Текст книги "S-T-I-K-S. Змей"

Автор книги: Валерий Старский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава восьмая Дела житейские

Пробуждение впервые за последние дни выдалось каким-то бестревожным, ни чего не болит, нигде не тянет и очень хочется потянуться, прямо как в лучшие годы.

Эх, хочешь, не хочешь, а глаза открывать придется. Отрыл, и едва ли не вскрикнул, не признав с первого взгляда крышу тира. Ему даже на мгновение показалось, что он находится где-то в другом месте. Да нет же, вот она крыша, и створчатая железная дверь на второй этаж в сохранности, как и парапет немного покусанный выстрелами деревянных солдат Урфин Джюса. Но, вместе с тем, наведённый тут порядок изменил это место до неузнаваемости. Ни бумажечки, ни пылинки, веревки в аккуратных бухтах, ленты свернуты и упорядочены, как книги в библиотеке педанта. Над ним сооружен навес. По правую руку у самого парапета стоит, чистит «Утес», рядом столбиками выстроилась остальная команда, с упоением слушающая, как Великан на полном серьезе рассказывает устройство крупнокалиберного пулемёта «Утес», причем в мельчайших подробностях. Заметив, что Змей проснулся. Глыба, встав по стойке смирно, словно крупный Соборный колокол пробасил:

– Капитан на палубе!

– Вольно, – на автомате ответил Змей, следом обмолвившись: – тьфу ты. Вот же Жесть. Глыба, ты что, все руководство наизусть знаешь?

– Знаю, – ответил заулыбавшийся гигант.

– А можешь руководство по Утесу с самого начала. Гигант кивнул, встав по стойке смирно, затараторил.

– МИНИСТЕРСТВО ОБОРОНЫ.

для служебного пользования.

РУКОВОДСТВО ПО 12,7-мм ПУЛЕМЕТУ

"Утес" (НСВ-12,7)

– Стоп, стоп, и много ты такого знаешь? – Алеша Попович пожал плечами.

– Глыба много чего знает, каждую точку помнит, каждую запятую.

– Чертежи тоже?

– Глыба все, что видел, не забывает.

Змей, поверил сразу, даже проверять не стал, ангелы не врут.

– Как чувствуешь себя, Глыба?– спросил заинтересованный Змей.

– Отлично, капитан третьего ранга,– и Глыба вновь встал на вытяжку. Только Змей хотел возмутиться, как Глыба еще больше вытянулся, высоко задрав подбородок, и отчеканил: – Капитан третьего ранга, можно к Вам обратится рядовой Глыба?

– Обращайтесь, матрос, – только и мог выговорить Оружейник. Глыба просиял:

– Возьмите меня, Глыба полезный.

– Что умеешь, матрос? Оружейника понесло, но он почему-то не мог остановиться.

– Глыба сильный, Глыба быстрый, Глыба пулеметчик, Глыба повар Глыба многое умеет.

“Во, свезло-то”, – подумалось Змею. Было заметно, гигант сильно нервничает.

– Принят, – как отрезал, сказал Змей. Глыба включил уже привычно свое солнце, а Крыски радостно пискнув, устроили кутерьму на голове Глыбы, благо разгуляться было где.

– Эй, банда, – повысил голос, улыбающийся Змей.– Только обращаемся друг к другу коротко и по возможности тихо, мы же не хотим себя обнаружить, тишина первое правило спецназа.

– Мы спецназ? – как-то восторженно удивился Глыба. Не хотелось Оружейнику разубеждать эту святую наивность, и все тут. Даже грызуны замерли у него на голове, встав столбиками. “Они что, меня полностью понимают что ли, – мимолетом подумалось Змею, – так внимательно вслушиваются”. И что его дернуло:

– Да, Глыба, мы спецназ, мы длань наказующая Стикса.

В вышине громыхнуло, да так, что Глыба пригнулся, с благоговеньем посмотрел на чистое летнее небо, затянутое перистыми облаками. Крысок с парапета сдуло, будто их там и не было. “И куда я в очередной раз ввязался”, – как-то обреченно подумал Змей, высматривая хотя бы небольшую, темную тучку. Горизонт был чист. “Язык мой, враг мой”, – в сердцах посетовал Оружейник. Надо бы поосторожней здесь со словом. И тут его схапала Глыба, и будто игрушечного солдатика, поставил на ноги.

– Змею нужно тренироваться! – он держался, держался и сделал первый шаг, качнулся и затем второй, упасть ему не дал Глыба, подхватил.

Оружейник улыбался, растянув рот по уши, как полоумный. Да что там упасть, он лоб готов был расшибить в кровь после этаких триумфальных ШАГОВ.

– Каждый день Змею ходить, – прогромыхал великан, без труда удерживая взрослого мужчину на вытянутых руках.

– Глыба следить. Глыба тренировать. Глыба массировать. Змей побежит.

Змей смотрел с удовольствием на свои ноги под жесткими пальцами Глыбы, это были уже не те бамбуковые палки, на которые было страшно смотреть, и на заднице, что-то уже появилось, раньше два тазобедренных сустава обтянутых кожей и все, ягодицы полностью отсутствовали.

– Глыба, где ты так научился? – Змей понимал, перед ним спец, скорей всего бывший спортивный специалист. И тут же его наблюдение подтвердились.

– Глыба в Лесгафте лучший. Змей запущен очень. Глыба исправит. Змей побежит.

Оружейник задумался, учиться и быть в Лесгафте лучшим как-то не вязалось с состоянием интеллекта этого гиганта, и в тоже время Глыба и ложь не совместимы, это он сразу просек. Версий у Змея было сразу несколько: травма головы, последствия отравления Зарином, наконец, Стикс. Змей посмотрел на гиганта, – “да мне всё равно, что там, парень редкостный, можно сказать святой. Нужно со временем все выяснить и если есть возможность, помочь ему”.

– Спасибо Глыба, что бы я без тебя делал, дорогой ты мой великан. Скоро нам придется уходить отсюда. А я, к сожалению, пока медленнее черепахи.

– Глыба понесет.

– А выдюжишь, я хоть и худой, но все семьдесят вешу. Еще, как минимум, у нас будет пятьдесят килограмм снаряги, боеприпас, провиант, оружие.

Гигант хмыкнул:

– Глыба бежать сможет. Много сможет.

– Хорошо. Возможно это и выход, будем пробовать. Глыба, там, на кухонном стеллаже папка толстая лежит, канцелярская, принеси, пожалуйста.

В папке, как он и ожидал, была незамысловатая бухгалтерия потрошителей, писчая бумага, пара карандашей, несколько ручек и что совсем неплохо, карта Ленинградской области. “Хорошая находка”, – обрадовался Змей, сразу к себе в нагрудный карман.

– Вот, смотри Глыба,– и Оружейник, на одном из листов быстро, штрихами нарисовал простейшую, охотничью Понягу, в древности на похожих мешки с мукой таскали, а охотники, зверя из тайги выносили. – У нас есть аргон, есть дюралевые трубки, у нас наличествует все, для сварки хорошей рамы. Делаем ее в виде зауженной к верху трапеции, по твоим размерам, на уровне поясницы, или чуть ниже привариваем полку, обычно ее делают сто пятьдесят миллиметров, мы сделаем триста, мне будет удобней сидеть. Спиной лист вырезаем по форме внутреннего профиля, обсверливаем, обвязываем стропой к внутренней части рамы. Лямки предлагаю пошире сделать, тебе на плечи поменьше давить будет. На крыше, как раз есть широкая капроновой лента, подойдет великолепно, книзу ее заузим сложением и обвяжем. Меня закрепим армейскими поясными ремнями, они широкие, хорошо регулируются, замки мощные – трех, думаю, хватит: бедра к полке и грудь двумя. Руки свободны, неплохое прикрытие с тыла и глаза опять же.

– Ага. – Расплылся в улыбке Глыба.

До глубокой ночи они мастерили Понягу. Опробовали, Глыба даже пробежался по кругу со Змеем за спиной, все остались довольны. Вещь вышла знатная.

Приятно, когда ты наконец выспался, чист и накормлен. Еще приятней, когда тебя окружают заботой и есть возможность немного побездельничать под видом: не беспокоить, командир думает. “Красота-то какая, лепота, сидишь себе спокойно с умным видом и смотришь, как добродушный Джин и его двое вездесущих помощника метаются, туда сюда, гремят крышками, что-то там сливают, процеживают, колдуют у плиты”.

Глыба и вправду оказался поваром, да еще каким, Оружейник давно не ел так правильно, первое второе третье и настоящий компот из сухофруктов и еще обещаны пирожки для перекусов. Разве не Красота, разве не Лепота.

– Командир, пей! – Глыба протянул Змею большую кружку.

– Что это? – запах горячей жидкости напоминал глинтвейн.

– Глыба сделал Грох[1]. Грох нужен Змею. Алый Грох, – как-то значимо добавил Глыба.

– Раз надо, значит надо. – Змей выпил. – Странный вкус, но пить можно, и даже вкусно.

– Рецепт расскажешь?

Глыба кивнул головой, и раскрыл свой рецепт:

– Глыба взял Алую горошину, вино, уксус, корицу, перец, сахар, сильно постарался, получился Алый Грох для Змея.

– Понятно, – вздохнул Оружейник, – еще тот рецептик. А повар для себя оставил этакую полезность? – Глыба отрицательно замотал головой.

–А для остальной команды? – продолжил спрашивать Змей.

На это Глыба и вовсе округлил глаза и еще интенсивнее замотал головой:

– Нет, командир. Пожал плечами гигант переросток.

– Почему?

– Очень, редкий, очень, дорогой.

– Понятно. Давай-ка, сваргань еще раз это редкое пойло, для себя и команды, думаю, Тень с Тигрой не откажутся, все, что полезно они за милую душу пользуют. Да и я не откажусь.

– Змею нельзя, – уверенно, как отрезал, прогромыхал Глыба. – Много смерть, – назидательно заявил Глыба.

Еще два – три часа Змей провел на импровизированной кухне, обустроенной Глыбой, наблюдая, как делается Грох и Живчик, параллельно получая от Глыбы массу бессистемной информации. По завершении этих лабораторных работ Змей решил, что время, потраченное у плиты вместе с Глыбой можно назвать чрезвычайно продуктивным. Уяснив для себя главное: во всех жизненно важных зельях в Стиксе используются биогенные образования тварей, и чем сильней тварь тем, продукты, добытые из нее ценней. И пить их нужно, без исключений осторожно, и в очень небольших дозах, зато регулярно. Как то так за неспешными насущными делами прошел день.

Из оружейных ящиков Алеша Попович для Змея сделал массивное сиденье с высокой спинкой и усадил туда, как принца. Теперь Змей с удобством мог предаться любимым делом – чистке оружия. Таки они и коротали вечерок, без разговоров, просто чистили оружие и молчали – хорошо, покойно. Тигра спала, свернувшись у ног. “Ну и большая”, – подумал Змей, рассматривая свою боевую подругу: "как же она так выросла, а я и не заметил. Уже по боле таксы будет, да и на крысу она уже не очень-то похожа, скорей росомаха, только окрас тот же изначальный – тигриный”. Чуткая Тигра, видимо, почувствовала, что на нее обратили внимание, завозилась. Змей успокоил:

– Тишь-тишь. Спи, спи моя хорошая, отдыхай моя Тигра, сил набирайся, чую, дел у нас впереди уйма верней уймища.

Змей захотел почувствовать ее детеныша. Как он там. Тень нес службу по охране на парапете крыши. И он увидел его, будто со стороны слега подсвеченного. Тень трусил по парапету, внимательно осматривая серую мглу позднего вечера за периметром здания, совершенно бесшумный, совершенно невидимый, в общем, лучший постовой всех времен и всех армий. Оружейник решил посмотреть с верху и у него получилось он увидел все здание целиком и даже маленькую тень, перемещающуюся по парапету, он определил всех живых существ, в радиусе пятисот метров, подсвеченных желтым светом – цели были не опасны и одна дружественная тень отмеченная зеленым. Решение двинуть это выносное зрение дальше получилось, но где-то на отметке пятьсот шестьсот метров он почувствовал боль. Пришлось вернуться обратно, он проник сквозь бетон, без каких либо ощущений, видеть себя со стороны было интересно, своим видом он остался доволен – это не тот живой скелет с горящими глазами на инвалидной коляске. “Мясцом оброс”, – с удовлетворением подумал Оружейник. Его тело сидело за столом, будто парализованное, перед ним в разобранном состоянии лежали два ПП 2000, что то было не так, не правильно, мешалось как небольшой камешек в ботинке, или маковое зернышко меж зубов.

Что же это? – напротив, начинал нервничать Глыба, он что-то говорил ему, он же вместо слов слышал только гулкое «Бу-Бу-Бу». Нужно поработать над этим, постепенно, может и озвучка добавится тогда и вовсе обалдеть будет. Мы тогда огого как, любых Урфин Джюсов прижучим. Что же не так, все продолжало зудеть, назойливой мухой, ощущение.

– Да вот же оно, – обрадовался Оружейник, найдя причину зуда разобранные части двух автоматов, не правильно это. – Собрать! – и возвратился в тело с такими же ошалелыми глазами, как его сосед Глыба, смотрел, как автомыты сами собираются, причем, заимствуя детали друг у друга, вдох-выдох и оружие собрано. Создавшуюся тягучую тишину разрушил насмешливый голос Оружейника:

– Вод же Жесть. Цирк уехал, а один фокусник всё-таки остался. Надо бы работать над тем, чем одарил Стикс, развивать. Глыба, не волнуйся – это, похоже, мой дар прорезался.

– Круто, – громыхнул Глыба, явно ожидая продолжения, как дите в цирке.

– Глыба испугался. Змей молчит, стеклянные глаза смотрят. Автоматы собираются. Жутко стало Глыбе, Уууу, – сжался гигант, обхватив себя ручищами, едва зажимая рвавшуюся наружу улыбку. Смотрелось это мило.

– Пожалуйста, Змей.

– Что? – не понял Оружейник

– Повтори, а. – Пришлось повторять, хотя ему и самому хотелось еще раз попробовать, «Око» так Оружейник назвал эту свою способность.

– Теперь я как в песенке сыщика из Бременских музыкантов: "И нюх как у собаки и глаз как у орла". Только нужно усложнить задачу, – он возложил руки на стол. Желание увидеть этот стол сверху, реализовалось сразу. – Теперь я бесспорно лучший игрок в покер, эх, сейчас бы в Лас-Вегас, уж там бы я устроил "партнерам" казино-армагедон, – он сконцентрировался на двух автоматах и приказал:

– Разберись, – представляя как это делается, детали вмиг размытыми силуэтами разложились на рогожке. Змей вернулся в тело, и, не обращая внимания на восхищения и «ахи-охи» Глыбы, тщательно перемешал все детали, разделив их на равные части и развел эти две кучи по разные края рогожки. Тут же сосредоточился и приказал:

– Соберись,– и он, будто увидел, как это делается.

Автоматы собирались значительно медленнее, если так можно сказать, за лишние пять – шесть секунд. Частенько детали для сборки проносились туда-сюда над рогожкой, завораживающее зрелище. Только когда ПП 2000 были собраны, Оружейник понял, что не входил в это свое состояние названое им ОКО, и еще легкая испарина вот и вся разница. “Вот же чудеса, настоящий техно-маг получается. И получается в обычном состоянии, сил что ли, на такие дейтва тратится больше, еще это значительно медленнее и что-то мне подсказывает, еще есть существенные различия”.

– Глыба, принеси, пожалуйста, там, на сейфе пару пистолетов валялось, принеси сюда, пожалуйста. – Глыба, кивнул и сорвался, раз-два и он с горящими от восхищения глазами стоит у плеча, выложив на стол два Стечкина и ТТ. – Хорошие пистолеты. – Глыба кивнул.

Оружейник выбрал два Стечкина и протянул их Глыбе:

– Сломай их или погни чем-нибудь, там вон, в углу верстак, тиски и кувалда даже есть, пластиковые накладки на ручках, не знаю, наверное, треснет, но ничего, эксперимент есть эксперимент. – Глыба раскраснелся, глаза блестят весельем, еще чуть-чуть и в пляс пойдет.

Нет, Глыба не пошел к верстаку, он сделал это руками. Лучше не видеть, что могут манипуляторы этого гиганта, по-другому и не скажешь, он их погнул, сначала один, следом другой, без каких либо ужимок и надувания щек, раз и все, будто эта гордость Российских оружейников из пластилина сделана.

– Во силища. Красава. – Змей покрутил в руках скрученные железки, – ты, Глыба, молоток, нет Глыба – ты кувалда, обалдеть, что можешь, такое на любом шоу показать не стыдно. В общем, мы тут все с цирковой жилкой подобрались. Ты силач, я факир, мелкие и попрыгать и побегать и по стенкам и по потолку, вон сейфы на раз вскрывают, человеческую речь понимают. Да и какие они мелкие, вон как Тигра вымахала, и на этом думаю не закончила, и с умениями ихними многое за кадром остается, и думаю, еще подкинут они нам с тобой пару-тройку сюрпризов, как пить дать подкинут. Ну, хорошо, отвлеклись немного, теперь за дело.

Войти в состояние ОКО получалось теперь, как говорится по щелчку пальца. Оружейник сосредоточился и приказал:

– Разберись! – И он, уже по проторённой дороге, представил себе это.

Пистолеты дернулись и все, лишь нагрелись, их горячую структуру он почувствовал сразу, причем знал точно 156 градусов, от стола, на котором лежали пистолеты, запахло жжёным лаком, появился легкий дымок. Глыба, как, оказалось, мог действовать и сообразительно и стремительно, противень из духовки мигом был подложен под нагревшиеся пистолеты. Так не получилось, пробуем дальше, он сосредоточился, отринул все мысли приказав:

– Исправить, и он сильно захотел этого.

По пистолетам, будто темная искрящаяся волна прошла. И металл и пластик на рукояти даже визуально изменились, структурно же и того больше такого материала Оружейник никогда не видел: темный, матовый и вместе с тем, будто подсвеченный изнутри. “Млин, вот я и литейщик уже. Хорошо, металл и пластик изменился в лучшую ли сторону, проверить еще успеем”, – однако, сама сломанная конструкция не изменилась, перед его взором лежали почти те же болванки болванками, не годными ни на что. Попробовав еще несколько раз, и все тщетно исправить саму конструкцию не получилось. Пришлось немного передохнуть и пораскинуть мозгами.

Нет, от неудачи он не расстроился, какие уж тут расстройства, все это было интересно до одури, и будоражило будьте-нате. “Может, вернуться к началу, к истоку так сказать”, – Оружейнику вспомнилось то зудящие ощущение неправильности, после которого и все завертелось. “Надо попробовать пойти по этому пути”, – он глядел на эти изломанные конструкции, они были не правильными, не гармоничными что ли, они раздражали, сильно захотелось исправить это непотребство, он смотрел на них и смотрел, ничего не происходило, что делать дальше совершенно не понятно.

Холод, он почувствовал, кратковременный сильный холод в кистях рук.

Откуда они появились эти тонкие почти прозрачные, будто сотканные из тумана кисти рук он понятия не имел, зато в состоянии ОКО они слушались его как родные. Взяв в эти белесые руки призрака один из пистолетов он, без какого либо труда выравнял его, и даже затвор передернул.

Где-то рядом загудело. Ага, понял Оружейник, это Глыба буянит, орет что-то радостное и в ладоши хлопает. Рядом младший состав козликами прыгает, в общем, веселится народ, будто на проводах Масленицы и все как бы в замедленном действии.

“Не отвлекаться”, – одернул себя Оружейник, он держал в этих призрачных, тонкопалых светящихся руках, казавшихся такими хрупкими, это тяжелое, темное, красивое оружие и оно ему почему-то всё равно не нравилось, что-то было не так, чего-то не хватало. “Пойдем дальше”, -мимолетом подумал Оружейник, будем добиваться его совершенства. И он возжелал этого всем своим естеством. “Я хочу этого, я могу это”, – твердило сознание. В один момент призрачные кисти вспыхнули ослепляюще ярко, и вместе с этой вспышкой Оружейник получил приступ сильнейшей всеобъемлющей боли, из него будто ручейком жизнь потекла в это изделие, эта изощрённая пытка все продолжалась и продолжалась, а сил все меньше, страшно.

“Секунда, две или целая вечность, время будто перестало существовать, вот Стечкин ярко белого цвета, металл расплавлен, бурлит, но держится в форме, жара – нет, а как же законы физики, бред, и как же патроны, порох, там же целый магазин, почему еще нет взрыва? Прочь, ненужные, прочь”, – гнал мешающие мысли Оружейник, опять настраиваясь на процесс, его самого корежило, как тот металл. “Как же достала эта боль, терпеть мочи ни какой нет”.

Холодный, расплавленный метал сменился темной, пепельной, летучей массой, она ураганами бушевала в пределах формы пистолета, жуткое зрелище. Пришло осознание того, что эти метаморфозы ой как не безопасны, и остановка процесса в легкую превратит окружающее в пустыню, а на какие расстояния – только Боги Стикса знают. Его потряхивало, силы заканчивались, и это отчетливо было понятно, сколько еще он сможет терпеть эту мучительницу Боль, сознание замутнялось. “Держаться, нужно держаться”, – подбадривал он себя. Черные береты не сдаются, он чувствовал, как течет кровь по подбородку, из ушей, наверное, тоже. Оружейник видел, как бушует Глыба, пытаясь пробиться к нему, стучась словно мотылек о крепкую для него лампу накаливания. По вершине защитного купала, Тигра с Тенью, пытаются рвать купол своими Лунными Когтями, все тщетно. “И хорошо, что так. Как же все это суетно”.

Все, решил Оружейник, закончил, и наступил столь желанный и долгожданный покой. Темнота.

[1] Грох – горячий напиток из гороха с добавлением вина.

Глава девятая Черный свет

Голод всепоглощающий, эту жажду металлов он ощутил сразу, как только очнулся, похожее он уже испытывал там, под землей, в желтом тумане бункера Минобороны. Еще, он узрел нависающую над ним улыбающуюся и довольную харю Глыбы.

– Долго я был в отключке, Глыба?

– Сутки. Змея не убьешь. Живучий Змей.

– Да, я такой, жуть, как злой до жизни, – прохрипел Оружейник. С тревогой подумав: “время спокойное, отведенное им, оно не идет, оно бежит вприпрыжку”. Его знаменитая чуйка еще не вопила об опасности, она лишь недовольно бурчала, как бы перестраховываясь: “нужно уходить отсюда, от греха подальше". А тут целые сутки на выброс. Больше так рисковать – себе дороже, заниматься своими возможностям конечно надо и даже нужно, но теперь и только в свете полученных шишек на лбу. Из не веселых раздумий вырвал Глыба, в свойственной ему манере, поступив, ну как с теми тисками.

– Змей, Маг, Оружейник. Вот такенный, – раскинув руки, определил величину Глыба.

“Ладно, я потом об этом подумаю, завтра, – решил Змей, – на сегодня уже нет сил, заморачиваться по этому поводу”.

– Тащи, друг мага, все металлы на стол, все, что найдешь: жестяные банки от пива, гильзы, ломаное оружие, любое барахло, лишь бы металл был, вообще все, что попадется под руку, кроме инструмента – он нам еще пригодится. И меня бы на тот же стул посадить нужно, что-то ослабел я очень, Глыба, думаю, не доползти мне.

– Глыба сейчас. Глыба сделает. – Засуетился гигант. Какой раз Змей убеждался в расторопности и быстроте действий гиганта, не смотря на свои богатырские габариты, он двигался стремительно, даже с какой-то грацией.

На столе быстро появилась дверь от сейфа, оружейный хлам коего было очень много, какие-то обрезки прутков цветмета. Самое интересное притащил Тень, кто знает, из какого потайного места он притащил этот тряпичный узелок с множеством ювелирных изделий золотых серебряных и даже платиновых, в этой куче размером с грейпфрут было несколько приличных печаток с драгоценными камнями. “Зачем кому-то это понадобилось не ясно, это на Земле – это ценность, здесь же это некому не нужный мусор под ногами. Ну да ладно, нам ведь пригодится”. Его уже потряхивало, жажда изводила, еще чуть-чуть и он готов был наброситься на эту кучу, вот же, превратился в металло-вампира какого-то. “Неужели опять пилить, стругать и в таком виде поглощать”. А вот Тигра и мелкий, не стали жеманится при виде такого шведского стола, грызли что-то там себе в удовольствие, привлекая этим Глыбу смотревшем на все это с раскрытым ртом. Еще бы, когда кто-то рядом за обе щеки, с удовольствием, наяривает гильзы от патронов, как орешки, хочешь, не хочешь, а заинтересуешься.

“Ну да ладно, и мне нужно как-то насыщаться, организм требует вон уже трясет, как лихорадочного, скоро язык прикусывать буду”.

И он по наитию сделал это, просто навалился на это нагромождение металлолома и возложил руки. Ничего не произошло, но ему сразу стало легче. Видимо при работе с оружием дар что-то забрал из организма, хоть и в мизерных долях, а сейчас как-то восполнил.

– Хорошо-то как, – Оружейник чувствовал себя, наконец, отлично.

– Глыба, будь ласка, убери это все это к верстаку. И пистолет, тот что мы давеча сделали, принеси, пожалуйста, будем смотреть, что там у нас получилось.

“Так, что же я сделал?” – то, что он держал в своих призрачных руках, ему нравилось, вокруг оружия виделся зеленоватый ореол: “это что, дружественное оружие?” – удивился Оружейник. Хотя пора бы отучаться от этого, удивление тут не в части, так можно и пучеглазие заработать, то-то еще будет, и он в этом не сомневался. Если он Оружейник и приоткрыл дверь своих возможностей, да только совсем ничтожно, лишь щелочку.

– Уф, выдохнул Змей, придя в себя, – на этот раз он заметно чувствовал усталость. Итак, прототип лежал перед ним, и не то, чтобы радовал – он завораживал. Оружейник даже не догадывался, что таким красивым может быть черный цвет, нет, скорей это даже был ни цвет, это был «Черный Свет». И что на него нашло не понятно, наитие какое-то.

– Имя тебе убийца темных – «Черный Свет». И пистолет будто услышал своего хозяина по нему узкая радужная полоска пробежала. Оружейник взял оружие в руку, «Черный Свет» был теплый, как живое существо, и легким, очень легким, это вызвало мимолетный дискомфорт, пистолет тут же потяжелел, как надо.

– Ух, – выдохнул Оружейник, – вот же. Чем дальше в лес, тем больше дров, медведей и волков. Шут с этими медведями, и с волками туда же, идем дальше, уж слишком дрова эти бесценны, тут и рискнуть не грех. Теперь материал прототипа – это точно не сталь и не пластик, вообще непонятно что это такое, в меру твердое, и в то же время упругое, поверхность не скользкая, но и не шершавая, сжимаешь сильнее, становится тверже. Такое ощущение, что этот материал обладает определенными свойствами, подстраивающимися под хозяина.

Патроны в магазине все двадцать штук смотрелись и вовсе, как драгоценные камни. Сами гильзы темные, как ночь непроглядная, а вот закатанные пули смотрелись, как черные граненые алмазы. Чтобы получше рассмотреть эту сияющую красоту, Оружейник отщелкнул один из патронов.

– Да, впечатляет.

Глыба стоял рядом и с поистине детским выражением восхищения на лице, пялился на Оружейника и все, что он делает.

“Вот же дорвался до сладкого, он что, никогда в Цирке не был?”

– Глыба, возьми вот этот патрон, – и Оружейник протянул ему патрон Черного Света. Иди к верстаку и постарайся раскрошить этот камень бей осторожно не задень патрон, а то вдруг порох воспламенится.

– Глыба сделает. У Глыбы правильно руки растут.

“Кто бы сомневался”, – подумал Змей.

Послышалось несколько ударов. Потом заработали тески и натужное пыхтение Глыбы, будто меха кто-то рядом в кузне раздувал, закончившееся громким характерным щелчком, как будто каленая металлическая заготовка треснула под прессом.

– Змей, тиски тютю, – подал жалобный голос Глыба.

– Что значит тютю, Глыба? – Гигант горько вздохнул.

– Треснули пополам.

– Неси, что там осталось от эксперимента.

Чего-то опять затрещало, и Глыба принес пришедшие в негодность тиски, вырванные с корнем из железного верстака и боезапас Черного Света без малейшей царапины. Змей внимательно посмотрел на Глыбу:

– Это же надо такому здоровенному уродиться, или это влияние Стикса? Скорей всего пятьдесят на пятьдесят.

– Глыба, там верстак еще стоит?

– Глыба проверял. Верстак хороший, к полу прикручен.

– Хорошо. А кувалда на месте?

– Глыба смотрел, кувалда есть, большая, хорошая.

– Тогда вдарь со всей дури по этому пистолету, – протянув испытуемого Кувалде, через какое-то время раздалось молодецкое "Эхх" и загремело.

– Глыба, что на этот раз?

– Верстак и кувалда,– буркнул обреченно Алеша Попович.

– Не вижу, чему расстраиваться. Глыба, ты настоящий молодец, эксперимент прошел удачно, здание ведь ты не разрушил, ну, а тиски, верстак и шанцевый инструмент – это издержки. Так всегда бывает при удачных экспериментах.

Глыба ожил, и уже не напоминал из себя записного хулигана на приеме у директора школы:

– Издержки, – он как-то даже посмаковал это, похоже, для него новое слово.

– Здорово, Издержки! – пробасил Глыба и заулыбался, как только он умел.

Интересно, а где же патрон от Черного Света, на том месте, где недавно лежала эта не убиваемая драгоценность, лежал патрон 9 ПП (9H16) повышенной пробиваемости, вполне обычный боеприпас, c пулей, со стальным сердечником. Оружейник зачем-то вставил его в магазин Черного Света, на глазах тот стал превращаться в былую красоту.

– Во как, сам себе молот сам себе наковальня. Осталось проверить только, будет ли стрелять этакая небесная красота.

– Что, Глыба, проверим? – Гигант замотал головой, румяный довольные глаза блестят, ведь сказочная история продолжается, факир-фокусник все еще выступает. Как бы в секту постепенно не превратится, с мессией оружейника сошедшего на многострадальные земли Стикса.

Зачем ходить куда-то, всё-таки это изначально тир вот и ростовые мишени позабыты, позаброшены у стены стоят. Выстрел был, и вроде бы его и не было, просто тихий хлопок какой-то даже тише чем с глушителем, но результаты, результаты – мамочка моя родная, превзошли все ожидания.

– Знаешь, Глыба, заявил Змей. Мы с тобой заодно обзавелись нежданно-негаданно смотровым отверстием на восточном направлении, почти полметра железобетона на вылет, «Черный свет» – это что-то, «Экскалибур» отдыхает и нервно курит в сторонке.

И тут опять проснулась его хваленая чуйка, для отрезвления цапнув его за ляжку, мол: “валить отсюда надобно хозяин, иначе цапнут за другое место, и это будет уже по-настоящему”. Игнорировать навык развитый с еще не спокойного детства, и скорей всего усиленный Стиксом, себе дороже выйдет.

– Так, команда, слушай, – громко сказал Змей. – Готовимся к передислокации. Времени у нас почти нет.

Красота, тишина, полная серебряная Луна над головой, крепкие, высокие стены, еда и патроны в избытке, все, кто был при смерти, здоровы, даже неизлечимые идут на поправку. Семь шагов, целых семь шагов было сделано у стенки накануне, не благодать ли. Увидь этакое многие светила медицины, там, на далекой Земле, крикнули бы по-Станиславски: – “Не верю!” – и сослались бы на иллюзии, или количество коньяка, выпитого намедни. Все вроде бы хорошо даже очень, а нет.

Еще накануне побудки Оружейник решил уходить из этого места. Предчувствия были нехорошими, грызущими, мешающие всему. Со вчерашнего началось и не думало заканчиваться.

И не удивительно. Все же они перешли дорогу большому бандитскому сообществу и когда эти манкурты, осознав свои потери, придут убивать, им четверым при любом раскладе не выжить, все же две тысячи бойцов – это сила. И артиллерия скорей всего у темных душ имеется. Расстреляют издали, из какой-нибудь Мсты, и Амба, тут и белый жемчуг не поможет. Есть, конечно, вариант отхода вниз – в бункер. Сама по себе еще худшая ловушка, чем даже оставаться на месте. Нет, они конечно до них не доберутся, зато выход завалить со злости, запросто. Уйти вниз, сымитировав отход в лес, тоже риск, может и не прокатить, кто знает, какие у них могут быть специалисты, нельзя недооценивать противника. Считать, что только мы все из себя такие эксклюзивные, беспросветная тупость, в мире Стикса всякое возможно, даже немыслимое, и факты этому кругом.