Текст книги "Убить Змея"

Автор книги: Валерий Вайнин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Географичка потеряла сознание.

А когда очнулась, то лежала на кушетке голая, и возле нее участливо суетился директор.

– Ну-ну, Галина Даниловна, ну-ну… Экая вы впечатлительная, – бормотал он, протягивая ей чашечку дымящегося кофе.

Галина присела, взяла чашечку и сделала глоток. Зубы ее мелко стучали о стекло.

Глеб довез завуча до дома, выслушав по дороге нотацию о правилах поведения педагога и о неуместности в его устах некоторых рискованных шуток. Глеб не спорил – он лишь вздыхал, изображая раскаяние. Наконец Зинаида Павловна решила, что его проняло, и, выходя из машины, сделала признание:

– И все же, Глеб Михайлович, вы иногда меня смешите. Это мало кому удается.

– Правда? – улыбнулся Глеб. – Тогда ладно, до понедельника.

Завуч задержалась у приоткрытой дверцы.

– До вторника, Глеб Михайлович. У нас ведь перенос: восьмое марта попало на субботу, и ее перенесли на понедельник. Вы что, телевизор не смотрите, радио не слушаете?

– Да как-то… Нечаянная радость получилась.

– Вот и отдыхайте. До вторника.

Зинаида Павловна раскрыла зонтик и направилась к подъезду. А Глеб, рванув с места, помчался за Дашей.

Даша ждала его в прихожей, полностью одетая и с бутербродами на изготовку.

– У Мангустов бывает язва? – осведомилась она раздраженно.

– Ни язвы, ни других болячек. – Глеб прижал ее к себе. – Как же я по тебе соскучился!

– Если рискнешь это повторить, – отозвалась Даша, – я сорву с тебя одежду и… Представляешь, что будет?

Глеб вздохнул:

– За графиней ехать надо.

Даша куснула его за ухо.

– Вот именно. А то соскучился он, видите ли… Ты ничего не говорил, я ничего не слышала.

В лифте Глеб успел съесть два бутерброда с сыром и, пока садился за руль, ухитрился проглотить третий. Трогая машину с места, он торжествующе покосился на Дашу.

– Помнишь в списке сокращение «И.Г.З.» и ремарку справа – «учитель русского языка»?

Даша с усмешкой кивнула.

– Это оказался твой директор?

– Ага, Иван Гаврилович Зотов.

– Глеб, чтоб это выяснить, достаточно было позвонить по указанному рядом телефону. Можно было не называть своего имени, в конце концов. Или тут же повесить трубку.

– Разумеется, мисс Марпл, – кивнул Глеб. – Но в этом случае я бы не услышал: «Глеб Михайлович! Кофе готов, мой свет!»

Даша вскинула на него испуганный взгляд.

– Дурак, ты же рисковал!

Глеб удивленно поднял брови.

– Ты обо мне, что ли, беспокоишься?

– О ком же еще?! Оля мертва… Ты, конечно, рождаешься раз в четыреста лет, но… Этот тип очень опасен! Я не хочу ждать еще четыреста лет!

Глеб со вздохом взял ее за руку.

– Прав был Стив, когда предупреждал: «Опасайся женщин».

Даша прижалась щекой к его ладони.

– Этот тип очень опасен, – повторила она тихо.

– Судя по тому, как перед ним тушуется твой дядя, – задумчиво проговорил Глеб, – наш Иван Гаврилович относится к «двойке». Сильнее его лишь сам Змей.

Отстранившись, Даша попросила:

– Верни мой пистолет. Пожалуйста.

Глеб грустно усмехнулся:

– Пуля его не возьмет, родная. Но не волнуйся: мы сотрем их всех в порошок.

Даша приоткрыла окно и выглянула, щурясь от мелкого дождя.

– Само собой, добро восторжествует, и мы станцуем в финале румбу. Как полагается в сказках для детей.

– Чарльстон, – с улыбкой поправил Глеб.

– Что? – обернулась к нему Даша.

– Станцуем чарльстон в финале. Под диксиленд, под «Хэлло, Долли!». Балдею от этой мелодии.

– Я тоже.

– Вот и прекрасно. Не пропусти свою сказку, родная.

Щеки Даши вспыхнули.

– Я не про сказку, я про счастливый финал!

Глеб пожал плечами:

– А кому, к чертям, нужны несчастливые финалы? В жизни, в фильмах, в книгах… Если честно, трагических развязок я просто не перевариваю. Такой вот я примитив. И кстати о детях… Заскочим на минутку к Колесниковым. Я Сашке с Танькой фрукты купил и сладости.

Даша посмотрела на него долгим взглядом, взяла вновь за руку и молчала до остановки у дома Колесниковых.

Дверь им открыл Саша. Лицо его вспыхнуло радостью, которую он тут же погасил.

– Бабушки нет дома, – объявил он официальным тоном.

– А лично к тебе нельзя? – улыбнулся Глеб.

– Ну, если хотите… – Мальчик посторонился.

Глеб с Дашей вошли. Из комнаты доносились громкие всхлипывания. Даша нахмурила брови.

– Сестренку обидел?

– Обидишь ее! – буркнул Саша. – Бабушка ушла, вот и хнычет. С тех пор как нас хотели из квартиры выкинуть, боится одна оставаться.

Даша растерянно посмотрела на Глеба. Глеб строго посмотрел на мальчика.

– Но ты-то ведь с ней.

– Я не в счет.

– А бабушка где? – спросила Даша.

– К соседке пошла. С восьмым марта поздравить.

Глеб протянул мальчику пакеты с едой.

– Отнеси-ка на кухню. Танька, привет! – крикнул он. Всхлипывания прекратились.

– Пливет! – откликнулась девочка. И плач возобновился.

Глеб и Даша вошли в комнату. Танька лежала на кроватке, обнимала облезлого плюшевого мишку и старательно хныкала на публику. Даша погладила ее по голове.

– Тань, ты чего?

– Ничего! Мне стлашно!

– Чего же тебе страшно, если братик с тобой?

– Блатик… – всхлипнула девочка, – блатик тоже маленький. И вледный.

Подхватив девочку на руки, Даша присела с ней на стул.

– Вовсе он не вредный, – возразила она, гладя Таньку по волосам. – Мне кажется, ты сама вредная.

Девочка обняла ее за шею.

– Я не вледная. Я тлусиха.

Даша в смятении посмотрела на Глеба. Глеб беспомощно развел руками.

– Графиню надо срочно забирать: мы и так уже… – пробормотал он. – Стас небось там рвет и мечет.

В комнату вошел Саша.

– Спасибо за жратву, – проговорил он вежливо. – Дорогая, наверное?

Глеб отмахнулся:

– Пустяки. Характер твой хуже твоих стихов. Но я потерплю.

Девочка на коленях Даши притихла.

– Скоро вернется бабушка? – спросила Даша со вздохом. Саша пожал в ответ плечами:

– Через час, через два.

Даша попыталась снять Таньку с колен.

– Ладно, моя хорошая, нам пора.

Крепко обхватив ее за шею, Танька опять захныкала.

Глеб прошелся по комнате, ероша пятерней волосы. Затем присел перед девочкой на корточки и дотронулся до ее руки.

– Тань, чего ты боишься? Тебя вон какой медведь охраняет.

– Он иглушечный, – резонно заметила девочка, продолжая лить слезы.

– Кто игрушечный? Майкл? – возмутился Глеб. – Ну, Тань, ты даешь! Майкл только притворяется игрушечным. Дайка его сюда: он сейчас покажет, как ты не права.

Девочка протянула ему медвежонка и стала подглядывать меж растопыренных пальчиков руки. Медвежонок был чумазым и потертым – казалось, ткни только, и посыплется труха. Глеб внимательно оглядел его со всех сторон.

– Придется его сперва помыть. Сейчас мы придем, – сказал он, направляясь в ванную.

Отсутствовал он десять минут. Таня и Даша напряженно ждали. А Саша со скучающим видом произнес:

– Охота же ребенка глупостями пичкать.

– В чем, по-твоему, глупость? – уточнила Даша.

– В таких вот приколах, – усмехнулся мальчик. – Нравится волшебника из себя разыгрывать. Перед маленькой дурехой.

Дашины глаза сверкнули.

– Знаешь, мой милый… Может получиться так, что волшебник придет к тебе, а ты его и не заметишь. Проспишь просто-напросто…

Тут вернулся Глеб из ванной. Плюшевый мишка в его руках выглядел как новенький. Казалось, он улыбается от сытости и довольства. Глеб посадил его на кроватку и обратился к нему с вопросом:

– Ну, Майкл, скажи: будешь ты охранять Таню и этого вредного Сашку?

Медвежонок, как положено игрушке, с достоинством молчал. Саша ехидно усмехнулся.

– Может, у него что-то со слухом?

Медвежонок повернул мордашку в его сторону.

– Это у тебя что-то с головой, – огрызнулся он приятным баском. – Я просто задумался, как лучше вас охранять.

– Ну и что ты надумал? – осведомился Глеб. – Что, например, ты сделаешь, если на детей нападет шайка разбойников?

– Ха! – воскликнул медвежонок, спрыгивая на пол. – Я стану огромным, до потолка и выше! Может, кто-то здесь сомневается? Саш, хочешь, покажу этот фокус?

Потрясенный мальчик едва сумел кивнуть.

– Погоди, – вмешался Глеб. – А вдруг Таня испугается?

Медвежонок приблизился к девочке, замершей на коленях у Даши.

– Тань, – проговорил он, – ты не испугаешься, если я стану огромным?.. Даш, а ты?

Танька, млея от восторга, мотнула косичками. А Даша…

– Валяй, – сказала она и закусила губу. Медвежонок взмахнул передними лапками, стал быстро увеличиваться и действительно вымахал ростом под потолок. Но теперь он уже не был плюшевым – он был самым настоящим медведем, только чертовски большим.

– Ну как?! – зарычал он громовым голосом. – Кто посмеет тронуть моих маленьких?!

Спустив девочку с колен, Даша резко поднялась и направилась к двери.

– Я у машины подожду, – пробормотала она. Когда она открывала входную дверь, медведь крикнул:

– Даш, а Даш!

Даша обернулась на пороге:

– Чего тебе, медвежья морда?

Медведь выглянул из комнаты и внимательно на нее посмотрел:

– Даш, не смей реветь в одиночку.

– Иди к черту, Майкл! – зарыдала Даша и бросилась вниз по лестнице.

Глеб беспокойно посмотрел ей вслед.

– Ладно, ребята, – сказал он, – нам пора. Скоро бабушка вернется… А вы пока тут с Майклом…

Он вышел из квартиры и захлопнул дверь. Отколупнув лапой побелку с потолка, медведь озабоченно проговорил:

– В ближайшее время надо сделать ремонт.

Танькины глазенки сияли.

– Ой, Майкл… – набралась она храбрости, – а можно тебя на лучках поделжать?

Медведь кивнул.

– Только я уменьшусь.

Он стал быстро уменьшаться и вновь сделался обычным плюшевым мишкой, который, однако, умеет ходить и разговаривать. Таня посадила его себе на колени, обняла и сказала:

– Ой, какой ты холосенький!

– А то! – самодовольно подтвердил медвежонок. – Только, чур, меня не выдавать! Для всех, кроме вас, я буду прикидываться плюшевым придурком, набитым опилками. Договорились?

Танька прижала его к себе.

– Договолились. Ой, какой ты смешной, Майкл!

– А ты, Саш, что скажешь? – осведомился медвежонок.

– Само собой, – кивнул мальчик. – Трепачей здесь нет.

Медвежонок блеснул на него глазками-пуговками.

– Знаешь, в чем твоя проблема? – произнес он назидательно.

– В чем? – тихо спросил Саша.

Медвежонок спрыгнул с колен девочки, приблизился и упер лапки в бока.

– У тебя плохая память, Саша Колесников. «Друзья узнают, друзья придут» – кто это написал, а?

Саша Колесников не плакал, можно сказать, с пеленок. Какие бы неприятности ни случались в его восьмилетней жизни, держался он с достоинством. Сейчас он тоже старался выглядеть крутым, и если ему это не удалось… так ведь всего лишь разок. И две-три слезинки – разве это плач?

В «жигуленке» Даша отрыдалась у Глеба на плече, и они поехали наконец за графиней. Благо ехать было меж домов какие-нибудь метров триста. В машине, в подъезде своего дома и в лифте Даша держала Глеба за руку, бестолково твердя: «Черт тебя побери, Майкл!»

Дверь им открыл Стас.

– Лучше поздно, чем никогда, – проворчал он (впрочем, весьма добродушно).

– Извини, – стал оправдываться Глеб, – столько дел навалилось…

– Знаем мы ваши дела, – подмигнул рыжий. – Кать, выходи! Сдаем вахту!

Катя выпорхнула в прихожую, как школьница после занятий, и прощебетала:

– Если понадобится охрана, только свистните!

Они со Стасом быстро оделись. Уходя, рыжий шепнул Глебу, что были странные телефонные звонки: разные голоса, мужские и женские, заунывно повторяли: «Скоро… Очень скоро…» Глеб пренебрежительно отмахнулся, поблагодарил, и они простились.

Графиня ждала их за компьютером.

– Извините, друзья мои, что не встречаю. Меня тут Стас одной игре обучил… оторваться – никакой возможности.

Взглянув на дисплей, Даша прыснула.

– Пасьянс «Солитер»! Наталья Дмитриевна, вы хоть обедали?

– Разумеется. Мы с Катей даже суп грибной приготовили… Дашенька, не в службу, а в дружбу: что мне делать с этим маразматическим королем треф?

Словом, от компьютера графиню пришлось оттаскивать. И когда эта болезненная операция наконец завершилась, погрузить их сиятельство с чемоданчиком в машину было уже делом техники. Улучив момент, Даша заговорщицки шепнула Глебу:

– Позволь, я сама ее ошарашу.

– Уже видела? – улыбнулся Глеб.

– Ага. Обалдеть прямо!

В крохотной спартанской квартирке Глеба графиня деликатно осмотрелась.

– И я вас не стесню? – спросила она с удивлением.

– Ничуть, – невозмутимо ответила Даша и постучала по дверце старого шкафа. – Вы будете жить здесь, Наталья Дмитриевна.

Графиня в смятении перевела взгляд с нее на Глеба.

– Вероятно, я должна заглянуть внутрь?

Глеб с улыбкой кивнул.

– Именно. Попытка – не пытка, мадам.

Даша, будучи не в силах сдержаться, распахнула дверцу, схватила в охапку свои платья и швырнула на диван.

– Ну же, Наталья Дмитриевна! Смелее!

Со снисходительной улыбкой графиня чопорно заглянула в шкаф. И, вскрикнув, отпрянула. Если Даша и рассчитывала на сюрприз, то эффект, можно сказать, превзошел ее ожидания. Графиня была потрясена.

– Итак, – деловито произнес Глеб, – давайте наконец осуществим заселение. За мной, милые дамы!

Он вошел в шкаф.

Даша сделала шаг за ним и втянула за руку онемевшую графиню.

– Пойдемте, Наталья Дмитриевна! Не бойтесь!

Они ступили на цветущий луг. Слева, в лучах солнца, зеленел лес, справа журчала река, а впереди, метрах в двухстах, возвышался белый двухэтажный особняк, к которому, собственно, они и направлялись. Даша вела за руку ошарашенную графиню, а Глеб нес ее чемоданчик.

– Значит, ты из-за этого так маялся вчера? – сияя, проговорила Даша.

– Угу, – вздохнул Глеб. – Никак не мог наладить электричество, водопровод и канализацию. Не Земля все-таки.

– Теперь-то все в норме? – обеспокоилась за графиню Даша.

– Обиж-жаешь! – расплылся до ушей Глеб. – Я даже телевизор тут запустил. Думаешь, он через космос принимает?.. Правильно, ни фига подобного. Он просто-напросто подсоединен кабелем к антенне нашего дома, вот и все. Примерно тот же финт я проделал и с телефоном. Теперь, Наталья Дмитриевна, вы можете заходить к нам и звонить. Так же как и мы к вам. Поди плохо?

Графиня словно лишилась голоса. Она озиралась, прислушивалась к звукам, наклонялась к цветам… и лицо ее выражало такой восторг, передать который способна лишь кисть художника.

В особняке Глеб и Даша провели графиню по комнатам, и Глеб показал ей кладовые с припасами, холодильник, ванную и прочее, и прочее. Переходя из помещения в помещение, графиня обрела наконец дар речи.

– Глеб Михайлович, – проговорила она энергично, – вы позволите мне переставить тут мебель?

Глеб просиял.

– Разумеется, Наталья Дмитриевна. Это ваш дом.

Графиня посмотрела на него долгим задумчивым взглядом.

– Только от вас, Глеб Михайлович, могу принять я такой подарок. Но стоит ли повторять, что для меня вы человек-загадка? Ведь никакому чародею подобное не по силам.

Глеб смущенно отмахнулся:

– Да ну… сочетание магии с наукой. Третий уровень.

– Как всё просто! – рассмеялась графиня. – А почему бы вам с Дашенькой тоже здесь не поселиться? Были бы соседями.

– Мы и так соседи, – заметил Глеб. – До завтра, Наталья Дмитриевна. Обживайтесь, осваивайтесь… Если что – звоните.

И они с Дашей отправились обратно через луг в московскую квартиру. Стоя на крыльце особняка, графиня растроганно смотрела им вслед. Затем вздохнула и с возгласом «За дело, старая кляча!» вошла в дом. Осмотрев комнаты, Наталья Дмитриевна остановилась в гостиной и нажала клавишу выключателя. Большая хрустальная люстра заиграла тысячью огней.

– Довольно мило, – произнесла графиня вслух. – Но кое-что следует поменять.

Под ее взглядом стол и стулья чуть подпрыгнули и бодро промаршировали к окну, а диван по-тюленьи подполз ближе к камину. Графиня постояла, посмотрела и с сомнением покачала головой.

– Так тоже не годится, – пробормотала она.

Мебель вновь заскакала, затопала и выстроилась в новом порядке. Однако и эта комбинация Наталью Дмитриевну не удовлетворила. Если б дело происходило в обычном московском доме, разбуженные ночью жильцы, вероятно, решили бы, что у их соседки-графини репетирует балетная труппа. Причем без музыки и в кованых сапогах.

Не успели Глеб и Даша вылезти из шкафа, как зазвонил телефон. Глеб поспешно снял трубку. Звонил Такэру.

– Брат согласен встретиться, Глеб-сан, – сообщил он по-японски.

– Когда и где? – по-японски спросил Глеб.

– Завтра в шесть вечера. А где… Сато-сан полагается в выборе места на вас, сэнсей. Никто не должен видеть вас вместе.

Глеб чуть подумал.

– Предлагаю Дашину квартиру. Кроме тебя с братом и меня, там никого не будет. Согласен?

– Да, Глеб-сан. Думаю, нас это устроит.

– Адрес запомнил? Найдешь?

– Не ходи к гадалке, – ответил Такэру по-русски и по-японски закончил. – Доброй ночи, Глеб-сан.

Когда Глеб дал отбой, подслушивающая Даша вздохнула:

– У меня, но без меня. Ладно, давай перекусим

– Я – кефир, – объявил Глеб.

– Я тоже, – сказала Даша. – Только с булочкой.

Звонок Ильи не помешал им предаваться этому пиршеству.

– Пораскинул я тут мозгами, – возбужденно произнес Илья, – и понял, что надо прощупать твоего директора.

– Как ты это понял? – заинтригованно спросил Глеб.

– Да так, ничего существенного.. Только его отношения с Дашкиным дядькой. Но врожденное чувство гармонии мне подсказывает, что, если бы Мангуст и Змей работали в одной школе, это было бы забавно.

– Пожалуй, слишком, – усмехнулся Глеб и рассказал о сегодняшнем визите к «больному» директору.

Илья помолчал, переваривая услышанное.

– Значит, Ольку он угробил… – Илья был растерян. – Не ожидал, признаться. Мелковато как-то для него.

– Ну, во-первых, он не Змей, а скорей всего «глаз Змея», – прокомментировал Глеб. – А во-вторых, Самарскую он лишь усыпил, а довершили дело бандиты Митьки Грача. Эта нечисть охотно пользуется услугами спецслужб и криминала.

– Но зачем? – недоумевал Илья. – Почему бы твоему Гаврилычу было не убрать девушку по-тихому? Превратил бы в лягушку, как ты меня грозился.

– Я-то умею, а он вряд ли.

– …или распылил бы на атомы, или… Мало ли вариантов?

– Много, старик. Но исчезновение известной журналистки спровоцировало бы ее поиски именно в кругу тех, у кого она перед этим брала интервью. Ольгин список мог оказаться не только у нас. Поверь, Илюша, слуги Змея – мерзавцы, но не глупцы. Для них гораздо разумней свести дело к бытовому криминалу, а дальше пускай менты шерстят московские группировки. Каковы будут успехи, легко угадать.

– Возможно, возможно… – в задумчивости пробормотал Илья. – Следующий, кто у меня на заметке, американский сенатор Колмен. Какого черта он здесь ошивается в такой милой компании? Что у них там – бизнес, большая политика? А может, ни то и ни другое?

– Так давай придумай для Колмена провокацию, – предложил Глеб. – А я тем временем постараюсь на него выйти.

– Запросто, – ответил Илья. – Утром наверняка что-то придет в мою мудрую голову. Зайн гезунд.

Они оба дали отбой.

Даша не спеша отложила книгу, встала напротив Глеба и спросила:

– У Мангуста может родиться Мангуст?

Глеб со вздохом развел руками.

– Увы. Рождаются самые обыкновенные дети. Разве что здоровые физически. Часто ты слыхала, чтоб, к примеру, от гениев рождались гении?

– Жаль, – вздохнула Даша, глядя ему в глаза. – Тогда о другом. Ты говорил, что у твоего учителя, Стивена Пирса, было второе имя – имя его Сущности… Можешь мне сказать?

– Ну, пожалуй… теперь могу. Повелитель Стихий. Зачем тебе?

– Так. А у того Мангуста, который исчез или погиб, второе имя было… Неудержимый, кажется?

– Да. Что за допрос?

– А какое у тебя второе имя?

Глядя ей в глаза, Глеб усмехнулся:

– А вот это уж фиг!

– И не надо! – улыбнулась Даша. – Я и так знаю.

Глеб насторожился.

– Откуда, черт возьми, ты знаешь?

– Мысли твои читаю. Радуйся.

– Радуюсь. Но имя моей Сущности для тебя под семью замками.

– Ой ли? Хочешь скажу?

– Попробуй.

– Нет, серьезно?

– Давай говори.

Даша посмотрела на него с невыразимой нежностью.

– Твое второе имя – Плакса.

Глеб перевел дух.

– Надеюсь, ты никому об этом не расскажешь?

– Что за вопрос, дурак? – рассердилась Даша. – Хочешь, скажу тебе свое второе имя? Или сам догадаешься?

Глеб с улыбкой покачал головой:

– Даже не представляю.

Глядя ему в глаза, Даша с наигранной торжественностью произнесла:

– Мое второе имя – Ученица.

В небесах оглушительно громыхнуло. Даша в испуге бросилась в объятия к Глебу. Прижимая ее к груди, Глеб ошеломленно пробормотал:

– Боже мой, родная… гроза в начале марта. Что за имечко ты себе придумала, дуреха?

– У меня иногда такое ощущение, – прошептала Даша, – будто я школьница, десятый еще не окончила. Мне так это ощущение нравится!

Глеб поцеловал ее в макушку.

– Очень тебя понимаю.

– Еще бы не понимал, Плакса!

Ночью Дашу мучили кошмары. Она вздрагивала, кричала и отбивалась от чего-то руками. Глеб разбудил ее, успокоил и баюкал на коленях до утра. Эти кошмары его насторожили. Очень насторожили.