Текст книги "Александрин. Огненный цветок Вальхейма (СИ)"
Автор книги: Валерия Чернованова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 20 страниц)
Глава 12
Поначалу на них никто не обращал внимания. Вернее, собравшиеся, не отдавая предпочтения кому-либо из Стражей, следили за всеми воинами одновременно, отмечая наиболее удачные выпады и атаки. Но после того как эта белобрысая тварь, Адриен, попытался окатить маркиза огнём, жар которого почувствовали и другие Стражи, и те, кто стоял за магической чертой, взгляды всех зрителей устремились к заклятым врагам.
В последний момент Моран успел отразить внезапное нападение. Смертоносное пламя, точно волна о прибрежные скалы, разбилось о взметнувшуюся перед чародеем воздушную преграду. Огонь схлынул, растекаясь по почерневшей земле, оставляя после себя невесомые хлопья пепла.
Пахнуло жаром, яростью, едким дымом, от которого болезненно запершило горло.
Не знаю почему, но остальные воины поддержали безумство. Разошлись в стороны, оставляя противникам больше места для манёвров. Тренировка незаметно превратилась в дуэль.
Моран пригнулся, точно хищник перед прыжком. Когда ладонь колдуна коснулась выжженной земли, придворные слаженно ахнули. По растрескавшейся почве, точно кровь по жилам, потекла тьма, стремительно подбираясь к де Грамону, беря того в кольцо. Она была повсюду. Отражалась во взгляде маркиза, полностью захлестнула его глаза. Его душу. Липкой смолой растекалась по некогда зелёной лужайке, готовая в любой момент поглотить свою жертву.
Вот она вздыбилась, заполняя пространство вокруг графа, не то парализованного ужасом, не то впавшего в ступор. Казалось, ещё немного, и тьма заключит его в свой непроницаемый кокон.
Я и сама стояла ни жива ни мертва. Было такое ощущение, будто смотрю на полотно, написанное рукой умелого живописца: морр, черпая силу из потустороннего мира, безжалостно расправляется со своим врагом.
Моран, конечно, не морр, хоть и весьма одарённый. Но даже самому одарённому колдуну нашей эпохи не под силу так долго контролировать глубинную тьму.
Похоже, я только сейчас начала познавать все грани возможностей мужа, и от этого, если честно, стало жутко. Как и от выражения его лица, в котором не было ничего человеческого. Казалось, де Шалоном руководят звериные инстинкты, жажда убийства. Брр…
– Это ж надо, сколько силищи! – послышался совсем близко голос одного из придворных. Голос, в котором восхищение и благоговейный трепет перехлёстывал ужас.
За ним последовали предупреждающие окрики воинов, тоже явно напуганных; пронизанные паникой возгласы из разряженной толпы.
Интересная получилась прогулка…
– Он ведь сейчас развеет его по ветру, – испуганно прижала руки к лицу Софи.
Адриен стал белым, если не сказать пепельным. Удивляюсь, как ещё не поседел и в штаны не наделал. Хотя последнее опровергать не берусь, может, и наделал. Я бы на его месте уже прощалась с жизнью.
Жаль только, за убийство Стража его светлость по голове не погладят. Скорее всего, отправят следом за де Грамоном к демонам во Мглу. А потому следовало как можно скорее прекратить это безобразие.
Словно прочитав мои мысли, в момент, когда застлавшая воздух чернота уже готова была сожрать обомлевшего мага, появился его величество.
Возмущённо постукивая по траве тростью, приветствуемый низкими поклонами и раболепными взглядами придворных, король приблизился к мглистой завесе чар и прокричал громко:
– Это что здесь такое творится?! Немедленно прекратите! Вы слышите?! Сумасшедшие! Вам было велено тренироваться, а не убивать друг друга! – голос монарха взметнулся на октаву выше, превратившись в оглушительный визг.
Моран встрепенулся. В глазах, до этого походивших на две чёрные стекляшки, мелькнуло что-то похожее на осознание. Понимание происходящего. Я облегчённо выдохнула, когда непроницаемый полог из тьмы начал таять, расползаясь по воздуху завитками дыма.
Хвала Единой! На этот раз пронесло. А в следующий, надеюсь, его блондинистое сиятельство поостережётся провоцировать моего мужа.
С которым, когда страсти немного поутихли, я пошла разбираться. Стоило оказаться по другую сторону волшебного полога, как шлейф василькового платья приобрёл насыщенный серо-буро-малиновый окрас, напитавшись грязью. Спасибо водяным магам, которые, чтобы потушить отдельные костерки, за каких-то пару минут превратили припорошённую пеплом землю в чавкающее болото, исторгающее из себя удушливый пар.
Я остановилась в нескольких шагах от Стража, не решаясь к нему приблизиться. Опять ведь поругаемся, вместо того чтобы нормально поговорить. Моё настроение совсем не располагало к мирной беседе, да и его, если судить по мрачному, как та самая глубинная тьма, взгляду – тоже. Но и уйти, не высказав всё, что думаю об этом мальчишеском безрассудстве, я не могла.
Благодаря Морану внутри меня опять бушевал ураган чувств. Только что по вине маркиза я чуть не превратилась в пепельную блондинку. А до этого сгорала в пламени ревности. Да и сейчас горю.
Стащив через голову рубашку, хотя теперь таковой её можно было назвать с большой натяжкой, его светлость выхватил из рук подскочившего слуги кувшин с водой и принялся жадно пить, делая большие глотки. Прозрачные струи текли по подбородку, груди Стража, перепачканной в пыли и крови. Вид последней нисколько не смущал придворных красавиц, наоборот, провоцировал в их сплочённых рядах ещё большее оживление. Я скользнула взглядом по рукам мужа, крепко держащим кувшин (наверняка половина зрительниц сейчас мечтала оказаться на месте этого хрупкого сосуда), – под покрытой капельками воды и пота кожей перекатывались напряжённые мышцы.
Обернувшись, заметила среди перешёптывающихся хищниц, никак не желающих расходиться и не сводящих с усталых воинов плотоядных взглядов, мымру Алис. Та смотрела только на одного Стража. Морана.
Уф, как же меня достала эта глазастая зараза! А ведь ещё каких-то полчаса назад я даже не подозревала о её существовании.
Приказав себе оставаться невозмутимой, приблизилась к мужу, который, напившись вдоволь, напоследок, желая освежиться, облил себя из кувшина остатками воды.
Я завистливо вздохнула, глядя на опустевший сосуд. Чувствуя, как рядом с благоверным снова поднимается температура.
– Вы сильно рисковали.
– С каких это пор тебя стало заботить моё благополучие? – усмехнулся его светлость, натягивая на себя новую рубашку. Соприкоснувшись с мокрой кожей, ткань тут же напиталась влагой, начала льнуть к широкой, словно высеченной из камня, груди.
Всё ещё злится из-за того, что бой так неожиданно прервали, или из-за того, что я вчера прервала?
– Разве не понятно, де Грамон намеренно тебя провоцирует. И прошлым вечером за игрой в карты, и сегодня на тренировке.
– Ему же хуже, – безразлично отозвался Страж.
Посчитав разговор оконченным, хотя я только начала, его светлость на нетвёрдых ногах направился к воротам Оржентеля, навстречу замершим в трепетном волнении красоткам.
Я бросилась за ним следом:
– Моран!
Маркиз нехотя замедлил шаг. Подхватив юбки, я зашагала быстрее, волоча за собой мокрый шлейф.
– Что бы ты ни думал, я тоже о тебе тревожусь. Ты должен быть более сдержанным.
– Обязательно приму ваш совет к сведенью, – издевательски хмыкнул де Шалон.
Я глубоко вдохнула. Спокойствие, Александрин, только спокойствие.
– И ещё… Тебе не следовало проводить ночь, дежуря в коридоре, накануне такой тяжёлой тренировки.
– Ну ты же не позволила мне провести её в твоей постели, – мрачно отшутился чародей.
– И не позволю, – сказала решительно. Не сдержавшись, ядовито продолжила: – В крайнем случае, можешь расположиться на прикроватном коврике. – Не одному же ему награждать меня насмешками.
– Куплю тебе пуделя – будешь его укладывать хоть у себя в ногах, хоть на коврике, – не проникся моей заботой маркиз.
– А если серьёзно, прекращай меня сторожить. Если так беспокоишься, приставь охрану. А лучше – верни мне силу! – вспомнила о наболевшем и снова начала заводиться.
– Хорошо, – неожиданно согласился Страж. Не успела я порадоваться столь лёгкой победе, как меня спустили с заоблачных высот. – Сегодня вечером я не смогу быть рядом, поэтому с тобой будут мои люди. Только не рычи на них и не психуй, как это обычно делаешь в моём присутствии.
Я вдруг почувствовала себя песчаным замком, смытым набежавшей волной. Оглянулась и напоролась взглядом на Алис, сияющую, как начищенный до блеска ночной горшок.
– И чем же вы будете так заняты, мессир? – помимо воли вырвались слова, а сердце в ожидании ответа ухнуло куда-то вниз.
Да там и осталось, приказав долго жить, окончательно перестав биться.
– Для той, которой не терпится развестись, вы проявляете слишком много интереса. – Страж на миг остановился и добавил отстранённо, словно разговаривал не со своей женой, а с каким-нибудь насекомым, которое ему и хотелось и в то же время было жалко раздавить. – Не забывайте проверять всё, что пьёте и едите, и старайтесь не оставаться одна. Даже днём. Маркиза…
Небрежный поклон. Взгляд, колющий льдом. Равнодушная улыбка, едва тронувшая уголки идеально очерченных губ. Которые вчера, целуя, обжигали страстью. А сегодня… Я как будто стала ему чужой.
Да и всегда такой была. А забота – лишь угрызения совести и попытка исправить совершённую под воздействием чар ошибку.
Оставалось принять это и смириться. А Стража послать ко всем демонам.
И к рыжеволосой блуднице.
– Нет, даже не проси, Александрин! Я ровным счётом ничего не смыслю в магии!
И это говорит потомственная земная колдунья, в семье которой браки заключались и заключаются только между магами земли. Чтобы сила не рассеивалась с поколениями, как порой случалось при смешанных союзах, а, наоборот, возрастала.
В моём роду кто только не отметился. И, наверное, потому я родилась с дефектом – результат неразборчивости предков.
Морану по-хорошему тоже следовало бы жениться на дворянке, отмеченной стихией воздуха.
«Вроде Серенопаль», – рассуждала я вяло, а внутренний голос, садист этакий, услужливо поддакивал: – «Или Алис».
А что! Совсем скоро место маркизы де Шалон снова станет свободным. И моему пока ещё мужу всерьёз пора задуматься о продолжении рода. С таким призванием, как у его светлости, детей следует заводить в шестнадцатилетнем возрасте, сразу после инициации. А то все эти демоны…
«Поэтому, может, и хорошо, что у Стража завязалась интрижка с ещё одной сероглазкой», – твердила себе мысленно и понимала, что всё моё естество, каждая мельчайшая часть меня были против такого развития событий.
Но с тем, что плоть моя и мой разум никогда не дружили, я уже давно смирились и, несмотря на ноющую боль в сердце, решила придерживаться доводов последнего.
Подумаешь, на стенку хочется лезть и мысли только о том, пойдёт он вечером к ней или не пойдёт. Нужно не сопли разводить, а лучше попытаться отвлечься. Убедить как-то Софи наложить на меня антилюбовное заклинание. Чтобы, если Моран вдруг попытается снова ко мне сунуться (мало ли, может, одной Алис любвеобильному нашему окажется недостаточно), наш поцелуй надолго ему запомнился.
Ему и его желудку.
– Софи, ну это ведь всего лишь простенькое заклятие. Ну что тебе стоит его прочесть?
Девушка театрально заломила руки и заголосила, словно заправская актриса на подмостках театра:
– А если что-то сделаю не так? Меня ведь не учили колдовать!
– Меня тоже. Но это не повод ставить крест на своих возможностях, – соскребая остатки терпения, парировала я.
Пришлось использовать всё своё красноречие и приложить немало усилий, чтобы убедить Софи мне посодействовать. В конце концов, вздохнув безнадёжно, девушка рухнула в кресло и попросила подать ей «злосчастную книжицу».
– И что, тебе ни капельки не страшно? – пробежавшись по строчкам взглядом, подняла на меня свои большие тёмные глаза. Сейчас Софи напоминала пугливую лань, почуявшую приближение охотников и готовую в любой момент сорваться с места и убежать. Но единственный выход из комнаты предусмотрительно загораживала я, и девушка, издав очередной страдальческий не то стон, не то вздох, предприняла последнюю попытку меня переубедить: – Вдруг неправильно наложу заклинание, и тебе станет плохо.
Мне было горько, тошно, обидно. Ведь он больше не пытался спасти наш брак. В Луази мимоходом объяснился и так же быстро, между делом, вроде как извинился. После чего последовали упрёки, приказы, ультиматумы. И здесь, в Оржентеле, я только и слышала, что должна делать, а чего не должна.
Нет бы попробовать меня понять, хотя бы попытаться разобраться в моих чувствах… Но, похоже, они его светлости были безразличны.
Так что хуже, чем сейчас, уж точно не будет.
– Читай заклятие, – сказала твёрдо и подбодрила фрейлину улыбкой. – Я верю в тебя и знаю, что у нас всё получится.
Серен металась по комнате, точно одержимая, одна из тех, что умирали мучительной смертью в вольерах его высокопреосвященства. Сказать, что герцогиня была зла и напугана, – это ничего не сказать. Д’Альбре была вне себя от гнева.
– Как ты мог?! Ну как ты мог так подставиться?! А если бы он тебя убил?!
Плеснув в бокал вино, Страж тут же залпом его осушил. Мага по-прежнему потряхивало, и на лбу продолжала выступать испарина. Никогда, никогда он не испытывал такого жгучего, всепоглощающего страха, как сегодня во время боя. В какой-то момент Адриену показалось, что он слышит за спиной дыхание смерти. И если бы не внезапное появление правителя, неизвестно, сумел ли бы Моран остановиться.
Захотел ли бы.
– Сам не знаю, что на меня нашло. – Откинувшись на спинку кресла, мужчина устало прикрыл глаза. – Ненависть ослепила меня.
Ненависть, что поселилась в сердце Стража в тот самый день, когда он впервые увидел прекрасную новобрачную друга. И если до того момента де Грамона снедала только зависть – зависть к более могущественному, богатому, родовитому соратнику по оружию, она точила его сердце, словно червь подгнившее яблоко, – то с появлением в его жизни Серен, которой Адриен мечтал обладать безраздельно, неприязнь к маркизу усилилась. Всё чаще его сиятельство стал ловить себя на мысли, что жаждет гибели де Шалона. Жаль, не нашлось ещё такого демона, который бы разорвал ублюдка в клочья.
– Думаешь, мне легко себя сдерживать? – Серен скользнула на колени Стража, обвила его шею руками. Легкими касаниями-поцелуями начала осыпать лицо, покрытое ссадинами, до сих пор хранившее печать пережитого ужаса. Поочерёдно касалась то сомкнутых век, то плотно сжатых губ чародея. – По-твоему, я не желаю ему смерти?
– Он может выдать нас в любой момент. – Пробежавшись пальцами по шнуровке корсажа, де Грамон обхватил ладонями тонкую талию молодой женщины, крепко прижал к себе, с жадностью ловя её шёпот, её дыхание, таявшее на его огрубевшей в сражениях коже.
– Тогда и он долго не проживёт. Если его величество узнает, какую роль Моран сыграл в моём воскрешении… Думаешь, кто-то поверит, что он действовал под внушением? Такой могущественный чародей… Нет, Моран будет молчать, он не дурак.
– И просто позволит тебе жить? – Адриен потёрся губами о нежную мочку уха своей избранницы, украшенную розовой жемчужиной.
– Как будто у него есть выбор. – Серен блаженно зажмурилась, наслаждаясь лаской, и промурлыкала мягко: – А у меня для тебя поручение.
– Что-то срочное? – Волнение и гнев схлынули, уступив место желанию, которое пробуждала в нём эта женщина, всякий раз, стоило ей оказаться рядом. Близость чародейки одурманивала. Сейчас он хотел её так же сильно, как тогда несколько лет назад на брачном пиру.
– Вопрос жизни и смерти, – прошептала д’Альбре и чуть слышно, с заговорщицким видом добавила: – Как насчёт того, чтобы познакомиться поближе с Соланж ле Фиенн?
Глава 13
Должность фрейлины всегда считалась почётной, а главное, была доходной. На жалованье, которое выплачивают королевским бездельницам, вполне можно вести безбедную и независимую ни от кого жизнь. Независимую, например, от бывшего мужа…
Конечно, немало средств уходило на поддержание образа придворной кокетки – чуть ли не каждую неделю приходилось выписывать новые наряды, заглядывать в ювелирные лавки, приглашать к себе куаферов. Да и без служанки никак не обойтись.
Поэтому после развода, о котором я ещё даже не заикалась государыне, придётся потуже затянуть поясок – в моём случае корсет. Но я, с детства привыкшая к скромному образу жизни, уверена, легко смогу отвыкнуть от роскоши, которой окружил меня маркиз.
Так думала я, сидя под боком у правительницы, всё ещё обиженной на меня из-за опрометчивых слов, а потому демонстративно игнорировавшей мою персону. Зал был битком набит придворными. В бликах свечей шикарные наряды выглядели ещё шикарней: переливалась парча всеми цветами радуги, золотом и серебром отливали дорогие шелка, мерцали драгоценные камни, рассыпанные по подолам пышных на кринолинах платьев.
Сегодня опять играли в карты. Я, понятное дело, держалась от игорных столов как можно дальше. Хватит с меня вчерашнего унижения и насмешливых взглядов, которые терпела на себе на протяжении целого дня. Надеюсь, в скором времени произойдёт что-нибудь ещё более эпатажное, и о моей оплошности забудут.
Все, кроме меня.
Сколько ни убеждала себя не смотреть на Стража, но он был рядом. Так близко, что в наполнявшем зал многоголосье порой проскальзывал его спокойный и властный голос. Моран даже с королём умудрялся разговаривать так, будто щуплый невысокого роста сеньор в алом костюме и пышном парике – не правитель Вальхейма, а его личный лакей, мальчик на побегушках. То, с каким видом его величество внимал словам чародея, только усиливало это впечатление. Казалось, ещё немного, и Люстон XIV начнёт в рот маркизу заглядывать. И хвостом с радостью завилял бы, если бы таковой у него имелся.
Спустя какое-то время, за которое я чуть не окосела, де Шалон небрежно поклонился королю и отошёл. Присоединился к зрителям, обступившим один из игорных столов. Лёгким движением руки подвинув какого-то расфранченного бугая, коснулся покатого плечика… Алис. Девушка встрепенулась, отложила карты и, чуть повернув голову, соблазнительно улыбнулась магу.
Мир вокруг застыл. Придворные превратились в украшенные кружевами и бантами нелепые статуи, в беспорядке расставленные по залу. Шум голосов поглотили гулкие удары моего сердца. Сейчас я не слышала ничего, кроме этого оглушительного биения. Не видела никого, кроме Стража, склоняющегося к рыжеволосой красавице и что-то шепчущего ей на ухо.
Мгновение, другое, и Алис, извинившись перед игроками, поднялась из-за стола. Сияя победоносной улыбкой, провожаемая удивлёнными и завистливыми взглядами, последовала за маркизом к выходу.
И если до этого момента я ещё убеждала себя, что утренний разговор придворных гарпий услышала не случайно и что благодарить за него мне следует интриганку кузину, а у Морана на вечер было запланировано важное дело, далёкое от постельного свидания, то теперь моё самовнушение разбилось вдребезги.
Ревность, обида, смятение набросились на меня оголодавшим зверем. Так и хотелось метнуть в маркизовскую подстилку веером, хорошенько стукнуть её по затылку, вдруг мозги прочистятся. Непроизвольно дёрнулась, мечтая броситься за ними следом, но была вынуждена опуститься обратно в кресло под перекрёстным обстрелом ироничных взглядов.
Вот ещё один повод милым дамам для сплетен и насмешек.
Минуты не бежали, а ползли ленивыми черепахами. Я всё поглядывала на двери – просто не могла на них не смотреть! – и надеялась, что вот он вернётся. Подойдёт ко мне, объяснится. Скажет, что Алис для него пустое место. Назойливая мошка, которую непременно нужно прихлопнуть, чтобы перестала мельтешить и надоедать.
Но его светлость не спешил возвращаться. Я сидела, ёрзая в кресле, как будто мне иголки впивались в одно место. Постепенно фрейлины перестали косить в мою сторону, сосредоточившись на небезызвестной графине де Фанжери, вместе со мной вчера проигравшей в карты. Обмахиваясь веером, её сиятельство, недавно вернувшаяся из путешествия по Иллании, взахлёб делилась с благодарными слушательницами последними веяниями тамошней придворной моды.
Фрейлины слушали её, раскрыв рты. Королева тоже заинтересовалась отчётом и по-прежнему в упор меня не замечала. Чем я и воспользовалась. Улучив момент, когда стражники, приставленные ко мне его вероломной светлостью, отвлеклись на подошедшую к ним напомаженную даму, я незаметно выскользнула из зала.
Разумом понимала, что если отправлюсь шпионить за мужем, сама себя перестану уважать. Но ноги уже несли меня по галерее – близняшке той, в которой я вчера сходила с ума от страсти в объятиях Стража.
А сегодня в них будет сходить с ума эта рыжеволосая тварь?
Ну уж нет. Я ей сейчас так схожу, что мало не покажется!
Охваченная гневом, мечтая о возмездии, я не шла, а летела по замку, мимо портретов, затемнённых сумерками, мимо белёсых мраморных бюстов, провожавших меня пустыми взглядами.
Не сразу в сознание, заполненное чувственными картинами, рождёнными ревностью, пробрался звук приближающихся шагов. Кто-то спешил за мною следом. Обернувшись, заметила выделяющуюся во мраке высокую грузную фигуру.
А в следующее мгновение до слуха донёсся знакомый бас.
– Маркиза! Опять сбегаете! – в два счёта нагнал меня де Париньяк. Двигался он на удивление быстро для того, кто за вечер приговорил не один бокал альфийского.
Очень крепкое вино. Мне достаточно нескольких глотков, чтобы распрощаться с реальностью. А граф ничего, вон как твёрдо стоит на ногах и даже бегает.
Перехвалила. Его сиятельство резко пошатнулся. Не сумев удержать равновесия, повалился на меня всей тяжестью своего грузного, пропахшего потом тела. И я снова оказалась прижата к стене. Но если вчера ощущение беспомощности приятно будоражило и от близости того, другого мужчины твердели, наливаясь желанием, соски и низ живота сладко ныл в предвкушении наслаждения, то сейчас ничего, кроме брезгливости и жажды поскорее отделаться от пьяного борова я не испытывала.
– Куда же так спешите, маркиза? – дохнули мне перегаром прямо в лицо. – Охотитесь на мужа? Но право, зачем же унижаться перед этим сухарём? Не лучше ли направить свой энтузиазм на куда более пылкого поклонника? Поверьте, я вас за это отблагодарю. Так отблагодарю, что потом на коленях передо мной ползать будете, моля о новой ласке.
– Сейчас же прекратите! – Я едва не задохнулась от негодования, отвращения, когда руки пьяного ублюдка стали шарить по моему телу, больно сжали мне грудь. Прошипела, стараясь за яростью скрыть страх, с каждым мгновением всё усиливающийся: – Маркиз убьёт вас!
– Маркизу плевать! Иначе бы он был с вами, а не обхаживал эту рыжую шлюху.
– Я буду крича… – Мой голос потонул в утробном рычании раскрасневшегося колдуна.
Наверное, граф возомнил себя матёрым хищником, поймавшим за хвост маленькую беззащитную мышку. И теперь пускал слюни, предвкушая момент, когда начнёт ей лакомиться.
Одурманенный вином и похотью, этот мерзавец не дал мне воплотить в жизнь угрозу. Меня чуть не вывернуло наизнанку, когда горячие мокрые губы смяли мои в омерзительном поцелуе. Запястья обожгло болью – казалось, стисни де Париньяк чуть сильнее пальцы, и под ними захрустят мои костяшки.
От осознания того, что оказалась в полной власти невменяемого мага, меня сковал ужас. Настолько сильный, что первые мгновения не могла даже пошевелиться. Послышался треск ткани – это негодяй от души дёрнул за рукав платья, мечтая содрать с моих плеч ни в чём не повинный атлас, чуть затемнённый кружевной каймой. Но если маркизу легко, играючи, удавалось расправляться с моими нарядами, то пьянчуга в раздевании не слишком-то преуспел.
Или, скорее, не успел угробить изумительный оливкового цвета туалет. Выйдя из ступора, я со всей силы врезала его сиятельству коленкой меж ног, вложив в этот удар всю силу своего гнева. Можно сказать, выплеснула на урода накопившийся за минувшие дни стресс.
С лоснящихся щёк де Париньяка сошла краска. Издав что-то среднее между стоном и хрипом, граф схватился за причинное место. Не теряя времени, я рванулась прочь, однако не успела сделать и нескольких шагов. К вящему моему ужасу, мерзкий сосед очухался в считанные секунды, бросился следом и с остервенением впечатал меня в стену.
От удара о ледяную кладку в глазах засверкали искры, а потом всё вокруг начало множиться: вместо одного, теперь передо мной мельтешили несколько перекошенных яростью лиц, наслаиваясь друг на друга.
– Значит, по-хорошему мы не желаем! – зло прошипел придворный, явно поставивший своей целью расплющить меня о больно царапающий спину камень. – Что ж, по-плохому даже интересней.
Собиралась плюнуть в одну из графских рож, рискуя нарваться за столь красноречивое выражение чувств как минимум на пощёчину, когда вдалеке, приумноженный эхом, раздался топот шагов.
Опомниться не успела, как де Париньяка, у которого из пены кружев, прикрывавших толстую шею, по-прежнему торчало несколько голов, оттащили в сторону мои подоспевшие вовремя (ну почти вовремя) охранники. Граф ругался так, что хотелось заткнуть уши. Точно многоглавый дракон изрыгал пламя ярости, а, вернее, попросту плевался, как разошедшийся верблюд, и грозился превратить моих спасителей и меня заодно в, цитирую дословно, «жалкую кучу дерьма».
– Дерьмом скоро почувствуешь себя ты, – ничуть не впечатлился угрозами невменяемого сиятельства один из моих защитников. Схватив это самое сиятельство за шкирку, поволок по широкой галерее, оглашаемой пьяными воплями и отборной руганью, которые с каждой минутой, хвала Единой, становились всё тише.
Вскоре звук шагов затерялся где-то на ступенях лестницы. Стены старого замка поглотили разглагольствования графа о несправедливости жизни.
Вот бедняга! Не успел надругаться над беззащитной девушкой. А мне, бесстыжей, хватило наглости не ответить на его «заигрывания».
Второй стражник остался сторожить пропажу, то бишь меня. В изнеможении прислонившись к стене, я прикрыла глаза.
– Ваша светлость, может, послать за лекарем?
– Нет, нет, со мной всё в порядке, – поспешила заверить спасителя.
– Тогда позвольте проводить вас обратно в зал, – поклонился мужчина. – Её величество спрашивали о вас.
Возвращаться к придворным, от внимания которых едва ли что-то могло укрыться, сейчас, в таком состоянии, мне совсем не хотелось. Но воля королевы – закон. А потому поправила сползший рукав, державшийся на одном честном слове. Кое-как прикрыла прореху на плече кружевом, провела дрожащими пальцами по складкам на юбке и пригладила волосы.
– Спасибо, – сказала тихо.
– Защищать вас – мой долг.
Я благодарно улыбнулась стражнику, не упрекнувшему меня ни словом, ни взглядом.
– Завтра утром его светлость узнает об этом неприятном происшествии, и по отношению к графу будут приняты меры.
Понятно, что не сегодня. Сегодня его светлости не до графов и не до происшествий.
Да и до жены, как оказалось, дела нет.
Интересно, как там проходит свидание? Маркиз ещё находится в вертикальном положении или уже успел принять горизонтальное?
В любом случае, этого я не узнаю. До боли закусила губу, чтобы не зарычать, как совсем недавно рычал граф, и потащилась обратно к своей работодательнице. Исполнять роль дрессированной собачки.
