Текст книги "Год вне Земли"

Автор книги: Валерий Рюмин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

После 175– и 185-суточных полетов, как и после менее продолжительных полетов, специалисты по космической медицине пристальное внимание уделяли изучению крови. Это было связано с тем, что средняя продолжительность жизни эритроцитов (красных кровяных телец, осуществляющих транспортировку кислорода в организме) – 120 дней. За 140-185-суточные полеты эти клетки должны были полностью замениться. Было неясно, как скажется невесомость на процессе образования и развития эритроцитов. Мои товарищи В. Коваленок и А. Иванченков успешно преодолели барьер. У них не было серьезных проблем с кровью, и это вселяло в нас уверенность. Проведенные после длительных полетов исследования выявили у меня, как и у моих коллег, уменьшение количества эритроцитов. Наиболее выраженное уменьшение эритроцитов отмечалось не сразу после полета, а через 7-10 дней, и восстановление происходило примерно через 1,5 месяца. Врачи считают, что выявленное уменьшение связано с уменьшением общего объема циркулирующей крови в полете и значительно более быстрым восстановлением после полета жидкой части крови, чем эритроцитов.

Тренажеры на борту были представлены велоэргометром, «бегущей дорожкой» и эспандерами. Велоэргометр хорошо позволял дозировать величины нагрузок и, кроме того, использовался как измерительный инструмент для нагрузочных проб. «Бегущая дорожка» позволяла с помощью специальных притягов ходить и бегать. Причем это можно делать как с включенным двигателем, который помогал выполнять упражнения, так и с выключенным двигателем, и тогда это было тяжелым упражнением. Я в начале первого длительного полета без двигателя ни ходить, ни бегать не мог. Не хватало сил. Но где-то уже к середине полета, натренировав ноги, начал ходить и бегать без двигателя. И в дальнейшем уже бегал только без двигателя, так как только от такой тренировки я получал достаточную нагрузку. Значительное место при тренировках у меня занимали занятия с эспандерами. Особенно в первом длительном полете, при занятиях на «бегущей дорожке».

Время занятий на велоэргометре составляло 50– 55 минут, на «бегущей дорожке» 55-60 минут, и, кроме того, минут 20 у меня уходило на занятия с эспандерами. При этом величина нагрузки на велоэргометре составляла 38-40 километров, а общий путь на беговой дорожке – 3,9-4,3 километра.

В обоих полетах я практически ежедневно, кроме времени сна и занятий на тренажерах, носил профилактический нагрузочный костюм «Пингвин», создающий нагрузку на опорно-двигательный аппарат. Костюм представлял собой комбинезон с вшитыми в него резиновыми амортизаторами, натяг которых можно было регулировать. Внизу брюки соединялись с ботинками. Обычно такого комбинезона хватало мне на месяц. Конечно, целый день находиться в таком костюме тяжело. Надо все время бороться с натягом амортизаторов, и только вечером, сняв костюм, можно было оценить всю прелесть его отсутствия. Но костюм был необходим для нагрузки тех групп мышц, которые мы не могли заставить работать на тренажерах. Он же не позволял в невесомости «расти». Дело в том, что при отсутствии силы тяжести позвонки как бы раздвигаются и человек за длительный полет «вырастает» на несколько сантиметров, что является недопустимым, так как ложемент в кресле космонавта подгоняется на каждого конкретного человека на Земле и не рассчитан на регулировку в космосе. А при «вырастании» в полете на участке спуска и особенно при приземлении спина не может плотно прилегать к ложементу и при ударе о Землю возможны травмы.

На заключительном участке полета для профилактики гемодинамических расстройств проводились тренировки с приложением отрицательного движения на нижнюю часть тела, создаваемого с помощью вакуумного костюма «Чибис». Это специальные брюки, из которых можно откачивать воздух, и под влиянием отрицательного давления создается перераспределение крови и межтканевой жидкости к нижней половине тела, что моделирует гидростатическое давление крови в условиях невесомости и способствует поддержанию сосудистого тонуса.

Для профилактики изменений в сердечной мышце мы принимали таблетки инозия-Ф и панангина. Кроме них, в последние недели полета мы принимали пищевые добавки, включающие витаминный комплекс декамевит, метионин и глютаминовую кислоту. Эти добавки способствуют обмену веществ, нормализуют кишечную микрофлору.

В день посадки мы принимали водносолевые добавки с целью задержки жидкости в организме и увеличения объема циркулирующей крови. Перед спуском под скафандр надевался противоперегрузочный профилактический костюм, предназначенный для создания избыточного давления на нижнюю часть тела, препятствуя сразу после полета депонированию крови в этой области, улучшению венозного возврата крови и поддержанию ортостатической устойчивости при вертикальном положении тела.

Большое значение в деле поддержания высокого уровня работоспособности имела система психологической поддержки. Она основывается на известных представлениях о состоянии динамики и психики человека в условиях стрессовой ситуации. Чтобы моральная помощь космонавтам была действенной, земные специалисты должны понимать психологические потребности и состояние человека на орбите, и на этой основе можно было попытаться облегчить условия длительного отрыва людей от привычных земных условий. В процессе полета отрабатывалась программа мероприятий, связанная с организацией досуга, восполнением дефицита социальных контактов, поддержанием целеустремленности в сфере новых видов деятельности. Эти информационные воздействия, представляющие собой своеобразную психологическую поддержку экипажа, реализовывались главным образом с помощью телевизионного моста Земля – борт – Земля. Организовались встречи с руководством, артистами, спортсменами, семьями. Транслировались фрагменты спортивных мероприятий, программы «Время», эстрадные программы. Все это вносило немалый вклад в поддержание хорошего самочувствия экипажа, снимало нервное напряжение, усталость.

ЗАЧЕМ НУЖНЫ ДЛИТЕЛЬНЫЕ ПОЛЕТЫ

После полетов космонавту часто приходится участвовать во встречах с самыми разными специалистами и неспециалистами в области космонавтики, видеться с людьми разных профессий. И в большинстве этих встреч звучит вопрос: «Зачем нужны длительные полеты?» После выполнения двух длительных полетов (175 суток в 1979 году и 185 суток в 1980 году) я попытаюсь коротко изложить свою точку зрения по этому вопросу и немного сказать об особенностях таких полетов.

Итак, длительный полет. После того как ты его совершил, наступает чувство удовлетворения от сознания выполненного долга, от сознания того, что ты сделал что-то новое, перешагнул границу неизвестного, прикоснулся к тому, что еще никто до тебя не делал, не испытывал. Мне кажется, что это всегда приятно. Но это уже потом, а вначале, до полета, червь сомнения постоянно гложет. А хватит ли сил? Выдержки? Терпения? Да еще мало ли чего, что может потребоваться, а у тебя этого не будет, не хватит. Кроме того, летишь ведь не один, а с партнером. И все ситуации надо рассматривать с учетом нахождения на борту именно экипажа из двух, а сейчас уже из трех человек. И как бы хорошо ты ни знал своих товарищей, все-таки ты их знаешь меньше, чем себя, и всегда есть вероятность чего-то не учесть и в конечном итоге где-то ошибиться. И это всегда страшит. Правда, на Руси бытует старая пословица «Глаза страшатся, а руки делают». Она как раз подходит к нашему случаю. К успокаивающим факторам относится то, что длительные полеты появились не вдруг. Медленно и осторожно, планомерно мы увеличивали продолжительность пребывания на орбите: 18, 63, 96, 140, 175, 185, 211, 237 суток. И, уходя в очередной длительный полет, экипаж знает, что до него уже, несколько меньшей продолжительностью, полет был. Мы видели реальных исполнителей тех полетов, знали результаты медицинских обследований, и это вселяло уверенность и убеждало тебя, что и ты сможешь отлетать и внести свой вклад в дело развития космонавтики, в расширение наших представлений о возможностях человека.

А знать эти возможности необходимо. Если заглянуть на несколько десятилетий вперед, то совсем не за горами межпланетные полеты. Уже сейчас с технической точки зрения неразрешимых проблем здесь нет. К пока еще неясным относится вопрос о возможностях человека. Ведь, к примеру, полет на Марс и обратно занимает при благоприятных обстоятельствах около двух лет. А выдержит ли человек такое долгое отсутствие на Земле? Не перестроится ли его организм за это время настолько, что жизнь на Земле для участников такой экспедиции станет невозможной? Может быть, необходимо иметь в составе межпланетного корабля какие-то специальные устройства, к примеру, создающие искусственную гравитацию. Или специальные тренажеры для борьбы с невесомостью и другими факторами космического полета. Напрашивается вывод о том, что прежде, чем приступать к проектированию межпланетных кораблей, необходимо четко понимать, что может человек, какими он располагает ресурсами и что ему необходимо в таком полете. Таким образом, сегодняшние длительные полеты являются первыми кирпичиками, закладываемыми в фундамент будущих межпланетных полетов. Постепенно накапливая опыт длительных полетов, медицина решает и отдельные частные задачи, которые на Земле решить затруднительно. Например, вопрос содержания и уменьшения кальция в костной ткани за время длительного полета. Состояние сердечно-сосудистой системы и изменение ее. Изменение состава крови и профилактика этих изменений. И целый ряд других направлений. Необходимо отметить, что разработка этих отдельных вопросов позволила создать несколько методик лечения отдельных болезней на Земле, которые успешно применяются в клиниках нашей страны. В частности, во Всесоюзном кардиологическом научном центре началось использование вакуумной емкости, применяемой для тренировок космонавта на орбите перед спуском, для диагностики и лечения ряда заболеваний на Земле. Есть и еще целый ряд других примеров.

К каждому полету, а особенно к первому, человек готовится очень долго. Как правило, несколько лет. Связано это с большим объемом информации, которую космонавт должен в себя вобрать, переработать, запомнить. Он должен получать необходимые навыки по управлению и проведению десятков экспериментов. И это может окупаться только большим объемом информации, привозимой на Землю, что возможно только в длительных полетах.

Только в редких случаях бывает достаточным проведение одного-двух экспериментов. Для получения достоверной информации, как правило, требуется большая статистика, многократное повторение опытов, лучше одними и теми же людьми. А некоторые эксперименты имеют длинный технологический цикл, что делает невозможным их выполнение в коротких полетах. Возьмем, к примеру, все биологические эксперименты. Ведь, чтобы вырастить растение из семечка и довести его до стадии цветения, необходимо несколько месяцев, то есть нужен длительный полет.

Наконец, человек, впервые попадая в незнакомую обстановку, некоторое время тратит на адаптацию. Он не может первое время работать с полной отдачей. У многих в первые дни развивается «болезнь движения», быстрая утомляемость. В длительном полете это не так важно, поскольку через неделю, дней десять космонавт становится полностью работоспособным. Но еще нужно время для того, чтобы научиться в космосе работать, проводить сложные эксперименты, научиться видеть Землю, океан, объекты исследования. По собственному опыту и опыту многих моих товарищей могу сказать, что только через полтора-два месяца космонавт начинает различать на Земле объекты исследований, разломы и кольцевые структуры, пятна загрязнений и поля планктона, подвижки ледников и состояние полей и лесов, особенности и явления в атмосфере. В длительном полете эксперименты и наблюдения проводятся более эффективно еще и в силу того, что космонавт в ходе полета постоянно совершенствует свое мастерство, становится настоящим исследователем. Здесь всегда можно найти время на повторение эксперимента. Есть возможность на Земле проанализировать полученные результаты й внести коррективы в методику, в настройку аппаратуры, в действия экипажа. В коротких полетах этим заниматься некогда.

Наконец, в процессе выполнения регулярных длительных полетов приобретается опыт, который необходим для обеспечения непрерывного функционирования перспективных пилотируемых космических научных станций или промышленных производств.

Вместе с тем такие полеты имеют и свои особенности. Возьмем вопросы планирования полета. Традиционно, с первых полетов, на каждый рабочий день полета составлялась своя программа, которая учитывала все особенности светотеневой обстановки, проводимые эксперименты, сеансы связи. Эта программа, или детальный план, содержит весь перечень работ на борту на каждый конкретный день. Оказалось, что для длительного полета заранее предусмотреть все ситуации невозможно, поэтому мы отказались от детального планирования сразу всей экспедиции. Заранее мы составляем лишь общий план на всю экспедицию, где обозначаем основные моменты: старты и посадки грузовых кораблей и экспедиции посещения, выходы в открытый космос, проведение основных экспериментов, выходные и медицинские дни. И с этой программой экипаж улетает. Следующий этап планирования предусматривает более детальную разработку ближайшего этапа полета, обычно две-три недели. А уже детальный план на каждый день составляется за четыре дня, и в нем все операции расписываются и привязываются с требуемой точностью к баллистике, светотеневой обстановке, наземным и плавучим измерительным комплексам...

Долгая эксплуатация станций «Салют» потребовала создания постоянно действующей службы управления полетом. Понятно, что в такой службе приходится периодически проводить смену специалистов. Для качественной подготовки и проверки готовности пришлось создать специальный тренажер. Он имеет в своем составе такой же пульт управления, как и у специалистов в Центре управления полетами, на который вводится информация, описывающая отдельные участки полета. А с пульта инструктора можно вводить искажения, тем самым имитируя отказы в отдельных системах и приборах. В задачу обучаемого входит распознание этих отказов и выдача правильных рекомендаций по выходу из нештатных ситуаций. И по этим действиям судят о готовности специалистов к работе с настоящим объектом. Только после сдачи таких экзаменов специалист допускается к работе в Центре управления. Работа по контролю бортовых систем оказалась слишком однообразной для специалистов, и их внимание зачастую ослабевало. Для поддержания внимания на требуемом уровне приходится принимать, например, такие меры. Время от времени при оценке реальной информации с борта снимается автоматический анализ систем или отдельной системы, на экраны специалистов вводится искаженная информация, обычно два-три параметра среди десятка других, имитирующих отказ в какой-либо системе. Специальная группа следит за действием специалистов, ответственных за распознание отказа.

Другой особенностью длительных полетов является возможность дооснащения станции научным оборудованием, которое к моменту выведения станции на орбиту по разным причинам может быть не готово, не разработано, не изготовлено, а порой еще и не спроектировано. Такая возможность значительно расширяет научные возможности станции. В качестве примера можно привести случай с доставкой на станцию «Салют-6» космического радиотелескопа КРТ-10 с зеркалом антенны в 10 метров, дооснащение станции «Салют-7» комплексом рентгеновских телескопов и рядом других приборов.

Следующей проблемой при длительных полетах является задача доставки на станцию расходуемых материалов: топлива, регенераторов, продуктов питания, воды и других грузов. Общая масса грузов оказывается довольно большой, поэтому нужна надежная транспортная система, способная решить эту задачу. Для станции «Салют» эта задача решается с помощью грузовых кораблей «Прогресс».

В длительных полетах весьма важным вопросом становится обеспечение жизнедеятельности экипажа. Для решения этой задачи на станции имеется комплекс тренировочных средств. Замечу, что опыт полетов позволил сократить объем ежедневных тренировок с 2,5– 3 часов до 1,5 часа. Проводится регулярный медицинский контроль за состоянием здоровья космонавтов. Накопленный опыт в этом направлении и введение новой медицинской аппаратуры позволили увеличить интервал между медицинскими днями с одной недели до двух.

Еще одна интересная проблема возникла при реализации длительных программ. Экипажу в полете потребовалось поддерживать навыки, которые он на Земле приобрел, а в полете ими не пользуется, но которые, однако, могут неожиданно понадобиться. Это, к примеру, случаи экстренного покидания станции из-за пожара или разгерметизации, навыки по ручному управлению на участке спуска и в ряде других аварийных ситуаций. Для отработки действий в этих экстремальных случаях в ходе полета мы выделяем специальные дни. Некоторые тренировки осуществляются с использованием наземных тренажеров.

И последнее, на что мне хотелось бы обратить внимание: как обеспечить длительное функционирование бортовой аппаратуры? Эта задача решается по нескольким направлениям. Во-первых, создается достаточно надежная аппаратура с необходимым дублированием и резервированием. Когда и этого недостаточно, мы предусматриваем регламентные работы по замене приборов и агрегатов. Например, установка дополнительных солнечных батарей на «Салюте-7». И последнее направление – это ремонт вышедшей из строя аппаратуры. За время эксплуатации станции «Салют» было выполнено несколько уникальных ремонтных операций по замене гидронасосов в системе терморегулирования, ремонт двигательной установки станции и ряд операций на орбите, которые значительно изменили и расширили наши представления о возможностях человека в выполнении отдельных операций на орбите.

РАБОТА В ЦУП

Итак, за три года, вместе с В. Коваленком, В. Ляховым, Л. Поповым, выполнено три полета. Общая продолжительность 362 дня. Получен большой опыт работ с самой разной аппаратурой, всевозможными методиками проведения эксперимента, выполнен значительный объем ремонтно-восстановительных работ на станции «Салют-6», получен опыт по длительному нахождению экипажа в ограниченном объеме. Естественным желанием было с пользой распорядиться этим опытом. Алексей Елисеев, работавший тогда руководителем полетов, предложил стать его заместителем с перспективой заменить его в будущем. Лучшего применения полученного опыта я не видел и поэтому согласился с его предложением.

К этому моменту станция «Салют-6» хотя и отработала уже более четырех лет, но все свои ресурсы не выработала, и была возможность выполнить еще одну пилотируемую экспедицию не очень большой продолжительности и закончить запланированную программу «Интеркосмос». Уже готовились экипажи с участием космонавтов из Монголии и Румынии. При выборе космонавтов для основной экспедиции было учтено наше пожелание, чтобы в экипаже был космонавт, уже ранее работавший на этой станции. Наиболее подходящей кандидатурой на тот период был Володя Коваленок. А в напарники ему назначили Виктора Савиных. Учитывая, что Володя уже работал на этой станции, мы надеялись на надежную работу экипажа и на успешное выполнение заключительного этапа полета «Салют-6».

С января 1981 года я начал подготовку к новой работе. В ЦУП я работал последний раз в 1975 году. В то время полеты были относительно короткими и на каждый полет формировалась группа управления, в основном из разработчиков отдельных систем. Тогда это всех устраивало, и у разработчиков была отдушина. За последние же годы в связи с длительными полетами потребовалось создать отдельную службу, которая занималась только управлением полетами. Разработчиков систем уже стало нецелесообразно держать все время в ЦУП, иначе бы остановились все следующие работы. А это была не простая задача – создать коллектив, знающий технику на уровне разработчиков систем и способный ею управлять. Елисееву удалось решить эту задачу, и успешное выполнение длительных экспедиций и полетов по программе «Интеркосмос» было наглядным тому подтверждением. Мне предстояло влиться в этот коллектив, начиная не с низшей ступени, а сразу в роли заместителя руководителя.

Полет В. Коваленка и В. Савиных начался 12 марта 1981 года. Через несколько дней стартовал корабль с международным экипажем – В. Джанибековым и Ж– Гуррагчой. На всех основных этапах непосредственное руководство осуществлял Елисеев, но я был все время рядом и перенимал его богатый опыт. Елисеев всегда очень осторожно относился ко всем вновь возникавшим вопросам, очень скрупулезно докапывался до корней всякого замечания и всегда добивался выполнения любой операции с минимальным риском, с максимальной надежностью. Строго распекал тех, кто недостаточно хорошо, с его точки зрения, знал свой вопрос или не был готов по своей части вопросов. Я считаю очень полезным для себя этот период совместной работы, который позволил мне влиться в уже работающий коллектив, может быть, добавив имеющийся опыт длительных полетов. Этот полет не был продолжительным. После совместной работы со следующей экспедицией посещения, с участием Л. Попова и Д. Прунариу, экипаж основной экспедиции завершил работы на станции и вернулся на Землю. Дальше осуществлять пилотируемую программу на этой станции было нецелесообразно, так как ресурс многих систем был израсходован, тем более следующая станция, «Салют-7», уже была собрана и находилась на испытаниях. Елисеев посчитал, что этап стажировки был для меня достаточным, и добился у руководства назначения меня на должность руководителя полетов начиная со следующей станции.

Подготовка к работе со станцией «Салют-7» началась задолго до ее пуска. Я имею в виду подготовку группы управления. Станция «Салют-7» хотя и похожа на свою предшественницу, но по многим системам имела существенные отличия, а состав научной аппаратуры был обновлен примерно наполовину. И естественно, эти изменения требовали подготовки большого объема документации и проведения длительного цикла тренировок персонала управления.

«Салют-7» был запущен 19 апреля 1982 года. Станция вышла на расчетную орбиту выведения, после чего несколькими коррекциями была переведена на почти круговую орбиту с удалением от Земли на 350 километров. Все системы ее работали без замечаний, что меня, как руководителя полета, вполне устраивало. Мне не хотелось, чтобы в начале новой работы были бы какие-либо осложнения с техникой. Нужно было время, чтобы осмотреться на новом месте. Здорово мне помогал мой заместитель, или, как его называют, бессменный заместитель руководителя полета, Виктор Благов. Во многих вопросах, касающихся комплекса управления, он разбирался лучше, его помощь была очень нужна.

На станции «Салют-7» многие системы были усовершенствованы, учтены замечания экипажей, работавших ранее на «Салюте-6». Для удобства проведения ручной ориентации из переходного отсека в нем установили две ручки управления. На двух иллюминаторах были установлены стекла, пропускающие ультрафиолет, – это расширяет возможности проведения наблюдений и позволяет экипажу загорать под лучами Солнца. Эксплуатация предыдущей станции показала, что со временем прозрачность иллюминаторов ухудшается. Снаружи от влияния микрометеоритов и продуктов сгорания при работе двигателей, изнутри от порчи стекла от соприкосновения с приборами, обувью космонавтов... Поэтому на «Салюте-7» на иллюминаторы снаружи сделали крышки с электроприводами, а изнутри установили сменные защитные стекла.

В процессе эксплуатации предыдущей станции выяснилось, что не нужны массивные самолетные кресла, поэтому были сделаны сиденья типа велосипедного – легкие и занимающие мало места. Все пульты защитили решетками, чтобы космонавты при перемещении внутри станции не могли выдать ненужные команды,; случайно зацепив тумблер или кнопку. По полу проложили резиновый шнур, за который удобно фиксироваться ногами, чтобы не всплывать в невесомости. Кроме этого, по всем бортам и потолку разместили ленты для крепления бортдокументации, различных часто используемых предметов и инструментов. В отличие от предыдущей станции стены и потолок оклеили вместо ткани «Богатырь» моющейся кожей разных цветов. Внутри стало гораздо уютней. Вентиляторы использовали менее шумные и снабдили пылесборниками. На «Салюте-7» была изменена система питания космонавтов. Если раньше употреблялись скомплектованные жестко рационы питания, то теперь применена буфетная система, когда каждый космонавт выбирает себе: пищу по желанию. Меню обновилось целым рядом новых продуктов питания. Для хранения отдельных продуктов введен бортовой холодильник емкостью 50 литров. Воду поместили теперь в два бака емкостью до 250 литров, расположенные снаружи. В отсеке научной аппаратуры вместо субмиллиметрового телескопа разместился комплекс рентгеновской аппаратуры. Это только часть чисто внешних изменений, но модернизация коснулась и многих служебных систем, и приборы при тех же габаритах стали более надежными и удобными в управлении.

Все эти новшества явились следствием анализа многих замечаний космонавтов и отразили желание разработчиков систем по усовершенствованию своей аппаратуры.

Находясь в полете, я регулярно вел дневники, и на Земле при подготовке к печати их нужно было просто обработать. На Земле же вести дневники гораздо сложнее. Не хватает времени. Поэтому в дальнейшем я постараюсь с разной степенью подробности рассказать о полетах, руководителем которых я был, обращу особое внимание на новые элементы работ в космосе и не стану останавливаться на работах, которые выполнялись и ранее, на станции «Салют-6».

Программа пилотируемых полетов на станции «Салют-7» началась с запуска транспортного корабля «Союз Т-5», пилотируемого экипажем в составе командира корабля А. Березового и бортинженера В. Лебедева. «Союз Т-5» стартовал 13 мая 1982 года. У А. Березового это был первый полет, которому предшествовали долгие годы тренировок. В Центр подготовки космонавтов он пришел в 1970 году. У В. Лебедева это был второй полет. Первый он выполнил в 1973 году на корабле «Союз-13» вместе с П. Климуком. На следующий день, после осуществления стыковки со станцией, экипаж приступил к работе на орбите.

На первом этапе полета экипажу «Эльбрусов» предстояло провести расконсервацию станции, подготовить к работе научную аппаратуру, адаптироваться к условиям космического полета, принять и разгрузить грузовой корабль «Прогресс-13». После начального этапа экипаж приступил и к выполнению научной программы. «Прогресс-13», кроме традиционных грузов, доставил на орбиту часть научной аппаратуры, предназначенной для предстоящего совместного советско-французского полета. Экипажи на этот полет заканчивали подготовку. Перед отлетом на космодром оба советско-французских экипажа приехали в Центр управления полетами. В первом экипаже командиром был В. Джанибеков, бортинженером А. Иванченков, космонавтом-исследователем Жан-Лу Кретьен. Во втором экипаже командиром был Л. Кизим, бортинженером В. Соловьев, космонавтом-исследователем – П. Бодри. У В. Джанибекова уже было за плечами два, правда коротких полета, у А. Иванченкова – один, но длительный – 140 суток на «Салюте-6», у Л. Кизима один полет – 13-суточный. Остальные в космосе не были. Французские кандидаты в космонавты приехали в ЦУП впервые и с интересом осмотрели рабочие места операторов в главном зале, познакомились с теми, кто будет днем и ночью следить и управлять их полетом. По-моему, они остались довольны увиденным и пообещали обязательно приехать сюда после завершения полета.

Корабль «Союз Т-6» с советско-французским экипажем стартовал 24 июня 1982 года. Все операции космонавтами и Центром управления полетом выполнялись без замечаний, и на следующий день экипаж осуществил стыковку со станцией в ручном режиме. После проверки герметичности стыка «Памиры» перешли в орбитальную станцию.

Франция по праву считается третьей космической державой – после СССР и США. Свой первый спутник она запустила в ноябре 1965 года. И с тех пор французские ученые начали исследования в космическом пространстве. В настоящее время Франция использует спутники для нужд метеорологии, связи, сельского хозяйства. Она первой из западных держав начала сотрудничество с нашей страной в освоении космического пространства. К моменту совместного полета по программам сотрудничества уже было выполнено свыше пятидесяти совместных космических экспериментов в области астрофизики и астрономии, изучения Солнца, планет и Луны, земной атмосферы и магнитосферы, космической медицины, космической технологии. Во время полета с В. Ляховым мы выполняли технологические эксперименты под названием «Эльма» с материалами, предоставленными учеными Франции.

На следующий день после стыковки экипаж приступил к выполнению научной программы. По технологии предусматривалось выполнение трех экспериментов: «Калибровка» – с целью получения данных для создания математической модели тепловых процессов, протекающих в электронагревательной печи в условиях реальной микрогравитации, существующей на борту станции; «Ликвация» и «Диффузия», которые носили уже более фундаментальный характер: в них исследовалась суть самих процессов, протекающих при производстве тех или иных веществ на орбите. Биологическая часть программы полета была представлена экспериментами «Биоблок-3» – для выявления воздействия тяжелых заряженных частиц Вселенной на биологические объекты – семена растений. И второй эксперимент – «Цитос-2». В нем изучались свойства микроорганизмов в условиях космического полета и исследовалась их чувствительность к различным антибиотикам. Изучались так называемые условно-патогенные микроорганизмы, взятые от французского космонавта. Предполагалось, что в условиях космического полета, когда устойчивость организма космонавта в целом снижается, эти микроорганизмы могут переродиться и стать болезнетворными. При этом проверялась и эффективность антибиотиков, свойства которых в космосе тоже могут меняться. Параллельно эти эксперименты шли и на Земле с целью последующего сравнения результатов.

В течение нескольких рабочих дней оба экипажа проводили астрофизические эксперименты с французской аппаратурой «Пирамиг» и ПСН. Основной целью этих экспериментов было фотографирование ночного неба. В аппаратуре «Пирамиг» принимаемое излучение с помощью электронно-оптического преобразователя усиливается в 10 тысяч раз. При экспериментах с ПСН в фотокамере используется особо высокочувствительная пленка для регистрации слабых свечений. Подобные эксперименты проводились и на станции «Салют-6», но аппаратура для наблюдений была менее совершенной.