Текст книги "Любовь как ненависть"

Автор книги: Ванесса Мэтьюс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

Глава 10

 Эмили стянула свой строгий жакет, блузку, вышла из юбки. На ней оставались только крошечные шелковые трусики и лифчик. Она снова потянулась к белому платью.

– Эмилка, – тихо позвал Скотт.

Эти два дня должны дать Эмили ответ на мучившие ее вопросы и заставить наконец принять правильное решение. Но не сейчас. Сейчас она просто хотела насладиться близостью с мужчиной.

Она медленно пошла в сторону Скотта. Он сидел, словно восточный владыка, ждущий, когда его наложница начнет свой танец. Именно это она и собиралась сделать. Эмили знала, что именно нравится Скотту, и каждый ее шаг был исполнен чувственного призыва. Легкая юбка развевалась вокруг ее ног, когда она танцевала. Воздушный шелк скользил по ее коже, точно лаская ее. Эмили принялась медленно поднимать подол все выше и выше.

– Хочешь увидеть еще что-нибудь? – спросила она, понижая голос.

– А как ты думаешь?

Эмили подмигнула ему.

– Если ты можешь думать, значит, еще не готов.

Она стянула платье через голову и бросила его Скотту. Он поймал платье и поднес к лицу, вдыхая ее аромат. Эмили двигалась, полностью отдавшись призывному танцу. Наконец она расстегнула застежку лифчика, но не стала его сбрасывать, потом стала медленно, даже очень медленно приспускать вниз резинку трусиков. Двигая ее вниз сантиметр за сантиметром, Эмили все ближе придвигалась к стулу, где сидел Скотт. Набухшая ширинка его штанов выдавала, как он сильно возбужден. Скотт попытался притянуть Эмили к себе, но она сразу отступила.

Ее лифчик болтался, каждую минуту грозя свалиться, но она не торопилась его снять совсем и даже слегка прикрывала грудь руками. Затем она внезапно тряхнула плечом, и лифчик сполз вниз, открыв вспыхнувшему взору Скотта обнаженную левую грудь. Подразнив его этим зрелищем, Эмили снова прикрылась рукой, потом развернулась, наклонилась вниз и посмотрела на него сквозь свои раздвинутые ноги. Уронив лифчик на пол, она подошла к Скотту и поставила ногу между его ног. Прерывисто дыша, она наклонилась к нему, так что ее затвердевший сосок оказался прямо перед его губами. Ее кожа чувствовала горячее дыхание мужчины. Дрожа от возбуждения, Эмили склонялась над Скоттом все ниже, пока он не сжал ее сосок своими губами.

Но внезапно он отпрянул от нее, поднял лежавшее на полу платье и подал ей.

– Надень его, – произнес он хрипло.

– Ты на самом деле хочешь, чтобы я оделась? – спросила пораженная Эмили.

Скотт коротко кивнул и отступил от нее еще на шаг. Затем он развернулся и быстро вышел из номера. Эмили осталась стоять почти голая, с белым платьем в руках.

Скотт почти бежал. Он действительно хотел убежать подальше от Эмили. Зачем он ушел? Чтобы доказать, что она над ним не властна, что он по-прежнему может управлять своими чувствами? Но это было неправдой. Разве мог он оставаться спокойным и невозмутимым, когда она была рядом?

Проходя по пустынному вечернему пляжу, он сознался себе в том, что Эмили и сегодня оказалась его поражением. За последние двенадцать лет Скотт общался со множеством людей. Он видел их сильные стороны и их слабости. И пришел к выводу, что, каким бы хладнокровным и твердым человек ни казался, у него обязательно есть своя ахиллесова пята, и притом не одна. Но с Эмили он терялся.

Каким бы ни было его теперешнее отношение к Эмили, ясно одно – он не может так просто сбежать. Скотт повернулся и пошел к отелю.

Он нашел ее в номере. Эмили слушала музыку, доносившуюся из радиоприемника, и раскладывала на столе еду. Она была обольстительна в платье, которое он ей подарил, – белом, воздушном, с глубоким декольте, обнажающим начало ее крепких грудей. «Что бы я ни делал, кажется, ей все нипочем, – удивился Скотт. – Вот и сейчас, пока я бродил по темному пляжу, она распорядилась насчет ужина». Скотт внезапно почувствовал, как ему холодно. Он кашлянул. Эмили подняла голову, и он увидел в ее глазах выражение горькой обиды. «Ну и скотина же я», – подумал он. Если бы какой-нибудь другой мужчина посмел причинить Эмили такую же боль, он просто убил бы его на месте.

– Нам надо поговорить, – сказал он.

– Да, – кивнула Эмили. – Нам нужно кое о чем договориться.

– О чем же?

– О наших отношениях на эти два дня. Скажи мне откровенно: когда ты затащил меня сюда, это было сделано с одной целью: раздразнить меня и сбежать? Такова твоя месть?

– Извини меня. Я не хотел… – вырвалось у Скотта.

– Тогда зачем ты это сделал?..

Грирсон подошел к Эмили и внимательно посмотрел на нее:

– Чтобы доказать себе, что я могу. Могу распоряжаться своими чувствами.

В комнате повисло напряженное молчание. Внезапно Эмили отвернулась от него и пошла к комоду, где лежала ее сумочка.

– Тогда я сейчас же уезжаю, – проговорила она.

Скотт поймал ее руку, потянул на себя.

Женщина обернулась.

– Не надо, Эмили. Не уходи, – тихо попросил он.

Эмили остановилась, пристально глядя на Скотта. Она до сих пор хотела его, несмотря на обиду и недоумение. Проклиная собственную слабость, она снова и снова пыталась напомнить себе, что он привез ее сюда, чтобы насладиться ее унижением. Но она не могла ненавидеть Скотта. Хотела – и не могла.

– Зачем ты хочешь, чтобы я осталась? – спросила Эмили, уже понимая, что не уйдет.

Ей уже были не важны его слова. Она знала, что не уйдет из этой гостиницы, пока не проведет хотя бы одну ночь со своим бывшим любовником. Слишком многое связывало их, и слишком многого хотелось ей, чтобы так просто повернуться и уйти.

– Не заставляй меня говорить это, – тихо произнес Скотт.

Эмили молча ждала. Разум подсказывал ей, что нужно бежать как можно скорее. Но как же ей не хотелось этого делать! Ее тело опять стало ее противником. Тело Эмили рвалось к Скотту, хотело его так, как еще никого и никогда не хотело. Но в то же время Эмили сознавала, как опасно для нее оставаться.

– Скажи мне, Скотт: для тебя важнее отомстить мне или разобраться в нашем прошлом? – спросила Эмили.

Еще недавно Скотт ответил бы: «Месть важнее всего». Но сегодня понять причину, когда-то толкнувшую любимую на разрыв, было гораздо важнее.

– Прости, меня, Эмили, – после долгого молчания сказал Скотт. – Ты права: мне действительно нужно во всем разобраться. Поэтому я и ушел.

– Ты хочешь, чтобы я была с тобой откровенна? Чтобы все тебе рассказала?

– Наверное, хочу. Но еще больше хочу, чтобы ты осталась сегодня здесь.

Скотт протянул руку к ее шее и, расстегнув застежку бус, бросил их на стол.

– Оставайся, если хочешь, Эмили. Но оставайся не как покорная рабыня, а как Друг.

– Я… я тоже хочу поговорить с тобой, Скотт, – запинаясь, проговорила Эмили. – Я так мало знаю о тебе.

Скотт молча смотрел на нее. Эмили смутилась.

– Если ты хочешь только секса, то хорошо, пусть будет только секс, – торопливо добавила она.

– Я хочу не только секса. Мне нужно еще кое-что.

– Когда мы сюда ехали, мне было так стыдно, – созналась Эмили. – Я поняла, что никогда не спрашивала тебя про твою семью, про детство…

– Я тоже тебя ни о чем не спрашивал, – кивнул Скотт. – Удивительно, неужели мы не разговаривали ни о чем весь тот год, что были вместе?

– Почему мы никогда не делали этого? Скотт усмехнулся:

– Нам и без разговоров было чем заняться. Молодые были, глупые, ценили только секс. Но у нас ведь неплохо получалось?..

Чтобы скрыть свое смятение, Эмили принялась в очередной раз переставлять тарелки и бокалы на столе. Наверное, зря она завела этот разговор.

– Давай сначала поедим, – предложила она.

– А кстати, ты умеешь готовить? Эмили покачала головой:

– Нет. И я еще очень многого не умею.

– У нас есть время, чтобы научиться, – улыбнулся Скотт, усаживаясь за стол. – Зачем ты согласилась остаться?

– Я хотела… надеялась, что смогу тебе все объяснить. Хотя бы попытаюсь сделать это. Думаешь, я не переживала тогда из-за нашего разрыва?

– Но ты же получила тогда работу, – язвительно заметил Скотт.

– Да, но с тех пор все так изменилось…

– Для меня тоже, – признался Грирсон.

– Посмотри, что я заказала, – произнесла Эмили, помолчав несколько минут.

– Сейчас мой аппетит возбуждают отнюдь не эти блюда, – сказал Скотт, притягивая ее к себе. Она прижалась к нему, положила голову на его плечо.

– Может быть, заказать чего-нибудь другого?

– Боюсь, мои желания не удовлетворят никакие чудеса кулинарии.

– Скотт! – взмолилась Эмили.

– Хватит разговоров! Я хочу отнести тебя в постель и любить тебя.

Она хотела того же. Хотела с тех пор, как вошла в офис и увидела букет от Скотта.

Он немедленно подхватил ее на руки и прижался к ее губам поцелуем, обещающим то, во что Эмили не решалась поверить.

Глава 11

Скотт не отрывался от губ Эмили. На них был вкус вина и слез. Он не видел, как она плакала, но знал, что причинил ей боль. Он устал от слов. В любовной близости он хотел забыть о боли, которую они не переставали причинять друг другу.

Скотт донес Эмили до кровати и, поставив ее на пол, сбросил покрывало. Он стиснул ее груди, потом прижался к ним лицом. Ее кожа благоухала духами и тем неповторимым ароматом, который возвращал Скотта в безоблачное прошлое. Он провел языком по обнаженной шее Эмили. Неповторимый вкус ее тела, бархатистая кожа… Его язык следовал по изгибу ее груди и на секунду задержался на соске.

Внезапно Скотт отпрянул от Эмили и стянул с нее платье. Он желал видеть женщину обнаженной.

– Встань здесь, – приказал Грирсон.

Эмили послушно перешла на указанное им место. Ее светло-каштановые волосы золотились в свете лампы, полные губы были влажными и припухшими от поцелуев. Женщина тяжело дышала, ее грудь вздымалась – чувствовалось, что она так же возбуждена, как и Скотт.

– Вот так лучше. – Его голос был хриплым от сдерживаемого желания.

– Правда?

– Я хочу видеть тебя, Эмилка. Настоящую. Не мечту, не сон.

Не дав ей ответить, он склонился к ее левой груди и поцеловал, лаская рукой другую грудь. Эмили дрожала в его руках, шептала его имя. Ее руки скользили по его телу все ниже и ниже… Скотт больше не мог терпеть. Он стянул с нее трусики и погрузил свои пальцы в горячую влажность, заставив Эмили громко застонать.

– Подожди, – остановила она его. Скотт с недоумением посмотрел на нее.

– Дай посмотреть на тебя. Ты мне нравишься…

– Ты мне тоже, – хрипло рассмеялся Скотт, стягивая с ее ног трусики.

Склонившись к животу любовницы, Скотт нежно провел по нему кончиком языка и приподнялся. Вид обнаженного тела Эмили возбуждал его все больше.

– Возьми меня, – прошептала она.

Он взял ее. Вошел в ее плоть как можно глубже. Почувствовал, как ее ноги плотно обхватывают его. Улыбнувшись, Скотт наклонился и поцеловал Эмили в губы. Он чувствовал, что уже находится на грани. Бедра Эмили двигались ему навстречу. Она все чаще дышала, все громче стонала. Тогда Скотт отклонился назад и забросил ее ноги себе на плечи, чтобы войти так глубоко, как только можно. Эмили запрокинула голову назад и закрыла глаза, полностью отдавшись своим ощущениям в ожидании финала.

Эмили впервые в жизни не могла ни о чем думать. Впервые она не собиралась анализировать последствия своих поступков и решать, что будет делать дальше. Утомленная, все еще тяжело дыша, она лежала на спине, прикрыв глаза рукой, притворяясь, что все осталось по-прежнему, что, если она уйдет или Скотт навсегда покинет ее после этого уик-энда, это будет ей совершенно безразлично.

Скотт крепко обнял ее и прижал к себе. Как спокойно и тепло было в его руках… Нежный поцелуй, успокаивающий, а не возбуждающий. Скотт никогда не любил разговоры после секса. Он обычно устраивался в постели поудобнее и быстро засыпал. Эмили надеялась, что и в этот раз будет так. Сейчас ей нужно было время. Она не хотела, чтобы Скотт понял, как сильно их близость повлияла на нее. Двенадцать лет назад Эмили была совсем молоденькой и ощущала себя почти полностью растворившейся в своей любви к Скотту. Что же могло измениться сейчас? Она стала старше, увереннее в себе. Но стала ли она мудрее? Знает ли она на самом деле, чего хочет?

Эмили почувствовала на себе взгляд Скотта и быстро прикрыла глаза, притворяясь, что спит. «Трусиха! – упрекнула она себя. – Забыла золотое правило – никогда не возвращаться на старые пепелища». Она вновь открыла глаза и в упор уставилась на Скотта.

Бурчание в его животе было ей ответом. Скотт смущенно хохотнул, не открывая глаз.

– Есть хочешь? – спросила Эмили, нежно погладив его по животу.

Скотт поймал ее руку и поднес к губам, нежно поцеловав ладонь:

– По-моему, со мной все ясно.

– Тогда, может быть, все-таки поужинаем? – предложила Эмили.

– Звучит заманчиво! – ответил Скотт, не выпуская ее из своих объятий.

Она была так счастлива сейчас… Остальной мир словно перестал существовать.

Эмили повернулась и прижалась губами к груди Скотта. В животе у мужчины снова забурчало.

– Спорим, я знаю, чего ты хочешь? – сказала она.

– Даже не догадываешься, – произнес он с самодовольной усмешкой.

– Ну ладно, любовничек! – Эмили встала с кровати и взялась за платье. Внезапно она подумала, что вряд ли наденет его еще когда-нибудь.

– Постой, я припас для тебя кое-что еще, – остановил он ее.

Подойдя к своему чемодану; он вытащил из него большой красный шелковый шарф.

– Я помогу тебе.

Его голос был хриплым, глаза сузились, а ноздри раздувались. Судя по всему, он снова был возбужден. Развернув шарф, он закутал Эмили, а затем притянул к себе, так что они соприкоснулись грудью, и потянулся к ее губам. Сейчас Скотт не касался Эмили руками, она чувствовала лишь прикосновение его губ к своему рту. Это было необычно и чудесно. Эмили поняла, что теряет голову. Но на этот раз это было не только сексуальное желание. Она чувствовала себя так, словно долго блуждала во тьме и наконец нашла то, что искала. Это было как возвращение на родину после долгого и безрадостного путешествия по чужим странам. В душе Эмили вновь воскресли давно забытые воспоминания, девичьи грезы. Да, они были такими наивными, но такими сладкими! И все это сотворил Скотт. Ни один мужчина в мире не смог бы этого сделать. Только он, он один…

Скотт был поражен, с какой страстью Эмили отвечала на его ласки в этот раз. Она никогда не была холодной или чересчур стыдливой, но того, что она творила сегодня, раньше он даже представить не мог. Сейчас она, закрыв глаза, откинула назад голову, чтобы поцелуй длился дольше.

Это было замечательно – снова вместе. И вкус Эмили был замечательным. Выпустить ее из своих объятий просто невозможно. Скотт испытывал большое искушение забыть про свой пустой желудок и вновь перебраться на кровать, но его живот вновь возмущенно заурчал. Эмили громко хихикнула.

– Такими темпами мы до стола не доберемся.

Скотт соединил вместе концы шарфа, обернул их вокруг ее шеи и завязал. Яркая шелковая материя превратилась в очаровательное мини-платье. Мысль о том, что, стоит дернуть за кончик шарфа, и тело, Эмили опять предстанет перед ним во всей красе, снова возбудила Скотта.

Эмили уже сидела за столом. Как много времени, казалось, прошло с тех пор, когда Скотт вернулся после своего бегства и застал ее здесь накрывающей на стол к ужину… Мужчина наблюдал за ней – как она ходит, как двигаются ее проворные руки. Каждый жест этой женщины был исполнен неизъяснимого очарования. Реальный образ Эмили сливался с тем, который Скотт давно лелеял в своих самых тайных мечтах. Ему казалось, что номер в отеле исчез: они с Эмили находятся в их собственном доме. Она хлопочет вокруг стола, их ждет открытая бутылка вина, а из сада доносятся звонкие и радостные голоса их детей. На мгновение он уже был готов поверить, что все так и есть на самом деле. Разве не этого он желал двенадцать лет назад, когда готовился сделать Эмили предложение, разве не для этого купил обручальное кольцо?

Эмили пристально смотрела на него. С трудом очнувшись от грез, он понял, что, должно быть, она о чем-то спросила, но о чем?

– Скотт, с тобой все в порядке? – встревожено спросила Эмили.

– Да. Тебе помочь?

– Я хотела поговорить с тобой.

– О чем?

– Я хочу знать больше о тебе.

– А ты сама что собираешься мне рассказать?

– Это что: допрос с пристрастием? Или ты хочешь взять у меня интервью? – Да, мисс редактор отдела! Эмили скрестила руки на груди.

– Я скажу тебе… А что ты хочешь знать?

– О твоей семье. Ты никогда мне о ней ничего не рассказывала.

Эмили горько усмехнулась. Что она могла рассказать ему о своей семье? Говорить о бесконечной нужде и унижениях, в которых прошло ее детство? О брани и скандалах родителей? О том, что она уже пятнадцать лет их не видит?

– Мои родители живут в Сохо. Отец, кажется, уже не работает. Они живут на пособие, – кратко ответила Эмили.

– Значит, они очень бедны? – в лоб спросил Скотт.

Эмили стояла, отвернувшись от него. Неужели придется ему все-таки обо всем рассказать? Как же ей этого не хотелось…

– Да, бедны. Ты же знаешь, они эмигранты из Чехии. Эмигрантам всегда трудно устроиться на работу.

– Я знаю, – кивнул Скотт. – Не все могут привыкнуть к жизни в чужой стране.

– А твои родители? – спросила Эмили, желая покончить с неприятной темой.

– О, с ними все в порядке. Живут в Челси. Каждое воскресенье я хожу к ним на обед. Еще приходит моя младшая сестра с детьми.

Она никогда не представляла себе дом и родителей Скотта. Его семья. Все это звучало очень мило. Наверное, он очень их любит. А про себя она не могла этого сказать. Слишком сильна была память о нищем, безрадостном детстве в трущобе.

– Ты единственная дочь в семье? – продолжал расспрашивать Скотт.

– Был еще братишка, но он умер в три года.

– А отчего? Или тебе тяжело говорить об этом?

Эмили смешалась. Да, ей было тяжело об этом говорить, но не только из-за жалости к умершему малышу. Ей вообще тяжело вспоминать обо всем, что связано с семьей и детством.

– Если ты не хочешь говорить, я не настаиваю, – мягко сказал Скотт.

Он снова порылся в своей сумке и вытащил еще одну бутылку.

– Что это такое? – спросила Эмили.

– Ты забыла? Твое любимое пиво «Гиннес». Темное, как я помню.

– Мне вполне достаточно вина.

– Пиво тоже не помешает. Эмили пожала плечами.

Скотт развязал ее шарф и повязал его вновь, на этот раз под руками. Приподняв повыше волосы Эмили, он прикоснулся губами к ее шее. Она вздрогнула, и Скотт поневоле улыбнулся. Он стряхнул на кожу ее шеи несколько капель вина, а затем слизнул их.

– Ну и как это на вкус?

– М-м-м, великолепно!

Скотт обхватил Эмили обеими руками и не отпускал несколько секунд; так они и стояли, прижавшись друг к другу, не желая размыкать объятия.

Глава 12

Они быстро поели и вместе убрали со стола, так, словно делали это множество раз. Эмили в сотый раз думала, как мало она знала о Скотте, и как мало он знал о ней. Это были горькие мысли. Она не хотела рисковать, поэтому ей тогда было легче выбрать карьеру, а не Скотта. И сейчас она не забывала о том, какая должность ее ждет. Ей стало ясно, почему Мартин Хинкс просил ее не торопиться с ответом. Дело было не в том, что Эмили не годилась для работы, а в том, что она должна была на какое-то время остановиться и заново все обдумать, понять, что хочет она сама. Впервые в жизни Эмили задумалась о том, что будет с ней через десять лет. Карьера не согреет девушку в постели, а Эмили вдруг поняла, что ей в жизни нужна не только работа. С изумлением она напомнила себе, что всегда любила уют, красивые цветники в саду, любила детей. Почему же она столько лет стремилась все это подавить?

– Может быть, пройдемся? – предложил Скотт.

– Хорошо, только оденусь потеплее.

Эмили была совсем не в восторге от идеи гулять по пляжу прохладной весенней ночью. Она с детства не любила холода и сырости, а сейчас, еще не остывшая после бурного секса, она думала о них со страхом. К тому же на пляже могли быть люди. А любой, кто увидит их вместе, сразу же поймет, чем они занимались. Но глаза Скотта сияли от радости, и Эмили решила с ним не спорить. Он выглядел таким юным и беззаботным, что женщина захотела продлить это состояние как можно дольше.

Они спустились вниз и пошли к пляжу. Светила луна, на пляже было безлюдно. Ветер с моря усилился, стал холодным и резким. Скотт обнял Эмили за плечи, плотнее прижал к себе. Она приникла к его груди, спрятала руки у него за пазухой. Этот жест доверия вызвал у Скотта умиление. Ему захотелось поговорить с ней по душам. То немногое, что она рассказала ему о своей семье, наводило его на подозрения, уже давно приходившие ему в голову. Видимо, Эмили так рвалась сделать успешную карьеру, чтобы доказать самой себе свою полноценность. Доказать то, что она не повторит жалкой участи своих родителей.

– Ты ничего не рассказывала мне о своей маме. Какая она? – спросил Скотт.

Было бы так легко просто заниматься любовью эти два дня и не заводить никаких разговоров. Если дело было бы только в физическом влечении… Душа Эмили ускользала от него, и вот сегодня Скотту выпал редкий шанс понять ее.

Эмили запрокинула голову назад, глядя в небо. Мужчина видел ее профиль, очертания чуть вздернутого носа, упрямый подбородок, шею. Скотт поднял руку и нежно провел по ее лицу.

– Расскажи мне о своей маме, – еще раз попросил он.

– Ей пришлось хлебнуть горя, – глухо отозвалась Эмили. – Я же говорила тебе, мои родители – беженцы из Чехии. Приехали сюда давно, когда меня еще на свете не было.

«Интересно, похожа ли Эмили на мать? – подумал Скотт. – Вот бы увидеться с ней, поговорить».

– Она тоже журналистка?

Эмили резко обернулась к нему. Ее глаза были полны слез. Скотт понял, что затронул очень болезненную тему.

– Смеешься ты, что ли? У нее нет даже высшего образования. Всю жизнь она работала уборщицей в грязном пабе за гроши. И рабски зависела от моего отца. Работу получше ей было не найти. Она ведь толком по-английски не говорила.

«Так вот в чем дело! – догадался Скотт. – Эх, узнать бы все раньше».

Его мать была совсем другой. Поэтому, наверное, Скотт думал, что и Эмили похожа на мать. Оказывается, все эти годы Эмили изо всех сил старалась уйти от страшных образов своего детства. Ей казалось, что успешная карьера отгонит эти мрачные призраки.

– Поэтому ты и решила посвятить себя только карьере? – спросил он. – Ты боялась превратиться в такое же жалкое существо?

– Да. Понимаешь, она просто не представляла, что можно жить как-то иначе. – Эмили вдруг захотелось рассказать Скотту все, что она так долго скрывала. – Мой отец родился в Праге, он был учителем. А она совсем простая женщина из маленького патриархального городишки Вотице, ты слыхал о таком? Да нет, откуда тебе о нем знать… Она вышла замуж в восемнадцать лет, закончив только школу. И всю жизнь смотрела на отца, как на высшее существо. Когда они приехали сюда, отец сумел устроиться на работу: он кое-как говорил по-английски. Конечно, это была жалкая работа, он чувствовал это и от унижения и безнадежности стал пить. – Эмили замолчала, переводя дыхание.

– А твоя мать терпела его пьяные выходки, – печально продолжил за нее Скотт.

– Терпела, – кивнула Эмили. – Ей даже в голову не приходило, что может быть иначе. Я выросла среди нищеты, грязи и пьяных скандалов. И уже в десять лет поклялась себе, что никогда и ни за что не буду жить так, как они.

Скотт молчал, обдумывая услышанное. Теперь ему многое стало понятно, кроме одного: почему желание вырваться из грязи и нищеты должно обязательно повлечь за собой обман и предательство?

– Ты разочарован? – спросила Эмили. В ее голосе Скотт уловил нотки вызова. – Прости, но я рассказала тебе истинную правду о своей семье. Ты же хотел это знать?

– Да, я хотел, – кивнул Грирсон. – И спасибо тебе за откровенность.

– Теперь ты понимаешь, почему для меня так много значит карьера?

– Думаешь, карьера защитит тебя от судьбы матери?

– Я думаю, что так оно и есть.

Скотт не знал, что на это ответить. Сказать, что брак с ним спас бы ее от родительской участи точно так же, как и карьера? Но для такой женщины, как Эмили, видимо, это не аргумент.

– А ты никогда не задумывалась, что, если бы ты не бросила меня тогда, твоя жизнь могла бы стать куда счастливее? – наконец проговорил он.

– Не думаю. – Эмили сейчас уже сама в это не верила, но продолжала убеждать саму себя.

– Извини за нескромный вопрос: кого ты считаешь самым важным мужчиной в твоей жизни?

– Честно?

– Конечно!

Эмили глубоко вдохнула:

– Тебя.

– Меня?!

– Да.

– Тогда почему ты покинула меня? – воскликнул Скотт. Он понимал теперь, что Эмили боялась стать копией своей матери.

– Сама не знаю, – призналась Эмили.

– Что-то не верится. Ты говорила, что я заставил тебя сомневаться в том, кто ты есть на самом деле.

– Я боялась, Скотт, – помолчав, добавила Эмили. – Боялась, что превращусь в твою бледную тень, как моя мать стала тенью моего отца. А карьера казалась мне спасением. Я думала, что тогда смогу по-настоящему уважать себя. Поэтому, выбирая между карьерой и тобой, я выбрала… то, что выбрала. Признаюсь, я поступила тогда с тобой непорядочно и это до сих пор мучает меня.

Скотт молчал. Он молчал о том, что двенадцать лет назад собирался сделать Эмили предложение. Он молчал о том, что и не думал просить ее стать домохозяйкой. Он молчал о глупых мечтах наивного мальчика, в которых талантливые журналисты Скотт и Эмили Грирсон работали вместе, а потом создавали свой журнал.

– Ты ждешь от меня еще чего-то? – спросила Эмили, чтобы прервать затянувшуюся паузу. – Но мне больше нечего сказать тебе.

Скотт не знал, что сказать. Если бы давным-давно он был откровеннее со своей возлюбленной, их жизнь пошла бы по совсем другому пути. Они бы не расстались, Эмили вышла бы за него замуж. Скорее всего, сейчас у них были бы дети. Но как найти подходящие слова, чтобы сказать об этом?..

Скотт молча притянул Эмили к себе. Ему не хотелось ничего говорить и ничего слышать от нее. Ему не хотелось даже думать. Он желал одного – быть с Эмили, ощущать ее всем своим телом.

– Пойдем назад, – шепнул он.

Она ничего не ответила, только сильно сжала его руку.

Когда они вернулись, Эмили, не дожидаясь, пока Скотт что-нибудь скажет, устало опустилась на кровать. Она внезапно почувствовала себя совершенно обессиленной. Сейчас ей хотелось одного: лечь и закрыть глаза.

– Это что такое? Решила, что на сегодня хватит? Нет, моя милая, и не надейся! – Голос Скотта был притворно-грозным.

Эмили поморщилась:

– Может, больше не надо? Я плохо себя чувствую.

Но вместо ответа Скотт попытался обнять ее. Она вывернулась и откатилась от него подальше, повернувшись спиной, так, чтобы он не видел ее глаз. Однако спустя пару секунд Эмили почувствовала, как пальцы Скотта поглаживают ее бок, потом спускаются все ниже, к ягодицам. Она невольно задрожала от предчувствия. Усталость и угрызения совести за чрезмерную откровенность со Скоттом – все в один момент куда-то ушло. Скотт обнял ее сзади и прижал к себе. Эмили чувствовала его дыхание на своей щеке. Руки мужчины сжали ее груди, ее соски напряглись и затвердели.

По телу Эмили пробегала дрожь, пока Скотт играл с ее сосками. Губами он ласкал ее шею. Ее тело остро реагировало на ласку.

– Пожалуйста, – прошептала она.

Эмили чувствовала себя пленницей своего желания, пленницей этого человека. В последний раз она попыталась вырваться, но не смогла.

Скотт прошептал ей прямо в ухо:

– Ты моя.

Ее душа трепетала от этих слов. Но Эмили старалась думать, что это всего лишь физическое желание.

– Скотт, – произнесла она.

– Что, киска? – Его голова лежала у нее на плече, пальцами левой руки он продолжал ласкать ее сосок.

– Я… – Эмили сейчас не могла ни думать, ни говорить. Она хотела только одного в предчувствии второго оргазма. Она потеряла представление о времени и реальности. Только бы это продолжалось, только бы продлить волшебное ощущение единства их тел.