Текст книги "Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945"

Автор книги: Вальтер Гёрлиц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

После встречи в Берлине Россия чувствовала обиду и неудовлетворение. В течение нескольких последующих лет она подтянула армии к западным границам. Одновременно Франция укрепила пограничные крепости Верден, Туль, Эпиналь и Бельфор, соединила их дополнительными внешними фортами, создав труднопроходимый барьер.

В 1879 году император, благодаря сообщению Мольтке о передислокации русских сил, перестал сопротивляться и согласился с предложением Бисмарка об альянсе с Австрией.

IX

В 1879 году к Мольтке обратился крестьянин с просьбой уговорить императора немного уменьшить бремя военных расходов. Мольтке ответил, что любая война, даже победная, оборачивается горем для народа и даже император не в силах помешать этому. Это станет возможным, только когда народы научатся лучше понимать друг друга, а для этого надо воспитывать высоконравственных и верующих людей. Но нам не удастся дожить до такого времени. Примерно в том же духе Мольтке ответил профессору конституционного права из Гейдельберга, когда тот выступил в поддержку международной организации и международных законов. Вечный мир, написал Мольтке в ответ на полученные от профессора книги, это мечта, и далеко не прекрасная мечта, а война – это звено в Божьем упорядочении мира. Международные соглашения никогда не будут иметь законной силы, и лучшее, что может сделать война, так это как можно быстрее уладить споры всеми возможными законными способами.

Как-то Гинденбург заметил, что, как старый солдат, он не верит, что существует какая-то реальная замена войны. То же самое мог бы сказать и Мольтке. Генеральный штаб признавал единственный принцип: si vis pacem, para bellum [11]11
  Если хочешь мира, готовься к войне ( лат.).


[Закрыть].

В 1879 году Генеральный штаб приступил к разработке двух планов наступления, против Франции и России. Усиление Франции оставляло меньше шансов на быстрый успех. Быстрые решения и короткие войны – вот идеал, к которому всегда стремился Мольтке, слишком хорошо знакомый с ужасами войны. Поэтому план развертывания предусматривал оборонительные бои на востоке (в случае необходимости был возможен отход к правому берегу Рейна в районе Майнц – Франкфурт) и совместное с Австрией наступление на западе с пятисоттысячной армией. Тогда, если Франция двинется через Бельгию, предполагалось встретить ее удар в низовьях Рейна и оттеснить к датским границам. Теперь и Бельгия прибегла к всеобщей воинской повинности и принялась за строительство системы фортификационных сооружений. Мольтке рассчитывал на помощь со стороны Италии при отражении удара с запада. Шесть итальянских корпусов должны были быть переброшены через Альпы в верховья Рейна.

В 1882 году армия получила первое серьезное пополнение. Были сформированы тридцать четыре новых батальона, сорок полевых батарей и два батальона тяжелой артиллерии. Спустя шесть лет армия пополнилась пехотными батальонами и двадцатью тремя батареями. Появилось два новых армейских корпуса, 16-й и 17-й, а в 1884 году, по примеру французов, были сделаны первые аэростаты, которые располагались прямо над Генеральным штабом.

В 1887 году Мольтке внес предложение совместно с Австрией выступить против России. Бисмарк счел это предложение «преждевременным». Канцлер полагал, что желание Генерального штаба начать превентивную войну вытекает из атмосферы, которой пропитано это учреждение, и со своей стороны посчитал такой шаг слишком опасным для Германии. Вставал единственный вопрос: что же произойдет, когда у вас будет энергичный начальник штаба в сочетании со слабым, некомпетентным монархом и канцлером без политических перспектив и без властных полномочий?

Когда Бисмарк писал эти строки, уже был заложен фундамент для подобного развития событий.

Начиная с 1882 года стареющий Мольтке, неоднократно обращавшийся с просьбой об увольнении, зачислил на службу в качестве генерал-адъютанта и заместителя генерала Вальдерзе. Однако Мольтке, этот морщинистый старик, ему уже было около девяноста лет, был все еще хозяином красного дома на Кенигсплац. Все, кто видели его идущим в Тиргартен в длинной генеральской шинели и фуражке, вполне могли принять его за какого-то философа древности. Он давно уже был одинок. В 1868 году умерла его жена, которую он любил больше всего на свете. Спустя двадцать лет он похоронил двух императоров, старого императора и несчастного, обреченного Фридриха, защитника германского либерализма.

1 августа 1888 года новый император Вильгельм II удовлетворил просьбу Мольтке об отставке. Мольтке уехал в Крейсау, в поместье своего племянника Вильгельма фон Мольтке. Однажды, в самый мрачный для Германии час, внук Вильгельма скажет, что тот дух, которым были отмечены последние годы жизни Гельмута фон Мольтке, был духом мудрости, великодушия и здравого смысла.

Эксцентричный, тщеславный и слабохарактерный новый император вызывал у Мольтке предчувствие, что Германию ждут тяжелые времена. В одной из последних речей в рейхстаге (он произнес ее в 1890 году) Мольтке вновь заговорил о неизбежности большой войны. Если вспыхнет война, повисшая словно дамоклов меч над головой немецкого народа, то трудно предсказать, каким будет конец, поскольку в ней примут участие самые сильные мировые державы. Ни одну из них нельзя уничтожить в одиночку. Война может продлиться семь, а может – двадцать лет. И горе тому, кто разожжет в Европе пожар. Картина короткой войны постепенно исчезала. Старик видел острее современников, хотя его глаза начали тускнеть.

Весной следующего года Мольтке нанес визит в Берлин. Утром 24 апреля он посетил заседание верхней палаты, а вечером слушал музыку в компании гостей. Почувствовав усталость, он вышел в соседнюю комнату. Один из племянников, заметив, что дядя слишком долго не возвращается, пошел выяснить, в чем дело. Он нашел дядю сидящим в кресле. Тот еще дышал, но уже не мог говорить. Мольтке перенесли в его комнату и положили на кровать. Последний вздох, и его не стало.

Глава 5
ПРЕВЕНТИВНАЯ ВОЙНА ИЛИ COUP D'ETAT
Вальдерзе

I

На пороге нового столетия появился роман под названием «Йена или Седан» [12]12
  Роман переведен на русский язык.


[Закрыть], написанный молодым малоизвестным автором Францем Адамом Бейерлейном. Книга затрагивала остросовременные вопросы и, хотя не обладала литературными достоинствами, вызвала значительный интерес.

Шарнхорст, Гнейзенау и Бойен настаивали, что армия должна быть школой нации, но теперь люди начали отклоняться от многих постулатов, на которых строилась армия, и это, как показал в своей книге автор, не могло не сказаться на морали. Повествование представляет историю вымышленного 8-го полка полевой артиллерии, офицеры которого, по большей части карьеристы, не слишком задумывались об истинном характере своих обязанностях и относились к ним как к скучной, рутинной работе. Среди них были бездельники, пижоны и вольнодумцы. Командир полка, гуманностью и выдержкой напоминавший Мольтке, производил впечатление безнадежно устаревшего человека. Единственный полковой идеалист пустил себе пулю в голову. Человек, который вынашивал в сердце идею реформирования и понимал, что старая система образования ведет в никуда, вышел в отставку и занял пост в военной промышленности. Там, по крайней мере, знали, как следует использовать его профессионализм. И последний, не менее типичный пример. Высокомерие одного из молодых офицеров буквально загоняет младшего капрала Вогта в ряды социалистов.

Книга, конечно, страдала преувеличениями (так случается во всех романах, написанных с определенной целью), но автор был искренне обеспокоен состоянием армии. Действительно, на протяжении сотен лет основы военной организации оставались неизменными. Предполагалось, что муштра и бесконечные построения воспитывают у рядовых чувство патриотизма, которого многие были полностью лишены, и являются основными средствами для поддержания дисциплины и дееспособности современной армии. Сродни безумию было предполагать, что армия всегда будет придерживаться системы полупатриархальных отношений и что крутые меры против всех, кто подозревался в симпатиях к социалистам, могут каким-то образом повлиять на этот процесс.

Серьезные изменения, происходившие в социальной и экономической сферах, не затрагивали армию. Большинство старых генералов не хотели никаких изменений. Когда один из по-настоящему значительных реформаторов своего времени генерал фон Шлихтинг в 1888 году отметил, что старые уставные правила помогли одержать победу в трех войнах, фон Папе ехидно поинтересовался, зачем же тогда вводить новые правила. К сожалению, фон Папе был весьма влиятельной фигурой.

Гениальная личность, захватившая в тот момент армию и имевшая полную свободу действий, вероятно, могла бы внести изменения, которые бы повлияли на будущее не только самой армии, но в целом Германии. Преемник Мольтке, Вальдерзе, не был гением, но был энергичным и высокоинтеллектуальным человеком. Кроме того, он обладал невероятным шармом.

Эта особенность, безусловно, способствовала его карьерному росту, но сказывалось и происхождение. Мы уже упоминали о роде Анхальт-Дессау и знаем, что член этой семьи был одним из генерал-адъютантов Фридриха Великого, другой, фон Беренхорст, военным историком. Вальдерзе относились к боковой ветви этого великого рода и более столетия отличались достижениями в гражданской и военной сферах деятельности.

Альфред фон Вандерзе родился в 1832 году. Его отец был прусским генералом, а мать дочерью генерала. Детство Вальдерзе прошло в Берлине, в котором господствующее положение занимала старая аристократия; их особняки располагались вдоль Вильгельмштрассе. Он, как положено, прошел курс обучения в кадетской школе и в 1830 году в чине лейтенанта поступил на службу в артиллерию. Во время кампании 1866 года Вальдерзе был адъютантом принца Карла Прусского. Летом следующего года его перевели в Генеральный штаб. Опыт, приобретенный в качестве адъютанта, во время службы в Генеральном штабе и в качестве военного атташе в Париже, определил его дальнейшую карьеру. Из застенчивого и нерешительного молодого человека он превратился в офицера, который чувствовал себя как дома при дворе и в дипломатических кругах. Природа подарила ему привлекательную внешность, способность быстрого и острого восприятия, временами граничившую с поверхностностью, и уступчивый характер. Вальдерзе пребывал в полной уверенности, что нет такой ситуации, из которой он не сможет найти выхода, и нет задачи, которая бы оказалась ему не по плечу. К сожалению, он был не способен взглянуть на себя со стороны и трезво оценить свои способности. Обидно, что, несмотря на его привлекательность, временами в силу невероятной наивности он выглядел, мягко говоря, смешным. Как-то король сказал Вандерзе, что по сути он «прислуга за все», и эта шутка наполнила его огромной гордостью. Однако штабные офицеры называли его иначе.

Его депеши из Парижа, содержащие точные оценки сильных и слабых сторон французской армии, привлекли внимание Бисмарка, Мольтке и кайзера. Благодаря этим депешам Вальдерзе стал личным адъютантом кайзера. Сразу же после окончания военных действий Вальдерзе, как доверенное лицо Бисмарка, был назначен прусским поверенным в делах в Париже, а затем вернулся в армию.

Казалось, что судьба благоволит к Вальдерзе. Он получал военные назначения, которые сулили ему политическое влияние. Короткое время командовал 13-м уланским полком, затем стал начальником штаба 10-го армейского корпуса, вновь оказавшись под началом лица королевского происхождения, а именно принца Альбрехта Прусского. В довершение всего он женился на богатой американке, в девичестве мисс Мэри Ли, бывшей жене принца Шлезвигского. Это имело важные последствия. Во время кризиса, последовавшего за освободительными войнами, семья Вальдерзе понесла финансовые потери, и женитьба помогла ему сохранить дом и жить на широкую ногу.

Он сделал хорошую карьеру, но для историка интерес к Вальдерзе основывался на его дневнике. Привычка вести дневник зачастую связана с желанием человека, лишенного возможности высказаться, на бумаге изложить свои наблюдения и впечатления. Большинство наблюдений, заполнивших многострадальные тома дневника Вальдерзе, отмечены самодовольством и глупостью, и кажется маловероятным, чтобы кто-то захотел выслушать его; ему бы просто не дали говорить. Тем не менее, он пользовался большой популярностью, и нам ничего не остается, как полагать, что Вальдерзе, ведущий дневник, сильно отличался от Вальдерзе-офицера, обаятельного, светского человека.

II

Однако у Вандерзе были и врага. В одном из писем королеве Виктории кронпринцесса заметила, что Вальдерзе и вполовину не обладает военным талантом Мольтке, что он неискренний и не заслуживает доверия. Во-первых, нет нужды придавать слишком большое значение суждениям этой экзальтированной особы. Во-вторых, есть простое объяснение ее нападкам. Вальдерзе вел неустанную войну против либерализма дочери принца-консорта и его зятя, называя их «английскими демократами». Вальдерзе действительно питал страсть к интриганству, и некоторые новшества, которые он вводил, довольно безобидные по сегодняшним меркам, должны были поражать тех, кто был воспитан в старых традициях, своей неискренностью и лицемерием. Начальник штаба, который с помощью прессы нападал на своих противников, вполне мог казаться совершенно неуместной фигурой.

Странная вещь. Ведь, по сути, Вальдерзе не наделен острым умом. Для него не существовало нюансов в политике и в морали. Он считал, что с революцией следует бороться предпочтительно с помощью силы. Угрозам с любой стороны следует противопоставить превентивную войну. Он не мог оценить по заслугам дипломатический артистизм Бисмарка; он называл это неустойчивой политикой. Подобная оценка вполне объяснима с точки зрения человека, не воспринимающего тонкие политические нюансы. Самое удивительное, что он был невероятно подвержен панике. Но это общая беда военных.

Вальдерзе совсем не разбирался в людях. Он связывал надежды с принцем Вильгельмом, считая, что нашел в нем родственную душу. Никогда и никто не обманывался сильнее! Чувство неудовлетворенности и разочарования омрачили последние годы жизни Вальдерзе.

Но безусловно, Вальдерзе обладал определенной привлекательностью. Бисмарк был о нем очень высокого мнения, а Мольтке считал человеком исключительных способностей. Вальдерзе завоевал любовь и привязанность многих людей. Казалось, от него исходили волны уверенности в этот измученный и нерешительный мир, и, как показывает его дневник, он сам заряжался этой уверенностью.

В 1878 году его кандидатура рассматривалась на должность посла в Вене. Теперь, когда была предпринята попытка покушения на старого императора, Вальдерзе стремился занять пост начальника берлинской полиции. Он был уверен, что может раз и навсегда покончить с подрывной деятельностью. «Как я презираю банду либералов, захвативших парламент! – писал он в связи с одной из попыток покушения на короля. – Они пленники собственного многословия и с каждым годом отодвигают страну назад». Блаженны те, кто видит мир в черно-белых тонах, но им редко удается повлиять на людские судьбы.

III

В один прекрасный день генерал Альбедиль, сменивший Трескова на посту начальника военного кабинета, заметил Вальдерзе, что тот должен беречь здоровье в ожидании своего часа. Казалось, Вальдерзе не усмотрел ничего странного в этом замечании. Гораздо удивительнее это кажется тем, кто, оглядываясь назад, создает мнение об этом человеке. Мы помним, как в 1881 году Мольтке считал свою ношу все более и более невыносимой и просил дать ему заместителя, на которого он бы мог переложить часть работы. В этом смысле он возлагал большие надежды на Вальдерзе. Он ценил Вальдерзе за оригинальность, смелость и готовность принимать решения. Высшие военные круги одобрили выбор Мольтке. В 1882 году Вальдерзе был назначен на должность генерал-квартирмейстера в большой Генеральный штаб и, поскольку Мольтке предоставил ему полную свободу, взял на себя решение всех практических вопросов.

Мольтке панически боялся всего, что было связано с политикой. Вальдерзе просто не мог держаться вне политики; не позволял характер. Он воспользовался возможностью, которую в полной мере предоставила ему новая должность. Теперь он мог говорить свободно. Его речь была непосредственной, наивной, но все же впечатляла. Ему, конечно, очень помог авторитет Мольтке, но, кроме того, он нашел союзника в лице генерала Альбедиля, который надеялся вместе с Вальдерзе освободиться от влияния военного министерства.

Особенно болезненным был вопрос о доступе к императору, и именно здесь был нанесен первый главный удар. Начиная с 1883 года Вальдерзе получил право прямого доступа к императору, минуя военное министерство. Мольтке этого даже не приходило в голову. Если он понадобится императору, говорил Мольтке, то тот пошлет за ним. У Вальдерзе был другой взгляд на вещи.

Начало было удачным, а дальше пошло еще лучше. Одним из первых действий, предпринятых Вальдерзе, опять же вместе с Альбедилем, стала замена Камеке более подходящим для должности военного министра генералом Паулем фон Шелендорфом, бывшим начальником оперативного отдела Генерального штаба. Новый министр был всецело за полнейшее использование прав прямого доступа и относился к тем, кто настаивал на избавлении Генерального штаба от опеки военного министерства. Но Вальдерзе целил еще дальше. Он стремился превратить военное министерство в обычную административную службу, а всю реальную власть передать Генеральному штабу. Ему не удалось достичь поставленной цели, однако в последующие годы (с подачи Вальдерзе) Генеральный штаб стал отвечать за разработку принципов военного искусства и проведение маневров. Но Вальдерзе был не из тех людей, которые замыкаются в узко ведомственной сфере. Он поддерживал контакт с министерством иностранных дел, в котором имел конфиденциальные отношения с Хольстеном. Кроме того, с помощью военного атташе он, неофициально, представляет собою наполовину военную, наполовину дипломатическую разведывательную службу. Вскоре посол в Санкт-Петербурге генерал фон Швейниц написал, что режим Вальдерзе – Альбедиля создал «весьма представительную дополнительную тиранию» в пределах режима Бисмарка.

Достигнув выигрышной позиции, отважный офицер погружался в неизведанные моря публичной деятельности. Под началом майора Заха, начальника разведывательной службы, было открыто пресс-бюро, и ряд офицеров в отставке, отличавшихся бойким пером, были приняты на работу в качестве так называемых «газетных гусар». Среди них был майор Шейберт, бывший военный обозреватель в армии Роберта Е. Ли. В основном эти господа писали для ультраконсервативной «Kreuzzeitung», издатель которой, большой любитель развлечений и по гроб жизни обязанный фон Гаммерштейну, был во всех отношениях в долгу и перед Вальдерзе; издатель получил от Вальдерзе на газету сто тысяч марок. Вальдерзе не избегал и окольных путей. Он установил контакт с сомнительной личностью, Эрнстом Шуманом (одно время он был корреспондентом «New York Herald»), который вроде бы принимал участие в ритуальном убийстве. Прямо скажем, странная компания для одного из духовных наследников Гнейзенау.

Такому неугомонному человеку, как Вальдерзе, было трудно удержаться от того, чтобы не влезать в вопросы высокой политики. Его высказывания были столь непосредственными, что должны были вызывать ужас у людей, воспитанных в традициях классической дипломатии. У империи, заявлял он с трогательной наивностью, слишком много врагов. Французы, славяне, католики – это все враги. Только большая война поможет избежать трудностей. В 1873 году ему хотелось сразиться с Францией, но, поскольку он разделял мнение Мольтке, что решающим является Восточный театр военных действий, Вальдерзе сосредоточил свое внимание на России. В 1878 году Вальдерзе хотел (с помощью Англии) воевать с Россией и охотно говорил о мобилизации Австрии, Италии и Турции.

В 1882 году Вальдерзе познакомился с молодым Вильгельмом, сыном кронпринца, который, как он написал в своем дневнике, «произвел приятное впечатление». Вальдерзе опять задумался о нападении на Россию и установил тесные связи с фон Беком, начальником австрийского Генерального штаба. Одновременно он развернул кампанию в прессе против перевооружения России, преследуя двойную цель. Во-первых, оказать влияние на рейхстаг по вопросу перевооружения Германии и, во-вторых, понизить курс русских акций на фондовой бирже. Кроме того, он напряженно работал над мобилизационными планами и настаивал на дальнейшем укреплении вооруженных сил. Были установлены тесные отношения с военной промышленностью, и генерал Будде, глава железнодорожного отдела Генерального штаба, стал директором оружейного завода.

Огромную проблему представляла позиция рейхстага. После победы во франко-германской войне народ, в отличие от Генерального штаба, испытывавшего серьезное беспокойство, почувствовал уверенность в завтрашнем дне. Военные же расходы тяжелым бременем ложились на плечи народа, и большинство людей считали излишним увеличивать расходы на укрепление армии.

Оппозиция существовала и при дворе, и в армии. Одну из таких оппозиций возглавлял кронпринц. Вальдерзе незамедлительно начал строить козни против генерала Мичке и маршала фон Нормана, активных оппозиционеров из окружения кронпринца. В оппозиции находился и ряд генералов; особенно усердствовал Винтерфельд. Генералы не делали политики, но в данном случае было крайне важно, что эти люди, придерживавшиеся умеренных взглядов, считали Шлихтинга преемником Мольтке на посту начальника штаба. В ряде превосходных книг Шлихтинг выразил идеи Мольтке. Вальдерзе доверил своему дневнику, что он лучше и достойнее Шлихтинга. Судя по всему, преобладало именно такое мнение.

Большие надежды Вальдерзе возлагал на внука императора, молодого принца Вильгельма, которого в 1884 году сопровождал к царю. В 1885 году он пишет в дневнике о тесной дружбе с этим тщеславным и неуравновешенным молодым человеком. Вальдерзе говорит о нем как о человеке непредубежденного ума, ярком, настоящем трудоголике. В те годы Вальдерзе полагал, что при принце Вильгельме ему удастся осуществить свои планы. Льстец поторопился. Он стремился выиграть больший приз, чем мог предложить принц с его неопределенным будущим.

IV

В 1886 году Вальдерзе повел наступление на проводимую Бисмарком политику и делал намеки на спад деловой активности старого канцлера. Он отчаянно стремился занять место канцлера, и последние годы его жизни были омрачены сознанием, что его не смогли оценить по достоинству. Его трагедия состояла в том, что, несмотря на внешний блеск, он, по сути, абсолютно не подходил на роль канцлеpa, и даже погрязшая в интригах Германия времен Вильгельма II оказалась достаточно разумной, чтобы понять это.

Однако Вальдерзе упорно преследовал свою цель. Поводом к вражде послужил тот факт, что в рейхстаге Бисмарк полагался на национал-либералов, а Вальдерзе нашел поддержку у правого крыла консерваторов.

В 1887 году, когда неожиданно выяснилось, что кронпринц болен раком, соперничество достигло критической отметки. Кронпринц умер, не прожив и года. Вальдерзе ждал чего-то подобного. Теперь открывался путь для молодого принца Вильгельма, чьим фаворитом был Вальдерзе. Появилась пища для интересных размышлений. Обстановка становилась все более напряженной. Первый тур борьбы развернулся вокруг Стокера, придворного капеллана. Стокер происходил из незнатного рода, работал репетитором в домах богатых землевладельцев и находился под впечатлением, возможно чрезмерным, той жизни, которую вели эти люди. Кроме того, будучи пастором в промышленных районах, он смог достаточно глубоко изучить социальные проблемы. Теперь он возглавлял берлинскую миссионерскую организацию и стремился развернуть массы от социализма к христианству. Вальдерзе заключил со Стокером союз. Хотя трудно сказать, насколько сильно он разделял энтузиазм Стокера.

Стокер организовал социал-христианскую рабочую партию, которая с течением времени дала жизнь социал-христианскому движению. Вскоре это движение стало центром, вокруг которого объединились недовольные существующим положением мелкие буржуа, причем явной антисемитской направленности. Правда, в течение определенного промежутка времени Стокер сыграл отведенную ему Вальдерзе роль.

Бисмарк следил за карьерой Стокера, поскольку опасался, что создание католической партии может привести к появлению ее евангелического двойника. Деятельность Стокера фактически вызвала кризис. В конце 1887 года в доме Вальдерзе собрались ультраконсервативные аристократы. Присутствовали министры, председатель рейхстага и принц Вильгельм Прусский вместе с молодой женой. Принц произнес речь (на встрече стоял вопрос о финансировании берлинской миссионерской организации), в которой подробно остановился на необходимости пробудить христианские чувства трудящихся масс. Бисмарк насторожился. Преемник на трон должен быть выше партии, заявил он Вальдерзе. Это был камешек в огород Вальдерзе, и он понял это. Вальдерзе сделал вид, что согласен с мнением Бисмарка, но с еще большей активностью повел тайную войну против канцлера. В этом раунде по очкам Бисмарк переиграл Вальдерзе, но разница была незначительной.

В конце года Вальдерзе уже был уверен, что дни ненавистного кронпринца сочтены. Стоит императору уснуть навеки, и, не дожидаясь передачи скипетра принцу Вильгельму, начнется настоящая драка.

Имея Альбедиля в военном кабинете и фон Шелендорфа в военном министерстве, Вальдерзе был готов к схватке. Против него выступали Бисмарки, отец и сын, кронпринцесса, «армейские либералы» и Каприви, в то время секретарь имперского военно-морского ведомства. До конца года Вальдерзе вступил в серьезное противоречие с Бисмарком. Он по собственной инициативе сообщил в Вену, что Австрии не следует опасаться нападения со стороны России. Бисмарк выразил недовольство, вполне обоснованное, подобным вмешательством Генерального штаба в дипломатические дела.

Вместо того чтобы удержаться от отражения атаки, Вальдерзе с возросшей энергией принялся развивать собственный политический курс, благодаря которому всегда мог получить определенную поддержку со стороны военной партии в Вене и которая шла вразрез с политикой конкурента. В 1888 году он вновь стал настаивать на необходимости наступления на Восток. Прошли штабные переговоры с представителями Италии и Австрии, и Вальдерзе рассчитывал, что, стоит начаться стрельбе, Румыния тоже окажет ему поддержку.

Вальдерзе не останавливался ни перед чем. В 1886 году генерал фон Лое написал Вальдерзе, что бисмарковская «политика умиротворения» потерпела неудачу и появились блестящие шансы для ведения «двойной войны». Следует настроить Англию, Турцию и Италию против России и направить британских офицеров в турецкую армию. Правда, британское военное министерство не изъявляло желания принимать участия в этом интереснейшем деле, да и турки не видели в нем никакого смысла.

Вальдерзе и его друзьям казалось, что все идет как по маслу. Россия, и это действительно так, становилась все более сильной, но Германия фактически завершила перевооружение. С точки зрения Лое, как и Вальдерзе, наступил наилучший момент для начала «двойной войны», и, будь принц Вильгельм тем человеком, которого видел в нем Вальдерзе, война могла бы иметь место. Европу спас от Вальдерзе не гений Бисмарка, а счастливое обстоятельство.

V

Старый император умер в марте 1888 года, и его преемник встретил это известие в Сан-Ремо перед лицом собственной смерти. Имей новый император крепкое здоровье, и Вальдерзе пришлось бы уйти в отставку. Но Вальдерзе не задумывался об этом, и конфликт с канцлером вспыхнул с новой силой.

Конечно, по сравнению с умирающим отцом Вильгельм был полон энергии. Он муштровал стражу на Темплехофер-Фелд и иногда привлекал к этому Вальдерзе. Затем кронпринц и генерал-квартирмейстер верхом во главе войска возвращались в Берлин. Играл оркестр, били барабаны, и толпы народа шумно приветствовали их на улицах. Все было так, словно они уже репетировали победное возвращение с той великой войны, о которой мечтал Вальдерзе.

Вальдерзе напряженно ждал «своего момента». Бисмарк делал все возможное, чтобы его сын Герберт впоследствии стал канцлером, и Гаммерштейн умолял Вальдерзе спасти империю от династии Бисмарков. На страницах «Kreuzzeitung» майор Шейберт выступал в защиту войны на Востоке. Бисмарк подверг его яростным нападкам. В своем дневнике Вальдерзе с возмущением писал об этих «позорных нападках» и поносил «династию Бисмарков и их мамлюков».

Мольтке пока еще поддерживал Вальдерзе. Когда Бисмарк поинтересовался, действительно ли Вальдерзе занимает свое место, Мольтке, не задумываясь, дал положительный ответ. Возможно, Мольтке был не способен разглядеть за деятельностью Вальдерзе страсть к интриганству, а может, просто в силу возраста он страшился перемен. Трудно сказать.

Весной 1888 года в рейхстаге были уверены, что, если на трон взойдет принц Вильгельм, Вальдерзе станет начальником штаба. Даже Бисмарк находился под впечатлением желания Вильгельма развязать войну. Но ни Бисмарк, ни Вальдерзе не представляли, что Вильгельм играл роль, в том числе и Верховного главнокомандующего. Его предшественники участвовали в боях. Они вдыхали пороховой дым, слышали крики раненых и умирающих, грохот канонады. Они занимались настоящим мужским, правда довольно кровавым, делом. Роль, отведенная ему предками, была слишком трудна для человека, испытывавшего врожденное отвращение к кровопролитию, поэтому он восполнял отсутствие необходимых для главнокомандующего качеств шумными речами и бряцанием оружия.

Согласно дневнику, Вальдерзе находил утешение в мысли, что сумел упрочить свое положение до смерти правителя. Вскоре после смерти несчастного мы находим такую запись в дневнике Вальдерзе: «Немногие смертные так же удачливы, как я. Вероятно, я в зените жизни». Как же он ошибался!

Подул ветер перемен. Старых генералов отправили в отставку. 10 августа в отставку ушел и Мольтке. Вальдерзе стал начальником Генерального штаба. «Назначение не удивило меня, – пишет Вальдерзе в дневнике. – Я сделал блестящую карьеру, и на меня смотрит весь мир. В этом не только моя заслуга. На то воля Божья… Временами меня посещает мысль, что это не может продолжаться бесконечно и должны наступить перемены».

Однако перемены коснулись других. Первым делом Вальдерзе нанес предательский удар по собственному окружению. Когда новый император выразил желание поставить во главе военного кабинета генерала фон Ханке, командующего 1-й пехотной бригадой, Вальдерзе, даже не опустившись до каких-либо объяснений, снял с поста старого друга Альбедиля. Аналогичным образом он повел себя в отношении смены военного министра. Выяснилось, что генерал Верди дю Вернуа больше подходит на должность военного министра, чем Шелендорф, и с помощью Вальдерзе Вернуа получил эту должность.