1

Рыжего лохматого паренька звали Егором. Он сидел на самом краю обитого искусственной кожей дивана. В одном ухе у него торчала прозрачная капелька наушника, а за спинкой дивана стояла магнитная доска. Рядом с Егором пристроился белоголовый круглолицый Кир (видимо, по-настоящему его звали Кириллом, но все мальчишки обращались к нему только как к Киру).

Таис плохо знала этих ребят. Когда она жила на Втором уровне, им было не больше одиннадцати лет и обитали они на противоположной стороне. А значит, и учились в других классах, на той же стороне.

Собрались на совет в маленьком парке, на расставленных в круг диванах. За спинами шелестели невысокие лимоны. Пахло еловой хвоей, а Кир постоянно перекатывал в ладонях ладную еловую шишку. Совсем еще маленькие елочки в кадках стояли напротив дивана, на котором сидели Таис и Федор.

Четырнадцатилетних мальчишек оказалось всего четверо. Егор, Кир, коротко стриженный Димка да веснушчатый Сенька с черными, спускающимися до самой шеи патлами. Старший класс. Четырнадцатилетние.

Их одноклассницы – пять симпатичных девочек – держались в стороне. Перепуганные, растерянные.

Остальным детям велено было сидеть в каютах и не выходить. За ними присматривали бдительные лоны. И правильно. Нечего сеять панику и путаться под ногами.

Таис откинулась на мягкую спинку диванчика, вытянула ноги. Немного ныло плечо – надо будет сходить в медотсек и сменить повязку. В висках стучало. Или это сердце так колотится, что отдает в висках?

Страх и напряжение все еще не отпускали. И Таис иногда оглядывалась на вход в соседний туннель. Там, отделенная энергетическими решетками, бесновалась стая. Животных лишили законной добычи, и теперь твари выли и рычали, бегая по магистрали. Бросаться на решетки уже не пробовали, поняли, чем это чревато.

– И что, вы дадите нам мечи? – недоверчиво прищурился Егор.

Он смотрел на Федора, а не на дона Мартина. Будто Федор был главнее всех роботов.

Мартин протестующее поднял руки и возразил:

– Детям нельзя давать оружие.

– Мартин, ты знал о вирусе? Понимал, что происходит с выпускниками на Третьем уровне? – жестко спросил Федор.

Мартин был главным роботом. Самым главным. Таис это всегда подозревала. Сейчас в экстренной ситуации управление уровнем взял на себя он. Велел всем детям сидеть в каютах, а лонам никого не выпускать. И он собрал старших ребят на площадке в парке. На Федора и Таис он посматривал равнодушно, спокойно. Будто ничему не удивляясь. Да Мартин и не умел удивляться…

– Я знал. Остальные роботы нет, – ответил Мартин.

– Не жалко тебе было детей-то? – зло крикнул Егор.

Федор рассказал им в нескольких словах все о страшных тайнах станции. Теперь и мальчишки, и девчонки смотрели на Мартина так, словно он был чудовищным монстром, кошмарным глюченым роботом из страшных снов.

– Моаг всего лишь выполняет программы, – ответил Мартин, – и остальные роботы тоже.

– Ничего себе программы. Убивать после пятнадцати лет! – нервно дернулся Кир.

– Ну а если бы не убивали, тут бегало бы гораздо больше животных, – хмуро пояснила Таис.

– Мы заботились о вас. Мы делали все, что требовали программы. Но ваш жизненный цикл довольно короткий. Пятнадцать лет – и все. Дальше начинаются необратимые изменения. Потому ваш жизненный цикл надо было завершать. Но мы учили вас, воспитывали, берегли. То есть делали все, что заложено в программах, – ответил Мартин.

– Ничего себе – маленький жизненный цикл! Люди живут около ста лет! Вы же сами учили нас этому! – крикнул мальчик, которого все называли Димкой.

– Так и есть. Но по строению ДНК вы остаетесь людьми только до пятнадцати лет. Позже начинаются изменения, вследствие которых вы перестаете быть людьми, – тут же пояснил Мартин.

– Не надо предъявлять роботам никаких претензий, – Федор поднялся с диванчика, обвел взглядом собравшихся, – их вины тут нет. Они исправно выполняли заданные программы. Дело в людях. В нас, в конце концов. Гильдия позволила станции производить новых и новых детей. Гильдия оставила тех, кто уже родился, без помощи. И Гильдия поставила программу – убивать всех, кому исполнилось пятнадцать лет. Так что претензии мы можем предъявить только Гильдии. Мартин, слышишь?

– Я слушаю тебя, – кивнул Мартин.

– Вы же должны защищать детей, правильно? Это ваша главная задача.

– Правильно.

– Тогда, может, вызовем пятнадцатых на этот уровень? Чтобы они перебили всех тварей?

– У пятнадцатых свои программы. Другой цикл. Они не подчиняются Моагу. Пятнадцатыми управляет Гильдия. Если они и спустятся сюда, то будут стрелять во всех, даже в детей. Для них важна безопасность станции и производства.

– Тогда надо попробовать увести стаю наверх, на Третий уровень. Там пятнадцатые их и перестреляют, – рассеянно проговорил Федор.

– Или перепрограммировать пятнадцатых. Хотя бы парочку перепрограммировать, – подсказал Димка.

– Это значит, что их надо отключить от главного сервера станции. Чтобы загрузить новые проги, – со знающим видом сказал рыжий лохматый Егор.

– Да, рыжий дело говорит, – тут же согласился с ним Димка.

– Мартин, но ты же можешь вызвать пятнадцатых, верно? Моаг знает уже о том, что происходит? – попробовал уточнить Федор.

– Интеллект корабля? Ты имеешь в виду это? – Мартин повернулся к Федору. – Проекция главного интеллекта корабля сделана на меня. Можно сказать, что я представляю станцию Моаг. Так что Моаг знает о том, что происходит. Но пятнадцатые мне не подчиняются. Я не управляю ими.

Таис поднялась с диванчика, откинула за спину растрепанные косы. Мартин и есть Моаг? Да быть не может! Вот это да!

Федор длинно свистнул и тихо проговорил:

– Ничего себе… Надо же…

– Мартин, ты – Моаг? – Кир подскочил, зачем-то обошел Мартина, покачал головой. – Никогда бы не подумал.

– Я не совсем Моаг. Сервер находится не в моей голове. Я лишь служу проводником для Моага, – пояснил Мартин. – Я могу вызывать пятнадцатых, но не могу ими управлять. Существует опасность, что Гильдия посчитает расходы слишком большими и уничтожит всех детей Второго уровня вместе с животными. А может, просто заблокирует весь уровень.

– Нет, нельзя связываться с Гильдией. Надо как можно быстрее справиться с ситуацией самим. И захватить всю станцию, – решительно сказал Федор, – надо продумать, как мы будем действовать.

– Но мы ведь все превратимся в этих животных?.. – проговорила невысокая девчонка с большими темными глазами. Коротко стриженная, черноволосая.

Да, дети начинают понимать, что твари за туннелями – не единственная проблема. Девчонка спросила совсем тихо, но после ее вопроса все замолчали. Дрожь прошла по телу Таис, и захотелось закричать, заорать, только бы прогнать из головы назойливые мысли.

А может, среди этих тварей прыгают сейчас и ее родители?

– Пора гасить свет. Детям надо спать, – вдруг сказал Мартин, – а вас я хочу пригласить поужинать в столовую детского сада. Сейчас детей укладывают спать, и они мешать не станут. Вы сможете подкрепиться, и мы решим, что делать дальше.

– Ты собрался советоваться с нами? – удивился Федор.

– Почему нет? Ситуация сложная, и решения, которые мы примем, определят судьбу станции. На этот счет у меня есть определенные указания. Я должен раскрыть вам всю правду.

– Кто дал такие указания?

– Штурман станции Андрей Шереметьев. Твой отец, Федор.

2

На стол накрыл садиковский лон. Быстро расставил тарелки, притащил прямо из хлебопечки две пиццы – горячие, ароматные, щедро залитые сыром. Поставил миску с бананами и дольками очищенных апельсинов. Большую глиняную миску с шоколадным печеньем, тарелку с булочками и тарелку с колбасой. А еще кастрюльку с вареной картошкой и горшок с мясной подливкой.

Таис отвыкла от такого количества еды. Последние несколько часов она вообще не думала о пище. Битва, фрики, прошлое станции занимали все мысли. И только сейчас ощутила невероятно вкусные запахи сыра, сдобы и ароматных трав, которыми была щедро приправлена мясная подливка, – только сейчас она поняла, что страшно голодна.

Вот именно что страшно. Самое подходящее слово. И сейчас она будет есть и есть, без остановки. Прямо как эти дурацкие фрики.

Жуткий голод – вот что она испытывает. Может, она уже начинает перерождаться?

Таис быстро поднялась и метнулась в ванную. Зеркала в садике вешали на уровне поясницы, чтобы малыши могли дотянуться до них. Поэтому Таис пришлось присесть.

Она долго рассматривала собственное лицо. Глаза, губы, уши. После сполоснула щеки прохладной водой из крана.

– Все нормально с тобой, Таис, – послышался за спиной веселый голос Федора, – глаза на месте. Нос тоже. Поверь, с тобой все нормально.

– Смеешься? – Таис глянула на Федора и поднялась. – Я просто так хочу жрать, что подумала, не превращаюсь ли во фрика.

– Я тоже хочу есть. Пошли, а то остынет.

В столовой уже принялись за еду. Таис села на свободное место. Лон тут же наложил ей полную тарелку картошки с мясом. Красота! Хорошо все-таки жить на Втором уровне, в удобных каютах. Жить в тепле и сытости. Вот если бы им удалось захватить станцию, то голодной жизни пришел бы конец. Наверное…

Напротив Таис на стене располагалась большая голограмма – смешные плюшевые медвежата, поющие песенку и танцующие. Развлечение для малышей. Чтобы глазели, пока едят. Столики довольно низкие, хотя это и столовая старшей группы. Лоны сдвинули их вместе, чтобы было удобнее.

Мартин стоял рядом с голограммой. Еле слышная песенка – звук приглушили – и двигающиеся мишки за его спиной навевали уют и покой. Хорошо здесь. И всегда было хорошо…

– Как получилось, что дети Второго уровня ничего не знали о том, что их родители стали животными? – спросил Егор.

Мартин тут же ответил:

– Дети к тому времени находились под опекой новейших роботов. Вашим родителям нравилось, что мы о вас заботимся и что можно переложить на нас всю ответственность. Это оказалось очень удобным. Потому ваши родители появлялись на Втором уровне довольно редко. Уровень был закрытым, чтобы дети не убегали и не слонялись по станции. Поначалу у меня был циркуляр – напоминать родителям о детях. Даже ролик был – вспомни о своем ребенке и навести его. Мы показывали этот ролик во время завтраков и обедов в общей столовой. Но вскоре управление станцией решило, что дети в надежных руках и навещать их не обязательно. Кто хочет – тот навещает. А кто не хочет – может и не навещать. Тем более что решение о зачатии ребенка принималось управлением Гильдии, а уже после выбирались родители. И родителей зачастую не спрашивали – хотят они ребенка или нет. Положено было воспроизводить население станции, так было надо. И многие говорили, что ребенка не хотели и понятия не имеют, что с ним делать. Поэтому дети оказались полностью на попечении роботов.

– Следуя той теории, что рассказал Федор, выходит, не все родители могли любить, – вдруг сказала темноглазая девчонка.

– Жанка в самую точку попала, – фыркнул Егор, – выходит, наши родители сначала разучились любить…

– А потом прилетел челнок с инфицированным человеком, и станция оказалась заражена, – невозмутимо сказал Мартин.

– И уцелели только те, кто умел любить. Так рассказал нам Федор, – закончил Егор.

– Это значит, что нам срочно надо научиться этой самой… любви… – добавила Жанка и убрала короткие темные волосы за уши, отчего стала похожа на хорошенького мальчика.

– А почему Гильдия просто не уничтожила фриков? Спустились бы вниз и всех расстреляли… – спросил Димка. Он сидел рядом с Егором и постоянно покачивался на невысоком детском стульчике.

– Зачем? Лишняя трата сил и ресурсов. Фрики – как вы их называете – оказались закрытыми на Нижнем уровне. Не исключалась возможность, что они просто умрут от голода, – пояснил Мартин, – никто не предполагал, что вы возьмете и откроете дверь внизу.

– Ну да. Нас же положено было убивать, – жестко сказал Федор.

– Да, вас положено было убивать. Чтобы не увеличивать поголовье животных, – так же жестко ответил Мартин.

– Что же нам теперь делать? – жалобно спросила Жанка. – Где тут выход? Ты должен что-нибудь придумать, Мартин. Я не хочу умирать в пятнадцать лет…

– Никто не хочет умирать. Мы должны что-то придумать. – Егор быстро глянул на Жанну и продолжил: – Подумать только, те твари, что прыгают на Оранжевой магистрали, могут быть нашими родителями.

– Они и есть наши родители, – ответил Федор, – и в наших жилах течет кровь с вирусом фриков. Тут уж ничего не поделать. Так, Мартин?

– Вы все заражены. Вы все являетесь носителями вируса, – тут же подтвердил робот.

– Поэтому ни один представитель Гильдии сюда не сунется. И если бы удалось добраться до управления станцией и перепрограммировать пятнадцатых, то можно было бы поговорить с Гильдией. Поставить свои условия. Может, у них уже есть какое-нибудь лекарство от этого. Может, болезнь не только на нашей станции, но и на других тоже. – Федька говорил громко и четко. Словно печатал слова в программе планшета.

– А ты, Мартин, знал, что только те, кто умеет любить, не заболевают? – вдруг спросила Жанна. Дернула худеньким плечом, выпрямилась, убрала волосы со лба.

Белокожая, тоненькая, звонкоголосая – она чем-то напоминала Эмму. Только выглядела чуть добрее и проще.

– Мы не знали причину того, что не у всех активируется вирус. Точных данных у нас нет.

– Почему вы никогда не учили нас любить друг друга? – не унималась Жанна.

– Я думал, что это вам не нужно. У вас слишком короткий жизненный цикл, поэтому лишнему вас не учили. Только общим образовательным программам. Я дал вам Закон, чтобы держать в рамках. Закон как сумму правил, следуя которым вы сможете остаться управляемым социумом.

– Но ведь защищает от болезни не Закон, а любовь, – уже чуть тише проговорила Жанка и почему-то посмотрела на Егора.

Тот еле заметно улыбнулся ей, и зеленые глаза его засветились какой-то спокойной радостью.

Таис посмотрела на Жанку, потом на Егора. Слегка пожала плечами. Может, и не все потеряно для детей Второго уровня. Может, они все-таки умеют любить, просто еще не знают об этом. Шанс выжить есть у всех, даже у нее, Таис. Надо только научиться этой самой любви. Научиться чувствовать то, что чувствует Федор.

– Послушайте, – вдруг сказал Федор, – вам удалось спасти всех детей?

Этот вопрос крутился и у Таис в голове. Только она не решалась его задать. Все ли дети спаслись или фрики получили свою порцию на ужин? Дети на ужин… Как чудовищно это звучит. Родители поедают своих детей на уровнях космической станции.

– У нас есть проблема. Часть детей – двенадцать человек – укрылись в классах за Оранжевой магистралью. С ними два робота-дона, они постоянно передают мне сведения. Сейчас все целы, но пищи у них нет. Добраться до еды они не могут. Под дверьми караулят изменившиеся особи.

– А… – Жанка проговорила совсем тихо, – трое ребят погибли, я сама видела. С противоположной стороны магистрали. Сколько всего погибло детей?

– Четверо. Нам не удалось их сохранить.

Таис молчала. Федор тоже. Оба слишком хорошо понимали, как погибли дети.

Аппетит пропал. Она держала в руках кусочек пиццы и чувствовала, как к горлу подкатывает ком. Полакомились все-таки родители своими детьми…

– Их что, сожрали фрики? – глупо спросил Димка и мигнул. Уставился на Мартина бестолково и наивно.

Видимо, он все еще надеется, что роботы легко разрешат эту проблему, как они решают все остальные вопросы на станции. Только вряд ли. Таис уже поняла, что роботы далеко не всемогущи. И кое-что придется делать самим.

– Не болтай, – одернул Димку Федор, – не пугай девочек. Погибли дети – и все. Надо сделать так, чтобы больше никто не пострадал. И надо увести тех, кто застрял за Оранжевой магистралью.

– Ну да. Только как это сделать? – хмуро спросил Кир и отодвинул от себя почти полную тарелку. Тоже, видимо, расхотелось есть. Поешь тут, слушая отдаленный вой ненасытных тварей.

– Придумаем. Завтра придумаем, с утра. Сейчас я устал и хочу спать, – ответил Федор. – И Тайка тоже. Послушай, Мартин, значит, вы напоминали родителям, чтобы они навещали своих детей. Но почему? Вам-то какое дело до этого? Ты же компьютер, тебе вообще не важно, что чувствуют взрослые люди.

– Дети скучали по родителям. Плакали. Поэтому мы и просили взрослых приходить сюда почаще. Уже после родители, которые не планировали навещать детей, приняли решение вовсе не появляться здесь. Чтобы дети не знали, что такое общение с мамой и папой, и не скучали. После появления новейших роботов пришло распоряжение сократить рождаемость вдвое. Тогда дети появлялись только у тех, кто этого хотел. Это было в последний год перед заражением.

– У меня есть брат. Его Ромка зовут, – вдруг заговорил Сенька, – он исчез уже давно. Он с вами? Или пропал где-то на станции?

Сенька спросил, а сам даже не посмотрел на Федора. Отвел глаза, провел пальцем по лежащему рядом с ним планшету, будто ему не терпелось начать игру. Будто все ответы он собирался искать там, в глубинах корабельной сети.

– Ромка у нас. Колючий его привел. Ну, Колька, который жил с Эммой Раум. Эмма тоже у нас, нам удалось ее вывести. И Эмма, и Илья, и Катя. Все выпускники этого года уцелели. Мы увели их из-под твоего носа, Мартин. – Федор хмыкнул.

– Мы не отвечаем за Нижний уровень. И за Верхний тоже. Вы увели детей из-под носа Гильдии. Так будет вернее. Что ж, если вам удается каким-то образом избегать заболевания, я рад. На самом деле.

– Не ври, железяка. Ты не умеешь радоваться, – оборвал его Федор. – Нам бы разобраться в твоих программах хорошенько. Чуть позже, наверное. Мы тут сможем поспать? Я прямо падаю с ног. И Тайка тоже устала.

– У тебя кровь на плече. Видимо, ты ранен, – напомнил ровным голосом Мартин.

– Это царапины. Уже все засохли. – Федор посмотрел на правое плечо, спросил: – Найдешь мазь от ран и марлю? Вчера пятнадцатый на Верхнем уровне ранил Таис. Ей надо сменить повязку.

– Вы сражались с пятнадцатыми? – спросил Кир. В его голосе прозвучал нескрываемый восторг.

– И не раз. Поверь, мы в таких переделках бывали, что тебе и не снилось, – ответила ему Таис и улыбнулась.

– Ничего себе у вас жизнь! – восхитился Кир.

Небось тоже переиграл в игры и теперь идеализирует сражения и приключения. Наивные дети все они. Какие же наивные дети…

– Все не так здорово, как тебе кажется, не обольщайся, – буркнула Таис в ответ. – Давайте спать, что ли. Где у вас душ? Я бы помылась и прямо тут на ковре завалилась…

– Найдем постели. У детей есть свои каюты, они могут вернуться к себе, – напомнил Мартин, – а для вас двоих найдем свободную каюту. Это не проблема. И мазь найдем. Все у нас есть, слава богу.

– Слава кому? – Федор дернулся и удивленно посмотрел на Мартина.

– Профессиональное. Так говорил твой отец, Федор. Я запоминаю некоторые фразы людей. С тобой решил говорить так, как говорил твой отец.

– И что? Он говорил «слава богу»?

– Да, была у него такая поговорка.

Федор сжал губы. Посмотрел на край своей тарелки и тихо сказал:

– Спасибо тебе, Мартин.

– Твоему отцу спасибо. Хороший он был человек.

– Почему ты не отсылаешь нас наверх? На Верхний уровень? – снова спросил Федор. – Это же должно быть у тебя в программах? Меня и Таис. Всех, кому больше пятнадцати, вы должны отправлять наверх.

– Кому больше пятнадцати, но меньше шестнадцати. Вы взрослые люди, ты и Таис. И вы в списке незаболевших. В безопасном списке. Я не имею права отдавать вам распоряжения.

– Ого! – удивленно произнесла Таис.

3

Федор сам смазал затягивающуюся рану Таис мазью, сам наложил свежую повязку.

Они сидели в небольшой каюте, куда их отвел Мартин. Спальня, зал и кухня – каюта на одного человека. Рождаемость, видимо, еще раз сократили, потому что Мартин показал им несколько пустующих кают. И даже предложил лона в помощь.

– Никаких роботов, Мартин. Мы научились справляться со всем сами. Так что ты свободен, – тут же отказался Федор и закрыл за Мартином дверь.

Таис улыбнулась при этих словах. А ведь Федька прав. Года два-три назад Таис ничего не могла сделать без роботов. Даже еды себе приготовить. Ни вещи постирать, ни раны перевязать. В обморок просто упала бы от вида крови, и все.

А сейчас они с Федором полностью самостоятельны. Они со всем справятся сами.

Так и вышло. Федор, осмотрев рану, сказал:

– Все отлично, Тай. Затягивается. Скобы начали рассасываться. Через денек-другой останется только шрам на память. Не болит плечо?

– Почти нет. Иногда только чешется немного.

– Значит, заживает. Вот и славно. Как говорил мой отец, «слава богу».

– Будешь теперь повторять эту фразу?

– Ну да. Хоть что-то от отца. Хоть пара фраз да запись на планшете. Если бы он сейчас был с нами, все было бы по-другому. Гильдия, наверное, убила его. Или фрики – не знаю. Его и мою мать. Зря он оставил станцию, зря. Ему надо было быть с нами.

– Зато он оставил нам послание на планшете. И ты его прочитал. И даже переместил наши имена. А Мартин думает, что так и надо.

– Да я болван. Надо было еще покопаться в планшете. Перерыть все папки. А я так был потрясен сообщением отца, что особенно нигде не лазил. Все обдумывал то, что он сказал.

– Ну, может, надо было остаться там, в каюте, и еще поискать информацию?

– Так ведь ты сказала, что надо уходить. – Федор улыбнулся.

– Это я виновата?

– Ты была права. Хорошо, что мы спустились и помогли донам. И хорошо, что мы взяли с собой лазерные мечи. Вооружим завтра ребят и отправимся спасать тех, кто застрял за Оранжевой магистралью.

– Фу, что опять полезем к этим тварям?

– Так надо. Но ты останешься. Пойдут только мальчики.

– Ну уж дули. Я тоже пойду. Я буду с вами, и все. И не отговоришь.

– Упрямая девочка. – Федор улыбнулся, стянул с себя толстовку и подошел к зеркалу.

Огромное зеркало висело в спальне на шкафчике. Рядом с ним поблескивал маленький мониторчик, с которого можно было управлять верхними полками. Обычный детский шкафчик и обычное зеркало. Царапины на плече Федора выглядели не страшно. Не глубокие, не длинные.

Фрик всего лишь немного зацепил когтями.

Федька торопливо смазал их, потом внимательно оглядел плечо. Высокий, широкоплечий, сильный. Надежный и умный. Вот то, что Таис могла сказать про Федора. Она знала его очень давно, с детских лет. Их связывали совместные игры, охота, долгие холодные ночи на Нижнем уровне. В самые отчаянные моменты Федька был рядом.

Но Таис ничего к нему не испытывала такого особенного. Ничего, что можно было бы назвать таинственным словом «любовь». Что это значит? Что значит – любить? Что чувствует Федор к ней, к Таис?

Непонятно. Совсем непонятно.

Таис подошла к Федьке, тоже оглядела царапины, тихо спросила:

– Не болит?

– Все нормально. – Серые Федькины глаза оказались совсем рядом.

Знакомые глаза. Федор смотрел на Таис внимательно и заботливо. Как старший брат, как старший друг. Так было всегда. Ну почему, почему он уверен, что любит? Откуда у него эта уверенность? Как он почувствовал?

– Ты о чем думаешь? – спросил Федор и подозрительно прищурился. – У тебя такое лицо, будто ты продумываешь план охоты. Все нормально?

– Думаю, как ты узнал, что любишь меня, – тут же выпалила Таис. И подумала, что никогда не скрывала от Федора свои мысли, даже глупые. Она была откровенна с ним в самые тяжелые времена. Это – по умолчанию, это не обсуждалось. Федору можно доверять, и Таис это знала.

– Тай, я спать хочу ужасно. Давай потом про любовь поболтаем. Ты первая в душ? Помощь тебе нужна?

– Сама справлюсь с мочалкой. Да, я первая. Я тоже хочу спать… просто запуталась я с этой любовью…

– Давай после распутаемся… Хотя… Знаешь что? Если ты до сих пор не заболела, значит ты любишь.

– Знать бы только – кого?

– Тай, ты смешная… Ну, не Валька же. И не Колючего.

– Это точно.

– Ну вот. Путем простого логического мышления приходим к выводу, что ты любишь меня. – Федька нагло улыбнулся и слегка хлопнул Таис по спине.

– Ничего себе, какой ты самоуверенный… И что мне теперь делать?

– В смысле?

– Ну, что делать, когда любишь другого человека? Твой отец не оставил указаний на этот счет? Что значит – любить кого-то? Вот не могу этого понять…

Федор как-то странно посмотрел на Таис, пожал плечами и честно признался:

– Я и сам не знаю. Разберемся. Когда справимся с фриками.

– Но одну загадку мы все-таки разгадали. Мы знаем, что случилось на Моаге.

– Это точно. Значит, двигаемся вперед, не стоим на месте.

После душа оба улеглись спать. Таис, как всегда, на кровати. Федор притащил из зала диван и устроился на нем. Удобно, тепло и хорошо, как в детстве.

– Надо будет застолбить эту каюту для себя, – пробормотала Таис, устраиваясь поудобнее.

Но Федор ничего не ответил. По его ровному дыханию стало понятно, что он спит. Таис тоже порядком устала, но сейчас, когда опасности и трудности остались позади, когда удалось уйти и от пятнадцатых, и от фриков и даже заручиться поддержкой Моага – сейчас сон пропал. Просто исчез непонятно куда.

В голове крутились какие-то мысли, перед глазами то и дело появлялись оскаленные морды тварей, мерещилось рычание и стук челюстей. Заныло раненое плечо. Немного, совсем чуть-чуть, но эта слабая боль назойливой занозой врезалась в сознание. Что теперь будет? Что теперь будет со всеми детьми? И удастся ли спасти тех, кто застрял за Оранжевой магистралью? И что случилось с ребятами с баз? От вопросов голова шла кругом. Как они там все? Как Эмма, Илья? Как Маша и мальки? И почему оказался открытым отсек, в котором были заперты твари? И почему твари не поумирали от голода за пятнадцать лет?

Таис повернулась, свесилась с кровати, потянула края одеяла Федора. Но тот не шевельнулся. Сейчас он не скажет ничего. Не стоит его будить, завтра все будет ясно. Завтра…

Таис поднялась, прошлепала в ванную. Встала перед зеркалом и долго рассматривала собственное лицо. Глаза, нос, губы. Все на месте. Все как всегда. Она не превращается. Пока нет.

Федор, конечно, уверен, что Таис его любит, но он вообще добрый, этот Федор. И как он догадался, что сам чувствует любовь?

4

– Надо просто отформатировать всех садовников. Так, чтобы они управлялись на расстоянии, через пульт. И выпустить их вперед. – Егор решительно взлохматил рыжую челку, потер кончик носа и зачем-то провел ладонью по краю столешницы. – Пусть они выедут вперед и расчистят нам путь. А после пойдут доны и сделают коридор, по которому двинемся уже мы.

– Дельно, – тут же согласился с ним Федор, – очень дельно. Отформатировать можно, но это долго. Возни на полдня, если не больше. У нас есть эти полдня, а, Мартин? Как там дети?

– Голодные, но живы. Пока все нормально. Вода и туалеты у них есть, это же школьные кабинеты. Но автоматов с пищей нет. Они до них добраться не могут.

Сидели опять в столовой. Опять плясали смешные медвежата на стене, а где-то в коридорах слышались голоса детей. Плач, пение, крики. Спокойные голоса лонов.

На галерее, за дверьми, толпились дети двенадцати-тринадцати лет. Заглядывали в окна, стучали иногда в двери. Их не пускали. Решили, что пока не стоит их вмешивать. Мартин и Федор решили. Хотя Димка и сообщил, что мальчишки – его друзья, и они сильные и не будут трусить.

– Вот и не трусь, – фыркнула Таис, – а малышню подключать не будем. Пусть топают и смотрят свои мультики. А то торчат тут под окнами, сорят фантиками от жвачки. И куда только их лоны смотрят?

– Полдня форматировать садовников? – Кир пожал плечами. – Это смотря сколько штук форматировать. Мне хватит и двух часов на двух роботов. Димка тоже умеет, и Егор. И Жанка с Иркой тоже не дуры. Их тоже можно попросить.

– Ну, спасибо, что мы не дуры, – ехидно прищурилась светловолосая девочка с убранными в два хвостика волосами. Два смешных коротких хвостика за ушами. А в ушах – сережки-цепочки с блестящими камушками на концах.

Хорошенькая и веселая девчонка – видимо, ее и звали Ирка.

– Да пожалуйста, – щедро улыбнулся Кир.

– Вот потому детей брать и не надо, – мрачно заметила Таис, – потому что любую работу превратят в склоку. Сейчас не до улыбок, слышите? Хватит болтать. Если Ирка и Жанка могут работать с роботами, значит, пусть работают. Федор тоже знает программы. Вместе быстро справимся. Я в этом деле – пас, я в школе плохо училась.

Егор весело глянул на Таис и заметил:

– А выглядишь ты довольно умной…

– Главное, чтобы ты дураком не выглядел, – невозмутимо парировала Таис.

Во внутреннем круге оказалось семь роботов-садовников. Они были невысокими – по пояс Таис, но зато у каждого робота имелось четыре руки разной длины. В их арсенал входили лопаты, ножницы и короткие ножики.

Федор и Егор настроили первую пару, запустили. Слушалась теперь машина только программ-пультов, установленных на планшеты. То есть садовниками теперь можно было управлять вручную.

– Рулить всем этим придется не нам, – заметил Федор, – мы будем заняты немного другим. У меня есть мечи, и я их раздам тем, кто пойдет с нами. Ну, четверых мальчиков хватит. Или вообще троих – может, кто-то испугается.

– Думаешь, мы испугаемся? – прищурился Егор.

– Не знаю. Но заставлять никого не буду. Решайте сами. Вполне можно остаться и управлять садовниками.

– Мы все пойдем, – решительно сказал Кир, – все четверо. Девочки пусть уж сидят с пультами.

– Никак не могу понять, почему вы решили ввязаться в это дело – спасать детей? – вдруг сказал Мартин. – У вас же нет программ, вы свободны в своем выборе. Это опасное занятие, фрики могут ранить или убить. Зачем вам все это?

– Потому что мы люди, железяка, – хмуро сказал Федор, – мы взрослые люди, и мы принимаем решения сами. Мы помогаем своим. И точка.

– И нам их жаль, – добавила Жанка, – кроме нас, кто им еще поможет? Вы же не можете убивать, вы не приспособлены к этому. И бросать вас на фриков тоже жалко. Если все погибнете, мы останемся одни.

Таис поразилась такой простой и ясной мысли. А ведь действительно, что делать, если не останется ни одного робота? Ну, она и Федор справятся, это понятно. А остальные? А малыши? Нет, донов тоже надо беречь, это союзники и помощники. Кроме них, никто не позаботится о детях со станции Моаг.

– Жалость – это чувство, которое могут испытывать только люди, – пояснил Мартин, – это за пределами понимания роботов.

– Вот как только роботы научатся жалеть, так сразу начнут превращаться в людей, – пробормотал, не отрываясь от планшета, Кир. Он возился с очередным садовником.

– Роботы никогда не станут людьми, – возразила Таис, – но зато люди могут превращаться во фриков. В этом-то и проблема.

5

Фрики накинулись на садовников сразу, как только поднялась решетка одного из проходов. Лезли прямо через тонкие, поднятые кверху руки. Ножницы и ножи кромсали их плоть, рвали на куски, но фриков это не останавливало. Они падали вниз, к колесам роботов, и тут же поднимались и перли буквально по гладким блестящим головам.