Текст книги "Ты моя катастрофа (СИ)"
Автор книги: Валерия Эд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 10 страниц)
Глава 8. Ян
Пять тысяч метров, около 150 кругов и, как результат, ватные ноги и легкий шум в голове. Но это еще цветочки в сравнении с тем, что я буду чувствовать завтра утром. За год мое тело отвыкло от таких нагрузок, вдобавок тренер в последние дни сильно зверствовал. Оно и не удивительно – на носу соревнования, первые для меня после долгого перерыва. Хочешь быть капитаном, надо соответствовать.
– Дэн, все в силе? – спрашивает Вадим у сокомандника, тот кивает. И после тренировки мы с парнями гоним к Бешеному.
“У Бешеного” – двухэтажный клуб, расположенный в трех кварталах от центра. Здесь тусила почти вся молодежь города, ведь только тут любой желающий мог сделать ставку и тем самым отбить выпивку или просто поглазеть. Каждый вечер после одиннадцати бойцы Бешеного выходили на арену. Поначалу мы с Вадимом тоже приходили в качестве зевак. Хоть Бешеный был давним знакомым отца Вадима, до совершеннолетия ставить нас на бой он отказался. Через несколько месяцев мы стали ходить в его тренажерку, расположенную на втором этаже, а когда нам исполнилось восемнадцать, стали теми, на кого ставят. Клуб был моим вторым домом, ведь только здесь я абсолютно легально мог выплеснуть весь накопившийся внутри меня гнев. Плюс за бои платили достаточно, чтобы в свои девятнадцать не брать карманные у родителей.
– Сегодня выйдешь на ринг? – спрашивает меня Бешеный.
– Не, сегодня я пас.
Тренер бы убил меня за то, как мы с парнями проводили сегодняшний вечер. Но день рождения есть день рождения, тем более Дэн – самый младший из нас, и сегодня мы праздновали его совершеннолетие. Накрыли поляну в випе, Вадим позвал знакомых синхронисток из бассейна, а после четвертого шота тело, помятое на тренировке, словно воскресло.
– Следующий тост выпьем за любовь. – говорит Вадим, одной рукой придерживая за жопу девушку, сидящую на нем. – Чтоб всем нам повезло, как твоей крошке.
– Ты че мелешь?
– Ну а как еще! У нашего одуванчика любоооооофф.
И друг протягивает мне телефон, на котором в открытой вкладке вижу фотографию, где Эля стоит в обнимку с каким-то гондоном.
– Эй, Ян, телефон-то отдай. – выводит меня из мыслей Вадим. – Брат, все в порядке?
– В полном.
Вокруг все немного плывет и я не замечаю, как сбрасываю с себя какую-то деваху, встаю и иду к лестнице.
– Ты куда? – окрикивает Вадим.
– Ща вернусь.
– Ян, ты ж в говно!
Вылетаю на улицу, подставив лицо прохладному ветру в надежде прийти в себя, и пишу девушке сообщение. Мне хочется увидеть ее. Мне почему-то нужно это.
Она все же вышла в коридор. Умница. Испуганно уставилась на меня своими большими малахитовыми глазами. Такая домашняя, слегка взъерошенная и чертовски притягательная. Все в тех же коротких шортах. Знала бы она, какие желания она пробуждала во мне и как сильно я хотел запустить свои руки ей под этот плюшевый соблазн.
– Это кто? – показываю ей фотографию. Я должен взять себя в руки, но я не могу. Только не рядом с ней и только не тогда, когда ее персиковая шея находится в паре сантиметров от моих губ.
– Друг...с лагеря.
– Друг, значит?
Мне хочется ворваться в ее рот и одновременно сломать ей шею. Пусть сука знает, как мне херово, пусть почувствует, поймет. Бью в стену, а затем срываюсь с места.
Через минуту я снова стою на улице. И че это, спрашивается, было. Какого хера я вообще сюда погнал, увидев ее на фотке с этим мудилой.
Руки пульсируют, все еще ощущая тепло её кожи. Вызываю такси и возвращаюсь в клуб, попутно пишу Бешеному, чтобы поставил меня сегодня на бой.
– Ян, харе, убьёшь же! – кричит кто-то с трибун, но остальная толпа восторженно орет, призывая не останавливаться. Я и не могу, пока двое охранников не оттаскивают меня от обездвиженного тела. Слезаю с ринга и схаркиваю на пол кровь. Этот урод и меня задел.
– Ян, придурок, ты че творишь? – орет Вадим. – Ты у нее был?! Я тебя спрашиваю, у нее?!
– Ну у неё, и че.
Вадим знал. Единственный, кто знал. Потому что единственный, кто бы меня не осудил.
– Может, пора завязывать? – Спрашивает Вадим. – Сваливай оттуда, переезжай ко мне.
– Это ты так тактично признался в том, что пидор?
– Заднеприводным ты станешь, в тюрьме, если в таком же угаре когда-нибудь убьешь человека. Я говорю, завязывай.
– У самого-то вышло?
– Не вплетай меня. Это другое.
– Ага, другое, извращенец.
Вадим шумно выдыхает. Я не должен был этого говорить
– Прости, брат.
– Чувак, я за тебя реально беспокоюсь. Ты о матери своей хотя бы подумай. Ну не можешь ты там жить. Или сваливай, или уже признайся и себе и ей, что не можешь без нее.
– Ага, только после того, как ты признаешься Лере.
Друг меня понял, но то, как сверкнули его глаза, мне не понравилось.
Глава 9. Эля
Наступил день конкурса. Утром мама впервые за долгое время решила приготовить завтрак, мои любимые сырники. Мама и бабушка пекли их одинаково – с корочкой по краям и едва схватившимся центром. Только вот, поковыряв вилкой в тарелке, я еле сделала два укуса. От нервов совсем пропал аппетит, а зная себя, съем что-то, еще и затошнит.
От школы нас шло трое. Присутствие рядом Яна убеждает меня в правильности моего решения отказаться от завтрака. Вот напишу, приду домой и наемся жареной картошки с луком. Изредка ловлю на себе косые взгляды парня, но это ничего, к ним за все эти годы я привыкла. Даже то, что мы доходим до гимназии, где проходит конкурс, вместе, наоборот дает мне ощущение какой-то стабильности.
Этот день не такой уж особенный, зря переживаешь, видишь, упырь вон тоже рядом
Видимо не зря говорят, что человек привыкает ко всему.
В моих ушах наушники, но музыка не играет, мне просто так проще сосредоточиться. Я должна победить, должна занять первое место, ведь это означало бы не просто пройти во второй этап, но и обогнать Яна. Это значило бы для меня многое. Это была бы моя личная победа. Но я знала, что сделать это будет непросто. Ян – лучший ученик нашей школы, он действительно умен, плюс стажировался целый год в другой стране.
Наконец, мы приходим. В седьмой гимназии я была не так давно, здесь мы сдавали ОГЭ по русскому. И почему Ян пошел учиться не сюда? Ему бы пошла эта гимназия – лучшая по показателям в городе, да и бассейн здесь был больше нашего. Может, если бы он изначально поступил сюда, все сложилось бы иначе. Мы виделись бы с ним по десять секунд в день у лифта и делали бы вид, словно ни его, ни меня не существует. Никаких проводов, никакой школы, никаких издевок. Никаких флешбэков из прошлого.
Пятнадцать школ, два класса, тридцать семь человек, из которых только пятнадцать пройдут во второй этап. На самом деле, это и была цель, ведь именно на втором этапе лучшие работы отправят в творческие вузы.
Нас рассаживают по одному. Ян сидит впереди через несколько рядов от меня. Это хорошо, так я чувствую себя менее уязвимой.
Смотрю на стопку белых листов и черную шариковую ручку на моем столе. Учительница пишет на доске тему сочинения.
«Человек, ставший для меня примером».
Задумываюсь. Кто он, кто стал примером для меня? На кого я хотела быть похожей? На отца? Мать? Отец в свои семнадцать переехал в Москву, поступил в один из лучших вузов на лингвиста-переводчика, учился и работал. Мама вопреки желаниям дедушки ушла из Сеченовки и поступила в папин институт, где они и познакомились. У меня были классные родители, они добились многого в карьере, стали востребованными специалистами и обеспечили меня беззаботным детством, которого сами не имели. Но я никогда не хотела быть такой, как они. Тогда кто? Исторический деятель? Иисус Христос? Кто?
Времени немного, от часа остается сорок минут. Зачем-то кошусь на Яна, на его широкую спину, обтянутую белой рубашкой. И слова сами складываются в текст.
Человек, ставший для меня примером – это не Руссо, не Генри Форд, Илон Маск и даже не собственный отец. Это соседский мальчик, живущий через стенку от меня и знающий все о том, как довести меня до слез. Он моя радость от первой встречи. Он мои гнев, отчаяние и ненависть. Но он тот, из-за кого я однажды впервые сделала то, чего всегда боялась. Я боялась рисковать. А вдруг не получится? Вдруг они будут смеяться?
Он научил меня, сам того не зная, что моя собственная идентификация важнее чужого мнения. Только вот его мнение обо мне важно для меня до сих пор. Он все так же живет в полуметре от моей квартиры, и я все так же получаю от него уроки.
Урок первый – хочешь что-то получить, дай что-то взамен, иначе не работает. Урок второй – сломай копчик, но встань на эту чертову доску. И урок третий – мы не выбираем, кого любить и кем восхищаться, иначе как объяснить то, что это сочинение я пишу о том, кто однажды залепил мои раны пластырем, а затем ножом вскрыл новые, но уже изнутри.
Заканчиваю писать ровно за несколько минут до окончания и смотрю на ровную стопку сданных работ. Готова поспорить, процентов сорок написали о своих родителях, двадцать – о старших братьях и сестрах, а остальные выбрали себе в пример первого учителя, Барака Обаму или Сашу Белого.. Интересно, о ком писал Ян. Кем восхищается он?
Сдаю листы и чувствую облегчение. Ян – испуганный, обиженный мальчишка, а не моя боль. Мы сдаем работы одновременно. Одновременно выходим из класса, молча доходим до раздевалки, молча меняем сменку, расписываемся на выходе и покидаем гимназию.
На улице пасмурно. Чувствую, как за шиворот утекают первые холодные капли. Гадко, это не приятный летний дождик, а сплошная мерзость. Просто чудесно!
– Жалкая, иди сюда. – и не дав мне ответить, Ян притягивает меня за локоть и увлекает под зонт. Само то, что Ян этим утром залез в гугл, посмотрел прогноз погоды и предусмотрительно взял с собой зонт, кажется нелепым. – А то заболеешь, а мне еще через стенку твой кашель слушать.
– О, какая забота! – делаю попытку выйти из-под зонта, но пальцы Яна мертвой хваткой сомкнулись на моей руке.
– Про кого ты написала?
– Какая тебе разница?
– Никакой, – и я ему верю, – Вероятно ты написала про Майкла Джексона.
– Неужели я настолько предсказуемая?
Плакат с Майклом Джексоном действительно висел у меня над столом. Только вот я не припомню, чтобы я пускала Яна в свою комнату. Значит, он был там, когда меня не было.
– Ты не представляешь насколько.
– Ты пытаешься меня задеть, а значит, тоже предсказуем. Ну же, удиви меня, перестань провожать по утрам, прекрати ставить меня в неудобное положение перед другими, не обращай на меня внимания. И тогда ты перестанешь быть предсказуемым, а так, все твои штучки я знаю наизусть. Ты скучен с в своем безумии.
– Жалкая, ты предлагаешь разнообразить наши с тобой игры?
– Вот видишь, я знала, что ты назовешь меня жалкой. Скучно.
Боже, я не знаю, зачем я все это говорю ему. Самое время заткнуться, попросить прощения, спихнуть все на стресс и головную боль и ждать помилования. Возможно на меня так повлияло мое сочинение, а возможно, мне и правда стало обидно из-за его слов. Но что бы это ни было, меня несло.
Я ждала всего – что он разозлится, накричит на меня или снова скажет что-то гадкое, но точно не ожидала того, что мои слова вызовут у него смех.
Дождь закончился, я выбралась из-под зонта и сделала несколько шагов в сторону. За всю дорогу мы больше не произнесли ни слова. Хотя поговорить нам стоило бы еще давно.
Глава 10. Эля
На следующий день пропал Лёша. Друг не выходил на связь, не отвечал на звонки, не читал сообщения. Классная руководительница тоже сказала, что ей никто не звонил и не писал, мама Леши так же не брала трубку. На душе было неспокойно. Он никогда так не делал. Когда на второй день мы с Дашей зашли в класс и снова увидели пустующую парту друга, чувство тревоги усилилось многократно.
– А вдруг что-то случилось! – предположила подруга, и это предположение грозовой тучей нависло над нами на целый день. – После уроков пойдем к нему!
– И что мы сделаем, если он не отвечает?
– Будем петь под окнами!
– Он на тринадцатом живет.
– Значит, придется петь громко!
Но никуда после школы нам идти не пришлось – Леша сам объявился к четвертому уроку.
– Ты, конопатый, я тебя сейчас лопатой прихлопну! Ты совсем страх потерял не отвечать на звонки?! Да мы тут! Мы тут! – злилась Даша, я же выбрала для себя роль хорошего копа.
– Лёш, что-то случилось?
И видимо случилось. Друг находился в состоянии какого-то полного отречения. Я даже не уверена в том, что он нас слушал.
– Лёш…
– Я облажался. – говорит Леша нервно, продолжая буравить парту затравленным взглядом.
– Облажался – понятие растяжимое. – уже начинает закипать подруга. – Утюг не выключил? Мамин горшок разбил? Или член в камеру засветил? Как именно облажался?
Лёша зачем-то оглядывается по сторонам и, словно убедившись, что нас никто не слышит, говорит:
– Я денег торчу.
– Сколько? Давай скинемся. – тут же предлагаю я.
– Сто тысяч.
– Чего?! – кричим мы с Дашей хором.
– Да тише вы.
Сто тысяч – это огромные деньги для его семьи. Отец Леши два года назад умер от рака, его маме приходится после оркестра по вечерам подрабатывать на разных мероприятиях и банкетах, чтобы оплатить ему репетиторов для поступления.
– Как ты в это вляпался?
– Ну я пошел в клуб…
– Какой клуб? Почему нас не позвал?
– Я подумал, вы не захотите, да и Вадим позвал меня одного.
– А вот здесь поподробнее. Какой еще Вадим?
– Какой, какой, Черепшин.
– Лёш, извини меня, конечно, но это надо совсем с головой не дружить. – говорит Даша.
– И как это ты вдруг оказался в клубе с Черепшиным? – продолжаю уточнять.
– Подошел, позвал, ты в тот день на конкурсе была, Даша к врачу после пятого ушла. Ну он подошел и такой, мол пойдем в клуб вечером, затусим пацанами.
– И тебя в этой ситуации вот вообще ничего не смутило!
До этого дня я была уверена, что Вадим даже имени Лёшиного не знает, что уж говорить о его внезапном порыве позвать его в клуб.
– Смутило, конечно, да кто ж не хочет попасть к Бешеному?
– Ну а сотка откуда? Ты танцевал на барной стойке и разбил пол бара?
– Очень смешно! Прям оборжаться можно!
– Так откуда?
– Проставился на боях.
– Какие еще бои? – Спрашивает Даша.
Я слышала о боях в этом клубе, слышала и о том, что несколько парней из нашей школы даже принимали в них участие.
– И зачем ты поставил столько? – Это еще один пробел во всей этой ситуации.
– Вадим сказал, что там все ставят и что тот парень обязательно победит.
– Вадим сказал… Ну а ты не мог допустить мысли, что не победит?
– Да я не помню особо… Пришел в клуб, выпил пару коктейлей, а утром у меня на пороге уже стоят два амбала. Мама в слезах. Откуда у нас такие деньги? Так стыдно перед ней, ужас, еще и прямо перед ее днем рождения.
Понятно, значит, был пьян.
– И сколько у тебя времени?
– До понедельника.
Три дня. Этого слишком мало. Говорю друзьям, что мне надо выйти, а сама бегу к лестнице и спускаюсь на второй этаж. Нахожу Вадима в мужском туалете напротив кабинета физики. Парень курил и, кажется, вообще не удивился, увидев меня.
– Одуван, что тут забыла? – спрашивает он. По одному лишь его взгляду понимаю – ждал.
– Зачем?!
– Давай конкретнее, мне влом играть в угадайки.
– Не прикидывайся. Ты прекрасно знаешь, о чем я. Зачем ты позвал Лёшу в клуб? Зачем дал ему поставить?
– Всё тебе расскажи. – чеширским котом улыбается Вадим и снова делает затяжку.
– Он из-за тебя сто тысяч должен!
– Жаль. – говорит Вадим. – Нет, правда, жаль.
– Ни черта тебе не жаль.
– Впредь будет лучше думать над своими действиями.
– Это из-за меня? Из-за меня Ян сказал подставить Лёшу?
– Слишком высоко берешь, Ян даже не знал про нашу вылазку.
Тогда я вообще ничего не понимаю.
– Ты же можешь это как-то решить.
– Я? С хера ли?
– Ты его подставил!
– И кто-то может это доказать?
Нет, не может. И он это прекрасно знает. А еще он чего-то хочет. Но от кого? От Лёши?
– Тогда проведи меня, я тоже поставлю и отдам долг за него. – озвучиваю совершенно безумную идею.
Я рисковала. Но я не могла стоять в стороне, когда мой друг в такой ситуации.
– Одуван, тебе нельзя. Насколько я знаю, восемнадцать тебе исполнится только через пару месяцев.
– Провести Лёшу тебя это не остановило.
– Может, я решил встать на путь исправления?
– Это последнее, что можно от тебя ожидать.
– Так и я люблю удивлять.
– Вадим!
– Ладно, ладно, проведу я тебя в клуб. – соглашается парень. – Приходи сегодня к десяти ко входу клуба. Адрес сама найдешь.
Вадим докуривает сигарету и бросает её в мусорный бак. Больше не произносит ни слова. Звенит звонок и парень уходит в свой класс. А я, понимая, что сегодня точно больше ничего нормально не смогу усвоить, спускаюсь в раздевалку, меняю сменку и трусливо сбегаю с уроков.
Вадим хочет, чтобы я пришла в клуб. Но решит ли это проблему? Не верится мне, что Ян тут ни при чем. Вадиму глубоко по боку на Лешу и просто так он бы его в клуб не позвал.
Ну а я? Действительно придётся рискнуть всем и сделать ставку? К несчастью, выяснить это я могу только одним способом.
Глава 11. Эля
Без десяти такси припарковывается неподалеку от клуба. Неоновая вывеска “У Бешеного” кислотным зеленым освещает парковку. Тут же, от начала парковки до самого входа в клуб, стоит длинная очередь из тех, кто хочет сегодня попасть внутрь.
– Девушка, парковка платная, я не могу стоять. – обращается ко мне таксист.
– Простите. – Извиняюсь и, наконец, открываю дверь. Одергиваю короткое синее платье (я не знала, в чем люди обычно приходят в такие места, но почему-то мне казалось, что надеть штаны и худак, будет неуместно) и пишу Вадиму.
Что я вообще знаю про этот клуб, кроме того, что, начиная с одиннадцатого класса молодежь каждый вечер шла именно сюда, несмотря на длинные очереди и не совсем бюджетную плату за вход? И кроме того, что именно здесь проходили бои, из-за которых мой друг попал на деньги и из-за которых я стою сейчас здесь, на парковке, а не читаю “Преступление и наказание”, по которому у нас завтра будет урок. Ходили также слухи, что у клуба всегда дежурили машина скорой помощи и труповозка. Но ни того, ни другого на парковке я не заметила.
Друзьям я так ничего и не сказала. Они бы точно попытались меня отговорить или поехали бы вместе со мной. Я не знала, что в итоге придумает Вадим, а потому не хотела вмешивать в это друзей. Однако сама тревожно каждую минуту перепроверяла на месте ли балончик с перцовкой.
Вадим показался на парковке через несколько минут.
– А ты смелая, раз пришла. Хотя лично я в тебе ни капли не сомневался.
– Считаешь, мне нужно бояться?
– Именно так я и считаю.
Мы проходим мимо длинной очереди, Вадим наклоняется к вышибале, что-то говорит ему, и мужчина пропускает нас внутрь, даже не посмотрев на паспорта.
– Что ты ему сказал?
– Что ты моя девушка.
Как только мы переступаем порог клуба, мир погружается в темноту. Здесь слишком дымно, слишком шумно, прожекторы неприятно слепят глаза, а не привыкшие к такой громкой музыке уши хочется заткнуть руками.
– Ну как тебе? – Спрашивает меня Вадим.
– Я в шоке.
– Так понравилось?
– С того, что кто-то всерьез платит за это.
Вадим смеется и идет в сторону бара. Мы пробираемся через толпу, то и дело чувствую, как моя кожа соприкасается с чьей-то чужой. Останавливаем у бара и только сейчас замечаю там Яна. Было бы наивно надеяться на то, что мне удастся решить все дела, не привлекая внимания моего соседа. Но ведь именно на это я и надеялась. И вот он уже стоит возле нас.
– Какого хера она здесь делает?! – обращается он к Вадиму.
– Он сказал, что я смогу здесь решить один свой вопрос. – Не даю парню ответить за меня. Я не пустое место. Хочет узнать, почему я здесь, пусть спрашивает у меня.
– И какой же?
– Не думаю, что тебя это должно касаться. – Если Вадим не соврал и Ян действительно ничего не знает, то будет лучше, если он так и будет продолжать держаться подальше от этого дела.
– Какой? – спрашивает уже у Вадима.
– Рыжий проставился на стольник.
– Болтун. – бурчу я.
Ян хочет сказать что-то еще, но позади нас неожиданно зажглись прожекторы и я увидела ту самую арену. Так вот, где все и происходит. На арену поднялся мужчина, на вид ему было не меньше сорока.
– Вадим, уведи ее, быстро. – командным тоном говорит Ян.
– Я никуда отсюда не уйду, пока не решу свой вопрос!
И вместо того, чтобы схватить меня за руку и насильно выпихнуть из клуба, Ян произносит, снова обращаясь не ко мне.
– Если она потеряется, я тебя убью.
Что ж, это вполне может сойти за согласие. Ян исчезает в толпе. А мы под натиском этой самой толпы движемся в сторону арены. Если быть честной, мне до жути интересно увидеть своими глазами все то, о чем шептались старшеклассники в школьных коридорах, понять, что же такого захватывающего в этих боях и за что все эти люди готовы отдавать деньги.
– Это кто? – спрашиваю у Вадима, указывая на мужчину.
– Бешеный.
Так вот, как выглядит хозяин этого заведения! Он снова подносит микрофон ко рту и приглашает на ринг первого бойца.
– Воитель! Зал, больше шума!
И из правого угла на арену лишь в спортивных шортах поднимается парень, на вид ему около двадцати. Люди вокруг, словно обезумев, кричат и теснят друг друга, пытаясь протиснуться вперед. А потом Бешеный вызывает на ринг второго бойца, и то, что еще минуту назад казалось мне безумием, теперь кажется всего лишь разогревом перед настоящей агонией. “Гром!”, “Гром!”, “Гром!” – кричали вокруг. Вторым бойцом был он.
– Ну? – обращаюсь к Вадиму. – Как я могу сделать ставку?
– Я разве говорил, что ты будешь делать ставку?
– Ты прикалываешься? Тогда какого я тут стою?
– Одуван, стой и наслаждайся шоу, пока взрослые дяди решают твои проблемы.
Я не поняла, что значили его слова, но начался бой и я уже не могла думать ни о чем другом. Ян выглядел, как настоящий боец. Он был спокоен, источал уверенность и одним лишь этим приковывал к себе взгляды. Но я понимала, что не только этим. По правде говоря, он был хорош собой, словно римский бог, неуязвимый, непоколебимый и очень красивый.
Он нанес первый удар, пошел в наступление. Я смотрела на двух дерущихся парней (по правде говоря, действительно смотрела я только на него) и это вызывало во мне две совершенно противоположные эмоции: страх и восхищение. Страх от того, что я, наверное, впервые поняла, кто именно живет в соседней квартире и насколько чуждо ему сострадание чужой боли. Ян был жесток не только на арене, но и в жизни.
– Хочешь уйти? – спрашивает Вадим, вырывая меня из оцепенения.
Отрицательно качаю головой. Я не хотела уходить. Я смотрела на него и понимала, что сейчас, несмотря на жестокость происходящего, я почему-то испытываю то же, что и тогда, когда впервые увидела его в скейт-парке. И я скучала по этому.
– Не переживай, Ян никогда не проигрывает.
– А жаль.
Мои слова вызывают у парня улыбку. Ян не был похож на того, кто может проиграть. Он был готов смириться с чем угодно, но только не с поражением. Возможно именно поэтому он никогда не прощал, когда кто-то указывал на его ошибки. Поэтому я так сильно хотела размазать его в литературном конкурсе.
Ян наносит последний удар, попадая второму парню прямо в челюсть. Тот падает и больше не встает.
– Ну все, пойдём. – говорит Вадим и тянет меня к выходу.
– Что? Куда? А как же долг?!
Я же даже ничего еще не сделала. Я не могу уйти, не решив то, из-за чего я и пришла сюда.
– Все решили уже с твоим долгом.
– Что это значит?
Но парень решает не отвечать. Мы снова пробираемся через толпу и оказываемся на ночной парковке.
– Залезай. – говорит Вадим и открывает дверь автомобиля. В этом был весь Вадим – вчера он мог участвовать в неудавшейся попытке тебя изнасиловать, а сегодня галантно открывать тебе дверь.
– Я сам её отвезу. – неожиданно раздается голос Яна.
– Я вызову такси. – говорю я. – Не надо делать мне одолжение.
– Заткнись, просто надень шлем. – И только сейчас я замечаю рядом с машиной Вадима байк Яна.
– На нем я точно не поеду! – и тянусь за телефоном, чтобы вызвать машину.
– Эля, пожалуйста, не зли меня и просто сядь.
И почему-то я решаю не спорить. Может, из-за усталости, может, из-за того, что прекрасно знаю, что в конце концов я все равно сяду на этот чертов байк. А может, еще и потому, что я много лет сама мечтала об этом, как только впервые увидела, как Ян припарковал байк у дома.
Надеваю шлем и сажусь сзади, обвивая руками его торс. Так непривычно делать это по собственной инициативе. Он мог бы остаться, но сейчас именно я, а не кто-то другой, касалась его. Думала ли я когда-нибудь об этом? Черт возьми, да!
С нерешенной проблемой я буду разбираться уже завтра. Сейчас я просто хочу оказаться дома. Слишком много впечатлений за один вечер. Я побывала на боях. Я села на байк своего врага. Ян впервые за несколько лет назвал меня по имени.
