Текст книги "Македонский. Сибирь"

Автор книги: Валерий Атамашкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)

– Сука… – прошипел он.

Стол перевернулся кверху ножками, в дребезги разлетелись склянки, наполненные маслами. Разлилось масло, осколки стекла ярко отражали блеклый свет сосуда с тлеющими угольками. Поднялся гроход, да такой, что отсюда самое время было сматывать удочки. Не оставалось сомнения, за дверьми комнатушки было слышно, как перевернулся стол. Не теряя времени, Саша накрыл бедолагу простыней вместе с головой. Дурная примета, но выбирать не приходилось.

Крепко держа нож в руке, Саша двинулся к выходу, когда по ту сторону двери раздались сиплые, встревоженные голоса. Услышали. Дверь распахнулась, а на пороге появились двое вооруженных мужчин. Охрана комнаты, в которой содержался Саша. Заслышав шум, головорезы оголили клинки и с подозрением смотрели на Сашу. Он покосился на свой нож, казавшийся каким-то нелепым по сравнению с увесистыми мечами. Листообразные прямые клинки, с лезвием заточенным с двух сторон, внушали трепет и прямо сейчас смотрели прямо в его лицо.

Не найдя ничего лучше, Саша попятился. Слов, которые объяснили бы охранникам, что здесь произошло не нашлось. Все было через чур очевидно. Сказать, что не хотел, все вышло само по себе… Однако, головорезы не спешили атаковать и застыли в дверях, будто не зная, что делать дальше. Оба растерянно переводили взгляд с Саши на лежавшего под простыней старика, которого не удалось спрятать в малюсенькой комнатушке, больше напоминающей чулан. Это был шанс! Саша стянул со старика простыню и бросил ей в замешкавшихся охранников. По чулану разнеслись ругательства. Один из охранников схватил простыню, но запутался в плотной ткани и на мгновение опустил меч. Этого было достаточно, чтобы резко сократить дистанцию и всадить в голову головорезу точный хайкик. Саша по себе знал, есть такие люди, «съедавшие» любые точные хуки, крюки и даже оверхенды, но точного удара ногой не выдерживал никто. Головорез не стал исключением и буквально исчез под простыней на полу. Второй детина испуганно осмотрел товарища, перевел взгляд на Сашу и вдруг выпустил из рук свой меч, звонко ударившийся бронзовой рукоятью о каменный пол. Руки головорез поднял вверх, показывая, что не собирается сопротивляться. Саша в один прыжок вырос перед ним, стиснул горло и приставил нож к сонной артерии.

– Ни звука! Пикнешь и я прикончу тебя! Понял? – прошипел он.

Головорез растерянно закивал. Было видно, что он готов согласиться абсолютно со всем, что говорит Саша. Показалось, боец хочет что-то сказать, с губ даже сорвался несвязный шепот, но он так и не нашел мужества озвучить мысли и замолчал. Саша покосился на второго головореза, запутавшегося в простыне. Получил он знатно, в ушах до сих пор стоял звук, с которым хрустнула челюсть несчастного. Жить будет. Как и старику, ему понадобиться не один час, чтобы прийти в себя, а когда очнется головорез неприятно удивиться, что ближайшие недели ему придется питаться через трубочку. Саша никогда не любил насилие, но мысль приятно согрела.

Вот только, что делать с его товарищем? Он вернул взгляд на головореза, которого буквально трясло от страха. Лезвие ножа плотно касалось его артерии, и Саша отнюдь не шутил, говоря, что перережет паршивцу глотку в случае надобности. Только так можно было спастись. С другой стороны, охранник мог ответить на вопрос, куда Саша вляпался и чего от него хотят.

– Послушай меня, – чтобы слова воспринимались убедительней, Саша сильнее надавил острием кинжала на артерию незнакомца. – Лучше расскажи, что здесь происходит? Слышишь меня?

В глазах бедолаги легко читалась безнадега. Саша сдавил его горло еще сильнее.

– Отвечай! Чтобы вы не задумали, предупреждаю, это не закончится ничем хорошим! Меня ищут, понимаешь? – прорычал он.

Незнакомец побледнел. Он уже мало напоминал того уверенного в себе охранника, который ворвался в комнату с мечом наголо.

– Я задал вопрос! – теряя терпение повторил Саша.

– Я… Я… – охранник захрипел, но вдруг замолчал, пальцы стиснули горло слишком сильно. Глаза головореза закатились, тело обмякло.

Саша попытался удержать головореза, но лишь со всего маху впечатал его спиной в стену. Бедолага ударился затылком о камень, повис на руках Саши. Он был без сознания. Саша в недоумении уставился на растекшееся под ногами пятно. Выглядело отвратительно. Ничего не оставалось как отпустить горло бедолаги и убрать нож. Разговор не получился, а ответы на вопросы не прозвучали. Теперь в комнате вместе с ним находилось три бессознательных тела. Он озирался. Очевидно, что остаться здесь значило подписать себе смертный приговор. Следующими придут те, кто приставил к дверям охранников и прислал старикана. Что делали выродки с беззащитными Саша прекрасно помнил.

Решение было принято. Он отволок головорезов к старику, сложил бездыханные тела ближе друг к другу у кровати и затушил в комнате свет, вытряхнув тлеющие угольки из сосуда прямо на пол. После поднял с пола меч одного из головорезов, примерился к клинку, плотно сжимая рукоять. Сделал несколько взмахов и довольно кивнул. Тупой нож, отобранный у старикана, не шел ни в какое сравнения с обоюдоострым клинком, заточенным руками настоящего профессионала. Немного поразмыслив, он спрятал второй меч под кровать. Головорезы могли очнуться прежде, чем Саша покинет эту дыру и, случись так, не хотелось, чтобы в их руки снова попало оружие. Закончив, он двинулся к двери, сразу за которой начинался узкий коридор.

Первые шаги дались с трудом. Он остановился, прислушался. В отличии от душной, пропитавшейся благовониями комнаты, в коридоре царила приятная прохлада. Чувствовался запах сырости, как после дождя. Влагу выдавал мох, росший между камней в расщелинах, местами на потолке собиралась влага. Чтобы уменьшить влажность под ногами насыпали песок, рыхлый, не сухой.

Наблюдения Саши прервали донесшиеся с другого конца коридора голоса. Он остановился, на всякий случай прислонился к холодной стене, хотя и понимал, что его не заметят в темноте. Сердце бешено колотилось, на лбу выступила испарина. Голоса скоро удалились. Значило это только одно – у него оставалось время ускользнуть отсюда незамеченным. Саша неспеша двинулся в другой конец коридора. Несмотря на то, что шел босяком, Саша отчетливо слышал собственные шаги. Между пальцами неприятно забился влажный песок. Меч тяготил руку, мешал хитон. В необъятной ткани можно было в любой момент запутаться и упасть. Зашкаливал адреналин, мысли в голове множились, наскакивали одна на другую. Собственное сознание напоминало огромный лабиринт. Неприятная история, в которую он влип не думала заканчиваться… Саша вдруг осекся и остановился как вкопанный, силясь понять, что произошло.

Хитон…

То самое слово, которое он никак не мог вспомнить, наконец пришло в голову. Он с удивлением уставился на одежду, снятую со старика. Как только Саша не вспомнил название куска прямоугольной ткани сразу! Казалось, он знал это название всю свою жизнь! Но… Саша вздрогнул. Все бы ничего, но он готов был поклясться чем угодно, что видит подобную одежду впервые. Появилось неприятное ощущение, будто кто-то провел ржавым гвоздем по кишкам, внутренности сжались. Выходит, видел, раз вспомнил? Глупо утверждать обратное. Мысли оборвались, блуждающий взгляд снова остановился.

– Ксифос, – растерянно прошептал он. – Это ксифос… – он запнулся, закрыл рот ладонью, недоуменно покачал головой.

По коже пробежал холодок, в этот момент он смотрел на меч в своей руке, который чуть было не выронил на пол, когда произнес его название. В груди закололо. Откуда такие знания? Ксифос? Хитон? Названия, о которые ломался язык…

«Что происходит?» – мелькнуло в голове.

Он старательно отогнал полезшие в голову мысли. Было очевидно, дать вразумительный ответ на каверзные вопросы получится едва, но стоило попробовать обойти их стороной, дабы оставить рассудок незамутненным. Однако, как не старался отгородится Саша, он осознавал, здесь было что-то не так. Чтобы успокоить себя, он мысленно умножил числа из таблицы умножения. Меньше всего хотелось признаваться самому себе, что он тронулся рассудком после пропущенного в тоннеле удара и теперь называет кусок тряпки и меч какими-то прежде неизвестными словами.

– Восемьдесят один… двадцать… – зашептал он.

Но ведь правильно? Девятью девять – восемьдясят один… Пятью четыре – двадцать! Выходит, не все так плохо, как кажется? Из омута размышлений его выдернули вновь донесшиеся из глубины тоннелей голоса. Несколько секунд он стоял в замешательстве – не просто оказалось переварить или даже просто отогнать от себя мысль, что ты не тронулся рассудком. После перехватил ксифос другой рукой, тщательно вытер вспотевшую ладонь о край хитона. Пусть, если он сошел с ума, во что не хотелось верить, это не отменяло необходимости выбираться из дыры, в которой Саша оказался. Если перефразировать одну известную даму – лучше быть больным на голову, но живым, чем здоровым, но мертвым. Мысль вызвала улыбку. Раневскую любила Алена, а он не имел права оставить ее одну.

Собравшись, Саша выглянул из-за побитой плесенью стенки коридора, но словно ошпаренный спрятался обратно, схватившись за одноручный ксифос обеими руками. Коридор разветвлялся на два других, уже освещенных и в одном из них шли двое головорезов. Шли неспеша, о чем-то непринужденно разговаривали. Оружия в их руках не было, но клинки висели на поясе, в деревянных ножнах с медными накладками, ритмично бившимися о мускулистые бедра. Не оставалось сомнений, в случае надобности головорезы обнажат мечи в один миг. На шум сбежится остальная охрана и тогда отсюда не уйти. Благоразумнее было переждать и посмотреть, что произойдет дальше. Для этого было важно никак не выдавать себя. Головорезы поравнялись с небольшим пятачком, на котором расходились коридоры. Как назло, оба замолчали, утратив интерес к разговору. Зачем-то сложили ладони на рукояти мечей. Засосало под ложечкой, Саша внимательно наблюдал за тем, что эти двое сделают дальше. Парочка могла заинтересоваться отсутствием своих напарников, лежавших в комнате на холодном полу. Ничего нельзя было исключать. Да и неизвестно кем приходился здесь бритый наголо старик. К счастью Саши, опасения оказались напрасны, охранники удалились вдаль по коридору, шаркая по каменному, посыпанному песком полу сандалиями на деревянной подошве.

Дождавшись, пока парочка скроется в темноте, Саша проскользнул в следующий коридор. Участок был хорошо освещен, оставаться здесь виделось крайне опасной затеей. Охранники могли вернуться или чего хуже, привести с собой новых головорезов. Саша поспешно прошмыгнул в конец опасного участка. Неприятно прилип к небу язык, страшно хотелось пить, от голода кружилась голова. Интересно сколько времени он пробыл без сознания? Сутки? Двое? Он остановился в конце коридора, чтобы выглянуть за стену и не нарваться на новую встречу с охраной. Рука непроизвольно потянулась к глазу, пальцы нащупали веко, он моргнул, потрогал второй глаз, бровь и замер в оцепенении. От гематомы не осталось ни единого следа. Будто бы затянулась сечка. Холодок по спине, ставший привычным… Следы от побоев исчезли, как будто с лица смыли наложенный накануне грим. Но ведь Гена хорошенько постарался, когда наносил удары. Саша помнил, как заплыл глаз, посеклась бровь и затрещали ребра. Что получалось? Он был целехонек. Если так, сколько времени он пробыл в этой дыре? Кто держал его здесь? Главное зачем? Чем его пичкали? Не наркотой ли? Не поэтому ли он называл кусок тряпки, обмотанный вокруг себя совершенно нелепым словом хитон? Не потому ли путал слова?

Вместо облегчения, озарение вызвало жуткую головную боль. Если так, дела обстояли крайне паршиво. Саша сжал кулаки, чувствуя, что вскипает. Какого сейчас его близким, которые знать не знают, где он и что на самом деле происходит. Наверняка мать думает, что ее сын мертв, а Алена… От мысли об Алене свело скулы. Узнай он виновного в происходящем, он вцепится в его горло зубами и не отпустит, как стаффордширский терьер. От отчаяния, Саша въехал кулаком о стену, но не рассчитал силу и чуть было не поломал руку о камень. Боль прострелила в виски, впрочем, именно это помогло остыть.

Следовало успокоиться и наконец выглянуть в следующий коридор. Здесь заканчивался один проход, дальше либо начинался другой, либо… Чтобы не гадать Саша подкрался вплотную к стене, осторожно выглянул, жадно ловя глазами любое движение. Никого. Коридор пустовал, но в отличии от предыдущих двух, проход на своем протяжении пересекался несколькими коридорами без освещения. Закралась шальная мысль, что коридоры переплетаются в лабиринт, а светом проложен путь, по которому ему следует идти. Не самая приятная мысль, учитывая, что мало кому хочется чувствовать себя мышкой в игре с котом, но соваться в поисках выхода в неосвещенные проемы казалось откровенным безумием.

Он заставил себя двинуться дальше, по ходу заглядывая в зияющие темнотой перекрестные проемы. Проходы ответвлялись в обе стороны, оставалось гадать, что происходило в их глубине. В тоже время из темных дыр коридоров основной проход, по которому шел Саша, проглядывался как на ладони. Факт, который не мог не настораживать, но ничего не оставалось, как идти вперед. Впрочем, оба перекрестных коридора очень скоро остались за спиной. Вместе с тем пришло облегчение, что в этот раз встречи с головорезами удалось избежать. Дважды Саша слышал приглушенные мужские голоса, хохот. Проскользнула шальная мысль – также будет смешно этим подонкам, когда они узнают о побеге? А когда найдут троицу из своей компании, один из которых наложил в штаны? Мысль придала сил, он прошмыгнул в следующий проход.

Окрепло впечатление, что обширная сеть хитро переплетающихся между собой коридоров спрятана под землей. Здесь не было окон, откуда бы сочился солнечный свет или свет луны со звездами. Саша поймал себя на мысли, что, напрочь потерял связь с реальностью и вряд ли скажет какое сейчас время суток. Невозможно было догадаться о предназначении самих коридоров, но бросалось в глаза, что помещение давно выведено из эксплуатации. В коридорах не горел привычный свет ламп, не было кабелей и трансформаторных будок. Если все это когда-то было здесь, то сейчас от намека на цивилизацию не осталось и следа. Скорее всего, все было демонтировано и убрано подальше от любопытных глаз. Возможно, склады? Мысль показалась достаточно трезвой, но Саша все больше склонялся к выводу, что столкнулся с кучкой выживших из ума староверов или заигравшихся ролевиков, выдумавших новый способ развлечься где-нибудь в заброшенном советском бункере. Только тогда можно было предположить, что убийства в зале постановка, а кровь липа… Саша поежился, вспоминая насколько реалистично выглядели муки и страх на лицах тех людей. Такое нельзя было сыграть. Ни за что. Предположения, догадки, ничего другого упорно не приходило в голову. Впрочем, какое значеине это имело сейчас? Убраться отсюда как можно скорее и потом, за столом следователя ответы на интересующие его вопросы будут получены, а виноватых определит суд.

Он настолько погрузился в свои мысли, что не сразу заметил, как в коридоре за спиной появились охранники. Были это те самые бойцы, которых он встретил минутами ранее или этих двоих он видел впервые, Саша не знал. Но новая встреча не предвещала ничего хорошего. Доли мгновения разделили момент, когда Саша поспешно спрятался за стеной, а головорезы уверенно зашагали по коридору. Чтобы продолжить путь, следовало что-то делать с этими двумя. Дождаться, пока они пройдут, но пройдут ли? Он вдруг понял, что отступать некуда, стоило бойцам дойти до конца, завернуть и они столкнутся лицом к лицу. Был другой вариант – броситься на утек, но что если в конце следующего коридора встретится новый отряд боевиков… когда врагов станет четверо вместо двух, шансов не останется вовсе. Он раздумывал лишь мгновение.

Дождавшись, когда охранники окажутся на пересечении коридоров, Саша атаковал. Надеясь на неожиданность, он пошел в жесткий стык, ударил плечом в плечо первому головорезу. Бедолагу трухнуло, он устоял, но навалился на второго охранника и сбил того с ног. Несчастный упал вверх тормашками, тщетно стараясь удержать равновесие. Первый охранник потянулся за мечом, но Саша схватил головореза за шею и ударил головой о стену. Глухой хлопок и обмякшее тело сползло на пол. Не хватило считанных секунд, потому что второй охранник поднялся на четвереньки и завопил так, будто с него живьем сдирали три шкуры.

– На помощь! Уби…

Крик оборвал тяжелый удар рукояти ксифоса. Треснул череп, тело головореза свела судорога. Саша растерянно попятился, опуская меч. Что делать дальше? Охранник, мучавшийся в судорогах, вызывал одновременно раздражение и жалость. Пришло понимание, что головорезу требуется помощь, иначе он умрет от кровопотери. Саша замялся, не зная как правильно поступить. Не помочь человеку значило обречь его на смерть, а помочь, значило остаться здесь и добровольно сдаться извергам, затеявших кровавый беспредел. Колебания отпали, когда из глубин коридоров послышались первые выкрики. Саша заставил себя отвернутся от извивающегося в судорогах головореза и бросился прочь, в следующий проход. Захотелось выбросить потяжелевший меч с окровавленной рукоятью, но он крепче сжал ксифос в своих руках. По лбу струился пот, слепивший глаза. Саша вытирался хитоном и боролся с охватившим его мандражем.

Дыхание сбилось, бег под землей в коридорах с высокой влажностью отнимал много сил. Отпечаток накладывала мучавшая его жажда, мешал песок. Не останавливаясь, Саша побежал к концу коридора, умаляя себя не бросать меч, тяготивший руку. Он выбежал в очередной проход и там замер, как вкопанный. В конце узкого прохода у массивной дубовой двери стояла очередная парочка головорезов. Эти двое не походили на тех, с кем уже пришлось встретиться сегодня под землей. Они были одеты в подобие бронежилетов, причем совершенно нелепых, сверху которых были зачем-то прикреплены тонкие металлические пластины, снизу у талии тянулась полоса из металлических чешуек. На головах их были одеты подобия касок, но удлиненные, загнутые каплей вперед, словно колпаки из детского мультика про эльфов. Ноги до колен защищали выгнутые металлические пластины с рельефным рисунком, соединенные ремнями по икре. Парочка выглядела нелепо, но отнюдь не дружелюбно и еще более опасно, гораздо более опасно, чем все те, с кем приходилось иметь дело раньше. С губ Саши сорвалось монотонное ругательство, а затем и вовсе смешок.

Откуда?

Откуда взялись эти люди? Полное сумасшествие! Разбираться следовало позже. Оборвался разговор, и головорезы уставились на Сашу с нескрываемым удивлением. Выглядели они так, будто в коридор выскочил не обернутый в потрепанный хитон мужчина, а сам черт, появившийся из-под земли. Возможно, охранники не ожидали увидеть освободившегося пленника, но Саша не терял время даром. Он схватил из углубления в стене уже знакомый сосуд угольками и отчаянно зашвырнул им в растерявшихся боевиков. Каленое стекло ударилось о каменный потолок и мигом разлетелось на куски. Угли вывалились на головы головорезов, те отпрянули, истошно вопя и стряхивая с себя раскаленные точечки-угольки.

В конце коридора показались четверо охранников. Они застыли в проходе и с удивлением наблюдали за происходящим. Запыхавшиеся, с мечами наголо. Быстро смекнув, что заблокирован с двух сторон, замер Саша. Не найдя ничего лучше, он подбежал к двери, где парочка разодетых боевиков отплясывала польку, судорожно избавляясь от раскаленных углей из разбившегося сосуда.

Саша не видел, что четверо рубак, которые минутой ранее так удачно блокировали его отход, дружно опустили ксифосы и озадаченно переглянулись в полном недоумении. Никто не собирался продолжать преследование, а судя по лицам головорезов, они не до конца понимали, что происходит и почему пленник бежит. Наверное, узнай это Саша и в тот же миг его охватила паника. Сейчас же, он бросился к как ему казалось спасительной двери. Охранники у прохода опомнились и перегородили ему дорогу. Головорезы видели ксифос в руках Саши, но вместо того, чтобы достать из ножен свои клинки, они попытались завязать диалог.

– Все в порядке, Александр… – начал один из них.

Боевик не закончил, потому что первым получил увесистый удар. Его отбросило на стену, согнуло в три погибели, и он замотал головой, силясь прийти в себя. Второй схватил руку Саши, держащую ксифос и умело вывел локоть на рычаг. Клинок упал на пол, и охранник ловко наподдал меч ногой, отбросив его к двери. Саша в ответ съездил боевику локтем по лицу, но головорез смягчил удар, прижавшись подбородком к груди. Он зашел за спину Саша, сомкнул руки в замок вокруг его талии и оказался в крайне удобной позиции для броска. Однако, охранник крепко держал Сашу за талию, чего-то выжидая. Мешкали четверо преследователей, замерших будто каменные истуканы в другом конце коридора. Саша контратаковал. Неуклюже пританцовывая, они снесли дверь и ввалились в следующий проход. Охранник неудачно споткнулся о порог, ударился спиной о пол и ослабил хват. Саша рухнул следом, но изловчился и оказался сверху. Он прижал головореза к полу, бросил взгляд на лежащий у двери ксифос и аккуратно пододвинул клинок стопой. Охранник мигом осознал, чем может закончиться схватка и попытался вывернуться, но было слишком поздно. Лезвие ксифоса коснулось его горла. Саша покосился на четверку преследователей в другом конце коридора. На него смотрели изумленные, растерянные глаза. Никто не предпринимал попытки атаковать. Почему? Вопрос остался без ответа. Он схватил головореза за волосы, поспешно поднялся, вдавил лезвие в горло.

– Пощади великий…

Слова были лишены эмоций, звучали будто издевка. Хотелось сказать, что он расправиться с заложником если ему не дадут уйти, но он промолчал. Все и так было понятно без слов.

– Замок? – прохрипел Саша. – На двери есть замок?

Головорез закивал и указал на засов. Удерживая лезвие у горла заложника, Саша захлопнул дверь и задвинул засов. Он ожидал схватки, попытки отбить заложника, преследования… Саша резко убрал ксифос от горла охранника и врезал рукоятью меча по его затылку. В одиночку будет гораздо проще продолжить путь. Бессознательное тело сползло на пол, Саша взбежал по лестнице к следующей двери, прочь из подвала и буквально завалился в открывшееся большое ярко освещенное помещение. Ручка двери ударилась о стену, а он так и замер на пороге, сжимая ксифос во влажной ладони. Похоже, все было кончено.

***

– Не скупитесь, господа!

Слова, резанувшие слух, сменились бурными аплодисментами. Аплодировали люди в пышных нарядах, при виде Саши вскочившие со своих мест и приветствовавшие его так, будто он был не бежавшим пленником, а самым что ни на есть желанным гостем на сегодняшнем званном ужине. В том, что здесь происходил ужин не оставалось никаких сомнений. Зал, в котором Саша оказался после душного лабиринта подземелий с хитрым переплетением коридоров поражал своим размахом. Он был хорошо освещен, украшен статуями, фресками и мозаиками, а посреди зала стояли заниженные столы, ломившиеся от яств. У столов на мягких подушках полулежа восседали несколько десятков человек, все при оружии, с чашами в руках, наполненными алкоголем.

Взгляд Саши, лихорадочно скользил по помещению. Аплодисменты не утихали и эхом отражались от стен. Это напоминало сумасшествие. Бежать? Но куда? За спиной был отряд преследователей… Узкая лестница, дверь, путь назад отрезали, ему было не уйти. Возможно поэтому четверка в коридоре смотрела сквозь пальцы на его побег. Они знали, что он не уйдет. Вляпался так вляпался. По телу растекался липкий холодный пот. Что делать теперь? Саша не знал. В голову приходили безумные мысли, но воспользоваться хотя бы одной из них значило завести себя в могилу. Единственным возможным решением было ждать, как развернется ситуация. Выяснить, что предпримут эти люди и только затем делать что-то самому. Он оказался их заложником и играл по чужим правилам. Однако, Саша все еще не торопился опускать ксифос и крепко держал меч в своей руке, понимая, что холодная сталь, возможно, его единственный шанс выжить.

Аплодисменты прекратились, в зале наконец повисла тишина. Саша ожидал, что из-за стола выйдут люди, которые схватят его, но ничего не происходило. Все оставались на своих местах, никто не спешил ложиться обратно на подушки. Толпа смотрела на вошедшего в зал Сашу, будто ожидая от него каких-то действий. Несколько десятков пар глаз. Саша, чувствуя себя словно загнанный в угол хищник, озирался. Чего хотели эти сумасшедшие? Что за большая игра здесь происходила? Если это был розыгрыш, его давно пора было заканчивать. Отчего-то вспомнился фильм, где главный герой Дугласа попал в похожий переплет и слабо отличал реальность от вымысла. Вот только было ли это игрой… Может, как в том фильме Саше стоило прикончить кого-то, чтобы понять суть? Но ведь он раскроил башку одному из них под землей! Разве этого было недостаточно, чтобы понять? Если нет… он стиснул крепче ксифос.

– Кто бы вы ни были, предупреждаю, игра зашла слишком далеко, – процедил он.

В ответ присутствующие в зале люди принялись удивленно переглядываться, будто совсем не понимая, о чем идет речь. Мысль, что все это может происходить на самом деле обезоружила Сашу. Но если это не игра, то что…

– Не собираюсь больше участвовать в этом! – один из присутствовавших в зале мужчин, высокого роста, широкий в плечах, с длинными собранными в хвост волосами цвета каштан, плюхнулся на подушку. Он был заметно поддатый, судя по тому, что его язык заплетался и поправил венок из плюща на своей голове. – Вы как хотите! – он схватил оставленную на столе чашу с вином, мигом осушил и принялся уплетать явства со стола, коих здесь было настоящее изобилие.

Поначалу могло показаться что другие оставшиеся стоять люди колеблются, но несколько секунд спустя к продолжившему пирушку головорезу присоединились еще четверо. Они махнули на происходящее и что-то недовольно бурча вернулись к своим лежакам. Колебались остальные, каждый из них буквально сверлил взглядом застывшего у порога Сашу. Могло показаться, что в их взглядах читалась неловкость и одновременно смущение.

– Чего вы хотите от меня? – выкрикнул в сердцах Саша.

– Чего хотим мы Александр? – фыркнул другой пирующий, назвать головорезом его не поворачивался язык, хотя мужчина носил при себе оружие. Это был старик с рубцом на скуле, оставшемся от удара мечом и порванным в клочья ухом. – Мы хотим разделить с тобой трапезу! Вот то, чего мы хотим!

Над сводами большого зала разнеслось довольное улюлюканье. Люди, наконец, похватали свои чаши, наполненные вином, подняли их, принялись выкрикивать.

– За Александра!

– Хвала Дионису!

Саша медленно опустил ксифос, покачивая головой. В ушах стоял гул, зарябило в глазах. В груди не хватило дыхания, чтобы сделать полный вдох. Одно сплошное сумасшествие! Все происходящее за столом теперь вселяло ужас и напоминало ночной кошмар. Хотелось верить, что это происходит не с ним, что это сон, но он прекрасно осознавал, что все это реально и происходит наяву. Столы, люди, они реальны как никогда, он не проснется, потому что прямо сейчас не спит. Такова реальность, которую следовало принять, какой бы бредовой она не казалась на первый взгляд.

– Александр!

– К столу! Это твой пир!

– К пиру! Сын Бога!

– Царь всего!

Люди, жаждавшие продолжить пир, скандировали его имя, ожидая, когда Саша пройдет к столам. Саша попятился, уперся спиной в дверной косяк, чуть было не завалился на лестницу, дверь до сих пор оставалось открыта.

– Нет, – он покачал головой и поднял руки. – Все не так, вы принимаете меня не за того.

Постепенно все становилось на свои места. Люди, собравшиеся в громадном зале, похоже ошиблись. Они приняли его за кого-то другого, называли владыкой, царем, но понятия не имели, что он простой студент, недавно закончивший срочную службу в армии… Нет, конечно нет! Какой он сын бога, если его отец Филипп… Саша вздрогнул и побледнел пуще прежнего. Неужели он сходит с ума. Его отца звали Илья Сергеевич, а в роду Мироновых с роду не было никаких Филиппов… Тогда откуда это имя вдруг взбрело в голову. Стало не по себе. Нет уж хватит, Илья Сергеевич отработал от зари до зари на заводе без малого пятьдесят лет, и Саша знать не знал никакого Филиппа. Должно быть именно эти люди промыли ему мозги, накачали наркотой, раз он с трудом вспомнил имя собственного отца! Хотелось высказать все это, но с губ лишь срывался шепот.

Среди массы лежащих у низких столов людей выделился седой старик в пышном белоснежном хитоне и накинутом поверх плаще, дряблый. В отличии от большинства присутствующих, он носил бороду и сейчас ехидно улыбался. Судя по тому, насколько проникновенно и глубоко смотрели его глаза, он не был пьян и вряд ли вообще прикасался к вину на сегодняшней пирушке. Несмотря на внешнюю дряблость и кажущуюся усталость, в голубых глазах старика можно было различить искру. Из подобной искры обычно легко разжигалось пламя, а люди с такими глазами многого стоили в этой жизни. Старик подошел к Саше, улыбнулся, виновато пожал плечами, будто не зная с чего начать разговор. Он вымерил Сашу взглядом, проявляя озабоченность. Показалось, он захотел дотронуться до плеча Саши, но отчего-то передумал, только сказал.

– Я всегда знал, что ты не выбираешь легких путей, Александр, – самодовольно произнес он.

Бросалось в глаза, что старик был чуть ли не единственным в зале, кто не носил оружия. Подавляющее большинство пирующих имело при себе ксифосы и мечи, которые Саша видел впервые, но прекрасно знал их название. Кописы, короткие прямые мечи с обратным изгибом и клинком, расширяющимся по направлению к кончику. Оружия не было разве что у людей, обслуживающих торжество, подносящих к столам вино и блюда. Проскочила мысль схватить старика за шиворот, взять в заложники и с его помощью выбраться отсюда. Но как бы не была сладка эта мысль, ее пришлось оставить. Саша понятия не имел как выбраться из этого зала. Он не видел дверей, кроме той, что находилась за спиной и уводила обратно в подземные лабиринты. Шататься в огромном зале, среди толпы вооруженных людей, вместе с заложником, это выглядело не лучшей затеей. Да и вступать в конфликт с незнакомцами теперь, когда они не выражали агрессии казалось безумием.

Старик остановился в нескольких шагах от Саши, скрестил руки на груди, его взгляд сделался строже. Он сердито уставился на Сашу, будто отец на сына.