Текст книги "S-T-I-K-S. Змей"

Автор книги: Валерий Старский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава шестая Урфин Джюс и его деревянные солдаты

Память у людей, какая-то не по-хорошему избирательная, лучшее, как прошлогодний снег, без следа истаивает, забывается, а вот плохое, или вовсе ужасное ни-ни, как ни старайся, ни за что не оставит в покое, будет периодически навещать тебя, как теща «любимая», или не менее обожаемый налоговый инспектор, это уже кому как нравится.

А вот память на архивном винчестере она не избирательна, она все фиксирует. Наконец, Оружейник нашел, где хранятся данные с внешних камер наблюдения. Ему, страсть как хотелось посмотреть бой этих парней.

– Атас! Элита! – заорал Молчун метнувшись к одному из Кордов с оптикой, став отстреливать короткими очередями, поливая то в одну, то в другую тварюгу. Оба чудовища кувыркались, если в них попадало, и тут же вскакивали. Лютый визг тварей, резал слух, давил на нервы. Бронебойные, злые пули неистовыми остроклювыми кувалдами били в тела тварей без жалости, иногда вышибая, вырывая, целые куски их бронированной чешуи с кровавой плотью, ошметками отлетающую от тварей.

Жуткое зрелище, разворачивающееся перед глазами нагнетало, плющило. Молчун кричал что-то непонятное, и при этом остервенело жал на курок. Кругом оглушающий грохот, страшные, безумные крики людей, перемешенный с неистовым ревом тварей. Боевое безумие вроде отступило и Молчун, на грани срыва голоса, закричал:

– Братва! Утесы бей по силуэтам, не давайте им разогнаться. Корды и Снайперы! Цель – рыло. Руберов не трогаем.

Им повезло, очень повезло, твари держались рядом. Когда левый упал и как-то завозился с подъемом. Молчун скомандовал уже более спокойным и хладнокровным голосом:

– Правого давим! Давай! – перенос всего огня на одного элитника дал результат, его завалили первым. А через несколько минут и подранка разделали. Руберов уже добивали под стенами с чувством, с толком, с расстановкой. Когда все было кончено, двое из группы спустились на подъёмнике и стали потрошить эти наросты на затылках тварей. Зачем, не понятно. А когда они вернулись, Оружейнику, наконец, стало ясно, откуда берутся эти горошины, эти виноградины и этот жемчуг.

– Дааа... Неожиданный расклад, – высказался Оружейник и переключился снова на внутреннюю запись.

Молчун посмотрел на Ливера, тот заворожено смотрел на центр стола, пожирая взглядом две жемчужины.

– Слышь, Ливер, с учетом близости Орды, мы бы посоветовали твоей канторе зашкериться и поседеть впустую. Этих, – и он кивнул на потолок, – надо гнать сверху, а то накуролесят по неопытности чего, потом не расхлебаешь, в компост уйдешь.

– Учту, – прохрипел Ливер, и хотел было схватить своей лапищей сокровище. И наткнулся на холодную руку Жнеца. – “Вот же вошь синяя, клокстопер долбаный, и в правду какой зараза шустрый, даже тени его руки не увидел, вот бляха муха, ситуевина, с таким раскладом и вальнуть могут. А, что куш хорош и ключ, вон, от сейфа на шее болтается”.

Шее как-то сразу стало нехорошо, будто сквозняком подуло, усекут ведь на хрен, и в карьер, там прикормленные «местные чайки» даже косточек не оставят. Ливер закашлялся, отдернув руку:

– Не понял, просипел главный, поставленный здесь Урфин Джусом смотрящим.

– Давай без пены, Ливер, и без понтов. Согласись, мы оговоренное за Бедового еще вчера отбатрачили, а то и позавчера. Да и люди мы не Ваши, не подневольные. Хотим разумного: свободы Бедовому и справедливой доли от сверхурочного. Ну, давай Старшой, иди побухти с Паханом своим,– Молчун кивнул на сейф.

– Это, это, Урфин Джюс не любит такого, всех в расход пустит.

– Ну мы и не девочки его чтобы нам знать, что он там любит. И хватит порожняк толкать. Это ты бойся, а нам без надобности, и не таких Муров видали...

Ливер сглотнул.

– Это угроза? – как-то выдавил из себя, сразу, будто сдувшийся местный Бос.

Ответа от Молчуна он не получил. Зато утвердительно кивнул Жнец и с любовью начал чистить свои кукри. Эти нехитрые манипуляции с булатом и маслом, сильно ускорили путь Ливера к рации.

– Лебяга, Лебяга, это Мишень, Мишень, отзовитесь. Прием.

Следом затрещало и донельзя недовольным голосом ответило:

– Ты там что, совсем мозги свои пропил, Ливер, связь каждые три дня в 20:00, с днем ты угадал, а вот со временем промашка.

– Джюс, с мозгами все в порядке, тут другое, шёбла, что ты подогнал намедни, в непонятки ушла, батрачит козырно, подтверждаю, зато бузит, вот и условия теперь выставляет. Прием.

– Не кипишуй Ливер, что-то я не догоняю, они, что там у тебя, мазу держат? Прием.

У Ливера вырвали из руки манипулятор радиостанции, бригадир потрошителей не нашел в себе сил сопротивляться. Молчун нажал тангенту.

– Халя-Баля[1], Урфин Джюс – это Молчун, не буду ходить вокруг да около, наши договоренности мы оттрубили по полной, даже с излишком. Ждем освобождения Бедового, да, и последний хабар неплохо бы раздербанить по понятиям. Прием.

В ответ шуршание и потрескивание эфира. И все же через какое-то время ему ответили:

– Слышь, плесень, ты кто по жизни?

Молчун усмехнулся:

– Из танкистов мы.

– Да я Вас всех, сучар диких, Урою. Я глава стаба, авторитет, за мной две тысячи стрелков. А кто вы, шелупонь, скитальцы нищие. Ладно дарю шанс на жизнь, год на меня оттарабаните в той же Мишени. Без мордобоя, конечно, теперь не обойтись, лично тебе Молчун харю чистить буду.

– Да, какой ты авторитет, Урфин Джюс? Лепила ты опомоенный и барыга знатный, это да. Слушай сюда, выпердышь кровавый. На кону семь жемчужин и туева куча споронов и гороха, ну и жизни ржавые шнырей твоих. Да и место это твое поганое, Мурское, в покое не оставим, в горизонт сложим, пластида тут хватит. Прием.

– За Мура не докажите, – нервно дав петуха прокричал фальцетом глава стаба, щелкнув тангентой.

– И не собираемся, лишний головняк нам не нужен. Придет время Стикс с тебя сам спросит. Ну, если конечно выгодно нам не подвернёшься, удавим без базара, мы в своем праве, ты ведь нас всех с самого начала пришить решил, и кусками внешникам продать. Прием.

– Спать не буду, свиданки ждать буду, а доказать все равно ничего не сможете, кто вас бродяг слушать будет.

– Кончай гнилые базары, Джюс. Решай. Тарахтеть, время закончилось.

– Хорошо, хорошо не бросай тангенту. Хотите справедливости, лады, разойдемся, по-вашему. Мои условия: аппаратура должна остаться не тронутой, называете источники информации, откуда узнали о моих намереньях, и проваливайте в месте с Бедовым на все четыре стороны. Весь сегодняшний хабар меняю на Ваше молчание, а лучше потерю памяти о произошедшем. Прием.

– Что ж принимается, и по нашей информированности секрета никакого нет. У тебя, у авторитета целого, главы стаба, и так далее и так далее и тому подобное и тому подобное – ментаты[2] фуфло, у нас, как ты выразился: бродяг нищих, есть на порядок лучше. Ждем час, Бедовый должен выйти на данной чистоте с Ижорского поста. И мы сразу уходим, забираем половину всего, что сегодня было добыто, остальное не трогаем. Слово наше верное, Стиксом клянусь. Все, Урфин Джюс канай дела делать, время пошло. Конец связи.

И Молчун бросил манипулятор рации. Через минут сорок из динамика станции раздалось:

– Я, Бедовый, привет парни, слышите меня? Прием.

Народ зашумел радостно, столпился у медведя с рацией:

– Да слышим. Привет от всех, ты в Ижоре? Прием.

– Да, все норма. Жду в Рамбове на пьяном углу, в Стекляшке. Благодарен, что вытащили, и будьте поосторожней, эта крутизадка Урфин Джюс и его деревянные солдаты, мстить будут. Конец связи.

– Мишень это Лебяга. Прием.

– Мишень на связи Лебяга.

– Ливер, переходим на экстренную частоту.

– Понял тебя, Лебяга.

– Ливер, мраморная ты говядина, цел? Прием.

–Удивительно, но цел, только пованиваю немного, штаны выбрасывать придется, думал все, кердык, откоптил свое Ливер, добрейший в Стиксе человек.

– Добрейший в Стиксе человек доложит, что эти трупаки забрали много, ровно половину за день добытого: сто пятьдесят пять споранов, сорок шесть сахарку, приличное количество узелкового янтаря и красную жемчужину. Прием

– Хренасе.

– И я о том же, ты Урфин когда их поймаешь, а ты их поймаешь, не забудь меня на пир пригласить, я лично из них салат настругать желаю.

– Забились, добрейший ты человек, Рамбовских вообще на место нужно ставить. И мысли есть, и случай подходящий, вроде как сам в руки идет. Ливер ты один в помещении? Прием.

– Нет, Цитрамон со мной, остальные наверху капытят. Прием

– Отошли шныря на крышу, пусть там воздухом подышит с полчасика. Прием.

– Эй, Цитрамон, укушенный ты в голову утупок и не говори, что не слышал, давай канай отсюда на часик.

Цитрамон ускакал, только его и видели.

– Отослал! Прием.

– Помнишь ту группу с погонялой "Двадцать восьмой завод". Прием.

– Как же, разве забудешь, этаких отморозков из Рамбова, известные спецы по жемчугу. Прием.

– Они опять собрались на неназываемых, к нашей ЛАЭС пойдут, уже целый состав с техникой в Красной Слободе на рельсах стоит. Пять Т-90 и четыре новеньких Терминатора 2 экипажей 35 человек. Прием.

– Да, жесть. Кучеряво живут, суки Рамбовские. И откуда у них это все? Прием.

– Поверь, нам с тобой не скажут. Теперь слушай. Скоро они будут у нас в Лебяжье, скорей всего будут стоять ночь, как и в прошлый раз, потом двинут на Калище там разгрузятся и двинут на ЛАЭС. Точных сроков я не знаю, но все в пределах трех дней. Нам дарована почетная роль эскорта, почти да самого объекта. Задача проста, отстреливать любую шелупонь, чтоб не мешалась, и не лезла на колонну суверена. За это нам, как и в прошлый раз при предыдущей перезагрузке кинут объедки, в лучшем случае обглоданную кость. А это наша земля, наши угодья. Как подумаю – им все, нам ничего и все тут, и беленькая как вода, и девки гарные, словно шлюхи старые, ни чего не мило, все обрыгло. Прием.

– Как я понимаю, Урфин, у тебя есть планы, если так – какова моя роль? Прием.

– Твоя правда, молоток, сечёшь момент, план и в правду есть, и твоя роль оплатится сторицей, я тут для тебя пару классных девочек подготовил, заслужил бродяга. Прием.

– Бос, что скажешь, то и сделаю, можешь полностью рассчитывать на меня, ты же знаешь, я не из мнительных. Прием.

– Теперь по существу, Ливер. За ночь, которая у нас будет в Лебяге, в каждую из машин установят радиоуправляемый отравляющий боеприпас, есть у меня спец. Говорят у 28 завода лучшие прокаченные сахаром воины, вот только газ Зарин об этом не знает. Мы сопровождаем их до места и откатываем до станции Калище, их техники с нами, фактически это свидетели. Бой будет долгий, и думаю, заводчане опять разделают неназываемых. Как только будут собраны трофеи и задраены люки, на первый план выходит наша группа, она уже находится на месте, спецы в схронах, наблюдают и будут ожидать столько, сколько понадобится.

Как наступит момент, нажимается красная кнопочка, легкое «пухх» и все. Наши люди надевают противогазы, собирают трофеи, тела, и спешат к тебе, примешь все на хранение. Заводчан, как обычно упакуешь в целлофан.

В это же время все твари в округе по определению сильно возбуждены звуками боя и все такое. Тут как тут наши лучшие Олени, гонят их на Калище, всех, кого смогут. То, что нам придется не сладко на платформе, я даже не сомневаюсь. Выход, только один, рвать когти и побыстрей. И, что нам сможет предъявить «Двадцать Восьмой завод», разве что только премию, за спасение своих техников.

Пока эти вши подретузные возомнившие себя крутыми соберутся расследовать, что же там произошло, пройдет день два, а то и три.

Тут на сцену выходишь ты Ливер. Твоя задача рассадить в отрытые боевые машины ненужных тебе людей хотя бы по одному на тачку, если не хватает ненужных, сади нужных, не жалей, да хоть всех на хрен, привяжи их там покрепче что ли, ну и мои там по трупу оставят, должно выйти хорошо а главное правдоподобно.

После не суетись, с чувством, толком, расстановкой наведи туда твоих знаменитых чаек с карьера. Пускай лезут туда, рвут друг друга за живые призы. И, предупреждаю, Ливер, не вздумай даже подумать, чтоб утащить от туда хоть что-нибудь, пулеметы там, боезапас, я тя знаю. Все, буквально все должно остаться на своих местах, Понял меня? Прием.

Ливер тяжело дышал от всего услышанного:

– Понял, Бос, предельно понял. Ваще абзац, ну ты и замутил Старшой. Голова. Это же надо этакое выдумать. Г е н и а л ь н о. Бос, ты Гений, как Гагарин какой. Прием.

– Ливер, бестолочь, Гагарин был космонавтом. Прием.

– Ух ты, круто. Прием.

– Нда, когда образования нет – это весело, понимаю. И еще, до завершения операции на связь не выходим, опасно это. Сидите там все тихо, как мышки беленькие, охраняем добычу и не нажираемся до свинячьего вида, наблюдаете, с тебя спрошу если что. Завершением считаю когда Заводчане своих Рексов пошлют посмотреть что там у ЛАЭС произошло и те вернутся. В общем, я на тебя сам выйду, думаю дней через пять, максимум шесть. Конец связи.

–Уффф! – Громко выдохнул Ливер, он постоял еще немного у сейфа переваривая услышанное, покачал головой, прохрипев: – Во день, – хлопнул стакан вискаря, чтобы окончательно убрать мандраж. И хотел было отправиться на крышу, чтобы позвать Цитрамона, нужно ведь было с бутылок так пять водки зарядить снотворным. А кто лучше него знает, как это сделать правильно? Потом отзовем бригаду, пусть повеселятся напоследок. И быков нужно не забыть предупредить, чтоб пили мое пойло, а то, кто потом эти все тела таскать будет. Ох, и работы же накатило. Пойду уж. Сверху постреливали, работают халявщики. Здесь он был не прав на счет халявщиков.

Тушкан, которого он давеча отчитывал за плохую работу, на этот раз сработал выше сил своих и навел таки крупную дичь под стволы бригады, хотя это и стоило ему жизни.

До выхода на крышу Ливер не дошел. Снизу раздалось несколько мощных ударов, буквально сотрясших здание, а сверху бежал верещащий Цитрамон. Увидев Ливера присел от охватившего его ужаса и заорал:

– Элита! Много! Караул, нас сожрут!

Снизу опять громыхнуло, да так, что Ливер покачнулся. Сверху, топая, бежала смена с оружием. Ливер сбледнул, с первого этажа был слышен грохот обваливающихся стен.

– Взрывай! Взрывай! – орал кто-то, и уже стрелял в лестничный проем.

До кнопки подрыва он успел добраться, а уже через несколько секунд этих людей не стало.

Оружейник откинулся, перевернувшись на спину.

– Во, попал.

Просмотренное видео сильно впечатлило, в особенности несколько слов, сказанных Урфин Джусом, из поселка Лебяжье, например "неназываемые" – это что же за твари такие, на убиения коих нужно усиленный танковый взвод посылать. Или "перезагрузка" и “стаб” в применении к целому городу иди даже местности. Хотя мысли кое-какие поэтому были. Стаб – вроде как сокращение от стабильный. Что же тогда получается, есть зоны стабильные, такие из ближайших, как Лебяжье и Ораниенбаум он же Рамбов – древнее самоназвание этого поселения на Южном побережье Финского залива. И есть нестабильные, время от времени перезагружаемые, то есть обновляемые, из таких: зона Соснового Бора. Интересно, как это происходит. Выходит я и попал сюда из-за такой перезагрузки.

– Вывод, – сказал Оружейник в тишину, иногда нарушаемую возней Тигры с мелким где-то на задворках.

Стикс – это какая-то жуткая параллельная реальность с пока еще непонятными и необъяснимыми законами физики и реальности. Позарез, нужно языка добывать, иначе конца этим непонятностям не будет, он еще побездельничал, немного прикидывая варианты дальнейших своих действий, незаметно заснул. Разбудила Канонада, явно работали танковые пушки. Оружейник ухмыльнулся:

– Этот мир не даст расслабиться. Война войной, а обед по распорядку, время у нас еще есть, мои маленькие подчиненные. Тигра с мелким уже привычно нарезали круги с препятствиями, тут же изменив траекторию, встали столбиками, у его лица, синхронно принюхиваясь. Оружейник рассмеялся:

– Правильная реакция на слово обед, бойцы. Приготовление очередной порции макарон с тушенкой не заняла много времени, впрочем, и само поглощение пищи, все в несколько минут смели. На десерт он с удовольствием выпил горячего шоколаду, матросы предпочли сладкие батончики с орехами.

Что ж, пора идти, готовить встречу супостату. Выдвинулись на крышу, Оружейник придирчиво осмотрелся, зацепиться глазом было не к чему. Позиция ему нравилась, кругом обширный пустырь, весь периметр отлично просматривался, даже камней нет, за которыми можно было бы укрыться, все подчистили хозяева, достойно подготовили стрелковую зону.

Оборудование огневой точки он завершил быстро, тут уже все было сделано, он только чуть перестроил лежанку под себя и немного нарастил бруствер из мешков с песком вокруг себя. Приготовил снайперскую крупнокалиберную винтовку, снарядил пять магазинов. Сделав несколько пристрелочных выстрелов на тысячу метров, на третьем выстреле снес небольшую сосенку, остался доволен, бой где-то за сосновым бором еще продолжался, так что выстрелы были, можно сказать, бесшумными, отложил подальше по левую руку. Скорей всего винтовка пригодится на конечном этапе боя. Следом притаранил Крупнокалиберный пулемет Корд, из двух выбрал лучший, и тот по виду следовало бы перебрать и смазать, но времени на это нужное дело уже не оставалось, минут уже как пять канонада стихла. Успел еще притащить на всякий случай два ящика с Ф-1. Открыл один, вскрыл ножом две запаянные банки, снарядив все двадцать штук лимонок запалами.

– Похоже готов.

Позвал Тигру и Тень к себе определив им самое укромное место. Манкуртов[3] он еще заметил на Копорском шоссе, когда они проезжали бензоколонку «Лукойл». Тигра молодец предупредила, тревожно свистнув. Наконец противник нарисовались и в прицеле. Два военных Хаммера, усиленных металлическим каркасом с пулеметчиками наверху, откуда только взяли подобные машинки. Самым последним шел бортовой Урал, зашитый по схожей схеме узкими железными пластинами.

Прочитав отче наш, поцеловав нательный крест, Михаил перекрестился, и приник к оптическому прицелу пулемета:

– Уверен дышать Вы худшие из тварей права не имеете, – и нажал на курок. С одной очереди у двух пулеметчиков на Хаммерах снесло вместе с касками головы, моторные отсеки машин вспучило от ударов бронебойных зарядов, пар, всполохи огня, разлетающиеся куски метала, стекла, он гвоздил машины и врагов в них, пока не кончилась лента. Пока перезаражался прошли первые бесшумные выстрелы в его сторону.

– Ха, из бесшумно лупят, спецназ хренов. – Ну а мне чего прятаться я с удовольствием пошумлю, может, и привлеку кого из нежити на помощь.

Отстрелив еще две ленты, Михаил взял в руки АСВК Корд как со старым другом обнялся, приклад привычно прижался к плечу. Этой винтовкой ковровцев он по-настоящему восхищался. Как только дымка рассеялась, стало ясно, из ехавших в Хамерах никто не выжил, они даже двери не успели открыть, во всем остальном было плохо. На Урале оказывается тоже были стрелки. Здесь Оружейник просчитался, думая, что там только трупы заводчан. И сейчас два десятка бандитов Урфин Джюса грамотно рассредоточившись веером, используя естественные укрытия, планомерно, метр за метром двигались в его сторону.

– Ну, мы еще посмотрим, кто кого на перерождение отправит. Позиция у меня, как говорит молодежь «читерская». Троих из винтовки он подловил почти сразу. А одного, невменяемого, пока оставил в живых, тот загнал себя в патовую ситуацию, залез в канаву полностью открытую для его стрельбы. И, надо же, сам сообразил, что мишень отменная. Молодой долговязый парень не нашел ни чего лучше, как обреченно сесть на землю и размахивать своими белыми трусами. Оружейник аж закашлялся:

– Это у него что, флаг такой? Вот мудак креативный, а какой ловкий, это надо же трусы с себя сдернуть, не снимая штанов, иллюзионист хренов.

Увидев такой стяг, выстрелить Оружейник не смог, решив, если и выживет этот чудик за языка сойдет. Больше на линии огня объектов он не видел.

– Жаль. Кончилась спокойная рыбалка, началась моталка. Придется менять дислокацию, обходят, суки. И тут он разглядел на краю леса стремительные темные тени, по всему, твари неслись на звуки все громче и громче разгорающегося боя на железнодорожной станции Калище. Там громыхало уже по серьезному, во всю громыхало.

Оружейник зло ухмыльнулся:

– Все сам, сам, не дело это, вон из самого "Пекла" за Вами поганью, посыльных выслали, как говорится свои к своим. Прости, Иллюзионист.

Выстрел отстрелил ему кисть с его похабным флагом. Заверещал он знатно, а главное громко, как и требовалось, хищные тени изменили направление своего следования. С поля в его сторону понеслись лишь проклятья и только, свинец бандиты сбившись в кучу сеяли теперь совсем в другую сторону. Сменив дислокацию, он начал планомерно отстреливать то бандита, то тварь, что тех, что других совершенно было не жаль. Лишь за клоуна чуть-чуть да саднило в груди, с творческой жилкой был бандит, жаль не свезло ему.

[1] Приветствие на уголовном сленге. Распространено в Якутии

[2] Дар, универсальный идентификатор, в основном позволяет выявлять способности, ложь и правду проверяемого.

[3] Бездушное рабское создание, без чести и совести, полностью подчинённое хозяину и не помнящее ничего из предыдущей жизни.