Текст книги "Красная Шапочка для Серого волка (СИ)"

Автор книги: Валерия Темнова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 7 страниц)

Красная Шапочка для Серого волка

Глава 1. Ярослав

Ярослав

– Красивые официантки у тебя, Дим, – говорю другу, глядя на работающих на него девиц.

Наверное, он об этом знает, не зря ведь его рестораны и кафе так известны в нашем городе и не только. И посещают его заведения не только из-за вкусной еды, но из-за девушек, что их обслуживают.

– Соглашусь. Неплохие, – вздыхает и, опершись о перекладину застеклённого балкона, вглядывается в девчонок. – Мои администраторы заточены на то, чтобы симпатичных брать. Такие больше денег приносят. Милая улыбка – и клиент готов заказать у них всё что угодно.

– Умно, – хмыкаю.

– Если нравится какая – закадри, – предлагает он мне, будто я сам ещё об этом не подумал. Кидаю в его сторону вопросительный взгляд, но он лишь разводит руками. – Те, что с красным платком в кармане, за отдельную плату могут остаться и выполнить любое желание именинника. То есть твоё. Можно одной не ограничиваться.

– А ты не хочешь? – интересуюсь, опустившись в кресло и внимательно взглянув на него.

Стареем мы с ним всё-таки. Раньше ни одной юбки не пропускали, а сейчас отлыниваем от прямых мужских обязанностей. С девушками мы встречаемся, спим, но стали избирательнее, словно ищем в них что-то.

– Со своими работницами не сплю, – бросает безразлично Дима. – К тому же скоро приедет Ева. Не хочу, чтобы она видела меня с кем-то. Не хотелось бы вызывать лишние сомнения в её голове.

– Всё ещё не отпускаешь мысль о том, что она станет тебе женой?

Его одержимость Евой поначалу казалась мне даже странной и пугала. Сейчас же смешит. Он словно пёс за ней бегает, ухаживает, служит, а она требует свободы. И он ей её даёт, полный уверенности, что скоро она сама к нему придёт. И скажет, что любит. Сама попросится, чтобы он взял её в жены.

Только я сомневаюсь в том, что всё будет именно так. Скоро Ева встретит кого-то и выйдет за него замуж, а Игнатьев останется с носом, по-прежнему давая ей свободу.

– Это не просто мысль, – оборачивается ко мне. – Так и будет. Твоя сестра станет моей женой, когда наиграется во взрослую жизнь и разочаруется во всём, что её окружает.

– А если нет?

– А если да? – с вызовом кидает он, и я, хмыкнув, решаю не развивать эту тему.

Возможно, я ошибаюсь. И она правда станет ему женой. Дима отличный мужик, и лучшего я для своей сестры пожелать не могу.

Они оба со странностями, но при этом моя сестра видит в нашем общем верном товарище – друга, защитника, брата и даже подружку. С бедой она обращается к нему. Не ко мне. К нему. Словно меня и нет.

Но по итогу я за любой выбор Евы. Но лучше бы она и правда запала на Игнатьева. Он него веет безопасностью для неё.

Встаю и вновь подхожу к окну. Люблю наблюдать за людьми.

Слежу за тем, как, собравшись, компания девушек-официанток заходит в дом под контролем старшего на выездах. Уже расстраиваюсь, что красота пропала с моих глаз, когда вижу, как в сторону дома несётся Красная Шапочка.

Блондинка в беленькой пуховой курточке, высоких сапожках, красной шапочке и таком же шарфике. И милое испуганное личико, которое может очаровать.

– Твоя официантка? – спрашиваю Игнатьева, с улыбкой глядя на девчонку.

– Моя, – хмыкает он, заметив шапочку. – Без красного платочка. Так что внимательно.

– Зато с красной шапочкой, – бросаю ему и отвлекаюсь на звонящий телефон. – Да, Ева. Ты уже едешь?

– Ярик, – раздаётся в трубке любимый голос. – Мой рейс задерживают! Я не успею прилететь.

От её слов всё замирает и даже исчезает. По крайней мере настроение точно улетучивается куда-то подальше от меня.

– Сильно опаздываешь?

– Буду только завтра с утра в Москве, – расстроенно вздыхает сестра. – Прости! Прости! Я думала, что успею на твой день рождения! Прости! Но ты всё равно погуляй за нас двоих! Не зря же я праздник организовывала.

– Ничего страшного, – мотаю головой. – Завтра-послезавтра посидим в ресторане с мамой. Она тоже не приедет сегодня.

– Домашний арест с неё так и не сняли? – ласкает мелодичным смехом. – Ужас! Хулиганка! Ярик, я пойду! Кофе заказала, и он уже готов. Иду за ним!

– Ладно, Ева, – отпускаю единственную, кто ещё дарит мне ощущение жизни и какой-то смысл, кроме матери. – Люблю!

– И я тебя, – отвечает со множеством поцелуев, а затем отключается.

– Евы не будет, – произношу, обращаясь к Диме. – Праздник отменяется. Гостям сейчас дам отбой. Ты своими людьми займись. Не хочу, чтобы кто-то лишний слонялся по моему дому в мой день! Хочу быть один!

– Но… гости уже едут ведь, – недоумевает друг.

– Не хочу никого видеть, – поднимаю со столика бокал с любимым лимонадом. – Этот день рождения был только для неё. Но она не приедет. Значит, праздника не будет!

– Понял! Сейчас сделаем…

Сделаем первый шаг на пути к моменту, к которому меня вела вся моя жизнь, полная проблем, боли и сложностей. Жизнь, в которой я потерял практически всё и даже себя. Жизнь, в которой, казалось бы, не осталось места для красок. Жизнь, полная лишь серого. Первый шаг к девочке в Красной Шапочке.

Глава 2. Красная Шапочка

Мария

– Чёрт! Чёрт! Чёрт! – чертыхаюсь без остановки и бегу к дому клиента.

Ненавижу куда-либо опаздывать. А тут на работу, которая так мне сейчас важна. И всё из-за дурацкой зимы и не менее дурацкого снегопада! И пробок, которые в праздничные дни стали ещё больше. В частности на загородной трассе.

Я понимаю – летом ездить загород на шашлыки и огороды, но зимой? В чём смысл ездить по холоду в не менее холодный дом? Люди мазохисты!

– Маша! – восклицает Снежа, моя коллега, придерживая для меня дверь. Воровато оглядывается по сторонам, проверяя, нет ни кого-нибудь.– Уволят! Быстрее! – поторапливает словами, которые больше всего меня сейчас страшат.

Остаться в данный момент без работы для меня хуже апокалипсиса. Потому что не ходить на работу – не получать деньги. Не получать деньги – не иметь возможности помочь маме. А не помочь маме – столкнуться с ещё одним горем.

– Бегу! – отвечаю и влетаю в помещение. Благо Дмитрия Глебовича не встретила, а это значит, что моё опоздание может остаться без внимания.

– Переодевайся скорее! – впихивает мне мою форму на сегодня. Свободную красную юбку и белую мягкую рубашку. – Но в раздевалку к нам нельзя сейчас.

– Почему? – спрашиваю, прижимая униформу к себе, как самое святое.

– Там все наши, – закатывает глаза подруга, которая ненавидит зазнаек, что с нами работают. – И они тебя за твоё место сдадут быстренько. Так что придётся выкручиваться.

Дмитрий Глебович даже без предупреждения может уволить, если ты опоздаешь на выездной или заказной праздник.

В прошлом месяце двух девочек уволили, а они всего-то на три минуты задержались. Притом опоздали они из-за клиента-дебошира, который приставать к ним у входа стал.

– Но а где мне переодеться? – не возмущаюсь, а устало вздыхаю, понимая, что другого выхода, кроме как идти в раздевалку и довериться своим коллегам, нет. – Не в коридоре же, где меня точно заметят.

– Маша, я всё придумала, – успокаивает она меня и, взяв за руку, тащит куда-то. – Ты как написала, что из-за снегопада опаздываешь, я поняла, что придётся тебя спасать. Написала Юрику. Он сегодня на кухне. Тот сговорился с Тёмой. Его сегодня на холодильник поставили. Так вот! У нас есть пятнадцать минут, чтобы ты переоделась в холодильнике.

– В холодильнике?! – от её слов глаза на лоб лезут, и холодок по коже проходится.

Она ведь пошутила? Решила разыграть меня, как иногда бывает?

Смешная шутка! Я даже поверила!

Но, взглянув на Снежану, понимаю, что она вовсе не шутит и вполне серьёзна. И мне правда придётся переодеваться в холодрыге.

– Не переживай! У хозяина дома комната-холодильник! – говорит она таким тоном, словно это должно меня обнадёжить и успокоить. Но это вовсе не так.

У нас была одна девчонка, и её случайно забыли в таком холодильнике. Она зашла туда что-то взять, а дверь захлопнулась. Или её всё же специально кто-то там запер. В общем, закончилось всё тем, что она простудилась и больше месяца на работу не ходила.

– Ладно, – соглашаюсь, потому что в одном она права. Девчонки меня сдадут Дмитрию Глебовичу, если узнают, что я опоздала.

Оглядевшись по сторонам, заходим в почти пустую кухню и сразу идём к холодильнику. Получаем от Тёмы кивок, и подруга запускает меня внутрь ледяной камеры.

А это точно холодильник, а не морозильная камера? Холодно ужасно!

– Ты переодевайся, Машка. Там Дмитрий Глебович нас собирает. Инструктаж, как всегда. Я потом тебе всё передам. Если что – подстрахую. Он же у нас нормальный и за туалет не увольняет, – подмигивает и запирает двери, оставляя меня одну.

Снимаю белый пуховик и начинаю переодеваться в простенькую лёгкую униформу, несмотря на дикий холод. Но в такой одежде лучше всего в холодильнике не щеголять. Застудиться можно. Поэтому уйти стараюсь как можно скорее.

Быстро привожу себя в человеческий вид, ворую даже виноградинку с подноса, но она сама напрашивалась на то, чтобы быть съеденной.

Собираю свои вещи в сумку и иду на выход. Толкаю дверь холодильника, но она не поддаётся мне ни с первого, ни даже с десятого раза.

– Заклинило! Так я и знала! – понимаю в одно мгновение и кидаю взгляд на часы на телефоне. – Ладно! Снежа придёт через десять-пятнадцать минут. Она меня спасёт! Я не стану, как та официантка! Не заболею! У меня иммунитет хороший!

И достав обратно куртку, красную шапку с шарфом, которые мне вязала мама, натягиваю всё на себя. В холодильнике пусть и не сильно минусовая температура, но всё же холодновато. И подстраховаться лишний раз не помешает!

Зафиксировав время, открываю социальные сети на смартфоне и просматриваю ленту в ожидании Снежаны. Но даже через двадцать минут подруга почему-то не приходит. Даю ей ещё пять минут, но даже через этот промежуток времени никто не является. И даже Тёма, который отвечает за этот холодильник. А должен! Ведь в холодильнике приготовленное лежит. Не оставят же они всё просто так?

Если только что-то не поменялось.

И тогда я понимаю. Либо я начну звать на помощь, выдав себя случайному прохожему, либо никто не придёт меня спасти. Я замёрзну и умру. И маме с сестрой будет некому помочь!

Подойдя к двери, начинаю колотить в неё ногами и руками. Кричать и молить о помощи!

– Кто-нибудь! Спасите! Я в холодильнике! Меня заперли! Кто-нибудь! Молю!

Глава 3. Ярослав

Ярослав

– Готово, – отчитывается друг, получив сообщение от своего помощника на этом выезде. – Все официанты в автобусе и отправляются домой. Даже обратно переодеться им времени не дал. Всё, как ты и просил.

– Отлично! – благодарно киваю.

– И чем займёшься в свой день рождения? – интересуется Игнатьев, хмыкнув на мой бокал с газировкой, который я повсюду таскаю за собой.

– Не знаю, – мотаю головой, потому что и правда не знаю. – Наверное, стоит к матери поехать, но она на своей волне. Как всегда, – поджимаю губы и тяну к нему стакан, чтобы удариться. Создать хоть какое-то подобие праздника.

На моём дне рождения нет ни капли алкоголя. Я не пью больше десяти лет. А на праздники позволяю себе газировку, которую в обычной жизни не употребляю. Да и для организма что алкоголь, что газировка – сладкая гадость. Так сказать, по праздникам я травлю свой организм слегка иначе, чем другие.

– Мне жаль, что она не приехала, – искренне сочувствует Дима, взглянув на наш с Евой портрет, который она подарила мне парочку лет назад.

– Мне тоже, – киваю, улыбнувшись изображению сестры на фотографии. – Я только ради Евы согласился праздновать своё тридцатилетие. Она считает, что каждый праздник должен праздноваться, но… не я, – делаю глоток и оборачиваюсь к другу. – Дим, вот ты скажи мне, как взрослый мужик! Мой ровесник! И друг! Что мне праздновать? Мне тридцать лет, а я в жизни, кроме бабла и карьеры, ничего не имею.

– У тебя есть ещё семья, – подсказывает он мне.

– Мать, которая променяет всё на развлечения? – уточняю, прыснув от смеха. – Сестра, которая непонятно каким образом простила то, что я устраивал ей в школьные годы?

– Но они тебя любят, – произносит, а затем делает свой глоток сладкой отравы. – Мать всё бросает, когда ты простужаешься. Летит к тебе и лечит любую твою болячку. Да, мама у меня специфическая. Но она ведь всегда рядом и поддерживает тебя. Ева? Золото, а не девчонка. Красавица, умница, домохозяйка. И всегда тебе со всем помогает.

– Да понимаю я это, – вздыхаю, отставив бокал и потянувшись к вискам, которые тут же начинаю массировать, чтобы убрать головную боль. – Я тоже их люблю. Но я про иную семью говорю. Жена, дети, собака, в конце концов. Мне плохо, дружище, оттого что я не подпускаю никого к себе. Что бабы продажными стали. У какой ни спроси, она назовёт свою цену. Каждая! Где девчонки, что раньше были? Которым плевать было, сколько у тебя бабла в кармане и какая машина? Которые радовались мармеладкам, а не морщилась при виде них? Всем дорогущие колье подавай. Да с бриллиантами. Я не прочь осыпать свою женщину всем, что она попросит. Но где простота и скромность?

– Расслабься. Всё будет. Просто искать надо не там, где мы обитаем, а в обычных местах, – советует мне Дима и, похлопав по плечу, прощается. А после и вовсе уходит.

Я же ещё какое-то время сижу на террасе, наблюдая за тем, как все уезжают, даря мне в мой день свободу. И пусть этот праздник мне обошёлся в кругленькую сумму, я с радостью всех отпускаю. Не люблю скопление чужих людей вокруг себя.

Провожаю глазами друга, который, благо, сразу понял меня и ушёл без лишних слов. Не пришлось его просить уйти самому. Ненавижу такое проворачивать с Игнатьевым. Он единственный, кто ещё терпит меня и не избегает. Остальных же я либо сам от себя отвадил, либо они, не выдержав моего характера, сбежали сами.

Беру наполовину пустую бутылку газировки и иду на кухню. Там точно будет чем поживиться вкусненьким. Повара ушли, а закуски определённо должны были остаться.

Иду по огромному, но смертельно пустому дому, ещё больше погружаясь в своё состояние одиночества и серости. И даже как-то жаль стало, что все испарились. Наверное, сам виноват. Ведь я их прогнал.

Но как же хочется, чтобы кто-то остался и просто побыл со мной. Но не Дима. Тот опять будет мне психологический приём проводить, словно мне это жизненно необходимо. Будет болтать-болтать без остановки.

Хочу кого-то слабенького, лёгкого и глупенького. И который умеет красиво молчать.

– Кто-нибудь! – доносится до меня чей-то слабый крик. – Я умираю! Помогите! Умираю от холода!

Хм-м…

– Спасите! – повторяется опять, и я с бутылкой, которую не намерен сегодня отпускать, иду на звук. И понимаю, что он доносится из холодильника. – Кто-нибудь, твою мать! – зло шипят оттуда, и я, разблокировав дверь, которую подпёрли какой-то палкой, открываю её. И на меня тут же падает женская фигурка в красной шапочке и белом пуховике.

– О-о-о, шапка! – восклицаю даже как-то радостно.

Глава 4. Ярослав

– Что ты здесь делаешь? – спрашиваю блондинку, поставив её на ноги. Но ответом мне служат лишь стучащие друг о друга зубы и трясущаяся голова на тонкой шее. Хотя последнюю разглядеть довольно проблематично из-за шарфа.

Приобнимаю её за плечо и подталкиваю к духовкам. Там мясо готовилось, и духовые шкафы ещё не остыли, поэтому, если стоять рядом, можно быстро отогреться.

Обычно так делает Ева. Но, думаю, сестра не будет против, если я немного воспользуюсь её гениальными в такой холод идеями.

– Теплее? – спрашиваю Красную Шапочку, и она кивает, глядя на меня огромными испуганными глазами. – Может, чаю? Кофе не предлагаю. Не умею варить. Есть кофемашина. Но я не умею пользоваться, – озадаченно рассказываю ей. – Чай – умею и могу даже сахар насыпать.

– Ничего не надо, – отвечает она, шмыгнув носом от холода. – Спасибо.

– Чего в холодильнике делала, Шапка? – отстраняюсь от неё, оглядывая официантку в белом пуховике и с голыми ногами. Не считая обуви, ничего больше от холода её не спасает. – Деда Мороза искала? Или в пингвина превращалась?

– Да нет! – мотает она головой и взглядом своим наивным очаровывает. – Я официантка. Работать тут буду. Но меня случайно заперли в холодильнике! – тараторит она, напоминая мне ребёнка, который пытается оправдаться перед кем-то.

Сомневаюсь я, что случайно её заперли в холодильнике. Но ладно! Не мои проблемы.

– Так праздник отменяется, – недоумеваю уже я. – Все твои уехали

– К-как уехали? – заикаясь, переспрашивает, взглянув на дверь, будто оттуда сейчас её коллеги выскочат с криком “Розыгрыш”. – Но мы же…

– Я отменил праздник, – вновь доношу до неё информацию. – Всех отпустил. Официантов, поваров и прочий обслуживающий персонал.

– И меня?..

– И тебя, – отвечаю, забавляясь её реакцией. Глупенькая. – Не знаю, почему они тебя с собой не взяли. Автобус с вашими уехал минут десять как. Чего они тебя оставили-то? – подозрительно сканирую её взглядом.

Журналистка, может, какая-то? Но Дима вроде как сказал, что его девчонка. Хм-м… А чего тогда осталась?

– Да там список… – мнётся она, избегая моего взгляда. – Мы вносим свои имена, когда садимся в автобус. А я опоздала и своим ходом приехала. И в общем… меня в официальном списке не было.

– Ясно, – пазл начинает сходиться. Вот почему бежала тогда у меня во дворе. Опаздывала.

– То есть я могу идти? – спрашивает, закусив губу и указав на дверь. – До свидания? – делает шаг в сторону.

– Стоять! – командую, поддаваясь лёгкой, безумной идее. И плевать, что у неё нет красного платочка. Я больше заплачу. – Никуда не пойдёшь. Оставайся. Я оплатил этот вечер. Твой босс получил оплату. Отработаешь сегодня за всех.

– Что?! Но я же…

– Держи, – вручаю ей начатую бутылку газировки и указываю на стол с закусками. – И захвати бокал. И канапе. Всего понемногу. Жду тебя на террасе.

– А где терраса? – звучит мне вопрос в спину, но я не отвечаю.

Не хочу. Пусть блуждает по дому и поищет меня. А я через камеры понаблюдаю за ней.

Хоть какое-то развлечение в свой день рождения. Дима меня позже, конечно же, придушит за то, что я затеял, но дам ему немного взрослой отравы, и успокоится.

Но, к моему несчастью, террасу она находит слишком быстро. Умная, зараза. Вышла на улицу, посмотрела, где балкон, а потом, поднявшись на третий этаж, почти сразу нашла меня. Блуждала лишь по третьему этажу – и то минуту, пытаясь понять, какая из трёх дверей ведёт в мой кабинет, а затем на террасу.

Даже как-то обидно, что у блондинки мозг лучше, чем у некоторых моих гостей, которые могут ходить по дому и орать, что не могут ничего найти. Злятся на планировщика. Хотя здесь всё донельзя понятно. Коридор и двери, которые приведут тебя куда-либо.

– Лимонад? – профессионально интересуется девушка.

– Лимонад, – соглашаюсь.

Пока она наливает, нагло рассматриваю её и оцениваю.

Выразительные каре-зелёные глаза. Тонкий, аккуратный носик, слегка вздёрнутый. Маленькое, светленькое личико с мелкими чертами лица, но пухлыми детскими щёчками. Объёмные натуральные губки бантиком, без грамма силикона. Длинные светлые волосы, убранные в пучок, как у всех официанток Димы. Длинные худенькие пальчики с аккуратным маникюром цвета кожи. Тонкая талия и ровная осанка. Грудь небольшая, задняя часть не перекачанная.

И, как назло, всё в точности, как мне нравится. Непримечательная внешность, но если присмотреться, может зачаровать.

Сама девица юная. Лет восемнадцать-двадцать. Но я давно отвык оценивать возраст по внешности. Обманчиво это всё. Красной Шапочке и тридцать с хвостиком может быть. Хотя по поведению – всё же не больше двадцати.

– Сколько ты стоишь? – задаю вопрос, подняв взгляд на её огромные глаза.

Глава 5. Красная Шапочка

– Что вы спросили? – переспрашиваю, надеясь, что просто ослышалась. Он произнёс что-то созвучное, а мне послышался настолько непристойный вопрос.

– Сколько ты стоишь, Красная Шапочка? – по-прежнему меня так называет, игнорируя моё имя на бейдже. Но его вопрос и уточнение не успокаивает. Наоборот, говорит о том, что я с первого раза услышала всё верно.

– Я не вещь, чтобы иметь цену, – произношу сквозь зубы.

– И всё же? – не сдаётся нахал, думая, что я ему отвечу? Поломаюсь немного, да скажу? Ну уж нет! Я не такая!

– Я не продаюсь! – чеканю по слогам, прожигая его взглядом.

– Любая цена, шапочка, – хмыкает, пройдясь по мне оценивающим взглядом. – Хочешь квартиру? Подарю квартиру. Хочешь машину? Машину подарю. Хочешь новую шубку? Получишь её. Что ты хочешь?

– А денег хватит? – с вызовом кидаю, мечтая ему врезать и размазать его наглое и самоуверенное лицо по асфальту.

– Хватит, – ухмыляется моему вопросу.

– Прилично, значит, наворовал, – не сдерживаюсь и выплёскиваю лимонад, который ему и налила, в лицо негодяя. – Вот именно из-за таких, как ты, дети больные в больнице подолгу лежат, а уезжают оттуда уже в гробу! – выпаливаю чуть ли не со слезами на глазах и, развернувшись, бегу на выход.

Благо, память у меня хорошая, и, где именно дверь, я помню. Пока иду за курткой, трясусь. Боюсь, что он за мной пошёл. Но мне везёт, и мужчину я вижу, лишь когда выхожу из дома. Он по-прежнему сидит на своей застеклённой террасе и смотрит на меня. Совершенно спокойно. Не зло. Скорее равнодушно. Словно я и не умыла его сладкой водой несколько минут назад.

Ровно минуту жду такси, а сев в салон, позволяю себе разреветься. В голос и со всеми всхлипами, ловя сочувственные взгляды таксиста. Но заговорить и спросить, что случилось, мужчина не решается.

Какой же козёл этот клиент! Зачем он так со мной?! Поприставал! Клеймо на мне какое-то поставил! Цену, видите ли, ему назвать нужно! А если я и правда не продаюсь? Что если у меня гордость и уважение к себе есть?

И теперь меня ещё из-за него и уволить могут. Дмитрий Глебович не терпит хамства по отношению к клиентам. А я не только нагрубила, но ещё и облила лимонадом.

Приезжаю домой, уже успокоившись. Не хочу, чтобы мама видела мои слёзы и переживала. Сестры ей вполне хватает.

– Мам, ты дома? – окликаю её, раздеваясь и растягивая лживую улыбку на лице.

– Да! К Оленьке собираюсь в больницу, – кричит с кухни она. – А ты чего так рано? Вроде же говорила, до ночи поздней будете. Отпустили раньше?

– Клиент козёл попался! За этот выход точно ничего не получу, – рассказываю, пока иду к ней. Но стоит мне увидеть маму, вся фальшь куда-то исчезает, и я начинаю во всём сознаваться. – И возможно, ещё и уволят. Приставать начал.

– Негодяй! – ругается она на него и, подойдя ко мне, обнимает. – Но ты не расстраивайся! Другую работу найдём!

Но мало где будут платить столько, сколько у Дмитрия Глебовича. Да и чаевые в его ресторанах хорошие.

– Да, уволят, и что мне делать?! Лучше бы на твою халтуру с дегустацией пошла, – бурчу, опуская на стул. – Пусть меньше бы получила, но без всех этих сложностей. Но нет же! Захотелось на выездной банкет! Куш сорвать. Сорвала!

– Машенька, девочка моя! – мама садится рядом со мной, прервав сборы в больницу к Оле. – Не расстраивайся! Всех денег не заработаешь.

– Заработаешь, когда очень надо, – отзываюсь, произнося слова слишком грубо и агрессивно, что обычно маму пугает. – А Оле очень надо.

– Всё будет хорошо! Бог нам поможет! Я верю!

– Да нет веры в твоего Бога, мама! – восклицаю, устав от её наивности. – Если бы была, то Оля бы не заболела! А сейчас нам надо кучу денег, чтобы её вылечить! Где сейчас твой Бог, мама?! Где?! – заканчиваю и иду в ванную комнату, чтобы умыться и прекратить истерику.

– С нами, зайка, с нами, – говорит родительница, последовав за мной и остановившись в двери. – Отдыхай больше, девочка моя. И так работаешь без остановки.

– И буду! – уверенно заявляю. – Пока Олю на ноги не поставлю, буду пахать, как конь! Я папе обещала, что буду о вас заботиться!

И работать мне нужно ещё очень и очень много. Потому что один укол стоит четыреста семьдесят тысяч рублей. А их надо двенадцать. И лучше сразу. По уколу каждые три дня. Можно сделать перерыв, но эффект уже будет не тот. Половинчатый.

За год нам с мамой удалось скопить всего триста тысяч. У нас один укол почти в руках… Но столько ещё нужно…

А потом ведь операция!

Ненавижу платную медицину и мамину слепую веру в Бога! Его нет! Иначе бы он давно кого-то послал бы нам для помощи.

Но где?!

Где хоть кто-то, кто может нам помочь?!

Почему он никого не посылает?

У Оли редкое иммунное заболевание, которое поражает каждый орган, делая из вполне здоровой девочки больную.

Поначалу врачи не могли его найти и не понимали, что происходит с моей сестрой. Проводили разные диагностики и исследования. Мы потеряли два года, прежде чем один врач понял, в чём дело. Направил нас на необходимые анализы, и они все подтвердили. Тогда мы переехали в Москву. Сняли с мамой квартиру, отправили Олю в клинику, которую тоже оплачиваем каждый месяц. Нашли себе работу и начали пахать, чтобы иметь деньги на всё. Больницу, дом и кое-как скопить на уколы.

Мама подумывает продать нашу двухкомнатную квартиру, но я запрещаю. После операции им с Олей надо будет куда-то вернуться, и мама точно не сможет работать, ведь за сестрой нужен будет уход.

Да и стоит наша квартира копейки. Даже на курс уколов не хватит. Даже на треть…