Текст книги "Гордеев – дракон на минималках. Том 2 (СИ)"

Автор книги: Валерий Юрич

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

Здоровяк с дородной женщиной обеспокоенно взглянули на меня.

– Это что? Яд предводителя пауков, что ли? – изумленно пробасил великан, наклоняясь к моему рукаву.

Он довольно беспардонно обнюхал разорванные края моей одежды, а после даже соскреб с нее что-то пальцем и лизнул.

Твою ж мать! Что вытворяет этот чудик? Меня реально чуть не стошнило.

– О, боги! Почему ты все еще жив, парень? – изумленно спросил он. – После укуса предводителя одна дорога – на кладбище.

– Позвольте-ка Руфус. – Мадам Зарецкая решительным жестом отодвинула великана и резким движением на удивление сильных рук, окончательно разорвала мой рукав.

– Поосторожнее, – возмутился я, показав на форму. – Только вчера ее купил. Она ж кучу денег стоит.

Мадам Зарецкая, проигнорировав мои слова, начала удивленно обследовать уже довольно прилично затянувшуюся рану.

– Так-так, мощнейшая природная регенерация и, вероятно, природная сопротивляемость ядам. Или же я разговариваю с трупом, – бормотала она себе под нос.

Мадам Зарецкая самым наглым образом ослепила меня маленьким, но очень ярким фонариком, а потом схватила мою руку и начала щупать пульс.

– М-да, на труп не очень похоже. А жаль… это решило бы многие вопросы, – продолжала удивленно бормотать она, ощупывая меня в разных местах.

Завершив свой беспардонный осмотр, она повернулась к декану и изумленно сказала:

– Он должен быть мертв, профессор, но, к сожалению… кхм, простите, конечно же, к счастью, юноша полностью здоров, – обескураженно развела она руками.

Стрелецкий долго смотрел на меня неподвижным изучающим взглядом. Потом он поманил меня рукой и тихо сказал:

– Ну что ж, Александр, идемте со мной. Вам нужно будет ответить на несколько моих вопросов.

Глава 20

Разбор полетов у декана

Я поднялся с туши Матильды и, обойдя причитающего Руфуса и раздосадованную моей необъяснимой живучестью мадам Зарецкую, спустился вниз к профессору Стрелецкому. Мы с ним протиснулись между несколькими удивленными до крайности людьми, среди которых я узнал только завхоза Коржикова.

Выйдя из подвала, мы вновь очутились в заполненном студентами холле академии. Видимо, первый урок уже кончился и сейчас была перемена. Студенты сновали туда и сюда. Кто-то спешил к своим аудиториям, чтобы не опоздать на следующий урок, некоторые собирались в кучки и оживленно о чем-то разговаривали, а кто-то безнадежно втыкал в большой информационный стенд, пытаясь разобраться в приведенной на нем информации.

Когда мы очутились в этой оживленной толпе, разговоры и шум начали потихоньку затихать. Все удивленно уставились на меня, на мою порванную и перепачканную форму и покрытое ссадинами лицо. Студенты расступались передо мной и профессором. Вокруг слышались перешептывания и удивленные возгласы.

Проходя мимо расписания, я заметил того же белобрысого урода, который рассказал мне, как найти кабинет 36К. Услышав, что вокруг воцарилась непривычная тишина, он обернулся посмотреть, в чем дело, и увидел меня. Его лицо при этом заметно побледнело, а брови удивленно поднялись.

Я решительным шагом подошел к нему и, смерив его презрительным взглядом, сказал:

– Ну че, придурок, решил над первокурсником поприкалываться? Из-за твоей тупости Руфус теперь остался без своих пауков и трехголовой Матильды. В следующий раз, когда решишь разыграть новичка, отправь его для разнообразия хотя бы в женский туалет что ли, а не в клоаку чудовищ. Или твоих тупых куриных мозгов на это уже не хватает?

В холле повисла гробовая тишина. Лицо белобрысого говнюка перекосило от ярости.

– Да ты знаешь, с кем разговариваешь, смерд? – яростно прошипел он.

– Конечно. С тупорылой имбецильной задницей, – издевательски улыбнувшись, ответил я.

Белобрысый замер и нервно сжал руки в кулаки.

– Да ты… – угрожающе двинулся он в мою сторону.

– Молотов, Гордеев, ко мне в кабинет! Сейчас же! – раздался позади меня громовой голос.

Я удивленно обернулся и офигел. Это сказал все тот же профессор Стрелецкий, который до этого казался мне рассеянным и мягкотелым простачком. Сейчас же его глаза сверкали сталью, а выражение лица не предвещало нам с Молотовым ничего хорошего.

Мы с белобрысым последовали за деканом, бросая время от времени друг на друга враждебные взгляды.

До кабинета декана в этот раз мы дошли довольно быстро. Поднявшись на третий этаж, мне не надо было, как в прошлый раз проходить через несколько коридоров. Дверь в кабинет была в первом же крыле справа от лестницы.

– Проходите, господа хорошие, – сказал профессор, одарив нас хмурым взглядом.

Мы вошли в кабинет и остановились на пороге.

– Ну и что мнетесь? Смелость по дороге растеряли? Проходите – садитесь, – и он решительно указал нам на два стула, стоящие напротив профессорского стола.

Мы уселись и напряженно посмотрели на декана.

Ну все, капец, теперь я точно вылечу с академии. А этот хлыщ, походу, какая-то важная шишка, раз позволяет себе такие шуточки, и это ему сходит с рук. Ему-то, явно, ничего не грозит.

Профессор сел за стол и, строго посмотрев на нас, спросил:

– Что это вы там внизу устроили? Как это понимать?

– Александр Иванович, – начал я, – я попросил этого гов… кхм, господина объяснить, как пройти в кабинет трансфигурации. Я же новенький. Ничего тут толком не знаю. Ну вот он мне и объяснил, да еще и пароль от двери с монстрами назвал: «стрелец». Это у вас всегда так первокурсников встречают? Может я просто еще не в курсе всех ваших добрых традиций?

– Молотов, это правда? – нахмурившись спросил декан, воззрившись на потупившего взор белобрысого.

– Первый раз его вижу, – буркнул Молотов, небрежно кивнув в мою сторону.

– Все с тобой ясно, – хмуро подытожил декан после минутного молчания. – Что у тебя сейчас за урок?

– Стихийная магия у профессора Горностаевой.

– Передай профессору мои извинения, что я задержал тебя. Можешь быть свободен. И, Молотов, – остановил он вальяжно идущего к выходу студента, – если я еще раз услышу в этом семестре твою фамилию, связанную с каким-то неприятным инцидентом, мне придется серьезно поговорить с твоим отцом.

– Мой отец… – высокомерно начал белобрысый.

– Я знаю, кто твой отец! – гневно прервал его Стрелецкий. – Но, кем бы он ни был, никто не помешает мне при желании отчислить тебя с моего факультета. Свободен! – И профессор раздраженно ударил ладонью по столу.

В этот же момент весь кабинет наполнился сильнейшими колебаниями стихии воздуха. Это определенно почувствовал и Молотов. Я заметил, как в его глазах на долю секунды промелькнул страх. Он ничего не ответил, резко развернулся и вышел из кабинета, громко хлопнув дверью.

– Так, теперь мне хотя бы понятно, как ты попал на арену, – задумчиво глядя на меня, произнес профессор Стрелецкий. – Но как ты убил всех этих пауков? И Матильду? Это же уму непостижимо!

Я решил, что буду и дальше косить под дурачка, как бы тупо это не выглядело.

– Я не знаю, профессор, – развел я руками. – Я не помню, что произошло после того, как там оказался. Очнулся я, когда вы все уже были там.

Стрелецкий долго и изучающе поглядел на меня. Наконец, он прервал затянувшееся молчание и сказал:

– Будем считать, что я тебе поверил. И часто с тобой случаются такие провалы в памяти?

– Первый раз, профессор, честное слово. Как себя помню, такого со мной еще никогда не было. Я сам в шоке.

– Гордеев, не знаю, что за игру ты затеял, – нахмурившись сказал Стрелецкий, – но, надеюсь, ты понимаешь, что на моем факультете мне не нужны неприятности? Сюда студенты приходят учиться, а не сталкиваться непонятно с чем, когда у кого-то внезапно срывает крышу. А что, если в следующий раз вокруг вместо монстров будут люди?

Я серьезно посмотрел на декана и твердым голосом сказал:

– Александр Иванович, я полностью контролирую ситуацию, можете мне поверить. Никаких неприятностей я никому доставлять не собираюсь, а уж тем более на вашем факультете. Тут и без меня отморозков хватает. А вот вы подумайте, – добавил я после недолгого молчания, – что было бы, если бы вместо меня Молотов отправил на арену какого-нибудь хлюпика? Сейчас бы ваша Матильда с милыми паучками лакомились, скажем, останками молодого барона, а у академии, возможно, возникли бы очень большие проблемы. Может быть я все-таки не тот, кто эту проблему создал, а тот, кто смог ее быстро решить?

– Может и так, Гордеев, может и так, – ухмыльнулся Стрелецкий, – время покажет. А пока, хочешь ты этого или нет, но ты у меня на особом контроле. Прошу тебя избегать инцидентов, подобных сегодняшнему и не лезть на рожон, хотя бы в стенах академии. Этот Молотов очень обидчивый юнец, а за ним стоит чрезвычайно влиятельный папаша. Так что мой тебе совет: лучше бы с ним помириться, а не идти на дальнейшее обострение.

– Хорошо, профессор. Если он сам не будет ко мне лезть, то я, так уж и быть, забуду, что он послал меня скоропостижно скончаться от ядовитых укусов.

– Ты его прилюдно оскорбил, Гордеев. Конечно же он будет лезть. Я сделаю все от меня зависящее, чтобы он тебя не трогал в стенах академии, но вот за ее пределами, я, к сожалению, бессилен.

Декан сделал паузу, и увидев, что я никак не отреагировал на его предостережение, добавил:

– Вижу, что ты не из робкого десятка. И надеюсь на твое благоразумие и сдержанность. В тебе скрыт огромный потенциал, и жизнь твоя, можно сказать, только начинается. Не губи ее раньше времени и не наживай себе врага в лице Молотова.

– Я постараюсь, Александр Иванович. Спасибо за предупреждение.

Я немного помолчал и вдруг, спохватившись, продолжил:

– Профессор, у меня есть к вам одна просьба: можно ли мне как-то попасть в отряд охотников за монстрами?

Стрелецкий удивленно поднял бровь.

– Обычно раньше второго курса мы в него не набираем.

Он ненадолго задумался, а потом, подняв трубку стоящего на столе стационарного телефона, набрал чей-то номер.

– У Жохова сейчас урок? – коротко спросил он и после небольшой паузы добавил: – Можно его?

Подождав, пока нужный человек подойдет к телефону, он продолжил:

– Михаил Петрович, у меня тут студент один весьма любопытный сидит. Первокурсник. Представляешь, сегодня все свежие запасы Руфуса в капусту искрошил, причем, с Матильдой в придачу. Слышал уже?.. Вот-вот. Короче говоря, просится к тебе в отряд. Александр Гордеев зовут. У тебя же урок сегодня с ними, верно? Вот ты его и посмотри, как он, да что. Если покажет себя достойно, то я все устрою. Хорошо? Ну, давай!

Стрелецкий положил трубку и внимательно посмотрел на меня.

– Александр, я только что порекомендовал тебя в отряд, считай – поручился за тебя. Если накосячишь, то это и меня может коснуться. Так что не подведи, еще раз прошу. На сегодняшнем уроке по фехтованию и рукопашному бою с тобою проведет небольшую аттестацию преподаватель, Жохов Михаил Петрович. Ну дальше ты и сам все слышал.

– Спасибо, Александр Иванович! Я вас не подведу! – с благодарностью ответил я.

А этот декан реально крутой мужик, хоть и показался поначалу совсем не таким. Походу, мне с ним капец как свезло!

– Ладно, Гордеев. Пора бы тебе и на занятия отправляться, а то уже второй урок загибаешь, – пожурил меня декан.

Он еще раз кому-то позвонил.

– Валентин Прохорович, у меня к вам просьба. Вы же видели, как по вине академии пострадал один из наших студентов? Он сейчас у меня. Так вот, сходите-ка вы с ним в университетский магазин и выпишите ему новую форму под его размер, так сказать, в качестве компенсации. Ну и в душ пусть забежит по-быстрому, а то уж больно душистый аромат от него. До третьего урока управитесь? Ну… хотя бы до середины. Я сообщу преподавателям. Хорошо. Жду.

Через пять минут в кабинет заглянул завхоз Коржиков. На его лице было такое недовольное выражение, словно его оторвали от важного государственного дела. Декан, увидев его, едва смог сдержать улыбку.

– Вечно чем-то недоволен, – шепнул он мне. – Ну, давай, Гордеев, иди. Время не ждет.

– До свиданья, Александр Иванович, и спасибо вам огромное, что не отчислили, – радостно попрощался я и пошел к двери.

Когда я подошел к Коржикову, то услышал, как он бурчит себе под нос:

– А надо было. Да еще и выпороть вдобавок, и в карцер посадить дней на пять. Вот были же раньше времена, – с горестью добавил он, – я всех студентов в ежовых рукавицах держал. – И он крепко сжал перед своим носом кулак.

Мы с Коржиковым спустились обратно в цокольный этаж, где в дополнение ко всему остальному находилась и весьма шикарная сауна, предназначенная, как я понял, исключительно для преподавателей и работников академии. Там я по-быстрому принял душ, а потом под строгим надзором недовольного завхоза мы пошли в магазин, где мне подобрали новую форму. Она оказалась, на удивление, даже лучше старой. Пока я ее примерял, продавец тихо спросил у Коржикова:

– Кто это? С какого хрена ему форму за просто так отдаем?

– Вот и я про то же, – начал гневно сокрушаться завхоз. – Явился проходимец какой-то, испортил казенное имущество в количестве сорока восьми гигантских ядовитых пауков и одной гидры, всеми обожаемой Матильдочки, а ему после этого еще и форму выдавай. Куда, мать вашу, катится этот мир?

Продавец укоризненно покачал головой и с осуждением глянул в мою сторону.

Я же только снисходительно поржал на них про себя. Подумаешь, собрались два старикана и начали другим кости перемывать. Это вообще один из первых признаков старости: когда чужие жизни начинают тебя интересовать больше своей. Вот другое дело я: уже пятую сотню лет разменял, а все живу в свое удовольствие и к другим особо не лезу, а значит и чувствую себя лет эдак на двадцать пять, чего и этим двум болезным желаю.

Короче, новая форма мне понравилась, и я довольный, как слон, перекинул сумку с учебниками и тетрадями через плечо и пошел на выход из магазина.

– Куда⁈ – не своим голосом закричал продавец. – А расписаться в получении? – Он гневно посмотрел на меня и вручил мне какую-то бумажку.

Я сочувственно усмехнулся, поставил на листке какую-то закорючку и вышел из магазина. Вернувшись в здание академии, мы поднялись на второй этаж и свернули в левый коридор. Коржиков семенил рядом со мной, снова ворча себе под нос, да так, чтобы обязательно мне было слышно:

– Что за молодежь нынче пошла? Ты им – добро, а они даже спасибо не скажут. Неблагодарные отродья. Заковать бы вас в кандалы, да подвесить на пару часиков в подземелье. Быстро бы научились, как надо со старшими себя вести.

– Вы что-то сказали, Валентин Прохорович? – наконец не выдержал я.

Завхоз злобно зыркнул на меня и ничего не ответил. Через пару секунд он снова начал нарочито громко бормотать себе под нос:

– Еще спрашивает, паршивец, сказал ли я что-нибудь. А ему какое дело, что я там говорю? Не для твоих цыплячьих мозгов. Хе-хе. Все равно ни до чего не допрет. Как хоть таких вообще в академии берут? Разгильдяи и бездельники…

Дальше слушать я не стал и, ускорив шаг, вскоре свернул в один из коридоров.

– Не туда, дурья твоя башка! – услышал я за спиной запыхавшийся голос Коржикова, который тщетно пытался меня догнать. – Вот же твой кабинет. – И он указал на одну из дверей, мимо которой я только что прошел.

Ну наконец-то! А то я уж начал думать, что эта пытка мерзким завхозом никогда не закончится. Я сухо глянул на Коржикова, молча ему кивнул в знак благодарности и, отвернувшись, постучался и открыл дверь в кабинет, где сейчас шел урок по защитным заклятиям.

– Можно войти? – по старой школьной привычке Саньки Гордеева спросил я.

На меня с интересом уставилось множество глаз. Преподаватель, видимо, уже предупрежденный, едва заметно кивнул и вернулся к объяснению новой темы. Я быстро зашагал вдоль крайнего ряда парт, пока не увидел свободное место. Усевшись рядом с растрепанным рыжеволосым парнем, я достал учебник и тетрадь по защитным заклинаниям и начал переписывать с доски тему урока.

– Эй, – вдруг легонько толкнул меня локтем сосед по парте, – ты че, реально всех тренировочных пауков в одиночку замочил?

Ну нихрена себе тут новости разлетаются! Часа еще не прошло, а уже всё знают.

– Не, ты меня с кем-то спутал. Я пауков боюсь. От одного вида сознание теряю, – равнодушно ответил я, продолжая записывать лекцию.

По ехидной улыбке парня было заметно, что он мне нифига не поверил.

– Меня Колян зовут. – И он протянул мне руку. На его лице застыло неподдельное восхищение.

– Саня, – пожав его руку, буркнул я в ответ и снова уткнулся в свою тетрадь.

– Гордеев! – вдруг строго прикрикнул преподаватель. – Не успел войти, как за разговорчики принялся? Так и снова выйти недолго.

– Простите, Игорь Николаевич, – вдруг подал голос мой рыжеволосый сосед. – Это моя вина. Я больше не буду.

Учитель раздраженно глянул на него, хмыкнул и, так ничего и не ответив, повернулся к доске и начал вычерчивать на ней какую-то схему.

– Душный он какой-то, этот Гусев, – шепнул мне Колян, хмуро кивая в сторону преподавателя.

И тут вдруг в тишине аудитории раздался звонкий щелчок, словно лопнула туго натянутая резинка. А за этим сразу же последовал громкий девичий взвизг.

Преподаватель раздраженно повернулся от доски и хмуро уставился на студентов.

– Игорь Николаевич, – прозвучал вдруг знакомый растерянный голосок. – Можно выйти?

Из-за парты поднялась красная, как рак, Ирка Синицына, и придерживая руками вырвавшуюся на свободу грудь, которая просвечивала сквозь белую блузку, виновато взглянула на преподавателя.

Преподаватель, оценив масштаб вывалившейся на всеобщее обозрение проблемы, смущенно хмыкнул и сказал:

– Выйдите, Синицына.

Ирка сгребла учебник и тетрадь в сумку и, схватив ее, поспешно выбежала из аудитории.

И только после этого я заметил кружащегося под потолком и довольно ухмыляющегося Пушистика. Охренеть! Мой дракон не только смог сам, без моего призыва, выбраться наружу из магического эфира, но еще и учинил с Иркой один из своих любимых фокусов: расстегивание бюстгальтера через одежду. Твою ж мать! Теперь за ним нужен глаз да глаз!

Я пробежался взглядом по возбужденно хихикающей аудитории и вдруг изумленно замер – через три парты от меня сидел и противно ухмылялся тот самый выежистый сынок князя Мышкина, которого я тогда так удачно отмудохал в подворотне. Вот это, мать вашу, поворот!

Глава 21

Молотов и его маленький молоточек

Я быстро утихомирил Пушистика, который уже готов был повторить свой фокус со следующей пышногрудой студенткой. Дракон протестующе заклекотал, но ослушаться не посмел и смирно уселся на макет головы горгульи, стоящий на одном из шкафов.

Я вновь посмотрел на младшего Мышкина. Ого, а вот и его дружок Ромчик, которому я тоже знатно врезал в той драке. Хорошо, что я тогда был в образе графа Суворова и сейчас они не обращали на меня абсолютно никакого внимания. Хватит мне пока что проблем с Молотовым, которые как-то придется решать, желательно, без ущерба для себя и академии.

Тем временем преподаватель успокоил класс и продолжил прерванную лекцию. До конца урока я сидел, уткнувшись в тетрадь, и кропотливо записывал за учителем. Не то чтобы мне уж очень нравилось это занятие, но таким образом можно было хоть как-то скрыться от любопытных взглядов, которые то и дело бросали на меня другие студенты.

Наконец, прозвенел звонок, и мы все высыпали из класса. Я быстро пошел к лестнице, ведущей на первый этаж, чтобы побыстрее свалить от пялящихся на меня одногруппников. Но Колян все-таки увязался за мной.

– Сейчас большая перемена, а потом – занятия по фехтованию и рукопашному бою, – трындел он над ухом, пока мы спускались в холл академии, проталкиваясь между другими студентами. – Есть не хочешь? А то тут столовка рядом. Готовят там отменно. – Николай указал куда-то направо.

А вот это дельная мысль! После махача с тварями из разломов я капец как проголодался. Заинтересованно глянув на Коляна, я сказал:

– Конечно хочу! Показывай дорогу.

– Идем! – Колян радостно потер руки и двинулся в сторону столовки.

Внутри было полно студентов и почти все места за длинными столами были заняты. Мы отстояли очередь на раздаче, набрали на подносы еды и, расплатившись, уселись на только что освободившиеся соседние места за одним из столов.

– Колись, ты реально их уделал? – спросил Колян, зверски расправляясь с вкуснейшим борщом.

– Угу, – кивнул я с набитым ртом, в надежде, что рыжий весельчак после этого от меня отстанет.

– Офигеть! У нас в баронском роду Крисановых тоже был герой. Это было лет двести тому назад, – похвастался Колян. – Говорят, что он убил какого-то демона, но точно никто не знает, как это произошло. Дело-то давненько было.

– Да какой я, нафиг, герой, Колян? Мне просто повезло и все тут, – отмахнулся я.

– Слушай, а научишь меня драться с монстрами? – увлеченно спросил он.

– Колян, у нас сейчас будет урок фехтования у настоящего мастера. Вот у него и попроси. Он стопудово поопытнее меня будет.

– Не-а, ты круче. В восемнадцать лет замочить кучу гигантских пауков! Это же охренеть можно! – Колян уминал за обе щеки продолжал уминать борщ и при этом все-равно как-то умудрялся разговаривать.

В этот момент к нашему столу подошли трое. Разговоры вокруг сразу же затихли. Некоторые из обедающих студентов со страхом уставились на подошедшую троицу. Среди них выделялся своим высоким ростом и светлыми волосами Молотов, двое других были мне неизвестны. Они были крепкого телосложения и, судя по тупому выражению их лиц, абсолютно лишенными мозговых извилин.

Белобрысый растолкал двух сидящих напротив меня студентов и сел на их место.

– Ну и что мы с тобой будем делать, мразь? – издевательски улыбаясь, процедил Молотов. После этого он угрожающе посмотрел на моего соседа и прикрикнул на него: – Свали в туман, рыжая морда!

– Колян, сиди, – я удержал за руку хотевшего уже свинтить парня. – А ты че приперся? – посмотрел я на белобрысого. – Твоя имбецильная морда мешает нашему пищеварению.

Молотов побагровел от гнева, медленно поднялся со своего места и дал знак двоим мордоворотам, явившимся вместе с ним. Они протянули свои огромные лапищи и выволокли меня из-за стола. Я мельком глянул в сторону застывшего в нерешительности дежурного преподавателя и работников столовой. Все они тупо хлопали глазами и, как мне показалось, совсем не собирались вмешиваться в происходящее.

Вот мудаки! Как всегда, придется все делать самому. Тут уж точно не я первый начал, и у меня есть куча свидетелей. Пока два тупорылых долбоящера решали, кто первый будет вышибать из меня дух, я позвал Пушистика и дал ему четкие инструкции. Гневно закричав, мой дракон ринулся выполнять приказ.

В следующий миг у двоих тормознутых додиков вдруг случились одновременные хирургические разрезы обеих ахиллесовых сухожилий, ювелирно проведенных моим фамильяром без какого-либо повреждения обуви. Как видно, его практика на бюстгальтерах прошла совсем не зря. Оба отморозка, отпустив меня, тут же грохнулись на пол и дико заорали на всю столовку. А у опешившего Молотова внезапно свалились до самых щиколоток штаны с трусами, обнажив прибор довольно скудных и, можно даже сказать, едва различимых размеров.

Он резко побледнел, потом схватил разрезанные в нескольких местах брюки, нервно попытался натянуть их обратно и посеменил на заплетающихся ногах из столовой. У самого выхода Молотов запутался в одной из штанин и смачно растянулся на полу, сверкая на всю столовку своей пятой точкой.

– Отличная работа, дружище! – похвалил я Пушистика. Дракон что-то ликующе проклекотал мне в ответ и начал радостно носиться под потолком столовой.

И в этот момент на пороге показался профессор Стрелецкий в сопровождении двух преподавательниц, одной из которых была мадам Зарецкая, а второй – о чудо! – графиня Горностаева. При виде ее мои глаза на миг радостно блеснули, но я тут же постарался принять совершенно озадаченный и растерянный вид, словно сам до сих пор в шоке от всего происходящего.

Профессор сплел пальцы в простейший магический жест и в тот же миг штаны Молотова вновь стали, как новенькие. Тот вскочил на ноги и быстро их натянул, разъяренно оглядываясь по сторонам. Окружающие студенты, особенно девчонки, пытались спрятать соболезнующие улыбки, но у них это не очень-то получалось.

Стрелецкий сделал знак Молотову следовать за ним и вся процессия, к которой также присоединился дежурный преподаватель, двинулась в нашу сторону. Профессор остановился рядом с двумя громко стонущими отморозками и сделал знак мадам Зарецкой. Та нагнулась к раненным и поводила над ними руками. Через миг она удовлетворенно хмыкнула и наложила на пострадавших по обезболивающей печати.

– Одновременный разрыв ахиллесовых сухожилий, профессор. Причем у обоих, – с абсолютно счастливой улыбкой на лице отчиталась мадам Зарецкая.

– Следы магии или внешнего вмешательства? – удивленно спросил Стрелецкий и заинтересованно глянул на меня.

– Абсолютно никаких, – решительно ответила мадам Зарецкая.

– Сможете поставить на ноги?

– Постараюсь, профессор. Но, как бы там ни было, потребуется их освободить от занятий хотя бы на неделю для полной реабилитации.

– Хорошо, мадам Зарецкая, они ваши. Родителям я сообщу.

Целительница кровожадно потерла руки и, хлопнув в ладоши, произнесла заклинание левитации. Два свинохряка тут же взмыли в воздух и медленно поплыли к выходу из столовой.

Разобравшись с раненными, декан повернулся к дежурному преподавателю.

– Что тут произошло? – хмуро спросил он.

– Те два студента напали на этого, – он указал на меня. – Потом они вдруг упали и громко закричали. Это все, что я видел, – словно бы оправдываясь, промямлил преподаватель, боязливо поглядывая на Молотова.

– Что делал он? – Стрелецкий указал на Молотова.

– Ничего, профессор, он просто стоял рядом, – тихо ответил дежурный преподаватель.

– Нифига подобного! – вдруг раздался за моей спиной голос Коляна. – Этот негодяй подсел к нам и начал обзываться и провоцировать. А когда Саня ему ответил, этот грубиян приказал своим дружкам разобраться с ним.

– Все так и было? – спросил меня Стрелецкий.

Я молча кивнул. Декан, нахмурившись, посмотрел на Молотова. Тот стоял, замерев, и неподвижно глядел перед собой.

– Ты что скажешь? – наконец не вытерпел Стрелецкий.

– Ничего не знаю. Я просто мимо проходил, – ледяным голосом ответил белобрысый.

– Не правда! Ты сказал, что он мразь, – раздался вдруг откуда-то сбоку тоненький девичий голосок.

– Точно. Все так и было! – подхватил слова девушки какой-то темноволосый парень.

Я оглянулся на говорящих и вдруг узнал тех двоих, кого Молотов согнал со своих мест. Белобрысый гневно сверкнул на них глазами, но отвечать ничего не стал.

– Ясно, – грозно произнес Стрелецкий. – Молотов, за мной! – Декан резко развернулся на каблуках и направился, было, к выходу из столовой.

– Александр Иванович, – окликнула его графиня Горностаева. – Если я вам больше не нужна, то я, пожалуй, останусь и поподробнее расспрошу студента Гордеева обо всем произошедшем.

– Как вам угодно, Наталья Алексеевна, – ответил через плечо Стрелецкий и пошел дальше.

Молотов, яростно сверкнув на меня глазами, поплелся следом за деканом.

– Вас же вроде бы Александр зовут? – официальным тоном спросила графиня.

– Все верно, Наталья Алексеевна, – стараясь быть просто вежливым и сдерживать все другие чувства, ответил я.

Не так-то просто, скажу я вам, глядя на эту знойную женщину, делать вид, что ты с ней абсолютно не знаком.

– Пройдемте со мной, Александр. Это не займет много времени. А потом я вас провожу на ваш следующий урок и, если вы задержитесь, то все объясню преподавателю.

Графиня повернулась ко мне спиной и грациозно пошла к выходу.

– Спасибо, Колян! – Я быстро обернулся к рыжеволосому парню и дружески ему подмигнул, а потом последовал за Натальей Алексеевной.

Мы поднялись на второй этаж и вошли в пустую аудиторию. Когда за моей спиной закрылась дверь, графиня резко обернулась ко мне и взволнованным шепотом спросила:

– Где граф Суворов? Ты что-нибудь про него знаешь?

Я, если честно, совсем не ожидал такого вопроса и порядочно затупил, пытаясь быстро сообразить, что же ей ответить.

– Отвечай же! Я знаю, что ты часто бывал у Боярского, а значит и Суворова тоже должен был видеть.

Что за хрень? Откуда она знает? Неужели девчонки все-таки о чем-то проболтались?

– Скажу только одно, – медленно произнес я, глядя на графиню. – Когда он сможет, то сам выйдет на связь.

– Значит он жив⁈ – радостно воскликнула Наталья Алексеевна.

– Все, что я знаю, это то, что он точно пережил нападение на Боярского. Где он сейчас и что с ним, мне не известно.

– Ты же сообщишь мне, если он снова объявится? – с надеждой в голосе спросила графиня.

– Если он не будет против, то сообщу.

Лицо Натальи Алексеевны вдруг погрустнело. Она быстро отвернулась и отошла к окну. Мне даже показалось, что она едва заметным движением промокнула уголки глаз.

Твою ж мадмуазель! Надо ее срочно как-то успокоить, а то совсем раскиснет. И тут меня осенило.

– Он просил вам кое-что передать, Наталья Алексеевна, – тихо произнес я.

Графиня вздрогнула и резко повернулась, взглянув на меня красными от слез глазами.

– Не знаю, что это значит, но он сказал, что самурай ближе, чем вам кажется, и еще, что катана все равно круче шаровой молнии.

Графиня вдруг весело рассмеялась и на ее глазах вновь блеснули слезы.

– Спасибо, Гордеев. Можешь идти, – отвернувшись и вновь промакивая уголки глаз, сказала она.

– Но как же так? – растерянно развел я руками. – Вы же обещали меня до кабинета проводить. У меня сейчас фехтование у Жохова.

– Да-да, конечно, – торопливо ответила графиня. – Подожди, пожалуйста, за дверью. Я сейчас.

Через пару минут она вышла и окинула меня заинтересованным взглядом.

– Пойдем, Гордеев. Урок сейчас начнется, – торопливо поманила она меня рукой.

Стоило ей это сказать, как прозвенел звонок.

Мы спустились на первый этаж, прошли холл и двинулись по уже знакомой мне лестнице в подвал. Дойдя до того же небольшого зала, в котором был вход на арену, Наталья Алексеевна подошла к двери, которая была напротив и, приоткрыв ее, заглянула внутрь.

– Михаил Петрович, я немного задержала студента Гордеева, – она приоткрыла дверь и пропустила меня внутрь.

– Хорошо, Наталья Алексеевна, – ответил жилистый мужчина среднего роста с большим орлиным носом и черными волосами. – А мы как раз только его и ждем. Проходи, Гордеев.

Графиня закрыла за мной дверь, и я поспешил к остальным, стоящим в ряд, сокурсникам. Мы находились в спортивном зале с высокими потолками, пол которого, был, как и на арене, посыпан красноватым песком. Только лежал он вполне ровно, и я не заметил здесь никаких кровавых разводов и останков убитых монстров.

Когда я присоединился к шеренге, встав рядом с Николаем Крисановым, Жохов, окинув нас ехидным взглядом, сказал: