Текст книги "Глаза цвета моря"

Автор книги: Ванесса Фитч

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 10 страниц)

– Извини, Брик, – предельно неискренне говорила Сенада. – Лиза не может сейчас подойти к телефону. Что ей передать?

Брик выматерился про себя.

– Зачем оставлять послания, если ты сразу бросаешь их в мусорную корзинку?

– Откуда ты знаешь, что именно я выбрасываю их?

Ее слова болью пронзили его сердце.

– А кто, Лиза выбрасывает их?

– Только не надо хныкать, – с отвращением бросила Сенада. – Лизе сейчас не до тебя. Так что не беспокой ее.

– Это она так говорит? Поэтому не разговаривает со мной уже вторую неделю?

– Она в смятении, – помолчав, Сенада чуть смягчилась. – Она меня беспокоит. Сегодня ей хуже. Вот-вот сорвется и…

– И что?

– Не следовало бы говорить с тобой об этом, Брик. Ведь твои намерения не назовешь благородными, – намекнула она.

– Дай же мне шанс, Сенада. Вот уже вторую неделю не могу поговорить с ней. Не ты одна любишь Лизу.

– Я-то не делаю ей больно.

Брик возвел глаза к потолку и досчитал до десяти. Ядовитое замечание Сенады попало в цель, но он и так боролся со своим смятением и чувством утраты.

– Ты можешь мне не поверить, но я не хочу причинять боль Лизе. Хочу, чтобы она была счастлива. Она самое важное в мире. Я…

– Тогда почему ты не женишься на ней? – прямо спросила она.

Брик сжал свой лоб и с трудом сглотнул слюну.

– Не так-то все просто. Сенада тяжело вздохнула.

– То же самое говорит и Лиза.

– Тогда объясни, что ты имела в виду, говоря, что ей хуже. – Поскольку Сенада молчала, он заскрипел зубами. – Пожалуйста.

– Не знаю, в чем дело, но уже пару дней она живет на одних нервах. Хватается за дополнительные заказы, ни секунду не сидит на месте. Да, сегодня утром она наехала на почтовый ящик. Но старается выглядеть веселой.

Последнее говорило о многом. Лизе раньше ни к чему было стараться выглядеть веселой. Она была веселой по своему характеру. Его беспокойство возросло.

– Я должен повидать ее. Где она работает сегодня ночью?

– Ничего не выйдет. Что ты можешь сделать, чтобы она почувствовала себя лучше?

Брик проглотил завуалированное оскорбление. Его прежде всего заботила Лиза. Плевать ему на то, что о нем думает Сенада. Его снедало желание видеть Лизу. Господи, это длится уже почти две недели.

– Я мог бы обнять ее, – без затей ответил он.

Последовало долгое молчание. Он практически ощутил внутреннюю борьбу Сенады с самой собой.

– Надеюсь, я не пожалею об этом, – пробормотала она и сообщила, где будет Лиза вечером.

Брик торопливо поблагодарил ее и положил трубку. Он решил подождать, пока Лиза будет не очень занята. В холл отеля он вошел во всеоружии – с пакетиком фруктовых леденцов в кармане и одной белой розой в руке.

Через несколько минут он нашел ее на кухне вместе с другим персоналом, обслуживающим банкет. Ажиотаж уже прошел. Наблюдая за Лизой из дверей, он убедился, что она действительно выглядит измотанной, держащейся, как сказала Сенада, на одних нервах. Она настолько была поглощена работой, что не заметила его появления.

Склонившись над прилавком и делая какие-то пометки, Лиза ухватила что-то краем глаза и резко вскинула голову. Перед ней появилась белая роза в знакомой сильной руке. Она почувствовала одновременно запах цветка и жар тела Брика за своей спиной.

– Сюрприз, – негромко сказал он.

Ее сердце бешено забилось. Молча изучала она розу. Трогательно, но не роза, а мужчина, державший ее, вызвал у нее внутреннюю дрожь. Полученное ею два дня назад известие от сестры совершенно выбило почву из-под ног. Она спасалась в работе от терзавшей ее муки. Но сейчас, когда появился Брик, она вдруг почувствовала себя беззащитной, Она прикусила губу, но розу все же взяла.

– Спасибо, – выдавила она. – Действительно, сюрприз.

– Вот, захотелось узнать, как ты поживаешь.

Она зажмурилась, обуреваемая наплывом чувств.

– Я была очень занята и поэтому не отвечала на твои звонки. Не знаю, нужно ли объяс…

Он положил руку на ее плечо, и она поняла, что он обнял бы ее, будь они одни.

– Не надо ничего объяснять.

Она обмякла. Но испытанное ею облегчение поколебало ее самообладание. Присутствие Брика, казалось, обострило ее восприятие, но острее стала и глубоко упрятанная боль. Она задержала дыхание, борясь с болью.

Он мягко повернул ее лицом к себе, и она позволила ему изучающе осмотреть себя, не в силах бежать от него или потребовать, чтобы он ушел.

– Эти круги под глазами мне совсем не нравятся, – озабоченно пробормотал он.

У нее ком стал в горле. Она с трудом сглотнула и как-то неуверенно выдавила из себя:

– Тебе нет до этого никакого дела.

Он нахмурился, но его глаза продолжали светиться добротой.

– Пошли отсюда. Может же кто-то подменить тебя?

– Может, – ответила она, неуверенная, благоразумно ли уйти с ним. – И куда же мы пойдем?

Брик сощурился, словно догадался, что она боится остаться наедине с ним в его или ее квартире. Он ткнул пальцем в потолок.

– На крышу. Здесь есть смотровая площадка.

Минуты ей хватило, чтобы отдать необходимые распоряжения, и они уже стремительно возносились в лифте на двадцать первый этаж. В том самом лифте, в котором он откровенничал, рассказывая о своих фантазиях. Борясь с охватившим ее коварным жаром, она попыталась представить себе, каково будет на крыше: перед ними откроется прекрасный вид, холодный воздух освежит ее лицо, а самое, главное – на смотровой площадке будет много народу.

Она надеялась, что Брик будет вести себя по-джентльменски. Она слишком слаба сейчас, слишком чувствительна к его чарам.

Двери раздвинулись с шипением.

– Приехали, – бросил Брик, и их взгляды встретились.

Он не прикоснулся к ней, отметила она, выходя из лифта. Он ведет себя чрезвычайно осторожно. Прекрасно, решила она, испытывая неистребимое желание, чтобы он обнял ее. Кому-то нужно же быть осторожным.

Не увидев других посетителей на смотровой площадке, Лиза отошла как можно дальше от него и уцепилась руками за предохранительную решетку. Металл охладил ее руки, а бриз оказался по-летнему теплым. Открывшуюся панораму составляли здания, уличные огни, тени гор и миллионы звезд.

Брик остановился рядом с ней.

– Осенью вид, должно быть, обалденный, – небрежно бросил он.

Лиза кивнула. Его рука коснулась ее, но при этом он даже не попытался переплести их пальцы. Она-то надеялась избавиться от мучительного внутреннего напряжения. Однако ее возбуждение от близости Брика, напротив, усилилось. Ветерок доносил до нее запах чистого мужского тела. Она ощущала исходящее от него тепло и силу. Искоса взглянув на него, она заметила его сжатые челюсти, его руку в кармане. Весь его вид подсказывал, что он был в не меньшем напряжении, чем она. Безумие какое-то, подумала она и хотела было предложить ему уйти, когда он достал что-то из кармана.

– Хочешь похрустеть?

Ее любимые леденцы! Этот скромный знак внимания как бы обнажил ее и без того оголенные нервы, и сдерживаемые целую неделю эмоции обрушились на нее.

– О, Брик, – простонала она и разрыдалась.

9

При виде ее слез Брик непроизвольно обнял ее:

– Ну, Лиза.

У него подвело живот, когда дрожь пробежала по ее телу. Его разрывала тревога. Должно быть, случилось что-то ужасное. Он сильнее сжал ее в объятиях.

Лиза рыдала на его груди.

– 3-звонила… с-сестра. – Уцепившись за его рубашку, она тряхнула головой. – Самая младшая… – Пошмыгав носом, она продолжила: – Она беременна.

Брик подождал продолжения, но Лиза лишь рыдала.

Но это же, наверное, не все, и он спросил:

– С ней все в порядке?

– Д-да.

Он успокаивающе погладил ее по волосам.

– А с ребенком?

Лиза кивнула.

Совершенно сбитый с толку, он покачал головой.

– Тогда в чем дело?

– Я так… так р-рада за нее, – ответила она, вся дрожа.

Ее рыдания выворачивали его наизнанку.

– Естественно, рада, – пробормотал он, поглаживая ее плечи, чувствуя, как теплая влага ее слез просачивается сквозь его рубашку. – Лиза, – прошептал он, прижимаясь к ее волосам. – Лиза, милая, объясни же мне, почему ты так расстроилась?

Она сделала глубокий вдох и чуть отстранилась. Брик заметил, что она вперилась взглядом в его горло, вместо того чтобы посмотреть ему в глаза.

– Это так глупо.

Когда он приподнял ее подбородок, чтобы встретиться с ней глазами, она прикусила губу.

– Что глупо? – спросил он.

Она зажмурилась, и новый поток слез побежал по ее щекам.

Брик смахнул их пальцами:

– Скажи же мне.

– Я рада за нее, но сама-то я несчастна, – прошептала она. – И мне так стыдно.

Он вдруг все понял, и его переполнило сочувствие к ней.

– О, Лиза! – Он снова притянул ее к своей груди и запустил свои пальцы в шелковистые волосы.

– Да что со мной такое? – произнесла она дрожащим голосом. – Всего и хочу-то – это мужчину, который любил меня и ребенка, которого любила бы я. Знаю, не очень-то это современно, но это то, чего я хочу.

Ее боль вызвала стеснение в его груди.

– Ну и что в этом плохого? – Он чуть встряхнул ее. – Слышишь меня? Любой мужчина…

Она подняла голову и печально посмотрела на него:

– Не любой, Брик. Вовсе не любой.

У Брика опустилось сердце, и он выругался. Как объяснить ей, что это его проблема, а не ее? Отчаянно желая помочь ей, он с трудом проглотил образовавшийся в горле ком. Обхватив руками ее голову, он посмотрел ей прямо в глаза.

– Я люблю тебя, – хрипло произнес он. – Я не могу просить тебя выйти за меня, но я люблю тебя. Никогда еще я не говорил этого ни одной женщине. Конечно, это просто слова, которые ничего не значат для тебя, но я люблю тебя.

Он искал понимания в ее глазах и опечалился, увидев в них лишь смятение. Зная, что мало одних слов, он запечатлел на ее устах такой поцелуй, который, как он надеялся, скажет ей все, что он не мог передать словами.

Она разомкнула губы перед настойчивостью его языка, и Брик чувствовал нежный вкус ее рта.

Она ответила на его поцелуй так, словно изливала на него все свои чувства. Ее полная незащищенность пробудила нечто примитивное в нем. Он ощутил вкус ее печали и страхов, ее смятения и желания, и ему все больше хотелось сделать для нее все возможное.

И эта ее слабость сыграла роковую роль. Лиза вдруг утратила контроль над собой. Она с силой прильнула к нему, вдавливая свои набухшие соски в его грудь, обнимая животом его пробудившуюся плоть. У Брика перехватило дыхание, когда она засосала его нижнюю губу. Ее руки соскользнули на его поясницу, а ноги обхватили его бедра. Она буквально обвилась вокруг него.

Его сердце колотилось от еле сдерживаемой страсти, его кожа раскалилась настолько, что, казалось, шипела там, где к ней прикасалась она.

Все вышло из-под контроля. Брик пытался овладеть собой, а она опустила свою руку между ними к самому низу живота.

– Лиза! Ради бога… – Его тело не хотело останавливать ее. Слишком здорово было держать Лизу в своих руках, чувствовать на себе ее руки. Слишком здорово, и слишком долго не было этого.

Он прикоснулся к ее груди, и она застонала от наслаждения. Сквозь рев в ушах Брик услышал голоса из лифта. Не сразу до него дошло, что происходит, ибо в этот момент она так восхитительно ласкала его всем своим телом. Брик зажмурился и выругался, потом сжал ее кисть.

– Что такое? – задыхаясь, спросила она. – Почему ты меня останавливаешь? Почему…

Брик прикрыл ее рот ладонью и всмотрелся в ее горящие возбуждением зеленые глаза.

– Мы уже не одни, – хрипло выдавил он.

Он видел, что она возбуждена до крайности, и это отнюдь не укрепило его самообладания.

– Не могу ждать, – с отчаянием прошептала она. – Хочу тебя прямо сейчас.

Она хочет его. Он не мог дать ей многое из того, чего она желала, но, черт побери, это-то он может ей дать.

– Пойдем отсюда, – предложил он и потянул ее в сторону лифта.

Ноги подвели Лизу, и он подхватил ее и вошел в кабинку. Двери задвинулись, и он тут же нашел ее рот, и неистовство возобновилось, словно и не прерывалось. Она просто облепила его собой, ее рот пожирал его губы, ее руки освобождали его от рубашки, ее неповторимый запах обволакивал. В зеркальных стенках лифта он углядел смазанные пятна отражения ее спутанных волос, раскрасневшихся щек и припухших губ, целовавших его шею.

Ее вид с разных сторон был настолько сексуален, что его кровь закипела, словно подогретая паяльной лампой. Ее плоть была горячей, очень женственной, искушающей. Но недостаточно близкой, поэтому он сунул руку под ее юбку и возблагодарил всех богов за то, что она была в чулках. Ее кружевные трусики увлажнились от возбуждения. Его пальцы проскользнули за край трусиков к самому заветному. Она вскрикнула.

Вопль женской незащищенности распалил его.

– Хочешь меня, Лиза? Прямо сейчас?

– О да, Брик. Да!

Следя за ее огромными от страсти глазами, он стянул кружевной треугольничек по ее дрожащим бедрам. Коснувшись ее горячей и влажной женственности, он почувствовал, как болезненно набухло под ширинкой его брюк. «Безумие», – пробормотал он про себя, зная, что скорее обрушится здание, чем он остановится.

В последнем проблеске здравомыслия он нажал кнопку «стоп», заклинив лифт между этажами. Спустив молнию, он высвободил свою отяжелевшую плоть.

– Ты точно хочешь этого?

– Точно, – выдохнула она, прерывисто дыша и обвивая ногами его талию. – Дай мне себя.

«Дай мне себя». Он чертыхнулся. Это уж слишком. Он прижал ее к зеркальной стенке и задрал юбку. Они слились друг с другом в едином лишающем разума порыве. В последовавшие сумасшедшие секунды он не мог отличить ее дыхания и стона от своего. Он только знал, что она была источником каждого его потаенного желания. Она вскрикнула, и он почувствовал судорожный спазм ее лона.

Лишь какое-то мгновение он видел выражение восторга на ее лице и тут же сам растворился в экстазе.

Ее вспотевший лоб прижался к его лбу. С закрытыми глазами она переводила дыхание.

– О, Брик…

Брик сам никак не мог отдышаться, прийти в себя.

– Подожди минутку.

Содрогаясь, он отстранился и позволил ее ногам соскользнуть на пол. Она ухватилась за его плечи, чтобы не упасть.

– Как ты? – спросил он, приходя в себя. Пора было выбираться из лифта.

Со все еще остекленевшими глазами, она кивнула.

– Я… мои ноги… – Она беспомощно взглянула на него.

– Прислонись на минутку к стенке, милая. – Он опустился на одно колено и дрожащими руками нежно натянул на место ее трусики и чулки, потом поправил свою одежду. – Возьмем комнату на ночь, – бросил он, нажимая на кнопку первого этажа и одновременно обнимая ее.

Пять минут спустя они очутились в гостиничном номере, и, прежде чем Лиза успела возразить, он освободил ее от одежды и поставил под душ. Она наслаждалась теплыми струями, когда он присоединился к ней.

Волосы обрамляли ее лицо, как мокрая вуаль. Струйки воды сбегали с горла на грудь. Упиваясь ее соблазнительным видом, он скользнул губами по ее торчащим соскам к животу. Ее обнаженность вызвала новый прилив желания.

– Не могу поверить, что мы проделали это в лифте, – прошептала она, обвивая его руками.

– Жалеешь?

Потемнев глазами, она медленно покачала головой.

Он глотнул воды с ее губ:

– У меня такое ощущение, словно я долго находился в пустыне, а ты вода, которой я жаждал столько дней.

– О, Брик… – еле слышно произнесла она, будя в нем еще более дикое желание.

Вибрируя всем телом, он скользнул ртом вниз по ней и испил воды с каждого ее соска.

– Что, Брик? – поинтересовался он.

Зажмурившись и выгнувшись в восторге перед ним, она попросила:

– Если я вода, испей меня.

Он с радостью повиновался. Желая заново открыть каждый дюйм её тела, он целиком отдался этой задаче, полный решимости узнать ее всю.

Он наблюдал, как расширяются ее глаза, когда медленно провел большим пальцем вверх по ее бедру. Не пропустил ни единого ее тихого стона, когда, поддразнивая и ее, и себя, ввел самый кончик своей жаждущей плоти в ее жадно принимающую плоть и тут же вывел его. Самоотвержение встряхнуло все его нервные окончания, и его лоб покрылся испариной. И все же он продолжал эту сладкую пытку, пока мог сдержать себя.

Что оставило его бездыханным, заставило сердце биться с перебоями, это то, как она удерживалась от завершающего пароксизма, пока не убедилась, что и он вышел на финишную прямую. Она нежно прикасалась к нему к его щеке, его плечам, к остальным частям его тела. Он начал понимать, что ее вела именно нежность, а не какая-то там техника, давая ему почувствовать многое из того, чего он не понимал. Он убедился, что его наслаждение было для нее не менее важно, чем свое собственное, и это побуждало его доставить ей еще большее удовольствие.

Ночь заполнялась любовными утехами. И каждое мгновение он показывал ей силу своей страсти, удивляясь, как он мог вытерпеть два месяца без нее, без ее ласк. Одновременно он дивился своему нежеланию жениться на ней. И каждый раз, когда он прикасался к ней, его охватывал страх, что это прикосновение может оказаться последним. Последним глотком воды. И их неистовство продолжалось, пока окончательное изнеможение не сморило их уже на рассвете.

Лизины веки затрепетали, ее глаза открылись и, облепленные беззастенчивым ярким полуденным солнцем, тут же закрылись.

Даже не взглянув на Брика, она чувствовала его близкое присутствие. Он дышал медленно и ровно, его тело прижималось к ее боку. Не было утреннего смятения. Она не задавалась вопросом, где она, как сюда попала. Она все помнила до малейшей подробности.

Она вспомнила восхитительное ощущение его внутри себя, как ее легчайшее прикосновение возбуждало его, как он довел ее до беспамятства своей чувственностью. Она помнила все и отказывалась назвать подобное чудо ошибкой. Но Лиза не забыла и безмерного отчаяния, от которого время от времени темнели его глаза, и понимала, что ничего не изменилось. Он все еще не мог связать себя с нею. Больше того, это мучило теперь не только ее, но и его самого.

– Доброе утро, Лиза, любовь моя, – прошептал Брик сиплым со сна голосом.

От одного этого обращения у нее зашлось сердце. Повернувшись, она вобрала в себя привлекательный вид его спутанных волос и темную тень пробивающейся щетины. Потом ее пленил и наполнил болью взгляд его бирюзовых глаз.

Он поднялся на локте и склонился к ней, чтобы поцеловать долгим, пробуждающим поцелуем, оставившим ее бездыханной.

– И тебе доброе утро, – улыбнулась она.

Он поиграл с прядью ее волос.

– Хочешь получить завтрак в постель? Сейчас закажу.

Замечательное предложение, но оно лишь отдалит неизбежное.

– Не знаю, – ответила она, садясь в постели и прикрываясь простыней. – Интересно, где моя одежда.

– Что, не проголодалась? – Он тоже сел, но даже не подумал прикрыться.

– Нет. Просто хотела узнать время. – Она взглянула на будильник на тумбочке и покачала головой. – Ой, пол-одиннадцатого! – В смятении она спустила ноги с кровати и коснулась подошвами плюшевого ковра. – Знаешь, каково в субботу на работе? Миллион всяких дел… – Она затихла, когда Брик взял ее за кисть.

– Чего ты торопишься уйти так рано? – спросил он ровным голосом.

Она глубоко вдохнула:

– Я бы не сказала, что десять тридцать – рано.

– Ты только проснулась.

Она нехотя заглянула в его глаза.

– Мне пора идти.

– Почему?

Он повел плечами, и она вновь ощутила его мужскую силу. Удивительно, как ее влекло к нему. Она тряхнула головой.

– Ночь-то кончилась. Это была… – подыскивая точное слово, она подняла руку, – невероятная ночь. Ночь, которую я никогда не забуду. Но она кончилась. Мы остались теми же, с теми же мыслями, а мысли наши не совсем совпадают.

Его глаза потемнели, и он начал поглаживать большим пальцем ее кисть.

– Наши мысли были в полном согласии сегодня ночью. И не только мысли.

Этого она не могла оспаривать. Ей трудно было даже думать, пока ее сердце билось в такт поглаживаний его пальца.

– То была ночь, а сейчас день, и не думаю, чтобы сейчас наши мысли совпадали.

– Уж не хочешь ли ты сказать, что мы опять не будем видеться? – Не спуская с нее глаз, он поднес ее руку к своим губам и нащупал ее пульс.

У Лизы напрягся живот. Подобный чувственный, романтический жест мог заставить женщину забыть о своей брошенной на пол одежде, обо всем на свете, кроме любимого мужчины. И ей хотелось этого. Но она отказывалась уступить почти неумолимому желанию, которое он вызывал у нее. Отстранив его руку, она поднялась с постели.

– Нам не следует спать вместе и дальше.

Брик оказался рядом с ней, прежде чем она успела взять в ванной комнате махровый халат.

– Почему не следует?

Она бросила ему второй халат, сунула руки в рукава своего, завязала пояс и уперла руки в бока:

– Потому что, когда все кончается, становится слишком больно.

Он ухватил отвороты ее халата и заставил смотреть прямо в свои глаза.

– Ничего не кончается.

У Лизы замерло сердце. Она вздохнула:

– Брик, мы уже говорили обо всем. Не заставляй меня возвращаться к тому же самому. Ты не хочешь жениться на мне, а я не могу без этого. Больно заниматься любовью, зная, что долго это не продлится.

Он прищурился, но не убирал своих рук.

– Почему не может продлиться, если я люблю тебя?

Лиза задержала дыхание. Он говорил так и раньше, но она думала, что это было под влиянием момента. Сейчас, при дневном свете, внутри нее что-то дернулось. Борясь со смятением и печалью, она чуть качнула головой:

– Потому что мне нужно больше.

Брик опустил руки. Его рот искривился в циничной гримасе.

– Тебе нужны бумажка, кольцо и куча обещаний, которые большинство людей нарушает.

– Да, – тихо ответила она без намека на извинение. – Мне нужно все это, но еще больше мне необходимо, чтобы это длилось всю жизнь. Не все нарушают свои обещания, Брик. И не все считают брак тюрьмой. – В отчаянии она подняла глаза на потолок. – И что я пытаюсь объяснить тебе? Не могу больше. – Она подняла его халат и протянула ему. – Оденься, пожалуйста.

Брик набросил его на себя и сложил руки на груди.

– Ты только и говоришь, что хочешь найти того, кто женился бы на тебе, но, когда мы вместе, это не кажется таким уж важным. Когда я получил сотрясение, ты осталась со мной на всю ночь. Никогда не забуду, как ты заботилась обо мне. И как ты хотела меня.

Его взгляд вызывал ее на то, чтобы она все отрицала.

Но она не могла.

– Ночью ты сказала: «Дай мне себя». – Его низкий голос стал очень сексуальным. – Когда я притронулся к тебе, ты реагировала так, словно принадлежишь мне, только мне, а не какому то еще мужчине.

Лиза яростно взглянула на него.

– Ты прав, – признала она, выпятив подбородок. – Ты только дотронулся до меня, и я дала тебе все. – Ее голос задрожал. – И тело, и сердце, и душу. В том-то и дело. – Лиза почувствовала жжение от слез в глазах и попыталась сморгнуть их. – Каждый раз, когда мы занимаемся любовью, я теряю частицу себя, раз это не может длиться долго. Мы с тобой расходимся в главном, и я не желаю вынуждать тебя хитростью взваливать на себя обязанности по отношению ко мне. Не буду пытаться уломать тебя. Это унизительно, а я слишком уважаю тебя и себя, чтобы поступить так. Господи, как же это больно! Я знаю, ты неравнодушен ко мне, но…

– Я люблю тебя, – прервал он ее.

Всякий раз, как он говорил это, она ощущала потрясение. Ей стоило труда сохранять спокойствие.

– Ты просто не понимаешь, а? Знаешь, у меня в шкафу свободной спальни стоит сундук с приданым?

Его словно ударили.

– Нет.

– Ты когда-нибудь видел, что женщина складывает в такой сундук?

Он пожал плечами с недоверчивым и тревожным видом.

– Не в последнее время.

Скорее всего, вообще не видел, подумала она, чувствуя, что разговор ему неприятен. Тем более следовало поговорить.

– Большинство женщин уже не заводит сундук с приданым, а у меня он есть. Это тебе ни о чем не говорит, Брик?

Она стала перечислять содержимое сундука на пальцах:

– У меня там хранится столовое серебро, которое подарила мне бабушка; стеганое одеяло, которое сшила мать, и ковер, связанный вручную моей теткой за год до своей смерти. У меня есть фарфор. Подушки, которые я вышила, когда мне было двенадцать лет, и самые шикарные хваталки для кастрюль, какие только ты можешь себе вообразить. Я их сделала в восемь лет. – Она криво улыбнулась, припомнив свои дилетантские усилия. – Там есть серебряные рамки для фотографий и детское одеялко. – Она заметила смятение в его глазах, и ее улыбка слиняла. – Ты уверяешь, что любишь меня, а это все – часть меня. В чем-то очень важном я, пожалуй, старомодна. – Она свела отвороты своего халата. – Я больше, чем просто Лиза – поставщица банкетов или чем Лиза – любовница с противозачаточными таблетками.

Брик чертыхнулся:

– Никогда не думал о тебе с этой стороны. – Он провел рукой по своим волосам и задумчиво посмотрел на нее. – Но, черт побери, я и не подозревал, что у тебя есть сундук с приданым.

Он выглядел испуганным, и она бы рассмеялась, если бы ей не было так плохо. Сейчас ей ничто уже не казалось смешным.

Уперев одну руку в бок и чуть склонив голову, он долгую напряженную минуту всматривался в нее. У Лизы пересохло во рту.

– Ты пытаешься отпугнуть меня этой историей о сундуке с приданым, – раздраженно заключил он и покачал головой. Намек на жестокий оскал тронул уголки его рта. – В чем дело, Лиза? Уж не пытаешься ли ты использовать все эти разговоры о браке, как пользуются крестом, чтобы отогнать вампира?

Он наклонился к ней, излучая мощную энергию и решительно сжав челюсти.

– Есть у тебя сундук с приданым или нет, я все равно хочу тебя. И ты все еще хочешь меня.

Справедливость его слов напугала ее. Это не было самомнением, а лишь простой констатацией факта.

– Какой-то безумный инстинкт толкает меня к тебе, Брик, но тот же инстинкт причиняет боль нам обоим. – Она покачала головой. – Больше я этого делать не могу.

Глаза Брика наполнились болью и гневом:

– Еще как можешь. Просто следуй своим инстинктам.

Ощущая в себе пустоту, Лиза прикусила щеку:

– Все, больше не буду.

Остаток уик-энда Брик чувствовал себя эмоционально выпотрошенным. Господи, ему было чертовски больно, а панацеи от этой боли не было. Выпивохой он не был, поэтому не мог и напиться. Мысли о Лизе преследовали его неотступно, и он не мог спать. На работу ему стало наплевать. Выход у него был только один – посетить родственников в Бьюла, но Брику была невыносима сама мысль о необходимости отвечать на вопросы о Лизе. Он и сам не знал ответов на них.

Всякий раз, как он спрашивал себя, почему не может жениться на ней, он испытывал сильную физическую реакцию. Как если бы у него была аллергия на саму эту мысль. Сразу становилось сухо во рту, начиналось сильное сердцебиение и крутило желудок.

В его мозгу прочно засела мысль: он страдает фобией к браку. Могло такое быть?

Эта мысль мучила его, пока вечером в понедельник он не решил наконец-то сделать что-то по этому поводу. На следующий вечер он оказался в таком месте, которое ему и не снилось, – в кабинете психиатра.