Текст книги "Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Валерий Юрич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 17 страниц)

Глава 17

Вполне довольный состоявшимся разговором Виктор Михайлович удалился на кухню, а я остался в большой комнате ждать, пока участковый допишет протокол.

– Вот чего я никак не пойму, Смирнов, – Роман Евгеньевич оторвался от исписанного листа и внимательно посмотрел на меня, – почему это вокруг тебя постоянно что-то происходит? Каждый день во что-то влипаешь. Тебе не кажется это странным?

– Вы так говорите, Роман Евгеньевич, словно я в чем-то виноват. – Я непонимающе посмотрел на участкового. Внутри меня начал закипать гнев. – Мне вообще-то всего одиннадцать лет. И меня не устраивает, что кто-то постоянно хочет меня побить или пырнуть ножом. Не знаю, в курсе ли вы, но это дело милиции – пресекать такие вещи.

– Поучи меня еще, Смирнов, работу выполнять, – хмуро буркнул участковый и вернулся к протоколу. – Ты что, всерьез думаешь, что эти ваши… – как ты их там назвал? – спортивные дружины избавят район от преступности? А вот мне кажется, что они, наоборот, станут благоприятной средой для появления таких же точно беспредельщиков, как Быков. Когда каждый начнет решать, что правильно, а что нет, без оглядки на законы, знаешь, что получится? – И Роман Евгеньевич снова пристально посмотрел на меня и поцокал языком. – Вот то-то и оно. Не знаешь. А я тебе скажу. Каждый будет сам себе закон. Я сильнее, значит я прав! Вот какой будет принцип. И знаешь, чем все это кончится? Ты все равно прибежишь ко мне. Потому что, как бы неэффективно мы не работали, альтернатив нет. Либо так, либо полная анархия, когда человек человеку волк. Вот так-то, Смирнов.

В чем-то Роман Евгеньевич был, конечно, прав. Но мне, если честно, было до лампочки. Если кто-то обижает моих друзей, моих близких, мою девушку, то я готов стать волком, готов подняться над законом и наплевать на него. Если написанные на бумаге буковки не могут защитить моих родных, то зачем они вообще нужны? Для меня важнее те законы, что записаны у каждого человека в совести. А там сказано: око за око, зуб за зуб, кровь за кровь.

Отвечать участковому я ничего не стал. Не видел в этом никакого смысла. Я просто сидел и ждал, пока он закончит с протоколом. Когда он передал мне исписанную бумажку, я быстро пробежал ее глазами и поставил подпись.

– Ты точно все внимательно прочитал, Смирнов? Как-то уж очень быстро, – с сомнением в голосе спросил Роман Евгеньевич.

Опыт работы с документами у меня был большой и навыки быстрого чтения я освоил довольно хорошо. Но как объяснить такую прыть у ребенка? Получается, снова я прокололся.

– Все я прочитал, Роман Евгеньевич. Подчерк у вас хороший, – попытался выкрутиться я.

– Ладно уж. Мать позови, пусть тоже распишется.

Облегченно вздохнув, я вышел из комнаты. В это время Ира с отцом уже стояли в прихожей и собирались уходить.

– Егор, ты гулять пойдешь? – неожиданно спросила Ирка и посмотрела на меня умоляющим взглядом. Похоже, ей совсем не улыбалась перспектива возвращаться домой с отцом и выслушивать его нотации.

– Пойду, – с готовностью кивнул я. Мне тоже хотелось сменить обстановку и развеяться. До тренировки с пацанами оставалось еще больше часа. Так что прогулка с красивой девчонкой – не такая уж и плохая идея.

– Пап, можно я с Егором погуляю? – Она так пронзительно посмотрела на отца, что тот сразу растаял.

Похоже, устоявшееся мнение, что отцы больше любят дочерей, а те пользуются этим и веревки из них вьют, только что подтвердилось на моих глазах.

Виктор Михайлович ласково посмотрел на дочь, погладил ее по голове, потом строго взглянул на меня и сказал:

– Егор, помни, что ты мне обещал. – И он многозначительно повел бровями в сторону дочери. – И обязательно заходи в гости. Я тебя с Ириной мамой познакомлю. Она у нас хорошая, правда, Ириска?

Ирка изумленно посмотрела на отца. Видимо, она и предположить не могла, что тот так резко поменяет свое отношение ко мне.

– Ага, – только и смогла ответить она.

– Ладно, я тогда пошел. А ты долго не гуляй. У нас сегодня еще дела. Надеюсь, ты не забыла?

– Да помню я, пап! – в Иркином голосе прозвучало смущение, и она слегка покраснела.

Виктор Михайлович понял, что сболтнул лишнего, немного помялся на пороге, не зная, что еще сказать, но потом все-таки со всеми попрощался и вышел за дверь.

Мама тем временем пошла подписывать протокол. Из комнаты донесся ее удивленный возглас. Я ей не рассказывал, что конкретно вчера произошло между мной и Быковым. Просто сказал, что подрался. И вот теперь она читала обо всем случившемся в самых неприглядных подробностях. Ее реакция была полностью предсказуема.

– Весь в отца! – донеслось из комнаты сокрушенное восклицание.

– Что вы имеете в виду? – тут же напрягся участковый.

– Ничего. Это я так… – Мама поняла, что сболтнула лишнего.

– Людмила Федоровна, если ваш муж поднимает на вас… – начал было участковый.

– Все нормально, Роман Евгеньевич. Я совсем не это имела в виду, – уже совсем твердым голосом отрезала мама.

Когда за участковым закрылась дверь, мама строго глянула на меня, но, к моему огромному облегчению, не стала меня пилить за вчерашнее.

– Егор, пока не поешь, на улицу не пойдешь! – грозно отыгралась она на мне за потраченные нервы. После этого ласково улыбнулась Ире и елейным голоском проворковала: – Ириш, ты уже покушала? Если нет, то у нас на завтрак яичница с колбасой. Будешь?

– Нет, спасибо, – Ира вежливо улыбнулась в ответ, – я уже позавтракала. Можно я в комнате тебя подожду? – обратилась она ко мне.

– Конечно, проходи. – Я провел ее в нашу с Аней комнату. – Вон там журналы сестры, если интересно, – кивнул я в сторону стола. – «Работница» с выкройками. Или хочешь – телик включу?

– Не-а, я здесь подожду. Только давай быстрее. – Ирка лукаво улыбнулась, схватила журнал и забралась с ногами на диван.

Завтракал я молча, и старался расправиться с едой побыстрее. Укоризненные мамины взгляды очень напрягали.

– Мам, ну ты что? Я же за девушку вступился, – наконец, не выдержал я гнетущего молчания.

Мама вдруг горестно вздохнула и подсела ко мне за стол.

– Знаешь, Егор, твой отец тоже как-то за меня заступился. Давненько это было. Мы тогда только поженились. А рука у твоего папки тяжелая. Не рассчитал он тогда силы своей. Да и ярость нашла на него какая-то нехорошая. В общем, обидчик очень долго потом лечился. Хорошо, что вообще в живых остался. Так вот, твой папа тогда только чудом тюрьмы избежал. Многие хорошие люди за него поручились. В том числе и Сережи Сабурова дедушка, которого вы спасли. Короче говоря, нехорошая история там была. Много нам нервов вымотала.

Мама пронзительно посмотрела на меня и замолчала.

– Ну что ты, мам, – я встал из-за стола и крепко ее обнял, – не переживай, я же просто ребенок. Посмотри на мои кулачки, такими и нос-то разбить сложно, не то, что человека покалечить.

– Что-то я этого не заметила, когда читала протокол, – немного резковато ответила мама.

– Мам, я постараюсь больше не влипать в неприятности. Буду очень осторожен. Ты только не волнуйся, хорошо? – Я, как мог, постарался ее успокоить.

Мама нехотя кивнула, погладила меня по голове и, печально вздохнув, вернулась к плите. А мне почему-то сразу вспомнилось, как после драки с Рощиным Леха Коротков крикнул ему: «Если на себя насрать, о мамке своей подумай.»

Допивая чай, я пообещал себе, что таких вспышек бесконтрольной ярости, как вчера с Быковым, я постараюсь больше не допускать.

Помыв посуду, я убрал крошки со стола и направился к себе в комнату. Понимание, что у меня в гостях девушка, которая ко мне не ровно дышит, вызывало во мне целый калейдоскоп чувств. Чувств, о которых я, признаться, уже давно позабыл. Мне с одной стороны было чертовски приятно, но с другой – весьма непривычно. Приходилось постоянно напоминать себе, что я обычный одиннадцатилетний пацан. Иначе мне просто не адаптироваться к изменившимся обстоятельствам.

Погруженный в эти мысли я открыл дверь в свою комнату и резко замер на пороге. На диване в состоянии полнейшего шока сидела Ирка. Возле нее лежал распотрошенный плюшевый медведь, а в руках была зажата толстая пачка красных червонцев. Ирка испуганно взглянула на меня и произнесла срывающимся от волнения голосом:

– Егор, прости… Я случайно. Достала его из шкафа, а потом почувствовала, что внутри что-то есть, и не удержалась. Я мигом все обратно уберу и зашью.

Я хотел быстро закрыть дверь, но было уже поздно. Мама, услышавшая с кухни тревожный Ирин возглас, уже спешила к нам. Не помня себя от накатившей паники, я подбежал к Ирке, вырвал у нее денежную пачку и закинул ее за торец дивана.

– Тихо! Маме ни слова! – только и успел шикнуть я.

В следующий миг в комнату заглянула мама. Я мысленно представил открывшуюся ей картину. Двое малолеток противоположного пола сидят чуть ли ни друг на друге и испуганно смотрят на вошедшую родительницу. А рядом валяется распотрошенный в хлам плюшевый медведь. Я даже вообразить не мог, какие мысли крутились в этот момент в маминой голове.

– Что случилось, Егор? Ира, он что, тебя обижает? – встревоженно спросила мама.

Вот такого я вообще не ожидал. Тем более от родной матери. Хотя, оценив свою позу, я взял свои слова обратно. Ира полулежала на диване, я восседал на ней, схватив за плечи, а наши лица находились непозволительно близко, почти соприкасались.

– Да все нормально, мам! – Я быстро соскочил с Ирки, не зная, что сказать.

Глянув на медведя, я с ужасом увидел торчащий из его разорванной спины кусочек двадцатипятирублевой купюры. Ирка проследила за моим взглядом и мгновенно оценила ситуацию. Быстро схватив медведя, моя догадливая подруга незаметно затолкала деньги поглубже в тушку.

– Егор! Я же вижу, что ненормально! – Мамины брови сошлись к переносице.

Я понятия не имел, что еще можно такого сказать, чтобы мама успокоилась. А вот когда она направилась к нам, у меня вообще все мысли из головы вылетели. Кроме одной: «Она сейчас по-любому увидит деньги, валяющиеся за диваном. И тогда мне капец!»

И тут Ирка внезапно вскочила с дивана, перегородила моей маме путь и жалостливо посмотрела на нее.

– Людмила Федоровна, это я виновата. Вот. – И она, опустив глаза в пол, показала разорванную спину медведя. – Простите меня. Я нечаянно. Я хотела зашить, а Егор стал отнимать. Сказал, что сам. Ничем он меня не обидел. – И она, потупившись, замолчала.

Лицо у моей мамы мгновенно просветлело.

– Ой, а я-то уж себе надумала всяких гадостей! – всплеснула она руками и глянула на меня извиняющимся взглядом. – Давайте, я сама зашью, а вы гулять идите. – И мама потянулась к медведю.

Ирка боязливо отпрянула, но тут же натянула на лицо вежливую улыбку.

– Да что вы, Людмила Федоровна! – воскликнула она. – Я сама. Иначе никогда себе этого не прощу. Вы мне только нитку с иголкой дайте.

– Ну хорошо, – мама примирительно мне улыбнулась и принесла швейные принадлежности.

Когда она вышла из комнаты и прикрыла за собой дверь, Ирка накинулась на меня:

– Откуда эти деньги, Егор? – округлив глаза, зашептала она. – Я думала, это ваша семейная заначка. Но, судя по реакции твоей мамы, она вообще про них не в курсе.

Я понимал, что мне прилетит от нее этот заковыристый вопрос. Перебрав все пришедшие на ум варианты ответа, я выбрал, на мой взгляд, самый верный.

– Сестра на свадьбу копит. Попросила у меня медведя, чтобы спрятать. Родителям не говорит. Боится, что отец деньги заберет, – пытаясь глядеть Ирке прямо в глаза, ответил я.

Если честно, то за всю свою жизнь я так и не научился нагло врать в глаза своим близким. Если получалось отвести взгляд, то ложь еще как-то смахивала на правду. Но здесь был не тот случай. Иркин цепкий взгляд не оставил мне шансов.

– Смирнов, ты оборзел⁈ За дурочку меня держишь? – шепотом вспылила она. – Да здесь на пять свадеб денег хватит. – Она вытащила из-за дивана пачку и помахав ей перед моим носом, принялась нервно запихивать ее в медведя. – Мог бы просто ответить, что не скажешь, и все тут. Нафига врать? Капец!

Испепелив меня гневным взглядом, Ирка вдела нитку в иголку и быстрыми умелыми движениями начала зашивать медведя. Все это происходило в полнейшем молчании. Закончив, она яростно откусила нитку, воткнула иголку в катушку и швырнула мне медведя.

Оправив немного смявшуюся юбочку, Ирка быстро зашагала к выходу из комнаты.

Я понимал, что реально накосячил. А также осознавал, что сейчас никакие слова не помогут. Только еще больше все испортят.

Оглянувшись на пороге комнаты, Ирка смерила меня презрительным взглядом и одними губами произнесла:

– Пошел ты, Смирнов!

Глава 18

Я услышал, как хлопнула входная дверь. А через пару секунд увидел удивленное лицо мамы.

– Я так и знала. Все-таки чем-то ты ее обидел. А она тебя еще и выгораживала передо мной. Эх ты, Егор! – Она осуждающе покачала головой. – Хорошая ведь девчонка. Упустишь такую, потом жалеть будешь. – Мама огорченно махнула рукой и вернулась на кухню.

Вот ведь зараза! После такого неожиданного поворота событий я вдруг понял, что не хочу терять эту резкую, выежистую, но при этом такую смелую, красивую и, главное, правильную девчонку.

– Похоже, ты слегка втюрился, Смирнов, – с грустной улыбкой пробурчал я себе под нос.

В этих словах и мыслях была своя правда. И она заключалась в одном простом выводе: с Иркой я сейчас разбегаться не хотел.

– Мам, я гулять, – угрюмо буркнул я, проходя мимо кухни. Мама ничего не ответила, только недовольно постучала ложкой о край кастрюли.

Ну что за засада? Все же так хорошо начиналось. И дернул же ее черт забраться в мой ящик с игрушками!

Я вышел из подъезда на залитый ярким летним солнцем двор и огляделся по сторонам. Я очень надеялся, что Ирка будет где-то поблизости. И если так, то не все еще потеряно.

Мои глаза радостно блеснули, когда я увидел ее на лавочке у соседнего подъезда. И, по-любому, сидит она там не просто так. А значит есть шанс помириться. Если я, конечно, не буду тупить и лебезить перед ней, размазывая сопли по рукаву. Хуже лжеца может быть только подкаблучник.

Я неспеша подошел к Ире. Понимая, что лучше пока не нарушать ее личное пространство, я уселся немного поодаль. С минуту мы просто сидели молча. То, что Ирка сразу, завидев меня, не ушла, говорило о многом. Это был очень хороший знак.

А дальше пришла пора слов. Чем их будет меньше, и чем точнее они прозвучат, тем лучше. Начнем, пожалуй, с самого простого.

– Прости. Я вел себя, как полный придурок.

Ответом мне было упрямое молчание. На этом этапе ничего другого я и не ожидал. Выдержав небольшую паузу, я продолжил:

– Слушай, Ир, ты мне реально очень нравишься. И я не хочу ссориться. Но и бегать за тобой не собираюсь. Так что, решай сама. А насчет денег… Я могу рассказать тебе правду, но не всю. И не здесь. Если хочешь, идем со мной.

Я встал с лавки, глянул на обиженно ссутулившуюся Ирку и пошел прочь. В моем понимании я сейчас сделал все, что мог. Теперь мяч на Ириной стороне.

Я шел неспеша, без оглядки и ненужных остановок. Если честно, пройдя метров тридцать, я уже подумал, что мой план не удался, но вдруг услышал сзади торопливые приближающиеся шаги. На моем лице мелькнула довольная улыбка, а потом я совершенно неожиданно получил весьма ощутимый удар ладошкой между лопаток. У меня даже слегка дыханье перехватило.

– Ну ты и козел, Смирнов, – раздосадованно прошипела мне на ухо Ирка. – Если еще раз меня обманешь – убью.

– Понял, принял, – рубанул я крылатым выражением из далекого будущего и сдавленно откашлялся. Похоже, Ирка, берет у отца уроки самообороны. Даже открытой ладонью удар у нее крепкий.

– Понял он, – буркнула Ирка, хватая меня под руку. – Еще и ушел ведь. Совсем охренел. А если б я за тобой не пошла, тогда что?

– Ничего, – пожал я плечами. – Просто ушел бы и всё.

В следующую секунду я получил тычок локтем в бок.

– Слушай, Смирнов, почему ты такой… сложный?

– Ты же сама говорила, что простых не любишь, – иронично заметил я.

Ирка немного помолчала, а потом едва заметно улыбнулась.

– Не помню такого. – И, гордо задрав носик, она потопала рядом. – А куда мы, кстати? – Ирка вопросительно скосила глаза в мою сторону.

– Это сюрприз. Но он тебе должен понравиться. Если, конечно, не сдрейфишь.

– Еще чего! Не дождешься, – хмыкнула Ирка и снова задрала свой носик.

Тем временем мы подошли к дому, в котором жил Стас и вошли в его подъезд.

– Рассказывать здесь секреты не очень хорошая идея, – саркастически улыбнувшись, прошептала Ирка.

– Терпение. – Я загадочно улыбнулся в ответ и повел ее на пятый этаж.

Когда мы добрались до последней площадки, я быстро взобрался по лестнице к чердачному люку и осторожно открыл его. Я знал, что именно в этом подъезде он не заперт. Стас им часто пользовался.

– Ты прикалываешься? – Ирка в нерешительности остановилась у лестницы и с сомнением взглянула на свою короткую светлую юбочку.

Не обращая внимания на Иркины сомнения, я быстро забрался на чердак и выглянул в люк.

– Поверь мне, ты не пожалеешь. Ну же! – Я протянул руку. – Или ты все-таки сдрейфила?

– Если испачкаю юбку, я тебя убью, Смирнов! – раздраженно ответила Ирка и резво полезла вверх по лестнице.

Когда мы оказались на чердаке, я осторожно прикрыл люк.

– Идем! – Я указал на ближайший выход на крышу, к которому вела небольшая лестница.

Ирка огляделась по сторонам, смахнула клок паутины с волос и недовольно зыркнула на меня своими большими глазами.

– Ну и нафига было сюда идти? Попроще места не нашел?

Похоже, Ирка все еще отыгрывалась на мне за недавнее. Ну и черт с ней! Сейчас у меня было необъяснимо хорошее настроение. Меня накрыло стойкое предчувствие, что с этого дня все постепенно начнет налаживаться.

А когда мы вылезли на крышу, накрыло и Ирку. Позабыв про все свои обиды, она восхищенно крутила головой. Признаться, и у меня внутри происходило что-то похожее. Последний раз я был здесь лет тридцать назад. Но к тому времени она стала для меня, как родная. Неотъемлемая часть антуража моей незабываемой юности.

Ветер развевал черные, как смоль, Иркины волосы, солнце играло бликами в ее больших зеленых глазах, а вокруг расстилалась неимоверная красота. Видок был действительно впечатляющий. На многие километры вокруг. Балконы даже верхних этажей, по большей части выходящие во внутренние дворы, со своими ограниченными видами, нервно курили в сторонке.

Крыши соседних домов, бескрайние совхозные поля, далекие поселки и деревеньки – все это было залито ярким светом летнего солнца. И среди всей этой красоты только мы вдвоем. Ни людей внизу, ни докучливых окон домов, ни одного любопытного взора.

Неподалеку расположилось нечто вроде импровизированной зоны отдыха. Пара старых школьных стульев, несколько деревянных ящиков, часть из которых была накрыта пошарпанной столешницей и невесть откуда взявшийся черный зонт-трость, опирающийся на укрытое целлофановой пленкой старое кресло.

Это все организовал Стас. После его смерти эта крыша стала некой зоной паломничества молодежи нашего района. Взрослые отнеслись с пониманием и не стали ничего тут убирать, хотя, и не одобряли посещений крыши. Но мы старались особо тут не безобразить. Только поэтому нас и терпели. Помню, как сам любил часами сидеть в этом кресле. Особенно в одиночестве. Всякие мысли тогда лезли в голову. Какая-то часть моей личности формировалась именно здесь.

Я подошел к креслу и снял с него целлофан. Аккуратно сложил и привычным движением заткнул под один из ящиков, чтобы ветром не унесло.

– Садись. – Я улыбнулся Ирке, которая, похоже, все еще не могла прийти в себя.

Она подошла, смешно придерживая юбочку, которую то и дело пытался задрать ветер, и удобно устроилась в кресле. Я уселся рядом на одном из школьных стульев.

– Офигеть! Тут так классно! Это все твое? – Ирка изумленно посмотрела на меня.

В этот момент мне очень хотелось дать утвердительный ответ. Но врать я ей больше не хотел.

– Нет, – развел я руками. – Если честно, мы вторглись на чужую территорию.

– В смысле? – Ира порвалась вскочить с кресла, но я ее удержал.

– Не парься. Это сделал мой друг. Только он пока не знает, что я тоже в курсе про это место.

Ира немного успокоилась и бросила на меня заинтересованный взгляд.

– И кто же этот таинственный дружок? – с любопытством спросила она, усаживаясь обратно в кресло.

– Возможно он скоро сюда заглянет. Тогда и узнаешь, – улыбнувшись, ответил я.

Я знал, что Стас любил приходить сюда по утрам. Вечерами он гулял у школы. А на крыше обожал проводить время ночью и сразу после пробуждения. Во всяком случае так рассказывали его друзья в той, моей первой, жизни. Кружка кофе на импровизированном столе и сигарета. Так начиналось большинство его летних дней. Если честно, в этом я ему даже где-то завидовал. Для меня Стас был человеком особой породы. Из тех, кому не слишком уютно в этом мире. Кто всегда стремится к чему-то большему, пытается выйти за рамки и барьеры серой обыденности.

– Опять ты со своими тайнами. – Ирка попыталась изобразить обиду, но вышло, если честно, не очень. – Кстати, мы вообще-то не за этим сюда пришли. Ты вроде как обещал рассказать про деньги. – Она вопросительно подняла бровь и уставилась на меня цепким испытующим взглядом.

– Я их украл, – без обиняков заявил я, глядя Ирке прямо в глаза. Вряд ли она мне поверит, но, как говорится, сама напросилась. Хотела правду – получай!

Как я и думал, ей явно не зашел мой ответ.

– Опять ты врешь! – возмутилась она, гневно сверкнув глазами.

– Не хочешь – не верь, но это чистая правда, – спокойно парировал я.

– Слушай, Смирнов, хватит держать меня за дуру! Если б ты где-то украл такие деньжищи, то давно бы уже за решеткой сидел. Это даже не магазин, это целую сберкассу надо обчистить.

– Я украл их у плохих людей. Очень плохих. Кстати, надеюсь, этот разговор останется между нами. Если они узнают – мне конец. – Я пристально посмотрел на Ирку.

Она долго молчала, переваривая услышанное.

– Капец! Ты либо врешь, как дышишь, либо вообще конченный идиот, – наконец, ошарашенно ответила она.

– Я так и знал, что ты нифига мне не поверишь. Какой смысл было говорить правду? – Я начал слегка раздражаться.

Ирка замолчала и обиженно отвернулась. Посидев так с минуту, она вновь взглянула на меня.

– Ну хорошо. Предположим, что я тебе поверила. И что ты дальше собираешься с ними делать? Для чего было так рисковать?

Если честно, этот вопрос поставил меня в тупик. В этот момент я с удивлением понял, чем парни, типа меня, отличаются от всех остальных. Мы сначала делаем, а потом думаем. А иногда и вообще не думаем. Нам важен процесс. Действие без четкого понимания цели. Передо мной ни разу не возник вопрос: «А нахрена мне это все?» Просто петух в задницу клюнул и понеслась.

А ведь действительно, зачем было так рисковать? Не проще ли было оставить эти деньги бандитам Боцмана?

И вдруг я нашел себе весомое оправдание. Ведь часть этих денег они отняли у Стаса. Просто так, по какой-то своей прихоти. Да и остальные, возможно, тоже были нажиты на чужом горе. Так что в моем поступке был определенный смысл. А вот в чем его цель? На что мне такие деньжищи? Об этом я пока не задумывался.

– Не знаю, – пожал я плечами. – Потрачу на что-нибудь полезное. Я пока не думал.

– Ты это серьезно? – Ирка удивленно уставилась на меня. – Ты украл деньги просто так? Ради развлечения? А теперь не знаешь, что с ними делать? – И тут она совершенно неожиданно захохотала на всю крышу. – Капец, Смирнов. У меня просто нет слов. Если ты говоришь правду, то это полный капец!

Охренеть! Меня, пятидесятилетнего мужика, распекала какая-то малолетка. И, что самое обидное, в чем-то она была абсолютно права. Но это не отменяло того факта, что Ирка начала меня откровенно подбешивать.

– Слушай, Миронова, чё ты до меня докопалась? – Я демонстративно пересел на другое место. – Я позже решу, куда их дену. И вообще, у меня не было на это времени. Вчера этот козел Быков, сегодня – участковый. Не до денег, знаешь ли, было.

Я отвернулся и замолчал. Все так хорошо начиналось, и вот опять – поссорились. Не прошло и десяти минут. По-моему, в отношениях всегда так. Особенно в начале. Два человека притираются друг к другу, учатся искать компромиссы и учитывать мнение друг друга. И если достойно пройти через этот сложный период, то есть шанс ввязаться во вполне долгосрочные и счастливые отношения.

Не прошло и минуты, как я услышал позади легкие шаги.

– Ну прости, Егор. – Ирка обняла меня сзади за шею. – Иногда я веду себя, как дура. Ничего не могу с собой поделать. Просто столько всего произошло. Да и я в последнее время какая-то психанутая. Отец постоянно говорит, что это какие-то там гормоны. Везет меня сегодня к знакомому доктору на осмотр. А я не хочу! И меня все это бесит! Я уже начинаю думать, что у меня какие-то отклонения.

Ирка неожиданно и весьма нецензурно выругалась и снова уселась в кресло. Поджав под себя ноги, она хмуро смотрела на свои руки, поддерживающие подол короткой юбки.

Я повернулся на стуле и с беспокойством следил за своей подругой.

– Не смотри на меня так, – попросила она, поймав мой настороженный взгляд.

– Как? – не понял я.

– Словно я дура какая-то. – Ирка сморщила носик и опустила глаза. Мне даже показалось, что она прямо сейчас расплачется.

Я, если честно, был шокирован услышанным. Похоже, Виктор Михайлович весьма перегнул палку со своим трепетным отношением к единственному ребенку. С такой родительской опекой и враги не нужны. Надо же было додуматься внушить дочери, что с ней что-то не так, да еще и к доктору после этого потащить.

Я встал и подошел к Ирке. Обняв ее за плечи, я заглянул ей в глаза.

– Послушай меня, ты самая классная девчонка в мире. И никакая не дура. А если кто-то скажет обратное, будет иметь дело со мной. Твой папа просто очень сильно тебя любит. А когда люди любят, то могут совершать очень большие глупости.

Ирка неожиданно всхлипнула и крепко меня обняла. Так мы и сидели вдвоем на кресле, пока вдруг за нашими спинами не раздался удивленный возглас:

– Та-ак. А это кто тут еще?