Текст книги "S-T-I-K-S. Змей"

Автор книги: Валерий Старский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

Глава пятая Потрошители

Глоток найденного Тигрой пойла, принес с собой уже привычную теплоту, эйфорию и избавление от всех негативов. Не забыл Оружейник и Тигру на этот раз, и она не отказалась.

Радует, одного собутыльника я уже нашел. Пей, пей моя Белая Горячка за наших, и за ваших где-то там, Оружейник кивнул на небо. Чужие звезды холодно молчали.

Не смотря на свою ядовитую натуру и отвратный вкус, живая вода Вещь! Интересно, сколько бы это пойло могло стоить на земле, явно дороже любых Dom Perignon или Macallan. Да я и не знал что стану олигархом!

Дальнейший осмотр плоской крыши многого не дал. Это вначале он так думал. Несколько снайперских оборудованных огневых позиций, мешки с песком, удобные лежаки. С десяток канистр с бензином, стоявших рядком. Панели солнечных батарей на торце здания, есть механический подъемник с гусаком на нем обычная малярная люлька, скорей всего вход выход.

А что неплохой форпост, пятнадцать метров чистой отвесной бетонной стены без окон или каких других конструкций облегчающих проникновение, зацепиться совершенно не за что, вход выход только через подъемник. Тварям даже с учетом их скоростных возможности и ловкости не забраться слишком большой вес нажрали, адовы дети. Неплохая крепость получается. Когда-то было здесь одно слабое место, теперь его нет, завалено напрочь.

Оружейник, отвлекся, засмотрелся на своих питомцев. Тигра с мелким нарезали круги по парапету наверно решили изобразить электроны и протоны в ускорителе, двигались они уж очень неестественно быстро, мелкий и вовсе отрывался по полной успевая еще выделывать различные кувырки: то перепрыгивая Тигру вдоль и поперек, то проскальзывая под ней. Нужно было парня назвать «Бозон Хикса» – такого хрен поймаешь.

– Тигра, Тень! – позвал улыбающийся Оружейник. -Уходим.

Вроде все, ничего не пропустил, и все же нечто удерживало его. Что-то здесь было не так, что-то он упускал, важное.

Питомцы уже скрылись за дверью. Оружейник постарался прислушаться к себе, пытаясь понять, что же его беспокоит. И, наконец, осознал, тонкий тревожный запах. Запах смерти идущий от люльки. Человек в обычной жизни почти не пользуется своим обонянием, за тысячи лет эволюции, отвык. Так и он, еще в полной мере не научился пользоваться своим новым инструментом, – обострившимся здесь обонянием. Хотя у Оружейника были большие сомнения, что приобретенную способность можно было обозначать в человеческих терминах, это явно было что-то большее. Он вернулся к подъемнику, подтянув, развернув гусак вместе с люлькой, опустил ее на крышу. Дотронулся до основания, и его едва не стошнило от ужаса, страха и ненависти, впитавшихся в эту конструкцию метала и дерева.

Здесь забили множество людей, именно людей, он буквально слышал какой-то перезвон потусторонних колокольчиков, стоны, приглушенные предсмертные крики, проклятья. Видел, будто многократно переписанное видео, эту люльку, заполненную дергающимися людьми, трупами и кровь, кровь, кровь. Когда пришел в себя, неистово захотелось в душ, смыть с себя эти страшные ощущения – будто грязь.

Закрыв створки, щелкнув задвижкой Войнов наконец ощутил какое-то, уже порядком забытое, ощущение некой незначительной, но все же защищенности.

“Может я в Аду? Узнать бы это поточней”. Надежда что-то прояснить, возможно, находилась в сейфе, ведь не зря вокруг столько камер понатыкано.

Первое, что он сделал, добравшись до жилой зоны – открыл морозильник, леденящие кровь подозрения подтвердились. Огромная холодильная камера была забита человеческими органами в вакуумных упаковках. Он отскочил, будто его током шибануло, даже смотреть на этот агрегат стало мерзко, крышка хлопнула, закрывшись. Отдышался. С этим отвратным хранилищем он пока не знал что делать. А вот причастный вакуумный упаковщик, получив очередь, отлетел, фонтанируя своими пластиковыми частями.

– Суки! Нелюди! Кем бы вы небыли, найду и прибью всех на хрен.

Желание отдохнуть развеялось, тут расслабишься, как же. Что-то нервы ни к черту, вначале эти твари, теперь и того хуже. Если этот мир не преисподняя, то филиал уж точно!

Таким заведенным он себя давненько не чувствовал, да что там давненько – никогда. Ход времени для него был потерян, в каком-то иступлении он неутомимо перетаскал почти половину деревянных армейских ящиков наверх на крышу, скидывая их за парапет, матрасы, все туда, все, что может гореть. Перевернув морозильную камеру, он дрожащими руками складывал страшные, мёрзлые упаковки в армейские одеяла над каждой повторяя и повторяя: “Месть, Месть”. Перетаскав все наверх и за бордюр, Михали отобрал несколько канистр наименее заполненных добавил в каждую машинного масла, взболтал, не закрывая крышек сбросил на своеобразный погребальный холм. Подождал немного, сделал небольшой запальный факел из тряпицы и куска деревяшки, поджег.

– Гори все Пламенем, – бросил запальник, понимая, что поступает иррационально, скорей всего этот погребальный костер может быть для него опасен, здесь он явно выдавал свое присутствие, но поделать с собой ничего не мог, он обязан придать это огню, а там что будет, то и будет. Внизу ухнуло. Загорелось знатно. Через полчаса туда же отправились куски морозильной камеры и вакуумного упаковщика.

Сейф, не смотря на свою солидность, не без стараний и, конечно, не без труда, при помощи горелки, аргона и плазменной дуги, вскрылся, будто консервная банка, армейским ножом. Дверь еще немного подержалась и отвалилась, громыхнув об бетонное основание, казалось, вызвав легкое сотрясение всего здания. Оружейник задорно свистнул. Ему немного полегчало.

Как говорится, успех был оглушительный. Он подполз, интересно же. Срез получился на загляденье ровный, от посиневшего среза тянуло нешуточным теплом.

Внутренности сейфа, как будто и не заметили потерю крепостной стены, жили своей жизнью, слегка шумя и перемигиваясь разноцветными светодиодами. И с первого взгляда было понятно, внушительная техника, профессиональная, явно кто-то не поскупился.

На самой большой нижней полке сейфа уместилась большая бутыль, литров на десять, и два небольших закрытых пластиковых ведра, остальное пространство было забито элитным алкоголем. С большой бутылью, отвинтив крышку, он разобрался сразу – живая вода. “Неплохо, надолго хватит”, – подбодрил себя Оружейник. С содержимым пластиковых ведерок разобраться так просто не получилось, в них находилось что-то непонятное: какие-то зеленоватые, похожие на виноградины, толи плоды, толи икринки. Трогать, и тем более выкидывать, Оружейник пока поостерегся, посчитав, – “раз хранились в сейфе, значит, имеют ценность, деньги вон по полу рассыпаны, а это в сейфе”.

На средней полке располагался профессиональный видеосервер с небольшим поднимающимся экраном и выдвижной клавиатурой, под ним блок дополнительных архивных винчестеров, чуть выше радиостанция известного Японского производителя. Аппараты не из дешевых, во включенном, рабочем состоянии.

Оружейник подтащил стол вплотную к сейфу, из оставшихся ящиков соорудил что-то наподобие лестницы, взобрался на стол. “Пожалуй, отсюда я смогу, и винчестеры допросить и эфир послушать”. Оставалась закрываемая верхняя часть, надо сказать с ней повезло, ключи беспечно торчали в замочной скважине.

– Нус, посмотрим.

Там в самом охраняемом и престижном что ли месте, он обнаружил пластиковый контейнер для бутербродов, на половину заполненный шариками с горох величиной, словно из прессованного сахара, с легким фиолетовым оттенком. Еще один, подобного размера контейнер был забит полупрозрачными, спутанными нитями, янтарного цвета. И последние, что он вынул из этого внутреннего сейфа, была и сама драгоценность – совсем крошечная шкатулка из золота и самоцветов, с вензелем известного ювелирного дома в ней покоилось пять жемчужин: четыре черных и одна красная, красивые, блестящие, какие-то влекущие, притягивающие взгляд что ли, и странно тяжелые. Тигра подобралась вплотную к шкатулке, и вела себя как-то взволновано, больше, чем обычно водила носом, топорщила усы, обнюхивая столь необычную добычу. Дальше – больше, стала бегать, то прыгнет к руке Оружейника, понюхает и обратно к шкатулке, водит носом, перекатывает жемчужины, будто выбирает, прикольно. Наконец, Тигра видимо определилась, выбрав одну из красных, прыгнула к руке Оружейника, залезла под ладонь, заставив его перевернуть кисть, и только тогда выложила жемчужину на его ладонь. Привстала, посмотрела в глаза, будто призывая к чему то. Разочаровано пискнув, попрыгала обратно к шкатулке выбрав черную жемчужину, положила ее около Тени, мелкий не раздумывая, даже не принюхиваясь за одно мгновение умял ее. Еще одну из черных Тигра демонстративно отведала сама. А потом и вовсе цирк – то посмотрит в лицо Оружейнику, раздраженно пискнет, то обратно уставится на раскрытую ладонь Оружейника, где одиноко покоилась жемчужина. Мол, – “Давай Большой, глотай быстрей, задолбал уже своей непонятливостью”.

Что ж тут поделаешь, не отставать же от коллектива, Тигре, после всего случившегося верил как себе. Проглотил, ничего страшного не произошло, как у нас говорят: ни фига не понятно, но как-то бодрит.

Завалиться спать здесь же на столе, хотя и тревожила дверь на крышу, случись, что, отойти вниз не успеет. Но триумвират из приятной деревянной лежанки, рюкзака под головой, и теплого одеяла переубедил дергаться и ползти вниз в бетонную крошку. Положив под руки автоматы, Оружейник заснул.

Разбудила его Тигра, интенсивно царапая лапками по фляге.

– Понял, понял, встаю, – магазин уже отрылся и пора опохмелится. Голова и правда уже с утра гудела.

– Мы с тобой алкоголики Тигра, – констатировал Оружейник, отхлебнув из фляги, привычно отлив дозу старшему матросу.

Эх, подруга моя, начальство узнает, спишут нас с тобой с судна, правда, далековато им до нас идти с инспекцией, может статься и ста парсеков окажется недостаточно. Так что, бухаем в полном спокойствии и праве.

После живой воды в животе предательски заурчало, думы думами, а пожрать бы – не помешало. Сухпаек изрядно уже поднадоел, так что Оружейник решил сготовить простейшее, благо вода, газ и все остальное, что нужно было в наличие. Видимо таинство приготовления пищи крыски наблюдали в первые, они даже не носились кругами, как обычно, а застыли немыми, неподвижными столбиками, уставившись на булькающий котелок, как на божество, какое. Макароны по-флотски, их поразили даже больше, чем шоколадные батончики. Умято было все, подчистую, даже котел вылизан до блеска и куда в них столько влезло, удивительно.

Весь остаток дня он провел на столе, разбираясь с техникой и просматривая архивы записей, и не безрезультатно.

Первую запись с людьми, если можно так сказать, о тварях в личинах человеческих, он нашел от тридцатого декабря. Оружейник с неподдельным интересом и надеждой приступил к просмотру.

Шесть чесов утра, в двухъярусных кроватях их было пятнадцать, с виду все как в обычной казарме: притушенный свет, тумбочки, табуретки, из одежды армейская обувь, камуфляжные горки.

Без пятнадцати семь что-то просигналило, один из спавших встал с кровати, отключил будильник на часах. Скорей всего главный, это можно было определить, на втором ярусе ни кто не спал, и по ключу от сейфа, болтающемуся на шее, хотя понять было трудно – это шея или сразу второй подбородок. Вставший Ключник, был больше похож на элитную свиноматку. Огромный с множеством складок, под два метра ростом, неимоверно пузат и волосат.

Донельзя хмурый Хряк почесался пятерней, позевал, разлепил глазки-пуговки и сразу же их захлопнул, еще посидел немного решаясь. Наконец, тяжело вздохнув, звуком стравливания воздуха компрессором, образина поднялся и на автомате пошлепал к сейфу. Открыть, удалось не сразу, пришлось еще немного проснуться. Уже раздраженный, но еще не совсем проснувшийся достал бутылку виски, налил полный стакан, вылил в себя как в унитаз, и только после этого окончательно разлепил свои мелкие гляделки.

С мордой «кого бы убить», подошел к ближайшей кровати и пнул со знанием дела в прогнувшуюся сеть кровати. Там охнуло.

– Подъем нежить! Цитрамон, паскуда мелкая, кто кого будить должен? Допляшешься ты у меня долбоеб сказочный, пущу в переработку.

Мелкий, тщедушный мужичонка, с впалой грудью с неимоверно выпученными глазами, вскочил и начал одеваться, по быстроте облачения он и вправду мог претендовать на титул «сказочный».

– Прости, прости Ливер, не надо Цитрамона в переработку, он полезный, он верный пес хозяина, завсегда следящий, чтоб Главному на его вопрос всегда был правдивый ответ.

Ливер расплылся толи в улыбке, толи в оскале, толи хотел похвастаться своим поистине впечатляющим жевательным агрегатом, и

как водится, для острастки заехал слегка в ухо проштрафившемуся.

– Давай, давай, полезный-болезный жополиз, пошевеливай мослами, буди Бригаду, пересменка уже скоро, а они еще не жравши и все такое. А после и поговорим, – плотоядно оскалился Ливер.

– Подъем, Потрошители! – фальцетом завопил донельзя напуганный Цитрамон. Ливер, зная, на что способен его с утра накрученный подручный, заранее заткнул уши. И верно, при желании подобным ультразвуком можно было и душу от тела отлучить. Зато деятельно, чтобы ты не делал: спал, не спал или сидел, философствуя на горшке, вскочишь и побежишь куда-нибудь за горизонт. Жилая зона будто взорвалась, крики, мат, грохот, летели подушки, одеяла, падали кровати, люди метались как тараканы, вспрыснутые дихлофосом, полный хаос и паника, как только не поубивали друг друга.

Ливер, отбежав к сейфу, трясся всем своим жиром, ржал и плакал в полный голос, иногда переходя на глухое бульканье, несколько раз шумно втянет воздух и опять, и по кругу, между тем показывая сыгравшему побудку большой палец, мол, зачет и полная реабилитация, а может и вовсе премия. В конце концов, Ливер отдышался и заорал своей луженой глоткой:

– Хорош, долборезы гребаные. Замерли! – и как в детской игре все будто примерзло, кому охота Ливера ослушаться, это равносильно умереть тут же, и хорошо если сразу. Даю вам, дети греха и порока, на все про все сорок минут, кто накосорезит, по кускам отправится в этот морозильник и в конце концов принесет мне прибыль, – и он с толикой обожания, похлопал по крышке морозильного шкафа.

–  Вы меня знаете. Отомри! – опять заорал он.

За сорок минут все уложились: и оправиться и поесть и оружие свое еще раз проверить.

– Построились, – посмотрев на часы гаркнул Ливер. – Так, хорошо, надеюсь сегодня от вашей работы получить больше, чем в прошлый раз, долги нужно отдавать а пока вы больше жрете, пьете и боеприпас попусту жжете. Где жемчуг, спрашиваю я вас, где перлы? Вот Ваши сменщики уже пяток черных красавиц набили и даже одну красную. И всего больше у них и споранов и гороха. Предупреждаю, если так и дальше будет продолжаться, я лично, со знанием дела всем без исключения унылую пластику лица сделаю, навечно, – и Ливер опять похлопал по крышке большого белого холодильного гроба.

– Кто из Вас лабухов агрит тварей, и на убой водит? – руку поднял долговязый рыжий парень.

– Дар? – ткнув пальцем сосиской, спросил Ливер.

– Быстрый бег и прыжки, погоняло Тушкан.

– Тушкан значится, – Ливер осклабился. – Да какого же ты хрена, Тушканище гребаное, одно фуфло на убой гонишь? Побегай по городу, пошуми, рискуй сученок, иначе и дальше будешь только постных бегунов да спидеров таскать, на кой хрен они нужны нам, да и ты вместе с ними.

– Внял? – с тычком пальца в грудь, спросил Ливер. Парня шатнуло.

– Да понял я все, Ливер, постараюсь, – скривившись, потирая ушибленное место, ответил Тушкан.

– То-то, а теперь, сукины дети, марш работать, и удивите меня.

Знал бы он, сосредоточение всего плохого, больной на голову и тело недочеловечишко, чем это обернется – застрелился тут же.

Оружейник с интересом, не отрываясь, смотрел на разыгрываемое действо на мониторе, будто фильм про постапокалипсис, многое ему стало понятно. А многое еще больше запуталось.

Эти люди на мониторе больше всего ему напоминали рецидивистов, злые, излишне агрессивны друг к другу, настоящая волчья стая, хотя в среде волков, можно сказать, идиллия и любовь если сравнить то, что он видел на мониторе.

Ему стало понятно, что это место где он оказался, называется Стикс. Чудовища имеют свою иерархию и видимо обширную. И оказывается, у всех здесь есть таланты, называемые «даром» – сверх способности, дарованные этим миром.

На мониторе появилась пришедшая с крыши смена, уставшие, с рыбьими глазами, как роботы по очереди укладывали свое оружие на длинный пристенный стенд. Оружейник хоть и не мог почувствовать запах, но представить, вполне, он еще хорошо его помнил: резкое, въедливое амбре затяжного огнестрельного боя, запах пороховых газов, пота и перегретого оружия.

Ливер сидел за столом, механически кидая кости, с толикой разумного опасения посматривая на спускавшихся с крыши бойцов. Сменившиеся, были совсем не тот сброд, что совсем недавно находился здесь. Эти были особенные, настоящие, матерые хищники, выживавшие в Стиксе и не по одному году. Заметно это было во всем, во взглядах, в скупости движений, в каком-то налете уверенности. Хладнокровные, жесткие, безжалостные убийцы, в мельчайших деталях знающие свое дело. Каким-то боком попавшие в должники к Урфин Джусу – главе стаба "Лебяга", отрабатывающие таким экстремальным способом свои долги. Верней один попал, легендарный Бедовый, а эти лишенцы за него впряглись, – дичь безголовая. В подтверждении своих опасений, к нему совсем не заметно, со спины, подкрался Цитрамон, шепнул:

–  Хозяин, чую нехорошее, будь осторожен, плохие мысли у этих потрошителей.

К Ливеру за стол, не спросив разрешения, присел альбинос с белой, даже с какой-то синевой, как у мертвеца кожей, почти бесцветными, цвета льда глазами и глубокими тремя шрамами, идущими наискось через все лицо.

С виду живой мертвец, ни слова не говоря, постелил серую плотную рогожку на стол, медленно выложив на нее поочередно: затвор, от АСВК КОРД, масленку, и свои любимые кукри[1] и начал любовно чистить промасленной тряпочкой части крупнокалиберной снайперской винтовки.

– Это он что, так меня пугает? – Ливер посмотрел на кугри и его холодный пот прошиб, этот известный клокстопер при желании на дольки порубит, он даже встать не успеет. Ливер постарался, как мог, выказать хладнокровнее:

– Привет, Жнец! – белоголовый даже не посмотрел в его сторону, кивнул. – Как отстрел сегодня? – Жнец почти незаметно опять кивнул головой, возможно это означало «хорошо». Ливер видимо понимая, что от этого типа мало чего добьётся, разве что еще пару кивков головы, или того хуже усечение головы, загудел недовольно:

– К Тимофею[2] Вас всех! Кто докладывать будет? Кто добытое сдавать?

Рядом с занятым своим делом невозмутимым Жнецом присел еще один воин.

– Молчун, а ты какого здесь? – спросил явно раздраженный Ливер у присевшего. Ну, чешешь ты языком во сне отменно, заслушаешься, это не дает тебе право в базар встревать.

– Значица так Ливер, – уверенно сказал Молчун. – Парни определились, наконец, с заместителем Бедового. Меня вот наделили полномочиями.

Молчун выложил на стол добычу, ее было необъяснимо много. Ливер ошалело хлопал глазками на этакое, не понимая, как вообще это возможно:

– Пипец, потные носки мне в рот. Кого ограбили?

Молчун, как хороший игрок в покер, сохраняя полную отрешенность, и бровью не повел:

– Здесь двести восемьдесят грамм узелкового янтаря, триста десять споранов, сахарка девяносто две штуки. И еще – вот это. – Молчун очень осторожно и медленно, будто это что-то чрезвычайно хрупкое выложил на блестящий лаком центр стола, две красных жемчужины, мгновенное сосредоточие всех взглядов и наступление полной тишины. Кто-то тихо вбросил в напряженную тишину:

– Алое Сокровище.

Выждав, достойную Большого, паузу, Молчун продолжил:

– Сафари выдалось удачным. Похоже, где-то рядом идет Орда, нас цепляя только краем, по всему обходят ЛАЭС, мы думаем не называемых боятся потревожить. Начало смены было отвратным. Поначалу мы загрустили, одни Топтуны да Кусачи в наличии, никакого профита. Задолбались ковырять их, и в карьер стаскивать. Ко второй половине дня, там, внизу, целая стая низших употребителей собралась, и в правду настоящие чайки помоечные, как ты их называешь.

А за три часа до конца смены, видим, а главное слышим, наш загоняющий Клюня – паровоз знатный, тянет! – Молчун, хохотнув, указал на кучерявого крепкого парня, мявшегося за спиной. – А сам, как Лось, сквозь бор на гоне прется, и орет, что интересно, почти так же, Талант, а за ним в синхроне два элитника килограммов под четыреста, носорогами мчатся, сосенки по пути срезая, будо и не деревья это вовсе, а обычные одуванчики, за ними чуть в отдалении толпа руберов наяривает, мамочка моя родная роди меня обратно, а то и вовсе не надо. Хорошо, два корда стояли на треногах, заряженные бронебойными и в том направлении с тысячи уже начали доставать их, сдерживая. Это и спасло нашего Клюню сохатого.

Суровые мужики, обступившие стол заржали дружно, похлопывая раскрасневшегося парня.

[1] Национальный нож, используемый непальскими гуркхами. Клинок кукри имеет характерный профиль «крыла сокола» с заточкой по вогнутой грани (то есть это нож с «обратным изгибом»)

[2] На уголовном жаргоне, исполнитель смертельного приговора.