Текст книги "Александрин. Огненный цветок Вальхейма (СИ)"
Автор книги: Валерия Чернованова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
Уж точно не того, чтобы он отпустил её. По крайней мере, не сегодня…
Если вино туманило разум, то поцелуи Стража вызывали головокружение, настолько сильное, что можно было запросто лишиться чувств. Нетерпеливые, жадные, от них пылали губы и сладко ныл низ живота.
Наверное, по сценарию мне следовало протестовать и вырываться. Иначе зачем бы он удерживал мои запястья сведёнными вместе над головой. Это одновременно и возбуждало, и раздражало безумно. Хотелось коснуться его, а не чувствовать себя беспомощной куклой. Ощутить под ладонями, пусть и через ткань рубашки, твёрдость литых мышц и тепло затемнённой росписью татуировок кожи.
Затрещала ткань – это его светлость свободной рукой рванул за шнуровку корсажа. Вот ведь скверная привычка портить мне платья… Одурманенная близостью мага, жарким дыханием, опалившим шею, за миг до того, как он начал покрывать её поцелуями, невольно подалась навстречу. Моран провёл языком от ключицы к подбородку, медленно, дразня, оставляя на коже влажную дорожку. И, пока я млела и наслаждалась этой лаской, незавидная участь прийти в негодность постигла корсет.
Платье, шурша, поползло вниз, обнажая грудь, едва прикрытую сорочкой. Холод камня, к которому меня прижимали, в контрасте с горячими прикосновениями будоражил, заставлял сердце учащённо биться.
Страж не спешил ослаблять хватку. Осыпал поцелуями плечи, шею, быстрыми, порывистыми, словно пил меня и никак не мог утолить жажду. Продолжая исследовать моё тело губами, сквозь тонкую ткань сорочки жадно покусывал напряжённые соски, рождая внутри дрожь, смешанную с лёгкой болью. Под напором его языка я всхлипывала и стонала, выгибалась ещё сильнее, стремясь прижаться к нему, почувствовать его возбуждение.
Близость мага выжигала все мысли. Я не задумывалась о том, что кто-то может стать свидетелем нашего, моего, безрассудства. Не думала ни о чём, кроме мужчины, которого, вопреки всему, по-прежнему безумно любила.
Его светлости пришлось меня отпустить – для борьбы с юбками требовались обе руки. А также ангельское терпение, коим де Шалон никогда не мог похвастаться. Маркиз тихо выругался, пытаясь задрать подол платья и при этом не запутаться в бесчисленных кружевах.
– Вы словно кочан капусты, – раздражённо попеняли мне.
– А вы знаете толк в комплиментах, – огрызнулась в ответ.
Повиснув на Страже – ноги уже не держали – запуталась пальцами в мягких волосах. Было сложно справиться с искушением, и я коснулась губами тёплой щеки. Ещё и ещё, вдыхая родной, такой любимый запах, и где-то глубоко внутри ругая себя за эту слабость.
Невозможный. Невыносимый. Мой.
Зажмурилась от яркого, острого ощущения, когда сильные пальцы, пройдясь от колена вверх по бедру, достигли самого сокровенного. Кусая губы, чтобы не застонать в голос, я наслаждалась ласками мужа, то дразняще медленными, то сводящими с ума – быстрыми.
– Так что ты там говорила насчёт развода? – спросил, доводя до умопомрачения своим шёпотом, своими поцелуями.
Что-то говорила… Вспомнить бы что. А ещё я, кажется, собиралась его ненавидеть. И ненавидела.
Вроде бы…
Коварные королевские вина. И ещё более коварный Страж. Ах…
Удовольствие накатывало, усиливаясь с каждым мгновением. Казалось, мир вокруг исчез. Или, вернее, уменьшился до таких размеров, что теперь мог вместить только нас двоих.
Не осталось места ни для Серен, ни для ревности и обиды. Лишь одно желание – стать с ним единым целым, имело смысл.
Страж подхватил меня под бёдра, крепко прижимая к стене. Прикрыла глаза, вслушиваясь в тяжёлое рваное дыхание мужа, вбирая его в себя.
И вдруг сердце запнулось, пропустило удар. Видение из прошлого ненавистной кузины ослепило. Я как будто перенеслась во времени, в такую же летнюю ночь, напоенную ароматами леса, приторно-сладким запахом возбуждения. Оно казалось почти осязаемым, бурлило вокруг Стража и его избранницы.
Серен.
Я чувствовала всё, что испытывала тогда она, с готовностью отвечая на ласки ещё, кажется, жениха.
– …Мы не должны, – томно говорит кузина, даже не пытаясь отстраниться. Скорее, просто, чтобы дать понять, она – девушка благовоспитанная.
– Ты сводишь меня с ума, – осыпая поцелуями изящную шейку, оттенённую рыжими кудрями, шепчет Страж.
– И только? – наигранно возмущается Серен.
– И только? – Я, как когда-то она, смотрю в глаза мага, потемневшие от желания. В них отражаются все его чувства. Не ко мне, к ней. – Я люблю тебя, слышишь? – порывисто восклицает он. – Люблю до безумия. Как никогда никого не любил! Настолько сильно, что готов выкрасть тебя и сделать своей женой уже сегодня! Сейчас.
Люблю… Наверняка это слово Серен слышала от него не раз. Я же… Нет, не припомню.
Видение померкло, растаяв в закутках моего сознания.
– Остановись, – дёрнула головой, уворачиваясь от очередного поцелуя. Но меня не слышали. – Прекрати! – Вцепившись пальцами в плечи Стража (наощупь точно два камня), попыталась оттолкнуть его от себя.
Затуманенный желанием взгляд скользнул по моему лицу и задержался на губах. Кажется, его светлость собирался наплевать на всякое сопротивление и продолжить терзать меня поцелуями.
Я не позволила. Просочившись в щель между стеной и Стражем, неловко подхватила сползшее к ногам платье, вернее, то, что от него осталось. Отступила на шаг.
Я вдруг отчётливо поняла, что действительно ему интересна. Как постельная грелка.
К тому же теперь, после того как избавился от чар, Моран наверняка мучается чувством вины. Вот и пытается проявлять заботу. Поступать правильно.
А мне не нужно правильно! Мне нужен тот безумно влюблённый мужчина из чужих воспоминаний. Чья любовь сумела бы унять обиду, прогнала бы любые страхи.
Но её не было.
– О разводе лучше поговорим… в другой раз, – ляпнула зачем-то и, не оглядываясь, бросилась прочь.
Прочь от Стража, от его прошлого. Которое ранило так больно.
– Мы что-нибудь придумаем.
– Перестань бубнить об одном и том же! – зло прокричала Серен. Покосившись на владычицу Чармейского леса, сгорбившуюся в кресле, снова повернулась к зеркалу. – Придумаем, придумаем… Придумаем что?! Демонова оболочка отторгает мою душу!
Её светлость ударила в сердцах кулаком по столику, инкрустированному слоновой костью и лазуритом. Крышки на многочисленных шкатулках испуганно звякнули, а маленькое ручное зеркальце в серебряной оправе едва не свалилось на пол.
– Из-за твоей ошибки…
– Не дерзи мне, девочка, – тихо, но от этого не менее грозно прошелестела ведьма. – Я помогаю тебе только лишь потому, что в своё время твой прадед был ко мне милосерден.
От злости Серен едва не заскрежетала зубами. Если бы не неосмотрительность Берзэ, она бы не застряла в теле, которое теперь стало для неё ловушкой.
Не далее как вчера её светлость обнаружила у себя седую прядь. Она терялась в светлых волосах и была почти незаметна. Почти. А сегодня одна из придворных дам – глазастая стерва! – во время игры в карты обратила внимание, своё и всех собравшихся, на то, что у герцогини тусклый цвет лица и кожа кажется дряблой.
Дряблой!!!
С трудом дождавшись конца игры, Серен помчалась к себе и вот уже который час не отлипала от зеркала. Явившаяся на её зов ведьма была вынуждена признать – тело герцогини старело, и будет стареть, пока Серен не превратится в дряхлую старуху, а потом погибнет.
– А я ведь только-только начала к нему привыкать… – Молодая женщина до боли закусила губу. Алая бусинка крови проступила на коже. Серен слизнула её и досадливо поморщилась: – И что прикажешь делать? Моран стережёт девчонку. Я не могу подобраться к ней, чтобы вернуть силу. Не то что завладеть её телом…
– Оставь пока мысли о силе! – раздражённо крякнула ведьма. – Твоей душе нужен новый сосуд. Вот о чём нужно думать!
– Сколько у меня времени? – с замиранием сердца спросила д’Альбре.
– Месяц. Может, неделя. – Старуха неопределённо пожала плечами. – Ты первая, чью душу я призвала в мир живых. С тех пор, как морры воскрешали мёртвых, миновали столетия. Я предупреждала, что колдовство это неизведанное, и могут быть последствия.
– И что мне теперь, всю жизнь, как блоха, скакать из тела в тело?! – ещё больше распалялась Серен, выискивая у себя новые признаки старения. Первые, пока ещё едва заметные, морщинки вокруг глаз. Пигментное пятнышко на груди, которого прежде не было. – Неизведанное! Что, если всякий раз новая оболочка будет меня отвергать? Не желаю закончить свои дни в теле такого же убожества, как ты!
Теперь настал черёд Берзэ скрипеть зубами от гнева. Не приюти её тогда граф ле Круа, прадед этой соплячки, не стала бы возиться с неблагодарной и уже давно бы бросила на произвол судьбы. Но его сиятельство спас лесную колдунью от преследований жрецов Единой, ещё когда она была совсем юной. Берзэ поклялась на крови верой и правдой служить своему спасителю и его потомкам и была намерена сдержать клятву.
Хотя порой хотелось придушить мерзавку.
– Потому и нужна была родственница, – терпеливо заметила лесная колдунья.
– Потому я и просила тебя использовать Александрин! – огрызнулась молодая женщина. – Но теперь Моран скорее убьёт её, чем отдаст мне её тело. Может, сначала стоит избавиться от него?
– Страж окружил себя такими мощными заклятиями, что даже мне через них не пробиться. Пытаясь его уничтожить, мы лишь напрасно потеряем время. Которого у тебя нет.
– Тогда мы возвращаемся к тому, с чего начали, – выдёргивая из причёски шпильки, нервно заметила герцогиня. – Придётся выбирать тело одной из этих пустоголовых куриц и надеяться, что оно «подружится» с моей душой. – Серен презрительно кривилась, перебирая в памяти имена и лица придворных дам.
На ком же остановить свой выбор…
– А как насчёт тела восемнадцатилетней девочки? Юной, здоровой, красивой, – расплылась старуха в улыбке. Бесшумно приблизившись, встала за спиной у герцогини и вкрадчиво продолжила: – Твоей родственницы. Благодаря ей ты сможешь начать жизнь заново и в последний раз.
– Стать нищенкой. С посредственным даром, – проворчала Серен, не слишком-то вдохновившаяся идеей ведьмы.
– Терпение, Серен. Вот что тебе сейчас необходимо. Силу свою забрать ты всегда успеешь. Никуда она от тебя не денется.
Д’Альбре вымученно улыбнулась. Оказаться в теле одной из малолетних свиристелок, прозябающих в глуши? Что может быть хуже?
«Смерть», – услужливо подсказал альтернативу внутренний голос, и её светлость поёжилась.
Серен была вынуждена признать, выбора у неё по сути и не было. Сейчас самое главное выжить, а потом уже думать о силе. Моран не сможет опекать Александрин вечно. Кажется, она винит его во всём случившемся и мечтает разорвать с ним отношения.
Что ж – герцогиня злорадно усмехнулась, – наверное, стоит помочь кузине ускорить их разрыв. Это будет несложно. Наоборот, немного отвлечёт её, Серен, от мыслей о смерти. Ведь строить козни и плести интриги её светлость умела и очень любила.
А когда Ксандра останется одна, без защиты своего маркиза, отнять у неё дар будет проще простого.
– Выходит, скоро мы с Александрин снова станем сёстрами. Причём родными, – довольно промурлыкала герцогиня и мечтательно зажмурилась, представляя себя в теле юной, непорочной красавицы.
Оставалось только решить, кому из близняшек отдать предпочтение.
Соланж или Лоиз?
Глава 11
Сознание возвращалось медленно, будто нехотя. Или это мне совсем не хотелось возвращаться к сознанию… Ведь тогда придётся осмысливать события минувшего вечера и к своему стыду признать, что силы воли у меня нет и в помине не было. Как и чувства собственного достоинства.
Это ж надо было растаять от одного несчастного поцелуя! Впрочем, от такого поцелуя и сосулька бы растаяла. А я себя таковой, бесчувственной ледышкой, никогда не считала. Это у нас больше по части Стража…
Со стоном перевернувшись на спину, уставилась осоловелым взглядом в потолок. Узорчатая лепнина оплетала хрустальную люстру, напоминавшую многоярусный торт, перевёрнутый вверх тормашками. Пенилась по углам, стекала по белоснежным пилястрам, обрамлявшим камин из серо-голубого мрамора. С ним удачно сочетались шёлковые обои, чуть тронутые у самого потолка серебряной каймой.
И как теперь быть? Что делать? Тут не знаешь, как бороться с Серен. А уж на то, чтобы вести войну ещё и с Мораном (или, скорее, с самой собой) сил у меня уже точно не хватит.
Но ведь не сдаваться же ему в плен! От этой мысли, промелькнувшей в сознании, бесстыжее тело томительно заныло. Каждый его кусочек, каждая малейшая часть меня сладостной дрожью отзывались на воспоминания о полуночном безумстве. Иногда мне кажется, что моё тело живёт своей отдельной жизнью и ни в какую не желает считаться с разумом.
Я же говорю – бесстыжее.
Наверное, следовало возблагодарить Единую за то, что так вовремя ниспослала мне видение про стерву-кузину. Иначе бы я отдалась Стражу прямо в коридоре, как какая-то распутная девка.
И снова предательское волнение волной прокатилось под кожей.
Тяжело вздохнув, накрыла голову подушкой. Безнадёжный случай. Без-на-дёжный.
Появление Мадлен, тихонько поскрёбшейся в дверь, немного отвлекло от внутренних баталий с собственными чувствами.
Пока девушка помогала мне собраться к завтраку на свежем воздухе и выгулу придворных, иными словами – променаду в компании их величеств, я всё косила взглядом на книги, привезённые из Луази и расставленные на полке над камином.
Самая крайняя, что темнела потрёпанным корешком рядом с букетиком незабудок, принесённым заботливой Мадлен, сейчас особенно привлекала моё внимание.
«Заклятия на все случаи жизни». Что-то там было про проблемы с желудком… Вдруг его светлости снова приспичит меня соблазнить, а я, как обычно, не смогу противиться.
Конечно, в случившемся вчера были виноваты оба и, по-хорошему, если подобное повторится, мне тоже будет полагаться расстройство желудка. Но! Должна же я несносному чародею хоть как-то отомстить! Если не за то, что, будучи под заклятием, планировал меня убить. Так хотя бы за то, что в здравом уме и твёрдой памяти лишил меня силы!
Оставалось только раздобыть где-то мага, который согласился бы наложить заклинание.
– Его светлость, – превращая всклоченную после сна шевелюру в замысловатую причёску, которою потом надлежало украсить шляпой с плюмажем, осторожно начала Мадлен, – маркиз…
– Что с ним такое? – хмуро отозвалась я, раздосадованная тем, что никак не получалось переключиться мыслями на что-нибудь другое. Не успела проснуться, а голова опять занята Мораном.
Служанка негромко кашлянула:
– Пару часов назад, ещё когда вы отдыхали, я проходила мимо вашей спальни и…
– И?
– Маркиз был там, – после очередной выразительной паузы, наконец, отчиталась Мадлен.
– Был где? – попыталась я вникнуть в суть проблемы.
– В коридоре. Дремал… на стуле.
– Эмм… – Я не нашлась, что сказать в ответ. Так и осталась сидеть, бездумно пялясь на умелые руки девушки, порхающие в зеркальной глади над моим отражением.
Интересно, и как по мнению Мадлен я на эту смоляную горку, обильно украшенную кружевами, водружу шляпу? Видать, насмотревшись на образы придворных жеманниц, девушка поставила себе целью перещеголять в мастерстве других служанок и теперь упражнялась на мне.
Вздохнула уныло. Сейчас опять начнёт приставать с мушками и новомодной помадой, которой дамы при дворе любили оттенять губы, делая их похожими на алые сердечки или того хуже – бантики.
Смотрелось пошло, смешно и глупо.
Ну а что касается Морана… Тоже мне, надзиратель. Разве не мог приставить кого-нибудь из своих бесчисленных слуг? Уверена, в Оржентель притащилась вся маркизовская охрана. Вот бы и сторожили меня дружно. Я разве против?
– Мне кажется, его светлости было не очень удобно спать у вас под дверью, – уколола меня и мою совесть Мадлен.
Довольно болезненный получился укол.
– Значит, попрошу маркиза спать где-нибудь в другом месте.
Девушка неодобрительно покачала головой.
– Многие дамы жаждут его внимания, мечтают о том, чтобы околдовать господина Стража. А он ведь тоже не каменный. Долго ли сможет без ласки и женского внимания?
Послышался какой-то скрежет. Не сразу сообразила, что звук этот производит моя челюсть.
– И знаете что? – тем временем захлёбывалась словами Мадлен. – Ни одну из них не смущает роль любовницы. Я тут такого наслушалась от прислуги… – Наклонилась ко мне, натянутой точно струна, которая того и гляди могла лопнуть.
Или взорваться. Струна, конечно, не взорвётся. А вот я – запросто.
Глаза у служанки заговорщицки блестели, ей явно не терпелось поделиться со мной собранными за вчерашний день сплетнями.
Вот только, боюсь, не смогу спокойно сидеть и слушать о планах здешних пираний относительно Стража. Если бы не артефакт, сковывавший мою силу, наверняка посреди спальни уже полыхал бы маленький костерок.
А так существует большая вероятность, что, не сумев дать волю чувствам, я сама сгорю. От внутреннего пожара, который могла легко спровоцировать заточённая во мне магия, сдобренная щепоткой ревности. Или, скорее, горсткой. Да нет, какой там горсткой – горой!
Гремучая, опасная смесь.
– Всё, хватит, Мадлен! – отрубила резко. – Личная жизнь маркиза – это личная жизнь маркиза.
– Какие всё-таки странные отношения у магов, – чуть слышно пробормотала девушка, опуская мне на голову широкополую шляпу.
Которая, к слову, никак не хотела на неё опускаться. Подскакивала, словно у меня волосы вдруг превратились в пружины.
– Может, лучше зонтик? – виновато заюлила служанка, переборщившая с яичным белком, что должен был придать упругость локонам, а не превратить меня в украшенного бантиками дикобраза.
– Тащи сюда свой зонтик, – отбросила в сторону головной убор, увенчанный павлиньим пером. Настроение, не в пример сотворённой Мадлен причёске, не спешило подниматься.
Знакомиться с красотами Оржентеля в полуденный зной – занятие малоприятное. Не прошло и четверти часа после начала променада, как я умирала не только от скуки, но и от жажды. И мечтала лишь об одном – сорвать с себя василькового цвета платье и утопиться в ближайшем фонтане.
И если с раздеванием всё же решила повременить (хватило вчерашнего!), то желание превратиться в русалочку только усилилось после состоявшихся вскоре разговоров. В одном я приняла непосредственное участие, другой услышала случайно.
– Александрин, пройдитесь со мной, – подхватила меня под руку, точно закадычную приятельницу, королева. Фрейлины, повинуясь монаршему приказу-взгляду, слаженно отступили и последовали за нами, сохраняя дистанцию. – Мне сказали, вы вчера почти выиграли в карты. А потом, – её величество многозначительно замолчала и с лёгкой иронией в голосе добавила: – почти проиграли.
– Ошибка, которую никогда себе не прощу, – потупилась, чувствуя, как щёки заливает румянец.
– Хорошо, что у вас такой заботливый муж, оберегающий вас от опасностей придворной жизни.
Кстати, где он?
Морана не было на завтраке, состоявшемся за невесомым пологом шатра в самом сердце оржентельского парка. У небольшого, обложенного камнем пруда, в котором плавали юркие золотые рыбки. Во время променада маркиз тоже нигде не просматривался. Как и Адриен. А также змеючка Серен. Отчего я нервничала и всё утро выдвигала предположения, одно тревожнее другого.
– Ничего, Александрин, вы ещё привыкните к дворцовой жизни и коварству некоторых придворных. Главное, всегда будьте бдительны. Здесь вы у всех на виду, малейшая оплошность может стоит вам репутации. Или вашему супругу, – тем временем, войдя во вкус, проводила со мной воспитательную беседу правительница. Отвлеклась немного, мазнув по моему запястью, овитому пыточным украшением, взглядом. – Какая милая безделушка. Подарок маркиза?
Я бы с удовольствием эту «милую безделушку» кому-нибудь передарила.
Слабо улыбнувшись, кивнула в ответ. Понимая, что другой такой возможности – остаться с королевой наедине – в скором времени может и не представиться, попыталась перевести разговор в другое русло: ненавязчиво расспросить её величество об арестах магов и о том, возможно ли с одним из них повидаться.
– Мэтр Легран! – услышав имя магистра, вмиг растеряла всё своё благодушие женщина. Крупное и вместе с тем совершенно невыразительное лицо её исказила гримаса ужаса, смешанного с ненавистью. – Что за вздор! Встречаться с богоотступником! Как вам такое могло прийти в голову?!
– Мой брат когда-то у него учился, – сказала первое, что пришло на ум. Ощущение, будто на душе кошки скребут, сменилось болезненным чувством, словно теперь её полосовал когтями зверь покрупнее. – Мэтр Легран – благородный человек. Верный короне подданный. Он один из самых добрых и отзыв…
– Прекратите! Немедленно прекратите! – взвилась королева.
Наши локти больше не переплетались. И ласковыми взглядами награждать меня перестали. Весь страх перед демонами, что в течение долгих месяцев довлел над королевством, жил в сердце каждого вальхеймца, казалось, сконцентрировался в этой рослой, нескладной женщине – правительнице Вальхейма.
– Я хочу, чтобы мой сын, когда придёт его время взойти на трон, правил процветающим государством, а не руинами. Чтобы моя новорождённая дочь в будущем не трепетала от ужаса, склоняясь над колыбелью младенца, как это делаю сейчас я. – Голос её величества звучал глухо, словно доносился из-под могильной плиты, которая, по мнению Алайетт, непременно накроет всё королевство, если обвинённые (возможно, огульно) маги не будут уничтожены. – Чтобы в Вальхейм вернулся мир, зло должно быть искоренено. Даже самые его зачатки. И чем скорее, тем лучше. Его величество слишком милосерден, отправляя нечестивцев на суд. Как по мне, их нужно казнить! – истерично вскрикнула королева, ускоряя шаг. – Немедленно!
У страха глаза велики, а от ужаса и вовсе можно ослепнуть.
– Но ведь среди арестантов могут быть и невинные, обвинённые по ошибке.
Алайетт горько усмехнулась:
– Пока мы будем пытаться отделить зёрна от плевел и вырвать последние, может произойти непоправимое. Лучше очистить поле – наше с вами королевство, Александрин, – святым огнём, чтобы в будущем оно снова давало всходы.
Вот и поговорили. Мэтра Леграна только что сравнили с сорняком и пожелали ему скорейшей гибели на костре. А я-то, наивная, надеялась на содействие… Помощь.
Но меня даже не стали слушать.
Её величеству резко перехотелось со мной прогуливаться. Жестом подозвав одну из фрейлин, мне на замену, королева быстро зашагала по аллее, над которой смыкались пышные кроны деревьев.
Я осталась стоять, оглушённая монаршими словами, огибаемая нескончаемым потоком придворных, пока кто-то не схватил меня за руку и не затараторил в самое ухо. Девушкой, прервавшей ход моих безрадостных мыслей, оказалась Софи. В отличие от других фрейлин, она мне нравилась. Никогда не пыталась пустить шпильку в мой адрес и даже порой за меня заступалась перед ядовитыми созданиями, вроде Жанны – моей извечной соперницы в словесных баталиях.
– Пойдём скорее! Пойдём! Посмотрим, как тренируются Стражи! – в ажиотаже частила девушка, бросая нетерпеливые взгляды в конец аллеи, по которой прогуливались расфуфыренные сеньоры и обмахивающиеся веерами дамы. Где-то среди них затерялась оскорблённая моими вопросами правительница.
Ох, как бы мне этот наш разговор потом боком не вышел.
– Они в пылу битвы такие красавчики! – не замечая или же не желая замечать, что мне сейчас не до красавчиков, продолжала тянуть меня за собой Софи. – Хотя и не в пылу тоже хороши. Александрин, ну что же ты еле ноги переставляешь?! Не хочешь полюбоваться на мужа?
Машинально кивнула и позволила увлечь себя в шумный пёстрый поток из галдящих придворных, которые тоже спешили к месту тренировочных баталий.
Если разговор с правительницей окончательно испортил мне настроение и лишил всякой надежды увидеться с мэтром Леграном, то подслушанное случайно общение небезызвестной Жанны и её приятельницы внушило те самые мысли о встрече с плававшими в фонтане кувшинками.
Наблюдая за сражением Стража, я узнала о том, с кем и когда у него запланировано тайное любовное свидание.
Софи так спешила полюбоваться на потомков морров, оттачивающих друг на друге атакующие заклятия, что мы одними из первых миновали ворота и оказались на лужайке, некогда зелёной, а теперь благодаря стараниям Стражей испещрённой прогалинами.
За тренировочной площадкой, тревожно шумя, темнел Чармейский лес. Его величество всё порывался отправиться туда на охоту, а я даже в мыслях допустить боялась, что снова буду вынуждена участвовать в травле животных.
Спасибо, уже один раз поучаствовала. Так поучаствовала, что лишь чудом жива осталась.
Около дюжины Стражей, разбившись на пары, с отмороженными физиономиями атаковали друг друга и с таким же невозмутимым видом оборонялись. Благо лужайку куполом накрывала едва различимая дымка нейтрализующих чар, иначе бы досталось не только участникам «мордобоя», но и любопытным придворным.
Остановившись у туманной черты, я поискала глазами мужа. Облегчённо выдохнула. Моран был среди тренирующихся. Не скажу, что целый и невредимый, но вполне живой.
С такими врагами, как Серен, сложно не впасть в паранойю.
Рубашка на маркизе уже давно превратилась в пропитавшиеся потом и кровью лохмотья, татуировки на груди, на руках перекрывали ссадины и ожоги. И хоть я помнила о быстрой регенерации Стражей, смотреть на то, как они превращают друг друга в кровавое месиво, лично у меня восторгов не вызывало.
Исключение составлял Адриен, наблюдать за мучениями которого было одно удовольствие.
Вокруг иных магов кружило пламя и по земле клубами стелился дым, от которого даже у меня, остававшейся вне купола, глаза слезились. Сильные руки других овивали, искрясь лазурью, водяные плети или же полупрозрачные, с серебряными проблесками – воздушные.
Одной такой Моран, изловчившись, хлестанул своего противника, разрезав ему штанину; кажется, вместе с ногой. Молоденький маг, которому не повезло сражаться с моим отмороженным мужем (ну хоть бы капелька сочувствия во взгляде!), закричал от боли и рухнул на землю, неуклюже повалившись набок. Тёмная ткань, до самых ботфорт, тут же окрасилась кровью.
По приказу седовласого господина, следившего за побоищем, молодого Стража увели слуги, заботливо подхватив юношу под руки. И, пока маг, кривясь, осторожно ступал на здоровую ногу, а остальные недоморры провожали его снисходительными полуулыбками и безразличными взглядами, я почувствовала, что меня как будто тоже хлестнули плетью.
Больно так, от души. Оставив глубокую борозду прямо на сердце.
– Уже третьего увели. Его светлость сегодня в ударе, – обмахиваясь веером, сказала подруге – рыжеволосой красотке с лицом фарфоровой куклы, настолько идеально-правильными были его черты, – наша языкатая Жанна. Она стояла чуть впереди слева и не заметила моего появления. А может, сделала вид, что не заметила, и теперь с удовольствием перемывала мне косточки. – Наверное, таким образом маркиз сбрасывает напряжение. Слышала, что учудила вчера эта провинциальная дурочка?
Под провинциальной дурочкой, понятное дело, подразумевалась я.
– Об игре на раздевание только глухой не слышал, – усмехнулась рыжеволосая. – Мне бы и в голову не пришло ставить в столь неприятное положение своего мужа. Тем более маркиза!
Сказала та, которую не использовали, как потенциальное вместилище для чужой души.
– Вот я и говорю, снимает напряжение, – хихикнула фрейлина.
– В этом нет необходимости, – прикрываясь веером, доверительно сообщила подруге «кукла». Так тихо, что мне едва удалось разобрать её слова. Ни её сочащийся довольством тон, ни выражение смазливого личика, которое я имела удовольствие (правда, весьма сомнительное) созерцать в профиль, мне не понравились. – Сегодня вечером я помогу его светлости снять всё. В том числе и напряжение. – Выразительно замолчала, после чего мечтательно добавила, окончательно меня добив: – А маркиз поможет мне… Тоже снять. Вернее, раздеться.
– Не верю! – ахнула Жанна, да так и осталась стоять с раскрытым ртом, пока у неё снова не прорезался голос. Теперь в нём отчётливо слышались нотки зависти и обиды. – И как только у тебя получилось?! Алис! Надо же, заинтересовала самого маркиза де Шалон! Я столько месяцев тщетно билась о возведённую им вокруг себя стену из безразличия. А ты…
– Его светлости всегда нравились рыжие, – наслаждалась своим триумфом перед заклятой подругой воровка чужих мужей. – И совершенно не нравится проводить ночи в одиночестве. Ему не хватает плотских утех, мне – новых ощущений. Всегда мечтала побывать в постели Стража. Говорят, они намного выносливее обычных магов…
Я больше её не слышала. Голова противно гудела, как если бы на меня вместо шляпы нацепили колокол и всё утро по нему молотили. Окружающие звуки смазались, стёрлись и лица злопыхательниц. Браслет накалился, а я вместе с ним. Словно вдруг стала куском металла, который бросили в огонь, и он горел, долго и нудно, никак не желая плавиться.
Кажется, ещё немного, и у меня дым повалит из ушей. Или я снова слягу в постель от приступа магической лихорадки.
Протиснувшись сквозь кольцо из любопытных придворных, заинтересованно таращившихся на тренировочное поле, я застыла в стороне от всех, не способная больше шевелиться. Если бы не сковывающий силу браслет, не чувствовала бы себя так отвратительно.
Или же всему виной была ревность, вновь меня ослепившая.
Подбежала Софи. Принялась что-то быстро шептать мне на ухо. Кажется, утешала, советовала не обращать на балаболок внимания. Я в ответ послушно кивала и всё скользила невидящим взглядом по кромке леса, чернеющего вдали.
Думала, мерзопакостное настроение просто не может стать ещё более мерзопакостным. Куда там! Стало. Стоило мне напороться взглядом на черноглазого ловеласа, а потом – на его нового противника.
Вокруг Адриена бушевало пламя, вся мощь которого должна была обрушиться на моего мужа.
