Текст книги "Провокация седьмого уровня (СИ)"

Автор книги: Валерий Шалдин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 29 страниц)

Текст был написан коряво, но читать его было можно, если не обращать внимания на исправления, зачёркивания и жирные пятна, вот только смысл писанины был из ряда вон:

– Тээээкс, – протянул Рудик. – Значит, надо обеспечить связь с существами, обитающими на четвёртом-пятом слоях.

Паша усиленно закивал. Именно это и надо. Молодец Рудик – въехал в тему! Будет совсем хорошо, если прибор добьёт до седьмого слоя.

– Читаем дальше. Существа должны быть адекватными….ага….это, чтобы среди них психов не было?…понятненько….ага….ссаными тряпками на свалку истории… – Рудик покосился на Пашу.

– Про тряпки не читай. Видишь же, что там зачёркнуто, – подал голос Паша. Хотя, говорят умные люди – verba volant, scripta manent: что написано пером, то не вырубишь топором.

– Это вообще, что такое? – Рудик уже еле сдерживался. Чушь какая-то… Ему было очень трудно серьёзно изображать «поток позитива». Ему хотелось громко ржать, упасть на пол и дрыгать ногами от хохота. Чем больше Рудик представлял, как вообще работает эта конструкция, тем ему становилось смешнее. Ой, держите меня семеро, я точно сейчас рассыплюсь на аминокислоты.

– Это тебе техническое задание на изделие, – невозмутимо пояснил Паша. – Твоё дел склепать аппарат, а переговоры с иными буду вести я. На лавры первооткрывателя не претендую: все заслуги тебе, пусть мир тебя запомнит, а я человек скромный. Мне хочется только несколько вопросов иным задать…Дружище, я верю в тебя. Чё завис-то? Хоть кивни, если въехал в тему.

Глядя на Пашину писанину, из головы Рудика совершенно выскочили недавно сформулированные им мысли, что в физике должны работать люди, обладающие не огромным интеллектом, а обладающие огромной интуицией и любознательностью. Какая нахрен интуиция? Где формулы и расчёты? Где наукоёмкие объяснения?

Титаническим волевым усилием Рудик не послал Пашу по известному адресу, глядя на его безмятежную физиономию. Что с дурака возьмёшь? И на Перуанскую гору не пошлёшь. Как можно что-то делать без предварительного расчёта? Я не из тех, кому «ветер в харю, а он шпарит». Впрочем, решил Рудик, какой вопрос – такой и ответ. Курице понятно, что Павлик написал свои хотелки, называемые им техзаданием, сдуру. Так что мешает и Рудику приколоться и сгандобить аппарат: главное, чтобы аппарат мигал светодиодами и красиво урчал. Вон на полках, сколько всякого ненужного хлама валяется. Что ж, мы тоже прикалываться могём, ага. Что ж не помочь другу, немного скорбному разумом. Склепаю из всякого хлама «аппарат», и пусть потом Павлик орёт в микрофон свои вопросы потусторонним жителям. Надо бы эту картину на видео записать. Может получиться шедевр из серии «ржака»: главное Пашке это кино потом не показывать. Понятно, что в науке нет места мистике, как бы Паша не тужился со своей нумерологией и астрологией. Решено: всё равно скоро начнётся доставшая до печёнок учёба в универе, а этот эпизод с Пашиным «аппаратом» будет светлым комичным пятном в серых буднях; приятно когда-нибудь потом будет вспомнить, как изготавливал прибор для общения с потусторонними сущностями. Минута смеха, между прочим, добавляет год жизни.

– И что нам понадобится для изготовления…хм….прибора? Скорее всего, нам для его изготовления, позарез потребуется зуб трёхлетнего крокодила, кровь белого голубя и волосы девственницы, – Рудик всё же не удержался и съехидничал.

– Зачем? – совершенно серьёзно сказал Паша. Ирония и всякий юмор были не его конёк. – Потребуются твои мозги, ну и немного всяких конденсаторов, микросхем, транзисторов, резисторов, всяких разъёмов, реле и диодов. Да ты сам лучше меня знаешь, что тебе надо. Так что не кочевряжься, а приступай к работе. Думаю…..дня за три ты управишься, – Паша искренне верил в то, во что хотел верить. Хотя, если ты веришь, нет ничего невозможного. Всё правда, пока веришь.

Ну, за три дня, значит, за три – Рудик мысленно усмехнулся – ведь все знают, что приборы для общения с иным миром собираются за три дня. Это, как раз плюнуть. Все так делают. Хотя….вот будет хохма, что это именно Паша, так тонко разыгрывает друга. Потом всем расскажет, и будут все ржать с наивного Рудика, которого развели, как хомячка.

Рудик покосился на Пашу: может тот сегодня забыл выпить таблетки. Но Паша сидел с невозмутимым видом, как Египетский сфинкс. Любую ситуацию можно рассмотреть под разными углами. Если это подлянка, тогда я ему тоже отомщу: всем скажу, что Паша спит не один, а с плюшевой обезьянкой по имени Чичи. У всех есть свои недостатки, ага. Как-то трудно представить продавца вин, спасающего цивилизацию, а вот представить Пашу в роли местного придурка, то запросто.

Внезапно Паша встрепенулся: теперь, когда главная задача выполнена, техзадание другу вручено, можно заняться и текущими делами, а именно: поразмыслить на досуге о суетном за стаканчиком хорошего вина.

– И чего это мы на сухую сидим? – осведомился он. – Наливай. Выпьем за успех нашего великого дела. Скоро мы будем творить историю, ага. Перепишем её заново и создадим новый мир. Не переживай ты так. А то морщины появятся, девушки любить не будут.

Может, так сталось, что выпитое вино привело мозги Рудика к умиротворению, но когда вино в бутылках было благополучно перемещено в желудки друзей, и Павлик засобирался домой, то молодой учёный, проводив друга, сразу же взялся за реализацию полученного технического задания. Как будто безумие заразно. Ему было весело до куража. Он даже пожертвовал для аппарата металлическую этажерку на колёсиках, блестевшую никелем, и свой старенький ноутбук. Эту этажерку Рудик нашёл на помойке около больницы, вот она и пригодилась. К этой этажерке он на болтах пришпандорил несколько стальных ящиков, используемых электриками, и различных корпусов от старых радиол. Всю эту конструкцию даже украшала комнатная антенна, сроду ничего не ловившая. Здесь и она пригодилась. Между ящиками разместились вольтметры, которые придавали некую солидность всей конструкции. Подумав, Рудик прилепил к аппарату кучу совершенно бесполезных и бракованных деталей, ремонтировать которые ему было лень, а для этого агрегата ему их было не жалко. Решение гениальное, эффективное и простое, но как полагается, есть пара нюансиков. На специальной подставке был закреплён ноутбук, конечно, он не был подключён к единой схеме аппарата, но создавалось впечатление, что это необходимая деталь. Этот агрегат днище, конечно, полное для любого, мало-мальски разбирающегося в приборах человека. Но таковых людей, которые понимают и подойдут к аппарату на расстояние метр, поблизости не было.

– К Пашиным обитателям нижних слоёв реальности все законы физики и здравого смысла, – бурчал Рудик, создавая свой шедевр. – Сейчас мы запилим такое, что все ахнут, и для кого-то жареным запахнет.

Конструктор не вникал головой в то, что создавал: золотые руки сами всё делали. Настроение у конструктора было преотличное, а хорошее настроение делает терпимыми все вещи, даже дурацкие. Оно создаёт прилив сил, увеличивает жизненную энергию: да что там говорить – горы можно под такое настроение свернуть.

– Сколько лет живу на свете, не видал коня в кювете…, – с восторгом взирал на своё творение Рудик. – Миленько получилось. Это примерно как знаменитый «Газмяс»: полное уныние и безнадега. Думаю, Пашке это чудо инженерной мысли понравится. Н-да, надо бы ещё чуть больше светодиодиков добавить и колонки отрегулировать. А то дребезжат, как тазики в бане. Ах-да, Пашка просил микрофон приделать. Это можно. Пусть в него кричит своим абонентам с того света, а мы кино об этом снимем.

Рудику самому созданный им чудо-аппарат стал нравиться. Он любовно погладил хромированные детали чуда, вышедшего из недр больного подсознания. Вещь. Любому неадеквату понравится. Мы с Пашей всё можем сгандобить: слово «Невозможно» – это слово из словаря дураков.

– Клёвый, однако, бальбулятор получился, настоящий пепелац, – заключил Рудик, вытирая руки. – Хоть в космос это чудо запускай. Секретная военная разработка, ага. Апшеронский полигон нервно курит, а рядом скромно стоят Билл Гейтс и Илон Маск. Красота, бросающая вызов гравитации и здравому смыслу. Причём на колёсиках.

Глава пятая

Рудик считал, что все люди по природе своей сволочи, поэтому нельзя судить о них с первого взгляда, вдруг есть нормальные, не лицемерные и щедрые, вроде Эдуарда Петровича. Достоинства людей обычно покрыты покровом скромности, недостатки же замаскированы маской лицемерия. Друга Пашеньку Рудик определил в разряд хороших людей, правда, тот был немного, как говорят отцы православной церкви, бесноватым, но то дело такое. Тонкое. Вот боженька всегда запрещал подавать голос бесноватым, а святые старцы не разрешали людям слушать выкрики и рыки одержимых. Не поощрялось вступать в контакт с бесами и находиться здоровым людям рядом. Церковь однозначно определила бы созданный Рудиком аппарат, как бесовский, а автора определила как ересиарха. Вот ведь что удумал злодей: с потусторонними чертями общаться! Но никто, естественно, с чертями и не собирался общаться, кроме Павлуши, конечно, у которого немного не все дома. Ну, и пусть себе он на досуге пообщается с чертями с помощью нашего козырного бульбулятора, а мы кино снимем об этом. Поржём с наивного Пашки. Паша не виноват: не мы выбираем себе убеждения, они нас выбирают.

Рудик потёр руки в предвкушении такой мировой хохмочки.

У каждого бывает такой день, вроде всё идёт как обычно, а потом – бац! Вот такой день, чтобы «бац», сегодня был у Павлика Ковальского, когда он, спустя три дня от крайнего распития вина с Рудиком, пришёл опять к нему в гости с надеждой на новости в плане изготовления аппарата. Сегодня ничего не предвещало беды. Ни тебе знаков всяких со звёзд, ни чисел страшных, ни черных лохматых котов, норовящих перейти дорогу у тебя перед носом. Да и инфернальные духи вели себя на удивление прилично. Поэтому Паша пребывал в безмятежном настроении, даже, несмотря на то, что его мозги были в некотором положении «набекрень» от ночного чтения глав из книги Генриха Корнелиуса Агриппы «Оккультная Философия». Паша, как и все люди всегда искал в книгах какой-то смысл. А если смысла нет, выдумывал его сам, ну, как мог. Книга давала подробные сведения по Элементарной, Небесной и Божественной Магии. Эти три вида Магического Искусства разделялись автором на множество иных дисциплин, таких как астрология, каббала, числовой мистицизм, ангелология, скраинг и алхимия. Больше всего Павлику нравился скраинг, как особая мистическая техника, позволяющая интересующемуся человеку получать ответ на любой вопрос, вглядываясь в определенную поверхность. Отличная вещь: не надо изучать всякие заумные премудрости, а можно сразу напрямую узнать ответ, главное, это правильно задать вопрос. Чаще всего надо концентрировать внимание вглубь зеркала или вглубь кристалла. Впрочем, подойдёт и стеклянный шар, налитая в медный тазик вода, дым от благовоний или даже маятник. Всё может дать ответ, но только если у вас натренированное подсознание. А это не каждому дано: вот Паше явно дано, чем он гордился. Но, сами понимаете, все эти шары и зеркала, это вчерашний день и махровая средневековщина. Сейчас век техники и микроэлектроники. А кто у нас самый лучший знаток в микроэлектронике? Правильно: Рудик! Раз Рудик обещал сбацать аппарат в лучшем виде, то обязательно сделает. Паша был уверен в друге.

Увиденное, блестящее хромом чудо, в «лаборатории» Рудика, потрясло Пашу до печёнок. Настоящее искусство гипнотизирует, особенно нечто похожее на укуренную абстракцию.

– Ух, ёшкина мышка! Чудненько, чтоб я треснул! – восторженно поглаживал хромированные детали Павлик. – Это то, что я думаю?

Рудик под восторженными взглядами друга расцветал, как японская сакура под китайскими нитратами. Молодой физик многозначительно шевелил бровями, при этом его руки складывали цветастое матерчатое покрывало, которое он снял со своего чудо-изделия, как только его друг вошёл в лабораторию и стал глазами искать аппарат. Снятие покрывала с бульбулятора должно было произвести дополнительное психологическое воздействие на заказчика.

– Рудик, ущипни меня, пожалуйста, и скажи, что я не спятил и это не сон. Это оно, да?

– Оставлю тебя теряться в догадках, – скромно потупил глаза Рудик, ласково гладя поверхность аппарата, на которой ни одна муха ещё не приклеилась.

– Это чудо, – восторженно закатывал глаза Павлик. Сейчас он не осознавал, что понятие чуда по определению бессмысленно. Случается лишь то, что может случиться. И оно случилось. Вот оно стоит и блестит.

– Это не сказка и не чудо, это наука, – сурово поправил друга изобретатель. Он был материалистом и в мистику не верил.

– Уже включал? – поинтересовался Павлик. Он был идеалистом и верил во всё необычное.

– Нет, ждал тебя, – заверил его друг. – Как без тебя? Осталось только провести режимно-наладочные испытания, то-сё, тонкую настройку….

Паша аж подпрыгивал от нетерпения. Ему горело приступить к работе на этой чудо-технике. Он уже представлял, как скажет этим жалким жителям нижних слоёв: «Ах-ха-ха! Трепещите, ничтожные! Я пришёл к вам! Я ваш дневной кошмар! Я ужас, летящий на крыльях солнечных лучей! Я жвачка, прилипшая к вашим копытам, или что там у вас есть! Я найду вас всех и покараю».

– Так давай, усугубляй, – нетерпеливо стал подгонять он друга. – Пора уже навести нам шороху в тонких мирах.

– Да, хоть в толстых, – хотел сказать Рудик, но промолчал, сохраняя на лице лёгкую улыбку. Включать, так включать. Это делается просто: кабель подключается к сети 220 вольт, потом надо нажать на красную кнопку и пепелац заработает.

– Доверяю тебе, как творческому руководителю проекта, нажать на кнопку для первого пуска этой дря…этого аппарата, – показал Рудик рукой на красную кнопку, которую требовалось нажать.

Преисполненный важностью Паша с достоинством нажал на кнопку.

Рудик уже знал, как при включении ведёт себя бешеный агрегат, но на Пашу это явление произвело огромное впечатление.

Сначала чудо инженерной мысли начало выть дурными голосами, потом, при переключении на другой режим, оно вознамерилось посвистывать, при этом весь аппарат трясся как припадочный. При переключении на третий режим чудо решило подражать воплям соек, которые что-то не поделили между собой, зато подключались светодиоды и начинали заполошно мигать. А чего им не мигать, ведь это были светодиоды с китайских дешёвеньких ёлочных украшений. Четвёртый режим был самым выдающимся: аппарат имитировал вопли брачующихся котов, пребывающих в последней стадии спермотоксикоза, при этом бедным котам периодически наступали на хвост. Рудика самого этот режим работы аппарата приводил в трепет, что тогда говорить о неподготовленной к такому явлению психике Паши. Судя по округлившимся глазам, заказчик пребывал в культурном шоке, только что не крестился. Вопли, издаваемые аппаратом, были замечательными и настраивали на философский лад: они придавали ощущение, что все людишки лишь песчинки во Вселенной, что некоторые вещи имеют совсем иную ценность, и в жизни у каждого свои рамки. Всё-таки было правильным решение присобачить к аппарату центрифугу от стиральной машины: она замечательно подвывала потусторонними голосами.

Паша всегда хотел расширить рамки своего сознания, вот только вредное сознание не очень мечтало расширяться, а, наоборот, норовило сузиться. Зато сегодня Павлик словил настоящий опупеоз. Даже Рудик немного забеспокоился за сохранность Пашкиных мозгов: а ну, как они вдруг окончательно телепортируются куда-нибудь подальше от такого великолепного хозяина. Судя по восторженному взгляду друга, до этого момента оставалось не так уж много времени. Лицо Паши покраснело, глаза горят, во взоре благодать. Ещё чуть-чуть и каюк, а то и кирдык.

– Ну, ты, это….– начал Рудик, с сомнением глядя на Пашу. – Начинай изменять историю что ли. Типа, давай, начинай общаться со своими астральными сущностями.

– Чего? – Паша чуть пришёл в себя.

– Давай, говорю, начинай общаться, с кем ты там хотел общаться.

– Как? – ошалело глядел на друга Павлик.

– Что, как? – Рудика пока ещё ситуация забавляла. Он знал, что съёмка ведётся. Кино, судя по тому, как играет главный актёр, должно получиться ржачным. – Вот микрофон. Подходи к нему и говори. Чего тут непонятно.

Есть люди, которые пропадают без вести при переходе от слов к делу. Таким был и Паша. Рудик не знал, что у Павлика была маленькая, но гнусная фобия: он панически боялся видеокамер, объективов фотоаппаратов и микрофонов. Эти вещи вызывали у него одышку, и даже приступы панического удушья. Если его фотографировали, то Паша весь сжимался в комочек, зажмуривал глаза и трясся. Целое дело было сфотографировать его на паспорт. Вот и сейчас, сообразив, что ему предлагают говорить в микрофон, Пашу начало трясти и он как-то весь сразу сдулся. Нет, если бы просто так говорить, то это всегда, пожалуйста, Паша мог часами болтать. Микрофон же, то совсем другое дело. Вот почему Паша даже плохо переносил современные мобильные телефоны: там был микрофон, в который надо было говорить. А это у него вызывало иррациональный страх.

– Туда говорить? – осипшим от панической атаки голосом произнёс Паша. Он дрожащим пальцем показал на страшный микрофон.

– Туда! – начал терять терпение Рудик. – Скажи что-нибудь умное.

Но, кроме нечленораздельных сипов и кряхтенья, от внезапно вспотевшего Паши было трудно добиться чего-то внятного.

Наконец, Рудик не выдержал. Он понял, что «кина не будет» с таким актёром, что актёр «на измене». Выход был один: Рудик накрыл микрофон тряпкой, чтобы, находящийся в кататонии Павлик, не мог видеть страшную вещь. Это несколько улучшило ситуацию. Пусть Паша, выглядевший сейчас, как чёрт на утреннике, хоть куда-нибудь говорит, всё равно микрофон в этом аппарате играл чисто декоративную функцию.

Вытерев с лица, обильно выступивший пот, Паша сделал вторую попытку общения с потусторонними существами. Рудик представил, как эти существа уже ржут с такого замечательного контактёра.

Попытку-то Павел сделал, вот только мыслей у него в голове уже не было. Он начисто забыл, что хотел сказать потусторонним обитателям. К удивлению Рудика, он наклонился к аппарату, зажмурился и произнёс более-менее внятно:

– Ээээ….нам это, две пиццы, пожалуйста, – мысли продолжали старательно обходить Павлика стороной. Он сделал то, что делают отчаявшиеся люди: он совершил отчаянный поступок.

Что сподвигло Пашу сказать такое, не смог бы объяснить и он сам. Но это всё, что мог Паша из себя выдавить. После этого он уселся на своё любимое кресло, в котором он всегда сидел, когда приходил к Рудику и распивал с ним спиртные напитки. Сидя в привычном кресле, Паша начал чуть выходить из коматозного оцепенения. Рудик потрясённо молчал. Аппарат, работавший на четвёртом режиме орал котами, но вдруг притих.

– Ваш заказ принят, – внезапно раздалось из динамиков аппарата. – Существу седьмого уровня развития понравилась ваша шутка. Ждите свою пиццу через 10–15 минут.

После этих слов аппарат сам отключился. Наступила звенящая тишина. Паша продолжал усиленно выходить из оцепенения, его лицо начало принимать осмысленное выражение, зато Рудик чувствовал, что перестал понимать суть происходящего.

– Это, что такое было? – внезапно севшим голосом спросил он, при этом вытаращивая глаза на Пашу. – Какая к лысым бесам пицца?

Вот, значит, как: всё-таки это не он тут шутит над Пашкой, а гнусный Пашка так шутит. Это с его стороны попахивает скрытым оппортунизмом и ревизионизмом в духе бывшего товарища Каутского. Скорее всего, Павлуша договорился с пиццерией, чтобы они к назначенному времени привезли пиццу, а сам красиво разыграл перед микрофоном танцы с бубнами. Но сознание Рудика говорило, что это не так, ибо этот злосчастный аппарат совершенно не был приспособлен быть передатчиком, да он вообще ничего не мог делать, кроме как мигать огоньками с ёлки и вопить дурными голосами. Остаётся только подумать, что это всё-таки проделки Павлика: вполне возможно, хоть и невероятно. Но Рудик слышал, как убедительно Паша стучал зубами от страха.

– Слышь, Павлик Морозов, колись, с какого это нефритового стержня сейчас было? – стал настаивать Рудик. Он видел, что Паша был больше перепуган от вида микрофона, а не тем, что аппарат заговорил загробным голосом.

Действительно, микрофоны и фотоаппараты Пашу пугали, но голоса из преисподней были для него обычным делом. Собственно что-то подобного он от иной стороны и ждал, вот только плохо, что его личная маленькая фобия не дала ему задать правильные вопросы своим оппонентам. Это Пашу совершенно не радовало, но поделать он ничего не мог: фотоаппараты и микрофоны для него были олицетворением инфернального ужаса. Эти страшные вещи были гораздо опаснее, чем местные упыри и потусторонние сущности, однозначно. Но надо было как-то отбрёхиваться от Рудика, который пристал со своими непонятками:

– Если я тебе всё расскажу, ты выпрыгнешь из окна. Чего ж здесь не ясно-то, – уже спокойно произнёс Паша. – Существо седьмого уровня заказало нам пиццу…. оно выделило и оценило одну из моих граней, – добавил Паша, видя, что Рудик не въезжает в тему граней Паши. Не мог же он признаться, что совершил, мягко говоря, ошибку, а грубо говоря, накосячил. – Надо же, как интересно получилось. Всё строго по науке и по феншую.

Рудик сделал длинный выдох, чтобы не наговорить другу что-нибудь плохого. Это для друга Паши голоса из преисподней, совершенно обычное явление, а у Рудика начали рваться жизненные шаблоны. Его сердце колотилось, как отбойный молоток в руках стахановца, разволновался он жутко.

– Отнюдь. С научной точки зрения произошла какая-то фигня, – с недовольством отметил Рудик. – К науке это никакого отношения не имеет. А ты брат, настоящая лошара: не мог попросить хотя бы сто тыщь денег или клад какой. Да, что я говорю: скорее всего, и пицца нам облизнётся, так как шутка это чья-то, мираж, химера.

Действительность, правда, вскоре опровергла доводы Рудика. К его дому подъехала малолитражка и, через несколько секунд, Рудик вздрогнул от звукового сигнала, извещающего, что кто-то пришёл и хочет его видеть. Странно, но за воротами дома стояла машина доставщиков пиццы, а у ворот нетерпеливо переминался с ноги на ногу доставщик в фирменной накидке, на которой красовался логотип «Farina Pizza».

Молодой житель города по имени Юрик работал на доставке пиццы уже второй год. Сейчас он с любопытством взирал на таких же молодых людей, которым привёз две пиццы размером XXL и весом по 1200 грамм каждая. Удивительно было то, что это был срочный спецзаказ по двойному тарифу. У них тут что, горит без пиццы что ли? Но, к щедрым клиентам особый подход. Таких надо холить и лелеять. Обычно, срочные заказы делают очень состоятельные люди, или приезжие, которые перебрали со спиртным до состояния, когда уже перестаёшь считать деньги. Но эти ребятки Юрику не показались допившимися до ручки. То, что они какие-то взъерошенные и удивлённые, то факт. Юрик за свою жизнь насмотрелся на всякие людские типажи и уже был своего рода психиатром. Эти парни, к кому он притащил две коробки пиццы, скорее всего, были чем-то напуганы, но старались скрыть. Обычно люди радуются полученной еде, а эти смотрели на коробки как-то недоверчиво, с раздумьем.

– Приятного аппетита, – пожелал Юрик хозяину дома, когда тот поставил свою закорючку в бланке заказа.

Уходя из этого дома, Юрик заметил, что эти двое ребят продолжают озадаченно смотреть на две коробки ещё тёплой еды. Чего смотрите – хотел им сказать Юрик – налетайте, пока тёплая, ведь вкусно же: мясной микс и пицца «Чизбургер». Впрочем, уже через пару минут он выкинул из головы этот заказ, ему предстояло ехать ещё на один адрес. Ну, работа такая.

Когда машина из «Farina Pizza» уехала Рудик и Паша ещё несколько минут стояли и смотрели на коробки с едой.

– Пошли, что ли вмажем по стаканчику, – предложил Паша. – Закуска есть. Фирменная. Как мир, в котором созданы такие прекрасные вещи, как пицца, может быть плохим? Пошли, заценим презент от Высшего существа.

– Вот это меня и беспокоит, – признался Рудик.

Паша вздохнул. А кому сейчас легко? Жизнь коротка, мир огромный. Надо ловить свой миг удачи, пока он есть. Вот только надо сказать Рудику, чтобы следующий раз он говорил в микрофон, а то Паша немного микрофон…. того….опасается и у него тогда плохая дикция. Всё просто: Паша будет на бумажке писать умный текст, а Рудик будет этот текст зачитывать перед микрофоном. Здорово, да. Разделение труда: кто-то умный пишет умные вещи, а кто-то со средним умом эти записи будет зачитывать. И все в шоколаде.

Но Рудик на такое отличное предложение отреагировал хмуро. Стал кочевряжиться. Всё ему не так. А чего не так? Вот даже и пицца есть, которую надо съесть, а это почти два с половиной кило. Ничего, Паша прихватил две бутылки красного вина, под это дело пойдёт. Будем пить вино, и говорить о возвышенном. Например, о человеке и его связи с космосом, чем не тема.

Только после осушения первой бутылки Рудик немного отошёл и стал более адекватным и креативным. Он даже согласился сидеть перед микрофоном и общаться с иным миром. А что здесь такого? Он, как физик должен понимать, что это вполне объективное явление, а значит, не надо выпендриваться. Астральный мир также объективен, как и наши городские упыри, как чёрные кошки, бросающиеся под ноги, как знаки, подаваемые звёздами. К этому миру надо как-то приспосабливаться, привыкать. Всё заботы и заботы. Легко только злыдни живут: у них и забот нет.

Жизнь приятна и легка, если пьяный ты слегка. Приканчивая вторую бутылку, Рудик с грустью подумал, что деваться некуда, надо теперь как-то приспосабливаться к такой реальности, где существуют голоса из преисподней. А вдруг конец света наступает! Ещё его немного напрягали городские упыри и какие-то злыдни: а ну, как загрызут. Но Паша пренебрежительно махал руками: что ты, они у нас смирные, своих не грызут. А о конце света звёзды пока «молчат». Содержимое бутылок подошло к концу, пиццу почти всю героически съели, поэтому, немного осоловевшие друзья договорились, после недолгого спора, какие вопросы они будут задавать на следующем сеансе связи с Высшим разумом. Хотелось всего, сразу и побольше, но разум намекал, что надо быть скромнее и не дёргать за хвост священную корову. А хотелось многого. Паша настаивал, чтобы Высший разум разъяснил, чем это таким жутким занимаются на Апшеронском полигоне. Рудик, в отличие от бесшабашного Павлика, совершенно не хотел лезть в государственные тайны: он хотел от иного мира тысяч сто денег – зелёных и хрустящих. Ну, и парочку бесхозных кладов. Впрочем, Паша зелёных и хрустящих тоже возжелал, как и несколько богатых кладов.

Взбодрённые спиртным друзья, к окончанию пьянки и обжираловки пиццей пришли к выводу, что на этом свете не существует проблем: есть только ситуации, а поэтому и париться не нужно лишний раз. Надо, несмотря на повальные нарушения санитарных норм, принимать мир таким, как он есть, а счастье искать в простых вещах, вот как эта пицца, от поедания которой даже апокалипсис не отвлечёт. Эта пицца вполне съедобный продукт, если не вспоминать при каких обстоятельствах она появилась. Все остались в результате относительно довольными, кроме желудка Рудика, который воспринял новую пищу с недоумением.

Употребив вино и пиццу, Паша решил, что пора и честь знать. Хватит гостить, ведь времени мало: надо ещё подготовить тезисы для общения с иными слоями реальности, а это может сделать только великий ум. Вот, например, товарищ Ленин в своё время написал «Апрельские тезисы» и целая революция случилась. Так что, правильно написанные тезисы – страшная сила. Вот только революция нам совершенно ни к чему. Правда, наши правители отжигают не по-детски. Включишь телевизор: там такого насмотришься. У лысого волосы дыбом встанут. Караул, идем на дно! Мы на дне! Пробили очередное дно! Стране абзац! Всё пропало! Полный амбец! Спасайся, кто может! Срочно надо строить подземное индивидуальное бомбоубежище, чем глубже, тем лучше. Впечатление такое, что у всех окончательно кукуха полетела на новое место гнездования. Один Паша только умный остался.

Перемещаясь по городу к своему дому, Паша уже мысленно формулировал тезисы, но ему было сегодня не суждено внятно изложить их на бумаге, так как, на его беду мимо проехала машина с госномером 023. Это явление чрезвычайно огорчило впечатлительного человека, ведь число 023 есть «Дьявольское число». Оно страшнее даже трёх шестёрок. Настроение у Паши упало ниже плинтуса. Теперь писать тезисы у него совершенно не было сил, ибо число намекало, что всё бесполезно. А раз бесполезно, то незачем и голову ломать. Это просто беда – грустно размышлял Паша, впечатлённый увиденным числом – хаос нас окружает постоянно! Везде, как салоны связи. Я не могу творить среди хаоса! Вот поэтому сегодня всё пошло не по плану. Это анархия. Придётся пока тезисы отложить до лучших времён. Да и не беда. Пусть друг Рудик напряжёт свою извилину и тоже подключается к теории, а то он думает – раз собрал аппарат, так теперь и думать не надо. Беда этого мира в том, что некоторые бьются головой о стену, надеясь на мускулы и крепость головы, а не на разум. И вообще: зачем Рудик сделал такой огромный аппарат. Что, не мог сделать гораздо компактнее? Например, как смартфон. Разочаровываете вы меня Рудольф Николаевич, разочаровываете. Расти вам ещё и расти. Ничего, дядя Паша наставит вас на путь истинный, ведь он даже своих котов выдрессировал. Ходят, как шёлковые. Так что и из Рудика может получиться настоящий толковый человек, а не то убожество, что есть сейчас. Эх, где бы на всех вас терпения напастись?

Окончательно добило Пашу место, где он увидел машину с госномером 023. Это прискорбное событие произошло как раз напротив дома, на котором красовалось число 36. Теперь паша соображал, что страшнее – число 023 или число 36. Числом 36 клялись в древнем союзе пифагорейцев. Оно называлось тетрактис: (1 + 3 + 5 + 7) + (2 + 4 + 6 + 8) = 36. Число тетрактис можно прочесть не как обычно, а как нужный код, отдельно каждую цифру: три и шесть. Получается число Зверя – три шестерки! Иоанн Богослов спустя полтысячи лет в «Апокалипсисе» упомянул это число. Ясно, что уважаемый Иоанн не просто так его упомянул. Вот Пашу и начало трясти от таких прозрачных намёков.

Придя домой, Паша понял, что вечер явно не удался. А всё из-за злосчастных чисел 023 и 36, и, наверное, из-за зловещего расположения звёзд. Причина неудачного вечера поджидала Пашу сразу, как только он вошёл в свой двор. Около тропинки, ведущей в дом, его поджидали три кота, ловко замаскировавшихся в кустах, словно разбойники, поджидающие свою жертву. Упс! – подумал Паша. – Вот это я попал. Точно вломят сейчас. Вот жизнь: по какой-то неизвестной причине у негативных событий случился парад планет.