Текст книги "Война после войны (СИ)"

Автор книги: Валерий Шмаев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 17 страниц)

Сейчас проходят тестовые приёмы инвалидов Вермахта. В основном это молодые люди и дети инвалиды, в том числе и из Гитлерюгенда. Никто не знает, как к этому отнесутся остальные проживающие на островах.

Вывод. Человек Пауля занимает достаточно высокую должность в компании, если Пауль знает об этом.

– Это очень интересная информация Алексей Петрович. И очень неожиданная. – тут Бонке позволил себе улыбнуться.

– Вы с такой уверенностью утверждаете, что фон Штауффенберг найдёт убийцу Вальтера Нойманна. Но как? Если даже мы не смогли этого сделать. – Бонке опять улыбнулся, представив себе бегающего по всему миру Вальтера Рихтера, которого разыскивает все спецслужбы Советского Союза, а то и мира.

– Вы напрасно иронизируете господин Бонке. Паулю нет необходимости даже выезжать из страны, в которой он сейчас находится. Эта страна Перу. Достаточно только связаться со мной и своими агентами в России, в Управлении Специальных Операций и НКВД. Ну, и с теми агентами, с которыми он связан через Вальтера Нойманна. – улыбка на лице Бонке погасла.

– Почему вы считаете, что фон Штауффенберг в Перу? – спросил ошарашенный Бонке. Елагин удивлённо повел головой.

– На лице у Пауля маска из Перу. В вашей службе совсем не умеют думать. Маска определённого типа, из обособленной местности и обозначающая мифическое чудовище. Что означает, что Пауль находится в этой местности и в конкретном месте с названием этого чудовища. Почти наверняка это какой-нибудь отель или бар, в котором необходимо показать данную фотографию.

Внимательно посмотрите на это фото. Судя по фону за спиной Пауля, бар находится прямо на берегу моря, но не на пляже, а на набережной этого местечка. Видимо небольшого городка. Мне необходимо посмотреть подробную карту, и я скажу вам название этого города.

Вы ещё спросите, откуда у Пауля агенты в России. Пауль Штауффенберг лучший ученик Вальтера Нойманна и самый способный мой ученик. Я уверен, что у него остались десятки агентов в Управлении Специальных Операций, НКВД и в партийных и государственных органах «Советов». – Тут Бонке перебил Елагина.

– Но ведь вся сеть агентов Штауффенберга уничтожена НКВД! Это подтвердили независимые источники у «Советов». – На эти слова Бонке Елагин искренне расхохотался.

– Я бы хотел почитать эти бредни! Погодите минутку. Задержали целую сеть платных агентов и уголовников? Не так ли? А ещё Пауль сорил деньгами и золотом? Можете ничего не говорить. Я и так это знаю. Я сам учил его этому. Молодец! И это лучший агент Вальтера Нойманна? – Елагин опять рассмеялся.

– Вам самому не смешно господин Бонке? Лучший ученик Вальтера Нойманна, работая более шести лет в Советском Союзе и служа в НКВД, завербовывает агентов только в уголовной среде и среди рабочих, и сорит деньгами и золотом, хотя знает, что большевики разыскивают это золото. Браво. У вас изумительные информаторы в Советском Союзе!

Сеть агентов, которую арестовало НКВД это сеть отвлечения, созданная именно для этой цели. Почти наверняка в их числе было некоторое количество одноразовых боевиков, выполнявших диверсии на коммуникациях противника, и Пауль специально платил им золотыми монетами.

Золото очень сложно реализовать в России. Это своеобразная валюта и его всегда откладывают на «чёрный день». Узнав, что он находится под наблюдением, Пауль засветил специально созданную ложную сеть и ушёл с доверенными людьми и пленными немецкими офицерами с помощью собственного руководства.

Подумайте о другом бесспорно неопровержимом факте. Пауль ушёл незадолго до своего ареста, а значит, его агент или агенты находятся в центральном управлении в Москве.

Неужели никто из вас об этом не подумал? Чем вообще занимается ваша служба? Возьмите меня на работу к себе? Впрочем, я уже работаю на вас.

Вальтер Нойманн отправлял в Россию не одного Пауля. Легализировали его люди, уже работавшие в Советском Союзе на весьма высоких должностях, но Пауль изначально отправлялся в Россию как ключевой руководитель всей создаваемой Нойманном разведывательной сети. Именно поэтому я убежден, что у фон Штауффенберга существуют десятки агентов в России. Но теперь этих агентов он просто так не отдаст. Передать данные о своих агентах Пауль мог только Вальтеру Нойманну либо его преемнику. Способ передачи мне неизвестен.

По поводу того, что убийцу Вальтера разыскивали и не нашли его не обольщайтесь. Убийцу никто не искал. После вашего отчёта никакого розыска не проводилось, но это я буду обсуждать не с вами, а с Паулем и ещё с некоторыми людьми. Это только наше дело. Убийцу Вальтера Нойманна не искали. Я это знаю достоверно.

Руководил специальным отделом бригадефюрер SS Гельмут Штольк. Он же приказал пытать личного помощника Вальтера Нойманна, уже зная о том, что бо́льшая часть инструкторов, лично знавших Вальтера и готовившая его агентов уничтожена. Какое интересное совпадение. Не правда ли? Осталось только посмотреть, кто попробует убить Пауля и всё встанет на свои места. Подумайте и об этом. – Бонке был опять ошарашен. Ему и в голову не могло прийти то, что говорит Елагин, но всё было логично.

– Но зачем это надо было бригадефюреру? – Возмущённо воскликнул собеседник Елагина.

– Я не сказал, что непосредственно бригадефюреру господин Бонке. Во-первых, это было необходимо самому Ранке, он давно метил на место Вальтера.

Ранке был назначен руководителем разведшколы в тридцать девятом году и сразу же попытался взять бразды правления в свои руки. Делал он это весьма топорно через голову Нойманна назначенного в то же время инспектором всех разведывательно-диверсионных школ Литвы, Латвии и Эстонии. А во-вторых, основная цель – это такие уникальные агенты как Пауль, которых годами готовили эти разведшколы и которые разбросаны сейчас по всему миру.

Агентов были сотни и далеко не все они проходили через мои руки. Вполне вероятно Ранке в личном разговоре сообщил бригадефюреру информацию, спровоцировавшую последнего на необдуманные действия. Ранке был связан с кем-то ещё, сам он не мог организовать такое покушение. Когда мы найдём этого человека, я предоставлю вам все собранные нами доказательства. – теперь Елагина было не узнать. Он был деловит и собран.

– Вы так уверены, что найдёте человека убившего Вальтера? Но как? – Елагин ответил сразу.

– Сложности есть, но нет ничего невозможного. И у меня, и у Пауля есть свои люди в Советском Союзе и в других странах мира. К тому же необходимо выяснить, кто из сотрудников спецотдела остался в живых и вышел на агентов Вальтера. Очень многие агенты были связаны не только со мной и Вальтером, но и с Паулем и друг с другом.

По задумке Вальтера Нойманна это была многочисленная сеть, охватывающая всю Европу, Африку и Южную и Северную Америки. Своеобразная организация навечно связанных друг с другом людей. Связь между этими агентами общая и бессрочная. Впрочем, давайте пока оставим это и вернёмся к нашим делам.

По большому счёту мы всё обговорили. Ваши предложения меня устраивают. Через месяц я уеду на острова, и буду контролировать строительство резиденции, а затем найду возможность остаться там. Способы связи мы с вами обговорили. Человек Пауля самостоятельно выйдет на меня на островах, а о расследовании убийства Вальтера Нойманна я буду держать вас в курсе дела. Может быть, нам понадобится ваша помощь. – Попрощавшись с Бонке, Елагин откинулся на спинку кресла и один из телохранителей тут же помог откинуть её.

– Браво Алексей Петрович. – присев на кресло, в котором сидел Бонке негромко произнёс он на чистейшем русском языке.

– Вы действительно профессионал! Как жаль, что вы так долго не понимали друга. Я имею в виду вас и представителей Советского Союза, но в этом нет вашей вины. Как говорит Командир. Судьба.

– Советский Союз. – голос Елагина звенел от нескрываемой ненависти.

– Если бы вы знали, как я ненавижу эту страну, то вы никогда не произнесли бы эти слова.

– Я знаю. – в отличие от Елагина Лис был спокоен и, как-то беспечен. Со стороны могло бы показаться, что опытный учитель говорит с малолетним учеником.

– Мы очень многое о вас знаем Алексей Петрович, но всё на самом деле так и есть. Ваше прошлое – это только ваше прошлое, и нас оно совершенно не интересует.

«Лерман Центр» и мы не представители Советского Союза. Мы помогаем своей стране и стараемся сделать её лучше, но к официальным представителям власти никакого отношения не имеем. В прошлом каждого из нас есть белые и чёрные пятна и никому не хочется их ворошить. – Елагин заинтересованно посмотрел на Лиса. Это был первый откровенный разговор с выходцем из другого мира.

То, что Лис, Командир, Багги, Лето, Ким, Хаски и знаменитый на весь мир Степаныч не большевики, Елагин был уверен на все сто процентов, и сейчас можно было попробовать получить ответы на давно интересующие его вопросы.

– Какие же чёрные пятна у вас могут быть? – Елагин начал издали, но интересовало его совсем не это.

– Как вы понимаете, Алексей Петрович мы все военные и в своей жизни успели хлебнуть самых разнообразных приключений. Воюют не только в вашем мире и времени, так что у каждого из нас имеется свой опыт, о котором не хотелось бы вспоминать. – казалось, что его собеседника забавляет этот разговор и Елагин решился.

– Скажите Лис. А что это вообще было? Тогда. В конце сорок третьего года. Никто не ожидал таких действий от большевистского правительства. Чья вообще была идея с обменом научно-технической информацией и передачей военных технологий? Это было как гром с ясного неба.

И ещё этот ваш Степаныч. Кто придумал эти безумные интервью по радио, которыми заслушивался весь мир? Это были такие откровения, что слова этого человека цитируют до сих пор. – Лис улыбнулся.

– Степаныч это да! Это была наша совместная идея. Попав в ваш мир, мы несколько дней находились на болоте в Псковской области. Подгоняя информацию для срочной передачи по каналу Командира, мы прикинули будущее развитие событий и запланировали некоторые действия способные изменить течение войны.

Не ход, не уменьшение сроков окончания, а именно течение. Была бы наша воля, мы максимально затянули бы окончание войны ради уменьшения боевых потерь.

Отставание Советского Союза в научно-техническом и военном планах, а особенно в некоторой части вооружений ставил страну в зависимость перед странами антигитлеровской коалиции. В первую очередь перед Великобританией и Америкой. Нам были крайне необходимы транспортные и десантные самолёты и малые, и средние корабли для морских десантов. У нас были технологии будущего и военная, и военно-политическая информация, но не было возможности быстро наладить производство бо́льшей части необходимых нам вооружений.

Америка находится слишком далеко и к тому же это наш самый опасный военный противник в будущем. Англия же напротив, находилась прямо в театре военных действий, поэтому она получила некоторые технологии, которые могла в скором времени реализовать в обмен на военную помощь и размещение на наших базах в том числе и в Финляндии своих самолётов тяжёлой бомбардировочной авиации.

Мы же в свою очередь поставляли в Великобританию свои бомбы большой мощности, которые в нужном количестве не могли на тот период поднять наши самолёты и называли это приветом от Степаныча. В совокупности с информацией о военных заводах во Франции, Голландии, Дании и Германии и точках запуска по Лондону ракет ФАУ это принесло нам не только военную помощь, но и политические дивиденды, и любовь простых англичан. Ну а Степаныч стал рупором всех нововведений и новых решений советского правительства.

Американцы спохватились чуть позже, но и они не были обделены технологиями, а мы соответственно тем, что нам было остро необходимо. Но с Америкой, если вы не в курсе, сработала ещё одна схема. Мы взяли у американцев полтора десятка эскадрилий «летающих крепостей» со всеми экипажами в аренду, для бомбардировок немецких объектов по заданиям нашего командования с полной выплатой стоимости самолётов после войны. Причём обслуживали и охраняли эти самолёты американские солдаты, а спецполк НКВД стоял только на внешней охране аэродромов.

Нам не нужны были технологии изготовления самолётов, нам необходимы были сами самолёты и хорошо обученные лётчики. Полные выкладки по всей поставляемой нам по договору аренды техники, включая технологическую и производственную цепочки, мы передали американцам перед заключением сделки, загнав их в состояние крайнего изумления.

Этим действием мы дали понять американскому правительству что не собираемся производить их технику, но заплатим за участие Американской армии в войне на нашей стороне в том числе и алмазами, которые мы нашли на территории Советского Союза. Это стало ключевым фактором положительного решения правительства САШ.

На все поставляемые нам самолёты американцы устанавливали новые автопилоты, бомбовые прицелы и другое оборудование, которое возможно было установить без изменения конструкции их самолётов. Мы не собирались скрывать эту информацию, тем более что они сами в скором времени изобрели бы всё это. Мы только совсем немного подтолкнули их технический прогресс. А вот бомбили американцы и англичане нашими бомбами, и это тоже весьма язвительно комментировал Степаныч.

Не сбросить бомбы и привезти их на свой аэродром американские пилоты не могли. В каждом самолёте находились наши технические контролёры. А когда наши хитро-мудрые союзники всё же смогли привезти на свой аэродром одну из бомб и попробовали её разобрать, то взрыв полностью уничтожил бо́льшую часть лаборатории и всех технических специалистов. Сразу после взрыва мы настоятельно порекомендовали так больше не делать, чтобы больше не было несчастных случаев на их полигонах.

Первое выступление Степаныча по радио действительно было под контролем цензуры, но контролировать этого человека полностью просто невозможно. Он и в нашем мире никого не боялся. Степаныч специально рассказывал всему миру обо всех самых крупных бомбардировках и наиболее удачных ракетных обстрелах, а также просвещал весь мир о новом созданным им оружии и наконец, добился своего. Он первым среди нас стал личным врагом Гитлера и всего немецкого народа. Что сразу же и прокомментировал в известной теперь всему миру манере и весьма заковыристыми русскими словами.

Адрес куда Степаныч послал бесноватого ефрейтора со всеми его желаниями и заявлениями, он проговаривал семь минут сорок две секунды, причём ни разу не повторился. Вы бы слышали, как ржала вся студия! Да ладно вся студия, всей стране настроение поднял на несколько недель.

В том же выступлении Степаныч лично поблагодарил Гитлера за редчайшее звание его личного врага и пообещал отдариться при личной встрече. В этой благодарности ко всему прочему содержалась выжимка из анекдотов нашего времени. К тому времени выступления Степаныча получили народное признание и все его выступления записывались, чтобы потом повторить во всех областях страны.

Истерика, которую закатил Геббельс по этому поводу, была опять прокомментирована Степанычем. Геббельс тоже был послан и тоже далеко, и надолго и максимально многослойно. Эпитеты, которыми Степаныч наградил всю верхушку «Великого Рейха», солдаты повторяли на всех фронтах как анекдоты до конца войны, а письма Степанычу до сих пор приходят мешками.

Кстати, Степаныча не только благодарят и восхищаются, но и жалуются ему. Так что разбором писем занимаются специально отобранные люди из партийного контроля.

– Но зачем? Зачем? Это не укладывается у меня в голове. – воскликнул Елагин.

– Ох, Алексей Петрович! Если бы вы знали, какое количество немецких разведчиков и диверсантов перебили только на подходе к мнимому месту жительства этого безумного комментатора. Уж не говоря про маршруты следования этого затейника на фронтах. Несколько сотен. Целый отдел СМЕРША с его группой сопровождения работал. А сколько групп уничтожили при переходе через линию фронта и при поспешных выбросках десантов?

У Степаныча до сих пор есть два двойника, а во время войны их двое погибло, и девятеро было ранено. Да жестоко, но у немцев гибли подготовленные диверсанты и залегендированные разведчики, которые могли бы выполнять реальные задания, а их бросали на нападения на фантомы.

На самом деле сам «Степаныч» на фронт выезжал крайне редко и только для проверки очередного своего изделия в боевых условиях, а вот его двойники постоянно ездили в различные армии, а контрразведка создавала утечки информации.

На Западной Украине группу мнимого Степаныча захватили. Потребовалась войсковая операция, чтобы уничтожить более семидесяти заброшенных за линию фронта диверсантов и более ста пятидесяти оуновцев, а затем по результатам захвата вскрыли всё подполье. Перебили и арестовали более тысячи человек, обнаружили законспирированные базы, взорвали схроны.

Операция была спланирована в несколько этапов. Впоследствии были арестованы немецкие резиденты и радисты, а затем планомерно была уничтожена вся инфраструктура подполья. Захваченным оружием, боеприпасами и снаряжением можно было вооружить и экипировать не одну дивизию. Оуновское подполье так более и не возродилось, но это всё было значительно позднее.

После первых положительных результатов, мы были приглашены к Сталину, предложили все остальные нововведения, получили полный карт-бланш на все свои предложения и Степаныч принялся вещать на весь мир, объясняя их.

Это касалось всего. От появления нового оружия и формы, до введения новых орденов и разрешения к ношению царских наград. Причём по поводу Георгиевских крестов и медалей Степаныч на всю страну заявил, что уважает каждого солдата или офицера, который получил такую награду. За «красивые глаза» «Георгия» никогда и никому не давали.

Вспомните интервью Степаныча в Лондоне в марте сорок пятого года. Он тогда во всеуслышание заявил, что никогда не был и никогда не будет членом партии, но это не мешает ему любить свою Родину, воевать с её врагами и уважать Верховного Главнокомандующего.

Это заявление прозвучало как гром среди ясного неба. Генерал-лейтенант, член Государственного Комитета Обороны, изобретатель самого разрушительного оружия войны и при этом беспартийный и категорически отказывается вступать в партию. Знали бы вы, как его прессовали дома, но Степанычу на это, мягко говоря, всё равно. Он и дома периодически объясняет свою точку зрения отдельным высокопоставленным партийным чиновникам в своей излюбленной манере.

Всё это было сделано специально. Мы назвали это гибридной информационной войной. Сокрытие информации всегда мешает противнику, но больше всего ему мешает дезинформация. Именно такую дезинформацию постоянно сливал Степаныч всему миру, причём делал это так, что на проверку его слов уходили значительные силы и время.

К примеру, на момент первых ракетных обстрелов, в Советском Союзе вообще не было ракетного оружия. Оно только создавалось. Рейхстаг и здание Главного Управления Имперской Безопасности разнесли не ракетами. Но разница то, какая? Главное результат, а Степаныч этот результат максимально преумножал. Впоследствии он сливал просто невероятную дезинформацию, и она прокатывала.

Это я про десанты Лето, Багги, Кима и Хаски, а о ракетных обстрелах Кенигсберга и Данцига лучше вообще молчать. Степаныч такого нагородил, что у всех посвящённых в детали операций уши вяли. Ведь именно по его информации Лето с Багги тоже получили звание личных врагов Гитлера и всего немецкого народа, хотя в большинстве операций участвовали совсем другие люди.

Таким образом, мы скрывали информацию разведчиков и информацию, принесённую нами. Я уже не говорю о том, что над большинством «изобретений Степаныча» работали специально созданные для этого лаборатории и технические специалисты из нашего времени, до сих пор остающиеся неизвестными широкой публике. – Лис издевательски усмехнулся.

Елагин помолчал, потрясённо глядя на пылающие дрова в камине, и неожиданно спросил.

– Какое странное у вас имя. Лис. Не обидно? Вроде вы уже не мальчик. – его собеседник спокойно ответил.

– Мы все привыкли. В бою сложно произнести Лисовский Николай Валентинович, к тому же такие имена очень часто отображают индивидуальные особенности человека. – Лис опять улыбнулся своим мыслям.

– Странно. Сегодня вы сказали мне своё имя. – Елагин удивлённо смотрел на своего собеседника.

– У нас не принято даже при хорошо знакомых людях называть настоящие имена, да и просто привыкаешь. Сегодня можно. Командир давно сказал, что вам можно верить. – совсем немного замявшись, Елагин спросил.

– Скажите Николай Валентинович. Кому мне отдать деньги? – Даже сейчас Елагин не считал эти раскрашенные бумажки своими. Казалось, они мешают ему жить.

– Никому. Это ваши деньги. Проще говоря, вы у нас наёмный работник, а в нашем мире Алексей Петрович, существует форма вознаграждения за выполненную работу. Вы не у нас на службе, и как в своё время сказал Командир: «любая работа должна быть оплачена».

В данном случае это небольшая премия дополнительно к тем деньгам, которые мы заплатим вам. Это было основное условие Командира, да и вообще его принцип: трофеи достаются победителю, и только он решает, как их использовать. Свои трофеи Командир тоже государству не отдал, а с вашей помощью создал «Лерман Центр» и, как оказалось совсем не напрасно. – Лис объяснил всё это с небольшой долей иронии.

– Николай Валентинович, а какое бы вы дали имя мне? – в очередной раз неожиданно спросил Елагин. Лис внимательно посмотрел на Елагина.

– Я думал об этом. Профессор – Проф. Или профессионал – Профи. Лучше, по-моему, и не скажешь, но в нашем кругу вы навсегда останетесь Елагиным Алексеем Петровичем. Русским дворянином и вообще русским. В наше время уже не осталось русских дворян. Вы показываете всем нам, какими они были. Мы все вас очень уважаем.

– Тогда пусть будет Проф. Мы все на войне, как сказала на дне рождения Командира Фея, и как говорит сам Командир это наша работа, и никто не сможет выдать имя бойца. Я хочу быть в отряде Командира. С ним и со всеми вами очень интересно работать. Вы многое изменили во мне как в человеке и в моей России, и я хочу вам помогать.

Всякое копирование данного текста, полностью или частично, является нарушением авторских прав. Также запрещена выкладка произведения или части его на иных площадках кроме Автор Тудей без разрешения автора.

Конец шестой книги.