Текст книги "Годы мечты"

Автор книги: Ванесса Майлз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 8 страниц)

Джинни почувствовала острую неприязнь к Нику Моррисону. Наверное, он все-таки бросил эту несчастную женщину, подумала она. Неужели этот человек так и не понял, как отчаянно жена нуждалась в его помощи и поддержке после гибели дочери?

– Зачем вы взяли Джона из его кроватки? – спокойно спросила девушка, лихорадочно соображая, как убедить Рут отдать похищенного ребенка.

– Потому что он плакал, – ответила та и удивленно посмотрела на собеседницу, словно недоумевая, как та не понимает таких простых вещей. – Нельзя оставлять ребенка одного, когда он плачет. Это нехорошо. Надо было убаюкать и успокоить его.

– Значит, вы решили позаботиться о Джоне, не так ли? Вы очень добрая женщина. Но, может быть, сейчас уже можно вернуть его в палату?

В этот момент Джон разразился громким плачем.

– Видите? – мысленно благодаря несмышленое дитя, которое невольно пришло ей на помощь, спросила Джинни. – Судя по всему, он хочет есть.

– Нет! Я ни за что его не отдам! – Рут еще крепче прижала ребенка к груди. – Теперь он принадлежит мне, и я буду сама заботиться о нем.

– Дорогая, вы прекрасно понимаете, что не правы, – мягко, но твердо сказала Джинни. – У этого малыша есть родители и даже старший брат. Все они его очень любят. Его мать сейчас мечется по палате вне себя от горя, потому что не знает, где ее сын и что с ним.

– Я присмотрю за ним, – упрямо возразила Рут. – Вы можете успокоить ее, Джинни. Вы же знаете, что я буду очень любить его, правда?

Девушка услышала отчаяние в голосе несчастной женщины, и комок встал у нее в горле.

– Да, я верю, что вы не причините зла Джону, – мягко сказала она, – однако все равно не имеете права вот так просто забрать его. Родители нуждаются в нем.

– Но и мне он нужен! – Слезы потекли по лицу Рут. – Ник сказал, что уходит от меня. Он требует развода. Но я знаю, когда он увидит ребенка, то передумает. Он должен будет остаться, ведь так? Он всегда хотел иметь сына, понимаете? Теперь, когда нас будет трое, мы снова будем счастливы.

Джинни с трудом подавила тяжелый вздох. Какой же мерзавец этот Моррисон! Не мог хоть немного подождать, чтобы бедная женщина оправилась от горя!

Однако размышлять было некогда, потому что Рут опять принялась вертеть ключом в замке зажигания.

– Джон не ваш ребенок, Рут, – попыталась Джинни отвлечь ее внимание.

Уголком глаза она отметила, что полицейские находятся в нескольких шагах от машины. Не дай Бог, женщина заметит их!

Джинни старалась держать себя в руках и говорить как можно спокойнее, хотя ее сердце уже готово было выпрыгнуть у нее из груди.

– Я понимаю, какое горе вы пережили, потеряв Салли, – продолжила она. – Но разве справедливо заставлять страдать другую мать?

– Вы сами только что сказали, что у нее есть другой ребенок, – возразила Рут. – Все, что мне нужно – это малыш. Я буду заботиться о нем, любить его... – Она разрыдалась.

– Я как никто другой понимаю ваши чувства.

Джинни глубоко вздохнула. Ей вдруг пришло в голову, что если она откровенно расскажет Рут о себе, то сможет вызвать еще большее доверие со стороны этой женщины.

– Знаете, сколько раз, держа младенцев на руках, я мечтала, чтобы это был мой собственный ребенок! – Она грустно улыбнулась Рут, которая внимательно уставилась на нее. – Видите ли, я не могу иметь детей после операции, перенесенной в юности. Поэтому хорошо могу представить пустоту, которую вы ощутили после кончины малышки Салли. У вас, по крайней мере, есть возможность вспоминать о ней... Кроме того, я уверена, что наступит день, когда у вас появится еще один ребенок, и вы будете заботиться о нем и любить его, как Салли. У меня такой возможности, увы, не будет. – Слеза невольно скатилась при этих словах по щеке Джинни. – Но Джон не принадлежит вам, и вы должны вернуть его матери.

Девушка замолчала, уже не зная, что еще добавить к сказанному.

И тут вдруг Рут медленно протянула ей младенца. С трудом сдержав радостный вздох, Джинни открыла дверцу, шагнула наружу и мгновенно оказалась в объятиях Дэвида. Он бережно взял обессилевшего от беспрерывного плача ребенка из ее рук и с тревогой спросил:

– Ты как, в порядке?

Она посмотрела ему в глаза и прочитала в них боль и волнение.

О Боже! Окно машины было открыто, а Дэвид стоял совсем близко, сообразила Джинни и похолодела. А вдруг он слышал то, о чем я рассказала Рут? – промелькнуло у нее в голове. Если да, то как он это воспринял? Все в ней перевернулось от страха.

– Да, – заверила его она. – Вот только очень хочется выпить чашечку чая!

Дэвид с облегчением рассмеялся.

– Давай доставим малыша Джона его родителям, и в отделении я приготовлю тебе отличный чай, чтобы отметить завершение отлично сделанной работы!

Он ничем не показал, что слышал меня, с тревогой подумала Джинни. Неужели эта недосказанность будет вечно преследовать нас?

Одной рукой обхватив ее за плечи, Дэвид двинулся по направлению к лифту. Джинни с тревогой обернулась и увидела, как двое полицейских вели Рут к своей машине.

– Куда они собираются везти ее? Они отдают себе отчет в том, что она больна?

– Не волнуйся! Миссис Моррисон отвезут в участок, чтобы допросить, а потом вызовут психиатра для освидетельствования, – вздохнул Дэвид. – Меня не покидает чувство, что мы должны чем-то помочь ей. Но вот чем, я не знаю.

– Она рассказала мне, что муж хочет с ней развестись. Видимо, это стало последней каплей, переполнившей чашу, и она серьезно тронулась умом, – печально сказала Джинни.

– Я знаю. Мы слышали все, о чем вы говорили, Джинни. Это было очень... трогательно.

Она поняла, что он имеет в виду, и ожидала продолжения разговора, но Дэвид ничего не добавил.

Софи и Том Блейк были счастливы вновь обрести сына. Дэвид позволил им подержать ребенка на руках, рассказав обо всем подробно, а потом унес малыша, чтобы тщательно обследовать его после перенесенного стресса.

Слух о происшествии молниеносно распространился по больнице, и сотрудники из других отделений один за другим подходили к Джинни, чтобы узнать, как развивались события на самом деле.

Она подробно обо всем рассказывала, скромно умалчивая о той роли, которую ей пришлось сыграть.

Через некоторое время на пороге ординаторской появился Уильям Джеймс. Он попросил Джинни еще раз повторить рассказ, но тут вмешался Дэвид:

– Послушайте, Уильям, сестра Фоурмен вела себя как настоящий герой. Если бы не она, ситуация могла развиваться самым непредсказуемым образом. Но Джинни испытала настоящий стресс, и ей надо дать возможность прийти в себя. Полагаю, вы можете выяснить все подробности в другой раз, а?

– Со мной все... – попыталась запротестовать девушка, но он решительно поднял руки вверх, не желая слушать ее заверений в том, что она прекрасно себя чувствует.

– Нет-нет. Ты перенесла огромное нервное напряжение, потому что, по сути дела, осталась один на один с психически неуравновешенным человеком, который к тому же находился в состоянии аффекта. Тебе надо отдохнуть, и я, пользуясь статусом твоего непосредственного начальника, отпускаю тебя домой.

– Пожалуй, вы правы, – согласился Уильям Джеймс и потрепал девушку по плечу. – Вы молодец, Джинни. Советую вам подчиниться доктору Кэмпбеллу и отправиться отдыхать. Мы поговорим с вами завтра, когда вы заступите на дежурство.

– Хорошо, если вы так считаете... – неуверенно выговорила Джинни.

Только сейчас она почувствовала, что действительно безумно устала. Пройдя в комнату для персонала, девушка переоделась и направилась к лифту.

Было уже около двенадцати ночи. Сотрудники больницы начали расходиться после танцев, К счастью, когда Джона обнаружили, праздник продолжился, и все отлично повеселились. При виде Джинни все столпились вокруг нее, рассчитывая узнать подробности чрезвычайного происшествия из первых рук.

Так я никогда не уйду, подумала девушка, в сотый раз рассказывая коллегам о случившемся.

– Послушайте, друзья, надо дать Джинни отдохнуть, – вдруг раздалось за ее спиной. – Я уверен, что завтра все первые полосы утренних газет будут посвящены этой истории, и все мы сможем прочитать о нашей героине.

Джинни обернулась и увидела, что ее спасителем оказался Фил Мэйсон. Решительно взяв девушку под руку, он повел ее к выходу.

– Какая ты бледная, Джинни! Прямо как поганка, – попытался пошутить он, но потом тон его стал серьезным: – На самом деле, как ты себя чувствуешь?

– Если честно, то не очень, – призналась она.

– Моя машина стоит за углом. Поехали, я отвезу тебя.

С благодарностью кивнув, Джинни забралась на пассажирское сиденье и без сил откинулась на спинку.

Когда Фил развернулся и проехал мимо центрального входа, девушка вздрогнула. Она увидела Дэвида, стоявшего у дверей. На мгновение глаза их встретились, и ее сердце упало, когда она прочитала в них гнев.

– Может быть, нам стоит захватить Кэмпбелла с собой? – неуверенно спросил Фил, который тоже увидел босса, одиноко стоявшего у залитого светом подъезда.

Но Джинни медленно покачала головой, не осознавая, что слезы бегут у нее по щекам.

– Нет. Я хочу домой, – прошептала она.

Фил больше ни о чем ее не расспрашивал, но по выражению его лица она видела, что все это ему очень не нравится.

Поговорим об этом в другой раз, мысленно сказала ему Джинни и закрыла глаза. Ей не хотелось сейчас ничего объяснять, да она и не в состоянии была бы это сделать.

14

Около восьми часов утра следующего дня в дверь квартиры Джинни постучали.

Она проснулась давно, с первыми лучами солнца и, нежась в теплой постели, размышляла о событиях вчерашнего дня.

Неохотно выбравшись из-под мягкого одеяла и накинув халат, девушка пошла к выходу, недоумевая, кому она могла понадобиться в добиться в такую рань.

Приоткрыв дверь, Джинни остолбенела. На пороге стоял Дэвид.

– Здравствуй, Джинни. Как ты себя чувствуешь?

Темные круги под его глазами свидетельствовали о том, что ему пришлось провести бессонную ночь.

Неужели он не мог заснуть, потому что обдумывал то, что случайно услышал вчера, когда я разговаривала с Рут Моррисон? – задумалась девушка. Очевидно, это признание выбило его из колеи.

Надо, наконец, поговорить с ним откровенно и рассказать всю правду, сказала себе она. Я должна попытаться объяснить, что тогда, пять лет назад, солгала ему только потому, что слишком сильно любила его. Но поймет ли он меня правильно?

Она вовсе не испытывала такой уверенности.

Джинни глубоко вздохнула и запоздало ответила:

– У меня все в порядке. Будет лучше, если ты войдешь. Я боюсь простудиться на сквозняке.

Дэвид вошел и огляделся. При виде задернутых занавесок его брови хмуро сошлись на переносице. Слабый свет раннего утра с трудом пробивался сквозь плотную ткань, оставляя комнату в полумраке. Взгляд Дэвида скользнул по прикрытой двери в спальню, потом по голубому халатику Джинни, накинутому поверх ночной сорочки.

– Конечно, не слишком прилично было приходить без предупреждения, – хмуро произнес он. – Мне следовало сначала позвонить. Прости. Я вовсе не собирался ставить тебя в неловкое положение.

– В неловкое положение? – удивилась девушка.

Что, черт побери, он имеет в виду?

– Да, именно в неловкое. – Дэвид нервно провел рукой по волосам, отбрасывая непокорную прядь со лба. – Я знаю, что Фил повез тебя домой вчера вечером. Мне следовало учесть это обстоятельство, тогда не пришлось бы извиняться. Однако нам надо поговорить. Если сейчас это тебе не удобно, давай встретимся где-нибудь позже. Дай мне знать, когда освободишься.

– Постой, постой, – прервала его Джинни. Она чуть не взорвалась от возмущения, когда до нее дошло, что он имеет в виду. – Прежде, чем ты продолжишь, давай кое-что проясним. Фил действительно отвез меня домой вчера вечером. Но это вовсе не значит, что он здесь остался. – Она распахнула дверь в спальню. – Так что ты не доставляешь мне никаких неудобств, Дэвид!

– Но я думал... – Он осекся, растерянно оглядел пустую кровать и потерянно вздохнул. – Прости меня, Джинни. В последнее время со мною что-то происходит. Я принимаю пустые фантазии за действительность и путаю, где земля, а где небо.

– Да уж, – хмыкнула она. – В данном случае ты явно переусердствовал в своих фантазиях. – Она подошла к окну, раздвинула шторы и повернулась к нему. – Между мной и Филом ничего нет. И я уже однажды говорила тебе об этом, Дэвид.

– Да-да, прости. Сам не знаю, что на меня нашло.

Джинни печально улыбнулась, и ее гнев тут же испарился.

– Я понимаю, что ты чувствуешь.

– В самом деле?

Она слегка пожала плечами.

– Ну, конечно. В последнее время в отделении была такая суматоха...

– Чего стоит одна последняя ночь! Просто какой-то детектив, – согласился Дэвид.

Судя по всему, он догадался, что она пытается уйти от разговора о том, что мучило их обоих.

– Есть какие-нибудь сведения о Рут Моррисон? – быстро спросила Джинни первое, что пришло в голову.

– Перед тем, как уйти с работы, я связался с инспектором Кларком. Он сказал, что Рут отвезли в психиатрическое отделение тюремной больницы для освидетельствования. После этого будет решаться вопрос о том, передавать ли дело в суд. Инспектор полагает, что вряд ли это произойдет. – Дэвид тяжело вздохнул. – Ник Моррисон, оказывается, не только подал на развод, но и сообщил Рут о том, что его любовница уже на третьем месяце беременности. Думаю, именно это толкнуло бедняжку на такой безрассудный поступок.

– Какой ужас! – Джинни без сил опустилась на стул. – Чему же тогда удивляться! Какой мерзавец!

Дэвид тоже присел.

– Единственное, что мы можем сделать для Рут, это проследить, чтобы ей оказали соответствующую помощь. Хорошо еще, история с похищением закончилась благополучно для Джона. Если бы ребенок пострадал, ситуация оказалась бы гораздо сложнее. – Он тепло посмотрел на девушку. – Ты молодец, Джинни. Тебе должны быть благодарны не только родители Джона, но и сама Рут. Если бы ты не убедила эту несчастную женщину отдать ребенка, одному Богу известно, что могло придти ей в голову... – Он помолчал и потом вдруг спросил: – Почему ты не сказала мне, что не можешь иметь детей? Всю ночь я думал об этом, но так и не понял, почему ты сохранила это в тайне от меня.

В его голосе звучала такая боль, что Джинни с трудом проглотила комок, подступивший к горлу. Она поняла, что должна сказать ему правду. Теперь или никогда!

– По... потому, что предполагала твою реакцию на такую новость, – хрипло прошептала она.

– И как же, по-твоему, я должен был отреагировать? – Его лицо страдальчески исказилось. – Уж не думала ли ты, что я уподоблюсь Нику Моррисону и откажусь от тебя из-за того, что ты не в состоянии родить мне ребенка?

– Нет! Конечно, нет! – Джинни вскочила на ноги, не в силах сидеть на месте и спокойно слушать такие дикие предположения. – Я никогда так плохо о тебе не думала, Дэвид, поверь мне!

– Тогда я ничего не понимаю! – Он тоже встал и теперь навис над нею, как скала, высокий и широкоплечий. – Джинни, объясни мне по-человечески, что все это значит?

Она печально улыбнулась:

– Это значит, что если бы ты узнал о моем бесплодии, то наверняка сказал бы, что все это не имеет для тебя никакого значения. – Девушка смотрела ему в глаза, чтобы он мог убедиться, что она говорит правду. – Я знала, как ты мечтаешь о семье, Дэвид, но не могла дать тебе самого главного – детей, и не хотела лишить тебя права быть отцом, понимаешь?

– О Господи! Единственное, о чем я мечтал, это была ты! – Он крепко схватил Джинни за плечи, даже не сознавая в этот момент, что делает ей больно. – Я сходил по тебе с ума и хотел иметь ребенка именно потому, что это был бы наш ребенок. В нем продолжали бы жить ты и я, вместе!.. Но если бы ты сказала мне правду, это не изменило бы моего отношения к тебе.

– Это сейчас ты можешь с уверенностью говорить о прошлом. А тогда... Кто знал, какие чувства ты стал бы испытывать ко мне через несколько лет? А вдруг ты возненавидел бы меня за то, что я разрушила твои мечты? – Слезы бежали по щекам Джинни, но она не замечала их. Вся боль, пережитая за последние пять лет, отразилась на ее лице. – Вот почему я решила поставить точку в наших отношениях, Дэвид. Больше мне ничего не оставалось делать.

Он, казалось, застыл на месте, а потом заговорил, но таким плоским невыразительным голосом, что у Джинни перехватило дыхание. Она с ужасом поняла, что сейчас произойдет.

– А как насчет парня, ради которого ты оставила меня? – спросил Дэвид. – Я думал, что ты ушла потому, что полюбила кого-то другого.

– Не было никакого парня, – тихо проговорила Джинни, низко опустив голову. – Я его придумала. Это был единственный правдоподобный довод, который я могла выдвинуть, чтобы пойти на разрыв с тобой, Дэвид, – шепотом призналась она.

Он глубоко вздохнул и закрыл глаза, будто был не в состоянии видеть ее в эту минуту.

– Значит, все, что ты сказала мне тогда, было ложью? И ты уехала из Чикаго не ради другого мужчины?

Теперь он сверлил ее взглядом, а Джинни не в силах была поднять голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Она даже представить себе не могла, что он сейчас о ней думает!

– Да, Дэвид. Я солгала тебе, – тихо сказала она.

Он взял ее за подбородок и заглянул в глаза.

– Зачем ты это сделала, Джинни?! Почему ты не доверяла мне?! На какие же страдания ты себя обрекла... Тебе пришлось оставить дом, друзей, родных, любимую работу... Неужели не проще было сказать, что между нами все кончено, и остаться в Чикаго, продолжая работать в той же больнице?

Она отрицательно покачала головой.

– Я не могла остаться. Я... Я должна была уехать.

– Но почему, черт побери, ты предпочла уехать за тридевять земель? – настаивал Дэвид.

– Я... – Джинни замолчала, не в силах ответить на этот простой вопрос.

– Скажи мне, дорогая. Пожалуйста.

В голосе Дэвида звучала такая нежность, что ей пришлось призвать на помощь все свои силы, чтобы не разрыдаться. Она больше не могла молчать.

– Потому, что я не могла бы видеть тебя каждый день, Дэвид, и... скрывать свои чувства, – прошептала девушка.

– И что же ты чувствовала, Джинни? – мягко спросил он и вытер слезы с ее щеки. – Скажи мне правду. Всю правду.

– Я любила тебя, Дэвид. Любила так сильно, что не могла позволить себе испортить твою жизнь.

– Глупышка! Да разве ты могла это сделать?!

Его губы с нежностью прильнули к ее рту. Этот поцелуй, казалось, длился бесконечно.

– Теперь нам осталось выяснить только одно, – с трудом оторвавшись от ее губ, произнес Дэвид. – Ты сказала, что любила меня. Должен ли я понимать, что все это осталось в прошлом?

Джинни закрыла глаза, пытаясь сохранить остатки здравого смысла.

А нужен ли мне сейчас этот самый здравый смысл? – вдруг спросила она себя. Пять лет назад я поступила, подчиняясь его доводам. И кто стал от этого счастливее? Может быть, лучше наконец прислушаться к голосу своего сердца?

– Ничего не изменилось, Дэвид. Я по-прежнему люблю тебя, – быстро ответила она и открыла глаза. – Я любила тебя, люблю и буду любить, Дэвид Кэмпбелл.

Едва Джинни успела выговорить эти слова, как его губы впились в ее рот с такой голодной страстной силой, что земля ушла у нее из-под ног. Она невольно застонала и, обхватив Дэвида за шею, отдалась этому поцелую.

– Я так люблю тебя, моя радость. И все эти долгие годы не переставал любить ни на минуту, – выдохнул он.

– Ты уверен?.. – робко спросила она, и краска смущения залила ее лицо, когда она увидела блеск его голодных, жаждущих глаз.

– Еще как! Я мог бы потратить несколько часов, рассказывая об этом. Но... мне известен гораздо более приятный способ доказательства, если ты, конечно, не возражаешь.

Джинни залилась счастливым смехом и выскользнула из его объятий.

– Должна предупредить вас, доктор Кэмпбелл, что убедить меня – не такая простая задача!

Он поймал ее и снова прижал к себе.

– Я так мечтала об этой минуте, – только и успела произнести Джинни, как Дэвид снова закрыл ей рот поцелуем и, подхватив на руки, ногой толкнул дверь в спальню.

15

Бледные лучи пасмурного утра пробивались через шторы и окутывали комнату романтической дымкой.

Они предавались любви медленно, не спеша, несмотря на то, что истосковались друг по другу, и наслаждались каждым прикосновением, каждым поцелуем. Столько времени прошло с того момента, когда Джинни в последний раз лежала в объятиях Дэвида, отдаваясь страсти, что теперь она вспоминала полузабытые ощущения, сгорая рая от нестерпимого желания.

Он же вел себя так, как будто они никогда и не расставались, безошибочно находя самые чувствительные точки ее с готовностью раскрывавшегося для него тела и лаская их нежно и трепетно. Джинни отдавалась ему так, словно это было в последний раз, со всей силой любви, проoшедшей шей через боль страданий и разлуки.

Когда их тела, наконец, содрогнулись в последнем любовном аккорде, она поняла, что будет помнить этот момент до конца своей жизни.

Наконец она обрела свое счастье и оказалась там, где ей и надлежало быть – в объятиях бесконечно любимого мужчины.

Должно быть, они задремали, потому что, когда Джинни открыла глаза, полуденное солнце заливало комнату.

Она села в постели и с удивлением обнаружила, что рядом никого нет. На мгновение ее охватил страх и ужасное ощущение потери, но тут счастливо улыбающийся Дэвид внес в комнату поднос с дымящимися чашками кофе. Он поставил его на столик рядом с постелью и, опустившись на колени, жадно поцеловал Джинни в губы.

Она ответила на поцелуй и нежно погладила его за ухом. Это было заветное местечко, известное только ей. Дэвид застонал.

– Ты рискуешь, радость моя, – шепнул он.

– Да что ты? – Она осыпала легкими поцелуями его шею. – И чем же?

Мутная дымка мгновенно заволокла его глаза.

– Тем, что мы не успеем обсудить некоторые важные для нас обоих детали.

– Какие детали?

Джинни не успела ничего понять, как в мгновение ока Дэвид нырнул в постель и прижал ее к себе.

Он поцеловал сначала ее губы, потом веки и кончик носа, усмехаясь при виде ее реакции на эти прикосновения. Она просто таяла в его руках.

– Нам надо решить несколько вопросов. Например, для начала, такой: где мы будем жить после того как поженимся? Мне кажется, моя квартира больше подходит, потому что в ней намного просторнее, но...

– Стоп! – с напускной суровостью прервала его Джинни. – Дэвид Кэмпбелл, ты пока еще не предлагал мне выйти за тебя замуж. Или может быть, я что-то прослушала?

– В самом деле? Неужели?

Он, слегка приподняв ее голову, впился в губы долгим страстным поцелуем, от которого Джинни вновь затрепетала, а потом удовлетворенно откинулся на спину.

– Прекрати! – пробормотала она.

Джинни сделала над собой усилие и попыталась отодвинуться, чтобы устоять от искушения и спокойно все обсудить. Но Дэвид, глядя на нее глубоким, все понимающим взглядом, не разомкнул объятий.

– Я и так сделал множество ошибок, так что теперь намерен посвятить их исправлению все свое свободное время, – сказал он. – Я люблю тебя, Джинни Фоурмен. Пять лет назад я позволил тебе уйти, но больше не отпущу.

– Дэвид, ты уверен? Все случилось так быстро...

Она глубоко вздохнула. Ей хотелось поверите его словам, но она все еще боялась, что когда-нибудь он пожалеет о своем решении.

– Может быть, тебе стоит еще немного подумать? – нерешительно предложила Джинни.

Он нахмурился.

– О чем? Я люблю тебя, Джинни, и не хочу провести остаток жизни в бесплодных сожалениях о том, что вовремя не признался в своих чувствах. Я считаю, что последние пять лет потратил зря, потому что тебя не было рядом. Если бы я тогда, в Чикаго, я сказал тебе о том, как люблю тебя, ты бы знала, что вместе мы сможем справиться любыми трудностями, и не оставила бы меня. – И Дэвид печально улыбнулся, не спуская с нее глаз.

Ей было непереносимо больно видеть, как тяжело он переживает их общую ошибку.

– Но это ничего не изменило бы. – возразила – Я прекрасно знала, как ты относишься ко мне, и именно поэтому предпочла уйти. Мне казалось, что я не имею права лишать тебя того, что ты хочешь получить от жизни.

– Ребенка? – тяжело вздохнул он.

– Да. Я очень хотела, чтобы ты был счастлив. И, надо сказать, с этой точки зрения мой поступок можно считать правильным – ведь в результате нашего разрыва ты встретил Лиззи, и у тебя появился Колин.

– Это единственное, что могло бы оправдать этот ужасный брак, – признал Дэвид.

– Но когда ты рассказал мне некоторые подробности вашей семейной жизни с Лиззи, мне стало страшно, потому что я почувствовала себя виноватой в том, что случилось с тобой.

– Нет! – хрипло простонал он. – Так вот почему ты так стремительно ушла в тот вечер, когда я рассказал тебе обо всем! А я-то решил, что ты испугалась, что я буду мучить тебя в поисках сочувствия и участия... Мне показалось, что ты больше не хочешь иметь со мной дела. Кто бы мог осудить тебя за это? Зачем молодой, красивой, независимой женщине связывать себя с вдовцом и его маленьким сыном, когда перед ней открываются безграничные возможности счастливо устроить свою жизнь...

– Ты имеешь в виду Фила? – Джинни косо посмотрела на него. – Я же сто раз тебе говорила, что нас с ним никогда не связывало ничего, Кроме дружеских отношений. Кстати, тебе что, не известно, что он влюблен в Дороти?

– В Дороти? Да?! Но я думал... – он медленно покачал головой. – Теперь ясно, почему у нас в отделении в последнее время царит такая напряженная атмосфера.

– Ага! Наконец-то до вас начинает ходить истинное положение дел, доктор Кэмпбелл. – Джинни театрально вздохнула. Должна сказать, что мне со стороны казалось, что ты, как страус, прячешь голову в песок, не желая ничего замечать. И это при том, что во всей больнице не найдется человека, который бы считал, что у меня роман с Филом Мэйсоном, тогда как о нас с тобой судачат все кому не лень.

– Неужели?! – Дэвид неожиданно быстрым движением подмял ее под себя. – Что ж, это даже неплохо! Ведь в таком случае никто не удивится, узнав о нашем решении пожениться, – по-мальчишески весело рассмеялся он.

– Ну, нет. Не так быстро, пожалуйста. Я не для того ждала долгих пять лет, чтобы сейчас торопиться.

В глазах Джинни появилось мечтательное выражение.

– Пять... долгих... лет... – Дэвид сопроводил каждое слово легким поцелуем. – Нам придется изо всех сил наверстывать упущенное, – лукаво взглянул на нее он, а потом посерьезнел. – Да, это были долгие пять лет, Джинни. Годы пустоты и одиночества. Вновь обрести тебя – это такое чудо, о котором я не смел даже мечтать.

– И я тоже, Дэвид. Я так люблю тебя, мой единственный, что не хватит никаких слов, чтобы описать мои чувства. Больше всего на свете я хочу быть рядом с тобой. Всю жизнь. Столько, сколько ты сам захочешь.

– Ты выйдешь за меня замуж? – Дэвид нежно поцеловал ее. – У меня нет ничего ценного, но все, чем я владею, принадлежит тебе. Включая Колина.

Слезы умиления брызнули из глаз Джинни при этих словах, ведь он делился с ней самым дорогим.

– Я полюбила твоего сына, – прошептала она.

– Он будет и твоим сыном, любимая. Он так нуждается в матери... А ты – именно та, которая ему нужна.

– О Боже, Дэвид!

И, не в состоянии ничего сказать от счастья, Джинни вернула ему поцелуй.

Он понял, что это тот самый ответ, которого он так ждал.

Дрожа всем телом, она подняла голову и положила ему на плечо – поближе к губам, заглядывая в глаза.

– Я так счастлив, Джинни, – прошептал он. – Причем не за себя одного. Колин заслужил, чтобы в его жизни был такой человек, как ты. Ему так тебя не хватало!

– Спасибо! А помнишь, в самом начале, когда ты появился в больнице, то был решительно настроен держаться от меня подальше, – лукаво произнесла она.

Дэвид смущенно усмехнулся.

– А что, это было так заметно? – Джинни кивнула, и он тяжело вздохнул. – Пойми, я боялся снова впустить тебя в свою жизнь.

– Потому что боялся, что я опять причиню тебе боль? – Она подперла голову руками, с искренним сочувствием разглядывая его лицо. – Мне так жаль, Дэвид!

– Сейчас это уже не имеет значения. Теперь я понимаю – ты поступала так, как считала правильным. – Он ласково пробежал пальцами по ее щеке и улыбнулся, почувствовав, что она вздрогнула. – Я люблю тебя, Джинни Фоурмен! Как давно я в последний раз говорил тебе это?

Она улыбнулась, с обожанием глядя на него.

– Если не ошибаюсь... не далее, как две минуты тому назад. – Джинни наклонилась и поцеловала его, а затем снова уютно устроилась в кольце его рук. – Должна признаться, что последние две недели я была совершенно сбита с толку. От тебя исходили такие противоречивые сигналы...

– Это точно! – подтвердил Дэвид. – Потому что одно дело – принять решение держаться от тебя подальше, и совсем другое —осуществлять это на практике. С каждой новой нашей встречей это становилось все сложнее, особенно когда я видел тебя рядом с Колином. Я пытался убедить себя, что питать какие-то чувства к женщине, с которой когда-то был близок, – вещь совершенно естественная, но в глубине души знал, что это нечто большее, чем просто воспоминания о былом счастье.

Он печально вздохнул, но глаза его искрились весельем.

– Я вел себя, как упрямый осел! К счастью, это продолжалось только до того момента, как мы случайно встретились в парке. Тогда я понял всю бессмысленность своего поведения, и мне захотелось, чтобы ты вновь стала частью моей жизни. Просто захотелось, и все. Вернувшись в тот вечер из больницы, я прикидывал, как сказать тебе это, подбирал нужные слова...

– Но все пошло не по плану, и дело кончилось тем, что ты рассказал мне о своем браке с Лиззи, – тихо закончила за него Джинни.

– Да, – со вздохом сказал он, привлекая ее к себе. – Не будем грустить. Теперь все наладится!

Она улыбнулась, поцеловала его, встала и, отыскав свой небрежно брошенный на пол халатик, быстро накинула его на плечи.

Дэвид присел на постели, удивленно наблюдая за ней.

– Что ты собираешься делать? – спросил он.

– Мы не можем весь день просидеть дома, – оживленно прощебетала она. – У нас с тобой много дел.

– Много дел? – переспросил он недоуменно.

Джинни усмехнулась, доставая чистую пару джинсов из шкафа.

– Для начала нам надо принять душ. Кто пойдет туда первым – ты или...

Но прежде, чем она закончи фразу, Дэвид вскочил с постели и подхватил ее на руки.

– Мы пойдем в ванную вместе.

Это заявление было произнесено с такой многообещающей интонацией, что краска залила ее лицо.

Заметив это, Дэвид расхож мелкими поцелуями осыпать ее ни окончательно потеряла способность соображать.

– Мы примем душ вместе, – повторил он, – но только после того, как ты объяснишь мне, куда мы спешим.

– Нам надо заняться приготовлениями к свадьбе, Дэвид, – пояснила она, – Мыс ждали этого долгих пять лет, так что я не хочу терять ни минуты. А ты?

Лицо его озарила радостная улыбка.