355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Вальтер Гёрлиц » Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945 » Текст книги (страница 3)
Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945
  • Текст добавлен: 22 сентября 2016, 10:42

Текст книги "Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945"


Автор книги: Вальтер Гёрлиц



сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

VI

Старый порядок продемонстрировал полнейшую несостоятельность. Выяснилось, что он не способен ни принимать решения, ни осуществлять руководство. Теперь он растерял остатки уважения со стороны рядовых граждан. Создалось положение, при котором рядовой пруссак зачастую получал удовольствие от ниспровержения властных структур. В Силезии дворянство больше опасалось негодования своих угнетенных крестьян, чем французского вторжения.

Наступил мрачный час прусской истории. Двор сбежал в Восточную Пруссию. Французские армии наводнили прусские доминионы. Штейн на основе английской модели составил план формирования достойного, отвечающего за свои действия правительства. По всей видимости, многие считали, что наступил момент согласовать абсолютную монархию Гогенцоллернов, которая поднялась как воинствующая сила, вскормленная на бесплодной почве восточных равнин, с армией и германским духом. Но даже теперь нерешительная монархия не могла набраться решимости и развязать Штейну руки для улаживания внутренних дел. Поскольку Штейн продолжал настаивать на своих требованиях, его предпочли уволить.

Внешние дела выглядели не менее безнадежно. Поддержки, обещанной монархом, оказалось недостаточно. Польские области были охвачены восстанием, и, несмотря на зиму, во время которой обычно прекращались боевые действия, французские армии готовились к наступлению на Кенигсберг.

В военной сфере царил полнейший хаос. Поскольку никто до конца не понимал функций генерал-квартирмейстерского штаба, он, фактически, оказался не у дел. Гесау был временно отстранен от командования. Массенбах находился во французском плену. Пфуль поступил на службу к русским. Начальник штаба, генерал фон Лоуренс, бессмысленно сидел в Кенингсберге. Генерал-адъютант фон Кокритц, старый и недалекий (если не сказать – туповатый), был единственным человеком, чьи советы король согласился выслушивать.

Произошел обмен военнопленными. Вернулся Шарнхорст, и его направили служить к генералу Лестоку, командующему специальным корпусом в Восточной Пруссии. Однако Шарнхорста назначили не начальником штаба, а военным «помощником» (Assistent), хотя до этого момента подобная должность без ясно очерченного круга обязанностей не была известна. Шарнхорст приобрел известность благодаря прекрасным личным качествам. Когда Беннигсен попытался приостановить продвижение французов в Эйлау, Шарнхорст выступил с прусским корпусом. Он провел войска сквозь буран и с фланга атаковал врага. Этот маневр решил исход битвы. Несмотря на серьезные потери, пруссаки и русские не отступили, но русский командующий не смог воспользоваться полученным преимуществом. Поражение при Фридланде летом 1807 года окончательно решило судьбу государства Гогенцоллернов. Русский царь оставил в беде прусского союзника и подписал Тильзитский мир. Большая часть прусской территории была оккупирована французскими войсками, а период оккупации был поставлен в зависимость от уплаты контрибуции, размеры которой не были определены.

Сложившееся положение было невероятно унизительным, но в то же время явилось поворотной точкой, послужило обновлению общественной атмосферы, а именно – появлению партий, до того момента беспрецедентного события в истории Пруссии. Их формирование имело скорее военно-бюрократическую, нежели политическую подоплеку, что было естественно для Пруссии. Вернувшись из плена, Массенбах, вместе с известным членом военного совета, Фредериком фон Колином, занял положение своего рода руководителя направления, критикующего систему, в отличие от тех, кто поддерживал нововведения, таких, как Шарнхорст, Бойен, Грольман, Клаузевиц и, в первую очередь, лейтенант-полковник фон Гнейзенау, создавший имя храброй защитой Кольберга.

Массенбаху было не дано почувствовать себя триумфатором в деле, с которым он в значительной степени, даже если и не всегда удачно, отождествлялся. Он рано вышел в отставку, навсегда покончив с военной карьерой. Массенбаха погубило собственное непостоянство. Даже возглавляя реформаторскую партию, клеветническими выпадами он в значительной степени наносил вред собственному делу. Его откровенно ненавидели за невыносимый догматизм. Кроме того, во время последней кампании его поведение явно не внушало доверия. Он отошел в тень истории. Патетическая фигура, которой потомки, возможно, не в полной мере воздали по заслугам за роль, правда, весьма незначительную, в планировании грандиозной системы.

Тем временем, хотя Наполеон настоял на увольнении из армии Гарденберга, группа реформаторов смогла заставить короля вернуть на службу Штейна. Это произошло в июле 1807 года, и в том же месяце была сформирована комиссия по реформированию армии, в которую были приглашены Шарнхорст, Гнейзенау, Массенбах, генерал-лейтенант фон Брониковский и недавно назначенный на должность генерал-адъютанта князь фон Лоттум.

В задачу комиссии входило устранение из армии так называемых «недостойных элементов» и создание боеспособных войск, удовлетворяющих требованиям современной войны. Со временем эта цель в значительной степени была достигнута, причем имел место беспрецедентный в истории армии случай самоочищения офицерского корпуса. Было рассмотрено поведение всего высшего офицерского состава во время войны. Часть офицеров была подвергнута дисциплинарным взысканиям, некоторых уволили из армии, а кто-то по приговору суда отбывал срок наказания в крепости.

Шарнхорст разработал детальную программу реформирования. Он планировал заменить сверхсрочную армию постоянной, на основе всеобщей воинской повинности, ввести для офицеров возрастной и образовательный ценз, позволить выходцам из буржуазии получать офицерские звания, причем не в порядке исключения, как это было во времена Фридриха Великого. Реформа предусматривала отмену телесных наказаний. Офицерам было предложено человечнее обращаться с солдатами, не пренебрегать приличиями и уважением по отношению к гражданским лицам. Армия Шарнхорста должна была, прежде всего, служить народу, а не королю. Следовало разбудить патриотизм и чувство национальной ответственности, а этого, по мнению Шарнхорста, можно было добиться только с помощью введения всеобщей воинской повинности.

В планы Шарнхорста входило создание Генерального штаба армии, имеющего четыре отделения. Первое предназначалось для выработки стратегии и тактики, второе – для решения внутренних вопросов, третье – для решения вопросов, связанных с пополнением, четвертое – для обеспечения военным снаряжением. Штабы дивизий также должны были состоять из четырех отделений. Можно сказать, что эта модель послужила основой для формирования Большого Генерального штаба (Abteilungen), включавшего различные отделения. Далее. Королевский картографический отдел, занимавшийся составлением военных карт, должен был отойти в подчинение Генерального штаба. Фактически, высшей властью должно было стать военное министерство, которому бы подчинялись генерал-квартирмейстерский штаб и генерал-адъютантский департамент.

Понятно, что королю не пришлось по вкусу подобное посягательство на его права, но отсутствие энтузиазма со стороны короля было всего лишь одним из числа препятствий, стоящих на пути внедрения в жизнь новых предложений. В число препятствий входили сложное географическое положение страны, сомнительное состояние ее финансов, разоренное сельское хозяйство, составляющее основу прусской экономики, и, главное, полная неопределенность относительно будущего: в любой момент Наполеон мог одним росчерком пера покончить с прусским государством. Кроме того, проведению реформ всячески препятствовали старые прусские юнкеры, нашедшие сторонников в лице генерала фон Йорка и особенно в лице дворянина из Бранденбурга Фридриха Августа Людвига фон дер Марвиц ауф Фридерсдорфа. Эти твердолобые консерваторы придерживались идеи, что первейшая функция армии состоит в решении задачи обеспечения средствами к существованию сыновей обедневшего прусского дворянства, которым король по-прежнему должен предоставлять возможность получения образования в военных школах. Офицерский корпус должен оставаться закрытым обществом, чья исключительность не должна подвергаться опасности внедрения буржуазно-либеральной системы образования. Борьба в армии между этими двумя течениями заняла все XIX столетие.

Реакционеры, рассматривая вопрос реформирования армии под собственным углом зрения, продемонстрировали особую враждебность в отношении функций предложенного Шарнхорстом Генерального штаба. В программе Шарнхорста эти люди усматривали особый акцент на образовании и культуре, что было глубоко чуждо прусским офицерам старой школы. Кроме того, дворянство Померании протестовало против введения всеобщей воинской повинности, называя ее «революционным равенством торгашей». Реакционеры считали, что вооруженные подданные поднимут революцию, и, вообще говоря, король разделял эту точку зрения. На Шарнхорста и Гнейзенау навесили ярлык «якобинцев».

Но это были только цветочки на пути к достижению либерализации и созданию действительно конституционной монархии, которая могла бы послужить моделью для германских государств. Но кое-что все-таки удалось сделать. Штейн смог добиться отмены крепостного права, но представительное правительство осталось на уровне мечты, впрочем, как и оплот старого прусского феодализма, судебная власть юнкеров, и их право содержать собственную полицию. В военной сфере Шарнхорст умудрился получить одобрение на реконструкцию офицерского корпуса. После Йены исчезла глубокая пропасть, разделявшая простых граждан и офицеров. В старые «гармоничные» времена общество, к которому принадлежали богатые и образованные круги Магдебурга, взяло за правило «собак и офицеров не впускать». Теперь, когда сыновья незнатных людей могли стать офицерами в любых родах войск, рухнул барьер недоверия. Получение офицерского звания стало зависеть от способностей конкретного человека, а не от его происхождения, и могло показаться, что в обществе прежнее чувство кастовой принадлежности уступит место идеям равенства. Для поколений германской буржуазии получение офицерского звания превратилось в символ повышения социального статуса, и они ставили его намного выше предоставления политических прав и политической власти. Способы, которые использовала буржуазия для возрождения армии, не всегда были безукоризненными; она создала свой миф и настойчиво отстаивала свои права. Экспансионистские идеи, вроде современных пангерманских, оказывали гораздо меньшее воздействие на офицерский корпус, чем считают многие иностранцы; причина крылась, по всей видимости, в буржуазном происхождении.

Шарнхорсту приходилось бороться не только с традиционалистами. Будучи реформатором, он в то же время являлся спасителем старого офицерства. Шарнхорст решительно противился всем планам радикальной демократизации армии. Было время, когда Шарнхорст не столь решительно выступал против идеи выборности офицерского состава. Однако стоило Гарденбергу выдвинуть идею о выборных должностях в армии (солдаты избирают унтер-офицеров, а те, в свою очередь, младших офицеров), как Шарнхорст увидел в этом опасность для основных принципов построения армии и убедил комиссию по реформированию армии отклонить данное предложение. Шарнхорст страстно отстаивал точку зрения, что для каждого гражданина ношение оружия является делом чести, и именно это убеждение подвигло его к отмене позорных телесных наказаний в армии. Он был твердо уверен, что гарантия прочной нравственности армии заключается не в принятии выборной системы, а в обеспечении жесткой дисциплины.

Сущность плана Шарнхорста состояла в разумном сочетании постоянной армии с всеобщей воинской повинностью. Армия, основанная на принципе строгого подчинения законной власти, должна была стать общегосударственной школой, но, хотя в конечном итоге была принята концепция Шарнхорста, идея о менее авторитарной организации полностью не исчезла. Во время освободительных войн предпринималось несколько попыток ввести избирательную систему в прусский ландвер (Landwehr). Впоследствии основным пунктом Эрфуртской программы германской социал-демократической партии стал пункт о преобразовании постоянной армии в ландштурм. Само собой разумеется, что на протяжении всего времени Генеральный штаб, употребив всю силу своего влияния, настаивал на дисциплинированной постоянной армии.

Шарнхорст четко сформулировал понятие об армии мирного времени, состоящей из дивизий, представленных всеми родами войск. Поскольку финансовое положение Пруссии не позволяло содержать большую армию, были созданы подразделения сокращенной численности под названием бригады. Каждой области придавалась одна из таких бригад, а офицеры Генерального штаба прикомандировывались к бригадным штабам. Так были заложены основы оперативного Генерального штаба (Truppengeneralstab), не имевшего аналогии и работавшего в действующих армиях.

Король, исходя из соображений внешней и внутренней политики, по-прежнему возражал против введения всеобщей воинской повинности. Перед Шарнхорстом встала проблема резерва. Он попытался сформировать резерв из добровольцев, прошедших краткосрочную службу в армии, – «крюмперов» (Krümpers) [7]7
  Krümpersystem – созданная в 1808–1812 гг. Шарнхорстом система призыва «короткослужащих» солдат-резервистов для усиления войск во время военных действий.


[Закрыть]
. Они предшественники временных добровольцев (Zeitfrewillige) периода рейхсвера и заложили основу территориальной армии, которая, в свою очередь, явилась черновым наброском для создания постоянной армии.

Мы уже упоминали о борьбе Штейна с королевским консультационным кабинетом и генерал-адъютантским департаментом. Мы помним, что он пытался заменить их сформированным на основе английской модели правительством, несущим ответственность за свои действия, и разработал план по созданию трех департаментов, которые должны были функционировать в рамках этой системы. По требованию Наполеона Штейна отправили в отставку, но Шарнхорст был в состоянии продолжить процесс преобразования бесполезного Высшего военного совета в военное министерство. Это было важное дело, и он уделял ему серьезное внимание. Если сначала Наполеон, считая, что разоренная страна не будет представлять никакой опасности, не ограничил численность прусской армии, то теперь у него возникли подозрения, что все не так просто, и он настоял на сокращении армии до сорока двух тысяч человек. Предполагалось, что новый министр сыграет решающую роль, поскольку будет выходцем из высшего офицерского состава типа Грольмана, Гнейзенау, Бойена или Шарнхорста, то есть из тех, кто поддерживал идею радикального реформирования армии.

В новое министерство входило два ведомства: главный военный департамент, осуществлявший общее руководство армией, и экономический департамент, решавший административно-хозяйственные вопросы. Военный департамент состоял из трех «отделов». Первый, под руководством Грольмана, принял на себя функции прежнего военного кабинета и генерал-адъютантского отдела, и в частности все дела, связанные с офицерским составом. Второй отдел, сформировавший Генеральный штаб, оказался в руках Бойена. Старый генерал-квартирмейстерский штаб упразднили. Шарнхорст отводил второму отделу особое место, поскольку видел в нем интеллектуальный центр армии и место обучения высшего офицерского состава. Гнейзенау, руководивший инженерным корпусом, возглавил третий отдел. Как ни странно, но Шарнхорста не сделали военным министром, хотя это было бы весьма разумно, и сам Шарнхорст наверняка этого ожидал. Однако министерский пост занял князь Лоттум, доверенное лицо короля. Возглавив главный военный департамент, Шарнхорст испытал сильное разочарование, поскольку военный министр фактически стал начальником Генерального штаба.

Назначив капитана фон Клаузевица начальником своей канцелярии, Шарнхорст энергично взялся за решение собственной задачи. Его цель оставалась неизменной, и следует отметить, что на протяжении всего времени военная и политическая реформы были просто двумя аспектами одной проблемы, неотделимыми одна от другой. Ему виделось слияние армии с народом, превращение субъекта в гражданина, который не только должен защищать страну, но может с помощью выборных представителей решать ее судьбу. Шарнхорст преследовал великие цели. Гнейзенау и Бойен настаивали на создании представительной ассамблеи, и делали это со всей страстью, на какую были способны. Они руководствовались не только внутриполитическими соображениями, мечтая обрести источник духовных сил для борьбы против тирании Наполеона. Символично, что Грольман стал активным членом тайного общества «Союз добродетелей» («Тугенбунд»), созданного с целью возрождения «национального духа» после разгрома Пруссии Наполеоном.

У разных людей были разные представления относительно характера будущих событий. Кто-то считал, что успех кроется во всеобщей мобилизации населения по типу французской, успешно использованной против коалиции в 1792 году. Некоторые вспоминали Вандею как центр контрреволюционных выступлений в период французской революции. Внимание наиболее многочисленной группы было приковано к борьбе испанцев в 1808 году против оккупации Наполеона, которая велась с помощью добровольцев и массированного налогообложения.

В отличие от Гнейзенау Шарнхорст целиком посвятил себя образовательной деятельности. Теперь три военные школы выпускали высококлассных офицеров. По его предложению в Берлине была открыта Военная академия. И вновь руководство этими образовательными учреждениями и ответственность за военное образование в целом было возложено не на «якобинца» Шарнхорста, а на представителя старой школы, генерал-майора фон Дерке. Довольно любопытно, что лучший класс Военной академии, основанной в 1810 году, получил название «Генеральный штаб», несмотря на то что в действительности подобные вопросы относились к компетенции второго отдела военного департамента. Шарнхорст был просто обязан лично руководить этим лучшим классом, или «избранными».

VII

Настоящие либералы вроде Бойена и Гнейзенау остро воспринимали социально-нравственное значение реформ и столь энергично взялись претворять их в жизнь, что на начальном этапе вошли в конфликт с королем. Трезвомыслящий, неэмоциональный, лишенный воображения король с большим недоверием относился к идеям реформаторов поднять народную войну против Наполеона. У короля была единственная цель – сохранить династию.

Когда в 1809 году Австрия, посчитав невыносимыми мирные условия, принятые в Прессбурге (Братислава), начала новую войну против Наполеона, Шарнхорст и Гнейзенау решили, что пора приступать к активным действиям. Король категорически отказался разделить их точку зрения. Тогда Грольман ушел в отставку и уехал сначала в Австрию, а позднее в Испанию, где сражался против Наполеона в иностранном легионе. Гнейзенау тоже ушел в отставку, но остался в Пруссии в качестве секретного агента; в Лондоне и Санкт-Петербурге он собирал информацию относительно возможностей наполеоновской армии. Король полагал (беспристрастный критик вряд ли найдет в этом состав преступления), что попытка Пруссии оказать поддержку Австрии, в то время как французы по-прежнему занимают прусские территории, будет означать политическое и военное самоубийство.

Конечно, прусские патриоты были не правы в своей поспешности. Еще не пришло время для решительных действий. Однако, хотя реформаторы зачастую были близки к тому, чтобы потерять терпение, слухи о предполагаемом восстании (считалось, что Шарнхорст имеет к этому отношение) были беспочвенными. Известно, что некий майор фон Шилль, командуя полком бранденбургских гусар, по собственной инициативе выступил из Берлина. Рискованное предприятие закончилось плачевно. Не получив ожидаемой поддержки, он нашел смерть в Штральзунде. Но это единичный случай. Нет необходимости придавать слишком большое значение неоднократным заявлениям Гнейзенау, что, если король упорно отвергает требования реформаторов, его должен сменить младший брат, принц Вильгельм. Подобные взрывы негодования обычно не оправдывали ожиданий. Любая мысль о военном перевороте была не утопической, а невообразимой. Прусские офицеры были верны присяге, данной королю, каким бы ни было их личное мнение относительно его действий. Пруссия это вам не Испания.

Однако вся эта болтовня о якобинской революции имела печальные последствия для Шарнхорста. Его влияние резко уменьшилось, и в результате он был смещен с поста начальника главного военного департамента. Но даже в этом случае граф Хаке, его преемник, преданный и исполнительный чиновник, снискавший особую благосклонность короля, получил приказ держать Шарнхорста в курсе всех важных дел.

Следующий 1811 год явился переломным. Русский царь отказался от политики континентальной блокады, и Наполеон принял решение о завоевании его империи. Итальянцы, португальцы, датчане, германцы были объединены под французским флагом в этом крестовом походе против России. На тот момент европейская история не знала более масштабного военного предприятия, чем затеянное Наполеоном выступление против огромной северной страны. В 1810 году Гарденберг опять занял место канцлера и столкнулся с требованием Наполеона о заключении союза и предоставлении армейского корпуса.

Вместо этого Шарнхорст отправился в Санкт-Петербург для проведения переговоров о союзе с Россией. Пруссия занялась секретными приготовлениями. Король впервые объявил, что в связи со сложившимся международным положением он готов согласиться на введение всеобщей воинской повинности. Тем временем Австрия после поражения при Ваграме и Асперне вновь стала союзницей Франции (была вынуждена заключить мир с Францией) и обратилась к Пруссии с просьбой о предоставлении армейского корпуса, а также налаживании его снабжения. Пруссии ничего не оставалось, как отступить перед лицом превосходящей силы. Король с Гарденбергом решили временно согласиться с требованиями французов, поэтому, когда Шарнхорст, достигший блестящих успехов на переговорах в России, вернулся в Пруссию, он был поставлен перед fait accompli: [8]8
  Свершившийся факт ( фр.).


[Закрыть]
отказом признать его заслуги. Выразивший несогласие с подобной постановкой вопроса Бойен ушел в отставку. Клаузевиц и значительная часть офицерского корпуса отказались сражаться под французским флагом и поступили на службу в русскую армию. Шарнхорста фактически отстранили от выполнения служебных обязанностей и в конечном итоге отправили в Силезию инспектировать крепости. По стечению обстоятельств он встретился там с Блюхером, по требованию Наполеона снятым с должности командующего войсками в Померании, поскольку он якобы тайно занимался перевооружением армии. Начальником штаба был назначен полковник фон Раух.

Генерал Йорк, типичный представитель старых прусских традиций, отвечал за отправку во Францию прусского армейского корпуса. После неудач, постигших Наполеона в России, когда в последние дни 1812 года его могущественная армия, не выдержав лютых морозов, обратилась в беспорядочное бегство, Йорк принял историческое решение. Он заключил соглашение с вражеским командующим фон Дибицем (его адъютантом был не кто иной, как Клаузевиц), тем самым взяв на себя ответственность за разрыв отношений с Францией, и предоставил войска в распоряжение русского царя. Так зародилось прусско-русское сотрудничество, которое на протяжении трех поколений определяло методы европейской политики и заложило основы политики рейхсвера после Первой мировой войны.

Действия Йорка открыли путь для подъема Пруссии. Теперь, когда Йорк навел мосты и гарантировал сотрудничество с русскими, король прекратил бесполезное сопротивление. Он лично прибыл в Бреслау, место пребывания патриотов и реформаторов, будучи готовым уступить их требованиям. Успех Шарнхорста измерялся принятием в марте всеобщей воинской повинности и созданием ландвера.

Тем временем был создан и Генеральный штаб, подтвердивший в 1813 году, во время освободительных войн, свою действенность. Командующие прусскими армиями в Бранденбурге и Силезии впервые стали получать надежную информацию от начальника штаба. Характерной особенностью новой организации являлось то, что, пока командование армией осуществлял сильный, надеющийся исключительно на собственные силы человек, штабные офицеры оставались в тени. Шарнхорст страстно желал выступать в роли главнокомандующего на полях сражений, однако с тяжелым сердцем подчинялся этому неписаному закону анонимности. Пренебрегая собственными эмоциями, он предложил Блюхеру занять место командующего в Силезии. Блюхер благодаря манерам «человека из народа» пользовался значительно большей популярностью, чем Шарнхорст. К тому же он был талантливым командиром. Шарнхорст довольствовался должностью начальника штаба, а вот Гнейзенау, вернувшись из Лондона, принял пост первого офицера Генерального штаба. Удивительный контраст составляла эта пара: непосредственный, энергичный, порывистый Блюхер и Шарнхорст, сдержанный, эрудированный, идеальный пример для подражания в деле воспитания начальников штабов. Он, главным образом оставаясь в тени, давал советы, информировал и направлял.

В тесном сотрудничестве с Гнейзенау Шарнхорст составил оперативный план для прусско-русских армий на весну 1813 года. План предусматривал наличие главной армии и двух фланговых подразделений. Одна из фланговых армий под командованием русского генерала, князя Петра Витгенштейна, должна была выступить из Померании через Берлин на Магдебург, а вторая – из Силезии через Лаузиц в Саксонию, чтобы занять Дрезден. Находящаяся в центре главная армия должна была отставать от фланговых армий приблизительно на трехдневный марш. В этом случае одна или другая армия, по ситуации, могла прийти на помощь главной армии. План осенней кампании, составленный Гнейзенау, тоже был основан на принципе разделения армии на составные части во время концентрического наступления для проведения общевойсковых боев. Надо было отличаться особой смелостью, чтобы использовать подобный принцип в сложившихся на данный момент условиях. Отвратительные дороги, недостаток транспортных средств делали любое предприятие невероятно опасным. Только появление железнодорожного транспорта позволило Мольтке в полной мере обратиться в своих планах к принципу «разделения на марше, объединения в бою».

Крупные сражения в период весенней кампании у Лютцена и Бауцена показали, что пока объединенных усилий прусских и русских армий не достаточно для того, чтобы победить непревзойденного мастера военного искусства. Шарнхорст понимал, что для решения проблемы необходимо заставить Австрию принять участие в войне. Не обращая внимания на ранение в ногу, в мае 1813 года он отправился в Вену для ведения переговоров. По распоряжению Меттерниха Шарнхорст был задержан в Праге. Меттерних, строго придерживавшийся принципа европейского равновесия сил, понимал, насколько большую опасность, чем существование империи Наполеона, представляет для монархии Габсбургов усиление Пруссии и России. Меттерних выразил желание выступить посредником между воюющими сторонами, и в настоящий момент Наполеон был готов пойти на уступки. Наполеон нуждался в передышке для восстановления и перевооружения армии. Вот почему после сражения у Бауцена он согласился на перемирие.

Состояние здоровья Шарнхорста резко ухудшилось; у него начался сепсис. Шарнхорст умер 28 июня в Праге, всеми забытый. На протяжении всей жизни он испытывал чувство одиночества; может, виной тому его нижнесаксонское происхождение. Ему было не дано увидеть воплощение своих замыслов, но он указал путь, по которому следовало идти. Благодаря присущим ему качествам: справедливости, неподкупности, скромности, самоотверженности, храбрости – Шарнхорст сильно отличался от многих пришедших ему на смену.

VIII

В августе после окончания сроков перемирия вновь возобновились военные действия. На этот раз к коалиции, в состав которой входили Россия, Пруссия, Англия, примкнула и Австрия. Теперь на пост начальника Генерального штаба заступил Август Вильгельм фон Гнейзенау, человек совершенно не похожий на Шарнхорста. В отличие от молчаливого, эрудированного Шарнхорста («книжный червь из Ганновера», называли его прусские офицеры) Гнейзенау имел вспыльчивый, можно даже сказать, буйный характер. Этот человек, одаренный большими способностями, прекрасный стратег, обладал острым умом и сильной волей. От франкских и австрийских предков он унаследовал круглую голову, толстые щеки, решительный рот и настороженный взгляд. Как-то он написал, что был св. Петром Шарнхорста (Клаузевиц утверждал, что был Иоанном Крестителем Шарнхорста). Хотя Гнейзенау говорил, что по отношению к Шарнхорсту испытывал те же чувства, что пигмей по отношению к великану, он великолепно осознавал собственные способности и тяжело переживал анонимность офицеров Генерального штаба.

Новое поколение офицеров Генерального штаба внесло изменения в прусскую армию. Гнейзенау являлся начальником прусского Генерального штаба и советником Блюхера. Бойен был начальником штаба у генерала фон Бюлова (брата незадачливого Дитриха Генриха фон Бюлова), командующего войсками северной армии. Грольман стал начальником штаба у генерала фон Клейста, командующего главной армией в Богемии. Люди подобные им олицетворяли новое поколение штабных офицеров. Гнейзенау разработал концепцию коллективной ответственности начальников штабов за любые решения, принимаемые командующими армиями. Он преследовал цель (и это имело первостепенное значение) обеспечить духовное единство Генерального штаба, тем самым давая ему возможность выступать как единый организм против армейских начальников, упрямых и несговорчивых. В случае возникновения разногласий между начальником штаба и командующим армией начальник штаба мог обратиться напрямую к начальнику Генерального штаба.

Гнейзенау создал типично прусскую, безупречную систему руководства армией. Он разработал серию директив, которые давали возможность подчиненным проявлять личную инициативу. Способность быстро осваиваться в любой обстановке, гибкость ума в сочетании с непреклонной решимостью и упорство в достижении главной цели – все это, фактически, были составляющие системы Фридриха Великого, ведь, как мы помним, эпоха массовых армий потребовала деления на корпусы и дивизии и, соответственно, культивирования перечисленных выше качеств.

Школа мысли Гнейзенау оказала большое влияние на развитие союзнической русской армии. Уже при Екатерине Великой главный штаб приобрел важное значение. В основном штаб состоял из офицеров германского происхождения и образования, и его растущее значение было обусловлено тем обстоятельством, что женщина не могла вести военные действия. В 1813 году великолепно обученные в Пруссии офицеры Генерального штаба оказывали неоценимую услугу русской армии. Среди них были такие личности, как полковник Хофман, начальник штаба князя Вюртембергского, полковник фон Лютцов, начальник штаба кавалерийского корпуса графа фон дер Палена, и Клаузевиц, офицер связи в штабе Блюхера.


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю