Текст книги "Егор Смирнов: каникулы в СССР. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Валерий Юрич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)

Глава 7

Осторожно высунувшись наружу, я огляделся по сторонам и прислушался – никого. Только громкий стрекот кузнечиков и отдаленный собачий лай нарушали окружающую тишину. Стараясь двигаться тихо, я подбежал к лому, и затащил его в погреб. Плотно прикрыл за собой дверь, засветил фонарь и заглянул в подпол.

– Пришел! Вернулся! – Во взгляде Михаила промелькнул огонек подступающего безумия.

Похоже, у парня заметно расшаталась психика. Но это и не удивительно, учитывая, что он пережил.

– Сможете лом принять? – Я просунул в погреб конец тяжелого инструмента.

– Попробую. – Михаил остановился в метре от лестницы – дальше не давала пройти цепь – и протянул руки к лому.

И только сейчас я увидел, что все его пальцы изуродованы. На большинстве вместо ногтей зияли страшные кровоточащие раны. Я, признаться, опешил от этой картины и чуть не выронил лом.

«Вот скоты! Нелюди конченные!» – выругался я про себя, добавив после этих фраз добротного русского мата.

– Отойдите. Я сам, – кряхтя от натуги, проговорил я, спускаясь вместе с ломом по лестнице.

Тяжелая железяка при этом немилосердно гремела по металлическим ступеням.

Когда я спустился, Михаил внезапно бросился передо мной на колени и зарыдал. При этом он пытался меня обнять.

– Успокойся, мать твою! Соберись! – сорвался я, переходя на «ты». – На это нет времени. Если этот отморозок вернется, мы с тобой трупы. – И я со всей дури залепил Михаилу пощечину.

Тот отстранился, ошеломленно заморгал глазами, а потом быстро закивал.

– Слушай меня и выполняй все приказы, тогда будешь жить! Понял меня? – грубо прикрикнул я.

– Понял, – хрипло ответил Михаил.

– Держи фонарь. Жми на педаль. Даже через боль. Мне нужен свет, – отрывисто скомандовал я.

Пленник взял у меня фонарь и принялся энергично нажимать на педаль.

Я перевернул лом плоским острием вниз, наступил обеими ногами на цепь, зафиксировав ее на бетонном полу, и начал методично наносить удары. Меня уже не беспокоило, что кто-то может услышать шум. Главное сейчас – это освободить пленника.

Бить пришлось долго. Но, наконец, когда я уже сбился со счета нанесенных ударов, одно из звеньев лопнуло, освободив пленника.

– Сможете подняться наверх? – спросил я, забирая у Михаила фонарь.

В общем-то, мог бы и не спрашивать. Пленник, почувствовав свободу, стал проворно карабкаться по лестнице.

– Ждите меня! Одному не выходить! – прикрикнул на него я. – Может, у него есть сообщники. Ведите себя тихо!

Михаил замер у самого верха, оглянулся на меня и молча кивнул. Я полез за ним, таща с собой тяжелый лом. Если у парня не получится перелезть через забор, то придется ломать замок на калитке.

– Чего ты там копаешься? – услышал я сверху недовольный голос.

– Ничего, что я лом с фонарем тащу⁈ – возмущенно ответил я.

– Давай сюда! – Михаил протянул руку. Похоже, на адреналине он перестал чувствовать боль.

– Так бы и сразу, – буркнул я, подавая ему лом.

– Как звать-то тебя, Мойдодыр? И почему у тебя носки на руках? – усмехнулся он, намекнув, похоже, своим первым вопросом на мой внешний вид.

– Мы сейчас вообще-то жизнь вашу спасаем! Давайте все вопросы потом.

Я вылез из ямы, и, погасив фонарь, опасливо выглянул из погреба. Вокруг было тихо.

– Обвяжите цепь вокруг ноги и спрячьте под штаниной. И накиньте на себя что-нибудь. – Я указал на вешалку. – Если у этих уродов есть здесь подельники, лучше, чтобы они вас не узнали.

Михаил нервно кивнул и начал неуклюже обвязывать цепь вокруг ноги. Он морщился и кряхтел от боли, а цепь выпадала из непослушных окровавленных пальцев. Я не сразу увидел, что эта задача ему не по силам.

– Простите, я не подумал, – пробормотал я, присаживаясь на корточки. – Давайте, я сам.

Он тут же облегченно отпустил цепь. Я быстро обвязал ее вокруг его ноги, а конец засунул в длинный носок.

– Одевайтесь быстрее. Надо спешить.

Михаил схватил с вешалки какую-то спецовку, нахлобучил на голову кепку, и мы осторожно вышли из погреба. Фонарь я оставил внутри, но продолжал тащить за собой лом.

– Зачем он тебе? – удивленно спросил мой спутник.

– Калитку ломать. Забор высокий. Вам с такими травмами не перелезть.

– Не дури, пацан. Пол деревни перебудишь, – хмуро и вместе с тем энергично ответил Михаил. – Я сейчас все смогу.

Похоже мозги у него постепенно вставали на место. Всю расхлябанность, как рукой сняло.

– Как скажете, – не стал спорить я и положил лом на тропинку. Так, чтобы в случае чего быстро его найти.

Когда мы подошли к забору, который был выше Михаила примерно на голову, он оценивающе посмотрел на него и нерешительно примерился.

– Ну как? Сможете перелезть? – с сомнением в голосе спросил я.

– Попробую. А ты?

– За меня не переживайте. Сюда перебрался, значит и обратно смогу. Давайте, вы – первый. Если не выйдет, я за ломом сбегаю.

Михаил схватился за один из столбов, на котором крепился забор, встал на нижнюю поперечину и попытался подтянуться. Через секунд десять бесплодных попыток он, тяжело дыша, опустился на землю.

– Давно они вас тут держат? – сочувственно спросил я.

– Не знаю. – Он устало пожал плечами. – Я потерял счет времени. По моим ощущениям дня четыре.

– Не кормили?

– Приносили баланду какую-то. Такой даже собак не потчуют. Да и не слишком-то есть хотелось после этого. – И он указал на свои изуродованные пальцы. – Пытались выпытать, кто их сдал. У них, вроде как, поймали кого-то. Очень важного.

Я удивленно уставился на Михаила. Так вот оно что! Теперь картина всей многоходовки Боцмана начала постепенно складываться у меня в голове. Похоже, что он подставил Эдика, бывшего главаря банды и по совместительству дядю Стаса, чтобы занять его место. А Михаил ему был нужен просто в качестве козла отпущения. Свалить на него и на его мнимых коллег всю вину, поиздеваться с недельку для вида, а потом пустить в расход… Хотя, нет. Этого недостаточно. Здесь что-то большее. Михаил чем-то насолил Боцману. Причем, сильно. Без этого он вряд ли пошел бы на такое мокрое дело.

Но, как бы то ни было, надо срочно соображать, как перебраться через этот чертов забор.

И тут я вспомнил про деревянные ящики, которыми был завален люк погреба.

– Я сейчас. До погреба и обратно, – прошептал я. – Ждите здесь.

Последнее говорить было излишне. Михаил после попытки перелезть через забор выглядел, если честно, не очень и идти за мной не собирался.

Через минуту я вернулся с двумя деревянными ящиками из-под бутылок. Сделаны они были добротно и с легкостью выдержали вес исхудавшего пленника. Я поставил один на другой и помог Михаилу взобраться на эту ненадежную конструкцию. В этот раз попытка преодоления забора ему удалась. Однако, не удержавшись наверху, Михаил покачнулся и мешком повалился на другую сторону. Я услышал его сдавленный стон и быстро полез через забор.

– С вами все в порядке? – с беспокойством спросил я, приземлившись рядом с ним.

– Черт! Кажется, я руку сломал, – натужно процедил он сквозь зубы.

Час от часу не легче. Главное, чтобы он сейчас не вырубился. Иначе придется резко менять планы.

– Идти сможете?

– Вроде бы да. – Михаил с трудом поднялся на ноги и оперся правой рукой о забор.

– Значит, план у нас такой. Оставаться в этой деревне нельзя. Если эти отморозки здесь обосновались, то возможно тут у них сообщники. Увидят вас и сразу сообщат, кому следует. Нам бы добраться до участка милиции. Это примерно два с половиной километра. – Я с сомнением посмотрел на скривившегося от боли Михаила. – Вы как? Сможете?

– Идем. А там видно будет.

Я кивнул и, стянув с рук носки, оперативно вернул их на законное место.

– Так ты их напялил, чтобы отпечатков не оставлять? – удивленно прохрипел Михаил.

– Слушайте. Давайте начистоту, – быстро заговорил я. – Мне проблемы с этими бандитами не нужны. Если они узнают, что я вас спас, мне конец. Для этого и нужен весь этот маскарад. Чтобы вам не пришлось особо врать в милиции. Вы ведь меня не сдадите?

Михаил грустно усмехнулся и тихо проговорил:

– Я был в шоке после пережитого и почти ничего не помню. Спас меня какой-то мальчишка в шапке и телогрейке, лицо все сажей перемазано. Голос обычный, как у всех пацанов в его возрасте. Довел меня до участка и убежал. Вот и вся история. Как тебе такая версия?

– Отлично. Спасибо, Михаил, – благодарно ответил я.

Он кивнул и, пошатываясь, двинулся к выходу их темного прохода. Я быстро последовал за ним. Выглянув на улицу, я убедился, что она такая же безлюдная, как и раньше. И только после этого мы вышли из подворотни.

Передвигались мы медленно, стараясь держаться в тени. Михаил был совсем плох. Похоже, что первый всплеск адреналина у него прошел, и теперь силы быстро покидали его. Когда он в очередной раз привалился к забору в попытке отдышаться, я понял, что мой первоначальный план нуждается в серьезной корректировке.

– Дойдем до конца деревни. Еще метров сто. Там спрячетесь, – сказал я Михаилу. – А я за подмогой сбегаю. Постараюсь найти телефон. Вызывают же здесь как-то пожарных, милицию и скорую помощь. До участка вы не дотянете.

Михаил кивнул, тяжело дыша. Похоже, что он и сам это понимал.

– Если здесь не найдешь, позвонишь в заводоуправлении. Постучишь – охрана пустит, – посоветовал он мне.

– Ну уж нет. Завод плотно завязан с этими бандитами. Не исключено, что в охране есть их люди.

– А ведь точно. Что-то я не подумал, – слабеющим голосом ответил мой спутник.

Мы медленно пошли дальше. Впереди уже маячила лощина с кустами, в которых я спрятал велосипед. Вполне укромное, защищенное от чужих глаз место. Михаилу можно будет там отсидеться. А если я в деревне телефона не найду, то на велосипеде до АТП доеду. Оно совсем рядом со зданием заводоуправления. Оттуда и позвоню в скорую и полицию. Только вот лицо засветить придется. Но тут уж ничего не поделаешь. Жизнь Михаила важнее.

Погруженный в эти тяжелые мысли, я шел и рассеянно смотрел по сторонам. В крайней избе деревни горели окна. В отличие от большинства других деревенских домов, они не были занавешены. Я скользнул взглядом по скромному внутреннему убранству жилища и тут же остановился.

– Михаил, а что, если попросить помощи в этом доме? Посмотрите.

Мой спутник повернулся к окну. Внутри сразу же бросался в глаза висящий на стене большой портрет Сталина. Рядом с ним, на красном полотне были прикреплены несколько медалей и вроде бы даже орден красной звезды. Сбоку на диване сидели сурового вида дед и щуплая бабулька. По всей видимости они смотрели телевизор, которого с улицы не было видно.

– Такие люди точно не сдадут и помогут. Им никакие бандиты не указ, – уверенно сказал я.

– Согласен, – устало ответил Михаил. В его голосе послышалось огромное облегчение. Он оттолкнулся от забора и уже поплелся было к избе.

– Постойте. Вам лучше снять это барахло, которое вы в погребе нацепили. Уж очень подозрительно вы в нем выглядите. И цепь надо вытащить.

Михаил остановился и снова привалился к забору. Сил что-то отвечать у него уже не было. Я осторожно помог снять ему спецовку и забрал кепку, а потом развязал и вытащил наружу обрывок цепи.

– Идите, Михаил. – Я ободряюще ему улыбнулся. – Собак вроде бы у них нет. Вон там крыльцо, сразу за калиткой. А я за вами, на всякий случай, оттуда послежу, – и я указал на придорожные кусты.

Мой спутник окинул меня благодарным взглядом и признательно кивнул.

– Как хоть звать-то тебя, герой? Если будет сын, в твою честь назову, – неожиданно заявил он, пронзительно глянув на меня.

– Идите, Михаил. – Я по-доброму усмехнулся. – Ваше дело сейчас – выжить и вернуться к своей невесте. А если судьба еще раз сведет, там и узнаете мое имя. Идите.

Я схватил снятую с него одежду и побежал в кусты. Михаил, проводив меня долгим задумчивым взглядом, поплелся к дому. К счастью, у него получилось дойти до калитки, ни разу не упав. Дальше он передвигался, держась за забор, а потом за стену дома.

Я видел, как он долго давил на кнопку звонка, видел, как открылась дверь и на пороге показался тот самый суровый ветеран, слышал, как из-за его спины жалостливо заохала бабулька. После этого Михаила подхватили сильные жилистые руки и помогли ему войти в избу. В окно я увидел, как его положили на диван и принесли воды. А через пару минут из дверей вышел все тот же дед и быстрым твердым шагом, угрюмо матерясь себе под нос, пошел в середину деревни. Туда, где стоял дом побольше и побогаче.

«Значит телефон тут все-таки есть», – с облегчением подумал я.

Последний раз глянув на Михаила, обессиленно лежащего на диване, я мысленно пожелал ему удачи и, пока никто не видит, побежал к своему велосипеду. Раскидав ветки и лопухи, я выкатил его из лощины и отъехал от деревни метров на двести. Здесь я решил дождаться приезда милиции, наблюдая с безопасного расстояния.

Но, пока еще есть время, я спустился к реке, скинул с себя осточертевшую грязную телогрейку с шапкой и как следует отмыл лицо и руки в волжской водичке. Не знаю уж, как это у меня вышло, но я надеялся, что основную грязь смыть все-таки удалось.

А через четверть часа я увидел огни проблескового маячка милицейской машины. Желтый Уазик притормозил у крайней избы и из него высыпали люди в форме.

– Ну все, теперь можно и домой, – уставшим, но довольным голосом прошептал я и, дождавшись, пока милиционеры скроются в доме, покатил велосипед вверх по пологому склону.

Глава 8

Серега Сабуров, как и обещал, сидел у подъезда и ждал меня. Я, по правде говоря, удивился, увидев его. Не думал, что увижу его здесь так поздно. Встретил он меня хмурой и недовольной физиономией.

– Ты что так долго, Егорыч? Я уже хотел ехать, тебя искать.

– Серый, я совсем про тебя забыл. – Глянув на часы, я увидел, что уже без четверти двенадцать. – Да и не думал, что ты до сих пор меня ждешь. Машину так и не нашел, – раздосадованно добавил я. – Устал, как черт, поэтому и не торопился.

Серега вроде бы немного успокоился и приглушенно сказал:

– Мамка твоя с балкона спрашивала про тебя. Я сказал, что ты у Сереги Сомова.

– Вот это ты круто придумал, – с огромным облегчением ответил я. – Спасибо, Серый!

Я и раньше порой засиживался у Сереги допоздна. У него дома было полное собрание знаменитой «Библиотеки приключений» из двадцати томов. А читать я любил. Домой мне книги не разрешали брать, поэтому приходилось читать прямо у Сереги. Среди моих любимых были: Три мушкетера, Робинзон Крузо, Остров сокровищ и Гулливер. Иногда, когда представлялась такая возможность, я зачитывался допоздна. Серега в это время смотрел телевизор или слушал магнитофон, но мне это нисколько не мешало.

– Да ладно, чего уж там! – махнул рукой Серега. – Слушай, Егорыч, а ты не хочешь завтра утром порыбачить у нас на пруду? Я себе крючок с поплавком обновил. Надо бы испытать.

– Конечно хочу! – с готовностью откликнулся я.

Мне реально очень хотелось отвлечься от всех этих совсем недетских проблем, которые свалились на меня в последние дни. А что может быть лучше утренней рыбалки в хорошей компании? Пусть и на простом пруду. К слову говоря, опытные рыбаки выпускали туда мальков, пойманных на Волге или Ити. Поэтому рыбы там было достаточно. В основном караси да окуни.

– Тогда давай завтра в семь? Проснешься?

– Постараюсь, – с сомнением в голосе ответил я. – А наживка-то есть? Или, как всегда, на хлебный мякиш?

– У меня опарыши есть. У свинарника накопал. – С гордостью заявил Серега.

– Отлично! Только это… Если я вдруг немного просплю, ты не обижайся, лады? А то что-то я за сегодня вымотался. Но я, как проснусь, сразу же на пруд приду.

– Ладно. Договорились!

Мы с Серегой пожали друг другу руки и разошлись по домам.

– Егор, ты чего так долго? – раздраженно спросила мама, когда я закатывал велосипед в квартиру. Говорила она тихо, чтобы не разбудить отца. – У Сережи все спать, наверно, ложатся. Нельзя так долго в гостях сидеть.

– Мам, да там книга такая интересная попалась. Я на время совсем не смотрел.

– Ладно. Давай быстрее умывайся. Я пока чаю заварю. Тебе с булкой и маслом?

– И с сыром, – добавил я. Живот тут же согласно проурчал. – Два бутерброда сделаешь?

– Хорошо, – устало улыбнувшись, ответила мама. – А ты что такой чумазый? Ты и у Сережки такой сидел? Вот позорище-то! Лицо с мылом, да получше умывай. – Мама взъерошила мне волосы и скрылась на кухне.

Я с облегчением выдохнул. Как говорится, отделался легкой кровью. После сытного перекуса, я забрался под душ, чем вызвал немалое удивление мамы.

– И с каких это пор ты стал таким чистюлей? – иронично спросила она, когда я вышел из душа.

Я помнил, что в детстве не очень-то любил принимать душ перед сном. Это вошло в привычку уже в более позднем возрасте.

– А что, плохо что ли? – улыбнулся я.

– Очень даже хорошо! Молодец! Иди уже спать. Сестру не разбуди, – ответила мама, подталкивая меня к своей комнате.

Я в полутьме тихо прокрался мимо Аниной кровати, завернулся в пахнущее свежестью одеяло и тут же уснул. Снилась мне школа, наш большой и дружный пятый «Б», а еще счастливая Людмила Владимировна.

Вот так закончился мой четвертый день вновь обретенного детства, к которому я уже начал привыкать и с которым совсем не хотел расставаться.

* * *

И конечно же я проспал. Даже шумные сборы Ани в медучилище, где она доучивалась последний год, не прервали моего крепкого сна. Глаза я разлепил, только когда мама потрясла меня за плечо.

– Егор, к тебе Сережа Сабуров. Уже второй раз. Вставай, соня, – услышал я сквозь сон ее голос.

Разлепив глаза, я огляделся вокруг, все еще плохо соображая, где нахожусь. Окно с деревянной рамой, открытая покосившаяся форточка, проем, заделанный отрезком старого тюля и мамино улыбающееся лицо быстро вернули меня в детство.

Каждую ночь, засыпая, я боялся, что вновь стану пятидесятилетним или вообще не проснусь. И каждое утро, открывая глаза, далеко не сразу соображал, что я теперь вновь одиннадцатилетний мальчишка. И когда это осознание наконец-то приходило, оно накрывало меня приятной светлой волной и ощущением вновь начавшейся свежей, здоровой, полноценной жизни, ощущением, что самое лучшее все еще впереди.

– Что? – спросил я заплетающимся спросонья языком.

– Сережа… Сабуров. В подъезде. С удочкой.

Меня, как током ударило. Я вскочил с кровати и посмотрел на часы: начало девятого. Вот я растяпа!

– Что же ты меня раньше не разбудила? – бросил я через плечо возмущенной от такой наглости маме и помчался в одних трусах в прихожую.

– Привет, Серый! – моя виноватая физиономия высунулась в подъезд. – Прости, дружище. Я капец как проспал. Давай я быстренько перехвачу чего-нибудь и сразу выйду.

Серега для виду сколотил недовольную мину, но я не обратил на это особого внимания, разглядывая то, что он держал в руках. А там у него была настоящая бамбуковая удочка. Трехколенка, как мы ее называли. Разборная, состоящая из трех частей, которые скреплялись между собой с помощью надетых на одно из колен металлических втулок.

Я с завистью посмотрел на эту довольно престижную в то время снасть. У меня такой не было. Мое удилище представляло собой обычный, очищенный от коры, ивовый прут, на конце которого была закреплена леска с поплавком, грузилом и крючком. Заматывалось все это хозяйство на два маленьких шурупа, ввернутых посередине удилища сантиметрах в пяти друг от друга.

– Ладно, – буркнул Серега, старательно пытаясь скрыть улыбку. – Я тогда на пруд пойду. Давай быстрее! – И он направился вниз по лестнице, стукая по стенке синим пластмассовым ведерком для будущего улова.

Я вернулся в квартиру и побежал застилать кровать. Утреннюю зарядку решил перенести на время сегодняшней тренировки. Заодно и остальных приобщу к этому полезному процессу.

– Егор! Кашу рисовую будешь? – крикнула с кухни мама.

– Конечно буду! – Я чуть слюной на подавился. – С булкой с маслом!

По телевизору шел утренний выпуск программы «Время». Пока я застилал постель, невольно прислушался к словам диктора:

«Премьер-министр Индии Раджив Ганди выразил серьезную озабоченность настойчивыми попытками Исламабада заполучить ядерное оружие. 'Мы полагаем, что Пакистан очень близок к овладению ядерным оружием или уже располагает им, и даже не одной единицей», – заявил глава индийского правительства в интервью французской газете «Монд». «Наличие ядерного оружия у Пакистана, – подчеркнул он, – весьма тревожит Индию. Исламабад уже трижды нападал на нас.»

Манифестации протеста против участия страны в НАТО, за проведение политики мира и нейтралитета состоялись в ряде городов Испании. В Барселоне состоялась демонстрация, созванная антивоенными и пацифистскими организациями, которая прошла под лозунгом «Нет – НАТО, долой американские военные базы, расположенные на испанской территории». В Ла Корунье манифестанты несли плакаты: «Нет – НАТО, нет – военным расходам!»'

– Твою ж мать! Я этого в двадцать четвертом наслушался! Хватит! – недовольно буркнул я, выключая телевизор.

Кто бы мог подумать, что за сорок лет в отношениях Индии и Пакистана мало что поменяется? Обе страны продолжат бряцать атомным оружием. А вот на немногочисленные протесты испанцев всем будет глубоко начхать. НАТО будет расти, а американские базы и военные расходы – умножаться.

К черту все! На улице чудесная солнечная летняя погода и меня ждет классная рыбалка! Я быстро прогнал тяжелые мысли и побежал умываться.

После сытного завтрака достал с балкона удочку и побежал на пруд. Серега уже расположился на берегу и внимательно следил за длинным и тонким поплавком, торчащим над поверхностью воды.

– Ну как? Клюет? – тихо спросил я.

Серега молча указал взглядом в сторону поплавка. Тот тихонько подергивался, пуская по воде частые круги. Я замер и стал напряженно следить за поклевкой. И тут поплавок пару раз нырнул под воду.

– Тащи!

Я мог бы этого и не говорить. Серега быстро подсек и вытянул леску из воды. На ее конце трепыхался маленький карась. Поймав его рукой, Серега положил удилище на траву и аккуратно снял рыбу с крючка, а потом закинул в ведерко.

– Первый есть! – с удовольствием проговорил он, наблюдая, как маленький карась бешено носится в воде.

– Это же мелочевка. Может, отпустить? – Я с сомнением посмотрел на малька.

– Какое отпустить? Я Машке отдам. Она у меня рыбку любит.

Машка – это Серегина кошка. Летом она жила в сарайке, а зимой переезжала в квартиру.

Я размотал леску на своей недоудочке, подрегулировал высоту расположения поплавка и нацепил на крючок наживку. Серега тем временем побросал в воду еще немного мелко раскрошенного хлебного мякиша для прикормки.

– Поздновато пришли, – с досадой проговорил он. – Утренний жор у рыбы скоро закончится.

– Да ладно тебе. У нас еще все лето впереди.

Закинув удочки, мы присели на берег и затихли.

– Футбол сегодня смотреть будешь? – тихо спросил Серега.

– Какой? – Я бросил на него непонимающий взгляд.

– Ты что? Чемпионат мира. Отборочный матч. Наши с Данией. В семь часов начало. – Серега был ярым фанатом футбола.

Я, если честно, тоже любил футбол, особенно в детстве. И даже вспомнил свое разочарование, когда мы в 86-м в ⅛-й продули Бельгии, которая по итогу заняла третье место. И матч с датчанами мне тоже запомнился. По реакции отца. Многие тогда ругали нашу сборную и тренера Малофеева. Мой отец не был исключением. Матерился он в тот день знатно. Значит и сегодня будет. Ведь по итогу наши проиграют со счетом 4:2.

– Точно, Серый! Я и забыл! А можно у тебя посмотреть? Если наши продуют, то у меня батя опять концерт устроит. Не хочу слушать, как он орет матом на весь дом.

– Не каркай, блин! Наши выиграют, вот увидишь! – уверенно сказал Серега. – Конечно приходи. Вместе веселее.

– Отлично! Я как раз к этому времени вернусь с репетиции.

– А вот было бы круто, если б у меня в сарайке телик был! – Мечтательно проговорил Серега. – Завалились бы на сене, лимонада с батоном купили и – футбол смотреть со всеми пацанами! Слушай, может и изобретут когда-нибудь такие легкие телики? И чтобы аккумулятор к ним автомобильный подходил. Ну или на батарейках, как радиоприемник. Выдвинул антенны и смотришь футбол! Красота!

Я тут же оживился и решил развить Серегину мысль.

– А прикинь, Серег, если бы он был размером чуть больше пачки сигарет, только еще и тонкий. Чтобы в карман помещался. Аккумулятор внутри встроен. И хватает его дня на два, а заряжается за час-полтора. И смотреть по нему можно что угодно: хоть футбол с хоккеем, хоть фильмы и мультики всякие. А еще по нему можно звонить. В любую точку мира. И не только голосовым, но и видеозвонком. Кроме этого, у него будет куча других функций: можно книги читать, переписываться с друзьями, играть в игры, скажем, в тот же футбол, фотографировать, снимать видео. И чтобы обязательно был водонепроницаемым. Для подводной съемки. И наконец представь, если сотни миллионов таких устройств соединить в одну большую сеть. Без проводов. И всем общаться. Как тебе?

Серега ошарашенно смотрел на меня. Он даже забыл про поплавок, который в этот момент ушел под воду.

– Егорыч, похоже, когда Кирпич тебя душил, твой мозг слишком долго не получал кислорода. Ты сам-то понял, что за ахинею сейчас выдал? Если даже такое когда-нибудь изобретут, могу представить, сколько эта штукенция будет стоить. За всю жизнь не накопишь.

– А знаешь, Серый, о чем будет мечтать везунчик, владеющий такой вот штуковиной? – с легкой улыбкой спросил я.

– О чем он вообще может мечтать? Если купил такое, считай – жизнь удалась!

– Не-а, Серый, вот тут ты не прав. Поверь мне, он запросто отдаст эту штукенцию за то, чтобы снова вернуться в детство и посмотреть футбол по старому черно-белому телику, а потом пойти с другом на пруд и наловить ведро карасей.

Я перевел смеющийся взгляд на наши поплавки и, толкнув Серегу в бок, крикнул:

– Тяни! Клюет!