Текст книги "Живые: Мы можем жить среди людей. Мы остаемся свободными. Земля будет принадлежать нам. Мы будем любить всегда"

Автор книги: Варвара Еналь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 23 страниц)

– Быстро, – распорядился Колька, – пока они жрут.

Он взвалил Вовку к себе на плечи, после подтолкнул его, подсадил – и мальчишка, уцепившись за остатки лестницы, забрался на мостик. Следом полезла Эмма, а после с огромным трудом втянули Кольку. Остаток лесенки, что свисал с мостика, оказался подвижным, и его подняли наверх. Оглянулись. Мостик небольшим полукругом проходил через половину зала, и лишь один проем в стене зиял чернотой. Дверь оказалась запертой, но Колька вставил флешку, и створка отъехала в сторону.

За спиной все еще раздавалось чавканье, урчание и хруст костей. От этих звуков Эмму тошнило и трясло. Вдруг совсем рядом темноту прорезал пронзительный вой. Разнесся по залу, эхом отдался от стен. Колька посветил, и все трое увидели, как под мостиком сидит одно из животных и, задрав голову, провожает воем ушедший обед. Или ужин – поди сейчас разберись…

– Обломалась, гадина, – буркнул Колька.

– А если и тут они? – предположил дрожащим голосом Вовик.

– Сами себя закрыли, что ли? Вряд ли.

Сначала нашли комнату с пультами, видимо для ручного управления шлюзами. После увидели еще одну закрытую дверь. Колька открыл ее, нашел рубильник и включил свет.

Это оказалась жилая комнатка с несколькими дверями. Эмме бросилась в глаза нержавеющая раковина, встроенная в стол, лучевая печь и стол, заставленный какими-то приборами. Все покрыто пылью, все устаревшее, запущенное.

– Что это за комната? – пробормотал Вовка.

– Это все из-за тебя! – Эмма повернулась к мальчику и залепила ему звонкую пощечину. – Если бы ты, идиот, не увязался за нами, мы бы тут не застряли! Что теперь делать? Ждать, когда нас сожрут?

– Эм, ты чего? – не понял Колька.

Но Эмма чувствовала, что злость нахлынула на нее такой высокой волной, что выплыть казалось невозможным. Ну зачем, зачем надо было этому мальку увязываться за ними? Она еще раз замахнулась и поняла, что сейчас будет лупить и лупить пацана.

Коля перехватил ее руку, мягко обнял за плечи и усадил на кожаный диванчик.

– Спокойно, девочки и мальчики. Не впадаем в панику. Мы живы, мы кое-что узнали. А это дорогого стоит.

– Что делать будем? – всхлипнула Эмма.

– Сейчас разберемся. Оглядимся тут. Что за комната, что тут есть. По крайней мере тут есть чайник и вода. Видимо. Вовик, проверь кран.

Вовик нажал на головку крана, и вода исправно застучала о раковину.

– Вот, уже живем. Сейчас гляну чайник. Эмм, ты только не горячись, не трать силы на малька. Ему все равно мозги не вернешь, только устанешь почем зря. А ты, Вовик, сполосни чайник, набери воды. Мы запаслись едой на всякий случай. Сейчас перекусим и что-нибудь придумаем. Заодно и согреемся, тут холодина страшная. Небось не больше десяти градусов.

За стеной все еще слышался отвратительный вой. Эмма поняла, что ее колотит дрожь, трясутся руки и ноги. Невозможно успокоиться, просто невозможно…

Пока малек возился с чайником, Коля осмотрел комнату, заглянул в соседние двери. На столе около приборов нашел планшет. Включил, постучал пальцем по экрану, открывая какие-то файлы. Вдруг прочел вслух:

– «Лехонцев Владислав, капитан станции, против проекта Гильдии. Собирается поставить в известность Совет станции. Думаю, не успеет. У него уже появились признаки заболевания, а развивается эта гадость очень быстро. Так что завтра утром капитан может собственное имя не вспомнить. И Совет не созовет…»

– Что это? – Эмма подняла голову. – Что ты читаешь?

– Записи какие-то на планшете. Поэтапный отчет. В виде писем. Их отправляли прямо отсюда, из этой рубки. А дубликаты остались. Надо почитать. Эй, Вовка, чайник закипел? Мы, видать, тут надолго застряли. Поэтому время для чтения у нас есть.

Часть III
Я тебя люблю…

Глава 1
Таис. Нападение

1

– Думаешь, твой отец добрался до Земли? Или до соседней станции?

– Не знаю. Но в Гильдии знают, что происходит на Моаге. И их это вполне устраивает. Раз они просто прислали роботов, поддерживающих производство, и загрузили новые программы на сервер, значит, для них важна продукция, которую выпускает станция. А мы – побочный глюк производства. Издержки процесса, видимо. Полное форматирование станции займет много времени и сил, и роботы с этим не справятся, это должны делать люди. Станцию надо останавливать, дезинфицировать. Детей эвакуировать… Или убивать… В общем, проблематично. А так всем удобно и хорошо. Станция работает, продукция выходит.

– А мы вроде как и не люди…

– Ну да. Таис, мы для них, наверное, не люди. Хотя по положению Всеобщей Конституции мы можем привлечь Гильдию к суду. Подать на них в суд за сокрытие информации. Если, конечно, доберемся до Земли.

– Если не превратимся во фриков, – тихо проговорила Таис.

Обхватила колени руками, сглотнула комок в горле. Рыдать нет смысла. Теперь вообще все теряет смысл.

– Какие первые признаки болезни? – спросила, не глядя на Федора.

– Можно посмотреть. Но я эту запись четыре раза слушал. Могу ответить на память. Раздражение и злость. Агрессия. Это какой-то вирус агрессии.

– Может, у меня уже начинается…

– Тай, не пори чушь. Перестань глупить. А то сейчас кинешься в ванную и начнешь осматривать кожу и глаза. У тебя все в порядке. И с глазами, и с кожей. Веришь мне?

– Федь, у нас же все злятся, а я – так больше всех. Меня же злыдней считают на базе. Вот порадуются, когда я стану прыгать и кусаться.

– Так, все! Хватит кваситься. Давай еще кофе с печеньем. Успокойся, ничего с тобой не станет. Я знаю, Тай, просто знаю – и все. Ты всегда мне доверяла, даже в опасных ситуациях. Можешь сейчас доверять? Ты мне доверяешь? Ведь у меня – как ты говорила – настоящее сердце. Я не обманывал тебя никогда.

– Ну хорошо, я доверяю. И что?

– И тогда успокойся. Мы найдем выход. Обязательно. Теперь мы знаем правду, знаем, что на самом деле происходит на станции. А это – огромный плюс, поверь.

Таис обессиленно кивнула.

Федор сделал ей еще кофе и заставил пить, пока горячий. Держал в руках печенье и смешно приговаривал:

– Давай трескай. Тебе силы нужны. Отец тут в каюте оставил целый арсенал мечей, вооружимся против пятнадцатых, когда будем пробиваться обратно. Уже проще будет.

– Против лучевых пистолетов-то?

– Так у нас раньше вообще только железяки были против пистолетов. А лучевым мечом можно далеко достать, это тебе не трубка от магнитной доски.

– Ладно, посмотрим.

– Я еще нашел списки у отца на планшете. Помнишь, мы находили такие на карте памяти пятнадцатого. Разобрался в них. На самом деле всего четыре списка. Список погибших – и мой отец с матерью в нем. Не знаю почему, может, потому, что не долетели…

Федор поднялся, сделал себе кофе, после пристроился у планшета и вывел на экран ряды файлов.

– Смотри. Вот список погибших. Вот список тех, кто изменился. В него Моаг занес и всех детей подземелья. То есть интеллект станции подразумевает, что все, кого не усыпили, – рано или поздно – изменятся.

– Вот и я о том…

– Тай, да перестань. Это же Моаг, он выполняет программы. О любви он ничего не знает. То есть у него нет даже предположения, что у кого-то вирус не активируется. Поэтому мы все в списках больных – или изменившихся, как их там правильно называть…

– Ну, дальше?

– Третий список детей, с этим все понятно. А есть еще четвертый список: видимо, он только у отца на планшете. Список тех, на кого вирус не подействовал. Список незаболевших. В этом списке и мой отец с матерью, и старпом, и психолог. Я всех нашел. И вот что я сделал. – Федор улыбнулся и продолжил: – Я перенес наши с тобой имена в список тех, кто не заболел. В список здоровых. И запустил этот список в Моаг. Пусть добавится к информации. Пусть Моаг подумает, зараза такая, что не все идет по спискам у него.

– Ну а нам-то что?

– Ничего, в общем-то. Нам надо вернуться к своим и все рассказать.

– Может, твой отец написал, что нашли какое-то лекарство? Не писал он такого?

– Нет, я такого не видел.

– А жаль. Очень. А моих родителей нет в списке незаболевших?

– Твою фамилию Моаг не изменял. Ты Зобова, да?

– Была, по идее.

– Сейчас посмотрим.

Федька прокрутил на экране список еще раз. Пожал плечами:

– Вроде нет ни одного Зобова.

– Тогда ищи в другом списке. Сам знаешь в каком.

– Сейчас… Да, нашел. Поисковик нашел сразу. Твои, Тай, в списке изменившихся.

– Класс! Мне был годик, когда все это случилось. Выходит, что мои родители очень даже живы и бегают внизу, в закрытой части Нижнего уровня. Ничего себе!

– Может, и нет…

– Может, и да! И выходит, что мои родители не любили меня. И друг друга тоже не любили. Потому и я не могу никого любить. Не передалось мне такое умение.

– Тай, ну, успокойся, ладно? Ты ведь цела? Ты не переменилась!

– А вот сейчас переменюсь. – Таис скорчила зверскую рожу и сделала вид, что вот-вот прыгнет на Федьку.

Тот засмеялся, сел рядом, повалил Таис на подушку и сказал:

– Надо рассказать все нашим. После придумаем, что делать. Что-нибудь обязательно придумаем, Тай.

– Слушай, Федь, а откуда Закон взялся? Отец твой ввел, что ли?

– Нет, отец о Законе ничего не говорил. Видимо, это уже инициатива Моага. Тут, видишь ли, такой момент вышел. Люди нас списали со счетов полностью, мы идем в расход по-любому. Но Моаг-то за нас отвечает. У двенадцатых и у лонов мы в приоритете. Потому, видимо, Моаг решил подстраховаться от того, чтобы дети не зверели заранее. Ну, пришел к этому логическим путем. Возможно, что где-то в извилинах его сервера гуляет информация, что те, кто любит, – те не перерождаются. Только Моагу не понятно само слово «любовь». Роботы не испытывают эмоций, они просто выполняют программы. И Моаг, видимо, решил задать программу для детей. – Федька усмехнулся и продолжил: – Это мои предположения, конечно. Я не уверен точно. Но все похоже на то. Я поискал в сети, откуда взялись эти Десять заповедей. И нашел, что давно была такая религия. Она, может, и сейчас есть на Земле – кто его знает. Христианство. Помнишь, мы учили религии?

– Не помню уже. Мы много всякой ерунды учили, разве все упомнишь?

– Ну да. Я тоже не очень помню. Так вот, Десять заповедей были там. Очень похожи на наши. Правила, которые надо выполнять. Только Моаг одно упустил. Одна из заповедей была о любви. Люби Бога и людей – что-то в этом роде. Ну, как бы главная заповедь, что ли. А от нее уже все остальное. Вот Моаг и запустил эти Десять заповедей – как программы для детей. Он просто пытался вырастить нас так, как умел. Дал нам все, что мог. Его нельзя винить, это не его вина, что люди нас бросили. Фактически Моаг – единственный во всей Вселенной, кому мы хоть немного нужны. Вот так, Таис.

– Радостно, ничего не скажешь…

– Нам надо найти подход к Моагу, вот что я думаю. Надо сделать его нашим союзником. Только я пока не придумал как. Потому что, видимо, Тай, помощи от взрослых мы не дождемся. Понимаешь? Мы не нужны никому – ни Гильдии, ни Земле, если Земля, конечно, есть.

– Федь, но почему любовь? Почему именно тот, кто любит, тот и не заболевает?

– Не знаю. Я не стал смотреть медицинские файлы и файлы исследований. Может, после посмотрю, конечно. Но я ничего не смыслю в биологии и химии. Я программист, ты знаешь. Математика, геометрия и информатика – в этом я разбираюсь. Физику хорошо знаю. Но все остальное для меня – темный лес. Потому я не знаю. Это, может, Эмма бы разобралась. Вот кого надо сюда.

– Да, Эмка же умная. Она бы что-нибудь наумничала, это точно.

– Уже не злишься на нее?

– Зачем она мне сдалась? Я и думать забыла о ней. Ты, наверное, прав, я злюсь вообще на ситуацию. А все остальные под руку попадаются. А вот ты почему-то не злишься.

– Потому что я верю, что мы справимся. И мне нравится свободная жизнь. Я хочу сам принимать решения, а не подчиняться искусственному разуму. Понимаешь меня?

– Что тут не понимать? Только дорого нам придется платить за свою свободу.

Федька поднялся, прошелся по каюте – от его шагов поднялась еле заметная пыль с давным-давно не чищенного ковра.

– Знаешь еще, что я понял, – сказал он, – что Гильдия заправляет всем. Никто без ее разрешения не может покинуть станцию. И даже количество детей, которые рождались на станции, – и это тоже регулировала Гильдия. И еще я понял, что были какие-то пираты, которые могли напасть на станцию. От них защищались с помощью военных. Пятнадцатые появились чуть позже, и почти сразу у нас начался вирус. И вот что меня смущает, Тай…

Он остановился у кресла, облокотился на него и грустно улыбнулся:

– Смотри. Появились более усовершенствованные роботы, а чуть позже у нас появляется вирус, и все взрослые меняются. Хотя некоторые от вируса погибают. Некоторые погибают, умирают, Тай. И меня все время преследует мысль: а не Гильдия ли запустила сюда вирус?

– Зачем это ей?

– Я не знаю точно. Очень много неизвестных в этом уравнении. Хотела уничтожить всех людей на станции, а после сказать, что, мол, был вирус? Роботы вполне справляются с производством и без людей. Для Гильдии это было бы гораздо дешевле, если бы станцию обслуживали только роботы. Может, поэтому они и запустили сюда вирус. А он на орбите повел себя непредсказуемо. То ли из-за изменений в гравитации, то ли еще из-за чего. Мутировал вирус. И мы получили то, что получили.

– Ну… звучит логично… И что теперь?

– А теперь Гильдия скрывает это. Потому что нарушение Всеобщей Конституции и все такое. Теперь это хранится в тайне. Гильдия могла объявить, что станция опасна для людей и здесь только роботы. Поэтому о нас никто не знает.

– Но это только предположения. Настоящей правды мы не знаем.

– Надо узнать. Но если все так, как есть, то нам надо добраться до Моага и перепрограммировать его. Сделать своим союзником. И взять управление станцией в свои руки. Предъявить свои права. Гильдия будет вынуждена считаться с нами.

– А что делать с теми, кто внизу? С изменившимися? И что делать с теми, кто будет еще меняться? Дикие меняются, не забудь. Где-то скачут на Нижнем уровне. Еще одна головная боль.

– Согласись, небольшой процент изменившихся.

– Подожди, еще придет время.

– Уже пришло. Из наших не изменился никто. Нитка и Валёк любят друг друга, они отпадают.

– Федь, ты сам веришь в то, что говоришь? Нитка, может, и того… любит, как ты говоришь. А Валёк любит только свой планшет. Вот посмотришь, придем – а он как прыгнет на нас…

Федька почесал переносицу и хмуро глянул на Таис. Не сказал ничего, но и так было понятно, что он согласен.

– А кто еще у нас любит? Маша мальков, пожалуй, – продолжила Таис, – и еще знаешь кто? Илья и Катя друг друга тоже любят. Держатся все время вместе, смотрят друг на друга так, будто рядом больше никого нет…

– Я понимаю их, – улыбнулся Федор.

– Да ты что? – Таис хмыкнула. – Ты на меня так не смотришь.

– А ты хочешь, чтобы я на тебя так смотрел?

– Не смеши. – Таис шутливо пихнула его в бок. – Они же еще дети, им всего лишь по пятнадцать лет. Какая там любовь?

– Какая бы ни была, но она сохранит их от превращения во фриков.

– Тебя вот сохранила, – вдруг совершенно серьезно сказала Таис и посмотрела на Федора.

Ведь ему почти двадцать лет. И он не изменился, не одичал. Действительно любит ее? Как странно… Интересно, что он испытывает? Каково это – любить человека? Приятно, интересно, хорошо?

– Меня сохранила ты, Тая. А я сохраню тебя. Вместе мы справимся, – ответил Федор, легко коснулся ее плеча, а потом прижал девушку к себе.

– Что будем делать? – спросила Таис.

– В смысле?

– Сейчас что будем делать?

– Да ничего. Попьем еще кофе, посмотрим, что тут есть. Тебе нужен отдых, поэтому сегодня никуда не пойдем.

– Решил тут переспать до завтра, что ли?

– Думаю, да.

– Не-е-е, Федор. Нам надо выбираться, и поскорее. Кто его знает, что там с нашими. И завтра крейсеров не будет, все пятнадцатые станут нас караулить. Застрянем на два дня, оголодаем, отощаем. А наши будут думать, что нас убили.

– Уже, наверное, думают.

– Ну да. Мы же не вернулись. А должны были еще вчера вернуться. Сколько времени я спала? Долго? На Втором уровне небось уже давно верхний свет включили.

– Да, ты спала прилично так. И я тоже немного вздремнул. Ну, ладно, пойдем сегодня, только ближе к концу дня. Тебе надо отдохнуть. Ты же не забывай – придется прорываться.

– А может, попробуем добраться до корабельной рубки? До Моага?

– Надо продумать этот момент. Вдруг попадем? – Федор кивнул и добавил: – Тут есть подробные схемы Верхнего уровня. Вот эти комнаты – это жилые каюты персонала. А большой круглый зал, через который мы пробегали, – это Зал отдыха. Там всякие планшеты, автоматы должны быть с едой и много чего еще.

– Понятно, – буркнула Таис.

– А рубка в другой половине внутреннего круга. Ближе к производственным отсекам. Можно попробовать и туда добраться. Если получится, конечно. А через эту каюту есть выход к детскому блоку. И оттуда, от детского блока, есть проход к лифту, который опускается на Второй уровень. Короткий путь домой, так сказать. Если не выйдет пробраться к рубке, можно воспользоваться им. Что скажешь?

– А что говорить? Нормально. Куда-нибудь попадем… Федь, я точно не изменилась?

– Тай, ты неисправима, – улыбнулся Федор. – Пойди в ванную и посмотри на себя. Девчонкам зеркала надо иметь под боком обязательно.

– И пойду. И посмотрю. И зубы почищу. Со вчерашнего дня не чистила.

– Думаешь, тут есть нормальная зубная паста?

– А что, нет?

– Тай, тут же около пятнадцати лет не жил никто. Паста есть, но пятнадцатилетней давности. Лучше не пользуйся, мой тебе совет.

– Отлично, ничего не скажешь…

2

Таис первый раз взяла в руки лазерный меч. Тяжелая рукоять лежала в ладони удобно и хорошо. Покрытая ребристой резиной, чтобы не скользила, она быстро согрелась, и плоские датчики под пальцами засветились зеленым.

Первый красный датчик позволяет клинку выехать на полную длину. Таис лишь коснулась кнопки – и тут же выстрелил длинный луч. Ударившись в стену, он выжег черную полосу.

– Ого! – усмехнулся Федор. – Ты поаккуратней с этой штукой. Регулируй длину, там две зеленые кнопки для этого.

Таис нажала на вторую кнопку, и луч стал короче. Третья кнопка уменьшила его ширину, сделав тонким, как спица.

– Неплохо, – улыбнулась Таис, – с такой штукой фрики не страшны. Надо только научиться ею пользоваться как следует.

– Ага. «Как следует» – ключевое слово. Отойди подальше от стены и пробуй еще раз.

– А ты?

– И я тоже.

Но много махать оружием не вышло. Плечо у Таис все еще болело. Федор поменял повязку и сообщил, что края раны срастаются и через пару дней все будет как новое. Но пока что рана давала о себе знать. Немного, только когда Таис двигала рукой или плечом. Пережить можно, но мечом особенно не помашешь.

Снова поели картошки и попили кофе. Снова посмотрели запись Андрея Шереметьева, и Федор скинул ее на свой планшет. И подробные карты всех трех уровней станции. И позывные для связи с Гильдией.

– Зачем тебе эти позывные? – не поняла Таис.

– На всякий случай. Вдруг пригодятся.

– Да и так вышли бы на связь, лишь бы эту связь найти.

– Нет, Тай, так просто я бы не вышел на связь с Гильдией. Это может быть опасно. Где гарантия, что они не пришлют сюда отряд пятнадцатых и не укокошат нас всех?

– Думаешь, они могут так сделать?

– Да они уже так делают, Таис! Это они запустили дополнительную программу – убивать детей, достигших пятнадцати лет. Нет, тут надо действовать очень осторожно и продумать каждый шаг. Единственная возможность для нас – это добраться до Моага и заручиться его поддержкой. Вернее, – Федор улыбнулся, – перепрограммировать его немного. Чтобы он подчинялся нам, а не Гильдии. И тогда можно будет перекрыть все шлюзы и начать переговоры с Гильдией.

– А о чем говорить, Федь?

– Тут все сложно, Тай. Надо узнать, нет ли лекарств от этого вируса. И договориться, что Гильдия будет и дальше получать продукцию только в обмен на лекарства. Как-то так.

– А если они откажутся?

– Ну тогда станция будет наша. Но нам придется обходиться без еды и одежды. Это ведь Гильдия присылает еду и одежду на станцию.

– Издержки производства им дорого обходятся…

– Ну, это неизвестно. Может, одежда довольно дешева. И продукты тоже. Мы сейчас не можем этого знать.

Федор покрутил в руках меч, заставил луч уехать обратно в рукоять и спросил:

– Ну что, готова? Идем?

– Вниз, к своим? – уточнила Таис.

– Да, к своим. Вернее, сначала пробуем проникнуть в капитанскую рубку. А если не выйдет – возвращаемся в эту каюту и выходим к детскому блоку. А оттуда сразу на лифт и на Второй уровень. Ну, будем действовать по обстоятельствам.

– Как всегда, – кивнула Таис.

Толстовка Таис оказалась испорченной, и Федор, полазив по ящикам и шкафам каюты, нашел старую джинсовую рубашку. Хрустящую и противно пахнувшую шкафами и пылью. Пришлось ее натянуть. Была еще пара форменных курток, с шевронами и голограммными нашивками. Но Федор сказал, что по этим голограммам очень легко вычислить, где находится человек, поэтому куртки отпали сразу.

– Ты и в этой рубашке хорошо смотришься, – заверил он, помогая просовывать руки в рукава.

– Слушай, ты же помнишь, что обещал убить меня, если я заболею? – напомнила Таис. – Если только начну изменяться. Ты ведь убьешь меня?

Федор нахмурился, отвернулся, потом сказал:

– Да, я помню. Но я не обещал.

– Тогда обещай.

– И ты обещай. Если не станет тебя, то я тоже изменюсь. Мне ведь некого будет любить. Значит, убивать придется и тебя, и себя. Только такой договор.

– Хорошо. Идет. Договор, – выдохнула Таис, положила руку на плечо друга и еще раз подтвердила: – Договор.

– Если живем, то вместе, – уточнил Федор, – если умираем, то тоже вместе.

– Да. Договорились.

Федор приложил ладонь к небольшому пульту у двери, и створка открылась.

Какое-то время они стояли неподвижно, прислушивались. Потом Федор осмотрел коридор.

– Вроде никого. Пошли, что ли… – велел он.

Прямо напротив двери темнели пятна крови. Таис поморщилась. Вот так и остаются потеки и следы на стенах и на полу. У той закрытой двери, в которой сгорела флешка Федора, были похожие пятна. Наверняка тоже чья-то кровь.

Федор взял Таис за руку и решительно повел вперед, ступая тихо и осторожно. Выглянул за поворот, велел:

– Постой тут, я гляну.

– Я с тобой.

– Слушайся, сказал же тебе. Вдруг придется удирать. Так хоть под ногами не будешь путаться, – зло прошептал Федор, и Таис поняла, что сейчас не до перепалок.

Молча наблюдала, как осторожно друг продвигается вперед.

Федор лишь слегка высунулся из коридора и тут же повернул обратно. Торопливо подтолкнул Таис и велел:

– Топаем обратно в каюту. Тут не выйти.

Теперь уже торопились. И лишь когда щелкнула закрывшаяся дверь, Федор пояснил:

– Пятнадцатые караулят в зале. Видимо, подозревают, что мы можем где-то прятаться.

– Своего поломанного робота убрали.

– Ну а чего им не убрать его?

– Что теперь?

– Теперь через детский блок попробуем. Вдруг получится.

В каюте был маленький коридорчик с кладовочкой и ровным прямоугольным зеркалом. За кладовочкой – узкий проход и дверь, белая, простая. С таким же определителем ДНК. Федор приложил ладонь, створка отъехала в стену.

Выбрались, огляделись. Здесь все было спокойно. Сумрак, пульты. Чуть в стороне стеклянная дверь, за которой виднелись кувезы.

– Давай направо. Тут лифт, прямо рядом с нами. Он тоже должен срабатывать только на человеческую ДНК. Роботы им не могут пользоваться.

Узкая, прозрачная кабинка с белым полом бесшумно раздвинула дверки и слегка дрогнула, когда Таис и Федор зашли внутрь. Полупрозрачные кнопки зажглись желтым светом. Федор нажал среднюю, и лифт двинулся вниз. Через полминуты они уже выходили на теплый и такой родной Второй уровень.

Длинный туннель приветливо встретил ярким светом лампочек и отдаленным шумом.

– Разве сейчас все не должны ложиться спать? – удивленно спросила Таис. – Чего так шумно? Праздник какой, что ли?

– Не знаю, – пожал плечом Федор, оглянулся. – Пошли, надо выйти к нашей трубе, туда, где есть проход.

Они прошли немного вперед, завернули за поворот. Шум усилился, и теперь уже ясно различались крики, вой и громкие голоса роботов.

– Что-то случилось, – тут же сообразил Федор, – посмотреть бы, но только осторожно. Чтобы нас не заметили.

Туннель вывел к школьным коридорам – как раз туда, где находились комнаты для сдачи экзаменов. Свет за стеклянными дверями не горел – в конце дня там все равно никого нет. Но зато ярко полыхали лампы над Оранжевой магистралью. Длинной цепочкой растянулись роботы-доны, перекрывая проход дальше, к внутреннему кругу с детскими каютами и Зеленой магистралью. А на роботов с рычанием и странным посвистыванием наскакивали…

Таис остановилась, пораженная. Почувствовала, как встают дыбом волосы на голове и холодеют ноги и руки.

Твари, нападающие на роботов, прыгали, точно резиновые мячи. Заскакивали на стены, отталкивались, снова нападали. Так быстро, что невозможно было уследить за этим мельтешением. Худые, поджарые, покрытые редкой белесой шерстью. С вытянутыми мордами и длинными цепкими пальцами, точно у обезьян.

Только это не обезьяны…

– Кто это?

Едва Таис произнесла фразу, как почувствовала, что летит в сторону. Федор резко оттолкнул ее и выхватил меч. Совсем рядом приземлилось одно из животных, оно зарычало и тут же снова прыгнуло.

Тварь метила прямо в Федора, но напоролась на сияющий луч меча, завыла и откатилась. Луч выехал на всю длину, Федор махнул рукоятью, но тварь уже отскочила и кинулась снова. Из ее раны скупыми каплями сочилась кровь, но это, видимо, совсем ей не мешало. Федор еще раз ударил мечом и еще раз.

Отлетела в сторону отрубленная лапа, но тварь совершила новый прыжок. Правда, не так быстро, но сила, с которой она отталкивалась, вынесла ее чуть выше головы Федора. Он уклонился, махнул мечом и разрезал животное пополам. Две половинки упали на пол, и кровь потекла густой смолой. Даже не потекла – медленно поползла, поблескивая и отражая свет лампочек.

– Таис, доставай меч! – крикнул Федор.

И вовремя, потому что появилась еще одна тварь. Прыгала она так быстро, что невозможно было предугадать, куда она прыгнет и где приземлится. Федор и Таис встали спиной друг к другу, выставили вперед лезвия лазерных мечей. Таис до отказа нажала на первую зеленую кнопку, чтобы луч стал как можно длиннее. Это оказалось одним из преимуществ.

– Убить их можно, только отрубив голову или разрубив пополам, – быстро напомнил Федор.

Но рубить головы у Таис не выходило. Она поднимала меч, но каждый раз слишком поздно, тварь оказывалась уже в другом месте. Зато успевал Федор. Каждый его удар достигал цели, кроша животное на куски. И в конце концов, отрубив твари обе передние лапы, он размахнулся и снес ей голову. Та покатилась, щелкнула последний раз челюсть.

– Хорошо получается, – пробормотала Таис.

– Надо предугадывать их движения, – быстро проговорил Федька, – и бить чуть раньше. Высчитывать траекторию прыжков. Если на нас нападут двое – нам будет конец. Пробуй, Тай.

– Давай уйдем отсюда, Федь, давай на лифт… – Таис заметила, как еще одна тварь повернула к ним башку и зарычала.

– Мы не можем оставить детей. Доны ничего не предпринимают, стоят как болваны. Ни одного не убили. – Федор взмахнул оружием и отразил еще одно нападение.

Животное зарычало, яростно замотало башкой. Кровь из рассеченного плеча тянулась тягучей каплей, свисала отвратительной соплей и черными точками усеивала резиновое покрытие Оранжевой магистрали.

Той самой магистрали, по которой Таис столько раз каталась на магнитной доске, столько раз ходила в школу, где бегала в догонялки с друзьями.

Злость вспыхнула внутри ярче лезвия меча, Таис чуть выступила вперед и ударила несущееся навстречу животное. Луч бесшумно пропорол живот и вышел около плеча.

Федор одним махом срубил голову и зло сказал:

– Три!

– Что? – не поняла Таис.

– Посмотри! К нам двигаются сразу трое!

Таис подняла вверх оружие и поняла, что не сможет. Сразу с тремя им не справиться. Они неслись, выставив вперед челюсти, и темные, почти черные глаза их, лишенные зрачков и радужки, казались бессмысленными и равнодушными.

– В туннель! – велел Федор.

Они успели отступить и спрятаться в коридоре. Встали у стен. Едва появились два первых животных – резанули лучами по низу, по лапам. Кровь растянулась веером темных капель, растеклась блестящей лужей. Отрубленные конечности еще дернулись, но на них сверху уже приземлилась третья тварь.

Федор еще раз махнул мечом, но не успел. Животное скакнуло на стену над его головой, оттолкнулось и вцепилось бы Федьке в голову, но напоролось на лезвие меча Таис. Завыло, свалилось, зацепив плечо Федора.

Тот дернулся, повернулся. Отрубил голову упавшему животному. Таис приблизилась к одной из тех первых тварей, которым отрубили передние лапы. Снесла и ей башку, поморщилась и почувствовала приступ тошноты при виде крови и разрубленных жил.

– Сюда! – Федор потянул ее в сторону, за поворот.

Они оба припустили, на бегу оглядываясь, повернули и вышли снова на Оранжевую магистраль. К тому месту, где доны перекрыли тварям путь. Здесь двенадцатые раз за разом отражали прыжки животных, выставляя вперед руки и отбрасывая нападавших назад.

У двух роботов из плеч и рук уже торчали разодранные провода. Пятеро донов с одного края Магистрали и пятеро с другого. Не очень много, и на каждого приходилось по три-четыре животных. Чуть дальше, за поворотом – такие же звуки. Видимо, там тоже идет бой.

– Сколько же их всего? – пробормотал Федор и ударил ближайшего фрика.

Таис не ответила. Она не очень понимала план друга, но тоже вступила в бой. Вдвоем они одолели одного, другого. Нырнули за спину двенадцатого.

– Убивайте их, что стоите! – заорал Федор.

– Доны-двенадцать не созданы для убийства, – невозмутимо ответил робот и вновь отбросил назад нападающее животное.

– Идиоты, – буркнул Федор, – так и будете стоять кругом, пока они вас не вырубят? А как же охрана детей? Это же приоритет!

– Вас тут не должно быть, – ответил дон, не оборачиваясь.

– Этих тварей тоже не должно быть! Откуда они?

– Кто-то открыл дверь Нижнего уровня. Видимо, кто-то из ваших.

Сразу двое животных насело на голову дона. Вцепились когтями в шею, в плечи. Зарычали, яростно пытаясь разодрать металл.

Пальцы донов, тонкие, гибкие, сделанные из теплой резины, не могли причинить видимого вреда. Пытаясь отцепить от себя визжащих тварей, дон лишь портил резину на своих руках да напрасно тратил энергию.

Тремя взмахами меча Федор лишил голов и этих тварей.

– Нет от вас толку! – крикнул он. – Надо спрятаться. Всем спрятаться. Где дети?

– Все, кого удалось увести, – во Внутреннем круге, за Зеленой магистралью.

– Тогда надо опускать решетки. На туннелях ведь есть решетки! Отступайте, иначе – смотри!